Демографические вызовы России. Часть третья – миграция
	Вызовы внутренней миграции
	Вызовы иммиграции
	Вызовы эмиграции
	Заключение
	ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ
	Вся статья (в формате PDF)
	Темы предыдущих номеров
	См. также Архив "Темы номеров"

Для цитирования: Вишневский А.Г., Зайончковская Ж.А., Денисенко М.Б., Мкртчян Н.В. Демографические вызовы России. Часть третья - миграция // Демоскоп Weekly. 2017. № 753-754. URL: http://demoscope.ru/weekly/
2017/0753/tema01.php

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:

Web demoscope.ru

	Демографические вызовы России Часть третья - миграция[1]
Над темой номера работали: Анатолий ВИШНЕВСКИЙ[2] Жанна ЗАЙОНЧКОВСКАЯ[3] Михаил ДЕНИСЕНКО[4] Никита МКРТЧЯН[5]

Вызовы внутренней миграции

Последние 25 лет в России во внутренней миграции преобладает так называемый «западный дрейф», смещение массы населения с востока в юго-западном направлении. В результате между переписями 1989 и 2010 годов население азиатской части страны уменьшилось на 3170 тысяч человек (на 10%), в то время как население европейской части, тоже убывавшее, сократилось на 995 тысяч человек (0,9%). После переписи 2010 года население росло в обеих частях, но в европейской части быстрее, чем в азиатской.

Максимальных масштабов западный дрейф достигал в 1990-е годы, к настоящему времени его масштабы сократились, прежде всего в результате сокращения миграционного потенциала регионов Дальнего Востока. На рис 1 приведена статистика перетока населения между отдельными крупными частями страны в западно-восточном направлении, но данные за 1991-2010 годы, по-видимому, занижены. Как показали переписи населения 2002 и 2010 годов, почти все регионы восточной части страны недосчитались населения, реальные масштабы западного дрейфа в первые постсоветские десятилетия были больше.

Рисунок 1. Западный дрейф в 1991-2015 годах, тыс. человек (в среднем за год)

Миграция не просто перераспределяет население с востока на запад страны, она способствует концентрации населения в небольшом количестве регионов, тогда как в других ведет к сокращению и без того немногочисленных жителей. Центров притяжения населения в стране мало, и практически все они расположены в Европейской части страны. Три крупнейших центра – Московская и Санкт-Петербургская агломерации, Краснодарский край настолько сильно притягивают население, что существование иных значимых центров притяжения внутристрановых мигрантов в последние годы остается под вопросом (табл. 1): не хватает мобильного демографического ресурса. Восточнее Новосибирской области регионов, устойчиво притягивающих население, нет, да и этот регион имеет миграционный прирост в основном за счет подпитки «с востока» и соседних регионов, среди населения которых он, возглавляемый третьим по величине городом России, является наиболее привлекательным в экономическом отношении центром.

Таблица 1. Миграционный прирост населения по основным центрам притяжения внутрироссийских мигрантов, 1991-2015 годы, тыс. человек

* Оценка с учетом итогов переписей 2002 и 2010 годов

Концентрация большей части населения страны на сравнительно небольшой части ее территории и запустение всего остального пространства – это несомненный вызов. Сейчас 27% населения России сосредоточено менее чем на 4% ее территории (ЦФО). Смещение населения на запад страны отражает конкуренцию регионов за людские ресурсы в условиях их явного дефицита. Все это заставляет еще раз задуматься о вызове недонаселенности России, о котором говорилось в первой части статьи.

Миграционные потери многих территорий сглаживает прирост за счет долговременной международной миграции, но он не так значителен, как потери во внутрироссийской миграции. Да и этот прирост в регионах к востоку от Красноярского края невелик, международные мигранты, хотя и распределяются по территории страны более равномерно, все же предпочитают регионы Европейской России, юг Урала и Западной Сибири.

Предпринимаемые (декларативные) попытки развернуть направления миграционных потоков «в нужных направлениях» и повысить общий уровень пространственной мобильности населения не приводят к значимым результатам. Для масштабных переселенческих процессов нет ни людских, ни финансовых ресурсов. Направления миграции в России зависят от концентрации ресурсов в Москве и нескольких других крупнейших городах, и если они и могут быть изменены, то только при условии очень серьезной корректировки экономической (в т.ч. региональной) политики. Во многих геополитически и стратегически важных регионах страны нет в должном количестве рабочих мест, способных привлечь дополнительные рабочие руки. Помимо этого, разные части страны отличает разная инфраструктурная обустроенность, для сглаживания существующих контрастов необходимы гигантские финансовые средства.

Миграционные потоки усиливают концентрацию населения в крупных и крупнейших городах, с населением более 1 млн. человек. В результате миграции в последние годы между наиболее плотно заселенными (2% общей площади) и наиболее слабозаселенными (более 90% площади) территориями страны перераспределяются ежегодно около 0,5 млн человек. Продолжают терять население сельская местность, малые и средние города. При этом значительное перераспределение населения происходит не между, а в пределах регионов – в региональные столицы и их пригороды из остальной части региона, внутренней периферии. В сельской местности часть юридически числящегося населения на самом деле фактически не проживают в селе[6].

