Алкоголь и суициды в России, Украине и Беларуси:
сравнительный анализ трендов

Разводовский Ю.Е. [1]
(Опубликовано в журнале "Суицидология", 2016, Том 7, №1 (22), с. 3-10)

Несмотря на снижение уровня суицидов, наблюдающееся на протяжении последнего десятилетия, в России, Украине и Беларуси этот показатель остается достаточно высоким[2]. Резкие колебания уровня самоубийств в бывших Советских республиках широко обсуждались в научной литературе, однако, исследователи так и не пришли к единому мнению относительно причины этих колебаний[3]. Несмотря на то, что все бывшие Советские республики на протяжении последних десятилетий были вовлечены в процесс социальной трансформации, эффект этой трансформации на уровень суицидов не был идентичным[4].

Сравнительные исследования между разными странами могут оказаться полезными в изучении влияния социально-политических и макроэкономических факторов на уровень суицидов. Бывшие Советские республики Россия, Украина и Беларусь имеют общую историю и схожий путь социально-экономического развития в Советский период. Однако эти общие предпосылки резко контрастируют с различиями социально-экономических моделей, которые эти страны выбрали после распада Советского Союза[5]. В сравнительной перспективе в постсоветский период Беларусь выбрала путь менее радикальных социально - экономических реформ с сохранение командно - административной системы и низким уровнем приватизации. Напротив, в России и Украине были проведены радикальные экономические реформы, сопровождавшиеся кампанией массовой приватизации[6].

Алкоголь является одним из основных факторов высокого уровня преждевременной смертности в Славянских республиках бывшего Советского Союза[7]. В России, например, алкоголь ответственен за 59% всех смертей мужчин и 33% всех смертей женщин трудоспособного возраста[8]. В Украине алкогольная смертность составляет 40% от общей смертности мужчин и 22% от смертности женщин в возрасте 20-64 лет[9]. Соответствующие цифры для Беларуси составляют 28,4% от общей смертности мужчин и 16,4% от смертности женщин[10]. Несмотря на некоторые позитивные изменения в последние годы, Россия, Украина и Беларусь, по-прежнему, занимают лидирующие позиции в мире по уровню потребления алкоголя[11]. Все эти страны имеют схожий паттерн, характеризующийся потреблением большого количества крепкого алкоголя в течение одной выпивки[12].

Накопленные данные говорят о том, что сочетание культуральной приемлемости пьянства, высокого уровня потребления крепких алкогольных напитков и «фестивального» стиля потребления алкоголя является ключевым фактором высокого уровня суицидов в бывших Советских республиках[13].

В недавнем исследовании на индивидуальном уровне было показано, что злоупотребление алкоголем является причиной почти половины всех самоубийства среди российских мужчин[14].

Связь между алкоголем и суицидом в России и Беларуси была установлена во многих исследованиях, проведенных на популяционном уровне[15]. В тоже время, в некоторых исследованиях было показано отсутствие связи между алкоголем и суицидами в этих странах на популяционном уровне в постсоветский период[16].

Учитывая противоречивость этих данных, целью настоящего исследования было установить, может ли алкогольный фактор объяснить резкие колебания уровня суицидов в России, Украине и Беларуси в Советский и постсоветский период.

Материалы и методы

Данные уровня суицидов в расчете на 100 тысяч населения взяты из базы данных ВОЗ. Данные уровня продажи алкоголя в литрах на душу населения основаны на данных национальных статистических агентств.

С целью изучения связи между уровнем продажи алкоголя и уровнем суицидов в Советский и постсоветский период, временные ряды были разделены на два периода: период с 1970 по 1991 гг. и период с 1992 по 2014 гг. Анализ связи между независимой переменной (уровень продажи алкоголя) и зависимой переменной (уровень суицидов) проводился с помощью анализа парных корреляций Спирмена с использованием статистического пакета «Статистика».

Результаты исследования

Средний уровень суицидов в рассматриваемый период в России, Украине и Беларуси составил соответственно 31,3±6,1, 22,3±3,7 и 25,9±5,5 на 100000 населения.

В целом, тренды уровня суицидов в трех странах демонстрировали схожий паттерн: линейный рост в 70-е годы, резкое снижение в середине 80-х, за которым последовал резкий рост в первой половине 90-х, после чего этот показатель стал снижаться (рис. 1).

Рисунок 1. Динамика уровня суицидов в России, Украине и Беларуси
в период с 1970 по 2014 годы.

