Rambler's Top100

№ 91 - 92
2 - 15 декабря 2002

О проекте

Электронная версия бюллетеня Население и общество
Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление
Глазами аналитиков 

Наркомания в России: новые цифры и факты

Американское общество на рубеже веков (по материалам переписи населения 2000 года)

Тенденции миграционной подвижности казахов (на примере Астаны)

Тенденции миграционной подвижности казахов (на примере Астаны)1

А.Т. Забирова
(Полностью статья опубликована в журнале "СОЦИС" №9, 2002, с. 93-100)

90-е годы отличаются резким переломом в урбанизационных процессах Казахстана. Специфика урбанизации здесь в советское время заключалась в зависимости развития городов от индустрии, причем в городах преимущественно оседало восточноевропейское население (русские и, в меньшей степени - украинцы). Коренное население, занятое в основном в сельскохозяйственной и перерабатывающей сферах, проживало в селах. Распад Советского Союза привел к фундаментальным системным изменениям, одним из последствий которого стал массовый выезд русскоязычного населения (прежде всего горожан) из республики. В то же время аграрные реформы капиталистического типа привели к заметной внутренней миграции казахов из села в город. В сравнении с советским периодом произошло некоторое увеличение их миграционной подвижности. По данным первой советской переписи 1926 года, в городах проживало лишь 2% казахов. Перепись 1939 года фиксирует увеличение их численности до 16%, что означало резкий рост удельного веса казахов-горожан (за 12 лет в 8 раз). В основе столь значительного повышения доли казахского городского населения лежит комплекс причин, важнейшей среди которых явилась политика коллективизации и перевода казахов на оседлый образ жизни. В период с 1939 по 1989 гг. доля казахов-горожан достигла 38%, что означало увеличение их численности в 2,3 раза2. Эта тенденция еще более ярко проявилась в 90-е годы.

В данной статье особенности современной миграционной подвижности казахов рассматриваются на примере миграционных потоков в город Астану - с 1994 года новую столицу Республики Казахстан, куда идет масштабный миграционный приток населения. Об этом свидетельствует динамика численности населения города: если в 1996 году в нем проживало 278,7 тысячи человек, то на 1 октября 2001 года - 490,8 тысячи3. На эту ситуацию повлияли как демографические (высокая плотность населения на юге республики и низкая - на севере), так, несомненно, и геополитические факторы (перенос столицы из Алматы в Астану). Главное же заключается в том, что сюда направляются миграционные потоки - носители новых тенденций и особенностей современных перемещений казахской части населения республики. Из них представляется важным выделить следующие два.

Первый составляют казахи - межгородские мигранты, прибывающие в Астану из областных центров (за исключением юга страны), имеющие, как правило, высшее или специальное образование, квалификацию, материально обеспеченные и знающие русский язык.

Второй поток - это казахи, прибывающие из сел (в том числе - южного Казахстана), чаще не имеющие высшего образования, квалификации, с низкими доходами, владеющие только казахским языком. Сравнительный анализ этих двух групп (различающихся не только территориально, но и ресурсно) позволяет лучше представить изменяющийся социально-культурный облик Астаны вследствие изменений этнодемографической структуры населения города. В советский период в городе многие годы доминировали русская культура и русский язык. На момент передислокации столицы он преимущественно состоял из восточно-европейского населения и русскоговорящих казахов. Отсюда актуальность вопроса о том, как поведут себя бывшие жители моноэтничных и моноязычных регионов на новом месте. Совершенно очевидно, что предпочтения этих групп в сфере занятости, культуры и языка во многом повлияют на социокультурную мозаику новой столицы Казахстана, на развитие современного или традиционного уклада жизни этого города.

В рамках проекта "Казахи: миграционная мобильность и этническая идентичность" было проведено социологическое исследование "Сельско-городская и межгородская миграция казахов в Астану" 4. В нем решались следующие основные задачи:

  1. выявление мотивационного ядра миграции казахов в города и определение социально-демографического, социоэкономического и социально-культурного состава мигрантов;
  2. анализ проблем адаптации мигрантов на новом месте;
  3. измерение этнической идентичности сельских и межгородских мигрантов с целью выяснения ее роли в адаптации к городской среде.

