От 80-ти к 90

Восьмидесятилетний рубеж изменений в мои занятия не внес. Что делал раньше, то продолжал делать и позже. За десятилетие 2003-2012 гг. опубликовал 56 статей и завершил его книгой "Города России. Взгляд географа", изданной на средства гранта Русского географического общества. Главные объекты моих исследований - города, агломерации, опорный каркас расселения - сильно изменились. Проблемы их усложнились и обострились.

Меняюсь и я сам. Приходится затрачивать больше сил на преодоление всяческих трудностей. Их становится больше, а сил меньше. Пословица гласит: "Пока ноги ходят, надо ездить". Старался и я придерживаться этого правила. Но ведь правильно говорят, что старость начинается с ног. Ноги ходят хуже, езжу меньше. Тем самым сокращаются возможности посещать города. За многие годы так привык встречаться с городами, испытывая особую радость общения с увиденными мной впервые. Пропитывался впечатлениями, чтобы потом, найдя подходящие слова и выражения, описать их, пробудить в читателе желание самому отправиться в путешествие.

Набирая года девятого десятка, по мере сил, продолжал ездить. Среди городов, которых ранее не видел, оказались Кронштадт, Зеленогорск, Приморск, Тихвин, Мичуринск, Старый Оскол, Губкин, Пенза, Гагарин, Плёс, Углич, Рыбинск. Подлинным открытием стал Мышкин. Он не только понравился улицами и зданиями, видами на Волгу и заречные дали, но прежде всего порадовал своими людьми - патриотами и энтузиастами. Они проявили талант и настойчивость, превратив скромный городок в популярный туристический центр. Им удалось, использовав в качестве бренда изображенную на гербе города юркую мышку, подчеркнуть своеобразие Мышкина, реконструировать памятники архитектуры, создать туристическую инфраструктуру, организовать более десятка оригинальных музеев. Добились всего этого вопреки трудностям, которые обрушились на Россию и ввергли в особенно тяжелый кризис малые города. Я испытал большую радость и огромное уважение к людям, показывающим пример в решении проблем малых городов и пробуждающим надежду на успех.

Но все-таки для меня наступила иная пора. От приобретения и накопления знаний и впечатлений перехожу к занимающему основное время работы осмыслению и осознанию, к подведению итогов.

То, чем я занимался в последние годы и буду заниматься, пока есть возможность, опирается на сделанные ранее, во время работы в Институте географии, заделы. Работа над заделами не сведется к повторениям при небольших "косметических" добавках. Надеюсь, что удастся и расширить, и углубить исследования. Достаточно отчетливо прорисовались три основных направления:

I. Города в территориальной структуре хозяйства и в расселении. Ключевой здесь является тема ОПОРНОГО КАРКАСА РАССЕЛЕНИЯ И ХОЗЯЙСТВА. Внимание территориальному устройству России и роли в нем городов, уделяется пока мало, если не считать предложений по изменению административно-территориального деления. Россия в целом не рассматривается. Выше регионов управленческая мысль не поднимается.

2. Историческая география городов. Интерес к ней пробудился, когда учился на 2-м курсе и писал курсовую работу о Нижнем Тагиле - замечательном и одном из самых значительных городов-заводов Среднего Урала. Затем занялся историей формирования подмосковного Дмитрова - ровесника Москвы. Постоянно интересует меня тема экс- и исчезнувших городов на территории России и сопредельных стран¹.

3. Города и культура. Задачу вижу не столько в характеристике городов как культурных центров, хотя и это очень важно, так как обогащает описание города, позволяет полнее и глубже охарактеризовать его творческую среду. Главное в том, чтобы с помощью литературы и искусства - музыки, живописи, архитектуры, ваяния - дополнить и обогатить методологию изучения города, полнее раскрыть его восприятие, выявить типичное и индивидуальное в деятельности города, его облике и образе жизни населения².

К этим трем градоведческим направлениям примыкает четвертое, посвященное жизни творчеству географов - учителей и коллег. Я уже опубликовал очерки о ныне здравствующих В.П. Максаковском, Е.Н. Перцике, П.М. Поляне, а также о И.П. Герасимове, С.А. Ковалеве, И.В. Комаре, О.А. Константинове, И.М. Маергойзе, Я.Г. Машбице, А.А. Минце, В.В. Покшишевском, В.А. Пуляркине, Ю.Г. Саушкине, Б.С. Хореве.

