Г.М. Лаппо. Мои города¹

Автора чаще представляют, или он представляется сам, во «Введении». Я решил рассказать о себе и своей работе в конце книги. В 2003 г., отмечая свое 80-летие, подвел некоторые итоги и подумал о том, что делать дальше. Теперь уже можно видеть, что получается на самом деле.

2003 год оказался для меня полиюбилейным.

Исполнилось 80 лет со дня рождения.

60 лет назад стал летать стрелком-радистом в 3-й Отдельной авиационной дивизии связи. Это было замечательное соединение, созданное для связи с осажденными городами-героями - Ленинградом, Одессой, Севастополем, с партизанскими отрядами, частями, попавшими в окружение. Впоследствии главной задачей стало осуществление связи Ставки Верховного главнокомандующего и Генерального штаба Красной армии со штабами фронтов и армий. Авиация раскрыла для меня мир и пробудила интерес к географии и городам. В авиации проработал десять лет (после войны без малого семь лет в аэрофотосъемке).

50 лет прошло со времени окончания Географического факультета МГУ (заочного отделения) и поступления в аспирантуру к Ю.Г. Саушкину на кафедру экономической географии СССР;

30-лет отделяли от назначения заведующим Отделом экономической географии Института географии (ИГ) АН СССР;

25-лет председательства в докторском Диссертационном совете по экономической, социальной и политической географии при ИГ;

55-летие встречи со своей будущей женой; судьба подарила мне мою половинку. Когда мы с Адель образовали семью, я обрел целостность.

Важно иметь в семье надежный тыл. Неистощимый на анекдоты Э.Б. Алаев как-то сказал: «Наши дети доставляют нам много неприятностей. Но наши внуки им отомстят». В нашей семье, слава Богу, не так. Дочку старый профессор-педиатр еще в десятимесячном возрасте определил: «Удачная девочка». Такой она все время была и есть. А внучка - редкостное создание, таланты которой вызывали во мне только положительные эмоции.

Я старше Геофака и своей родной кафедры, но моложе ИГ, которому в 2003 году исполнилось 85 лет. Сейчас я приближаюсь к 90-летию. Это много. Некоторые замечательные и дорогие мне люди - родители, учителя, друзья - не дожили до такого рубежа. И даже некоторые ученики уже ушли из жизни. Думать об этом горько. Когда я в академической поликлинике беру в регистратуре свою медицинскую карту, мне выдают пухлую книжицу. Медики шутят: «Каждый человек оставляет след в истории - в истории своей болезни». Судя по весу медицинской карты, мой след в этой истории значителен. Я всегда работал много. Точнее, затрачивал много времени на работу в разных ее видах. Но постепенно работоспособность снижается, раньше наступает усталость. Игорь Губерман выразился так:

«Бывает, проснешься, как птица,
Упругой пружиной на взводе,
И хочется жить и трудиться...
Но к завтраку это проходит».

Однако прожитого оказалось недостаточно, чтобы выполнить задуманное, получается, что и 80 лет - мало. И не только по сравнению с вечностью.

80 лет, 90 лет... А что, собственно говоря, меняется? Блистательные примеры творческого долголетия многочисленны, в том числе и в географической среде - Эдуард Макарович Мурзаев, Сергей Владимирович Зонн. Отметила 100-летие Мария Альфредовна Глазовская - замечательный ученый и человек. Буквально до последней минуты своей жизни не утрачивали активности Иннокентий Петрович Герасимов, Владимир Сергеевич Преображенский. Есть с кого брать пример.

У меня был очень поздний старт в географической науке. Закончил университет в тридцать лет. Получил кандидатскую степень в сорок. Опубликовал первую книгу в сорок шесть. Поэтому многое начато, но не завершено, остается в папках, записных книжках, замыслах.

Иногда кажется, что все опубликованное мной, не только в статьях, но и в книгах, - нечто предварительное, только лишь наметки, сделанные пунктиром. Интуитивно я как бы следовал совету флотоводца и ученого С.О. Макарова: «Никогда не рано обобщать» (об этом девизе я как-то услышал от Э.М. Мурзаева). Стараясь действовать именно так, я все же не раз с досадой отмечал, что опаздываю, не довожу дело до конца, оставляю замыслы нереализованными.

Чувствую себя в тисках противоречий. География, по своей сути, государственная наука. Политика государства - экономическая, социальная, региональная, демографическая, городская и т.д. - должна иметь надежную географическую основу. Географы в этом себя убедили. Но убедить тех, кто вершит политику, до сих пор не смогли. Игнорирование географических особенностей России, географического положения, многонациональности, разнообразия частей страны, дифференциации условий обходится дорого.

Парадоксальная ситуация в России с городом. В течение XX века крестьянская сельская страна превратилась в промышленную и городскую. В городах ныне сосредоточено 3/4 населения (на рубеже XIX и XX веков всего лишь 15%). А глубокого понимания сути города, его значения в жизни страны и территориальной организации, его роли в общественном прогрессе нет. Нет внимания к городу, о чем свидетельствует удручающее положение в градостроительстве. Потенциал городов как точек роста, как средства модернизации страны, совершенствования ее территориального устройства должным образом не используется...

Мало того, возникает опасная ситуация. Города не только выступают центрами культуры, двигателями прогресса, лабораториями нового в науке, искусстве, образовании и других жизненно важных для общества сферах деятельности, они становятся «крышей» криминалитета, штабами организованной преступности, местами совершения множества преступлений. Город - модель общества, его породившего. И положительные, и негативные результаты деятельности город предъявляет в обостренном виде.

Лично меня в последние годы удручает сокращение возможностей для выполнения жизненных планов. Часто возникает острое желание поехать в какой-либо новый для меня (то есть ранее не виденный) город. Например, посетить Ростов Великий, или Муром, Юрьевец, или Волхов. Давно собираюсь побывать в экс-городах Подмосковья - Микулине, Радонеже, Никитске. Но странное дело! Круг обязанностей суживался, а дефицит времени возрастал. К тому же то ноги, то поясница «накладывают вето». И я остаюсь дома, за столом, со своими книгами и папками.

География городов – моя судьба

Благодарю судьбу, которой было угодно сделать меня географом-урбанистом. Как нередко бывает в жизни, непредсказуемые обстоятельства, случайности подтолкнули меня к географии городов, в которой я, как думается, не оказался случайным человеком.

Надо быть благодарным городам за то, что они позволяют, нет, требуют соединения географии с историей, искусством, литературой, экономикой и социологией. Занятия городами, изучение их проблем заставляют широко мыслить, видеть далеко, в то же время оглядываясь назад. Исследуя города, мы непрестанно обращаемся к самым разнообразным источникам - «от археологии до идеологии».

Благодарю города за тот постоянный зов, который исходил от них и который не давал засидеться на месте, поднимал и бросал в путь.

Благодарю города за богатство и разнообразие впечатлений, которыми они щедро одаривают, за тот восторг, который вызывали встречи с замечательными городами - Петербургом и Киевом, Флоренцией и Тбилиси, Краковом и Лейпцигом, Суздалем и Велико Тырново. Я не могу перечислить все города, которые оставили глубокий след в моей душе и постоянно возникают перед моим мысленным взором. Их много, и они расположены в разных странах.

Я благодарен Москве - этому непостижимому городу, который в 1935  г. поразил меня, 12-летнего школьника, с первого же взгляда и который не уставал поражать чуть ли не каждый день на протяжении десятилетий большими и малыми открытиями (пусть они и явились подчас открытиями только для меня). К Москве применимы слова Гете о Риме: «здесь постоянно видишь новое в, казалось бы, давно знакомом». В Москве я жил, учился и работал во многих местах.

Работая над книгой о Москве, выпущенной к XXIII Международному географическому конгрессу (к сожалению, она не вышла на русском языке, но была издана на английском, французском и японском), я в середине 1970-х годов изъездил все основные районы столицы, исходил пешком многие ее улицы и каждый день возвращался к письменному столу с новыми впечатлениями.

Я благодарен Парижу, который «не отпускал» меня долго и после возвращений. Он оказался знакомым с первого посещения, даря радость узнавания, и одновременно ошеломил своими бульварами, набережными, площадями, панорамами. Просто не знаю, сколько бы времени мог я пробыть на площади Вогезов (бывшей Королевской) или на площади Согласия, у Собора Парижской Богоматери и на бульваре Сен-Жермен.

Помню восторг, охвативший меня и моих спутников, когда темным январским вечером, почти ночью, после перехода по узеньким улочкам-щелям мы из-под какой-то арки вступили на залитую ярким светом великолепную площадь Святого Марка в Венеции. Замечательную картину создавали стройные ряды аркад, с трех сторон окаймляющих площадь, а с четвертой - необычные формы собора и устремленный в небо пенал часовой башни.

Обращаясь к своей памяти, я вновь вижу перед собой панорамы Суздаля с его монастырскими ансамблями, многоярусный Велико Тырново, Старо Място в Варшаве, Вавель в Кракове, Львовский Старый рынок, стрелку Васильевского острова и Петропавловскую крепость, Таллинский Вышгород с башнями и шпилями... Вижу себя в городе-музее Несебре, во дворе Тракайского замка, на Волжской набережной Ярославля, Владимирской горке Киева, у Метехского замка в Тбилиси...

Образы замечательных городов России и других стран глубоко вошли в память. Я часто совершаю туда мысленные путешествия и снова переживаю радость встреч. Нескончаемые путешествия по городам во сне и наяву сделались для меня обязательными и необходимыми - стали составной частью моего образа жизни.

Сейчас, когда я уже подхожу к 90 годам, мне кажется, что весь свой век я занимался городами, а когда у меня были другие дела, то и они меня готовили к будущей деятельности геоурбаниста.

Мои города

Это те города, к которым я, в силу разных обстоятельств, питаю особые чувства, испытываю сердечную признательность.

Льгов - родина. Здесь я родился в 1923 году на улице Веселая (ныне - улица Аркадия Гайдара). Здесь же закончил школу.

Рыльск - первые проблески сознания и первые впечатления о городе вообще. Острогожск - город детства, начало учебы в школе.

В каждом из этих малых городов Черноземья запомнились выделяющие их черты. Во Льгове - долина Сейма со старицами, парк с имением князя Барятинского, а в нем «башня Шамиля». В Рыльске - гора Ивана Рыльского над Сеймом и церковь на ней; когда-то здесь находился кремль. В Острогожске - въезд в город в выемке с кирпичными бортами, завершающимися башнями - напоминание о роли крепости, стоявшей на Белгородской черте. В каждом - замечательные уроженцы: во Льгове - Аркадий Гайдар, в Рыльске - Григорий Шелихов, «Колумб российский», в Острогожске - Иван Крамской.

От городов детства у меня теплота и любовь к малым городам России. Они - ее олицетворение.

Мои первые города - все три малые - заинтересовали меня историей, очень важной для географии городов, привили любовь к природе. Они развили и обострили восприятие увиденного. А также сделали меня «книжным мальчиком». Ведь в малом городе, по крайней мере во времена моего детства, царил культ книги. Мне кажется, что половину книг, прочитанных за всю жизнь, я прочитал именно в школьные годы, живя в малом городе.

