Алкоголизация и наркотизация как важнейшие факторы демографического кризиса в России

Халтурина Д.А.¹, Коротаев А.В.²,

Демографический кризис в России

Постперестроечный период в России ознаменовался демографической катастрофой, получившей название "русский крест"³.

Рисунок 1. Динамика рождаемости и смертности России в 1978–2005 годах (на 1000 человек)⁴

С 1987 года по 1993 год рождаемость в стране сократилась с 2 до 1,3 ребенка на женщину (или с 17,2 до 9,4‰). С 1986 по 1994 годы смертность в России выросла с 10,4‰ до катастрофического и аномального для сколько-нибудь развитых стран уровня 15‰. В 1991–1992 годах смертность сравнялась с рождаемостью, а вскоре и значительно превысила ее.

Вклад факторов низкой рождаемости и высокой смертности в «русский крест»

По европейским меркам уровень рождаемости в России нельзя назвать беспрецедентно низким, столь же низкая рождаемость наблюдается и во многих развитых странах. Однако уровень смертности в России (и некоторых других восточноевропейский странах) действительно аномально высок.

В общем, можно выделить две основные группы гипотез относительно причин столь высокой смертности в нашей стране.

1. Чрезвычайно высокая смертность в России − результат ухудшения уровня жизни после распада Советского Союза: экономический кризис, низкий уровень медицины, неблагоприятная экологическая ситуация, неудовлетворенность жизнью и т.д.

2. Основными фактором сверхсмертности россиян является высокий уровень потребления алкоголя, табака и наркотиков.

Нет сомнения, что свой вклад внесли обе группы факторов, однако необходимо выяснить, какая же из них оказала решающее воздействие. Попробуем проверить эти гипотезы, сопоставив их с имеющимися данными.

Экологический фактор

После распада Советского Союза, когда смертность россиян резко выросла до аномального уровня, нагрузка на окружающую среду уменьшилась, в первую очередь, в связи с падением производства и многократным снижением уровня химизации сельского хозяйства. Объемы выбросов вредных веществ в атмосферу и окружающую среду в целом существенно сократились. В середине 1990-х впервые за долгие годы наступила некоторая стабилизация окружающей среды⁵. Все это происходило на фоне катастрофического роста смертности населения. Нет сомнения, что не слишком благоприятная экологическая ситуация негативно сказывалась и сказывается на здоровье россиян и вносит определенный вклад в повышенную смертность, в особенности, в зонах экологического бедствия. Однако, в целом, очевидно, что экологическая ситуация не является фактором, объясняющим феномен российской сверхсмертности 1990-х годов.

Экономический кризис

Детальный анализ приводит нас к выводу, что экономический кризис также не является главной причиной кризиса смертности в России⁶. Во-первых, настоящий кризис сверхсмертности разразился в 1990−1994 гг. в более обеспеченных и менее экономически пострадавших северных постсоветских странах: России, Украине, Белоруссии и странах Балтии. В то же время, в самых бедных странах Закавказья и Центральной Азии, где экономический кризис был нестандартно тяжелым даже по постсоветским меркам, прирост смертности был существенно меньше⁷. Во-вторых, в России более всего от кризиса сверхсмертности пострадали не беднейшие половозрастные группы: дети и женщины, а экономически наиболее состоятельная половозрастная группа мужчин среднего возраста. Относительный прирост смертности (в процентах) среди пенсионеров также был существенно ниже, чем среди мужчин работоспособного возраста. Наконец, среди регионов России наибольшей продолжительностью жизни отличаются такие беднейшие и политически нестабильные регионы, как Ингушетия и Дагестан. Если в России, в целом, в 2001 году продолжительность жизни составляла 59 лет для мужчин и 72 года для женщин, то в Ингушетии эти показатели были равны 70 и 79 годам, а в Дагестане 67 и 76 годам соответственно⁸.

Безусловно, экономический кризис внес существенный вклад в негативное развитие демографической ситуации в России, однако он объясняет лишь меньшую часть феномена российской сверхсмертности, который так ярко проявил себя в начале 1990-х и в полной мере сохраняется в наши дни. Особенно отчетливо это видно при анализе демографического и экономического развития России в кросс-национальной перспективе.

На рисунке 2 представлено распределение стран мира в 2001 году по двум следующим показателям: ВВП на душу населения в паритете покупательной способности (ППС) и продолжительность жизни мужчин (группы, наиболее пострадавшей от кризиса сверхсмертности в России). Каждый квадрат представляет собой ту или иную страну, а усредненная линия представляет собой "магистральную дорогу", по которой в ходе модернизации более или менее сходным образом проходят все регионы мира. Мы видим три основных зоны, представляющих собой три этапа развития.

Рисунок 2. ВВП на душу населения и продолжительность жизни мужчин в 2001 году⁹

Бóльшую часть своей истории человечество провело в зоне крайне низкой продолжительности жизни (и мужчин, и женщин) и крайне низкого производства ВВП на душу населения. Именно такими были условия жизни, скажем, в России 200 лет тому назад. В настоящее время в этой зоне преобладают наименее развитые африканские страны. На этом этапе (в диапазоне 400–3000 долларов на душу населения, ППС) даже небольшой прирост ВВП на душу населения ведет к значительному росту продолжительности жизни. Это достигается за счет ликвидации голода, внедрения сравнительно дешевых (но эффективных в сопоставлении с традиционными средствами) современных медицинских техник и препаратов, позволяющих радикально снизить младенческую смертность и ликвидировать многие эпидемические заболевания, за счет радикального улучшения санитарно-гигиенических условий и т.д. (данные процессы обычно обозначаются как "эпидемиологический переход"). В результате рост душевого ВВП с 400 до 3000 долларов обычно сопровождается действительно кардинальным ростом средней продолжительности жизни как мужчин, так и женщин (с менее 30 до почти 70 лет). Однако в диапазоне 3000–10000 долларов корреляция между среднедушевым ВВП и продолжительностью жизни падает почти до нуля. Действительно, средняя продолжительность жизни мужчин в странах, производящих ВВП в размере 3000–4000 долларов на душу населения, составляет 69 лет, а в странах с производством ВВП в пределах 8000–11000 долларов ППС – около 70 лет. Существуют десятки стран со значительно меньшим ВВП на душу населения, чем в России, и значительно более благоприятной ситуацией со смертностью и продолжительностью жизни.

В самых богатых странах мира (с производством ВВП на душу населения в размере более 25000 долларов ППС) средняя продолжительность жизни мужчин все-таки заметно выше – 75,6 года. Но достигается эта прибавка за счет инвестирования многих сотен миллиардов долларов в современное дорогостоящее здравоохранение (вторая фаза эпидемиологического перехода¹⁰): оснащение больниц высокотехнологичным оборудованием, распространение здорового образа жизни, радикальное улучшение качества питания и т.п. На этом этапе каждый дополнительный год человеческой жизни обходится в десятки раз дороже, чем во время первой фазы эпидемиологического перехода.

Обратим внимание, что экономическое движение России и других европейских стран бывшего Советского Союза после 1990 г. происходило именно в диапазоне ВВП на душу населения 3000–11000 долларов, то есть как раз в том диапазоне, где корреляция между экономическими показателями и продолжительностью жизни особенно слаба. Это заставляет предположить, что экономический спад не может объяснить большую часть прироста смертности в России и соседних странах.