Мотивы сельско-городской и межгородской миграций

Люди выезжают в Астану из таких городов, как, например, Караганда, Кустанай или Павлодар, прежде всего вследствие изменений политики урбанизации в республике. Поскольку одной из основных форм миграции в Астану является переселение из областных и районных городов, была предположена зависимость между уровнем доходов и типом миграции, а также между уровнем образования и миграционной мобильностью. Предполагалось, что сезонная форма миграции будет характерна для менее обеспеченных семей, не имеющих возможности покупки жилья в Астане или долгосрочной аренды. Принятие же решения о перемещении в Астану на постоянное место жительства будет характерно для обеспеченных слоев областных центров республики, располагающих возможностью покупки жилья или длительной аренды. Общепринято полагать, что люди, не связанные семейными узами, более предрасположены к миграции, однако опыт некоторых стран Востока, например, Южной Кореи, показывает, что лишь четверть южнокорейцев мигрирует в одиночку. Гипотеза о том, что в Астану мигрируют чаще семьями, а не в одиночку, также требовала своей проверки.

Как уже отмечалось, реформы на селе привели к избыточному сельскому населению; другой результат этих реформ - обнищание сельских жителей. Но к числу причин сельско-городской миграции нельзя отнести только выталкивание селом части населения, надо иметь в виду и возможности реального улучшения экономического положения сельских мигрантов в городе, несмотря на широкое распространение скрытой безработицы или неполной занятости в неформальном секторе. Известны специфические особенности рынка труда, типичные для восточных стран. Речь идет об этническом и региональном закреплении профессий и сфер занятости, о том, что темпы внутренней миграции во многом зависят от профессиональной ниши, которую могут занять представители того или иного региона на рынке труда. Астана, как становящаяся столица, содержит в себе возможности освоения подобных ниш в бюджетной сфере государственного сектора. Предполагалось, что их занимают преимущественно мигранты из других городов как более квалифицированные и образованные. Еще одна ниша, которую будет стремиться занимать та же группа, - формальный сектор капиталистической экономики. Немало возможностей содержит в себе и так называемый неформальный сектор - особенно торговля и услуги. Мигрирующие в Астану из аграрных районов юга республики, как показывает проведенное исследование, преимущественно попадают именно в этот - неформальный, или третичный сектор городской экономики. Судя по результатам опроса сельско-городских мигрантов, к числу основных мотивов переезда в столицу относятся более широкие возможности занятости на рынке труда (2/3 респондентов), а также стремление улучшить материальное положение. Безусловно, фактор "выдавливания" человека из деревни дает о себе знать и в нашем случае. При ответе на вопрос "Что не нравилось на прежнем месте жительства?" 44% сельских мигрантов ответили, что трудно было найти работу, 31% опрошенных не устраивала заработная плата. На вопрос "Почему Вы переехали в столицу?" - 19% респондентов из этой же группы ответили, что хотели улучшить свое материальное положение, 11% - предполагали помочь семье, которая осталась в селе. В данной группе, как видим, доминирует социально-экономическая мотивация миграции. В группе межгородских мигрантов также преобладает мотив - улучшить материальное положение (30% опрошенных); 27% переехали в столицу, поскольку на прежнем месте жительства не могли найти работу. Сюда же примыкают 24% респондентов, полагающих, что в столице больше возможностей успешного трудоустройства. В структуре ответов на вопрос "Что не нравилось на прежнем месте жительства?" у межгородских мигрантов, в отличие от сельских, были зафиксированы и такие причины, как "низкая культура населения", "негде учиться детям". Но все же основной мотив межгородской миграции - социально-экономический, хотя сильна и достиженческая мотивация. Иначе говоря, люди мигрируют из села в город, из города в город в первую очередь по социально-экономическим соображениям. Одновременно фактор "выталкивания" присутствует в случае выезда не только из села, но и областного центра в столицу.

Проведенное полевое исследование в определенной степени подтверждает гипотезу о том, что в среде сельских мигрантов преобладают те, кто не имеет специальности, образования, малоквалифицированные работники. 27% из них имеют общее среднее образование, 22% - среднее специальное. Лиц, имеющих высшее образование, в сравнении с выборкой межгородских мигрантов, оказалось почти в два раза меньше - 35 и 69% соответственно. Предположение о том, что среди перемещенных часто встречаются и семейные люди, подтвердилось в ходе исследования. Так, в выборке сельских мигрантов 49% состоят в законном браке и еще 6% - в гражданском. Среди межгородских мигрантов таких соответственно - 43% и 7%. Как показали результаты опроса, если принимается решение о переезде, то в половине случаев казахи мигрируют не в одиночку, а семьями. При этом различий по таким признакам, как регион проживания, образовательный уровень не наблюдается. В случае с сельскими мигрантами чаще сначала приезжает глава фамилии, затем (в течение нескольких месяцев) и остальные члены семьи. Мигрирующие из сельских районов не продают, как правило, свое жилье в месте выезда, в отличие от семей, мигрирующих в Астану из областных центров, что позже находит отражение в различиях жилищных условий сельских и городских мигрантов в столице.

