… о миграционной ситуации в России

Президент Путин просит Госдуму отменить поправки к Закону о гражданстве, инициированные его же администрацией полтора года назад: власти поняли, что становиться поперек естественных миграционных процессов бессмысленно.

Закон о гражданстве был принят в 2001 году вместо устаревшего документа десятилетней давности. Он значительно ужесточал условия получения гражданства России и, в частности, отменял пункт об автоматическом предоставлении его всем желающим гражданам бывшего СССР, действовавший в переходный период. Тем не менее, всего полгода спустя рабочая группа под руководством замглавы президентской администрации Виктора Иванова сформулировала поправки к новому закону, еще более усложнявшие получение гражданства: срок его ожидания увеличивался с пяти до восьми лет, льготный порядок для граждан бывшего СССР отменялся, и для всех претендентов вводился экзамен по русскому языку. Главный пафос документа - борьба с незаконной миграцией. Инициированные Ивановым поправки обсуждались в нижней палате довольно бурно, но были приняты и подписаны президентом 1 июля прошлого года. Однако еще чуть больше полугода спустя президент признал изменения в законе ошибкой, а в своем последнем ежегодном послании к парламенту заявил, что она привела к ситуации, когда "более миллиона жителей России оказались лицами без гражданства в собственной стране". Отметим, что это первый случай, когда президент просит изменить им же самим подписанный закон, принятый к тому же с подачи его близкого окружения.

Двадцать третьего сентября Путин внес в Госдуму новую серию поправок, признанных думскими либералами "даже более либеральным решением вопроса о гражданстве, чем они ожидали". Фракция СПС, в частности, полагает, что принятие президентских предложений даст возможность получить гражданство по упрощенной схеме 20-25 миллионам человек. Помимо отмены предыдущих поправок Путин счел целесообразным предоставлять гражданство в упрощенном порядке гражданам бывшего СССР, прослужившим в Российской армии по контракту не менее трех лет. В том, что Дума примет закон в новой версии, сомнений нет. Более того, его утверждение пойдет по ускоренной процедуре.

Таким образом, можно констатировать, что наша власть все же способна признавать свои ошибки и не идти поперек здравого смысла, пытаясь остановить естественное течение жизни. В том, что принятое президентом решение - единственно правильное, убеждена и собеседница "Эксперта" Жанна Зайончковская, заведующая лабораторией анализа и прогнозирования миграции Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.

- Один из самых устойчивых мифов девяностых годов - это миф о вале миграции, который якобы обрушился на Россию. Да, каждый из нас является свидетелем каких-то перемен в этой области. Но при всем том количество мигрантов и качественные изменения в процессе миграции - это вещи разные. На самом деле за десять лет с момента развала СССР количество прибывающих в Россию по сравнению с восьмидесятыми годами не изменилось. А миграционный прирост, который оценивается в четыре с лишним миллиона человек, - это результат резко сократившегося выезда из России. Сегодня он составляет примерно десять тысяч в год при шестистах-семистах тысячах приезжающих. То есть поток из России вовне по сравнению с восьмидесятыми годами упал в восемь-десять раз, а миграционная активность считается нормальной, когда количество выезжающих и въезжающих примерно равно. В СССР так и ездили - и туда, и обратно: по семейным связям, на работу, на учебу, по карьерным соображениями и так далее.

- Речь идет о переездах на постоянное место жительства?