А в Москве прошла почти вся жизнь. Отсюда уходил в армию в сорок первом. Сюда вернулся после войны. С Москвой связаны многие личные события: учеба в МИХМе и МГУ, женитьба, рождение дочери и внучки. Работа в МАГПе², НИИ градостроительства и районной планировки, МГУ, ИГАНе. Москва - начало и конец дорог, объект наблюдения и описания, полигон урбанистических исследований, главный побудитель неистребимого интереса к городам.

И рядом с Москвой в мыслях и представлениях - Ленинград (Санкт-Петербург для меня всегда был Ленинградом; в войне город на Неве пережил блокаду, выстоял и прославился как Ленинград).

Москва - глубоко во мне. Здесь живу уже шестьдесят лет. Она - за окном, за порогом. Москва - повседневность со своими великими проблемами. А в Ле­нинграде - если работа, то умеренная - заседание Ученого совета и съезды Географического общества, или знакомство с работой градостроителей, составивших Генеральный план города и области. В Ленинграде я в гостях. Здесь можно гулять, рассматривать достопримечательности, размышлять на досуге, заниматься «видеологией» прекрасного города, что-то вносить в записную книжку для памяти. Дважды был в Ленинграде во времена белых ночей, когда красивый город, с чудесами на каждом шагу, становится поистине волшебным.

В общем, получается, что Ленинград - праздник, а Москва - будни. Но как хорошо, что они есть - и такие разные. Это напрягает способность восприятия и восхищения. Невольное сопоставление, к которому ум и чувства обращаются при раздумьях об этих городах, для меня давно уже не заключает в себе спора. Он давно разрешился: я не пытаюсь ни один из этих великих городов поставить на первое место, один впереди другого. Я их воспринимаю «на равных» как оригинальные, неповторимые города и в равной степени обоим им благодарен за счастье и радость общения.

Восторженное отношение к Москве постепенно уступило место трезво-критическому, с которым все больше соединяется недоумение и тревога. Удручает нарастающее отчуждение Москвы от ее жителей, по крайней мере, от их значительной части. Беспокоит сокращение общественного пространства в городе и в Подмосковье. Об этой проблеме очень хорошо пишет О.И. Вендина. Появившиеся еще в советское время «дворянские гнезда» и «царские села» многократно умножились, наглядно показывая опасное для будущего страны расслоение населения, чудовищный разрыв между бедностью и богатством.

Распространяется «огораживание». Причем любовь к ограждениям проявляют не только олигархи, но и так называемый средний класс. Нарастает ощущение, что Москва (с ее изменениями последних лет) мне не нужна, да и я ей не нужен. Может быть, подобные суждения связаны с особенностями возраста? Но гораздо серьезнее другое, заключающееся не в личном. Москва накапливает силу, угрожающую России, все отрывается от нее, все более ей противостоит.

Москва теряет позиции лидера в науке, культуре, образовании, высокотехнологическом производстве. Условия для них, по оценке авторитетных представителей этих важнейших сфер, не улучшаются. В результате происшедшей трансформации градообразующей базы столица становится не лидером прогресса, а городом сервисной экономики. Об этом убедительно пишут в книге «Москва и столичный регион: проблемы регулирования социально-экономического и пространственного развития» В.Я. Любовный и Ю.А. Сдобнов (М., 2011).

Беспардонно Москва ведет себя в Подмосковье, наваливается на свое окружение, оттесняя природу. «Бросок» на юго-запад в сторону Калуги вызывает оторопь. Не вижу обоснования и просто продуманности в выборе направления и размерах присоединяемой территории. Удивляет и способ появления на свет самого решения. Где тот диалог власти и общественности, согласованность их действий, призывы к которым звучали не раз? Н.В. Гоголь, сопоставляя общий вид Петербург и Москву и отдавая предпочтение Москве, подвел итог: «Петербургу нужна Россия, а Москва нужна России». Многое с тех пор изменилось. Какая же Москва нужна России в XXI веке?

Кондрово - родина моей жены Адель. Этот небольшой городок на Калужской земле - моя вторая родина. Здесь мы отдыхали, выхаживали дочку, катались по речке Шане на яликах, ходили в лес по грибы. Отсюда ездили в расположенный рядом Полотняный завод и в Калугу. Проведя в Кондрово несколько сезонов, я наблюдал жизнь малого города российской глубинки как бы изнутри, познал не только его анатомию, но и физиологию, образ жизни людей, которому свойственно соединение городских черт с сельскими. Летом все занимаются огородами, над землей стелется дымок от костров, в которых горит прошлогодняя ботва, летом косят сено и сушат его прямо на улице. Осенью пилят дрова, складывают их в поленницы, в воздухе носится визг бензопил.

Кондрово я описал, стараясь уловить характерное и типичное для малых городов Центральной России в несколько строк. На них обратил внимание замечательный писатель-географ Н.Н. Михайлов: «Ваши несколько слов о том, как на улицах «уездных» городов Центра сгребают скошенную траву, - лучшее во всех 22-х томах "Советского Союза". И один из редких останцов высохшей, вымершей великой географической науки (ее описательно-изобразительного раздела), которая умела сочетать в слове знание и визуальность, понятие и образ». Такой постскриптум Н.Н. Михайлов сделал к дарственной надписи на подаренной им в 1979 г. - книге «Моя Россия».

В Кондрово мне хорошо работалось. Здесь я, как говорится, на одном дыхании написал книгу «Рассказы о городах», которая в 1976 г. вышла вторым изданием тиражом 150 тыс. экз.

Первыми вехами на моем пути городоведа оказались города Нижний Тагил и Дмитров. Тема моей курсовой работы на втором курсе - «Экономико-географическая характеристика города Нижнего Тагила». Отчасти выбор был вынужденным. В 1949 г. - около двух месяцев я пробыл здесь, работая в аэрофотосъемочной экспедиции. Мне повезло: Нижний Тагил обладал многими чертами и свойствами, способными пробудить интерес к городам. Здесь была хорошая библиотека и замечательный музей с богатыми экспонатами, предметно раскрывающими историю горнозаводского Урала.

Вид Нижнего Тагила был и типичен (пруд, старый завод при плотине, возле него центр с домом управляющего, заводской конторой и церковью), и своеобразен. Особенность заключалась в том, что каждая из улиц - «концов» заводского поселения, спускавшихся с окрестных гор к узелку-центру,- имела свой облик, свой тип домов, который привезли сюда переселенные из разных мест страны - из-под Тулы, Украины и Приуралья - и приписанные к демидовскому заводу крестьяне-рабочие.

Нижний Тагил заметно выделялся среди других городов-заводов и размерами, и ролью. С ним были связаны значительные технические открытия - паровоз братьев Черепановых, оригинальные гидротехнические системы, служащие для заводского водоснабжения, велосипед Артамонова. Роман Д.Н. Мамина-Сибиряка «Горное гнездо» наделил Нижний Тагил славой литературного героя. И окрестности города - декорации к действиям уральских сказов. Я работал с увлечением, благо ясной погодой то лето нас не баловало и полетов было мало. А.В. Соколов работу похвалил, мое «крещение» как городоведа состоялось.

Проезжая Нижний Тагил полвека спустя, в 1999 г. по дороге из Екатеринбурга в Верхотурье, увидел город совершенно иным. От старого центра остался фрагмент, окруженный многоэтажными зданиями. Кусочек старого Нижнего Тагила съежился и сник. Демидовский завод работает как музей, что само по себе неплохо. Конечно, беглого взгляда недостаточно, чтобы верно оценить перемены, но на меня былого впечатления «горное гнездо» не произвело. Что-то существенное утрачено.

У Дмитрова были качества, которые делали его удобным объектом исследования для студента-заочника. Расположен недалеко от Москвы, что позволяло часто его посещать. То, что это был древний город - ровесник Москвы (основан Юрием Долгоруким, как и Москва, в XII веке), дало возможность широко использовать исторический подход, к которому я уже приобрел вкус. Дмитров одновременно был и типичен для Подмосковья, и индивидуален в своих особенностях.

Своеобразие ему придавал овал крепостного вала, в пределах которого когда-то вмещался весь древний город. Канал Москва - Волга разрезал Дмитров на две неравные части. Будучи центром строительства канала, он разместил у себя предприятия, обслуживающие нужды стройки, которые послужили основой развития города как промышленного центра и после завершения строительства.

В Дмитрове был хороший музей с богатыми фондами. В нем начинал свою деятельность научным сотрудником будущий академик М.Н. Тихомиров, много сделавший для изучения древнерусских городов. Здесь прошли последние годы жизни «князя-бунтовщика», анархиста и географа П.А. Кропоткина. Дмитров являлся естественным центром всего северного сектора Подмосковья, располагался на северных отрогах Клинско-Дмитровской возвышенности в том месте, где их прорезает долина Яхромы и канал имени Москвы.

Всю зиму 1952 - 1953 гг. я ездил в Дмитров, работал в музее, посетил все основные предприятия. Древний Дмитров не только помог мне проникнуться еще большим интересом к географии городов, но и открыл дорогу к изучению всего семейства городов Подмосковья.

В Дмитрове, также много лет спустя, увидел большие изменения. Историческое ядро внутри вала сохранилось. Успенский собор возвращен Церкви. Музею пришлось на некоторое время свернуть экспозиции до минимума. Производил отрадное впечатление отреставрированный Борисоглебский монастырь, многие десятилетия выключенный из городской жизни. Сейчас - красота и благодать. Перед разрезающим вал проемом стоит Юрий Долгорукий. Памятник необычен, князь вышел на площадь пообщаться с народом. По другую сторону площади - новые добротные и красивые здания гостиницы и торгового центра.

Характерная для старого малого города усадебная застройка на территории, примыкающей к валу с юга и востока, исчезла, уступив место новой, многоэтажной. Эта часть города выглядит привлекательно, даже парадно. Кусочки старого Дмитрова в виде мемориальных домов сохранены, но воспринимаются как осколки прошлого, лишенные привычной для них среды. Дом П.А. Кропоткина внутри квартала многоэтажек выглядит чужим и не на месте, как вещь, которую забыли убрать. С ним что-то не получилось. Но в целом перемены принесли больше положительного. Это взгляд со стороны. Решающее слово за жителями.

С 1953 года моими стали все города Подмосковья, давшие тему моей кандидатской диссертации. Подмосковье как полигон геоурбанистических исследований уникально. Нигде в России нет больше подобного территориального скопления городов. Подмосковье имеет городов больше, чем громадная Восточная Сибирь или еще более обширный Дальний Восток. Здесь половина всех больших городов Центрального экономического района. Представлены разные генетические категории и разные функциональные типы городов. Могучее влияние Москвы наделяет их характерными чертами «спутничества», не стирая, однако, присущей им индивидуальности. В них можно встретить весь набор городских проблем. Участие в решении проблем столицы, взаимосвязанное с ней развитие повышает значение городов Подмосковья, делает их изучение особенно интересным и важным. Они - зеркало и успехов, и недостатков урбанизации в нашей стране.