Кризис медицины

Экономическая ситуация в стране, как правило, сильнейшим образом отражается на состоянии медицины и системы здравоохранения, в целом. Ряд исследователей указывали именно на кризис российской медицины в качестве основного фактора катастрофической смертности в России. Однако, "вопреки тому, что кажется очевидным, Россия избежала резкого снижения расходов на здравоохранение в 1992−1995 годах. Согласно двум независимым оценкам, их снижение, с учетом поправок на инфляцию, составило около 10%¹¹. Количество больничных коек и врачей на душу населения почти не уменьшилось¹². Таким образом, «обвала» не произошло"¹³. В пользу такого утверждения свидетельствует, в частности, проведенное в Новосибирске исследование заболеваемости инсультами. Смертность от инсультов там выросла с 1987 по 1994 год за счет увеличения количества инсультов, в то время как процент умерших среди перенесших инсульт практически не увеличился¹⁴.

Состояние медицины в России вряд ли хуже, чем в странах Закавказья и Центральной Азии, где ситуация со смертностью и продолжительностью жизни, в целом, заметно более благополучная. Ряд показателей свидетельствует о позитивных тенденциях в российской медицине в последние годы – например, наблюдается снижение материнской и младенческой смертности и детской смертности от лейкемии¹⁵. Все это находится в разительном контрасте с продолжающимся ростом общей смертности россиян. Очевидно, что недостаток доступного и качественного медицинского обслуживания вносил и вносит свой вклад в повышенную смертность в России и других странах СНГ. Однако привлечения этого фактора совершенно недостаточно для объяснения феномена российской сверхсмертности.

Неудовлетворенность жизнью и духовное неблагополучие

Достаточно распространенным является положение о том, что социальный стресс, неудовлетворенность постсоветской действительностью вносят существенный вклад в сверхсмертность россиян.

Социопсихологические исследования показывают, что, жители ряда постсоветских и восточноевропейских республик в 1990-е гг. были ничуть не более, а зачастую менее счастливы, удовлетворены жизнью и оптимистичны, чем россияне¹⁶. Однако это не мешало жителям этих стран иметь значительно, а иногда и разительно меньшие показатели смертности и значительно бóльшие показатели продолжительности жизни.

Анализируя данные опроса в рамках программы "Центрально- и восточноевропейский барометр", Е. Брейнерд и Т. Кутлер указывают на то, что после 1998 года уровень пессимизма российских мужчин 25−64 лет существенно понизился, что произошло на фоне существенного прироста смертности в этой группе¹⁷. Опросы фонда "Общественное мнение" также фиксируют значительное улучшение психологического самочувствия россиян с 1998 по 2001 годы¹⁸, см. рисунок 3:

Рисунок 3. Если говорить в целом, то каким для вас лично был уходящий год − лучше, хуже или таким же, как предшествующий?

Несмотря на рост оптимизма и улучшение психологического самочувствия россиян, смертность в России за этот период существенно возросла – с 13,5‰ в 1998 году до 15,6‰ в 2001 году, т.е. почти на 300 тысяч случаев за год¹⁹. Следовательно, пессимизм и неудовлетворенность жизнью не является важнейшими факторами кризиса сверхсмертности в России.

И.А. Гундаров в подтверждение значимости вклада психологических факторов в кризис смертности²⁰ приводит результаты статистического теста, основанного на подсчете "коэффициентов сцепленности" показателей смертности с различными социальными и экономическими показателями, а также результаты регрессионного теста для некоторых стран Восточной и Центральной Европы и СНГ. Сила связи с показателями смертности оказалась выше всего для уровня убийств, несколько меньше для уровня питания, заработной платы и самоубийств. При расчетах использовались также такие показатели, как промышленное и сельскохозяйственное производство, потребление алкоголя, обеспеченность врачами, розничный товарооборот и ввод в эксплуатацию жилых домов²¹.

Как и многие исследователи²², И.А. Гундаров пользовался неверными официальными данными по потреблению алкоголя в России и других государствах. Официальные данные по потреблению алкоголя в постсоветских странах не учитывают теневого сектора в производстве и импорте алкогольных напитков, который занимает в ряде стран доминирующее положение. И если данные по Российской Федерации отражают хотя бы общую динамику потребления алкоголя, то, например, данные по Украине и Казахстану не выдерживают совершенно никакой критики. В этих странах официальные данные и реальное потребление различается в несколько раз.

Что касается уровня убийств, то он зависит не только от нравственного состояния населения. Мощнейшим фактором уровня убийств в обществе является потребление алкоголя²³. Большинство российский убийц пьяны в момент убийства²⁴, как и большинство самоубийц. Есть основания предполагать, что проведенный И.А. Гундаровым статистический тест указал на уровень убийств как на самый надежный предиктор смертности в России, в значительной степени потому, что этот показатель является лучшим показателем потребления алкоголя, чем официальная статистика потребления алкоголя.

Нет сомнения, что психологическое состояние граждан оказывает влияние на их здоровье и продолжительность жизни (хотя механизмы могут быть совсем иными, чем это кажется с первого взгляда). Исследование смертности мужчин в Москве и Удмуртии методом случаев-контролей показало, что психологические факторы (состояние подавленности, агрессивность), будучи статистически значимыми, не являются ни преобладающими, ни даже наиболее сильными из множества факторов (в отличие от суммарного вклада показателей потребления алкоголя)²⁵. Однако сам метод случаев-контролей допускает погрешность, например, респонденты могут быть склонны приписывать личностям умерших трагические черты. Регрессионный анализ данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) на предмет статистически значимых отличий умерших и не умерших за период обследования мужчин старше 18 лет не выявил значимости психологического фактора (уровень оптимизма), в отличие от возраста, индекса массы тела, курения и потребления крепких алкогольных напитков (водки и самогона)²⁶.

Алкогольная гипотеза

Уже само географическое распределение демографических показателей указывает на важность этого фактора, поскольку Россия и другие постсоветские европейские государства, в отличие от стран Закавказья и Средней Азии, а также исламизированных республик Северного Кавказа, имеют тяжелые алкогольные проблемы.

Потребление алкоголя увеличивает риск заболевания и смерти от цирроза печени и панкреатита, а также рака полости рта, горла, пищевода, желудка, прямой кишки, легких, молочной железы и печени²⁷. На сердечно-сосудистую систему воздействие алкоголя разнонаправлено. Умеренное потребление алкоголя, по-видимому, благотворно влияет на сердечно-сосудистую систему, уменьшая риск заболевания ишемической болезнью сердца и ишемического инсульта. Этот эффект прослеживается сильнее всего среди пьющих вино, в особенности красное. В то же время потребление алкоголя в значительных количествах (более трех стандартных порций алкогольных напитков или 36-42 г спирта в день)²⁸ является однозначно негативным, точно так же как и воздействие ударных доз при не очень частом потреблении. В этом случае алкоголь увеличивает вероятность смерти от сердечно-сосудистых заболеваний: ишемической болезни сердца, повышенного кровяного давления, геморрагического инсульта, аритмии, кардиомиопатии²⁹. Огромен вклад алкоголя в смертность от внешних причин: отравлений алкоголем, убийств, самоубийств, ДТП, травм, несчастных случаев и т.д. ³⁰.