Данные свидетельствуют: у сельско-городских мигрантов в сравнении с межгородскими более высокий уровень ежемесячного дохода. Так, среди первых получают от 1000 до 3000 тенге (5 тенге эквивалентно российскому рублю) 5% опрошенных, а от 3000 до 5000 тенге - 10%, тогда как доли межгородских мигрантов выше - 10% и 18% соответственно. Среди имеющих от 5000 до 10000 тенге в месяц больше сельских - 39%; межгородских - 27%. Количество сельских мигрантов, располагающих доходом от 10000 до 15000 тенге в месяц, в сравнении с межгородскими также выше: 33% и 19% соответственно. Но в отметке "15000 тенге и выше" зафиксировано преобладание межгородских мигрантов - 25%, сельских - 12%. (По 1% респондентов в каждой выборке не ответили на вопрос о доходах.) Интересно сравнить объективные параметры социально-экономического статуса респондентов с их самооценками собственного положения. В обоих вопросниках респондентам предлагалось обозначить себя в континууме от 01 до 09, где 01 означает нищету, низкое положение в социальной структуре общества, а 09 - богатство, идентификацию себя с самыми верхними слоями в социальной иерархии. Несмотря на то, что по уровню дохода сельские мигранты в определенной степени превосходят межгородских, на лестнице нищеты - богатства они чаще, чем межгородские мигранты, располагают себя ближе к полюсу бедности. Иначе говоря, фактически идентифицируют себя с низшими городскими слоями общества. Скорее всего "ножницы" в уровне доходов и самооценках в этой группе обусловлены жилищными условиями сельских мигрантов в месте вселения. Выявлена разница жилищных условий в местах их выезда и вселения. Так, в месте выезда 51% респондентов имели дом, находящийся в частной собственности, более 40% жили в домах, принадлежащих родителям, другим родственникам. Иная картина в месте вселения, в Астане: 9% имеют дом, находящийся в личной собственности, 5% живут в домах, принадлежащих родственникам, 2% - в домах, принадлежащих предприятию. Лишь 7% имеют отдельную благоустроенную квартиру, 12% - отдельную квартиру без коммунальных удобств. В общежитиях живут 30% опрошенных; кооперируясь с другими семьями, арендует жилье 31%. Видимо, различия в субъективных оценках социально-экономического статуса сельских и межгородских мигрантов во многом объясняются также различиями в структуре расходов обеих групп. У сельских мигрантов значительная часть заработанного уходит на оплату за жилье. Другая часть заработанного (не меньшая) "уходит" в семьи, оставшиеся в селе.

Гипотеза о том, что межгородские мигранты имеют возможность покупки жилья по приезде в Астану, подтверждается данными исследования. Среди них имеют отдельную благоустроенную квартиру в этом городе 47%, квартиру без коммунальных удобств - 5%, дом, находящийся в личной собственности, - 2%, арендуют жилье - 22%, живут в общежитии - 10%. По всей видимости, возможность покупки жилья сразу по приезде в Астану, либо через непродолжительное время, влияет на социальное самочувствие перемещенных. Большинство межгородских мигрантов, имея в сравнении с сельскими мигрантами более низкий уровень дохода, фиксируют себя в центре континуума (04-06). Отчасти это связано с тем, что межгородские мигранты, в сравнении с сельскими, чаще заняты в бюджетной сфере государственного сектора, поскольку представляют собой людей с высоким образовательным и квалификационным уровнем. В данном случае можно предположить несколько завышенный характер субъективных самооценок межгородских мигрантов. Речь идет о том, что в городах Центральной Азии (и Астана здесь не исключение) низшие городские слои представлены не мелкими предпринимательскими слоями, а низкодоходными группами населения, занятыми в бюджетной сфере государственного сектора.