В миграции в основном принимает участие молодое население в возрасте 17-35 лет (наиболее активно – в возрасте поступления в вузы), в результате этого население основных притягательных для мигрантов центров успешнее противостоит старению, а экономика получает дополнительные рабочие руки. Напротив, на территориях оттока населения миграция усиливает старение и депопуляцию, экономика не получает стимулов к развитию, ведь уезжают наиболее активные. В местах длительной, продолжающейся многие десятилетия миграционной убыли не только деградирует население, но и разрушается, в силу невостребованности, инфраструктура (прежде всего - социальная и транспортная), что создает стимулы к дальнейшему выезду населения. Подобные процессы происходят не только на восточных окраинах, но и повсюду в староосвоенных регионах Центра страны, на значительном удалении от крупных городов. Реосвоение и поддержание многих сельских населенных пунктов происходит только силами дачников, и только на летний сезон[7].

Для молодежи проблема стоит не столько в выезде из своего поселка (села, моногорода), сколько в бессмысленности возвращения в него. Узкий рынок труда, низкая заработная плата, отсутствие возможностей для развития делают возвращение бесперспективным и, во многих случаях – свидетельством краха личных амбиций.

Временная трудовая миграция – отходничество. Долговременная миграция в пределах России (в последние годы ее масштабы составляют более 4 млн человек в год) идет параллельно с процессами временной трудовой, вахтовой миграции, современным отходничеством. Масштабы участия россиян во внутренней временной трудовой миграции, согласно данным Обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ), не меняются на протяжении ряда лет и составляют 1,6-1,7 млн человек ? без учета маятниковой (суточной) миграции, ? хотя встречаются и гораздо более радикальные оценки, доходящие до 15-20 млн. По данным ОНПЗ, в течение последних лет трудовые мигранты составляют 2,4% всего занятого населения России в возрасте 15-72 года. Степень участия в этой миграции сильно разнится как по регионам страны – наибольшее распространение она имеет среди домохозяйств Центрального, Приволжского и Южного Федеральных округов, так и в зависимости от типов поселений – чаще на работу в другие регионы выезжают жители сельской местности и небольших городских поселений[8].

И долговременные, и трудовые мигранты тяготеют к регионам – лидерам (Москва, Санкт-Петербург, ХМАО и ЯНАО, Ненецкий АО и Сахалинская область) и т.н. «регионам, опережающим по доходу»[9]. При этом переток работников осуществляется прежде всего из среднеразвитых регионов (к ним отнесены более 50 субъектов РФ) в регионы-лидеры. Наиболее слабые в социально-экономическом отношении «аутсайдеры», испытывают отток как населения, так и трудовых мигрантов, но основные «доноры» принадлежат к не самым бедным. В России действуют т.н. «ловушки бедности», которые препятствуют не столько выезду населения из наиболее депрессивных и бедных поселений, сколько развитию человеческого капитала населяющих их жителей, с последующей невозможностью реализовать его даже посредством миграции.

Основные центры притяжения мигрантов делят территорию России между собой (табл. 2), большее их число, из Центрального, Южного и части Приволжского округов направляется в столичный регион, с Урала и Западной Сибири едут работать в Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, а также в другие регионы севера – Красноярский край, Якутию. Иные центры притяжения трудовых мигрантов собирают работников с более локальных территорий.

Таблица 2. Распределение трудовой миграции в основные регионы притока, по регионам выхода (федеральным округам), 2014 год, %

* Восточно-Сибирский экономический район

Источник: данные ОНПЗ.

Проблемы трудовой миграции, трудовых мигрантов и их семей. Современное отходничество (трудовая миграция без смены места жительства) не привлекает особого внимания, хотя она порождает немало специфических проблем.

В отличие от долговременной миграции, подавляющая часть трудовых мигрантов перемещается в пределах своей части страны, ближайших регионов. Дальние поездки, связанные с большими транспортными издержками, совершаются на более длительный срок, соответственно, и поездки домой менее часты. 83% трудовых мигрантов, по данным ОНПЗ, мужчины от 20 до 50 лет, многие имеют семьи и детей. Они заняты в основном на работах, требующих средней квалификации, в строительстве, добыче полезных ископаемых, на транспорте, в охране. Женщины в основном заняты в сфере услуг[10].

Лучше всего получается заработать на «дальней» вахте, на наиболее тяжелых работах, требующих часто специальных навыков и квалификации. В крупных городах, где работает большинство из них, они занимают рабочие места, не пользующиеся спросом у местного населения в силу специфики труда и сравнительно низкой заработной платы. Однако по меркам тех мест, откуда едут трудовые мигранты, эта работа высокооплачиваемая, позволяет поддерживать достаточно приемлемый уровень благосостояния их семьям.