Алкогольная смертность в советские годы и антиалкогольная кампания

Неблагоприятные демографические тенденции сложились в Советском Союзе еще в середине 1960-х годов, когда продолжительность жизни мужчин начала снижаться, а женщин − стагнировать на фоне некоторых успехов советского здравоохранения и практически повсеместного роста продолжительности жизни в других регионах мира. Выдающийся отечественный демограф Б.Ц. Урланис связал рост разрыва между продолжительностью жизни мужчин и женщин с бóльшим потреблением последними алкоголя³¹. Определенную ясность внесло изучение последствий антиалкогольной кампании в Советском Союзе в 1984–1987 гг. Тогда реальное потребление алкоголя сократилось приблизительно на 27%³², что привело к падению смертности на 12% среди мужчин и на 7% среди женщин. Смертность от алкогольных отравлений понизилась на 56%. Смертность среди мужчин от несчастных случаев и насилия понизилась на 36%, от пневмонии на 40%, от других заболеваний дыхательной системы на 20%, от инфекционных заболеваний на 20%, а от сердечно-сосудистых заболеваний на 9%. После сворачивания антиалкогольной кампании показатели смертности, в особенности мужской, резко выросли³³.

Рисунок 4. Динамика потребления алкоголя и продолжительности жизни мужчин и женщин в России в 1970−2002 годах³⁴

И в советские годы, и после перестройки основными источниками кризиса сверхсмертности в России являются смерти от болезней системы кровообращения и от внешних причин³⁵. Оба класса причин являются алкоголезависимыми. Именно поэтому эти виды смертности особенно живо "откликнулись" на антиалкогольную кампанию, отход от нее и либерализацию производства и реализации алкоголя в России. В большинстве случаев наличие алкоголя в крови не фиксируется в официальных актах о смерти (нередко, видимо, из этических соображений), что приводит к колоссальной недооценке алкогольной смертности. По расчетам А. В. Немцова, приблизительно каждая третья смерть в России имеет прямой или косвенной причиной алкоголь, а абсолютные потери могут достигать 750 тысяч в год³⁶. Отметим, что это именно та треть, на которую смертность в России больше, чем рождаемость, и которая создает демографический кризис в современной России.

Алкоголь и смертность от болезней системы кровообращения

Исследования, проведенные в двух городах России, обнаружили повышенное содержание алкоголя в крови значительного процента умерших от болезней системы кровообращения (Курск, 29% мужчин, 9% женщин, 1991 г.; Ижевск, 47% мужчин 20−55 лет, конец 1990-х). Под маской значительной части сердечно-сосудистых диагнозов в обоих случаях скрывалось алкогольное отравление, поскольку дозы алкоголя, обнаруженные в крови у ряда умерших, были смертельно опасными³⁷. Согласно расчетам А.В. Немцова, ни Курская область, ни Удмуртия не являются лидерами среди регионов России по вкладу алкогольной смертности в общую. Очевидно, что если бы подобные исследования были проведены по общероссийской выборке, то результат был бы сходным. Нередко связанными с алкоголем являются и "трезвые" смерти от болезней системы кровообращения, поскольку нанесенный алкоголем вред нередко приводит к развитию хронических заболеваний. Многие геморрагические инсульты в России спровоцированы потреблением алкоголя. Такие инсульты характеризуются высокой летальностью, но смерть может наступить через определенный срок после инсульта, и повышенный уровень содержания алкоголя в крови умерших зарегистрирован не будет.

Алкоголь и смертность от внешних причин

Вклад алкоголя в смертность от внешних причин гораздо выше. Большинство убийц в России нетрезвы в момент убийства. В нетрезвом виде погибают около половины самоубийц, значительная часть которых не совершила бы рокового шага, если бы не состояние опьянения. Алкоголь − одна из важнейших причин высокого уровня преступности в России. Ежегодно сотни тысяч россиян совершают в состоянии алкогольного опьянения преступления, которые не собирались совершать или могли бы не совершить: убийства, случаи умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилования, хулиганские выходки, грабежи, разбои, кражи, угоны машин и т.д.³⁸ Многочисленные "пьяные" и в этом смысле случайные преступления наносят огромный урон обществу. Сами же преступники расплачиваются за них не только годами неволи, но и годами своей жизни, поскольку физические и социально-психологические условия содержания в российских исправительных учреждениях не способствуют долголетию.

Широко распространено мнение, что причиной большинства алкогольных отравлений является повышенная токсичность нелегальной алкогольной продукции. При этом забывается, что этанол сам по себе − токсичное вещество, и что одномоментный прием 400 г. качественного спирта является смертельно опасным для большинства. Токсикологические исследования показали, что основная часть потребляемого в России самогона и фальсифицированной водки не более, а в ряде случаев, менее токсична, чем качественная водка³⁹.

Алкоголь и смертность мужчин трудоспособного возраста

Как говорилось ранее, мощнейший вклад в российскую сверхсмертность вносят смерти мужчин трудоспособного возраста. Исследование результатов судебно-медицинских экспертиз в Ижевске показало, что доля умерших в состоянии алкогольного опьянения среди этой группы составила 62% (концентрация алкоголя в крови более 0,3‰), что хорошо соотносится с результатами А. В. Немцова, рассчитанными для России, в целом⁴⁰.

Влияние на смертность различных алкогольных напитков

Согласно оценкам экспертов, среднестатистический взрослый россиянин выпивает около 14,5 литров спирта в год (официальные данные существенно занижены из-за высокой доли нелегальной продукции на рынке), при этом в последние годы наблюдается рост потребления⁴¹. Тем не менее, в ряде стран аналогично высокий уровень потребления алкоголя не сопровождается аномально высокой смертностью. Среди этих стран Португалия, Ирландия, Чехия, Франция, Германия, Австрия. Причина в том, что разные виды алкогольной продукции оказывают дифференцированное влияние на смертность, при этом важнейшим фактором риска является крепость наиболее популярного в стране напитка. Как показывают исследования, одномоментный прием тех же самых доз этанола в виде крепких и слабых напитков, очевидно, оказывает сходное воздействие⁴². Однако крепость напитка в значительной степени определяет и культуру его потребления. Высокое содержание этанола в относительно небольшом объеме крепких напитков приводят к тому, что доза, которая естественным образом выпивается за вечер в компании, зачастую приводит к сильной интоксикации, которая является опасным для организма состоянием.

Характерно, что большинство стран, где наблюдались феномен сверхсмертности и демографические "кресты", − это водочные страны: Россия, Белоруссия, Украина и страны Балтии. Зависимость между крепостью наиболее популярного вида напитков и смертностью мужчин 40−59 лет в странах бывшего соц. блока хорошо видна на рисунке 5 для стран с уровнем потребления алкоголя более 8 л. спирта на человека в год (пороговый уровень, превышение которого считается критическим для страны). Отметим, что даже небольшой сдвиг преимущественно водочной Литвы в сторону вина приводит к заметно меньшей по сравнению с Эстонией и Латвией смертности не только среди мужчин 40−59 лет, но и в целом.

Рисунок 5 Смертность мужчин 40–59 лет (на 1000 человек) в зависимости от наиболее популярного вида напитков в постсоциалистических странах с потреблением более 8 л. чистого алкоголя в год на взрослого человека⁴³

Другой коррелят алкогольной смертности − разница между продолжительностью жизни женщин и мужчин. В непьющих мусульманских странах с развитой системой здравоохранения и малопьющем Израиле эта разница составляет 4–5 лет. В странах пивного пояса этот разрыв, в среднем, равняется шести годам. В промышленно развитых странах винного пояса средний разрыв между мужской и женской продолжительностью жизни составляет около 8 лет. Наибольшим этот разрыв в винном поясе является в Венгрии, где крепкие напитки, хоть и в меньшей степени, чем вино, но все же весьма популярны среди населения. Это свидетельствует о том, что чем крепче напиток, тем более негативное влияние он оказывает на здоровье при потреблении в значительных количествах.

