Влияние социальной политики и родительских ценностей на семейное поведение и воспитание детей: межстрановый анализ[1]

Зеликова Ю.А.[2]
(Опубликовано в Журнале исследований социальной политики, 2012, Т.10 (3),
с. 343-360)

Введение

Социологический контекст данной статьи - это анализ влияния социальных изменений на семейное поведение. Большинство исследований, которые посвящены изменениям в семейном поведении, концентрируются на экономическом развитии и политической культуре как ключевых факторах этих изменений[3]. Несмотря на то, что семейные ценности и семейное поведение рассматриваются как взаимосвязанные и взаимозависимые переменные[4], основной фокус исследований направлен на изучение изменений в семейном и родительском поведении, и гораздо реже анализируются микро- и макрофакторы, которые определяют семейные и родительские ценности.

Основная задача данного исследования - понять, как изменения в индивидуальной ценностной структуре людей (в терминах «материалистические» и «постматериалистические» ценности[5]) отражаются на семейных ценностях, ценностях воспитания и семейном поведении. Данный исследовательский вопрос рассматривается в сравнительной перспективе, на межстрановом уровне. В качестве параметров, определяющих родительское и семейное поведение, анализируются отношение к традиционным и нетрадиционным формам семейного проживания, отношение к одинокому родительству и ценности воспитания, то есть качества, которые родители считают важным воспитывать в своих детях.

Теоретические основания исследования

Взаимосвязь ценностей и поведения, ценностей и этики давно интересует социальных ученых. После классических работ Мишеля Фуко о сущности этики[6], Юргена Хабермаса о моральных оправданиях поведения[7], Чарльза Тэйлора[8] о борьбе за признание других форм поведения, а также ряда исследований, посвященных этике заботы, например[9], ценности стали центральной концепцией ученых, занимающихся социальной политикой[10]. Кроме этого, изменения в семейных отношениях и семейных ценностях стали главным вопросом в теориях социальных изменений[11]. Однако надежные эмпирические данные, которые бы свидетельствовали, что изменения в ценностях ведут к индивидуализации и индивидуализму и нетрадиционным формам семейного поведения, отсутствуют.

В 1971 году Рональд Инглхарт высказал гипотезу о том, что, если человек растет в условиях дефицита основных благ (еда, жилье, одежда), у него формируются ценности выживания, он высоко ценит авторитет, рациональность, порядок, безопасность. Инглхарт называет таких людей материалистами. Люди, выросшие в условиях, где наличие основных благ является естественным состоянием, становятся людьми, для которых забота о выживании, уважение к порядку и авторитетам имеют меньшее значение, а большую значимость приобретают идеи толерантности, гражданского участия, защиты природы и самопознания. Такие ценности Инглхарт называет ценностями самовыражения (или эмансипирующими ценностями), а людей, которые являются носителями таких ценностей - постматериалистами.

На основе своих эмпирических исследований Инглхарт сформулировал теорию человеческого развития, включающую социально-экономическое развитие, рост эмансипирующих ценностей и развитую демократию. Первый компонент дает возможность выбирать, второй - желание выбирать, третий - гарантирует право свободного выбора. В результате, развитие человечества - это выбор того, как жить и что делать.

Данная статья является попыткой внести свой вклад в понимание того, как материалистические и постматериалистические ценности на индивидуальном уровне влияют на семейное и родительское поведение, как меняется отношение к традиционным и нетрадиционным формам семейного проживания и воспитания детей. Другими словами, цель данного исследования - показать, как в процессе человеческого развития меняются семейные и родительские ценности, а также семейное поведение. В качестве третьего компонента теории Инглхарта в работе рассматривается режим социального государства как демократический институт, который способен (или не способен) гарантировать выбор форм семейного и родительского поведения.

Для типологии режимов социального государства мы используем классификацию Эспинга-Андерсена[12], которая включает в себя три основных критерия: индекс декоммодификации, показатель того, насколько сильно индивид зависит от действия рыночных сил, влияние социального государства на социальную стратификацию и социальные агенты, которые ответственны за социальную защиту (государство, корпорации или рынок).