Адаптация мигрантов

Данные наблюдаемого замера позволяют фиксировать определенные различия в трудностях, с которыми столкнулись мигрировавшие в Астану из сел и городов. У сельских мигрантов на первом месте находится такая проблема, как нехватка денег (34%). Вторая - связана с поисками жилья (32%). Трудности с поисками работы находятся на третьем месте (13%). 21% респондентов назвали другие трудности, с которыми они столкнулись при переезде в Астану. В группе межгородских мигрантов "иерархия" трудностей несколько иная: 45% встретились с проблемами поиска жилья, 25% - работы, 21% - испытывали нехватку денег. Замечено, что сельские мигранты, имея более низкий образовательный и квалификационный статус по сравнению с городскими мигрантами, проявляют и меньше амбиций. Они чаще согласны на любой труд, что в итоге оборачивается их более быстрым трудоустройством. Анализ рынка труда в Астане показывает, что наиболее востребованным сегодня продолжает оставаться малоквалифицированный и неквалифицированный труд. Вот почему трудности, связанные с поисками работы, у сельских мигрантов находятся лишь на третьем месте. Что касается жилищных условий, то перемещенные в Астану из других городов имели, как городские жители, более качественное жилье в сравнении с сельскими, поэтому для них было важно и в этом аспекте не допустить социального отката. Например, 84% опрошенных межгородских мигрантов в месте выезда имели собственное жилье, преимущественно в виде благоустроенной квартиры (58%). К сожалению, в исследовании не был задан вопрос о размерах жилой площади в местах вселения и выезда. Но, учитывая все возрастающие цены на рынке жилья Астаны и одновременное падение цен на жилье во многих областных центрах республики, можно предположить, что межгородские мигранты все же несколько теряют в жилищных условиях при переезде в столицу.

Опросы всех групп мигрантов показали особое значение занятости как одного из основных механизмов адаптации человека на новом месте. Исследование подтвердило: ведущей формой занятости для сельских мигрантов из южного региона республики в Астане является так называемый неформальный, или "базарный", сектор, который консервирует в себе традиционные формы хозяйственной деятельности. Вследствие трансформации казахстанского общества слои населения, занятые в упомянутом секторе, представлены сегодня большими группами в социальной структуре общества. Неформальный сектор предоставляет работу городской бедноте, в том числе мигрантам из деревень и сел, иначе они остались бы без средств существования. Одновременно этот сектор есть некий эквивалент скрытой безработицы, политической нестабильности; слои населения, занятые здесь, обычно определяются в научной литературе как маргинальные. Однако, как показывает казахстанская практика, сельские мигранты не являются источником политических беспорядков, несмотря на свой маргинальный социоэкономический статус.

Доля занятых в так называемом "фирменном" секторе в наблюдаемом замере является небольшой. Здесь также наблюдается стратификация по месту выхода: сельские мигранты - это почти все наемные работники, а межгородские - работодатели, но этот слой является чрезвычайно узким. "Фирменный" сектор функционирует на капиталистических началах и рассматривается как современный, вместе с тем в казахстанском обществе, как трансформирующемся, модернизирующее воздействие города не может быть измерено только долей населения, занятого в "фирменном" секторе. Чаще межгородские мигранты оказываются занятыми в бюджетной сфере государственного сектора, - это такие сферы, как государственное управление, системы высшего и среднего образования, здравоохранение.

Поиски работы являются одной из самых трудных проблем адаптации мигрантов. Респондентам был задан вопрос: "Как Вы нашли работу?" Выяснилось, что среди приехавших в Астану из других городов 37% нашли ее через родственников, 16% помогли друзья, 19% устроились на работу самостоятельно, а 11% она была предложена различными организациями и предприятиями. Попытки трудоустройства через объявления в прессе увенчались успехом для 5% опрошенных, 2% решили вопрос в результате обращения на биржу труда. Случай, удача помогли обрести работу 6% респондентов. В другой группе (сельские мигранты), согласно полученным данным, 50% опрошенных в поисках работы оказали содействие родственники, земляки, 29% нашли ее самостоятельно; 9% - с помощью друзей. Объявления в прессе помогли трудоустройству 6%, а 4% работа нашлась по счастливому случаю. Как видим, половина опрошенных (по 50% в обеих выборках) обратилась за помощью в поисках работы к родственникам, что явилось наиболее результативным средством в трудоустройстве. По нашим данным, 7% сельских мигрантов обращались в службу занятости, но, судя по ответам, ни у кого из опрошенных попытка не увенчалась успехом. Таким образом, еще раз подтверждается существенная роль "неформальных" механизмов адаптации не только при миграции из села в город, но и при переезде из одного города в другой.