Трудности темы «Города Московской области», сложности со сбором материалов по множеству объектов, обстоятельства личной жизни, на некоторое время заставившие прекратить работу над диссертацией, - все это привело к тому, что диссертацию я защитил спустя девять лет после поступления в аспирантуру, где в 1953-1956 гг. я учился вместе с А.А. Величко, O.K. Замковым, П.А. Каплиным, Л.Н.Карповым, В.А. Мартыновым, Ю.Л. Раунером, Г.И. Рычаговым. Защита состоялась в декабре 1962 года в переполненной аудитории 1801. Оппонентами выступали В.Г. Давидович и А.А. Минц, в обсуждении приняли участие Ю.Г. Саушкин (как руководитель), И.М. Маергойз и П.Н. Степанов. Головной организацией был ИГАН, отдел экономической географии, которым тогда руководил В.В. Покшишевский.

Знакомство с подмосковными городами, сложившимися в самую крупную в стране агломерацию, подготовило меня к следующему этапу работы, к изучению проблем городских агломераций СССР. Докторская диссертация на эту тему защищалась также в декабре, в 1975 году, на заседании Ученого совета ИГАН, которое вел И.П. Герасимов. «Команду» оппонентов составили О.А. Константинов, В.В. Покшишевский, Ю.В. Медведков (он сам предложил себя). Головная организация - ЦЭНИИ Госплана РСФСР, в котором работали О.А. Кибальчич и В.Я. Любовный.

Изучение городских агломераций повлекло за собой разработку концепции опорного каркаса расселения и территориальной структуры хозяйства, рассмотрение методологии исследования, а затем и конкретного исследования путей формирования опорного каркаса Советского Союза и России.

Таким образом, моя эволюция как геоурбаниста прошла последовательно четыре стадии. Каждая из них имела свой объект изучения:

• Город.
• Территориальная группа городов.
• Городские агломерации - ключевые формы городского расселения.
• Опорный каркас расселения и территориальной структуры хозяйства.

А затем я вновь возвратился к городу - главному объекту геоурбанистических исследований. Но имея целью не создание монографических характеристик, а рассмотрение особенностей, роли и проблем различных категорий городов - исторических, «разжалованных», спутников-наукоградов, монофункциональных, роль городов в творчестве писателей и художников. Акцент все больше смещался в сторону культурологических и историко-географических аспектов.

Кисловодск - также один из «моих» городов. В 1987-1991 гг. ежегодно отдыхали с Адель в академическом санатории им. Горького. Бывали в Кисловодске зимой и весной, однажды и летом. Всегда он хорош. Здесь приобщаешься к природе, активно занимаясь «ландшафтотерапией», и к культуре - благодаря филармонии и музею Ярошенко. Город хорошо смотрится - и когда глядишь на него с «Красного солнышка», и когда ходишь по его улицам. В нем много зданий, которые вызывают интерес и которыми можно любоваться.

Кисловодский парк - чудо! В нем много живописных видов ближнего и дальнего плана с обзором вплоть до вершин Эльбруса. Парк - это лабиринт дорожек, ведущих к красоте. За каждым поворотом, в конце каждого подъема - сюрприз: дальний вид, необычное дерево или куст, камни (есть «красные», «серые», «синие»), обрывы, холмы, долина ручья, причудливое переплетение ветвей. В парк идешь на свидание с деревьями, цветами, скалами, горами, белками, сойками, синичками. Его виды и сейчас перед глазами.

В Кисловодске очень много солнца. Это едва ли не самый солнечный город в России. Живительным воздухом Кисловодска не дышишь - его пьешь, он вливается в тело, делая его легким и принося бодрость. Здесь хорошо думается, обращаешься к прошлому, связанному с именами Пушкина и Лермонтова. Здания Нарзанных ванн, филармонии, вокзала, старых гостиниц, вычурных дач-замков с башенками, балкончиками и разнообразной формы окнами напоминают о времени подъема России на рубеже XIX и XX веков. В Кисловодске отдыхаешь, лечишься, читаешь, продумываешь планы работ, слушаешь музыку, делишься мыслями и наблюдениями с записной книжкой. Воздухом не надышишься, красотами не налюбуешься, по парку не нагуляешься. Уезжаешь с благодарностью и с желанием вновь сюда приехать.

И Сочи - «мой» город. Он поразил меня с первого взгляда еще в детские годы морем и горами, необычными южными растениями, зданиями-дворцами. С той поры (первая встреча произошла в 1935 г.) доводилось по разным причинам бывать здесь много раз. И когда работал в авиации, и когда участвовал в научных симпозиумах, но чаще всего - на отдыхе. Здесь с женой мы провели свой медовый месяц, убежав от московской суеты. Утренняя свежесть, ласковое море, ласкающие взор виды, роскошество рынка. Чудодейственная Мацеста, парк Ривьера и Дендрарий, Платановая аллея, гора Ахун и гора Бытха - нравилось все, улицы и районы с домами разных поколений и стилей, начиная от санатория «Кавказская Ривьера» до вычурных пирамид Дагомыса.

Со временем отношение к Сочи стало более критическим, да и сам город заметно менялся, не всегда к лучшему. Критического восприятия требовало и участие в город с моря экспертизах концепции развития Сочи, генерального  плана  города, предложений  по  созданию свободной экономической зоны. Сочи - очень динамичный город, все время вынужденный расти, подниматься на склоны береговых хребтов, забираться вглубь по долинам речек, растягиваться по побережью почти на 150 километров. В какой-то мере он перенапрягся, желая удовлетворить очень большой спрос на отдых у моря со стороны населения всех частей огромного Советского Союза.

Сочи - юридически город, фактически представляет собой агломерацию. Он держится на мощных транспортных линиях и узлах - железнодорожном и морском вокзалах, аэропорте, наполнен транспортными потоками. Поезда и самолеты ежедневно доставляют новые массы жаждущих отдыха  и увозят отдохнувших. Город-курорт является полимагистральным транспортным коридором, по которому идет мощное транзитное движение. Не может обойтись без интенсивно работающего транспорта и одновременно страдает от него.

Центральная часть Сочи устала от необходимости расти, от концентрации транспорта и мельтешения пестрой людской толпы. Но у Сочи есть резервы развития, надо только правильно распорядиться ими. Очень хочется, чтобы градостроители сумели использовать красоту и емкость ландшафта и не «убили» его унылыми стандартными постройками.

Сейчас Сочи - огромная стройка, превращающая город-курорт в столицу зимних Олимпийских игр. Создается спортивный центр международного значения. Радикально реконструируется инфраструктура, повышается благоустройство. Радуюсь развитию Сочи, а где-то в душе гнездится тревога: сохранит ли Сочи свою былую выдающуюся роль народного курорта, курорта для всех слоев населения, а не только для «ограниченного круга лиц, владеющих неограниченными средствами»?

Еще не увиденные мной города зовут во все стороны, приглашают к путешествию, обещают неповторимые впечатления - Псков и Великий Устюг, Мурманск и Киров, Тобольск и Таганрог. Переходит в разряд «голубой мечты» желание посетить Амстердам и Брюгге, Гренаду и Севилью, Равенну и Неаполь, Афины и Дубровник, Стокгольм и Копенгаген, Вену и Гамбург. Да что говорить! Вероятно, надо сократить радиус желаний, привести его в соответствие с возможностями, ограничиться Центральной Россией или даже ее ядром - Подмосковьем.

Одно время, видимо, под впечатлением абсурдной действительности в России, у меня притупилось желание видеть новые города. Начал сомневаться в том, что удастся испытать радость от встречи с ними. Славу Богу! Не утратилось и не притупилось. Я благодарен Вологде и Тотьме, Архангельску и Пензе, Ставрополю и Тольятти, Азову и Валдаю, Чебоксарам и Тихвину (все эти города я увидел впервые). Они не дали мне сойти с дороги желанных встреч с городами, щедро пополнили копилку моих впечатлений.

Мышкин, в котором в июне 2010 г. в течение нескольких дней проходила XXVII сессия Экономико-географической секции МАРС³ вернул надежду, показав, что не все потеряно для малого российского города, что он нужен, способен освоить даже новое для него дело. Очень обрадовало «второе пришествие» Мышкина. Первое  состоялось в 1777 г., когда указом Екатерины II село Мышкино было преобразовано в город Мышкин, а второе произошло в 1991 г. - поселок городского типа Мышкино вновь стал городом.

Есть города, которые посещались почти регулярно на протяжении десятилетий, среди них Калуга, Курск, Смоленск, Суздаль, Киев, Тбилиси. Каждый раз, отправляясь на свидание с ними, предвкушаешь радость встречи. И каждый раз уезжал из них с новыми находками и с желанием вновь вернуться.

Наиболее часто посещаемые мной города в последние пятнадцать лет - Смоленск, Калуга, Курск. Все три - мои города. Постоянно обращаюсь к их жизненному, в том числе экономико-географическому опыту, веду с ними беседы, использую в качестве исследовательских полигонов. Они в силу особенностей своей биографии представляют интересный объект геоурбанистического рассмотрения. Последнее убеждает в важности географического анализа для объяснения траектории развития, поворотов судьбы, изменений функциональной и территориальной структур, географического положения - всего, чем занимается геоурбанистика.

Все три - областные, в прошлом губернские центры. Изучение их взаимоотношений с Москвой, с одной стороны, со своей областью - с другой, также позволяет выявить иерархические связи в сети городов, особенности и проблемы территориального устройства России. Центры субъектов РФ - это категория городов, играющих ключевую роль в построении городских сетей. Как среда жизни людей они могут считаться золотой серединой между малыми городами и гигантскими центрами.

Они имеют такой уровень концентрации населения и производства всех его видов, при котором достоинства концентрации уже значительны, проявляются в полной мере, а недостатки, тормозящие развитие и функционирование, еще не достигли чрезмерности, присущей городам-гигантам.

Есть и личные мотивы. Калуга возглавляет область, из которой родом Адель. Курск - центр моей родной области. К Смоленску чувствую не только интерес, связанный с его поразительной жизнестойкостью и великими заслугами, но еще и потому, что в Смоленске действует Смоленский  гуманитарный университет, который, благодаря энергии, таланту и целеустремленности энтузиастов во главе с Николаем Евгеньевичем Мажаром, не только зарекомендовал себя как успешно работающее высшее учебное заведение, но и как культурный центр - подобие московского Дома ученых. Смоленск стал одним из ярких маяков отечественной географии, постоянным местом проведения научных конференций и издания географической литературы.

Время от времени я набрасываю список городов, которые хотел бы посетить. Часть намерений осуществляется, и тогда составляется новый список. Но некоторые города «кочуют» очень давно из списка в список, и остаются недостижимыми. Преступление для русского градоведа не побывать в Пскове, на псковской земле, не увидеть дружину городов-воинов на «ливонской» границе.

Благодарен книгам, картам и планам, познакомившим меня заочно с Великим Устюгом, Тобольском, Соликамском, Псковом, Каргополем. Но разве не справедлива китайская пословица «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»? Сколько раз проезжал мимо таких замечательных городов, как Ростов Великий, Муром, Мценск и не побывал в них! Почему бы не сойти с поезда и не отправиться на любимую охоту за впечатлениями? А вот не сделал этого.