Эспинг-Андерсен выделил три режима:

1. Либеральный (англо-американский) режим: уровень декоммодификации - низкий; стратификация общества - сильная; государственное вмешательство осуществляется в форме регулирования рынков. В данной модели государство берет на себя обязательства предоставить минимум социальных гарантий всем членам общества. Благосостояние человека зависит от его положения на рынке.
2. Консервативный (франко-германский) режим: уровень декоммодификации - высокий; стратификация общества - сильная; вмешательство государства осуществляется в форме прямого предоставления финансового обеспечения и регулирования рынков. Государство разрабатывает отдельные социальные программы для различных профессиональных и статусных групп в зависимости от трудового вклада.
3. Социал-демократический (скандинавский) режим: уровень декоммодификации - высокий; стратификация общества - слабая; вмешательство государства осуществляется в форме прямого предоставления финансового обеспечения. Все граждане государства имеют права на равные льготы.

Следует отметить, что в чистом виде ни один режим социального государства в настоящее время не существует. Однако мы используем данную типологию для выявления наиболее существенных различий между режимами. Основной гипотезой данного исследования является предположение о том, что родители, которые имеют более высокий уровень постматериалистических ценностей, стараются воспитать в своих детях стремление к независимости, решительность и настойчивость в реализации своих целей, воображение. Они более лояльно относятся к нетрадиционным формам семейным жизни и одинокому родительству. Такой тип семейного и родительского поведения возможен в странах с социал-демократическим режимом социального государства, когда социальная помощь не зависит от поколенческого контракта и семейного статуса индивида. Ответственность за благосостояние людей в пожилом возрасте несет государство.

Методология исследования

Эмпирической базой исследования являются результаты пятой волны опроса, выполненного в рамках проекта World Value Survey. Этот опрос проходил в 2005-2007 годах, в нем приняли участие 57 стран мира. Для анализа влияния ценностей родителей на семейное и родительское поведение было отобрано 26 стран, в том числе те, в которых существует тот или иной режим социального государства, а также посткоммунистиче- ские европейские государства. В связи с тем, что в эмпирической базе нет информации о возрасте детей, для анализа родительского и семейного поведения мы выделили группу родителей в возрасте до 45 лет (N=8700). Описание аналитической модели исследования Анкета World Value Survey содержит несколько вопросов, которые идентифицируют семейные ценности. Они демонстрируют отношение к разным формам семейной жизни:

Если кто-то Вам скажет, что для того, чтобы ребенок рос счастливым, он должен жить и воспитываться в доме, где живут оба родителя, как мама, так и папа, Вы согласитесь с ним? (ответ закодирован как дихотомическая переменная: 1 - согласен, 0 - не согласен).

Вы согласны с тем, что брак - это устаревший институт? (1 - согласен, 0 - не согласен).

Одобряете ли Вы желание женщины быть матерью-одиночкой, то есть желание иметь детей, не имея постоянных и стабильных отношений с мужчиной? (ответ перекодирован в дихотомическую переменную: 1 - одобряю или одобряю при определенных условиях, 0 - не одобряю).

Ответы на эти вопросы являются зависимыми переменными в нашем исследовании. В качестве переменных, которые определяют семейное поведение, мы используем следующие показатели: доля семейных пар среди родителей (мы учитываем и официальный брак, и гражданский), доля неработающих матерей, состоящих в браке, и матерей, работающих неполный рабочий день, доля матерей и отцов, которые никогда не состояли в браке (одинокое родительство), а также информацию о том, кто в семье является человеком, который приносит основной доход.

Для анализа родительского поведения используются следующие вопросы: «Согласны ли Вы с тем, что университетское образование для мальчиков важнее, чем для девочек? и «Какие качества вы считаете необходимым воспитывать в детях? Выберите 5 наиболее важных качеств: трудолюбие, ответственность, терпимость и уважение к другим людям, бережливое отношение к деньгам и вещам, религиозность, послушание, независимость, воображение, бескорыстие, решительность и настойчивость».