В тоже время, тренды уровня суицидов в трех странах существенно различались в постсоветский период. В России уровень суицидов резко вырос в период с 1991 по 1994 гг. (+57,3%), после чего стал снижаться, а затем снова вырос в период с 1999 по 2001 гг. В Беларуси и Украине уровень суицидов резко вырос в период с 1991 по 1996 гг. (+67,3% и +42,7% соответственно), после чего стал снижаться.

Сравнительный анализ трендов показывает, что в 70-х годах уровень суицидов в Беларуси и Украине был существенно ниже, чем в России, однако в последние годы эта разница практически нивелировалась.

Средний уровень продажи алкоголя в России, Украине и Беларуси в рассматриваемый период составил 8,4± 1,8, 6,3± 1,7 и 8,6±2,0 литров на душу населения соответственно. Графические данные говорят о том, что тренды уровня продажи алкоголя в трех странах в Советский период были схожи: данный показатель рос в 70-е годы, несколько снизился в начале 80-х, а затем резко снизился в период с 1984 по 1987 гг. (рис. 2).

Рисунок 2. Динамика уровня продажи алкоголя в России, Украине и Беларуси
в период с 1970 по 2014 годы

После распада Советского Союза уровень продажи алкоголя в России резко вырос в период с 1992 по 1995 гг., существенно снизился в 1996 году, рос постепенно вплоть до 2007, после чего стал снижаться. В постсоветской Беларуси уровень продажи алкоголя рос практически линейно с несколькими осцилляциями вплоть до 2005 года, затем резко вырос в период с 2006 по 2011, после чего стал снижаться. В Украине уровень продажи алкоголя существенно снизился в период с 1991 по 1996 гг., резко вырос в период с 1996 по 2008 гг., после чего так же стал снижаться.

Графические данные говорят о том, что в Советский период тренды уровня продажи алкоголя и уровня суицидов были достаточно схожи во всех трех странах. В тоже время, в постcоветский период эти тренды существенно различались: в период с 2000 по 2007 гг. уровень суицидов снижался на фоне роста уровня продажи алкоголя. Результаты корреляционного анализа говорят о наличии статистически значимой положительной корреляции между уровнем потребления алкоголя и уровнем суицидов во всех трех странах в Советский период. В тоже время, эти показатели отрицательно коррелируют в постcоветский период (табл. 1).

Таблица 1. Результаты корреляционного анализа

Обсуждение результатов

Результаты корреляционного анализа выявили наличие позитивной связи на популяционном уровне между алкоголем и суицидами в России, Украине и Беларуси в Советский период. Эффект влияния алкоголя на уровень суицидов примерно одинаков в России и Беларуси, и несколько ниже в Украине. Совершенно очевидно, что резкое снижение уровня самоубийств в середине 80-х годов явилось следствием снижения доступности алкоголя в период антиалкогольной кампании. Данный факт убедительно свидетельствует о том, что алкоголь не ограничивается посредничеством между психосоциальным дистрессом и самоубийствами, играя роль средства патологической адаптации, а является одним из ключевых факторов риска суицидального поведения.

Распад Советского Союза в 1991 году вызвал социально-экономический кризис, который имел драматические последствия для состояния физического и психического здоровья населения[17]. Уровень суицидов, считающийся индикатором психосоциального дистресса, в этот период резко вырос[18]. Одной из возможных причин различий в динамике уровня данного показателя в бывших Советских республиках могут быть различия в экономических стратегиях, которые они выбрали. Сравнительный анализ показал, что уровень суицидов среди мужчин в бывших Советских республиках строго ассоциируется с состоянием макроэкономики[19]. Быстрая массовая приватизация и резкий рост безработицы считается одной из главных причин резкого роста уровня смертности в России в начале 90х годов прошлого века[20]. Связь между макроэкономической нестабильностью, безработицей и уровнем суицидов хорошо документирована[21]. В недавнем исследовании, в котором были использованы данные из 27 стран Европы и 27 стран других регионов, была показана тесная связь уровнем безработица и уровнем суицидов[22]. Кроме того, кросс- секционный анализ данных из 13 стран бывшего Советского Союза показал, что такие переменные как уровень безработицы и валовой внутренний продукт в значительной степени влияют на уровень суицидов[23].