- Примерно половина мигрантов в течение года снова меняла место жительства, а половина от этой половины возвращалась назад. Так было в советское время, но пока что социально-экономическая ситуация на постсоветском пространстве не нормализовалась: миграция - отличная лакмусовая бумажка состояния общества. Причем реакция общественного сознания на аномальные ситуации посредством миграции происходит стремительно, быстрее, наверное, только цены на нефть меняются. Это что касается количественных показателей, но есть и качественные - сама ее природа, которая изменилась коренным образом. Половина миграционного потока в восьмидесятые годы - это армия и учеба: демографическое давление молодежи уже тогда было гораздо слабее в России, чем в союзных республиках. И мощности российских учебных заведений оказались избыточны, поскольку были рассчитаны на то количество молодежи, которое было в стране до шестидесятых годов. Сейчас бытует большое предубеждение против кавказцев, но не все знают, что уже в восьмидесятые годы в Нечерноземье большинство медиков и специалистов по сельскому хозяйству - ветеринаров, агрономов, хирургов - были кавказцами. Один армянин, главврач крупной районной больницы, рассказывал мне: я у себя на родине никогда не получу место хирурга - у меня нет денег его купить. В Армении хирургов полно, но, если я не буду оперировать год-два, я потеряю профессию. Я бы предпочел жить на родине, но практику можно получить только в России. То же самое говорил агроном из Дагестана, осевший в Новгородской области, и многие другие. Жили, кстати, все без прописки.

- Жалуются, что и русские "севера" уже тоже заполонили приезжие.

- То, что Север осваивали исключительно русские, - это еще один миф. В восьмидесятые годы туда ехали практически только казахи и кавказцы - жители тех республик, где было сильное демографическое давление. Из РСФСР - мордва, чуваши, татары. Русских в этом потоке было всего одиннадцать процентов: им уже хватало работы в России. Чуть раньше в Тюмень ехало много украинцев и белорусов. Армия - это тоже почти сплошь мигранты.

- Военные власти специально старались сделать так, чтобы срочную служили подальше от дома.

- Да, и оборотной стороной этой медали стало то, что армия с шестидесятых-семидесятых годов превратилась в средство репатриации для русских. То есть на Кавказе с шестидесятых годов, а в Средней Азии и Казахстане со второй половины семидесятых родители старались выпихнуть своих детей служить и потом остаться жить в России, поскольку напряжение на рынке труда в республиках было слишком велико. Сегодня выезд на учебу резко сократился, хотя вузы России могли бы принять еще больше, чем прежде: приток ограничивают очень низкие стипендии и дорогое питание. Мигранты могут себе позволить учиться лишь в приграничных областях, где уровень жизни не так отличается от их родины, - в Барнауле, Саратове, Волгограде. Даже по официальной статистике, еще десять лет назад в Россию ехало учиться тридцать процентов от всего потока мигрантов из бывших республик, а сегодня лишь четыре процента. Кроме того, наши вузы работают в своих интересах, но против интересов страны: они открывают филиалы в республиках. Например, филиалов МГУ где только нет. Но ведь это эрзац-образование: туда ездят на две недели - прочитать лекции и принять экзамены. Их там ублажают всячески - какая уж тут учеба! А потом эти якобы специалисты к нам же приедут работать.

- То есть получается, что в советское время ездили гораздо больше, но это как-то не было заметно.

- Естественная миграция такова, что она идет, но никто о ней не говорит. Говорить начинали, когда надо было какие-то потоки канализировать: целина, БАМ и так далее. Эти потоки, кстати, не были велики, они от силы составляли десять процентов от общего вала. В сталинские времена, в послевоенные годы мобилизационные потоки собирали до пятнадцати процентов, но не более - все остальное было естественно. Нынешняя "охота к перемене мест" - вынужденная, и это сильно повлияло на ее структуру. Из общего числа мигрантов молодежь обычно составляла до трех четвертей. На Западе поменьше - там мобильный возраст продвинут до тридцати пяти лет, тогда как у нас он ограничивался тридцатью годами, после чего наблюдался резкий спад активности - вступали в действие семейные, карьерные и прочие мотивации. А начинался наш мобильный возраст с тринадцати лет: родители могли везти ребенка в хорошую школу, поближе к вузу. Сегодня же самыми мобильными стали семьи с детьми, поскольку наиболее ущемленной категорией русских в национальных республиках стали дети в школе - по этому поводу есть специальные исследования. Дети вообще очень жестоки, и самый сильный прессинг был в школе, в том числе и официальный - ограничения на русский язык. В итоге молодежный миграционный поток сократился в два раза, зато мобильный возраст вырос до сорока пяти лет. То есть мы сейчас получаем сформировавшихся специалистов, и это прекрасно.