Города не дают мне покоя. Они непрестанно зовут. Пока ноги ходят, надо ездить по городам.

Мой путь в геоурбанистику

Выбором профессии географа в значительной мере обязан авиации. Впечатления, полученные мной во время полетов над своей страной и другими странами в годы войны, калейдоскоп городов, которые привелось увидеть и с воздуха, и на земле, - все это имело следствием то, что в Московский институт химического машиностроения, первый курс которого закончил в первый месяц войны, я уже не вернулся и поступил на Геофак МГУ. Это повлекло за собой потерю года, понадобившегося для восстановления аттестата об окончании средней школы.

Полеты в авиации связи давали возможность переноситься из конца в конец, быть «сегодня здесь, а завтра там». Не став еще географом, я, будучи бортрадистом 3-й Отдельной авиационной краснознаменной дивизии связи ГИФ, познавал свою страну и познакомился с Польшей, Румынией, Венгрией, Германией, Австрией, Маньчжурией. Познание своей страны расширилось и в послевоенное время, во время работы в аэрофотосъемке (1946-195З гг.). В составе аэрофотосъемочных экспедиций побывал на Украине, Северном Кавказе и в Закавказье, на Европейском Севере, Урале и в Сибири.

Пребывание в авиации было интересно и тем, что я имел возможность наблюдать работу летчиков. Ответственная работа пилота строго сортирует людей, отбирая смелых, способных быстро реагировать на внезапные события. Не раз приходилось попадать в неприятные ситуации, но благодаря высокому мастерству, поразительному самообладанию и отваге летчиков все обходилось благополучно.

В 1946 году наш Си-47 вылетел из Иркутска на восток и сразу же над Байкалом испытал сильное обледенение. Куски льда, срываясь с лопастей винтов гулко били по фюзеляжу. Самолет неотвратимо терял высоту. Командир корабля Василий Никандрович Ильин являл собой напряженную, но спокойную сосредоточенность. С помощью пеленгатора вышли в долину Селенги и, вывалившись из облаков, висевших на окрестных горах, со льдом на плоскостях и стабилизаторе сели в Улан-Удэ.

В 1949 году взлетев в Нижнем Тагиле с грунтового аэродрома на двухмоторном Би-25 с полными баками горючего и с дополнительной заправкой, рассчитанными на 12 часов полета, мы направились было на аэрофотосъемку районов, расположенных севернее широтного участка Оби. Но сразу же после взлета стали греться моторы из-за отказа системы охлаждения. Оказалось, что вся гидравлика вышла из строя. При выпуске шасси правая нога не стала на механический замок. Это означало, что при посадке на пробеге она станет «складываться», и самолет упадет на крыло. Чтобы избежать несчастного случая, посадка должна была быть предельно мягкой, и Петр Федорович Грошев ее осуществил ювелирно. Закрылки были выпущены вручную (это уже была моя работа), самолет нежно коснулся земли и побежал, постепенно теряя скорость, пока складывающаяся стойка не заставила крыло зацепиться за грунт, после чего винты правого мотора стали рубить землю, и самолет остановился.

Едва ли не толчком в географию городов явилась встреча с Будапештом. Я попал туда вскоре после завершения ликвидации окруженной гитлеровской группировки в Буде. Над улицей «семафорил» застрявший в окне верхнего этажа планер, один из тех, на которых осажденным гитлеровцам доставлялись по ночам продовольствие и боеприпасы. Все мосты были взорваны, их фермы уткнулись в речное дно. Нашими саперами был наведен понтонный мост через остров Маргит. Но все же, несмотря на разрушения, вид города завораживал. Впечатлял контраст двух частей Будапешта - правобережной нагорной Буды, с королевским дворцом, крепостью, собором святого Матьяша, и правобережного равнинного Пешта, придвинувшего к Дунаю свои самые внушительные здания и среди них - Парламент, служащий и сейчас визитной карточкой венгерской столицы.

Поражал контраст Будапешта и других городов этой в значительной мере сельской страны. Я к тому времени уже побывал в Дебрецене, Сольноке, Кечкеметеи мог чувствовать дистанцию, отделяющую Будапешт от остальных городов Венгрии.

Позже я прочитал у Кальмана Миксата в романе «Странный брак»: «Будапешт - мать городов венгерских. Но это не та мать, которая детей кормит, она сама кормится за их счет, и поэтому они такие хилые и бледные». Тогда мне все нравилось в Будапеште, столице и курорте, одном из красивейших городов Европы. Только много лет спустя, в 1991 году, когда довелось вместе с Н.В. Петровым приехать сюда на заседание Комиссии по городскому развитию Международного географического союза, я почувствовал, что многие здания венгерской столицы, особенно Пешта, чересчур массивны и выглядят как-то чванливо в своем стремлении быть лучше всех.

В Будапеште, глядя на воспетый поэтами и композиторами Дунай, разглядывая нарядные здания, памятники, я, вероятно, впервые подумал о том, как интересно заниматься городами и странами, и у меня стали пробуждаться смутные мысли о географическом поприще.

А полеты все время добавляли впечатлений. Тогда мы летали на небольших высотах, и землю, и города на ней сверху можно было разглядывать в подробностях. Любопытство разжигалось все сильнее и сильнее. На участке много раз пройденного маршрута от Киева до Львова очень понравился городок Кременец. Он доверчиво прильнул к поднимавшимся на равнине горушкам с причудливыми названиями Черча, Вудумка, чувствуя себя, видимо, увереннее под защитой замка, романтические руины которого венчали одну из гор. После я прочитал у Льва Никулина о том, что в Кременце доживала свой век польская королева из итальянского рода Сфорца.

Один из воздушных коридоров в Московском районе проходил вблизи Боровска и Вереи. Расположенные на Протве неподалеку друг от друга, оба они казались близнецами - и очень привлекательными. Впоследствии я побывал в них, и они мне понравились еще больше.

Во время аэрофотосъемки приграничных районов Закавказья был поражен видом города Шуши, ее неприступным местоположением. Это было настоящее горное гнездо, занявшее вознесенную горой площадку, с трех сторон обрывавшуюся в пропасть. С четвертой же по крутому склону серпантином поднималась дорога. Может быть, это положение над караванными тропами породило и строчки Мандельштама: «в хищном городе Шуше».

Сказочным видением показался в 1952 году Норильск, о котором в те времена не писали. После многочасового полета над таежным безлюдьем показался правильно распланированный город - маленький Ленинград, с многоэтажными домами, с крупными промышленными предприятиями, поднимавшимися от равнины в гору.

Подобных впечатлений было много. Ведь полетами была охвачена огромная территория - от австрийского города Айзенштадта - центра австрийской провинции Бургенланд на западе - до Дайрена (Дальнего) и Южно-Сахалинска (Тойохары) на востоке. И от Салехарда на севере до Баку на юге.

С конца 1944 г. первой половины 1945 года я пробыл в городе Араде в румынской провинции Банат в качестве начальника радиоцентра - «наследства» компании «Люфтганза» на трассе Берлин - Багдад. Радиоцентр обеспечивал полеты наших самолетов через Карпаты в Румынию, Венгрию, Болгарию и Югославию. Здесь меня застало окончание войны. Арад был первым большим и красивым зарубежным городом, который я имел возможность более внимательно рассмотреть.

Недавно С.А. Тархов из поездки по Румынии привез мне несколько фотографий Арада. Разглядывая их, «вернулся» в 1944 год. Тогда в Араде я увидел другой, незнакомый нам мир. К тому времени фронт переместился на территорию Венгрии. Крупный вагоностроительный завод, работавший на военные нужды, был разбомблен авиацией союзников, но сам город не пострадал, жизнь в нем кипела. На зданиях флаги, над улицами на растяжках транспаранты. В витринах магазинов портреты короля Михая, королевы-матери и И.В. Сталина. Днем на улицах оживление, в кинотеатрах полно народа. На рынках красочное изобилие, горы овощей и фруктов.

Центр ухоженный, респектабельный. В порядке бульвары и скверы. Солидные здания. Центр контрастирует со скромными окраинными районами, застроенными аккуратными чистенькими домиками. Контраст всей этой картины с тем, что приходилось видеть у себя на освобожденной от фашистов территории, разительный.

Словом, авиация развернула передо мной настоящий «калейдоскоп» городов и подготовила меня к географии. Как жаль, что тогда я еще не был городоведом!

Мои учителя

С большой благодарностью вспоминаю людей, которые сделали из меня геоурбаниста. Начало положил Алексей Васильевич Соколов, прочитавший и положительно оценивший мою первую выполненную на втором курсе работу о городе Нижнем Тагиле. Затем Евгений Дмитриевич Прозоров руководил дипломной работой, посвященной городу Дмитрову. Под руководством Юлиана Глебовича Саушкина в аспирантуре работал над темой «Города Московской области». Сергей Александрович Ковалев - крестный отец моей первой публикации - обзора литературы по городам Промышленного центра. Он заказал и поместил эту статью в 38-м сборнике «Вопросов географии».

Как и для всех экономико-географов, отправными в работе явились труды Николая Николаевича Баранского. Те, кто имел возможность общаться с великим ученым и педагогом, получили подарок судьбы. Меня к Н.Н. как-то привели мои друзья по аспирантуре O.K. Замков и Л.Н. Карпов, и с тех пор я стал время от времени заходить к нему, чтобы поделиться мыслями и попросить совета. Обаяние Н.Н. было огромно. Он сразу же располагал к себе своей богатырской внешностью и естественным умением создать душевный комфорт для посетителя. Великий педагог, он умел и любил возиться с людьми. Своих аспирантов он называл ласково - Левушка, Галочка, Склярчик. В разговор на серьезную тему Н.Н. вплетал шуточки и воспоминания. Обладал поразительной способностью находить образ, с помощью которого его высказывания прямо-таки впечатывались в память.

Не слушавший лекций ведущих профессоров Геофака (исключение - лекции на втором курсе Рафаила Михайловича Кабо, Бориса Цезаревича Урланиса, Иосифа Петровича Магидовича, посещал их, присоединившись к группе, в которой учились А.А.Минц, В.В. Воробьев, Н.Н. Казанский, О.А. Кибальчич, В.А. Пуляркин, Л.П. Ночевкина, Ю.Н. Палеев, О.И. Морошкина, Е.И. Вохмянин, Г.П. Матвеев и др.), робевший в их присутствии, я был очень тронут, что Н.Н. находил время беседовать со мной. Благодаря создаваемой им атмосфере доброжелательства я чувствовал себя свободно и комфортно.

Будучи одним из редакторов (вместе с Н.А. Гвоздецким) аспирантского сборника, в котором были помещены статьи аспирантов приема 1953 - 1954 годов, Н.Н. редактировал и мою статью о городах Московской области, поставив на полях рукописи десятки своих знаменитых «кругляшей». Он сразу обратил внимание на трудность и возможный недостаток подхода к изучению семейства подмосковных городов без Москвы. «Получается что-то вроде бублика, с дыркой посредине, - сказал Н.Н., - но Московская область, имеющая в центре столицу, не бублик». Когда у меня возникли трудности с устройством на работу после окончания аспирантуры, Н.Н., стараясь помочь, имел переписку и разговор с президентом Казахской АН К.И. Сатпаевым. Я не догадался снять фотокопию с письма Н.Н., хотя и переписал его. Вот его текст:

«Дорогой Каныш Имантаевич! Направляю к Вам т. Лаппо Георгия Михайловича. Он закончил у нас аспирантуру, диссертацию свою (о городах Московской области) он закончил, но защитить ее еще не успел: теперь требуется хотя бы частично работу опубликовать, а опубликовать ее при всех данных условиях довольно трудно.

