Демография коренных народов Сибири в XVII - XX вв. Колебания численности и их причины

Скобелев С.Г.
(Полностью опубликовано в электронном журнале "Сибирская заимка":
http://www.zaimka.ru/to_sun/skobelev_4.shtml)

<…>

В конце XVI - начале XVII в. почти все коренное население Сибири вошло в состав Русского государства и было включено в общественно-политические процессы, протекавшие в России. Существенно повысилась и степень вовлеченности коренного населения Сибири в общемировые процессы и события. Естественно, это серьезно сказалось на судьбах населения и отразилось на демографическом развитии. Однако непосредственно вопросам исторической демографии совокупного коренного населения Сибири в XVII - XX вв. до сих пор не посвящено ни одного специального труда. Тем более не затрагивался комплекс причин имевших место колебаний его численности в отдельные исторические периоды применительно как к Сибири в целом, так и к некоторым районам или конкретным народам. Если об общей тенденции роста численности коренного населения сказано в ряде сводных работ, посвященных истории Сибири, то к вопросам изучения колебаний численности, в частности ее уменьшений, можно отнести лишь несколько небольших статей. Следует отметить, что данная проблема и в таких публикациях не является основной, а обычно рассматривается попутно при изучении других вопросов. Тем не менее в отечественной и зарубежной историографии и публицистике бытовали ранее и нередко встречаются в настоящее время утверждения о вымирании, исчезновении коренных жителей и т.п. Общая слабая изученность указанных явлений привела к возникновению в науке актуальной проблемы отсутствия убедительного объяснения данного противоречия.

<…>

Реальная динамика численности коренных народов Сибири

Изучение процессов исторического развития коренных сибирских народов, проведенное в 40 - 80-е гг. рядом советских исследователей, приводит к выводу о несостоятельности положения об их истреблении и вымирании на протяжении ХVII-ХХ вв. Существует несколько публикаций, касающихся данного вопроса. В работах Г.И. Пелих, например, установлено, что на протяжении последних трех столетий численность туземного населения Нарымского края была относительно постоянной, несмотря на отлив селькупского населения за пределы района в течение всего этого периода. Сохранение постоянной численности населения селькупов могло быть возможно лишь при наличии значительного прироста. Высокий естественный прирост компенсировал не только смертность, но и массовые их переселения в новые районы. Так, данные ясашной книги по Нарымскому уезду за 1629 г. приблизительно подтверждают число его жителей, указанное в материалах переписи 1897 г.¹ В этот период отмечено появление селькупского населения в бассейнах рек Таз, Турухан, Енисей и Чулым. В целом в Томском уезде в 20-е гг. ХVII веке насчитывалось около 2,5 тыс. человек коренного населения, а в 1820 г. на этой же территории проживало примерно 9 тыс. человек. За 200 лет население увеличилось в 3,6 раза. Среднегодовой прирост составил 1,3 % и происходил как за счет высокой рождаемости, так и за счет включения в ясак отдельных групп пришлого нерусского населения, например, бухарцев, телеутов, казанских татар и др. Тем не менее, естественный прирост населения составлял около 0,5 % в год². Поскольку при этом происходили процессы постоянного сближения коренного населения с русским и как следствие крещение и исключение из числа ясачных инородцев, то цифру прироста следует считать еще более высокой.

Значителен рост численности других коренных народов Сибири. Так, за 250 лет (к концу XIX в.) численность якутов возросла приблизительно с 40 до 244,9 тыс. человек, не уменьшалась численность такого небольшого народа, как тофалары, испытывавшего значительные ассимиляционные влияния со стороны близкородственных тувинцев: если в 1837 г. их насчитывалось 431 человек, то в 1914 г. - 447³. По подсчетам Б.О. Долгих, в целом по Сибири (включая народы Дальнего Востока и Северо-Востока) в начале ХVII в. насчитывалось около 200 тыс. человек коренного населения, а в 50-е гг. ХVII в. (в пределах русских границ) - около 160 тыс.⁴ Сравнение с данными переписи 1897 г. показывает, что численность коренного населения возросла до 822 тыс. человек, т. е. увеличилась приблизительно в 4 раза⁵. Только с 1816 по 1897 г. численность мужского коренного населения выросла с 220 тыс. до 413 тыс. человек, т. е. на 87,7 %⁶. Рост численности коренного населения продолжался и в ХХ в.

Однако процессы исторического развития коренных сибирских народов в условиях включения в состав Русского государства, несмотря на рост их совокупной численности, не всегда однозначны. В отдельные периоды численность коренного населения в пределах некоторых районов реально падала, причем иногда весьма существенно. Причинами, ведшими к этим колебаниям, как выяснили некоторые исследователи, являлись процессы ассимиляции, переселения из одних административных районов в другие, насильственные угоны населения иноземными захватчиками, эпидемии. Отмечены и некоторые недостатки в системе подсчета численности населения, приводившие к серьезным погрешностям. В то же время пока детально не выявлен полный комплекс причин колебаний численности, а также не прослежены эти явления на протяжении всего периода сосуществования русского и коренного населения, т.е. в ХVII - ХХ вв. в пределах традиционно принятых географических границ Сибири. Поэтому далее с точки зрения демографии охарактеризовано значение вхождения и пребывания в составе России коренных народов Сибири.

Юкагиры - наиболее яркий пример влияния ассимиляционных процессов на динамику численности народов Сибири

Важнейшим явлением этнической истории Сибири в указанное время стали широкие процессы ассимиляции, протекавшие как между отдельными группами коренного населения, так и между коренными жителями и пришельцами, т. е. в основном русскими людьми. Процессы ассимиляции второго типа были столь интенсивны и заметны, что, по мнению некоторых исследователей прошлого столетия, в ХIХ в. в Сибири сложилась особая группа русского народа, включавшая большое количество иноэтничных элементов. Процессы взаимовлияний различных групп коренного населения, также масштабные и интенсивные, были менее заметны и получили значительно меньшее освещение, а иногда и искаженное толкование. Так, по данным Б. О. Долгих, в середине ХVII в. численность юкагиров составляла 4775 человек. Уже в конце этого столетия их осталось всего 2665 человек.

Таким образом, примерно за 50 лет юкагирское население уменьшилось почти в 2 раза. Б.О. Долгих объяснил причину резкого уменьшения его численности в основном различными последствиями царского колониального режима⁷. Однако за это же время на прежней территории расселения юкагиров появилось многочисленное тунгусское и якутское население, и в результате общая его численность даже возросла, вследствие того что менее развитые юкагиры, жившие еще в условиях каменного века, активно ассимилировались тунгусами и якутами. Как показывают данные археологии, еще задолго до прихода русских людей начались и активно развивались процессы ассимиляции и вытеснения проживавших на обширных пространствах между р. Лена и Анадырь юкагиров тунгусскими пришельцами. Так, ярко выраженный юкагирский керамический комплекс в раннем железном веке полностью господствует на значительной части территории современной Якутии; затем на стоянках появляются вещи тунгусского происхождения; постепенно они начинают доминировать в составе инвентаря и в результате полностью вытесняют юкагирскую керамику⁸.