Существуют, однако, данные, указывающие на то, что рост уровня суицидов не является обязательным атрибутом социально-экономического кризиса. К примеру, экономический кризис 2008 года не сопровождался ростом уровня суицидов в странах Балтии[24]. Кроме того, в одном из кросс-секционных анализов было показано, что различные социально-экономические индикаторы не коррелируют с уровнем суицидов в бывших Советских республиках[25]. В то же время, уровень потребления алкоголя сохранил свою позицию в качестве предиктора уровня суицидов, даже после включения в модель социально-экономических показателей[26]. Следует отметить, что амплитуда колебаний уровня суицидов в переходный период в России и Беларуси была схожей, несмотря на различия в темпах экономических реформ. В то же время, имели место существенные различия в динамике уровня суицидов в России и Украине, несмотря на схожие темпы экономических реформ. Эти эмпирические данные косвенно говорят о том, что быстрая массовая приватизация, рост безработицы и вызванный ими психосоциальный дистресс не в состоянии объяснить различия в динамике уровня суицидов между странами в переходный период.

Скачок уровня суицидов в России в период с 1999 по 2001 гг. в какой-то степени может быть связан с последствиями финансового кризиса 1998 года. С другой стороны, этот рост мог быть обусловлен увеличением доступности алкоголя, вследствие снижения его стоимости относительно продуктов питания[27]. Примечательно то, что глобальный экономический кризис 2008 года не оказал влияния на уровень суицидов в бывших Советских республиках. Начиная с 2001 года, уровень суицидов в России стал снижаться. Остается не совсем понятным, является ли это снижение продолжением циклических колебаний уровня смертности, отмечавшееся в России на протяжении последних десятилетий[28], либо в данном случае имеет место вмешательство какой-то неизвестной переменной. Некоторые исследователи склонны считать, что снижение уровня суицидов, отмечавшееся в России на протяжении последнего десятилетия, явилось следствием вступлением в силу новых антиалкогольных законов в 2006 году, которые увеличили контроль государства за алкогольным рынком[29]. В анализе временных переменных с использованием ежемесячных данных было показано, что введение новых антиалкогольных законов снизило уровень суицидов среди мужчин на 9%, что эквивалентно сохранению 4000 жизней ежегодно[30].

В то же время, имеются основания усомниться в том, что снижение уровня суицидов на протяжении последнего десятилетия можно полностью отнести на счет эффекта новых антиалкогольных законов, поскольку тенденция снижения уровня суицидов началась до вступления этих законов в силу. Кроме того, схожая тенденция отмечалась в Украине и Беларуси, несмотря на отсутствие каких-либо законодательных инициатив, способных существенным образом повлиять на алкогольный рынок в этих странах. По всей вероятности, снижение уровня суицидов в России на протяжении последнего десятилетия является отражением регионального паттерна, который совпал по времени с принятием новых антиалкогольных законов. Не исключено, что снижение уровня самоубийств в бывших Советских республиках в какой-то степени является следствием макроэкономической стабилизации.

Следует отметить ряд ограничений данного исследования, которые могли оказать влияние на полученные результаты. В первую очередь речь идет о ненадежности официальных данных уровня продажи алкоголя, особенно в постсоветский период. Отмена государственной алкогольной монополии и появление частной торговой сети в переходный период существенно затруднило сбор данных уровня продажи алкоголя, что негативным образом отразилось на качестве статистических данных[31]. Кроме того, в этот период резко вырос уровень потребления незарегистрированного алкоголя[32]. В сравнительном аспекте Украина имеет наибольший удельный вес незарегистрированного алкоголя в структуре его потребления, причем этот показатель резко вырос в постсоветский период[33]. Согласно экспертным оценкам, незарегистрированный алкоголь занимает около 2/3 от общего уровня потребления алкоголя[34].

Другой потенциальной проблемой может быть качество данных уровня суицидов, учитывая увеличение числа смертей от неустановленных причин, которое отмечается в последние годы в бывших Советских республиках[35]. Снижение качества статистических данных может являться основной причиной, затрудняющей установление связи между потреблением алкоголя и суицидами на популяционном уровне в постсоветский период.

Таким образом, результаты настоящего исследования говорят о том, что колебания уровня суицидов в России, Украине и Беларуси в Советский период ассоциируются с уровнем продажи алкоголя. В тоже время, продажа алкоголя не может объяснить колебания уровня суицидов в этих странах в постсоветский период, что, вероятнее всего, обусловлено снижением качества статистических данных. Сравнительный мониторинг динамики уровня суицидов в бывших Советских республиках представляется актуальной задачей дальнейших исследований.