Наконец, наибольший разрыв между продолжительностью жизни женщин и мужчин наблюдается в "водочном" поясе, где среднее значение этого показателя превышает 10 лет. Печальное "лидерство" сохраняется за Россией, где разрыв между средней продолжительностью жизни женщин и мужчин составляет 14 лет.

Водка и самогон − главные факторы демографического кризиса в России

Внимательное изучение ареала сверхсмертности в Восточной Европе не оставляет сомнений, что традиция потребления крепких алкогольных напитков (водка, самогон, горилка, палинка, ракия и т.д.) является колоссально мощным негативным фактором демографического развития, сопоставимым по силе с эпидемией СПИДа в Тропической Африке. Именно крепкие алкогольные напитки ответственны за аномально высокую (для соответствующего уровня экономического развития) смертность в России, Украине, Белоруссии и странах Балтии. Крепкие алкогольные напитки опасны благодаря существованию определенных паттернов потребления, обусловленных, впрочем, их свойствами. Культура потребления преимущественно крепких напитков сочетается с широкой распространенностью алкоголизма и практикой частых алкогольных интоксикаций. Алкогольная интоксикация является мощнейшим стрессом для организма и повышает риск умереть от болезней системы кровообращения и последствий неадекватного поведения, таких как самоубийства, убийства, ДТП, падения, травмы, отравления, утопления, переохлаждения, обгорания и т.д. Таким образом, практика сильных алкогольных интоксикаций, прежде всего, крепкими алкогольными напитками является важнейшим источником российской сверхсмертности.

Расчеты показывают, что если бы россияне стали бы выпивать такой же объем этилового спирта, как и в настоящее время, но в виде более слабых напитков, а именно, пива и вина, то смертность в России была бы существенно ниже⁴⁴. Крайне вероятно, что смертность в этом случае не превышала бы рождаемости существенно, что привело бы к исчезновению резкой депопуляции, главного симптома современного демографического кризиса. Переход на более слабые алкогольные напитки в сочетании с уменьшением абсолютного количества потребления алкоголя, вероятно, мог бы привести к падению смертности до еще более низкого уровня. Все это в сочетании с повышением уровня российского здравоохранения и компетентной и осознанной политикой стимуляции рождаемости могло бы привести к полному решению демографического кризиса в долгосрочной перспективе.

Опиаты и амфетамины − мощнейшие факторы сверхсмертности среди молодежи

Алкогольная смертность, принявшая характер гуманитарной катастрофы, сосуществует в России с другой угрозой – смертоносными наркотиками. С точки зрения смертоносности особо выделяются наркотики, вводимые инъекционным путем.

Зависимость от инъективных наркотиков вырабатывается чрезвычайно быстро: от героина после трех – пяти инъекций, а от кустарно изготовляемых препаратов амфетаминовой группы даже быстрее, и крайне тяжело поддается излечению. Ведущие наркологические клиники добиваются того, что лишь меньшинство прошедших курс лечения не возвращаются к наркотикам в течение одного года. Многие из бывших наркоманов возвращаются к наркомании в течение последующих лет.

Снижение приятных ощущений от наркотиков по мере увеличения срока приема героина заставляет увеличивать дозу, в результате чего заметная часть наркоманов умирает от передозировки. С каждой дозой наркоман вводит в свой организм токсичные вещества, которые разлагают все его органы. Однако самым страшным является то, что большинство инъективных наркоманов во многих населенных пунктах России, в конечном счете, заражаются ВИЧ, а большинство ВИЧ-инфицированных – наркоманы. Среди наркоманов распространены также другие болезни крови (например, вирусы гепатита), существенно снижающие продолжительность жизни. В результате средняя продолжительность жизни наркомана, употребляющего героин, не превышает 7 лет с начала попадания в наркотическую зависимость. Фактически, подавляющее большинство из них обречены на раннюю смерть.

Если по потреблению наркотиков, в целом, Россия, к счастью, отстает от большинства стран Запада, то по потреблению наиболее смертоносных инъективных наркотиков страна обладает печальным лидерством⁴⁵. Согласно данным общероссийского опроса, проведенного Министерством образования России в 2002 году, не менее 4,2% россиян 11−24 лет пробовали героин, и 0,8% препараты амфетаминовой группы. При этом подавляющее большинство пробовавших потребляют наркотики чаще двух раз в месяц⁴⁶. Стоит иметь в виду, что далеко не все наркозависимые готовы признаться в ходе опроса, что принимают наркотики. Вклад в наркотическую смертность вносят не только инъективные наркотики, но и все остальные. Таким образом, около 5% российской молодежи обречены умереть в молодом возрасте, не оставив детей, только в результате наркомании. И хотя от водки и самогона в России умирает на порядок большее количество человек, чем от наркотиков (более 700 тысяч, согласно А.В. Немцову, против более 70 тысяч согласно А.Г. Михайлову), наркомания выбивает заметную часть молодежи, т.е. как раз той части общества, которая обладает наибольшим репродуктивным потенциалом, а потому она также является одной из основных угроз демографическому развитию России.

Влияние сверхсмертности россиян на снижение рождаемости

Между тем, есть основания полагать, что алкоголизация и наркотизация негативно влияют не только на смертность, но и на уровень рождаемости в обществе⁴⁷. Благодаря наркомании и практике сильных алкогольных интоксикаций, показатели смертности среди молодежи в России в разы выше, чем во многих постсоциалистических странах, включая беднейшие. Многие девушки и юноши умирают, не успев произвести на свет потомство. Катастрофическая смертность мужчин также является фактором снижения рождаемости. Смертность молодого мужского населения репродуктивного возраста автоматически увеличивает процент неполных семей, в результате чего растет процент одиноких женщин, отказывающихся от заведения второго или даже первого ребенка. Кроме того, большой разрыв между продолжительностью жизни мужчин и женщин означает, что высокий процент женщин имеет таких брачных партнеров, относительно которых у них нет и не может быть уверенности в том, что они смогут оказать своим женам ту поддержку, которая им неизбежно потребуется в течение значительного времени после рождения ребенка. В подобной ситуации высокий процент женщин не решается на рождение детей.

Исследование факторов рождаемости по данным РМЭЗ показало, что отсутствие супруга является мощнейшим фактором, снижающим вероятность рождения женщиной ребенка. Неожиданным результатом этого исследования стало, в целом, негативное влияние потребления женщиной (а значит, и ее партнером) алкоголя на шансы стать матерью. При исключении из выборки алкоголичек, которых в обществе ничтожное меньшинство (менее 1%), оказывается, что непьющие женщины рожали чаще. "Так, среди совсем не употреблявших алкоголь в течение месяца рождаемость составила 6,1% (с 1995 по 2001 год), среди пьющих 1−3 раза в месяц 3,1%, среди пьющих 1−3 раза в неделю 2,8%, среди пьющих чаще 4 раз в неделю (50 наблюдений) − 9,3%. В то же время нужно признать, что зависимость от частоты потребления мужем − обратная (за весь период наблюдений на более чем 200 случаев мужчин, пьющих 4 раза в неделю − всего 2 случая рождения детей)"⁴⁸.