- Авторы предыдущих поправок в Закон о гражданстве держатся другого мнения.

- Они утверждают, что к нам едет неизвестно кто! Нам надо отбирать! На самом деле такого ценного потока мы никогда не получим, это ситуация ненормальная - сама структура потока говорит о том, что люди находятся в стрессовой ситуации. А России это выгодно - надо же пользоваться! Причем русских в нынешнем потоке не меньше половины, а иногда доходит до семидесяти процентов. Еще двенадцать-пятнадцать процентов тоже россияне, но не титульные нации - татары, башкиры, дагестанцы и так далее. Таким образом, россиян получается не меньше двух третей. А национальная структура потока с Кавказа примерно такова: из Грузии, скажем, в Россию едут азербайджанцы и армяне. Кстати, эта тенденция начала проявляться еще в восьмидесятые годы и приносила много пользы всем республикам. Именно поэтому армяне и грузины урбанизировались быстрее азербайджанцев. Сельскохозяйственные земли в горах в первых двух республиках оказались брошенными, но туда приходили крестьяне-азербайджанцы. Это разряжало аграрное напряжение в самом Азербайджане и давало возможность возродить брошенные земли в Армении и Грузии. Но конфликт в Карабахе этот благотворный обмен порушил.

- А как выглядят сегодня внутрироссийские потоки?

- Внутри страны передвижение сократилось в два-два с половиной раза - нет рабочих мест. Система ПТУ рухнула. Наем иногородней рабочей силы экономически не обеспечен совершенно. А пока нет нормального рынка жилья, не может быть и нормального рынка труда. Но этого не понимает никто, кроме директоров предприятий. Когда же в 2000 году пошел экономический рост, начался всероссийский стон: завод восстанавливается, но на нем некому работать. Содержать соцкультбыт предприятия больше не могли, общежития переданы на баланс муниципалитетам, а те их продали, перепрофилировали, отдали в аренду. Этого жилья больше нет. Мы для Приволжского федерального округа недавно делали исследование и ездили по предприятиям: все в один голос говорят о нехватке квалифицированной рабочей силы. Но не хватает также и рядовых рабочих, при этом текучесть кадров зашкаливает за треть: человек не может найти себе жилье, нормальные условия жизни и уходит. Причем речь идет о россиянах, а не иммигрантах. Про механизм найма из стран СНГ, прописанный в действующем законе, я вообще не говорю: он просто драконовский. В Ижевске два месяца бились, чтобы выписать себе двадцать станочников с Украины, - привезли, все бумажки собрали, все пошлины заплатили. Через полгода их осталось только двое - остальные или вернулись домой, или нашли более выгодные условия здесь же. Есть предприятия, чьи директора оставили себе хотя бы одно общежитие, но в основном это проблема муниципалитетов. Я видела, как живут рабочие в Сан-Франциско, - напоминает наши бараки на Севере: летом крыша так накаляется, что в них невозможно находиться. Я видела жилье для рабочих в Париже: общий туалет и душ. Дешевое жилье есть везде, оно должно быть и у нас.

- Поначалу мигрантам обещали золотые горы, и первые получили-таки хорошие квартиры.

- Это была ошибка - государство заведомо не могло обеспечить всех. Не следовало и обещать, надо было давать хотя бы комнаты, строить дома гостиничного типа. Обеспечивали жильем наименее социально защищенных, и это правильно, но трудовые ресурсы остались без жилья. В новом законе о мигрантах прописаны условия жизни, соответствующие мировым конвенциям, - они должны удовлетворить Международную организацию труда. Но реально ли это сегодня? Страна в кризисе, людям не до жиру, оставьте их в покое. Неумные действия власти и так восстановили против беженцев и мигрантов местное население, хотя реально они ничего не получили, больше было шуму.

- Это только наши реалии - нелюбовь к приезжим?

- Нет, хотя она не везде наблюдается. Мигранты - люди очень активные. В больших городах адаптационный период для них длится обычно год-два: они либо находят себе подходящую работу, либо инициируют создание рабочих мест. В том числе и для местных. Но в деревнях, на фоне пьющего населения, они смотрятся неуместно. Возникает недоброжелательство. Я часто встречалась с мигрантами и всякий раз советовала не требовать слишком многого, поскольку среди местного населения велико число ущемленных категорий: пенсионеры, люди, потерявшие сбережения, жители "северов", безработные и так далее.