[1] Разводовский Юрий Евгеньевич - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории УО «Гродненский государственный медицинский университет», р. Беларусь
[2] Разводовский Ю.Е., Смирнов В.Ю., Зотов П.Б. Прогнозирование уровня суицидов с помощью анализа временных серий // Суицидология. - 2015. - Том 6, № 3. - С. 41-49; Каndrychyn S.V., Razvodovsky Y.E. The spatial regularities of violent mortality in European Russia and Belarus: ethnic and historical perspective // J. Psychiatry. - 2015. - Vol. 18: 305 doi: 10.4172/2378-5756.1000305; Pridemore W.A. The impact of hazardous drinking on suicide among working-age Russian males: an individual-level analysis // Addiction. - 2013. - Vol. 108. - P. 1933-1941.
[3] Розанов В.А. Самоубийства, психо-социальный стресс и потребление алкоголя в странах бывшего СССР // Суицидология. - 2012. - № 4. - С. 28-40; Andreeva E., Ermakov S., Brenner H. The socioeconomic etiology of suicide mortality in Russia // International journal environment and sustainable development. - 2008. - Vol. 7, № 1. - P. 21-48; Brainerd E. Economic reform and mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic in the 1990s // European economic review. - 2001. - Vol. 45. - P. 1007-1019; Kolves K., Milner A., Varnik P. Suicide rates and socioeconomic factors in Eastern European countries after the collapse of the Soviet Union: trends between 1990 and 2008 // Sociological health illness. - 2013. - Vol. 35, №6. - P. 956-70; Makinen I.H. Eastern European transition and suicide mortality // Social science & medicine. - 2000. Vol. 51. - P. 1405-1420; Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rate in Belarus. // Psychiatria Danubina. - 2006. - Vol. 18 (Suppl.1). - P. 64; Razvodovsky Y.E. Suicide and alcohol psychoses in Belarus 1970-2005 // Crisis. - 2007. - Vol. 28, № 2. - P. 61-66; Razvodovsky Y.E. Noncommercial alcohol in central and eastern Europe, ICAP Review 3. In: International Center for alcohol policies, ed. Noncommercial alcohol in three regions. Washington, DC: ICAP. - 2008. - P. 17-23; Razvodovsky Y.E. Alcohol and suicide in Belarus // Psychiatria Danubina. - 2009. - Vol. 21, № 3. - P. 290-296; Razvodovsky Y.E. Suicide and fatal alcohol poisoning in Russia, 1956-2005 // Drugs: education, prevention and policy. - 2009. - Vol. 16, № 2. - P. 127-139; Varnik A. & Wasserman D. Suicides in the former Soviet republics // Acta psychiatrica Scandinavica. 1992. - Vol. 86. - P. 76-78.
[4] Розанов В.А. Самоубийства, психо-социальный стресс и потребление алкоголя в странах бывшего СССР // Суицидология. - 2012. - № 4. - С. 28-40; Kolves K., Milner A., Varnik P. Suicide rates and socioeconomic factors in Eastern European countries after the collapse of the Soviet Union: trends between 1990 and 2008 // Sociological health illness. - 2013. - Vol. 35, № 6. - P. 956-70; Stuckler D., King L., McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a crossnational analysis // Lancet. - 2009. - Vol. 373. - P. 399-407.
[5] Stuckler D., King L., McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a crossnational analysis // Lancet. - 2009. - Vol. 373. - P. 399 - 407.
[6] Там же
[7] Razvodovsky Y.E. Was the mortality decline in Russia attributable to alcohol control policy? // Journal of Sociolomics. - 2014. - Vol. 3, № 2 - P. 1-2; Stickley A., Leinsalu M., Andreew E., Razvodovsky Y.E., Vagero D., McKee M. Alcohol poisoning in Russia and the countries in the European part of the former Soviet Union, 1970-2002 // European journal of public health. - 2007. - Vol. 17, № 5. - P. 444-449; Treml V.G. Production and consumption of alcoholic beverages in the USSR. A statistical study // Journal of studies on alcohol. - 1975. - Vol. 36. - P. 285-320; Родяшин Е.В., Зотов П.Б., Габсалямов И.Н., Уманский М.С. Алкоголь среди факторов смертности от внешних причин // Суицидология. - 2010. - № 1. - С. 21-23.
[8] Zaridze D., Lewington S., Boroda A., Sclo G., Karpov R., Lazarev A. et al. Alcohol and mortality in Russia: prospective observational study of 151 000 adults // Lancet. - 2014. - Vol. 383. - P. 1465-1473.