Работник он очень хороший, серьезный, знающий, вполне толковый и очень работоспособный. За все это я твердо ручаюсь. Минусы у него - кроме отсутствия в данный момент ученой степени - такие: 1) он не бывал в Казахстане и 2) организационных функций не выполнял и о том, насколько он для них пригоден, судить трудно. Но противопоказаний по этой части нет никаких. Он партиец и в то же время человек скромный, что бывает не так часто и что мне нравится. Для предварительного ознакомления с Казахстаном ему потребуется месяца три как минимум. Как и в каком порядке Вы смогли бы его использовать, это Вы решите в личном разговоре с ним. Могу только повторить, что я за него вполне ручаюсь, работник он будет очень полезный. Ваш Н. Баранский».

Большие надежды я возлагал на семинар по городам, который для аспирантов и сотрудников задумал вести Н.Н. Им была составлена программа, на меня возлагались обязанности старосты. Но дело не пошло. Набравшись смелости, я позвонил Н.Н. и спросил, когда же начнет работать семинар. Ответ был в духе Баранского: «О зарубежных городах писать можно, но ходить по ним нельзя. По нашим городам можно ходить, но писать о них нельзя. Поэтому я решил, что семинар не получится. Я его породил, я его и убиваю». Действительно, в те времена поездки за рубеж были чрезвычайной редкостью, для аспирантов практически исключались, а по нашим городам многие нужные сведения отсутствовали или были засекречены.

В Институте градостроительства и районной планировки (предшественнике известного ныне ЦНИП Градостроительства), руководимом Вячеславом Алексеевичем Шквариковым, я много получил от градостроителей. Общение с ними позволило мне приобрести предметное представление о важной сфере приложения исследований, посвященных городам. Под влиянием контактов с градостроителями я не забывал о необходимости конструктивной направленности работ. Окончив аспирантуру на Геофаке МГУ, я был уже в какой-то мере подготовлен к тому, чтобы внедрять географическое в градостроительные труды.

Наибольшее влияние из градостроителей на мое формирование оказал Михаил Оттович Хауке. Он возглавлял сектор по реконструкции больших городов, в котором я проработал семь лет - с 1957 по 1964 годы. Его отличали высокая культура, широта взглядов, разносторонние знания, которые он при выполнении разных заданий умел мобилизовать удивительно быстро. М.О. не замыкался на городе, о чем свидетельствует не потерявшая и сейчас значение его книга «Пригородная зона большого города», вышедшая в 1960 году.

М.О. привлек меня к работе над «Основами советского градостроительства». В первом томе этого фундаментального труда мной написаны некоторые разделы по расселению. М.О. благосклонно относился к моим непрекращающимся контактам с МГУ. Это дало возможность осуществить такие интересные работы, как «Карта развития городских поселений СССР» в масштабе 1:2500000 (руководитель работ Василий Петрович Коровицын, научный консультант Сергей Александрович Ковалев) и выявление специальными обследованиями трудовых связей подмосковных городов.

Мне довелось работать, в том числе в рамках Географического общества, со многими выдающимися учеными, общение с которыми оставило глубокий след в памяти и дало мне очень много. Особенно тесными оказались контакты с О.А. Константиновым, В.В. Покшишевским, В.Г. Давидовичем и С.А. Ковалевым при организации и проведении первых четырех Межведомственных совещаний по географии населения. Задуманные и осуществленные по инициативе и в значительной степени усилиями этих ученых совещания по географии населения способствовали значительному развитию важнейшего направления общественной географии, консолидации сил географов, привлечению к работам по этому направлению молодежи, укреплению контактов географии с другими дисциплинами, прежде всего с градостроительством и районной планировкой, а также с демографией и социологией.

В качестве ученого секретаря Оргкомитета 2-го Совещания по географии населения я работал с Вадимом Вячеславовичем Покшишевским, который возглавлял Оргкомитет, и в дальнейшем до самой его смерти поддерживал с ним теплые и очень важные для меня отношения.

Олег Аркадьевич Константинов - зачинатель вместе с Н.Н. Баранским отечественной географии городов в советское время. Из направлений, которые представляются особенно ценными, стоит отметить изучение влияния условий района на формирование городов. Это направление может и должно стать одним из главных в отечественной геоурбанистике. О.А. не просто много работал в разных сферах и направлениях. Он, показывая, как нужно работать, являлся замечательным примером удивительной организованности, ответственности и четкости. О.А. в течение многих десятков лет осуществлял своего рода мониторинг развития общественной географии и в ее рамках - географии населения и поселений. Он отзывался рецензиями, обычно публиковавшимися в «Известиях ВГО», на все сколько-нибудь значительные работы, подвергая их отнюдь не формальному, критическому и вместе с тем благожелательному разбору. Оттиски этих рецензий О.А. рассылал своим друзьям и коллегам. В них высказывались многие важные мысли о развитии нашей науки.

Особую роль в моей научной жизни сыграл Исаак Моисеевич Маергойз. Он научил меня многому, восполнил пробелы моего заочного образования, одарил ценными советами, дал пример, достойный подражания. Как и другие ученики и почитатели И.М., я чувствую, что он передал всем нам и мне лично эстафету, которую надлежит нести дальше.

И.М. был очень внимательным, что шло у него от присущего ему таланта педагога. В общении со своими учениками и коллегами он находил смысл своего существования. Поэтому, не жалея времени, он встречался со всеми, кто шел к нему за советом. Качества и положение неформального лидера в науке у И.М. были выражены чрезвычайно. И его квартира в Доме преподавателя на Ломоносовском проспекте являлась неформальным штабом нашей науки. Я всегда уходил от И.М. окрыленным, полным надежд, с приливом сил и пониманием того, как надо действовать.

И.М. сам «зацепил» меня на факультете вскоре после моего поступления в аспирантуру (вероятно, в начале 1954 года). В рекреации на 18-м этаже, доброжелательно улыбаясь, И.М. подозвал меня к себе. Здесь у окна прошла наша первая беседа. Он поинтересовался моей темой, замыслами, делами вообще и пригласил бывать у него. И с тех пор я постоянно приходил к И.М. У меня появилась потребность в беседах с ним, в его суждениях и советах.

И.М. очень помог мне в работе над курсом «География городов с основами градостроительства». В книге, написанной затем по этому курсу, мысли И.М. нашли свое воплощение. В ней, с разрешения И.М., я поместил и схему ЭГП, незадолго перед этим им разработанную. В моих старых, к сожалению, разрозненных записях сохранились те советы, которые мне давал И.М. при работе над курсом и книгой.

1. Не надо строить курс географии городов вообще. Нужен курс географии городов СССР.
2. Курсы надо создавать на первичном материале как результат собственной работы, собственного исследования. Такой курс будет по-настоящему интересен и даст настоящее удовлетворение самому автору. На первых порах, видимо, нельзя будет обойтись без части, созданной по литературе.
3. Должна быть сильно подчеркнута методологическая сторона.
4. В курсе должен быть сделан упор на региональные системы городов {«Л думаю, - заметил И.М., - что системы городов Советского Союза не существует, есть региональные системы»).

6 октября 1964 года я записал, что начал читать лекции на факультете, и в числе определяемых для себя правил поведения отметил - «регулярно встречаться с И.М.» В апреле 1967 года, разговаривая по телефону с И.М., я сказал о впечатлении, которое произвела на меня книга Ю.В. Медведкова о новых методах в географии, и посетовал, что моя книга по географии городов будет в этом отношении бедной. И.М. ответил мне так: «От математики в географии не всегда есть должный результат. Тем, кто занимается математикой, не хватает знания реальной картины. Я против того, чтобы Лаппо стал Медведковым». Надо заметить, что И.М. глубоко чувствовал значение математических методов. Он весьма положительно оценивал работы Медведкова, в Московском филиале ГО основал Комиссию по новым методам и руководил ею.

Дважды мне доводилось быть с И.М. в дальних поездках. Первый раз в ГДР, в Галле (на очередном съезде географов) и в Лейпциге. Мы вместе поехали и на экскурсию по центральной части ГДР (Дессау, Лютерштадт), которой руководил профессор Г. Моос. Второй раз - в Пермь на III Межведомственное совещание по географии населения. В поезде, который вез нас в Пермь, у окна вагона состоялся разговор о географии культуры, вернее, о городах как центрах культуры. Задав вопрос, я услышал от И.М. хорошо продуманные, интересные соображения. И убедился, что И.М., все время думая о разных вопросах географии, в любой момент готов вести разговор на любую тему, основываясь на уже продуманном им ранее. В частности, И.М. посоветовал найти книгу Пиксанова, специально посвященную культурным центрам нашей страны, упомянул о книге Верной Ли «Гений места».

Находясь в ГДР, И.М. преподал мне наглядный урок построения характеристики города. Выйдя из гостиницы «Дойчланд», мы отправились на прогулку по уже почти безлюдному в поздний вечерний час центру Лейпцига. Прогулка превратилась в увлекательную экскурсию-лекцию. Разглядывая выразительные и красочные здания «Штадтмитте», я слушал, как И.М. раскрывал многие особенности этого интересного города. Он говорил о такой его достопримечательности, как обилие пассажей - крытых галерей с многочисленными торговыми помещениями, искусно выполненными витринами, кафе и погребками. Мы подошли к самому знаменитому. Из галереи вел ход вниз, в подвал Ауэрбахскеллер, отмеченный изваяниями Мефистофеля и доктора Фауста. Именно здесь они скрепили свой странный договор.

Но главным в рассказе И.М. было логическое, в систематизированном виде, изложение процесса (и последовательно возникавших результатов) естественного и органичного формирования функциональной структуры Лейпцига. Началом развития Лейпцига как многогранного экономического центра явилась быстро завоевавшая славу ярмарка. Наиболее значительные ветви ярмарочной торговли послужили кристаллизационными осями, на которых формировались сложные сочетания разных видов деятельности.

Торговля книгами способствовала развитию книгоиздательства, искусства книжной графики, изготовления бумаги (Лейпциг прославился как центр производства особо ценных сортов бумаги, в том числе для денежных знаков, выполняя заказы на нее ряда стран), изготовления красок. В более позднее время стал центром полиграфического машиностроения. В Лейпциге обосновалась Германская библиотека, крупнейшая в стране.

