Узбекистан: современные демографические тенденции
		Над темой номера работали Людмила МАКСАКОВА Хафиза МАМАДАЛИЕВА

Позитивные тенденции смертности

Для Узбекистана характерен относительно низкий общий коэффициент смертности, что обусловлено особенностями возрастной структуры населения, благоприятным соотношением молодых и старших возрастов. В первые постсоветские годы на уровень смертности большое влияние оказывали трудности стартового периода, он изменялся скачкообразно. Со второй половины 1990-х годов проявилась четкая тенденция улучшения коэффициентов смертности. Только за последние 10 лет численность умерших уменьшилась почти на 10%. По сравнению с 1991 годом общий коэффициент смертности сократился с 6,2 до 4,9 промилле[13].

Главная причина смерти - болезни системы кровообращения, которые становятся все более значимыми (41,1% от всех умерших в 1990 году, 61,6% - в 2012 году[14]). Доля умерших от новообразований практически все годы составляла 8,9–9,0%. Следует отметить сокращение вклада смертности от болезней органов дыхания (с 17,5% в 1990 году до 5,9% в 2012 году), что является результатом не только определенных успехов в области здравоохранения, но и реализации ряда мер по улучшению экологической ситуации в республике.

Снижение уровня смертности происходит главным образом за счет значительного улучшения показателей в детских возрастах. По советской методологии учета, за 1991-2012 годы уровень младенческой смертности снизился с 36,8 до 10,2 промилле[15] (рис. 10). Заметно сократилась и смертность в детских возрастах. Уровень материнской смертности также постоянно снижается. Только за последние 3 года он уменьшился с 30,4 до 20,2 случаев в расчете на 100 тысяч живорождений[16].

Рисунок 10. Младенческая смертность в Узбекистане, ‰

Источник: данные Госкомитета Республики Узбекистан по статистике

Снижение смертности сопровождается соответствующим ростом ожидаемой продолжительности жизни (рис. 11). За 1991–2012 годы в среднем по республике она увеличилась почти на 4 года. В Узбекистане мужчины живут меньше (в среднем 70,7 лет), чем женщины (75,5 лет). Более высокий уровень смертности мужчин является общемировой закономерностью. Величина гендерного разрыва, возникающего в результате более высоких возрастных показателей смертности мужчин, по странам мира колеблется от 4 до 10 лет и более. В России, например, в 2009 году он составлял 11,9 года[17]. В последние годы в республике гендерный разрыв в продолжительности жизни несколько сглаживается: в 2012 году он составил 4,8 года против 6,1 года в 1990 году. Основными факторами «мужской сверхсмертности» являются гендерные различия в образе жизни, условиях труда и т.д.

Рисунок 11. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, лет

Источник: данные Госкомитета Республики Узбекистан по статистике

Повышенный уровень смертности мужчин создает немалые проблемы для развития семьи: ухудшение семейной структуры населения, уменьшение возможностей для развития подрастающего поколения, ослабление демографических факторов экономического роста и другие. Высокая смертность мужчин имеет и неблагоприятные экономические последствия. Сокращение «мужской сверхсмертности» служит одним из критериев улучшения демографической ситуации. В целом же проблема улучшения здоровья и мужского, и женского населения, снижения уровня смертности от устранимых причин, от производственного и транспортного травматизма остается достаточно актуальной.

[13]Демографический ежегодник Узбекистана 1991–2003. Статистический сборник. Ташкент, Узбекистон, 2004, с.109; Население Узбекистана. 2013. Госкомитет Республики Узбекистан по статистике. Ташкент, 2013, с. 11, 127-129.
[14] Демографический ежегодник Узбекистана 1991–2003. Статистический сборник. Ташкент, Узбекистон, 2004, с 148; Женщины и мужчины 2013. Госкомитет Республики Узбекистан по статистике. Ташкент, 2013, с.48.
[15] Социально-экономическое положение Республики Узбекистан в 2010 г. Ташкент, Госкомстат, 2011, с. 19
[16]Женщины и мужчины 2013. Госкомитет Республики Узбекистан по статистике. Ташкент, 2013, с. 51.
[17] Население России 2009. М., Издательский дом ВШЭ, 2011, с. 94.