- Расскажите о пресловутой "китайской угрозе". Есть ощущение, что на самом деле эта истерия нагнетается губернаторами с целью выбивания трансфертов якобы для удерживания русского населения от миграции.

- В нашем обыкновенном статистическом справочнике написано: российско-китайскую границу в сторону Китая россиян пересекает в два раза больше, чем китайцев в нашу сторону. Россиян - примерно от восьмисот тысяч до миллиона, а китайцев - четыреста-пятьсот тысяч. И те и другие - челноки и зарабатывают таким образом себе на жизнь. Да, часть китайцев оседает у нас, но ведь и наши остаются в Китае.

- Сколько китайцев-нелегалов находится в России?

- Я делала оценку во второй половине девяностых (скорее всего, слегка преувеличила, поскольку опасалась недооценить). Получилось триста тысяч, причем единовременно присутствующих на нашей территории, а вовсе не проживающих здесь постоянно, - в общей сложности во всей полосе от Байкала до Находки. И примерно столько же в Москве и области, а также на Урале. Вот оценки моих коллег от 2000 года (они подтвердили, что мои завышены) - четыреста тысяч единовременного присутствия. Максимум. И уж никак не миллионы, которыми пугают губернаторы.

- Один из доводов противников либерализации законодательства - это деньги, которые Россия теряет на трансфертах, вывозимых иммигрантами.

- Как и другие страны, где они работают. Но мы же вывозим, например, уголь - мы его тоже теряем? Да, мы теряем трансферт, но получаем взамен рабочую силу и созданный ею продукт. Эта потеря, кстати, могла бы быть меньше, если бы у нас была нормально развита банковская система и за вывоз брали бы процент - сегодня они везут налом. Но главное все же не это. Никто не посчитал, сколько предприятий в начале девяностых спаслось от банкротства за счет этой рабочей силы. Чего же мы хотим? Троллейбусные и автобусные парки Москвы не могут нанять необходимого количества водителей даже при их высокой зарплате. А знаете, как живут в столице водители-украинцы, например? Мы проводили исследование в середине девяностых: два шофера на одну койку - один работает, другой спит. По всем конвенциям это нечеловеческие условия, но ведь люди соглашались. Они готовы работать даже по четырнадцать часов в сутки, чтобы заработать отгулы и поехать домой. Тогда же мы работали и на ростовских шахтах. Я запомнила одну цифру - восемьсот тысяч рублей. Русские говорили: нам этих денег хватает только на "тормозок" - и увольнялись. А для украинцев это были хорошие деньги - и они спасли наши шахты от банкротства.

- Сколько продлится еще процесс притока сюда активного населения из стран СНГ? Русских в первую очередь?

- Он уже почти иссяк - постоянные катаклизмы ставили ему преграды. В конце 1994 года началась первая чеченская война, и уже в 1995-м мы ощутили резкий спад притока. В августе 1998-го случился дефолт, за четыре месяца до конца года выезд из России в дальнее зарубежье вырос на четверть, а въезд из СНГ на четверть упал. В целом прирост населения сократился вдвое. Но, что еще любопытнее, - эмиграция из России начала расти за два месяца до дефолта: население чутко улавливает опасности.

- Ну, скажем, сегодня: политическая стабильность, рост экономики. Как это отражается на миграции?

- Смотрите: только начали изживать последствия дефолта, пошло некоторое оживление, как в октябре 2000-го ввели вид на жительство. Собственно, даже еще не ввели, а только опубликовали меморандум о намерениях, как население замерло: движение усохло на двадцать процентов. Ну а дальше пошло: закон о пребывании иностранцев, эти карточки пресловутые. И все без предварительной информационной работы. Я убеждена, что этот вал глупостей надо пережить. Все равно предприятия будут эти препоны обходить всеми правдами и неправдами, губернаторы будут им в этом помогать, пока барьеры не рухнут.