По оценкам, основанным на опросах трудовых мигрантов из малых городов, проводившихся ИнСАП РАНХиГС в 2015 году, трудовые мигранты пересылали или привозили своим семьям около 70-75% заработанного[11]. Такие трансферты не только поддерживают потребление домохозяйств, но и перераспределяют немалые финансовые средства в пользу небогатых муниципальных образований. Т.к. рынок труда в местах выхода современных отходников ограничен – рабочие места есть в бюджетной сфере и на небольшом количестве предприятий, трудовая миграция является основным демпфирующим фактором в случае потери работы, непостоянной занятости, для многих семей – единственной возможностью повысить доход и накопить на серьезные капиталовложения (ремонт и покупка дома, автомобиля и т.п., возврата крупных кредитов). Часть отходников зарабатывают деньги на покупку жилья в крупном городе для детей.

Выезд значительной части трудоспособного населения на работу в другие регионы и муниципальные образования вызывает озабоченность местных властей с позиций недобора налогов – ЕСН и подоходного. Эта озабоченность справедлива лишь в том смысле, что трудовые мигранты чаще всего получают социальные услуги не по месту работы, а по месту проживания их семей. Согласно данным ОНПЗ, трудовые мигранты чаще, чем «местные» работники, не оформляют должным образом отношения с работодателем. Тем не менее, возможно, экономические выгоды трудовой миграции для сельской местности и малых городов перекрывают недобор налогов.

Трудовая миграция одного из членов домохозяйства позволяет получать выгоды от работы на высокооплачиваемом (по меркам села, малого города) рабочем месте, получать дополнительные доходы от личного подсобного хозяйства (в т.ч. в свободное от работы на выезде время), пользоваться товарами и услугами, которые в крупных городах дороже. Это, вместе с большими издержками по переселению, сдерживает переезд всей семьи в крупный город, вследствие чего российская глубинка пустеет не с такой скоростью.

Немало отходников привыкает к работе на выезде, не готовы поменять ее на ежедневный наемный труд по месту проживания: месячный, недельный ритм работы меняет тип личности, формируя «ловушку свободного времени»[12].

При этом семьи отходников живут «на разрыве», снижается частота личных контактов, в т.ч. с детьми. Такой образ жизни может служить фактором распада семей, хотя существует и противоположное мнение: «реже видимся – реже ругаемся». Хуже, если в трудовую миграцию вовлекаются оба взрослых члена домохозяйства, оставляя детей на попечение иных родственников. Нередко в семьях отходники рассматриваются, прежде всего, как источник денег, и сами они привыкают к этой роли, пренебрегая выполнением иных обязанностей, в т.ч. по воспитанию детей.

По месту работы в других регионах и городах трудовые мигранты часто проживают в стесненных условиях, в предоставляемых работодателями общежитиях или арендуя койко-места. Бытовые удобства используются по минимуму, зачастую откладывается лечение, занятия спортом. В отсутствие семьи и развитых социальных связей, вакуум осмысленных форм досуга после напряженного трудового дня часто заполняется алкоголем.

[1] Текст подготовлен на основе экспертно-аналитического доклада Центра стратегических разработок «Демографические вызовы России» М.: ноябрь 2017 года.
[2] Вишневский Анатолий Григорьевич - доктор экономических наук, директор Института демографии НИУ ВШЭ.
[3] Денисенко Михаил Борисович - кандидат экономических наук, заместитель директора Института демографии НИУ ВШЭ.
[4] Зайончковская Жанна Антоновна - кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник Института демографии НИУ ВШЭ.
[5] Мкртчян Никита Владимирович - кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник Института демографии НИУ ВШЭ.
[6] Фомкина А.А. Трансформация местных систем расселения слабоурбанизированных территорий Центральной России (на примере Тверской области). Автореферат дисс. М.: 2016.
[7] Между домом и… домом. Возвратная пространственная мобильность населения России / ред. Т.Г. Нефедовой, К.В. Аверкиевой, А.Г. Махровой. –М.: Новый хронограф, 2016. – 504 с.
[8] Нефедова Т.Г. Отходники и сельско-городские миграции в России //Известия Российской академии наук. Серия географическая. 2015. № 3. с. 41-56.
[9] Терминология НИСП, см. Социальный атлас российских регионов. Таблица типов http://www.socpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm
[10] Более подробно о «портрете» трудовых мигрантов см.: Флоринская Ю.Ф., Мкртчян Н.В., Малева Т.М., Кириллова М.К. Миграция и рынок труда М.: Изд. дом Дело, 2015. 108 с.
[11] Мкртчян Н.В., Флоринская Ю.Ф. Социально-экономические эффекты трудовой миграции из малых городов России // Вопросы экономики. 2016, №4 с. 103-123.
[12] Подробнее см.: Нефедова Т.Г. Отходничество в системе миграций в постсоветской России. Предпосылки // Демоскоп Weekly 2015 №641-642 http://demoscope.ru/weekly/2015/0641/demoscope641.pdf