Какие же позитивные перемены произошли в жизни мигрантов после переезда в Астану? На вопрос "Какие изменения произошли в Вашей жизни после того, как Вы приехали в столицу?" 53% межгородских мигрантов ответили, что у них появилась работа, а 17% оказались в состоянии помогать родственникам. В группе сельских мигрантов 40% ответили, что нашли работу; 32% теперь имеют возможность прокормить свою семью, 23% смогут помогать родственникам, оставшимся в селе. Если сопоставить самооценки этих респондентов относительно своего статуса (лестница богатства) и их оценки удовлетворенности жизнью в настоящем, то между ними вновь обнаруживаются "ножницы". Это можно объяснить в какой-то степени характером притязаний (заниженных), который имеют вчерашние сельские жители. В среде прибывших в столицу из областных центров также выявляются подобные "ножницы". Но причина их иная: по всей видимости, для межгородских мигрантов наиболее характерна стратегия поведения, направленная на достижение успеха, причем не только в сфере доходов, но и в социокультурной области.

Миграционная мобильность казахского этноса в современных условиях возросла, что связано во многом с политикой урбанизации, осуществляемой в республике. Мотивы миграции, судя по данным исследования, носят преимущественно социально-экономический характер, хотя в случае с городскими мигрантами имеет место и социально-культурная мотивация, в пользу чего свидетельствуют различия в поведенческих стратегиях выходцев из сел и областных городов. Если в среде городских мигрантов превалирует достиженческая стратегия поведения, то основной доминантой поведения сельских мигрантов выступает, в сущности, выживание. По социально-демографическому, социально-экономическому и социокультурному составу обе рассматриваемые группы друг от друга отличаются. Первую - межгородские мигранты - можно определить как ресурсно достаточно сильную группу, вторую - сельские мигранты - как ресурсно слабую (отсутствие должного образования, квалификации, возможности покупки жилья и т.д.). Ведущей сферой занятости данной группы является так называемый неформальный сектор городской экономики. Сельские мигранты, с тем чтобы быстрее "вписаться" в экономическую жизнь города, занимают ниши именно в этом секторе рынка труда - оптовая или розничная торговля, строительство, оказание других, преимущественно простых услуг и т.д. В группе же городских мигрантов преобладает занятость в "фирменном" и бюджетном секторах, но роль традиционных механизмов адаптации также является значимой.


1 - Статья подготовлена при финансовой поддержке Фонда К. и Дж. МакАртуров (грант № 0062792 'Казахи: миграционная мобильность и этническая идентичность").
2 - Кузнецова С.И. Этносоциальные проблемы государств Центральной Азии. М., 1995
3 - Астана в цифрах (1999, 2000, 2001 гг.). Астана, 2001
4 - Сбор первичных данных совершался методом опроса. Были составлены отдельные вопросники: для сельских мигрантов на казахском языке, для межгородских мигрантов - на русском; специальный вопросник предназначался для опроса жителей города Астаны. Проведены две целевые выборки респондентов (100 человек - сельско-городские мигранты и 100 - межгородские). Третья выборка носила репрезентативный характер и включала 300 жителей г. Астаны (с учетом половозрастного, социально-профессионального и имущественного индексов). Использовалась также качественная методология - в частности, глубинные интервью, которые проводились как на первом этапе работы с целью коррекции вопросника, так и на втором - для уточнения некоторых данных, полученных в ходе опроса. Применялись и некоторые тестовые методики - "Культурно-ценностный дифференциал", а также тест Куна и Макпартленда "Кто Я?". В ходе подготовки вопросника, а затем на этапе интерпретации социологической информации был использован метод фокус-группы. Следует заметить: репрезентативный отбор сельских и межгородских мигрантов был заменен целевым, прежде всего, из-за отсутствия полной и достоверной информации об исходной, генеральной совокупности (мигрирующие в Астану). По оценкам экспертов, сельско-городские мигранты до 30-40% являются неучтенными жителями столицы по таким причинам, как невозможность получения прописки, сезонный характер миграции. Однако некоторая работа по репрезентации данных была проведена. Речь идет о пространственной локализации: были "районированы" точки прибытия - сельские районы областей Южного Казахстана и областные центры Казахстана, за исключением областных центров юга республики, в том числе Алматы

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса), Россия - www.osi.ru
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org
Программы MOST (Management of social transformations) ЮНЕСКО - www.unesco.org/most