Приток массы людей на ярмарку из разных стран стимулировал развитие транспорта. Был построен железнодорожный вокзал, наряду с Миланским крупнейший в Европе. Стечение народа породило то, что позднее стали называть индустрией развлечений. Приобрели славу оперный театр, хоровой ансамбль. Лейпциг привлек крупных композиторов и музыкантов, среди которых был великий Иоганн Себастьян Бах, прослуживший четверть века кантором в Томаскирхе. Получили развитие гостиничное и ресторанное дело, прославилась кондитерская промышленность... Так постепенно и последовательно город, у которого все началось с ярмарки, стал тем Лейпцигом, который мы увидели во второй половине XX века.

Лейпциг, конечно, «мой» город. И благодаря тому мастер-классу, который провел для меня И.М., а также потому, что в Лейпциге находился Институт географии и геоэкологии АН ГДР, с которым я был достаточно тесно связан. Он располагался в массивном здании Имперского суда, в котором шел процесс по делу о поджоге рейхстага 1933 г. Директор Института профессор X. Людеман в шутку говорил, что Институт занимает третий этаж в двухэтажном здании. Сейчас успешно действует Институт землеведения (в новом здании, в новом районе).

Для меня Лейпциг - город моих уважаемых коллег: X. Людемана, Д. Шольца, Ф. Гримма. Последняя моя поездка за рубеж была в Лейпциг по приглашению Френкдиттера Гримма, бывшего тогда заместителем директора Института. Помню интересные встречи с И. Браде и ее сотрудниками, поездку с Д. Питерским в Веймар.

В Лейпциге живут мои давние хорошие друзья Ингрид и Фриц Хёнш. С Фрицем мы издали книгу «Урбанизация России», вышедшую на немецком языке в 2000 году.

Слово об Институте географии Академии наук

Виктор Иванович Переведенцев как-то в разговоре развивал мысль о том, что человек для собственного блага и для  дела, которому служит, должен каждые пять - семь лет менять место работы.

В начале я примерно так и поступал: в армии - пять лет и три месяца, в Летном отряде Московского аэрогеодезического предприятия - почти семь лет, в аспирантуре МГУ - три года, в Институте градостроительства и районной планировки - семь с половиной лет, на кафедре экономической географии СССР Геофака МГУ - пять с половиной. А вот дальше повел себя по иному, пришел в Институт географии в августе 1969 г. и уволился ровно через 37 лет.

Примерно 9/10 своих работ я написал, работая в ИГ. Важная черта коллектива нашего института - плотная интеллектуальная атмосфера, созданная поколениями замечательных ученых. В ИГ сильна преемственность. Память о людях и ученых - творцах географии - порождает благоговение. Даже в наше трудное время институт не просто «держится на плаву», а работает с весомыми результатами. Благодарен коллегам за их преданность географии, зато чувство восхищения, которое вызывают у меня созданные ими атласы и монографии. В.П. Максаковский настойчиво повторяет и в выступлениях, и в книгах, имея в виду географию: «Учиться должно быть интересно». Это глубоко верно. Но и работать должно быть интересно! В ИГ мне работать было интересно.

Радует нарастающее внимание к городу в ИГАН (также и в МГУ) коллег-природоведов. Им стали заниматься гидрологи, климатологи, почвоведы, биогеографы, физико-географы и особенно геоморфологи. Это очень важно. Город - интегральный объект географии, его многогранность требует объединения усилий всех ветвей географии. Как хорошо, что понимание этого становится и глубже, и шире.

Одна из замечательных особенностей Института географии - длительность пребывания его директоров на своем посту. Институт, отметивший 90-летие своего существования, имел практически, только трех директоров - академиков А.А.Григорьева, И.П.Герасимова и ныне возглавляющего институт В.М. Котлякова. Это способствовало стабильности в деятельности коллектива, приверженности к главным направлениям научных исследований. Все три директора - не только крупные организаторы отечественной географии, но и выдающиеся талантливые ученые-исследователи, сделавшие в нашу науку огромный личный вклад. Андрея Александровича в роли директора я не застал. Общение же с Иннокентием Петровичем и Владимиром Михайловичем мне очень много дало, и как научному сотруднику, и как человеку. Для меня они по-особому раскрывались во время экспедиций и поездок. Энергия их поистине неиссякаема, работоспособность завидна, результативность поразительна. В трудовой книжке ВМ отмечено только одно место работы - институт географии, куда он был зачислен сразу после окончания МГУ. Редкий случай! ВМ сам очень гордится этим. Среди многих качеств, которыми он обладает, - сочетание демократизма и благожелательности с требовательностью и нетерпимостью к недостаткам. Мне очень импонирует внимание Владимира Михайловича к слову (недаром он, будучи старшеклассником, подумывал о том, чтобы стать филологом). Это проявляется и в его текстах, и в создании словарей, заслуживших высокую оценку, и просто при обсуждении статей на заседаниях редакции журнала «Известия РАН, серия географическая». Владимиру Михайловичу присуще стремление к созданию научно-популярных работ, что, по-моему, является важной обязанностью каждого крупного ученого.

Мне посчастливилось принимать участие в международном научном сотрудничестве - в подготовке и проведении XXIII Международного географического конгресса (Москва, 1976) и в двухсторонних работах с географами Польши, Болгарии, Франции, США. Когда шла подготовка к Конгрессу, я был восхищен деятельностью A.M. Грина, который проявил блистательные организаторские способности и большую смелость в принятии решений. Он во многом спас дело, которое временами было на грани срыва.

Польско-советские семинары по урбанизации (за 1971-1989 гг. их прошло семь) имели для развития геоурбанистики в нашей стране большое значение. В них был задействован, можно сказать, цвет польской экономической географии. Участники семинаров, сужу по собственному опыту, получили от них очень много полезного. На семинарах царила атмосфера взаимного внимания и сердечности. Так же тепло было и во время проходивших на высоком научном уровне под руководством И.П. Герасимова и Ж.С. Гылыбова полевых симпозиумов по исследованию горных стран в Болгарии и на Кавказе. Большое впечатление оставили встречи с американскими и французскими коллегами как в нашей стране, так и во Франции и США.

ИГ стал (по предложению М.К. Бандмана), организатором экономико-географической секции в составе Научного совета АН по региональным системам, руководимого А.Г. Аганбегяном, впоследствии Международной академии регионального развития и сотрудничества (первый президент А.Г. Гранберг). В 2003 году в Пущино состоялась 20-я сессия, посвященная роли городов и агломераций в региональном развитии. В начале деятельности организаторские функции активно выполняли О.А. Кибальчич и С.Б. Шлихтер. Много лет затем Ю.Г. Липец. Сейчас эту эстафету приняли С.С. Артоболевский и Л.М. Синцеров. Сессии устраиваются ежегодно и так же ежегодно выпускаются сборники по их результатам. И ни одной из сессий, вплоть до тяжелого заболевания, не пропустил организатор и руководитель секции М.К. Бандман.

Успешной считаю деятельность Диссертационного совета по экономической, социальной и политической (теперь и рекреационной) географии, которым я руководил 28 лет. В конце моего пребывания на должности председателя Совета из семнадцати докторов наук, входивших тогда в состав Совета, одиннадцать в нем же защитили свои диссертации. Можно сказать, что совет создал самого себя. Защиты проходили активно и интересно. И это не удивительно: состав совета очень сильный, каждый его член - личность, крупный специалист в своей области. С 2006 г. председателем Совета стал А.И. Трейвиш, интересный, талантливый человек и яркий географ.

В ИГ у меня появились ученики, успешно окончившие аспирантуру и защитившие диссертации (все в нашем совете). Четверо из них - П.М. Полян, B.C. Белозеров, С.А. Тархов и А.Л. Валесян, также пройдя через диссертационный совет ИГ, стали докторами наук. Со многими учениками, прежде всего с П.М. Поляном, B.C. Белозеровым и О.Б. Глезер, продолжаю постоянно сотрудничать. Однажды вместе с Поляном подвергся жесткой критике. В декабре 1982 г., в канун моего 60-летия, в «Известиях ВГО» была опубликована статья, авторы которой сочли направления, развиваемые в работах Г.М Лаппо, Ю.Л. Пивоварова и П.М. Поляна, чуждыми марксистско-ленинской идеологии и представляющими некритические заимствования у буржуазных ученых, наконец. ошибочно оценивающими урбанистическую ситуацию в CCCР. Критикуемые были названы «аглоцентристами» и «ультраурбанистами». Вскоре после этого П.М. Полян подарил мне оттиск своей очередной статьи с актуальной надписью: «Главе аглоцентристов от младшего из ультраурбанистов».

Чрезвычайно много дало общение с замечательными коллегами, с которыми работал и просто встречался в Институте, на заседаниях советов и конференциях, в кабинетах и коридорах, в экспедициях и командировках. Не хватит места, чтобы даже коротко рассказать о тех, кому хочется выразить благодарность. Каждый оставил след в памяти и душе. Все они очень интересные люди, личности. Большие мастера своего дела.

Уход из МГУ надо было пережить. К счастью, связи с Геофаком, с кафедрой, которую я закончил, не прерываются и даже крепнут. Но покидать МГУ в 1969 г. было мне непросто. До сих пор ощущаю это событие не без боли.

МГУ остался (как у всех выпускников) навеки Alma Mater, а ИГАН сделался второй географической родиной. Ощущения, что было что-то сделано не так, нет.

ИГАНу признательность и благодарность. Не сказал бы, что все было гладко. Бывали моменты, когда ощущался дискомфорт, что стоило и нервного напряжения, и потери времени. Но не может же всегда везти?

А.А. Минц меня пригласил, A.M. Грин принял (был тогда зам. директора). В результате я проработал в ИГ гораздо больше, чем пробыл в армии, аэрофотосъемке, Институте градостроительства и МГУ, вместе взятых.

О книгах, о написанном и ненаписанном

Считаю большой удачей то, что «хобби» у меня полностью вписывается в рамки профессиональной деятельности. Это дает полную возможность «удовлетворять собственное любопытство за счет государства» (выражение академика Арцимовича), не нарушая моральных принципов и не пренебрегая служебным долгом.

Все, что я делал в течение более полувека, ориентировано на город и системы городов. Я изучал города, писал о них статьи и книги, экспертировал генеральные планы и концепции развития городов, рецензировал рукописи и редактировал книги коллег о городах. В Московском университете вслед за В.В. Покшишевским и В.Г. Давидовичем читал курс «География городов с основами градостроительства», выпустил первое у нас учебное пособие по нему. Руководил курсовыми и дипломными работами, аспирантами, готовившими кандидатские диссертации, экспедициями по малым городам Центральной России и по выявлению трудовых связей подмосковных городов.

Квартира заполнена книгами, рукописями, ксерокопиями, заготовками, наметками в записных книжках, тетрадях, папках. В библиотеках и магазинах я «охочусь» за книгами о городах. Есть книги, которые вызывают у меня не просто интерес, а душевное волнение. Прочитав какой-нибудь отрывок или даже абзац, я не могу усидеть, вскакиваю и начинаю ходить по комнате, переживая прочитанное. Среди таких книг - давние, но отнюдь не устаревшие (наоборот, приобретающие особое значение именно сейчас) книги Н.П. Анциферова «Душа города», П. Муратова «Образы Италии», К. Линча «Образ города», А.Э. Гутнова и В.Л. Глазычева «Мир архитектуры (лицо города)».