Включение этих народов в состав Русского государства, видимо, в первые десятилетия к существенным изменениям не привело и процессы ассимиляции сохранялись. С середины ХVII в. к ним добавились процессы слияния с русским населением. Так, Б.О. Долгих отмечал, что уже во второй половине ХVII в. около 10 % юкагирских женщин находились вне своих родов, а у многих служилых и промышленных людей на северо-востоке Сибири женами были юкагирки⁹. Традиционный образ жизни юкагиров приводил к частым голодовкам, во время которых, как, например, в 1838 г. на Колыме, они искали спасения в русских селениях¹⁰. Часть из них неизбежно оставалась там на постоянное жительство. Антропологические обследования русского населения на северо-востоке Сибири свидетельствуют об участии юкагиров в его формировании¹¹.

С конца ХVII в. на территорию расселения юкагиров с востока продвигаются чукчи, также включая часть из них в свой состав. В результате (при наличии и некоторых иных факторов, таких как столкновения с воинственными чукчами в XVIII в.) численность юкагиров постоянно снижалась: с 1,2 тыс. человек в 1897 г. до 1112 человек по сведениям переписи 1989 г. Данная тенденция сохраняется и в настоящее время, так как круг общения с иными этносами продолжает расширяться, особенно в результате того, что юкагирская молодежь обучается и проживает в интернатах в русских и якутских селах и городах.

Внутренняя ассимиляция у народов Сибири

Поскольку к ХVII в. Сибирь была весьма слабо заселена различными по своему происхождению этническими группами, являвшимися коренным населением региона, то это вело к тому, что зоны контактов с другими этносами были весьма велики. Наблюдались заметные процессы внутренней ассимиляции. Такие явления отмечались, например, у кочевавших на Северном Урале ненцев и северных коми, приведшие к ассимиляции части ненцев, в основном через брачные контакты, и образованию в ХIХ в. особой этнографической группы колвинских ненцев ("колва-яран"). К концу ХIХ в. ненцы Усть-Колвинской волости и более южных районов в большинстве своем были уже православными и жили как зыряне¹². Таким образом, они были исключены из процессов консолидации ненецкого народа. В свою очередь (по этнографическим данным ХХ в.), среди сибирских ненцев не менее 12 % происходили от ассимилированных ненцами ханты и не менее 8 % - от ассимилированных ненцами энцев. В ХVII в. на Таймыре слились в единое целое "пясидская самоядь" и тавги, образовав новое племя нганасан, которое в ХVIII в. ассимилировало часть тунгусов-ванядов (маятов)¹³.

Другим заметным явлением в процессах ассимиляции ХVII - ХХ вв. была начавшаяся задолго до этого тюркизация угро-, кето-, самоедоязычных и других групп населения по всей зоне таких контактов от Урала до Саян и Якутии. Среди наиболее масштабных здесь следует отметить ассимиляцию в ХVII - ХVIII вв. татарами некоторых групп южных ханты (частично это устанавливается и по данным археологических раскопок в Барабе)¹⁴, селькупского и тунгусского населения в Томском Приобье в ХVII - ХIХ вв. со стороны различных местных групп тюркоязычного населения, кето- и самоедоязычных этнических групп на Енисее (аринцы, ястынцы, котты, моторы, камасинцы, асаны, кашинцы и другие) в ХVII - ХIХ вв. со стороны качинцев, кызыльцев, тубинцев и других тюрков, почти полная к концу ХIХ в. тюркизация кумандинцев (этноса во многом еще не установленного происхождения) со стороны окружающего тюркского населения Алтая, тунгусов и юкагиров со стороны якутов почти по всей территории современной Якутии.

В ХVIII в. на Таймыре продолжали якутизироваться оленные эвенки (роды Эджен, Долган и другие) и впоследствии стали основой нового тюркоязычного народа - долган. В сегодняшней Якутии, например, нет чисто эвенкийских или эвенских селений: эвенки и эвены, как правило, живут вместе с якутами и русскими. В результате смешения якутов и эвенков появилась этнографическая группа ессейских якутов, отличающаяся по многим признакам от основного этноса. По данным переписей, в 1959 г. 76,4 % проживавших в Якутской АССР эвенков считали своим родным языком якутский, в 1979 г. - 82,2 %¹⁵.

В то же время ассимилировались тюрки и некоторые отюреченные группы, проживавшие среди более многочисленных соседей, в первую очередь бурят. Так, к концу ХIХ в. почти завершились процессы ассимиляции карагасов и сойотов в Прибайкалье. В ХVIII - ХIХ вв. в состав бурятского народа вошли и тунгусы, проживавшие в Южном Прибайкалье и Западном Забайкалье. В настоящее время насчитывается около 20 родовых групп тунгусского происхождения, что округленно составляет 10 % от общего числа бурятских родов¹⁶. Тунгусский компонент в составе бурятского народа так велик, что это сказалось и на языке, и на его антропологии: современные буряты в данном отношении заметно отличаются от других народов монгольского происхождения¹⁷. К концу ХIХ в. почти исчезло тунгусоязычное население и в междуречье Оби и Енисея, растворившись в том числе среди селькупов и чулымских тюрков. Ассимиляции со стороны тунгусов, а затем якутов и позднее чукчей, как уже отмечалось, подверглись юкагиры.

В 20-30-е гг. ХХ в. в ходе проведения национально-территориального районирования в Средней Сибири исчезли такие этнические группы, как качинцы, сагайцы, кызыльцы, бельтыры, койбалы, большинство чулымских тюрков; все они официально стали хакасами. Но если первые пять названных групп к настоящему времени слились в единый народ, то чулымские тюрки, жившие в основном среди русского населения за пределами границ Хакасии, почти слились с последними, хотя в середине 70-х гг. около 1000 их и записались хакасами¹⁸. В начале 60-х гг. хакасами записались и последние камасинцы¹⁹.

В последние годы процессы этнической ассимиляции у небольших этносов нарастают. Так, на территории многонационального Красноярского края, заселенного различными по своему происхождению коренными народами, это характерно для всех проживающих. В 1989 г. у чулымских тюрков из 214 супружеских пар однонациональными были лишь 65, у кетов из 184 лишь 51, у энцев из 62 лишь 5. В 1990 г. вступили в смешанные браки 37,8 % долган, 47 % ненцев и 59 % нганасан, в то время как в 1971 г. этот показатель у долган составил 26,3 %, у ненцев - 31,4 и у нганасан - 15,1 %. В 1974-1978 гг. смешанные браки среди эвенков составляли 33,7 %, а в 1984-1988 гг. - уже 44,9 %²⁰.