Механизмы найденной взаимосвязи требуют дальнейших исследований, однако, в любом случае очевидно, что крепкие алкогольные напитки и тяжелые наркотики не только создают феномен российской сверхсмертности, но и способствуют снижению рождаемости (хотя бы в результате смертей молодых людей), а значит, являются главными причинами демографического кризиса в России.

Глубинные причины алкоголизации и наркотизации России в контексте международного опыта

Здесь встает вопрос, почему россияне пьют крепкие алкогольные напитки и потребляют наркотики? И вновь на помощь нам приходит международный опыт. На рисунке 6 видно, что в беднейших странах потребление алкоголя незначительно, т.к. большинство населения просто не имеет возможности тратиться на покупку или производство такой роскоши, как алкоголь.

Рисунок 6. Потребление алкоголя (WHO 2005) и ВВП на душу населения в мире⁴⁹ (за исключение стран, где более 40% населения мусульмане)

Поскольку алкоголь приносит приятные ощущения и вызывает зависимость, то по мере роста уровня жизни и появления излишков население начинает потреблять все больше алкоголя. При достижении определенного уровня жизни потребление алкоголя стабилизируется. В ряде случаев в наиболее развитых странах происходит даже некоторое снижение потребления, как правило, благодаря продуманной антиалкогольной политике властей (например, в США, Франции, Швеции и др.).

История Венгрии в 1970−80-е годы представляет яркий пример того, как рост уровня жизни привел к росту потребления алкоголя. В этой стране становление демографического "креста" подобного российскому началось задолго до перестройки. В результате успешных экономических реформ администрации Яноша Кадара в 1960–70-е годы произошла либерализация венгерской экономики, что привело к стремительному экономическому подъему. Однако общий рост экономики привел и к росту производства и потребления алкоголя. Подъем сельского хозяйства способствовал росту производства дешевого вина и производимых на его основе крепких алкогольных напитков, не всегда фиксируемому официальной статистикой. С 1965 по 1985 год потребление крепких напитков в Венгрии утроилось. В результате в стране произошел ощутимый рост смертности, сопровождавшийся с 1976 года резким падением рождаемости. Если в России демографический крест случился на фоне падения производства (с 1989 по 1998 годы ВВП сократился в 1,79 раз), то в Венгрии – на фоне его быстрого роста (за 1970-е годы ВВП Венгрии вырос на 58%).

Алкоголизация России произошла по тому же сценарию, что и во всем мире. В дореволюционный период потребление алкоголя было втрое ниже, чем в наши дни⁵⁰. Особенно сильный рост потребления алкоголя начался в 1960-е годы, когда уровень жизни советских граждан начал ощутимо расти. Несчастливой особенностью алкоголизации России стала типичная для северных европейцев модель преимущественного потребления крепких алкогольных напитков, способствующих сильной интоксикации.

Главным толчком к росту потребления алкоголя и алкогольной смертности в России 1990-х стала либерализация алкогольной отрасли и, как следствие, возросшая экономическая доступность крепких алкогольных напитков и спирта. 7 июня 1992 года Б.Н. Ельцин отменил государственную монополию на водку, в результате чего относительная цена водки упала в несколько раз. Как показали Ю.В. Андриенко и А.В. Немцов, в России, также как и в других странах, потребление алкоголя зависит от цен на спиртное⁵¹. Однако важным фактором потребления алкогольных напитков являются и доходы граждан. Анализ данных РМЭЗ показал, что в России "риск быть потребителем алкоголя растет вместе с индивидуальным доходом"⁵². Рост доходов россиян с 1999 года является серьезным фактором алкоголизации населения и нуждается в компенсации повышением цен на алкогольную продукцию.

В целом, массовая алкоголизация населения носит эпидемический характер и развивается автокаталитически по мере роста экономической и/или физической доступности алкоголя при отсутствии серьезных сдерживающих факторов (религиозный запрет, ограничительная политика государства и т.д.). Наркотизация развивается по той же модели. При условии доступности наркотиков обязательно находится определенный процент молодых людей, восприимчивых к идее получения приятных ощущений от наркотиков и готовых привлечь новых членов в сообщество потребителей наркотиков. Особенную тяжесть ситуации в России определяет географическая близость к мировому центру производства наиболее летальных инъективных наркотиков − Афганистану.

Дискуссия. Пути решения демографического кризиса в России

Безусловно, демографический кризис в России − проблема комплексная. Она требует приятия мер по стимулированию рождаемости, роста качества медицинского обслуживания, и т.д. Однако вряд ли на сегодняшний день в России имеются ресурсы, способные увеличить рождаемость настолько, чтобы покрыть огромную разницу между рождаемостью и смертностью без снижения последней. Увеличения финансирования медицины также недостаточно для решения демографического кризиса. Разумеется, это направление развивать обязательно надо, это добавит несколько лет жизни россиянам, в особенности непьющим. Однако дорогостоящие меры такого рода будут малоэффективными, пока не будут устранены основные "черные дыры", в которые с огромной скоростью "уходит" население России: крепкие спиртные напитки и тяжелые наркотики. Как показывает история, экономический рост сам по себе также не является панацеей от демографических проблем, так как ведет к росту потребления алкоголя. Решение демографического кризиса требует радикального снижения россиянами потребления крепких алкогольных напитков и инъективных наркотиков, желательно в сочетании со снижением уровня потребления алкоголя, наркотиков, в целом, а также табакокурения. Это позволило бы немедленно остановить вымирание России. Конечно, борьба с алкогольной и наркотической смертностью должна сочетаться с увеличением финансирования здравоохранения, целенаправленными мерами по стимулированию рождаемости (например, пропаганда семейных ценностей, увеличение расходов на финансирование семьи, материнства и детства, поддержка матерей-одиночек и многодетных семей, введение существенных денежных пособий на второго и третьего ребенка и т.д.) и разумной миграционной политикой. В этом случае можно было бы рассчитывать на полное решение российского демографического кризиса в долгосрочной перспективе.

В настоящее время России как никогда необходимо внедрение целенаправленной, решительной и эффективной политики по снижению потребления алкоголя и, в особенности, крепких алкогольных напитков. По всей видимости, этически такой шаг был бы совершенно оправданным, так как от злоупотреблений алкоголем страдают не только сами употребляющие, но и другие: близкие алкоголиков и пьяниц, дети с врожденным аномалиями, жертвы разнообразных "пьяных" преступлений и ДТП, налогоплательщики, вынужденные оплачивать лечение пострадавших от злоупотребления алкоголем, пособия по инвалидности и т.д. К тому же на кону стоит само выживание нации и целостность страны. Российской общество готово к введению разумной ограничительной алкогольной политики. Даже к недостаточно продуманной антиалкогольной кампании середины 1980-х годов, согласно опросу ВЦИОМ, относятся более или менее положительно 58% россиян. Столько же поддержали бы антиалкогольную кампанию сегодня⁵³. Разработка более разумной алкогольной политики и ее выгодное освещение могли бы обеспечить поддержку еще большего процента населения.