Мы предполагаем, что родители с более высоким уровнем постматериалистических ценностей чаще стремятся воспитывать в своих детях такие качества, как независимость, бескорыстие и воображение. А люди с более высоким уровнем материалистических ценностей чаще считают, что в детях надо воспитывать трудолюбие, послушание, религиозность, бережливость к деньгам и вещам. Мы также считаем, что люди с высоким уровнем материалистических ценностей согласятся с высказывание о том, что университетское образование для мальчика важнее, чем для девочки.

В качестве объясняющей переменной данной модели используются индивидуальные материалистические и постматериалистические ценности респондента. Для измерения материалистических и постматериалистических ценностей мы используем методику Инглхарта[13]. Она предполагает анализ ответов респондента на предложение выбрать две наиболее важных цели для его страны из четырех предложенных:

1. Поддержание порядка в стране.
2. Дать людям больше возможностей влиять на принятия решений правительством.
3. Борьба с ростом цен.
4. Защита свободы слова.

Респонденты, выбравшие первую и третью альтернативу, идентифицируются как материалисты. Респонденты, выбравшие вторую и четвертую позицию, считаются постматериалистами. Те, кто выбрал любые другие комбинации, рассматриваются как смешанный тип. В нашем исследовании мы их отнесли к категории «Другие».

В качестве второй объясняющей переменной мы используем в анализе три режима социального государства: либеральный, консервативный и социал-демократический. Посткоммунистические страны мы учитываем как референтную переменную, то есть рассматриваем, как все остальные страны отличаются от них.

Контрольные переменные в данной модели включают в себя возраст, пол, образование, семейный статус, количество детей и доход. Возраст измеряется в количестве прожитых лет. Образование, пол и семейный статус закодированы как дихотомические переменные: 1 - есть высшее образование, 1 - респондент женщина, 1 - респондент женат или имеет постоянные отношения с партнером, 0 - все другие варианты. Уровень дохода адаптировался по десятибалльной шкале от 10 % самых низких доходов до 10% самых высоких доходов.

Метод анализа данных

Для исследования влияния ценностей родителей и режима социальной защиты на семейные ценности и ценности воспитания мы использовали логистический регрессионный анализ. Для каждой из наших зависимых переменных была построена логистическая модель. Эта модель оценивает вероятность того, что респондент с определенным уровнем материалистических и постматериалистических ценностей, с определенными социально-демографическими характеристиками, живущий в стране с тем или иным режимом социального государства, согласится с каждым из трех высказываний о семейных ценностях, выберет то или иное качество для воспитания своих детей, а также согласится с тем, что университетское образование важнее для мальчика, чем для девочки.

Анализ полученных данных

Семейные ценности

В табл. 1 показаны частотные распределения ответов на вопросы, которые включены в наше исследование. Результаты представлены отдельно для мужчин и женщин и отдельно для каждой группы стран. Судя по данным исследования, самая большая доля родителей с материалистическими ценностями живет в посткоммунистических странах. Это ожидаемый результат, так как социально-экономические условия в этих странах не всегда способствуют удовлетворению базовых потребностей, что препятствует формированию постматериалистических ценностей.

Таблица 1. Частотные распределения анализируемых переменных

Доля родителей-материалистов в странах с либеральным, консервативным и социал-демократическим режимом примерна одинакова. Исключение составляют матери из стран с либеральным режимом социальной политики, доля которых существенно выше, чем в странах с консервативным и социал-демократическим режимом. В отношении приверженности к материалистическим ценностям матери из стран с либеральным режимом больше похожи на матерей из стран Восточной Европы. Это интересный результат, если учесть, что страны с либеральным режимом социальной политики являются экономически развитыми странами. Можно предположить, что это результат действия социальной политики, когда семьям не оказывается помощь, а благосостояние человека зависит от его положения на рынке, где действуют законы гендерного неравенства. В результате женщины с детьми, особенно матери-одиночки, становятся социально уязвимой группой населения.

Рассмотрим результаты логистического анализа, демонстрирующие влияние материалистических ценностей и режима социального государства на согласие респондента с высказыванием о том, что ребенок, для того чтобы расти счастливым, должен жить вместе с обоими родителями. Как видно из табл. 2, родители с постматериалистическими ценностями скорее не согласны с данным высказыванием. Таким образом, подтверждается гипотеза о том, что материалистические ценности людей влияют на семейные ценности. С переходом на другой уровень ценностей родители начинают чаще отказываться от традиционных форм семейного проживания, от модели парного родительства - нуклеарной семьи, и признают возможность выбора разнообразных форм проживания как для ребенка, так и для родителей.