[9] Levchuk N. Demographic consequences of alcohol abuse in Ukraine // Demography and social economy. - 2005. - № 8. - P. 46-56.
[10] Razvodovsky Y.E. Alcohol attributable mortality in Belarus // Alcoholism. - 2012. - Vol. 48, № 1. - P. 13-22.
[11] World Health Organization. Global status report on alcohol and health. Geneva: World Health organization. 2014.
[12] Stuckler D., King L., McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a crossnational analysis // Lancet. - 2009. - Vol. 373. - P. 399–407; Stickley A., Razvodovsky Y., McKee M. Alcohol and mortality in Russia: A historical perspective // Public health. - 2009. - Vol. 23. - P. 20-26; Webb C.P., Bromet E.J., Gluzman S., Tintle N.L., Schwartz J.E., Kostyuchenko S., Havenaar J.M. Epidemiology of heavy alcohol use in Ukraine: findings from the world mental health survey // Alcohol. - 2005. - Vol. 40, № 4. - P. 327-335.
[13] Nemtsov A.V. Suicide and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and alcohol dependence. 2003. - Vol. 1. - P. 161-168; Razvodovsky Y.E. The association between the level of alcohol consumption per capita and suicide rate: results of time-series analysis // Alcoholism. - 2001. - Vol. 2. - P. 35-43; Razvodovsky Y.E. Blood alcohol concentration in suicide victims // European Psychiatry. - 2010. - Vol. 25 (Supplement 1). - P. 1374; Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rates in Russia // Suicidology Online. - 2011. Vol. 2. - P. 67-74;
Razvodovsky Y.E. Suicide trends in Belarus, 19802008 / In: Pray, L., Cohen, C., Makinen, I.H., Var- nik, A., MacKellar F.L. (Eds.). Suicide in Eastern Europe, the CIS, and the Baltic Countries: social and public health determinants (pp. 21-28). - Vi- ena: Remaprint, 2013; Razvodovsky Y.E. Alcohol and Suicide in Eastern Europe // J. Addict. Med. Ther. Sci. - 2014. - Vol. № 1. - P. 101; Razvodovsky Y.E, Kandrychyn S.V. Spatial regularity in suicides and alcohol psychoses in Belarus // Acta medica Lituanica. - 2014. - Vol. 21, № 2. - P. 57-64.
[14] Pridemore W.A. The impact of hazardous drinking on suicide among working-age Russian males: an individual-level analysis // Addiction. - 2013. - Vol. 108. - P. 1933-1941.
[15] Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rate in Belarus. // Psychiatria Danubina. - 2006. - Vol. 18 (Suppl.1). - P. 64; Razvodovsky Y.E. Suicide and alcohol psychoses in Belarus 1970-2005 // Crisis. - 2007. - Vol. 28, № 2. - P. 61 -66. Nemtsov A.V. Suicide and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and alcohol dependence. 2003. - Vol. 1. - P. 161-168; Razvodovsky Y.E. The association between the level of alcohol consumption per capita and suicide rate: results of time-series analysis // Alcoholism. - 2001. - Vol. 2. - P. 35-43; Razvodovsky Y.E. Blood alcohol concentration in suicide victims // European Psychiatry. - 2010. - Vol. 25 (Supplement 1). - P. 1374; Razvodovsky Y.E. Alcohol consumption and suicide rates in Russia // Suicidology Online. - 2011. Vol. 2. - P. 67-74.
[16] Andreeva E., Ermakov S., Brenner H. The socioeconomic etiology of suicide mortality in Russia // International journal environment and sustainable development. - 2008. - Vol. 7, № 1. - P. 21-48; Kolves K., Milner A., Varnik P. Suicide rates and socioeconomic factors in Eastern European countries after the collapse of the Soviet Union: trends between 1990 and 2008 // Sociological health illness. - 2013. - Vol. 35, № 6. - P. 956-70.
[17] Brainerd E. Economic reform and mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic in the 1990s // European economic review. - 2001. - Vol. 45. - P. 1007-1019; Varnik A. & Wasserman D. Suicides in the former Soviet republics // Acta psychiatrica Scandinavica. 1992. - Vol. 86. - P. 76-78; Stickley A., Leinsalu M., Andreew E., Razvodovsky Y.E., Vagero D., McKee M. Alcohol poisoning in Russia and the countries in the European part of the former Soviet Union, 1970-2002 // European journal of public health. - 2007. - Vol. 17, № 5. - P. 444-449.