О масштабах процессов ассимиляции, протекавших между сибирскими народами, свидетельствуют следующие данные. В 1840 г. в Киренском округе Иркутской губернии среди тунгусского населения насчитывалось 1645 мужчин, в 1897 г. - всего 1210 человек, т. е. произошло уменьшение на четверть. В то же время в пределах округа численность якутского населения выросла с 25 до 1369 мужчин т. е. более чем в 50 раз²¹. В 30-е гг. ХVIII в. в Олекминском округе Якутии в ясак было приписано около 500 якутов и 260 тунгусов. Через сто лет Вторая ясачная комиссия определила число якутов уже в 4197 человек мужского пола, а тунгусов в 491 человек мужского пола. Таким образом, за 100 лет численность якутов увеличилась в 8 раз, а тунгусов - менее чем в 2 раза. В 1897 г. якутов мужского пола в округе насчитывалось 7871 человек, а тунгусов - только 448. В результате в период 1730-1897 гг. якутов стало больше почти в 16 раз, а тунгусов - почти в 2 раза²². По данным переписи 1897 г., для 55,5 % тунгусского населения Сибири и Дальнего Востока родными языками были русский, бурятский, якутский и юкагирский²³. В 70-е гг. ХVIII в. насчитывалось 827 томских телеутов, а в 1858 г. их осталось только 549 (падение более чем на треть), что объяснялось принятием ими ислама и причислением в отчетной документации к другой конфессиональной группе - томским татарам²⁴. К середине ХVIII в. численность туринских татар, например, уменьшилась почти вдвое и продолжала сокращаться в дальнейшем, но при этом общая численность ясачных людей (в основном манси) в Туринском округе росла: в 1763 г. - 1130 человек, в 1816 г. - 1697²⁵.

В 90-е гг. ХХ в. наметились и обратные процессы. Ряд потомков небольших этнических групп, ранее вошедших в состав более крупных коренных народов, поднимали вопросы о выделении их из этих этносов и признании в качестве отдельной национальности. Так, активисты национального движения телеутов в 1991 г. добились разрешения сменить прежнюю запись в паспортах "татарин" на "телеут". Таким образом, в список народов России был внесен новый этноним. Отмечается определенное стремление к этническому самоопределению у кумандинцев на Алтае, у чулымских тюрков, официально считающихся хакасами, у потомков сойотов, входящих теперь в состав бурятского народа. Если подобные настроения приобретут массовый характер, численность сибирских татар, алтайцев, хакасов и бурят может официально уменьшиться на несколько тысяч или сот человек.

Ассимиляционные процессы с русским населением

В ХVII в. соседями подавляющего большинства этносов Сибири стали русские люди. Естественным результатом этого стали процессы взаимовлияний. В силу численного преобладания русского населения уже к началу ХVIII в., а также более высокого уровня развития их хозяйства в Сибири преобладали процессы ассимиляции коренного населения. В ХVII - ХVIII вв. в состав верхних слоев русского сибирского общества вливались представители верхушки местного населения, которые жаловались высокими чинами и званиями и привлекались к военной и административной службе. Известны такие династии служилых людей, детей боярских и дворян, как потомки мансийского князя Аблегирима (род Албычевых), мурзы Енбулата, кондинского князя Сатыги, знатного кыргыза Айкана, якутских тойонов Сахалтина, Матвеева-Отконова, Поротова, обуряченных тунгусских князей Гантимуровых и др.

Для несения воинской службы широко привлекались и простые люди из числа коренных жителей. Например, в г. Тара в 1626 г. служилых юртовских татар насчитывалось 57 человек, а в 1701 г. - 84²⁶. В 1627 г. томские татары и чатские мурзы составляли около трети служилого населения Томска²⁷. В ХVII - ХVIII вв. качинцы также составляли значительную часть гарнизона Красноярска, много местных жителей служили в гарнизонах Тобольска, Кузнецка, Якутска и других городов. В Забайкалье в начале 60-х гг. ХVIII вв. создавались казачьи полки из конных тунгусов (500 человек) и бурят (2400 человек).

Второй крупной группой коренного населения, влившейся в состав русских сибиряков, являются так называемые "ясыри", т. е. пленные. В большинстве своем они проживали в русской среде, в результате чего крестились и обычно обрусевали. В ХVII - начале ХVIII в. документы многих сибирских городов содержат большое количество таких сообщений.

В течение же ХVIII в. указанные процессы постепенно прекратились, уступив место явлениям более широкой, народной ассимиляции. Именно в это время в связи с почти повсеместным прекращением боевых действий русское население выходит из-за стен острогов и широко расселяется рядом с коренными жителями. Тем не менее в ХVIII в. еще не наблюдалось явлений массовой ассимиляции. Почти все группы коренного населения отмечались там, где они фиксировались и ранее. Однако постепенные процессы культурных влияний со стороны соседнего русского населения, проходившие в это время, к середине ХIХ в. привели к полному слиянию с ним целого ряда территориальных групп коренного населения, таких как "канские татары", чулымские тюрки, проживавшие по р. Кия, Большой и Малый Кемчуг, эвенки бассейна Средней Ангары, буряты или обуряченные тунгусы западной части Прибайкалья и бассейна Верхней Ангары, все коренное (тюркизированное к тому времени) население Красноярского лесостепного района и не переселившееся на левобережье (также в основном тюркизированное) население правого берега Енисея от Восточного до Западного Саяна (включая, например, всех койбалов), большинство так называемых "сымских остяков". К концу ХIХ - началу ХХ в. это были районы чисто русского крестьянского расселения, и коренное население там уже официально не фиксировалось. Лишь "воспоминанием о прежних тунгусских жителях по Чуне и Бирюсе, - писал о населении бассейна левобережья Средней Ангары С.К. Патканов, - служит тип их нынешних обитателей, несколько напоминающий тунгусов"²⁸.

Как показали результаты антропологических обследований в районе р. Ангары, у русского старожильского населения прослеживается заметная монголоидная примесь, свидетельствующая о недавних процессах расового смешивания²⁹. К началу ХIХ в. красноярские качинцы и аринцы настолько обрусели, что даже Качинская степная дума, учитывая трудности сбора ясака с них из-за значительной отдаленности, в 1827 г. была вынуждена объявить, что "…ежели они (красноярские качинцы) не возвратятся в свои кочевья, т. е. в Минусинскую округу к своим князцам, то будут переименованы в крестьяне". Однако даже перспектива уплачивать более высокие подати, видимо, не испугала их; обрусевшие качинцы продолжали оставаться на прежних местах³⁰ и проживали вместе с русскими в д. Маганской, Шало, Юксеево и др. Перепись 1897 г. уже не отметила здесь туземного населения. Основная масса тунгусского населения Забайкалья, обитавшая на юго-востоке области, к концу ХIХ в. проживала вместе с русскими людьми, в результате чего современное русское население многих сел Борзинского и соседних районов Читинской области имеет заметную монголоидную примесь.