Таблица 2. Результаты логистического регрессионного анализа семейных ценностей

Знак (*) в таблице означает, что значение коэффициента регрессии значимое (р < 0,05).

Результат регрессионного анализа показывает также значимые различия между странами с разным режимом социального государства. В посткоммунистических странах гораздо меньше родителей, которые согласны с тем, что ребенок может жить с кем-то одним из родителей и быть счастливым. Страны Восточной и Центральной Европы имеют низкий уровень модернизации и экономического развития. В связи с этим семья с одним родителем не всегда может удовлетворить даже базовые потребности ребенка. Государство также не может гарантировать детям из неполных семей достойного уровня обеспечения. Именно поэтому родители из бывших коммунистических стран реже, чем родители из экономически развитых стран, признают, что ребенок может быть счастлив в неполной семье.

Если говорить о контрольных переменных, то из табл. 2 видно, что во всех странах на отношение к нуклеарной модели семьи влияет только пол родителей. Независимо от ценностей и режима социального государства мужчины считают более правильным, когда ребенок живет с обоими родителями. Другие контрольные переменные, такие как доход, возраст, семейный статус, не оказывают значимого влияния при ответе на анализируемый вопрос.

Проверим, какие факторы влияют на согласие с высказыванием, что брак - это устаревший институт. В данном случае, результаты исследования также подтверждают гипотезу о влиянии материалистических ценностей родителей на семейные ценности. Родители с постматериалистическими ценностями скорее готовы отказаться от института брака, чем родители с материалистическими ценностями. Вероятно, люди с постматериалистическими ценностями реже рассматривают брак как инструмент решения материальных проблем или как способ повышения социального статуса, что снижает значимость этого института.

Если сравнивать группы стран, то можно увидеть, что посткоммунистические страны отличаются от всех остальных стран. Как видно из табл. 1, только 17% как отцов, так и матерей из стран Восточной Европы готово согласиться с тем, что брак - это устаревший институт. В остальных странах доля отцов, которые считают, что институт брака устарел, достигает 25%, а матерей - 20%. Полученные результаты позволяют сделать два вывода. Во-первых, отцы из бывших социалистических стран более заинтересованы в браке, чем отцы из развитых экономических стран. Во-вторых, в посткоммунистических странах мужчины с детьми заинтересованы в институте брака так же, как и женщины с детьми. Во всех остальных странах мужчины с детьми менее заинтересованы в институте брака, чем женщины.

Сильнее всего на отказ от института брака влияет социал-демократический режим социального государства. Данный режим направлен на то, чтобы обеспечить независимость членов семьи друг от друга, что приводит к высокому уровню индивидуализации и снижению значимости института брака.

Независимо от режима социального государства женатые люди, состоящие как в официальном, так и в гражданском браке, видят в институте брака больше преимуществ, чем неженатые. Родители с большим количеством детей также являются сторонниками института брака. Высокодоходные люди менее заинтересованы в институте брака, чем люди с более низким доходом. Возраст на отношение к институту брака не влияет.

Последним высказыванием, тестирующим наличие традиционных семейных ценностей, является вопрос об одобрении одинокого материнства. Родители с постматериалистическими ценностями чаще поддерживают желание женщин иметь детей без стабильных отношений с мужчиной. Различия, связанные с режимом социального государства, заключаются в том, что страны с социал-демократическим и консервативным режимом значимо отличаются от стран с либеральным режимом, а также от бывших социалистических стран. В странах с либеральным режимом и в посткоммунистических странах родители, особенно отцы, реже готовы признать одинокое материнство. Их доля составляет чуть более 30%. В странах с социал-демократическим и консервативным режимом одинокое материнство поддерживают примерно 50% отцов и матерей.