Мировой опыт в области алкогольной политики позволил исследователям выделить ряд мер, помогающих эффективно добиваться снижения потребления алкоголя⁵⁴. Наиболее эффективной мерой является увеличение цен на алкогольные напитки, и в особенности, на крепкие. Действенными являются также меры, способствующие уменьшению физической доступности алкоголя: ограничение на продажу алкогольных напитков по ночам и в выходные; ограничение объема алкогольной продукции, отпускаемой в одни руки; повышение возрастных границ для приобретения алкоголя или крепких напитков; запрет на продажу алкогольных напитков пьяным; ограничение количества точек продажи. Эти меры могут применяться как по отношению к алкоголю, в целом, так и к крепким напиткам. Во многих странах число лицензий на продажу спиртного строго ограничено. Положительное воздействие на ситуацию оказывает введение ответственности продавца за нарушение алкогольной политики. Меры, направленные на снижение индивидуального спроса (работа с общественным мнением, информирование потребителей о реальном вреде алкоголя, курсы в учебных заведениях и на рабочих местах), оказались несколько менее эффективными, чем регуляция экономической и физической доступности. Ведение такого рода работы с общественным мнением обязательно, но недостаточно для снижения алкогольной смертности. Не способно решить проблему и лечение больных алкоголизмом.

Повышение цен на алкоголь и крепкие алкогольные напитки, в частности, является одной из наиболее действенных мер, позволивших снизить тяжесть алкогольных проблем во многих странах. Эконометрические исследования показывают, что спрос на алкоголь, как и на большинство товаров, обладает ценовой эластичностью (т.е. увеличение цены алкогольных напитков приводит к снижению их потребления)⁵⁵. Поскольку главным фактором сверхсмертности россиян являются именно крепкие алкогольные напитки, то для России необходимо увеличение стоимости водки по сравнению с пивом и вином, крепленого вина по сравнению с некрепленым, крепкого пива по сравнению со слабым. Североевропейские страны смогли справиться с тяжелой алкогольной эпидемией введением высоких цен на водку. Если в России бутылка водки (0,75 л.) стоит примерно $2,8, то в Швеции тот же объем крепких алкогольных напитков обходится в $23, в Финляндии $21,2, а в Норвегии $32⁵⁶.

Ю.В. Андриенко и А.В. Немцов, обработав статистически данные РМЭЗ по потреблению различных видов алкоголя и другим параметрам, показали, что повышение цен на водку приводит к снижению потребления водки россиянами и росту потребления самогона и пива. Замещение крепких алкогольных напитков пивом в структуре потребления алкоголя россиян является наиболее реалистичным сценарием преодоления сверхсмертности в России. Замещение водки самогоном вряд ли способно оказать положительное влияние на смертность, однако сравнительные исследования токсичности водки и самогона показывают, что самогон, в среднем, не более токсичен и опасен, чем качественная водка⁵⁷. Следовательно, повышение цен на водку, скорее всего, благоприятно отразится на уровне алкогольных проблем и смертности в стране. Учитывая то, что потребление самогона резко падает за пределами группы беднейших 10% населения, снижению потребления самогона должны способствовать меры, направленные на социально-экономическое развитие села. Поставленные здесь вопросы требуют дальнейших исследований; однако, как показывает мировой опыт, без регулирования цен на алкогольную продукцию добиться снижения остроты алкогольных проблем и смертности вряд ли возможно.

Другим действенным средством борьбы с алкогольной смертностью является запрет на продажу алкоголя или крепких напитков в определенные часы и дни (например, в нерабочее время, по выходным и т.д.). Огромное количество смертей в России происходит после того, как выпивающие решают "догнаться", идут в ближайший ночной магазин и докупают спиртное. Нет никаких сомнений в том, что введение запрета на продажу алкогольной продукции или хотя бы крепких алкогольных напитков в ночное время помогло бы немедленно снизить уровень смертности в России.

Россия входит в пояс особенно склонных к алкоголизации европейских стран с холодным климатом. "Указанный пояс простирается от северных стран (фактически от Шотландии) до Прибалтики и захватывает Польшу и Россию. Этот пояс крепких напитков характеризуется тремя чертами. Первое − крепкие напитки являются традиционно предпочитаемыми напитками. Второе − когда потребляют алкоголь, его потребляют в больших количествах. Не пьют просто так, а чтобы напиться. Третье − пьянство связано с шумным и грубым поведением: вести себя так, когда ты пьян, считается правильным"⁵⁸.

Практически все нордические страны Европы прошли через полосу серьезных алкогольных проблем. Например, сцены жизни Северной Европы XIX в. напоминают хорошо нам знакомую картину. Широко была распространена традиция "Святого понедельника", когда многие работники продолжали напиваться или трезветь после злоупотреблений алкоголем в выходные. В Ирландии распитие самогона было повседневной реальностью жизни всех групп населения на селе, включая женщин и детей. Лондонские питейные заведения осаждались в день получки женами, отчаянно желавшими не дать мужьям пропить свою зарплату. С аналогичными проблемами сталкивались Германия, Норвегия, Финляндия, Швеция и т.д.⁵⁹

Причины такого паттерна потребления алкоголя неясны и могут включать особенности североевропейского генотипа, воздействие климатического фактора на поведение, отсутствие многотысячелетней традиции виноделия. Так или иначе, данная особенность североевропейских стран ставят этот регион в отдельный ряд вне стран Европы с более теплым климатом и требуют специфической алкогольной политики. Алкоголизация России развивалась по тому же сценарию, что и в североевропейских странах, а значит, и пути решения проблемы следует искать в опыте стран Северной Европы.

Ответом на эпидемию тяжелой алкоголизации в североевропейских странах стала государственная монополия на розничную продажу. Эта мера зарекомендовала себя как эффективное средство снижения алкогольных проблем и смертности в Швеции, Исландии, Норвегии, Финляндии, а также в Канаде, некоторых штатах США и т.д. Такая монополия, подразумевающая продажу алкоголя только в государственных заведениях, позволила государственным структурам регулировать большую часть алкогольного рынка и добиться массового перехода населения от наиболее опасных крепких напитков к более легким, а в ряде случаев и снизить общее потребление. Цены в такого рода торговых заведениях высоки, в особенности на крепкие напитки, рабочий день, как правило, ограничивается дневным временем суток, количество таких точек ограничено⁶⁰. Так, например, на всю Норвегию насчитывается 157 магазинов, где разрешена продажа алкогольной продукции⁶¹. Учитывая тяжесть ситуации в России, этот вариант должен обсуждаться экспертным сообществом и широкой общественностью.

В современной России идет дискуссия о внедрении государственной монополии на оптовую торговлю алкоголем. При эффективном внедрении эта мера, возможно, способна отрегулировать рынок спиртосодержащих технических и парфюмерных жидкостей, например, путем увеличения их стоимости, адекватного денатурирования и т.д. Внедрение такой монополии может помочь поставить заметную часть рынка алкоголя под контроль государства, обеспечив не только контроль за качеством, но и возможности ценового регулирования.

Необходимо также снижать спрос на алкогольные напитки путем информирования потребителей о реальном вреде алкоголя и, особенно, крепких напитков. Заслуживает массового внедрения в России зарекомендовавшая себя практика кратких интервенций (brief intervention). Такого рода интервенции представляют обычно собой беседы (возможны почтовые и электронные рассылки), длящиеся 5−30 минут и включающие тестирование с целью выявления людей склонных к злоупотреблению алкоголем, просвещение таковых относительно истинного вреда злоупотребления алкоголем, выдача информационных буклетов, а в случае обнаружения алкогольной зависимости – направление к соответствующему специалисту. Как показывают многочисленные исследования в западноевропейских странах, такого рода вмешательства способствуют заметному снижению потребления алкоголя в течение года и более⁶². Разумеется, данное направление требует дальнейших исследований, однако горизонт возможностей более или менее ясен.