К концу ХIХ в. фактически обрусели и буряты, проживавшие между р. Хилок и Чикой (Цонголов род); в результате ононская русская группа Забайкалья отличается явными признаками монголоидности, свидетельствующими о массовости смешения с местным населением: доля бурят, вошедших в эту группу, составляет примерно 40 %, а эвенков - 20 %³¹. В ХIХ в. на территории Бурятии по р. Селенга и Уда также появилась крупная смешанная группа в результает масштабной деятельности Троицко-Селенгинского монастыря, выкупавшего за калым у бурят женщин и выдававшего их после крещения замуж за русских мужчин (беглых и ссыльных). По данным антропологических исследований, в забайкальских популяциях смешанного происхождения доля бурятской крови в целом составляет более 40 %³². Антропологические обследования русского населения на Верхней Лене выявили, видимо, бытовавшую здесь в ХVIII-ХIХ вв. сильную метисацию, уменьшившуюся затем в результате нового прилива русских поселенцев. Здесь в русскую среду вошла крупная группа якутов. Старожильческие группы русского на селения, проживающие в Заполярье от Лены до Колымы, включили в свой состав значительное число местных жителей - юкагиров, тунгусов и якутов. В настоящее время большая часть этих русских групп близка по своему расовому типу якутам при наличии явных следов участия в этническом смешении эвенов и юкагиров³³.

В меньшей степени процессы вливания коренного населения в состав русского характерны для Западного Зауралья, поскольку проживавшее здесь татарское населения (как и другое мусульманское население Западной Сибири) по причинам религиозных различий слабо вступало в контакты с русским. Тем не менее и здесь зафиксирован такой факт, как смена к концу ХVII в. прежнего татарского населения по р. Исеть русским³⁴. Произошло это в основном в результате этнического смешения. С конца ХVI и до конца ХVII в. наблюдается сокращение татарского населения среднеиртышского региона³⁵. Численность тюменско-туринских татар несколько уменьшилась и в конце ХVIII в.: с 6501 человек в 1763 г. до 6268 в 1782 г.³⁶ К концу ХIХ в. сильно обрусели телеуты, проживавшие в русской среде по р. Ур, Ускат, Кондома и Томь, т. е. в отрыве от центра своего расселения³⁷ . В советское время религиозные препятствия стали играть заметно меньшую роль и межэтнические контакты усилились; так, полностью растворились среди русского населения туринские и обские татары, значительная часть калмаков, меньшая часть эуштинцев и барабинцев. В настоящее время количество межэтнических браков (более чем на 85 % с русскими людьми) у татар Западной Сибири, проживающих в городах, достигает 60-80 %, а в сельской местности - 20-40 % в разных регионах³⁸. В 1981-1985 гг. количество межэтнических браков у приобских селькупов (также в основном с русскими людьми) составило более 97 %³⁹.

Большое влияние на динамику численности некоторых народов в ХХ в. оказали процессы индустриализации и связанной с этим урбанизации. Наиболее ярким примером здесь является судьба шорцев, проживающих в основном на территории Кемеровской области - одной из самых урбанизированных в России. Так, по переписи 1897 г. учтено 12037 шорцев, а по переписи 1979 г. - 16033 (из них в Кемеровской области - 12767). Известно также, что в 1926 г. в городах проживало всего 45 шорцев, а в 1989 г. - уже 9,3 тыс. В 1970 г. только за пределами РСФСР проживало 1,5 тыс. шорцев⁴⁰. В последние десятилетия шорцы стали одним из самых урбанизированных народов не только Сибири, но и страны в целом. Оказавшись в иноэтничной среде, в отрыве от родных мест, эта весьма значительная часть шорского народа не могла не подвергаться широким процессам ассимиляции и растворялась среди других этносов, в основном в русском. Если до 1970 г. еще шел общий численный рост шорцев, то в 1979 г. и в дальнейшем фиксировался его спад как в Кемеровской области, так и по стране в целом⁴¹. Вторым по степени урбанизированности из числа крупных сибирских народов, видимо, является хакасский. Например, с 1926 по 1939 г. число хакасов-горожан выросло в 25 раз и составило 5186 человек в настоящее время удельный вес их в общей численности народа выше, чем у алтайцев и бурят. Удельный вес лиц, проживающих за пределами своей республики, у хакасов также выше, чем у алтайцев, тувинцев и бурят⁴². Таким образом, объективный процесс урбанизации в Сибири в ХХ в. повлиял и на развитие коренных сибирских этносов.

Одновременно и русское население вливалось в состав коренного. Эти процессы, хотя и уступавшие по массовости первым двум, имели место на всей территории Сибири. Наиболее заметны они в районах, где русское население по своей численности уступало коренному, например, так называемые "затундренные крестьяне" на Таймыре, участвовавшие в сложении нового сибирского народа - долган, "ленские ямщики", частично вошедшие в состав якутов.

Процессы ассимиляции коренного населения (как внутренние, так и с русскими людьми) наряду с факторами иного характера заметно сказывались на динамике его численности. Так, устойчиво положительной она была лишь у наиболее крупных и компактно проживавших этносов Сибири - бурят и якутов. Происходило это за счет как внутреннего воспроизводства, так и включения в свой состав иноэтничных элементов. В результате в период с XVII в. до конца XIX в. численность бурят выросла с 25-27 до 288,6 тыс. человек, а численность якутов - с 28-30 до 225,8 тыс. человек. При этом уменьшалась, иногда до полного исчезновения, численность проживавших на этих же территориях тунгусов, юкагиров, карагасов и сойотов. Например, в Якутской области в 1859-1897 гг. число тунгусов уменьшилось с 13152 до 12231 человек . Совокупное же число коренных жителей неизменно росло. Так, в середине 70-х гг. ХVII в. в Якутском уезде ясачных якутов, тунгусов и юкагиров значилось 9515 человек, в 1737 - 1738 гг. - 14175, а в 1775 г. - 30183 человек. В 1818 г. в Якутской области численность коренного населения составляла 142 405 человек, в 1897 г. - 235623, а к 1911 г. 256253 человек⁴³. Значительно прибавили в численности, особенно в течение ХIХ в., и так называемые "минусинские" или "абаканские татары", фактически включив в свой состав большинство окружающих иноэтничных групп. Выросло и число сибирских татар; например, только численность барабинцев выросла с 845 человек в 1701 г. до 4983 в 1823 г., а общая численность тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины в 1816 г. достигала 35,6 тыс. человек⁴⁴. В 1989 г. только сибирских татар здесь уже проживало 180 тыс. человек⁴⁵. При этом численность соседних с татарами ханты, манси и селькупов росла значительно медленнее, а некоторые их территориальные группы исчезли вовсе. Так, если в ХVII - середине ХIХ в. в местах проживания обских татар фиксировались и "татары" и "остяки", то в начале ХХ в. "остяки" не упоминались вовсе.