Таким образом, исследование показывает, что постматериалистические ценности влияют на отношение к нетрадиционным формам семейной жизни и на отношение к одинокому родительству. Еще одним важным результатом является подтверждение влияния на семейные ценности политического, социального и культурного контекста. В посткоммунистических странах родители имеют наиболее сильные традиционные взгляды на брак, на полную модель семьи и на одинокое материнство.

Семейное поведение

После анализа семейных ценностей рассмотрим вопрос о том, как они определяют семейное поведение. В табл. 3 представлены характеристики семейного поведения родителей из разных групп стран. Из данной таблицы видно, что в посткоммунистических странах и в странах с консервативным режимом социального государства примерно 80% родителей в возрасте до 45 лет живут в официальном браке. Предпочтение гражданскому браку отдают только 7% родителей. В странах с либеральным и социал-демократическим режимом в официальном браке состоят соответственно 61 и 66% родителей до 45 лет. Гражданскому браку отдают предпочтение примерно 15% родителей из этих стран. Таким образом, либеральный и социал-демократический режим социального государства предоставляет больше возможности для выбора форм семейного поведения, что соответствует ценностям родителей в этих странах.

Таблица 3. Семейное поведение родителей до 45 лет

В странах с либеральным режимом доля одиноких родителей значительно больше, чем в других странах. В этих странах 5% отцов и 11% матерей в возрасте до 45 лет никогда не состояли в браке (ни в официальном, ни в гражданском). В странах с социал-демократическим режимом социальной политики доля одиноких матерей составляет 6,6%, в странах с консервативным режимом - 3,3%, а в посткоммунистических странах - только 2,1%. И эти различия являются значимыми по критерию хи-квадрат.

Важным показателем семейного поведения является занятость матерей, состоящих в браке. В посткоммунистических странах самая большая доля матерей, имеющих полную занятость (64%). С одной стороны, высокую долю работающих матерей в этих странах можно объяснить тем, что гендерный контракт «работающая мать» был доминирующим для социалистических стран[14]. С другой стороны, низкая поддержка семьи со стороны государства и нежелание работодателей предоставлять женщинам, имеющим детей, возможность работать неполный рабочий день, часто вынуждает матерей к полной занятости. Данный вывод подтверждает тот факт, что доля матерей с частичной занятостью в посткоммунистических странах составляет только 6%, в то время как в странах с социал-демократическим и либеральным режимом доля матерей, имеющих частичную занятость, составляет около 30%.

Доля неработающих женщин с детьми в посткоммунистических странах составляет примерно 28%. Ряд исследователей объясняют этот результат таким явлением, как патриархатный ренессанс[15], когда женщина добровольно отказывается от экономической независимости в пользу патриархальной модели семьи, то есть семьи с одним кормильцем. Однако этот результат также можно объяснить особенностями социальной политики в посткоммунистических странах. Невозможность работать неполный рабочий день, плохая обеспеченность местами в яслях и детских садах, а также низкий уровень услуг в этих учреждениях, нежелание работодателей оплачивать больничные, связанные с болезнями детей, часто вынуждают женщин отказываться от карьеры в пользу ухода за ребенком.

Таким образом, в странах, где социальная политика ориентирована на то, чтобы женщины с детьми были вовлечены в рынок труда, создаются условия для частичной занятости матерей. Такая политика приводит к индивидуализации, экономической независимости и самостоятельности матерей. Политика, ориентированная на поддержание работающего взрослого, позволяет людям выбирать формы семейного поведения.

В странах с консервативным режимом социальной защиты доля неработающих матерей также составляет 28%, что может являться результатом социальной политики, когда женщине выгоднее находиться дома, чем работать. В странах с социал-демократическим режимом социальной политики доля неработающих матерей составляет только 17%. Социал-демократический режим социальной политики предоставляет женщинам с детьми возможность работать неполный рабочий день, то есть не прерывать карьеру и не попадать в экономическую зависимость от мужчины.

Важным результатом является то, что в посткоммунистических странах самый большой процент матерей, состоящих в браке, которые являются основным кормильцем в семье. Их доля составляет 24%. В странах с либеральным и социал-демократическим режимом социальной политики таких семей примерно 20%, а в странах с консервативным режимом - 13% (см. табл. 3). Этот результат можно объяснить особенностями экономической трансформации в посткоммунистических странах, когда женщины становятся более успешными, чем мужчины.