Необходимо также изучать мировой и отечественный опыт в борьбе с табакокурением, наркоманией, токсикоманией и т.д. Серьезные скоординированные усилия государственных структур, экспертного сообщества, проводящего всесторонние эмпирические исследования, и гражданского общества способны привести к нейтрализации факторов, вносящих в совокупности мощнейший вклад в демографический кризис в современной России.

¹ к.и.н. доцент Российской академии государственной службы при Президенте РФ, н.с. Центра цивилизационных и региональных исследований РАН.
² д.и.н., профессор Российского государственного гуманитарного университета.
³ Римашевская Н. М. "Русский крест" // Природа. 1999. № 6: 3–10.
⁴ World Bank. World Development Indicators. Washington, DC, 2004; Информационно-издательский центр "Статистика России". Информация о социально-экономическом положении России. VII. Демография. Июнь 30, 2005 (http://www.statrus.info/catalog/readbook.jsp?issue=370547).
⁵ См., например: Яблоков, А. В. Состояние и охрана окружающей среды // Большая российская энциклопедия. М., 2003.
⁶ См. Халтурина Д. А. и Коротаев А. В.. Российский демографический кризис Факторы, модели, пути преодоления // История и синергетика. Математические модели. М. 2005.
⁷ См. об экономической динамике постсоветских стран: Maddison A.  Monitoring the World Economy: A Millennial Perspective. Paris, 2001: 341; World Bank. Op. cit. Безусловно, постсоветская статистика смертности в странах Закавказья и Центральной Азии занижена из-за недоучета миграции. Однако учет этого фактора не меняет картины принципиально. Согласно официальным данным Мингосстата республики Армения, коэффициент смертности в этой стране в 1999 г. равнялся 6,3‰. После коррекции с учетом миграции этот показатель составил 7,9‰ (См.: Еганян Р. Демографические реалии и перспективы республики Армения на пороге XXI века // Население и общество. № 83−84. 7−20 октября 2002 г.). В России же в 1999 г. смертность составила 14,9‰. Приводя альтернативные официальным экспертные оценки динамики продолжительности жизни в Грузии, И. Бадурашвили и ее соавторы также приходят к выводу, что в Грузии не было выраженного падения смертности, сопоставимого с российским (Badurashvili, I., M. McKee, G. Tsuradze, F. Mesle, J. Vallin, V. M. Shkolnikov. 2001. Where are no Data: What Has Happened to Life Expectancy in Georgia since 1990? Public Health 115(6): 394−400). Масштабы искажения показателей смертности в Центральной Азии несколько менее ясны, однако, миграционный фактор, очевидно, не может полностью объяснить, например, разницу в 2,7 раза между коэффициентами смертности мужчин 40−59 лет в России и Узбекистане в 2002 г. не в пользу России (UNICEF. Социальный мониторинг "Инноченти", 2004 г. Florence, 2004).
⁸ Демографический ежегодник России 2002. М., 2002: 106, 109.
⁹ Источники: UNDP (United Nations Development Program). Human Development Report 2001. New York, Oxford, 2001. Источники данных по потреблению алкоголя здесь и далее: WHO (World Health Organization). Global Alcohol Database. 2005. (http://www3.who.int/whosis/menu.cfm?path= whosis,alcohol&language=english). Цитировано 17.01.2005; Минко А.И. Алкоголизм − междисциплинарная проблема (выявление, лечение, реабилитация, профилактика) // Український вісник психоневрології. 2001. Т. 9. № 4: 6–7. Немцов А. В. Алкогольная смертность в России 1980–90-е гг. М., 2001; Brunovskis A. and T. Ugland. Alcohol Consumption in the Baltic States. Oslo, 2003. Fafo-paper 4 (http://www.fafo.no/pub/rapp/702/702.pdf).
¹⁰ См. об этом, например: Андреев Е., Е. Кваша и Т. Харькова. 2004. Возможно ли снижение смертности в России? // Население и общество. 145−145, 9−22 февраля  (http://demosope.ru/weekly/ 2004/0145/tema01.php#6).
¹¹ Davis C. Economic Transition, Health Production and Medical System Effectiveness in the Former Soviet Union and Easter Europe. Paper presented at the Project Meeting on Economic Shocks, Social Stress and the Demographic Impact, April 17−19, Helsinki, 1997; Shapiro J. Russian Health Care Policy and Russian Health // Russian Political Development. London, 1997.
¹² UNDP (United Nations Development Program). Human Development Report 1995. New York – Oxford, 1995.
¹³ Школьников В. М. и В. В. Червяков (Ред.). Политика по контролю кризисной смертности в России в переходный период. М., 2000: 18.
¹⁴ Stegmayr B., T. Vinogradova, S. Malyutina, M. Markku, Yu. Nikitin and K. Asplund. Widening Gap of Stroke between East and West: Eight-Year Trends in Occurrence and Risk Factors in Russia and Sweden // Stroke. January 2000: 2−8.
¹⁵ Shkolnikov V., M. McKee and D. A. Leon. Why is the Death Rate from Lung Cancer Falling in Russian Federation // European Journal of Epidemiology. Vol. 15. № 3. 1999: 203−206.
¹⁶ Central and East European Barometer. (http://webapp.icpsr.umich.edu/ICPSR-SERIES/00018.xml); World Values 2001 (http://www.worldvaluessurvey.org).
¹⁷ Brainerd E. and D. Cutler. Autopsy of the Empire: Understanding Mortality in Russia and the Former Soviet Union. Paper presented on the conference "Health and Demography in the States of the Former Soviet Union" April 29−30, 2005. Cambridge, MA (http://www.wcfia.harvard.edu/conferences/demography/papers/Brainerd.pdf).
¹⁸ ФОМ. Год уходящий − год наступающий: итоги и ожидании. 16.12.2004. (http://bd.fom.ru/report/map/d045011).
¹⁹ World Bank, Op. cit.
²⁰ Гундаров И. А. Демографическая катастрофа в России: причины, механизм, пути преодоления. М., 2001; Гундаров И. А. Духовное неблагополучие и демографическая катастрофа // Общественные науки и современность. 2001. № 5: 58−65; Гундаров И. А. Демографическая катастрофа в России: причины и пути преодоления. Почему вымирают русские. М., 2004.
²¹ Гундаров И. А. Почему умирают в России, как нам выжить? М., 1995.
²² Гайдар Е. Т. Долгое время. Россия в мире: Очерки экономической истории. М., 2005; Brainerd, Cutler. Op. cit.