Таким образом, сильные процессы ассимиляции, а также ряд других факторов сдерживали рост численности некоторых малочисленных или сильно рассеянных на больших территориях этносов. В первую очередь, это относится к сибирским тунгусам, расселенность которых на обширных территориях вела к их слиянию с соседями - бурятами, якутами, русским и другими народами. В XVII - конце XIX в. общая численность тунгусов выросла в 3,5 раза, составив 62068 человек⁴⁶. Однако динамика роста, особенно применительно к отдельным территориям, была крайне неустойчивой. Например, в ХVII в. численность тунгусов Средней и Западной Сибири, по подсчетам В. А. Туголукова, составляла 12,6 тыс. человек, в 1897 г. она снизилась до 9,8 тыс., а к 1927 г. - до 7,7 тыс. человек, что автор объясняет широкими процессами ассимиляции распыленно проживавшего на огромных пространствах тунгусского населения со стороны многочисленных соседей⁴⁷. По этим и иным причинам слабо росла численность некоторых групп населения Обь-Енисейского междуречья. Как уже отмечалось, число селькупов Нарымского края по данным ясашной книги 1629 г. приблизительно совпадает с их численностью по материалам переписи 1897 г. Мало выросла за это время и численность ненцев и энцев - приблизительно с 8 тыс. в ХVII в. до 11,5 тыс. человек в 1897 г. (при этом около 10-12 % ненцев происходило от ассимилированных ханты). В последние десятилетия стала заметнее уменьшаться численность чулымских тюрков, так как это, пожалуй, единственный народ Сибири, у которого метисы не вливаются в данный этнос, а предпочитают русскую национальность⁴⁸.

Процессы ассимиляции, особенно заметные с ХIХ в., привели к существенному изменению этнической карты Сибири. Их определяющая роль в имевших место замедлениях роста, колебаниях численности или общего уменьшения, иногда вплоть до полного исчезновения отдельных этнических групп, подтверждается фактом роста общей численности совокупного коренного населения Сибири в ХVII-ХХ вв., несмотря на широкие процессы вливания коренного населения в состав русских сибиряков.

Косвенным подтверждением сказанного служит пример этнического развития южных алтайцев, предки которых вошли в состав России в 60-е гг. ХVIII в. и долгое время жили в фактической изоляции от русского и других народов в силу ряда ограничений административного характера. Не имея каких-либо этнических контактов с другими народами, алтайцы показывали устойчивый рост своей численности - в 1763 г. - около 1 тыс. человек, в 1857 г. - 11775, в 1897 г. - 45,7 тыс. человек⁴⁹. В дальнейшем с ростом межэтнических контактов темпы увеличения численности замедлились, и в период с 1897 по 1989 г. алтайцев стало больше лишь в 1,6 раза⁵⁰. Следует сказать и об одной из групп сибирских татар (ясколбинских или "заболотных татар"), живших чистым этническим массивом. Изолированные непроходимыми болотами от русского и другого населения, ясколбинцы в ХVII - начале ХIХ в. показывали устойчивый рост своей численности: в 1629-1631 гг. - 285 человек, в 1660 г. - 550, в 1700 г. - 865, в 1782 г. - 1160, в 1816 г. - 1394 человек⁵¹. Другие же народы или этнические группы Сибири имели обычно более сложную динамику роста.

<…>

Эпидемии и голод у коренных народов

По уровню смертности населения с войнами могли сравниться различные эпидемии, имевшие место в Сибири в ХVII-ХХ вв. Принято считать, что большинство болезней было принесено русскими людьми. Это нередко отмечалось в качестве примера негативных последствий включения региона в состав России. Однако еще средневековые источники зафиксировали эпидемии почти всех основных болезней у кочевников, например, в Южной Сибири. Надо полагать, что ко времени прихода русских большая часть населения Сибири была знакома с заболеваниями, носившими эпидемический характер. Пожалуй, единственной болезнью, принесенной русскими людьми, был неизвестный здесь ранее сифилис, пришедший, очевидно, из Америки. Кроме того, с ХVII в. среди коренного населения, несмотря на правительственные запреты, распространялось пристрастие к водке и табаку, подрывавшее здоровье людей.

В Сибири в русское время отмечались многие из известных в мире болезней - оспа, тиф, корь, сибирская язва, сифилис и даже холера. Эпидемии стали страшным бедствием для коренных жителей. Так, в 1610 г. у нарымских остяков появилась оспа, вызвавшая смерть значительной части населения. В 1630 - 1631 гг. сильнейшая эпидемия оспы поразила ненцев и энцев, и в результате по зимовьям Хантайскому, Леденкиному шару и Туруханскому в 1633 г. в ясаке числилось 68 человек, а среди умерших - 177⁵². Таким образом, по отдельным волостям смертность достигала 2/3 от общей численности населения. В 1630 - 1632 гг. и в 1664 г. эпидемии свирепствовали также в Притомье и Причулымье. Особенно губительными они были в Мелесских волостях⁵³. Сильнейшая эпидемия оспы в 1850-1851 гг. отмечалась у тунгусов в Енисейском округе. В эти же годы на Енисейском Севере заболели 951 русских и 965 коренных жителей, из них умерли соответственно 189 и 545 человек⁵⁴. При общем отсутствии медицинской помощи эти цифры отражают различия в условиях быта. В результате такой же эпидемии в первой половине ХIХ в. сильно пострадало ясачное население, приписанное к городу Зашиверску, в результате город опустел из-за смерти и бегства его жителей и прекратил существование.

В советское время в связи со значительным расширением сети медицинских учреждений угроза эпидемий была устранена. К концу 30-х гг. в основном была ликвидирована и заболеваемость бытовым сифилисом. В то же время в связи с тяжелым продовольственным положением в годы войны в хлебосеющих районах Сибири (у хакасов, бурят, татар и др.) массовое распространение получило заболевание, возникавшее из-за употребления в пищу зерна, собранного весной с полей после таяния снега. В некоторых случаях смертность была сравнима с эпидемиями. Точная статистика данной заболеваемости и смертности неизвестна, но, надо полагать, она входит в число причин, вызвавших уменьшение в годы войны численности большинства коренных народов Сибири.

Тяжелые условия жизни и сопутствующий этому голод, возникавшие чаще всего среди охотничье-промыслового населения, ослабляли защитные функции организма, вследствие чего начались эпидемии. Так, сильный голод накануне эпидемии 1630-1631 гг. отмечался в Сургутском уезде, когда у ясачного населения умерло много детей⁵⁵. Голод перед эпидемией 50-х гг. ХIХ в. отмечался у юкагиров. В начале ХIХ в. крупные падежи скота и последующие эпидемические заболевания людей имели место у барабинских татар, что привело к небольшому снижению их численности⁵⁶.

<…>

Влияние политики центральных властей на численность коренных народов Сибири

Как уже отмечалось, Сибирь в основном включена в состав Русского государства в первой половине XVII в., а к началу XVIII в. граница Российской империи в Сибири имела приблизительно те же очертания, что и в настоящее время. Принято считать, что империей Россия стала в 1721 г. в день принятия Петром I императорского титула⁵⁷. Однако Россия являлась империей еще с 1547 г., т. е. со времени коронования Ивана IV "на царство". Уже при первом царе ("царь" - видоизмененное "Цезарь", т. е. император; ср. нем. "кайзер" - от Caesar) государство фактически обладало всеми признаками империи единоличной властью государя, большой территорией, высокой численностью населения, включало, кроме коренной нации, и большое количество других народов. Проповедовалась и имперская идеология "Москва - третий Рим". Поэтому реально Сибирь включалась в состав именно империи, и можно говорить о применении имперского опыта управления ее коренными народами.