Таким образом, результаты исследования показывают, что семейные ценности влияют на семейное поведение. В странах, где родители имеют большую приверженность к нетрадиционным семейным ценностям, чаще встречаются нетрадиционные формы семейного поведения. Социальная политика в данном случае представляет собой институциальную поддержку стремлениям родителей выбирать формы семейного поведения. Из всех режимов социальной политики социал-демократический режим наиболее полно гарантирует родителям возможность выбора. Благодаря поддержке одинокого родительства, социальной помощи родителям независимо от пола и семейного статуса, обеспечение возможности частичной трудовой занятости, родители могут выбирать - жить ли им в официальном браке, гражданском браке или отказаться от брака вообще.

Ценности воспитания

Результаты логистического регрессионного анализа, представленные в табл. 4, позволяют предсказать, как ценности родителей влияют на ценности воспитания, то есть какие качества будут воспитывать в своих детях люди с постматериалистическими и материалистическими ценностями. Из приведенных данных видно, что родители с постматериалистическими ценностями чаще стремятся воспитывать в своих детях толерантность и уважение к другим, бескорыстие и воображение. Родители с материалистическими ценностями отдают предпочтение воспитанию трудолюбия, бережливости к деньгам и вещам, религиозности. На выбор таких качеств, как независимость, настойчивость и решительность, ответственность, ценности родителей не влияют. Их равновероятно выбирают и родители с материалистическими и постматериалистическими ценностями. Таким образом, результаты исследования подтверждают гипотезу о том, что ценности родителей влияют на ценности воспитания.

Таблица 4. Результаты логистического регрессионного анализа родительских ценностей

Режим социального государства также играет заметную роль в выборе всех анализируемых ценностей воспитания. Родители из посткоммунистических стран значимо отличаются от родителей из других стран. Для них характерно воспитание в детях религиозности, трудолюбия, бережливости к вещам и деньгам, а также послушания.

В посткоммунистических странах существует поколенческий контракт, в результате которого родители берут на себя обязанности по уходу за детьми в детском возрасте и по их поддержке в молодом возрасте, а дети возлагают на себя заботу о родителях в старости. Именно этим, с нашей точки зрения, можно объяснить желание родителей воспитывать в своих детях ценности, характерные для традиционного общества, когда родителям необходимо, чтобы дети признавали их авторитет и власть.

Воспитание ответственности и бескорыстия более характерно для родителей из стран с либеральным и консервативным режимом, чем для родителей из стран с социал-демократическим режимом. Эти качества также способствуют формированию поколенческого контракта между детьми и родителями.

В странах с социал-демократическим режимом родители чаще декларируют стремление воспитывать в своих детях независимость, воображение и толерантность. Можно предположить, что в этих странах не существует контракта между поколениями или он не так важен для жизни в пожилом возрасте.

Кроме ценностей родителей и режима социального государства на выбор ценностей воспитания влияют доход и образование. Так, более высокодоходные группы родителей предпочитают воспитывать в своих детях независимость, воображение, решительность и настойчивость, что подтверждает гипотезу о том, что с ростом благосостояния у людей появляются ценности самовыражения. Родители с высоким образовательным статусом также считают, что в детях надо воспитывать эмансипирующие ценности, то есть независимость, воображение и бескорыстие.

Таким образом, родители с постматериалистическими ценностями стремятся воспитывать в своих детях независимость, решительность и воображение, то есть качества, которые приводят к формированию эмансипирующих ценностей. Эмансипирующие ценности способствуют увеличению разрыва между поколениями. В странах, где экономическое положение старшего поколения зависит от поколенческого контракта с молодым поколением, родители с таким типом ценностей ставят себя в уязвимое положение, так как воспитанные у детей ценности не способствуют формированию такого контракта. Для родителей с эмансипирующими ценностями лучше всего подходит социал-демократический режим социального государства, он гарантирует экономическую защиту пожилых людей без заключения поколенческого контракта.