Или взять новый Трудовой кодекс. На дискуссии по его поводу я слышала одного предпринимателя, который сказал: как при старом кодексе мы не могли показывать свою рабочую силу, так не сможем и при этом. Или мы обходим закон, или закрываем предприятие. Так мы хотим, чтобы они закрылись? По нашим прогнозам, между прочим, после 2006 года ожидается резкий обвал по трудовым ресурсам, придется повышать пенсионный возраст, но и это даст нам отсрочку всего лишь на четыре-пять лет. А потом обвал будет еще сильнее.

- Как вы оцениваете количественно черный рынок рабочей силы?

- Он составляет около трети общего объема. И я не представляю, как бы сейчас без него работала, скажем, Свердловская область: там вся рабочая сила из Казахстана. Конечно, без должного оформления. Так же и русские работают в Казахстане. Большинство стран в отношении нелегалов поступает так: если человек в течение ряда лет живет и работает в стране, пусть даже нелегально, но законов не нарушает, его в конце концов легализуют. Длительность срока пребывания работает на него - легализация становится своего рода амнистией. Мы же ни разу за постсоветское время легализации не проводили. И зря. По нашим исследованиям, сегодня примерно треть украинских мигрантов в Москве - это практически постоянные жители столицы. Они возобновляют трехмесячную прописку и живут здесь годами, с семьями. И не могут легализоваться. А с нелегалами еще хуже, они живут на полуподпольном положении, особенно много компьютерщиков, которые не хуже, но дешевле наших (наши еще со студенческой скамьи нацелены на работу за рубежом). Часто сами фирмы считают выгодным снять для такого специалиста квартиру, если он с семьей. Это такая проблема для страны! Ведь кончится тем, что мы вынуждены будем открыть ворота всем, кто только захочет к нам прийти, и тогда будет не до выбора. Дефицит рабочей силы нарастает. Особенно не хватает станочников, строителей в крупных городах, водителей общественного транспорта - в Москве и других городах-миллионниках. Очень нужны неквалифицированные рабочие - россияне на такую работу не соглашаются.

- Сильный вред нанесла нам упертая политика властей?

- Да, из-за этого мы потеряли много украинцев, молдаван, белорусов, которые имели безвизовый въезд почти во все страны Средиземноморья. Для россиян визы были, а для них - нет. Но по мере расширения шенгенской зоны эти привилегии убирались, что было нам на руку. Однако в Польше и Венгрии власти, в отличие от нас, ведут себя умно: они всеми силами отстаивают облегченный режим для Белоруссии, Украины, Молдавии (визы долгосрочные, трехлетние, пятилетние и так далее). Венгрия, например, мотивирует это тем, что на Украине проживает большая община этнических венгров, они говорят Европе: вы опять разделяете наш народ. И дело доходит до того, что именно ЕС дает деньги на техническое обеспечение свободного трансграничного обмена людьми с бывшими советскими республиками. То есть конкуренты перехватывают у нас трудовые ресурсы. И в итоге сегодня украинскую общину в Восточной Европе я оцениваю не меньше чем в миллион человек - это наши потери, люди близкой нам культуры. А ведь при условии умной политики, рабочей силы из СНГ нам хватило бы на пять-семь лет динамичного развития. Но мы все делаем наоборот: в 2000 году, на пике экономического подъема, ввели вид на жительство, и молдаване - буквально за год - переориентировались на Израиль и Средиземноморье. Россия свой приоритет потеряла.

- Все, что вы говорите, укладывается в тенденцию, которую социологи считают главной в миграционных процессах последних десятилетий. Я имею в виду так называемый западный дрейф. Когда он начался?