Ко времени прихода русских людей в Сибирь в государстве имелся богатый опыт управления "иноземцами" - народами Поволжья и Приуралья, основанный на практике, применявшейся здесь ранее монголо-татарами, а именно: минимальное вмешательство во внутренние дела, поддержка внутреннего самоуправления, обеспечение защиты от внешних врагов, обычно невмешательство в религиозные дела и неприменение (за редкими исключениями) прямого насилия при христианизации, взимание достаточно небольшой по размерам дани. Для народов Поволжья - Приуралья и большей части коренного населения Сибири это был единственно возможный и приемлемый способ управления, поскольку в данном случае не происходило ломки устоявшихся традиций, не нарушались стереотипы поведения и мировоззрения, местные жители испытывали минимум тягот и неудобств. Более того, в ряде случаев размеры дани ясака (ясак - от монгольского "яса", т. е. закон, установление) в пользу царя определялись в меньшем размере, чем они были, например, при Кучуме или у народов, подвластных енисейским кыргызам (так, ясак, введенный сибирским ханом, с приходом русских людей был снижен с 11 до 9 соболей, а на 1600 г. он был вовсе отменен по случаю приема Б. Годуновым семьи Кучума). Поэтому, в целом коренные жители спокойно восприняли факт их вхождения в новое подданство и огромная территория Сибири была быстро включена в состав Русского государства.

Таким образом, в практике управления народами Сибири русское самодержавие широко использовало имперский административный опыт татаро-монголов, основные принципы которого (наряду с некоторыми дополнениями) просуществовали до начала XX в.

В XVII-XIX вв. для русских самодержцев, как и для монархов Европы, главным принципом деятельности стало стремление к территориальному расширению государства и увеличению народонаселения. В Сибири русское самодержавие, применяя минимальное насилие и максимально используя сложившиеся местные условия, даже не во всех случаях прибегало к силе оружия. Как отмечалось выше, имели место лишь два крупных и длительных конфликта, нашедших силовое решение, - против части сибирских татар (Кучума и его наследников) и против енисейских кыргызов. Подавляющая же часть коренного населения Сибири быстро осознала, что вхождение в состав централизованного государства будет означать ликвидацию кровавых междоусобиц (например, у якутов), прекращение набегов со стороны соседей (для ханты, манси, селькупов, енисейских народов и др.), ликвидацию феодальной анархии (у бурятов, большинства сибирских татар). В итоге процесс их вхождения в состав России прошел без серьезных людских потерь.

С русскими людьми в Сибирь пришла достаточно твердая государственная власть. К началу XVIII в. данная территория была покрыта густой сетью острогов, в каждом из которых находился воевода или приказчик, представлявший эту власть. Таким образом, в целом обеспечивался эффективный контроль за соблюдением законности. Главной задачей местной администрации в отношениях с коренным населением являлось обеспечение поступления ясака в казну, что было возможно лишь при сохранении численности "ясачных". Для этого принимались все меры. Так, местные власти не имели права самостоятельного вынесения смертного приговора "ясачному" человеку (в XVII-XVIII вв. такие решения могли приниматься только в Москве или Тобольске). Многочисленные челобитные промышленников, просивших разрешения "переведаться" с местными жителями, "побивавшими их на промыслах", оставались без ответа. Промышленники совершенно определенно говорили, что они "тунгусов против побивать не смеют", "от тех воров без государева указу собою оборониться не смеют"⁵⁸. Убийство ясачного человека или причинение ему увечий и повреждений, делавших его неработоспособным, в тех условиях было равноценно прямому изъятию денег из государственной казны, поэтому правительство и местные власти принимали меры, приводившие к положительным для местных жителей последствиям. Царские грамоты предписывали угодий у ясачных людей не отнимать. Крестьян селили только в тех местах, достоверность незаселенности которых подтверждали жившие поблизости коренные жители, для чего проводились специальные обследования. В случаях земельных споров русских людей с ясачными решения местной администрации были обычно в пользу последних: "…людем, которые у ясачных людей угодья пустошат за то воровство наказание… бить кнутом нещадно, чтобы иным неповадно было… ясачным людем в звериных промыслах чинить поруху". Селящихся самовольно на ясачных землях приказывалось "сбити долой". В 1678 г. даже у митрополита Корнилия отобрали захваченные им земли ясачных людей⁵⁹. В начале ХVIII в., например, по жалобе койбала Серженяка на разночинца Л. Песегова, обосновавшегося на его охотничьих угодьях по р. Шушь, виновный и его брат были выселены, а их постройки разрушены⁶⁰. В целом на протяжении трех веков коренное население несло несколько меньшую тяжесть податного обложения, чем русское, поэтому неудивительно, что в XVII в. появляется такая категория населения, как ясачные люди - русские по происхождению, но различными путями сумевшие записаться в состав ясачных.

Страх потерпеть ущерб от ясачных недоборов побуждал власть внимательно относиться к жалобам коренных жителей, препятствовать их закабалению (например, указами 1635 и 1649 гг. запрещались всякие земельные сделки с аборигенами Сибири, суды не принимали к рассмотрению иски против ясачных на суммы, выше установленных законом, в судах они выступали на равных правах с русскими людьми, с ясачных не разрешалось брать долговые расписки, ими нельзя было торговать, превращать их в холопов и привозить "на Русь", запрещался ввоз к ним вина, табака, золота, не позволялся наем на частную работу и т.д.), наказывать людей, уличенных в жестоком обращении с ясачными, снабжать голодающих продовольствием, обеспечивать медицинское обслуживание (например, в 1835 г. было разрешено учреждение больниц для "инородцев" за казенный счет) и начальное образование (с 1868 г. коренное население могло бесплатно обучаться в прогимназиях и в первом классе гимназий до 15-летнего возраста), защищать их от набегов и т. д. В местах, где быстро устанавливалась твердая государственная власть (что было характерно почти для всей территории Сибири), коренное население испытывало минимум лишений. Там же, где это из-за значительной удаленности или по каким-либо иным причинам происходило с запозданием (например, в Приамурье, на Камчатке, Курильских и Алеутских островах), местные жители, как известно, сильно страдали от бесконтрольного хозяйничания пришельцев.

Таким образом, отношение к коренному населению Сибири объяснялось не загадочностью, широтой русской души или убежденным гуманизмом, особой комплементарностью русского народа, а чисто практическим интересом, связанным с пополнением казны. В основе лежал насаждаемый правительством и наработанный в течение столетий положительный стереотип восприятия коренных жителей, позволявший в реальной жизни терпимо относиться к их инокультурной традиции. Несмотря на мощные тенденции ассимиляции, это способствовало и сохранению вплоть до настоящего времени подавляющего большинства сибирских этносов. Народы Сибири не были истреблены пришельцами, как это произошло, например, с индейцами многих регионов Америки или тасманийцами. Они в основном сохранили свой бытовой уклад и язык. Объективно процесс присоединения Сибири способствовал прогрессу коренных народов.

