Забота о населении того света

Среди разных юбилеев уходящего года особое место занимает 70-летие одной из самых трагических зарубок новейшей российской истории – массовых репрессий 1937 года. Оставим историкам изучение общего исторического смысла этих репрессий, их социальных и политических причин и следствий, объяснение того, почему тогдашняя власть, порожденная событиями 1917 года, не нашла ничего лучше, как отметить двадцатилетие этих событий вспышкой страшного террора, направленного едва ли не в первую очередь против активных участников прославлявшегося тогда Октября.

Сосредоточимся лишь на одной, статистико-демографической стороне того, что происходило в стране в те, теперь уже далекие, годы.

В 1932 году, выступая на праздновании 15-летия ЧК-ОГПУ, один из руководителей тогдашнего СССР С. Киров сказал: «…ЧК-ГПУ — это орган, призванный карать, а если попросту изобразить это дело, — не только карать, а карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения, благодаря деятельности нашего ГПУ». Едва ли он думал тогда, что сам станет в скором времени незаметной песчинкой в горе этого прироста, но масштабный замысел власти и даже какое-то понимание его демографических последствий он – вольно или невольно – выдал.

Как бы ни относиться к политическим и связанным с ними репрессиям времен революции и гражданской войны, ясно, что это было время трагического раскола страны, открытой борьбы, вооруженного противостояния сторон, а такое противостояние никогда не обходится без жертв. С репрессиями 1930-х - 1950-х годов дело обстояло иначе. Конечно, генетически они выросли из репрессий первых послереволюционных лет, но в мирное время, особенно начиная с 1929 года, они достигли особого размаха и проводились в массовых масштабах и с необъяснимой жестокостью до самой смерти Сталина в 1953 году.

Поэтому, вспоминая 1937 год, ставший трагическим символом целой эпохи, мы не можем ограничиться событиями одного этого года. Несомненно выделяясь на фоне предшествующих и последующих лет, он все же неотделим от них, стоит в общем ряду массовых репрессий власти против собственного безоружного народа, в основном при отсутствии социальных потрясений типа революций или войн, то есть в относительно мирных условиях. Мы рассмотрим всю эту череду лет, почти четверть века, – от «великого перелома» до смерти Сталина, с конца 1920-х до 1953 года.

Особенностью этих лет было то, что репрессии обрушились в основном на совершенно невинных людей, не проявлявших никакой противозаконной политической активности. В опубликованном однажды официальном сообщении КГБ СССР говорилось, что «в 1988-1989 годах Комитетом государственной безопасности СССР совместно с Прокуратурой СССР...  пересмотрены дела на 856582 человека, по ним реабилитировано 844740 человек»¹, то есть по пересмотренным делам почти 99% осужденных оказались невиновными. Остальные, видимо, еще только предстояло пересмотреть – скорее всего, с таким же результатом. Правда, тут же нашлись люди, которые дали свое толкование этому сообщению. «Около 845 тысяч - таковы масштабы так называемых (? – А.В.) необоснованных репрессий»².

В последующие годы появилось немало работ с попытками оценить истинный масштаб репрессий, пытаемся это сделать и мы, понимая, что пока мы находимся на полпути. Далеко не вся информация доступна и изучена, любая из нынешних оценок еще не раз будет пересмотрена, причем, как это ни прискорбно, скорее всего, в сторону увеличения.

Можно выделить три главные вида репрессий, имевших прямые демографические последствия, хотя, вероятно, и они не покрывают всех возможных проявлений и следствий репрессивной политики советского государства, по крайней мере, до середины 1950-х годов. К ним относятся массовое применение смертной казни, заключение миллионов людей в тюрьмы и лагеря и массовые депортации.

¹ В Комитете государственной безопасности СССР // Известия, 13 февраля  1990 г.
² Хорев Б. Правда против лжи // Народная правда (СПб), № 38. Октябрь 1992 г.