Заключение

Результаты нашего исследования показывают, что процесс модернизации, который сопровождается формированием у людей постматериалистических ценностей, неминуемо приводит к изменению ценностей, связанных с семейным поведением, а также родительских ценностей. Появляется мотивация самостоятельно выбирать модели совместного проживания со своими партнерами и со своими детьми.

Институты социального государства создают возможность реализовывать эти мотивации. Наиболее благоприятны для разнообразия форм семейного проживания либеральный и социал-демократический режим социального государства, где наблюдается самое большое разнообразие форм семейного проживания. Таким образом, в этих странах процесс модернизации характеризуется изменением не только семейных ценностей, но и семейного поведения, чего нельзя сказать о странах с консервативным режимом социального государства, где более 80% родителей живут в официальном браке.

Результаты нашего исследования дают основания предполагать, что режим социального государства является макрофактором, который определяет семейное поведение. Недостаточная развитость институтов государства всеобщего благосостояния приводит к тому, что семейные ценности не соответствуют семейному поведению, а ценности воспитания приводят к конфликту между поколениями.

[1] В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе работы над проектом «Родительство в современной России: политика, ценности и практики», выполненным в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2012 году, грант № 12-05-0017.
[2] Зеликова Юлия Александровна - кандидат социологических наук, доцент кафедры методов и технологий социологических исследований Санкт-Петербургского филиала Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
[3] Thornton A. and Philipov D. Sweeping Changes in Marriage, Cohabitation and Childbearing in Central and Eastern Europe: New Insights from the Developmental Idealism Framework // European Journal of Population / Revue Europeenne De Demographie. 2009. Vol 25. №2. р. 123-156; Lesthaeghe R. A Century of Demographic and Cultural Change in Western Europe: An Exploration of Underlying Dimensions // Population and Development Review. 1983. Vol 9. №3. р. 411-435; Bachrach C. Comment: The Puzzling Persistence of Postmodern Fertility Preferences // Population and Development Review. 2001. Vol 27. р. 332-338.
[4] Thornton A., Axinn W. and Hill D.H. Reciprocal Effects ofReligiosity, Cohabitation, and Marriage // American Journal of Sociology. 1992. Vol. 98. №3. р. 628-65
[5] Inglehart R. The Silent Revolution in Europe: Intergenerational. Change in Postindustrial Societies // The American Political Science Review. 1971. Vol. 65. P. 991-1017
[6] Foucault M. Ethics // Essential Works of Foucault 1954-1984 / ed. by Paul Rainbow. London: Penguin, 1994
[7] Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge: Polity, 1990
[8] Taylor C. "The Politics of Recognition." In Multiculturalism and the Politics of Recognition / ed. by Amy Gutmann. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1992
[9] Tronto J.C. Moral Boundaries: A Political Argument for an Ethic of Care. London: Routledge, 1993; Sevenhuijsen S. Citizenship and the Ethics of Care. London: Routledge, 1998; Rose N. Powers of Freedom: Reframing Political Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
[10] Williams F., Roseneil S. Public Values of Parenting and Partnering Social Politics. Oxford: Oxford University Press, 2004
[11] Giddens A. The Transformation of Intimacy: Sexuality, Love and Eroticism in Modern Societies. Cambridge: Polity with Basil Blackwell, 1992; Beck U. and Beck-Gernsheim E. Individualization. London: Sage, 2002; Dennis N. and Erdos G. Families without Fatherhood. London: IEA Health and Welfare Unit, 1993; Etzioni A. The Parenting Deficit. London: Demos, 1993; Morgan P. Marriage-Lite: The Rise of Cohabitation and its Consequences. London: CIVITAS, 2000; Wilson J.Q. The Marriage Problem. New York: HarperCollins, 2003.
[12] Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Princeton N. J.: Princeton University Press, 1990
[13] Abramson P.R. and Inglehart R. Education, Security, and Postmaterialism: A Comment on Duchand Taylor’s "Postmaterialism and the Economic Condition" // American Journal of Political Science. 1995. P. 797-814
[14] Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Социология гендерных отношений и гендерный подход в социологии // Социологические исследования. 2000. №11. с. 15-24
[15] Баскакова М.Е. Проблемы и права работников с семейными обязанностями // Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания: В 2-х т. Т. 1. М.: МЦГИ, 1998