В качестве важнейшего элемента система управления "инородцами" включала принцип их внутреннего самоуправления. Организацией жизни коренного населения ведали административные органы, созданные из числа коренных жителей. Принцип их формирования зависел от местных условий. До начала XIX в. руководящие органы состояли в основном из представителей верхушки коренного населения и формировались главным образом на основе наследования. В последующем, в процессе разложения родов, стал преобладать принцип выборности (из "лучших людей"). Административные полномочия местной власти осуществлялись в основном не на территориальном, а на принципе этноконфессиональной принадлежности людей. Какие-либо автономные территориальные образования в Сибири, в отличие от Финляндии, Польши и Средней Азии, отсутствовали. Тем не менее обеспечивалась реальная внутренняя автономия коренных жителей.

Принимаемые в XVII-XIX вв. меры по организации данного управления оказались достаточно эффективными и положительно сказались на численности коренных жителей, увеличивавшейся к концу XIX в. почти в 4 раза.

В начале XX в. царское правительство допустило несколько отмеченных выше грубых ошибок в практике управления коренным населением, ухудшивших положение "инородцев" и приведших к уменьшению численности некоторых его отдельных групп (применение норм землеустроительного закона 1900 г., мобилизация коренного населения в ходе первой мировой войны и т.д.). В результате в среде коренного населения без особого сочувствия отнеслись к факту падения самодержавия в 1917 г. и попыткам его восстановления в последующем.

В ходе революции и Гражданской войны контрреволюционные власти и большевики на первых порах изменений в системе управления почти не производили. Реальные нововведения начались лишь в 20-е гг. Советское правительство от принципа этноконфессиональной автономии перешло к системе территориальной автономии, полностью унифицировав в этом отношении Сибирь с остальными территориями СССР. Тем самым была ликвидирована определенная национальная замкнутость, оторванность коренных сибиряков от процессов социально-экономического развития в стране, характерная для дореволюционной эпохи. В целом основываясь на тех же принципах, что и организаторы реформы управления "инородцами" 1822 г., советское руководство разделило все народы Сибири на отдельные группы, а территориями, на которых они проживали, придало разные формы и уровни автономии: автономные республики в составе РСФСР (Бурятия, Якутия и после 1944 г. Тува), автономные области в составе краев (Хакасия и Горный Алтай), автономные округа в составе краев и областей (Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Эвенкийский и др.), автономные сельсоветы (например, для селькупов и других малочисленных народов).

К середине 40-х гг., после ряда изменений, переделов территорий и т. п., данная система управления полностью устоялась и просуществовала почти без изменений до 1991 г. В реальности, особенно на первых порах, это привело к ощутимой потере действительной автономии в повседневной жизни. В большинстве органов власти на территории своих автономий коренные жители не были представлены. Почти повсюду в Сибири некоренное население, преобладавшее по численности, а также имевшее более высокий уровень общей культуры, грамотности и т. п., доминировало в составе властных и хозяйственных структур (для поддержания хотя бы минимального представительства в управлении использовался ряд мер по искусственному выдвижению коренных жителей - специальные курсы по подготовке руководителей, квоты для льготного поступления в вузы, специальные учебные заведения и т. д.).

В советское время все коренные жители потеряли ряд льгот, которыми они пользовались прежде: уменьшенное налогообложение, отсутствие воинской повинности и т. п. В этом отношении их положение ухудшилось. В то же время, почти все народы приобрели свою письменность, больше возможностей для получения любого уровня образования, в том числе и на родных языках, современное медицинское обслуживание и т. д., что способствовало внутренней консолидации этносов и создавало условия для роста их численности. Для таежных народов, где преобладали охотничье-промысловые формы хозяйства, создавались фактории, интернаты для детей, на льготных условиях продавалось продовольствие, снаряжение и т. п. Например, уже в 1921 г. по результатам работы специальной экспедиции Внешторга в Москве были даны первые распоряжения по обеспечению малых народов Обского Севера продовольствием, охотничьими ружьями и боеприпасами. В итоге общий баланс последствий изменений, произошедших в советское время, для коренного населения Сибири оказался в целом положительным: в XX в. продолжался достоверно фиксируемый общий рост его численности.

Оценивая опыт управления коренным населением Сибири в Российской империи и СССР, следует отметить, что он был положительным с учетом ряда основных показателей и признаков, к числу которых относятся следующие:

• общий рост численности коренного населения в XVII-XX вв.;
  
• сохранение большинства сибирских этносов, их национального самосознания, культуры и т.д.;
  
• наличие в течение указанного периода элементов реальной автономии (национально-конфессиональной до революции и национально-территориальной в советское время);
  
• отсутствие случаев каких-либо серьезных вооруженных выступлений коренного населения против русской власти.

Способ управления, применяемый в Российской империи, был единственно возможным и приемлемым для Сибири в условиях XVII середины XIX вв. В дальнейшем требовались существенные его корректировки, что и было сделано уже в советское время. Однако в основном принципы управления остались прежними.

Опыт Российской империи и СССР применительно к Сибири во многом схож с опытом Китая. Это объясняется единой основой принципов управления другими, некоренными этносами, так как усвоенные у татаро-монголов русским самодержавием, эти принципы в действительности во многом заимствованы из китайской государственной практики. В ХХ в., наоборот, китайские руководители заимствовали в СССР опыт современного национально-территориального устройства. В отличие от современных им империи Габсбургов и Оттоманской державы в России и Китае государством в большей мере обеспечивались возможности внутреннего самоуправления, свободы вероисповедания и меньше поощрялись проявления национально-конфессиональной розни. Поэтому, несмотря на серьезные общественно-политические катаклизмы и потери ХХ в., Россия и Китай по-прежнему сохранились в виде государств, обладающих многими признаками империи.

Крупнейшая держава западного полушария США, также обладающая рядом признаков империи, реально в своей внутренней политике всегда проводила часть этих принципов, но в основном применительно к пришлому, разноэтничному населению. Однако в связи с небольшой ролью государства в освоении новых территорий ситуация с положением коренных жителей - индейцев была иной, чем в Сибири. Иной была и их судьба: известно, что даже во второй половине ХIX в. имели место кровопролитные вооруженные конфликты с немногочисленными уже индейцами. Ситуация во многом была такой же, как и у коренных жителей некоторых территорий Российской империи - Приамурья, Камчатки, Курильских и Алеутских островов, освоение которых шло с незначительным участием государства и сопровождалось серьезными потерями численности населения. В настоящее время число коренных жителей в США весьма невелико, но в составе пришлого населения присутствуют заметно различающиеся между собой группы людей, очень крупные по численности. По мнению автора, в ближайшее время в США неизбежны реформы, связанные с преобразованием существующих начал национально-культурной автономии в элементы национально-территориальной автономии (например, для потомков выходцев из Африки и латиноамериканцев). Возможно, российский и китайский опыт послужит авторам таких преобразований (как он уже фактически во многом послужил при создании системы автономных образований - "резерваций" для немногочисленных потомков индейцев) примером, достойным внимательного изучения.