Настольные книги - Л.Е. Иофа «Города Урала», Р.M. Кабо «Города Западной Сибири», В.В. Воробьева «Города юга Восточной Сибири», труды о городах Н.Н. Баранского, И.М. Маергойза, В.В. Покшишевского. Постоянно обращаюсь к трудам В.П. Максаковского, Е.Н. Перцика, В.Я. Любовного, Е.Е.Лейзеровича, Ю.А. Веденина, В.В. Владимирова, Л.Б. Когана, А.И. Трейвиша, Е.Г. Анимицы и Н.Ю. Власовой. Перечень, конечно, неполный.

Разве можно рассказать о всех поразивших меня и любимых мной книгах, посвященных городам?

Но, пожалуй, одну надо назвать, может быть, и для того, чтобы привлечь к ней внимание, которого она заслужила. Написал ее О.С. Гребенщиков о городах Югославии, куда забросила его ребенком волна первой эмиграции. О.С, с которым мне посчастливилось бывать на Кавказе, участвуя в полевых симпозиумах по горным странам, был крупнейшим специалистом по растительности Средиземноморья и разносторонне талантливым человеком - художником и композитором, замечательным лектором и рассказчиком. Он не только написал книгу о крупных городах Югославии «Жемчужины Югославии» на основе собственных наблюдений и впечатлений, но и проиллюстрировал ее своими рисунками.

Находясь в вечной «охоте» за фразами и трудами, замечательно описывающими города и раскрывающими суть самого города как явления, я безмерно радуюсь находкам. В прошлом они были связаны с произведениями М. Шагинян, М. Кольцова, И. Эренбурга, М. Шкапской, К. Паустовского, как-то пришел в восторг, впервые прочитав эссе О. Мандельштама «Кисловодск весной» о городе, мною любимом и о котором у меня возникали созвучные чувства и мысли. А как интересно Ги де Мопассан написал о Венеции, о приморских городах Франции, о своем родном городке Этрета, о «путешествии» от церкви Мадлен до площади Бастилии! Очень понравилась «Четвертая Вологда» В. Шаламова. Меня восхитили заметки любимого мной Ч. Диккенса о его поездке по Италии. Как трепетно ожидал он встречи с Вероной, боясь, что она не оправдает ожиданий, и какое чувство радости охватило его, когда он увидел город Ромео и Джульетты и тревога рассеялась! Замечательна книга Петра Вайля «Гений места».

В 1975 г. в домашней библиотеке Марека Ерчиньского в Варшаве я увидел книгу «Города Польши» - в двух томах, на хорошей бумаге, с иллюстрациями. В ней содержались описания всех городов Польши. Подумал тогда, как хорошо было бы иметь подобную книгу о наших городах. И вот в 1994 году в издательстве «Большая российская энциклопедия» по инициативе А.П. Горкина вышла историко-географическая энциклопедия «Города России», к которой я имею непосредственное отношение (главный редактор и автор вводной статьи). Книга богато иллюстрирована картами, планами, фотографиями, рисунками. Не все в ней удалось, не все равноценно, есть досадные ошибки. И все же ее издание - великое дело. Достоинства книги, причем первой в России книги такого рода, очевидны. Издание повторили издательства «Терра» (в 1998 г.) и «Дрофа» (2006 г.).

Чувствую моральный долг в том, чтобы «Города России» были переизданы. Время идет. Урбанистическая ситуация меняется. Возникли новые города, часть некогда «разжалованных» реабилитирована, возвращен городской статус. Легализованы (возможно, не полностью) закрытые города. Все эти изменения надо отразить в новом издании. Желательно расширить описания городов как центров культуры, полнее охарактеризовать их градостроительные особенности (у многих городов они вообще не показаны). Привести сведения о большем числе экс-городов. Заменить мало удавшиеся статьи. Устранить ошибки, допущенные, к сожалению, в первом издании.

Должен сказать, что мной накоплен большой опыт ненаписания и неопубликования своих работ, хотя я никогда не забывал язвительный тезис Н.Н. Баранского: «Только дурак работает на полку». В моем архиве целые блоки неизданных работ. Но прежде - о ненаписанных. Среди них те, которые могли бы основываться на экспертных заключениях разного рода проектов, программ, генеральных и региональных схем расселения, развития и размещения производительных сил, технико-экономическом обосновании (ТЭО) сооружения промышленных, транспортных, водохозяйственных, рекреационных объектов и особенно генеральных планов городов (из числа наиболее крупных).

С начала 80-х годов и до середины 90-х я был членом Государственной экспертной комиссии Госплана СССР, затем Минэкономики РФ. Был введен в состав ГЭК одновременно с С.С. Шаталиным. Принимал участие в проведении экспертиз Генеральных схем расселения СССР и РФ, генеральных планов Москвы, Минска, Харькова, Алма-Аты, Одессы, Кривого Рога. Руководил экспертизами генплана Ленинграда и Ленинградской области, Липецка, схемы курортной зоны Яламо-Набрань, проектов создания технополиса в Кузбассе и преобразования градообразующей базы Сочи. Привлекался к экспертизе генеральных планов Сочи, Калуги, Кемерово, Москвы и Московской области по линии экспертизы Госгражданстроя.

Но богатейшие материалы экспертиз, в которых участвовали крупные экономисты, географы, архитекторы, социологи, гигиенисты, например А.С. Ахиезер, В.Р. Беленький, Ю.П. Бочаров, Ю.А. Веденин, В.В. Владимиров, Г.А. Гольц, Ж.А. Зайончковская, В.Я. Любовный, В.И. Переведенцев, Е.Н. Перцик, Б.Б. Прохоров, О.С. Пчелинцев, И.М. Смоляр и многие другие - легли на полку. Мной была опубликована всего лишь одна статья, в ней на примере Ленинграда и области рассматривались проблемы взаимосвязанного развития города и района. А жаль! Приходилось участвовать в настоящих баталиях, отстаивать мнение, не соглашаться с официальными установками.

Хорошо помню, какой нажим испытывал С.С. Шаталин, возглавлявший экспертизу Генплана Москвы (1988 г.). Я в экспертной подкомиссии руководил секцией «Концепции Генплана». С.С, опираясь на нас, устоял. Генплан одобрения не получил и был отправлен на доработку. Конечно, не всегда заключения экспертизы утверждались руководством. По ТЭО Камского тракторного завода, размещаемого в Елабуге, экспертная подкомиссия (ее возглавлял Т.С. Хачатуров) приняла отрицательное решение. Четко занял негативную позицию В.В. Владимиров, который очень хорошо знал ситуацию, поскольку ранее руководил разработкой схемы районной планировки Набережночелнинского района. Однако «в верхах» на строительство завода было дано «добро».

Очень обидно, что не увидели свет уже подготовленные работы, среди которых написанный совместно с французскими коллегами (Ж. Божё-Гаорнье, Ги Бюржель и др.) труд по проблемам урбанизированных районов. В нем с нашей стороны участвовали географы и градостроители, в том числе В.В. Анненков, Г.М. Лаппо, О.В. Кудинов, Л.С. Гришина, Ф.М. Листенгурт.

После событий в Польше, которые привели к смене общественного строя в 1980 г., была снята с производства в издательстве «Наука» рукопись советско-польского монографического сборника. Основу его составили материалы IV советско-польского семинара по урбанизации, с большим успехом прошедшего в 1979 г. на Украине (Киев - Черновцы - Львов).

Осталась незавершенной интересно задуманная и частично уже выполненная работа по проблемам межгорных котловин на основе материалов советско-болгарских полевых симпозиумов в  Болгарии (Стара Планина, Родопы) и в Закавказье.

А какие замыслы вообще остались на бумаге, на стадии планов и программ! Не реализована идея создания «Географии для руководителей». Оставлен до лучших времен проект «Энциклопедия России XX века» (который В.П. Максаковский с коллегами представил в издательство «Владос»). Не удалось сформировать коллектив для написания в географическом аспекте труда по России на рубеже XX и XXI веков. Не вышло дело и с организацией работ по созданию энциклопедии «Все Подмосковье», которая, по замыслу А.П. Горкина, охватывала бы «Большое Подмосковье», включавшее и области, граничащие с Московской.

Если оценивать сделанное, то, вероятно, можно было бы с меньшим тематическим «разбросом» в большей мере сосредоточиться на главных направлениях, писать более убедительно. Эрих Голлербах сказал о нашем великом поэте: «Пушкин написал так мало лишнего». Это так. Вспоминаю, как нам с В.П. Максаковским и моей женой Адель довелось на одном из концертов в Доме ученых слушать в мастерском исполнении повесть А.С. Пушкина «Выстрел». Поразительно! Действительно, ничего лишнего. Разные состояния людей, от безмятежности перед лицом опасности до глубокого душевного потрясения - все это описано с использованием минимума слов, простых, но обретающих удивительную силу!

А. Сент-Экзюпери говорил о том, что писательство сродни самолетостроению: задача состоит не в том, чтобы что-то добавить, а в том, чтобы убрать лишнее. И общеизвестное некрасовское: «Чтобы словам было тесно, а мыслям просторно». Все это общие правила. Но в отношении описаний города вследствие особых его свойств, концентрации деятельности, причем самых высоких и значимых (самых дефицитных, по выражению А.С. Ахиезера) ее форм, эти правила приобретают особое значение.

Что дальше?

Итак, главное из того, что мной написано, - о городах. Они меня «не отпускают», зовут к себе. Требуют садиться за стол и писать о них. «Охотиться» в книжных дебрях, добывая новые факты; пополнять копилку собственных впечатлений. Напоминают о заготовках, которые ждут своего освобождения из плена папок. Замыслы есть, желание есть. Со временем нарастают опыт, знания, увеличивается запас впечатлений и размышлений, - словом, все, что важно и нужно для работы. Но так же неумолимо нарастают препятствия для претворения замыслов в жизнь. Реальное противоречие. И дай Бог мне силы, чтобы, несмотря ни на что, преодолеть трудности.

Вспоминается в связи с этим И.П. Герасимов, который обладал уникальной способностью уплотнять время, максимально использовать каждую минуту, работать и в условиях, которые работе не способствовали. Он всегда стремился свободное время превратить в рабочее. Мудрый, он знал, что времени после возвращения из экспедиции в Москву не будет, и поэтому подведение основных итогов умел делать до возвращения, во время поездки. В высшей степени рационально, четко, строго систематизируя необходимый материал, строит свой труд В.П. Максаковский.

Характеристика городов как центров культуры (науки, искусства, образования) постепенно для меня становится главным направлением деятельности. Начало этому положено статьей «Восприятие города». Мысленно уже представляю книгу, основанную на геоурбанистическом прочтении художественной, мемуарной, публицистической литературы. Мировая литература, отечественная и зарубежная, не только кладезь знаний о бесконечном множестве городов, служивших и местом творчества, и местом литературного действия. Она дает очень много полезного и поучительного для понимания города как удивительного феномена, особой среды, авангарда цивилизации, центра территории. Литература раскрывает разнообразие восприятий, зависящих от самого наблюдателя, от времени года и суток, от происходящих в городе событий. Город не только место, где живут и действуют литературные герои, он и сам герой повествования. Литература позволяет глубже уяснить сущность города, его характер и поведение. Она представляет город как личность.