²³ Andreasson S., A. Rosmelsjö and P. Allbeck. Alcohol and Mortality among young Men: Longitudinal Study of Swedish Conscripts // British Medical Journal. 1988. Vol. 296. P. 1021−1025; English D. R. et. al. Quantification of Drug Cause Morbidity and Mortality in Australia, 1992. Canberra, 1995; Немцов А. В. Алкогольная смертность в России 1980–90-е гг. М., 2001; Андриенко Ю. В. В поисках объяснения роста преступности в России в переходный период: криминометрический подход // Экономический журнал ВШЭ. 2001. Т. 5. №2: 194–220; Немцов А. В. Алкогольный урон регионов России. М., 2003.
²⁴ Преступность и правонарушения (2000−2004). Статистический сборник. М., 2005: 64.
²⁵ Школьников, Червяков. Ук. соч.
²⁶ Brienerd, Cutler. Op. cit.
²⁷ Duffy S. W. and L. D. Sharples. Alcohol and Cancer Risk // Alcohol and Illness. Edinburgh, 1992: 1–18.
²⁸ Klatsky A. Alcohol and Cardiovascular Health // Integrative and Comparative Biology. 2004. Vol. 44. № 4: 324−329.
²⁹ См., напр.: Вирганская И. М. Внезапная смерть и алкоголь // Здравоохранение Российской Федерации. 1991.Vol. 6: 18–20; Anderson P. Alcohol and Risk of Physical Harm // Alcohol and Public Policy. Oxford, New York, Toronto, Tokyo, 1995: 82–108; McKee M. and A. Britton. A Positive Relationship between Alcohol and Heart Deceases in Eastern Europe: Potential Physiological Mechanism // Journal of the Royal Society of Medicine. 1998. Vol. 91: 402−407; Klatsky. Op. cit.
³⁰ Romelsjö A. Alcohol Consmuption and Unintentional Injury, Suicide, Violence, Work Performance and Intergenerational Effect // Alcohol and Public Policy. Evidences and Issues.  Oxford, New York, Toronto, Tokyo, 1995: 114–134; Немцов, 2001. Op. cit.
³¹ Урланис Б. Ц. И снова: берегите мужчин // Литературная газета, 7 января, 1978.
³² Немцов, 2001; 2003. Ук. соч.
³³ Leon D. A., L. Chenet, V. M. Shkolnikov, S. Zakharov, J. Shapiro, G. Rakhmanova, S. Vassin and M. McKee.  Huge Variation in Russian Federation Mortality Rates 1984–1994: Artefact, Alcohol or What? // Lancet. 1997. Vol. 350: 383–388.
³⁴ Источники данных: Немцов, 2003, Ук. соч.; Подлазов А. В. 2005. Модернизации смертности в России. Алкоголь и реформы // Тезисы на конференцию "Системный анализ и информационные технологии", 12−16 сентября 2005. г.; World Bank. Op. cit.
³⁵ Вишневский, А. Г. и В. М. Школьников.  Смертность в России: Главные группы риска и приоритеты действий. М., 1997.
³⁶ Немцов, 2003. Ук. соч.
³⁷ Тищук Е. А. 1997. Здравоохранение Российской Федерации. № 2: 34−36; Школьников, Червяков. Ук. соч.; Немцов, 2003. Ук. соч.
³⁸ Преступность и правонарушения… Ук. соч. Немцов, 2001, Ук. соч.
³⁹ Нужный В.П. и С. А. Савчук. Алкогольная смертность и токсичность алкогольных напитков. // Партнеры и конкуренты. 2005. № 5 (С. 18-26), № 6 (С. 27-35),  № 7 (С. 24-31), № 8 (С. 15-21).
⁴⁰ Немцов, 2001, 2003. Ук. соч.
⁴¹ При этом на каждого российского мужчину приходится около 180 бутылок водки в год. См. об этом: Немцов, 2001, 2003. Ук. соч.
⁴² Нужный В.П., Пометов Ю.Д., Ковалева А.В., Павельев Е.В., Цупко И.В., Овчинникова Н.С., Котовская Ю.В., Огурцов П.П., Кобалава Ж.Д., Моисеев В.С. Сравнительное исследование психофизиологических эффектов водки, пива и слабоалкогольного газированного напитка // Вопросы наркологии. 2003. № 2: 22−35.
⁴³ Источник данные по смертности: UNICEF. Социальный мониторинг "Инноченти", 2004 г. Florence, 2004.
⁴⁴ Нужный В.П. Пиво: химический состав, пищевая ценность, биологическое действие и потребление // Вопросы наркологии. 1997. №4: 68−76; Нужный В.П. Вино в жизни и жизнь в вине. Издание второе, дополненное. М., 2001; Коротаев А. В., А. С. Малков, Д. А. Халтурина. Пути преодоления демографического кризиса в России // Законы Истории. Математические модели исторических макропроцессов. Демография, экономика, войны. Экскурс 8. М., 2005.
⁴⁵ United Nations. World Drugs Report 2004. New York, 2004. Vol. 2: 195−208 (http://www.unodc.org/unodc/en/world_drug_report.html).
⁴⁶ Шереги Ф. Э. и А. Л. Арефьев.  Оценка наркоситуации в среде детей, подростков и молодежи. М., 2003.
⁴⁷ Коротаев, Малков, Халтурина. Ук. соч.
⁴⁸ Рощина Я. М. и А. В. Бойков. Факторы фертильности в современной России. М., 2005.
⁴⁹ UNDP, 2001. Op. cit.
⁵⁰ Немцов, 2001. Ук. соч.: 5.
⁵¹ Österberg E. Do Alcohol Prices Affect Consumption and Related Harm? // Alcohol and Public Policy. Oxford, New York, Toronto, Tokyo: 145–158; Андриенко Ю. В. и А. В. Немцов. Оценка индивидуального спроса на алкоголь. М., 2005.
⁵² Андриенко, Немцов. Ук. соч.
⁵³ ВЦИОМ. Вспоминая антиалкогольную кампанию Горбачева. Пресс выпуск № 207. Москва, 13 мая 2005 г. (http://www.wciom.ru/?pt=45&article=1256).
⁵⁴ См., напр.: WHO (World Health Organization).  Global Status Report: Alcohol Policy. Geneva, 2004.
⁵⁵ Österberg. Op. cit.: 145−158.
⁵⁶ WHO (World Health Organization).  Global Status Report: Alcohol Policy. Geneva, 2004.
⁵⁷ Нужный В.П., С.А. Савчук и Р.И. Каюмов. Химико-токсикологическое исследование крепких алкогольных напитков домашнего изготовления (самогон) из разных регионов России // Наркология. 2002. № 5: 43−48; Нужный В.П. и С. А. Савчук. Алкогольная смертность и токсичность алкогольных напитков. // Партнеры и конкуренты. 2005.  № 5 (С. 18-26), № 6 (С. 27-35),  № 7 (С. 24-31), № 8 (С. 15-21).
⁵⁸ Брофосс К. Основные принципы алкогольной политики в Норвегии // Алкогольная политика в России и Норвегии. Москва – Осло, 2000.
⁵⁹ Bales R. F. Attitude towards Drinking in the Irish Culture // Society, culture and Drinking Patterns. New York − London, 1962: 157−187; Harrison B. H. Drink and the Victorians: the Temperance Question in England, 1815−1872. Pittsburgh, 1971; Брофосс. Ук. соч.
⁶⁰ WHO, 2004. Op. cit. :16−23. Брофосс. Ук. соч.
⁶¹ Угланд Т. Государственная монополия на алкоголь // Алкогольная политика в России и Норвегии. Москва – Осло, 2000.
⁶² Babor T.F. and J. C. Higgins-Biddle. Brief Intervention. For Hazardous and Harmful Drinking. A Manual for Use in Primary Care. Geneva, 2001; Larimer M. E., J. M. Cronce, C. L. Lee and J. R. Kilmer. Brief Intervention in College Settings // Alcohol Research and Health. 2004–2005. Vol. 28. № 2:. 94−105; Йоханнсен А.  Выявление алкоголизма и адресное вмешательство в системе первичной медицинской помощи: практическое применение // Алкогольная политика в России и Норвегии. Москва – Осло, 2000.