- Еще в пятидесятые годы, когда страна более или менее восстановилась после войны. Во всяком случае, переписи 1959-го и 1970 годов уже показывали его наличие. Речь идет о перемещении населения на запад - в обратную сторону относительно того, куда двигались люди до тех пор. Ведь центробежное движение русских на восток и в Среднюю Азию, преобладавшее ранее, основывалось на очень большом демографическом потенциале русского села. Вся европейская часть за исключением Кавказа и Украины обладала избыточными людскими ресурсами и с восьмидесятых годов девятнадцатого века отдавала их - в российские города, в Сибирь, в Латинскую Америку, в Канаду и так далее. Украина начала активно отдавать население со времени столыпинских реформ. Гнало их из родных мест малоземелье, сложности с трудоустройством. По нашим расчетам, в течение прошлого века из села в город переехало сто миллионов человек, и при этом численность сельского населения не изменилась. Представляете? Оно возместило городам потери от войн, голода, разрухи и дало прирост их населения. Самыми мощными донорами была районы Центральной России. По мере их истощения подключались Украина, Белоруссия, черноземные регионы. Потом пошел приток из Средней Азии. Процесс повернулся вспять в середине столетия - люди поехали обратно в центр. И с этого момента начались репатриация русских и западный дрейф. Более того, в восьмидесятые годы абсорбировать население начал самый развитый в стране географический четырехугольник Москва-Петербург-Брянск-Харьков. Он стал высасывать квалифицированные кадры: скажем, в Сибири человек работал мастером, а его приглашали в европейскую часть сразу начальником цеха на новые машиностроительные заводы. В результате сельское население Сибири оказалось выкачанным быстрее, чем в центральных районах, потому что оно постоянно возмещало потери городов на западе. И пока сельское население возмещало потери западных городов, западный дрейф можно было проследить только по городскому населению. Ну, скажем, БАМ буквально слизал остатки сельского населения: ведь основная рабочая сила вопреки распространенному мнению поставлялась туда не Центральной Россией, а сельской Сибирью.

- В итоге эта территория в Сибири превратилась в демографическую пустыню.

- Да, пространство между БАМом и границей России оголилось настолько, что сегодня плотность населения составляет там четыре души на квадратный километр вплоть до китайской границы. И никаких предпосылок к тому, чтобы волна опять пошла вспять, нет, поскольку в Центральной России самая тяжелая демографическая ситуация и самое старое население. И вдобавок самые лучшие экономические условия: инфраструктура, деньги, транспорт и так далее. И как бы мы Москву ни ограждали, нам не сдержать этот натиск. Нам придется пускать иммигрантов, но надо учиться грамотно управлять этими потоками.

- Как именно?

- В последние несколько лет мы постоянно повторяли, что наш стратегический миграционный удел - это прием иммигрантов, а потому нужны не барьеры, а умная политика расселения этих людей. Взять тех же китайцев: не надо их ограничивать, их надо расселять равномерно, перемежая места их компактного проживания общинами корейцев, вьетнамцев и так далее. Делать "микст" - это снимет угрозу отторжения частей нашей территории в дальнейшем. Пусть они уравновешивают друг друга. Если мы считаем эти пространства стратегически важными, надо удержаться на уровне норм "связанности" территорий - человеческой, транспортной и прочих. Нужно анализировать типы этих народов и их поселенческой культуры. Вьетнамцы и корейцы не смогут создать общину на приграничной территории, чтобы потом присоединить ее к своей стране. Это для них бессмысленно - нет общей границы. Значит, они будут проживать "в теле". А вот китайцы имеют интерес к наращиванию своей территории за счет соседей. Все это надо продумать и действовать соответственно, вместо того чтобы дожидаться, пока территория совсем обезлюдеет и туда хлынет мощный поток, с которым мы не сумеем справиться.

Наталья АРХАНГЕЛЬСКАЯ. "Эксперт", 20 октября 2003 года

Демоскоп обращает внимание читателя, что, поскольку интервью не было представлено на визу Ж.А.Зайончковской, в нем есть ошибки и неточности. Например, такие: "Сегодня он (миграционный прирост) составляет примерно десять тысяч в год при шестистах-семистах тысячах приезжих". Из приводимого ниже графика, видно истинное положение дела. Ошибочны и сильно преувеличены утверждения, что "Армия - это тоже почти сплошь мигранты" (относительно периода СССР); "там (в Свердловской области) вся рабочая сила из Казахстана" и др.