В литературе находим меткие характеристики, неординарные наблюдения, проникновение в тайны города, умение талантливо сказать о городе кратко, сильно и верно, будто припечатать, выразить главное в виде некоего подобия формулы. Как привлекательны сотканные из черт реальных городов выдуманные города Александра Грина! Сколько вопросов, значимых для геоурбанистики, можно прояснить, обращаясь к литературе! Например, как воспринимались города путешествующими писателями или как исполняет роль модели страны и общества город в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина? Или какие образы города и его обитателей создает в своих произведениях А.П. Чехов?

Я не просто провинциал, я - уроженец малого города. В малых городах прошли мои детство и отрочество, школьные годы. К малым городам питаю любовь и признательность. Теме малого города мной уделено внимание, но ее хочется продолжить. Конечно, крупные города - авангард урбанизации, лидеры, очаги нового, главные узлы социально-экономических и культурных связей, объединяющих страну в единое целое. Они - и главные центры культуры. Однако без малых городов проблемы территориального устройства бескрайней России с ее огромной сельской местностью не могут быть решены. Да и вклад малых городов в культуру значителен. Одна из ожидающих своей очереди тем - роль малых городов как инкубаторов талантов. Ведь в малых городах родились многие знаменитые люди - слава и гордость Родины. В Симе - И.В. Курчатов, в Яренске - Питирим Сорокин, в Тихвине - Н.А. Римский-Корсаков, в Фатеже - Г.В. Свиридов, в Севске - И.Г. Петровский, в Острогожске - И.Н. Крамской, в Гороховце - Ф.П. Саваренский, в Грайвороне - В.Г. Шухов. Такой список поистине бесконечен. Итак, первое направление: география городов и культура.

Второе направление - историко-географическое.

Я всегда любил историю, и не только анекдоты в ней (как П. Мериме). С годами интерес усиливается. Увлечен бывшими и исчезнувшими городами. Без их изучения нельзя полностью раскрыть процесс формирования сети городов на территории страны. Они, даже исчезнув, занимают особое место в ландшафте, оставаясь командными точками местности. А иногда, утратив ранг города и став лишь поселками городского типа, а то и селами, продолжают выполнять городские функции в роли районных центров. В списке мест, которые я хотел бы посетить в оставшееся мне время, есть города Псков, Каргополь, Великий Устюг, Торопец. Юрьевец, Киров, Павловск (Воронежский), в самых смелых мечтах - Златоуст, Орск, Тобольск, Змеиногорск, Кяхта.

Но есть и «параллельный» список, состоящий из исчезнувших и бывших городов: Изборск, Сарай-Бату, Васильсурск, Серпейск, Серенск, в мечтах Албазин. Люблю повторять сам себе: «Как жалко, что жизни не хватит во всех побывать городах!» - слова, прочитанные у поэта Н. Ушакова. Статей на историко-географические темы у меня уже немало. Но это, скорее, подходы к теме, чем ее раскрытие. Начат, но не закончен сюжет: «Роль оборонительных укрепленных линий в формировании государственной территории и сети городов России».

Среди замыслов, которые только-только стал осуществлять, - создание углубленных географических «портретов» городов - представителей разных типов, с помощью которых можно было бы предметно показать особенности отечественной урбанизации, траектории развития городов, начавших путь с разных исходных позиций, обратить внимание на динамику процесса, трансформацию структур города в результате и внешних воздействий, и саморазвития города как сложного социально-экономического организма. Такая «портретная галерея» должна, по-моему, способствовать развитию новых подходов к характеристике города и к определению стратегий их развития.

Одним из моих первых опытов такого рода является очерк о Тольятти, написанный в соавторстве с С.И. Лысовой и опубликованный в газете «География». За ним последовали Саранск, Архангельск, Сочи.

Это третье направление можно обозначить как продолжение рассмотрения процесса и результатов урбанизации в целях выявления их особенностей в России. Ибо приходится, к сожалению, сталкиваться, во-первых, с некритическим переносом на российскую почву зарубежного опыта, который может быть полезен только в случае тщательного учета особенностей нашей страны, и во-вторых, с игнорированием опыта отечественной науки и практики в области градостроительства и организации территории.

Опасность непрофессионализма, тем более невежества, в том числе и географического, нарастает. О том вреде, который могут нанести полузнайки, диктующие решения, в свое время предупреждал Н.Н. Моисеев.

Неизменным спутником в моих поездках и путешествиях была карманная записная книжка, удобная для записей в дороге. Десятки записных книжек, которые я привез из разных мест нашей страны и зарубежья, - своего рода «полное собрание впечатлений», полученных в увиденных мной городах. Непосредственные впечатления, отдельные зарисовки, размышления, предварительные обобщения, сопоставления с ранее известным, перемежающиеся с выписками из книг и статей, извлечениями из устных рассказов, с россыпью фактов и мыслей, сами по себе могут быть интересными.

Опасаюсь, что выполнению намеченного плана могут помешать обстоятельства. Как известно, они сильнее нас. Но надо работать. Руководитель отдела больших городов в Институте градостроительства, в котором я работал после окончания аспирантуры, М.О. Хауке как-то сказал: «Если что-то не написано, значит, еще можно написать». Будем надеяться.

Поскольку у меня в географии был поздний старт, то всегда считал, что надо полнее использовать отпускаемое судьбой время. «Душа обязана трудиться», «Ни дня без строчки» - подобные девизы воспринимались как обращенные прямо ко мне.

Я все время в поиске слов о городе и городах, которыми можно было бы вернее дойти до ума и сердца читателей: простых, сильных и точных, способных внести в сознание людей понимание уникальности города как явления, как самого сложного результата человеческой деятельности, творческой лаборатории человечества. Внушить сознание необходимости бережного и благодарного к нему отношения, заботы о таком устройстве, чтобы город воспитывал человека, вызывал у него возвышенные чувства.

Иногда мне кажется, что я близок к тому, чтобы найти такие слова. Но когда они оказываются на бумаге, удовлетворение доставляют не всегда. На память приходят чьи-то иронические строки:

«Неясных замыслов величье
Их души собственные жгло,
Но сквозь затор косноязычья
Прорваться к людям не смогло».

Но ведь есть и замечательные примеры нужных слов и фраз! Я отвел в своих тетрадях место для рубрики «О городах кратко». И она постоянно дополняется. «Город - интеграл человеческой деятельности» - слова архитектора А. Бурова. Или о конкретных городах: «Венеция - восхитительное безумие» (А. Герцен), «...хочешь увидеть рай на земле - поезжай в Дубровник» (Б. Шоу). Короткое эссе О. Мандельштама о Кисловодске - это поэзия в прозе, гимн чудесному городу, его природе - солнцу, воздуху, нарзану, парку; «...кисловодский воздух... - особенный; мало того, что он сам отличается необычайной легкостью, необычайной способностью проникать в легкие, - он и тела делает легкими». Ш. Петефи в «Путевых письмах» о маленьком венгерском городке: «Рожньо приютился в долине среди высоких крутых гор, словно подаяние в шляпе нищего». А.А. Ахматова нашла удивительные слова, чтобы выразить ощущение одухотворенности и творческой атмосферы замечательного спутника Петербурга: «...Царскосельский воздух был создан, чтобы песни повторять».

Я думаю о городах и о тех книгах, которые еще надо о них написать.

В моих записях - множество сюжетов, ждущих своего воплощения. Мой «фонд» - книги, рукописи, заметки и заделы. В папках, тетрадках, записных книжках - масса бумаг печатных, машинописных, рукописных, аккуратных и сделанных наспех - все разрастается и постепенно  заполняет  квартиру, оставляя для всего остального все меньше и меньше пространства. Думаю с тоской о папках, забивших шкафы и громоздящихся на полу. Иногда возникает мысль о том, что неплохо было бы очистить от них квартиру, избавить своих домашних от необходимости дышать бумажной пылью. Но как трудно выбрасывать! А потом - все это несомненные ценности, добытые немалым трудом. Жаль, если этот фонд, созданный многолетними усилиями, останется грудой бесполезных бумаг.

Самое последнее

Перемены, связанные с возрастом и здоровьем, к сожалению, не остановить. Но принципы, жизненные позиции, интересы сохраняются неизменными. И отношение к моим любимым городам, доставляющим немало беспокойств, а подчас и горьких дум, также неизменно.

Оставив службу в Институте географии в 2006 г. (трудовой стаж, включая службу в армии, составил 62 года), продолжаю работать. По мере возможности не прекращаю ездить и смотреть новые для меня города. Среди уже увиденных за последнее время - Чебоксары, Саратов, Тихвин, Мышкин, Пенза. Встреча с ними явилась подарком, заполнила какие-то существенные пробелы в моих знаниях и представлениях о городах России.

Я долгое время болезненно ощущал отсутствие в себе знания Пензы. Город в срединной части Европейской России. Он - и в Поволжье, и в моем родном Центральном Черноземье. На главном экономическом диаметре страны. А я в нем не был! Теперь уже побывал, и Пенза вырисовывается отчетливо.

Беглым, попутным было знакомство с Рыбинском, Угличем, Плесом, Шуей и Гагариным. В Гагарин собирался много лет. И наконец побывал по дороге из Смоленска в Москву в 2011 г. Великолепный музей космонавтики, столь уместный для родины первого космонавта планеты, произвел на меня большее впечатление, чем аналогичный музей в Вашингтоне. Даже неловко было торопливо переходить от стенда к стенду. Так умело, с душой и умом все было на них представлено. Какие страницы нашей истории, жизни нашего народа!

Редкостные фотографии, интересные документы, техника, люди. С возрастом восприятие как-то успокаивается. Но здесь испытал эмоциональный всплеск. В Гагарине и кроме музея есть что посмотреть и над чем поразмыслить. Один вид Гжати, проходящей через город, вызывает многое. Спасибо городу Гагарину-Гжатску! Спасибо городам!

Марк Твен острил: «Только когда закончите статью или книгу, вы поймете, как надо было ее написать». Говорят, что к каждому своему труду надо относиться, будто он последний, со всей ответственностью. У меня как-то не так. Все, что уже сделал, почему-то считаю только вариантом, над которым еще предстоит поработать. Пока намечены контуры, сюжетные линии. Но все требует корректировки. И пропорции надо улучшить, и акценты усилить, и в диалог с коллегами вступать. А для этого очень нужно использовать новые факты, оснастить труд новыми мыслями, привлечь новые города.

Я прошу извинения у городов, о которых сказал мало или не сказал вовсе. Хотел бы с ними познакомиться, хотя бы по книгам. Но лучше, чтобы знакомство было не заочным. По-прежнему буду составлять списки городов, которые хочется посетить, испытать радость общения, а потом рассказать о них. Ставлю здесь точку, не теряя надежды.

¹ Лаппо Г.М. Города России. Взгляд географа. М.: Новый хронограф. 2012. С. 456-503.
² МИХМ – Московский Институт химического машиностроения, МАГП -  Московское аэрогеодезическое предприятие.
³ МАРС – Международная академия регионального развития и сотрудничества.