<…>

1 - Пелих Г. И. Условия возникновения территориальной общины юрты у селькупов Нарымского края // Учен. зап. Том. пед. ин-та. Томск, 1955. Т. 14. С. 268.
2 - Емельянов Н. Ф. Этнический и численный состав коренного населения Томского края в ХVII первой половине ХIХ в. // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 19. С. 103.
3 - Дыренкова Н. П. Тофаларский язык // Тюркологические исследования. М.; Л., 1963. С. 5.
4 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХVII веке. М., 1960. С. 615.
5 - Патканов С. К. Племенной состав населения Сибири. Спб., 1911 - 1912. Т. 1 - 3.
6 - Дамешек Л. М. Динамика и национальный состав коренного населения Сибири в период капитализма (1861 - 1917) // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Вып. I: Палеодемография и демографические процессы в Сибири в эпоху феодализма и капитализма. Новосибирск, 1989. С. 98.
7 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХVII веке. М., 1960. С. 440
8 - Константинов И. В. Ранний железный век Якутии. Новосибирск, 1978. С. 86
9 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХVII веке. М., 1960. С. 440
10 - История Якутской АССР. М., 1957. Т. 2. С. 218
11 - Русские старожилы Сибири. Ист.-антропол. очерк. М., 1973. С. 150 - 154
12 - Жеребцов Л. Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами. М., 1982. С. 166
13 - История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. Т. 2. С. 56
14 - Молодин В. И. Кыштовский могильник. Новосибирск, 1979. С. 108
15 - Увечан В. Н. Годы, равные векам. М., 1984. С. 186, 266
16 - Нимаев Д. Д. Буряты: диалектика этнического и государственного // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск, 1997. С. 8.
17 - Рассадин В. И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка. М., 1982. С. 159 - 162; Бураев И. Д. Становление звукового строя бурятского языка. Новосибирск, 1987. С. 65 - 74; Гохман И.И. Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Исследования по антропологии и краниологии СССР. Л., 1980; ЗОЛОТАРЕВА. И. М. К проблеме соотношений антропологической характеристики монголов, бурят и калмыков по данным соматологии // Материальная и духовная культура калмыков. Элиста, 1983.
18 - Аксянова Г. А. Антропологическое изучение хакасов бассейна Чулыма // Полевые исследования Института этнографии. 1980 - 1981. М., 1984. С. 185
19 - Николаев Р. В. У последних камасинцев // Учен. зап. Хакас. науч.-исслед. ин-та языка, лит. и истории. Абакан, 1969. Вып. 13. С. 52
20 - Кривоногов В.П. Этнотрансформационные процессы у коренных народов Красноярского края // Этносы Сибири. История и современность. Красноярск, 1994. С. 109, 110
21 - Патканов С. К. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири. Спб., 1906. Ч. I, вып. 2. С. 48
22 - Там же. С. 52.
23 - Там же. С. 194
24 - Уманский А. П. К вопросу о численности сибирских инородцев в дореволюционной России // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Новосибирск, 1989. Вып. I. С. 61, 62
25 - Томилов Н. А. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце ХVI первой четверти ХIХ в. Томск, 1981. С. 60.
26 - Никитин Н. И. Служилые люди в Западной Сибири. М., 1988. С. 33.
27 - Люцидарская А. А. Старожилы Сибири: Ист.-этнограф. очерки. ХVII начало ХVIII в. Новосибирск, 1992. С. 56
28 - Патканов С. К. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири. Спб., 1906. Ч. I, вып. 2. С. 6
29 - Русские старожилы Сибири. Ист.-антропол. очерк. М., 1973. С. 72
30 - Карцов В. Г. Из истории красноярских качинцев и аринцев // Учен. зап. Хакас. науч.-исслед. ин-та языка, лит. и истории. Абакан, 1960. Вып. 8. С. 90, 91.
31 - Русские старожилы Сибири. Ист.-антропол. очерк. М., 1973. С. 75-77, 117
32 - Там же. С. 174
33 - Там же. С. 144 - 154
34 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав… С. 48
35 - Салтыкова Р. К. Из этнической истории татар средне-иртышского региона (конец ХVI - начало ХХ в.) // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984. С. 207
36 - Томилов Н. А. Тюркоязычное население… С. 52
37 - Функ Д. А. Расселение и численность бачатских телеутов в ХIХ в. // Этнические и этнокультурные процессы у народов Сибири: история и современность. Кемерово, 1992. С. 40.
38 - Томилов Н. А. Сибирские татары: опыт проживания в диаспоре // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск, 1997. С. 33, 44
39 - Шаргородский Л. Т. Современные этнические процессы у селькупов. М., 1994. С. 143, табл. 26.
40 - Патрушева Г. М. Численность и расселение шорцев в Кемеровской области в 1930 - 1980 гг. // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур. Новосибирск, 1995. Т. 2. С. 202 - 205
41 - Численность и состав населения СССР по данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1985. С. 73, 75, 94
42 - Кышпанаков В. А. Национальный состав населения Хакасии в XX в. // Россия и Хакасия: 290 лет совместного развития. Абакан, 1998. С. 52, 53
43 - Бахрушин С. В. Исторические судьбы Якутии // Научные труды. М., 1955. Т. 3, ч. 2. С. 27.
44 - Томилов Н. А. Тюркоязычное население… С. 176 - 178, 252
45 - Томилов Н. А. Сибирские татары… С. 32.
46 - Паткаонв С. К. Опыт географии… С. 232
47 - Туголуков В. А. Тунгусы (эвенки и эвены) Средней и Западной Сибири. М., 1985. С. 272
48 - Кривоногов В. П. Этническая ситуация на Среднем Чулыме (середина 80 - х гг.) // Этногр. обозрение. 1994. N 3. С. 26, 27
49 - Владимиров В. Н. Социально-экономическое развитие южных алтайцев в составе России (1756 - 1861 гг.): Автореф. дис. … канд. ист. наук. Кемерово, 1984. С. 5
50 - Октябрьская И. В. Тюрки Алтая: проблемы многонационального сообщества // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск, 1997. С. 48
51 - Томилов Н. А. Тюркоязычное население… С. 106 - 109
52 - Долгих Б. О. Очерки по этнической истории ненцев и энцев. М., 1970. С. 142, 143
53 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав… С. 97
54 - Латкин Н. В. Енисейская губерния. Ее прошлое и настоящее. Спб., 1892. С. 449
55 - Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в ХVI и ХVII вв. // Научные труды. М., 1955. Т. 3, ч. 2. С. 95, 96
56 - Томилов Н. А. Тюркоязычное население… С. 180.
57 - В действительности многие монархи Европы признавался императорский титул лишь за Петром I. Наследники Петра приложили немало усилий, чтобы закрепить его за российскими самодержцами. Строго говоря, лишь со времени правления Анны I Россию можно считать абсолютно состоявшейся империей
58 - Павлов П. Н. К вопросу о пользовании охотничьими угодьями в Сибири в ХVII в. // Из истории Сибири. Красноярск, 1970. Вып. 2. С. 10
59 - Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею. Спб., 1875. Т. 2. N 183
60 - Ватин В. А. Минусинский край в ХVIII в. Этюд по истории Сибири. Минусинск, 1913. С. 95