[18] Andreeva E., Ermakov S., Brenner H. The socioeconomic etiology of suicide mortality in Russia // International journal environment and sustainable development. - 2008. - Vol. 7, № 1. - P. 21-48; Varnik A. & Wasserman D. Suicides in the former Soviet republics // Acta psychiatrica Scandinavica. 1992. - Vol. 86. - P. 76-78; Stickley A., Leinsalu M., Andreew E., Razvodovsky Y.E., Vagero D., McKee M. Alcohol poisoning in Russia and the countries in the European part of the former Soviet Union, 1970-2002 // European journal of public health. - 2007. - Vol. 17, № 5. - P. 444-449.
[19] Brainerd E. Economic reform and mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic in the 1990s // European economic review. - 2001. - Vol. 45. - P. 1007-1019.
[20] Stuckler D., King L., McKee M. Mass privatization and post-communist mortality crisis: a crossnational analysis // Lancet. - 2009. - Vol. 373. - P. 399-407.
[21] Brainerd E. Economic reform and mortality in the former Soviet Union: A study of the suicide epidemic in the 1990s // European economic review. - 2001. - Vol. 45. - P. 1007-1019.
[22] Chang S.S, Stuckler D., Yip P., Gunnell D. Impact of 2008 global economic crisis on suicide: time trend study in 54 countries // BMJ. - 2013. - Vol. 347: f5239 doi: 10.1136/bmj.f5239.
[23] Kolves K., Milner A., Varnik P. Suicide rates and socioeconomic factors in Eastern European countries after the collapse of the Soviet Union: trends between 1990 and 2008 // Sociological health illness. - 2013. - Vol. 35, № 6. - P. 956-70.
[24] Stankunas M., Linder J., Avery M., Sorensen R. Suicide, recession, and Unemployment // The Lancet. - 2013. - Vol. 381. - P. 721.
[25] Makinen I.H. Eastern European transition and suicide mortality // Social science & medicine. - 2000. Vol. 51. - P. 1405-1420.
[26] Там же
[27] Nemtsov A.V. Suicide and alcohol consumption in Russia, 1965-1999 // Drug and alcohol dependence. 2003. - Vol. 1. - P. 161-168.
[28] Разводовский Ю.Е., Смирнов В.Ю., Зотов П.Б. Прогнозирование уровня суицидов с помощью анализа временных серий // Суицидология. - 2015. - Том 6, № 3. - С. 41-49; Немцов А.В., Разводовский Ю.Е. Алкогольная ситуация в России и её отражение в кривом зеркале // Собриология. - 2015. - № 3. - С. 70-73.
[29] Разводовский Ю.Е., Смирнов В.Ю., Зотов П.Б. Прогнозирование уровня суицидов с помощью анализа временных серий // Суицидология. - 2015. - Том 6, № 3. - С. 41-49; Pridemore W.A, Chamlin M.B., Andreev E. Reduction in male suicide mortality following the 2006 Russian alcohol policy: an interrupted time series analysis // American journal public health. - 2013. Vol. 103, № 11. - P. 2021-2026.
[30] Pridemore W.A, Chamlin M.B., Andreev E. Reduction in male suicide mortality following the 2006 Russian alcohol policy: an interrupted time series analysis // American journal public health. - 2013. Vol. 103, № 11. - P. 2021-2026.
[31] Stickley A., Leinsalu M., Andreew E., Razvodovsky Y.E., Vagero D., McKee M. Alcohol poisoning in Russia and the countries in the European part of the former Soviet Union, 1970-2002 // European journal of public health. - 2007. - Vol. 17, № 5. - P. 444-449.
[32] Razvodovsky Y.E. Noncommercial alcohol in central and eastern Europe, ICAP Review 3. In: International Center for alcohol policies, ed. Noncommercial alcohol in three regions. Washington, DC: ICAP. - 2008. - P. 17-23; Razvodovsky Y.E. Beverage-specific alcohol sale and suicide in Russia // Crisis. - 2009. - Vol. 30, № 4. - P. 186-191.
[33] Razvodovsky Y.E. Noncommercial alcohol in central and eastern Europe, ICAP Review 3. In: International Center for alcohol policies, ed. Noncommercial alcohol in three regions. Washington, DC: ICAP. - 2008. - P. 17-23.
[34] Levchuk N. Demographic consequences of alcohol abuse in Ukraine // Demography and social economy. - 2005. - № 8. - P. 46-56.
[35] Varnic P., Sisask M., Varnik A., Yuryev A., Kolves K, et al. Massive increase in injury deaths of undermined intent in ex-USSR Baltic and Slavic countries: hidden suicides? // Scandinavian J. Pub. Health. - 2010. - Vol. 38. - P. 395-403.