Заимел вкус к этой работе. Даже удивительно, что создавая очерки, открыл для себя новые грани в жизни и деятельности учителей и друзей, получил более значимые оценки их наследия, а также более полное представление о развитии самой географической науки.

Однако боюсь, что работать только по названным направлениям не получится. Это связано с тем удручающим состоянием, в котором оказались в подавляющем большинстве российские города. Еще более тревожит то непонимание города как явления, как социального организма, которое проявляется в высказываниях и действиях чиновников, в том числе занимающих во властных структурах ключевые посты. Поучать в том, каким должен быть город, как надо с ним обращаться и решать многообразные проблемы, может любой, видимо, исходя из простого тезиса: раз живу в городе, значит могу считаться городоведом. Это свойственно людям, находящимся во власти иллюзий, считающим, что город обязан подчиниться их желаниям и решениям. Просто не может не подчиняться, ведь он создается людьми, да еще по специально разработанным проектам.

Это очень большое заблуждение. Построить здания и сооружения - еще не значит создать город как очень сложное, не лишенное противоречий образование, с особой средой, характером и поведением, которое далеко не всегда оправдывает намерения и желания строителей. Ждать успеха от простых, продиктованных, как говорится, здравым смыслом решений - иллюзия. Во всем мире города в XX веке проявляли гонор, упрямство. Они показали, что разработанная для них стратегия, планы развития, амбициозные проекты - им вовсе не указ. Но российская действительность, к сожалению, подтверждает, что должные выводы не делаются.

Университет Милуоки, 1987. Справа от Г.М. Лаппо академик. В.В. Воробьев,
слева - профессор Лайдольф

Невольно чувствуешь и собственную вину, какую-то большую недоработку в том, что люди, принимающие решения в сфере городской политики, плохо знают географию своей страны (впрочем, нередко, ее историю и культуру также). В нашей необъятной России, с особым географическим и геополитическим положением, многонациональностью и дифференциацией природных условий, нельзя управлять, не зная географии, которая изучает многообразие условий и доказывает необходимость их продуманного учета в формировании регионов и городов, осуществлении демографической и миграционной политики, совершенствовании территориального устройства. Эту простую, но непреложную истину географам до сих пор не удалось внедрить в широкое сознание. Отсюда - плачевный результат.

Такое положение заставляет реагировать и, нарушая свои планы, заниматься темами, к которым подталкивает острое неблагополучие тех или иных категорий городов. Необходим научный анализ и на его основе выправление положения мерами эффективной политики. Некто, переиначивая известную поговорку, сказал: "Аппетит приходит во время беды". А российские города - явно в беде, что у геоурбаниста не может не вызвать "аппетит", т.е. пробудить желание откликнуться на ситуацию.

Тревожит состояние монофункциональных (монопрофильных) городов. Недостатки были присущи им и раньше, проявлялись, можно сказать, со дня рождения. Однако часть их прошла путь развития в многофункциональные, а другая существовала более или менее благополучно. В постсоветское время проблемы резко обострились. Число таких центров увеличивается. А принимаемые меры, сугубо выборочные, состояние основной массы монофункциональных городов не улучшают.

Малые города, составляющие большинство среди российских городов (свыше 70%), признаются властями неудачниками, у которых нет будущего вследствие экономической нерентабельности их градообразующих предприятий. Взгляд, совершенно не учитывающий роль малых городов в жизни населения, территориальной организации страны, возможности вполне благополучного существования. Конечно, достижения в науке, культуре, высокотехнологическом производстве, демонстрируют прежде всего крупные многофункциональные центры. В них сконцентрированы силы, обеспечивающие социально-экономический прогресс.

Крупные города - витрина достижений и процветания. Но об истинном благополучии и высоком уровне жизни населения убедительнее свидетельствуют малые города. В своей последней книге я назвал малые города "индикаторами состояния страны". И заключал главу, посвященную малым городам, выводом: "Блеск столицы и других крупных центров, высокие доходы значительной части их населения, внушительность высоток, впивающихся в небо, еще не свидетельство процветания страны. А вот если малые города своим внешним видом, благоустроенностью, исправной работой предприятий говорят о порядке и достатке, который обеспечивает жителям достойную жизнь, то ясно, что страна благоденствует и имеет светлые перспективы".

Еще одна головная боль - Москва. Масштаб изменений в столице велик. Открываются новые станции метрополитена. В разных частях огромного города ведется строительство. Улучшается благоустройство. Но в самом динамизме многое вызывает недоумение и тревогу. Осуществленное недавно расширение территории Москвы в печати уже не раз назвали непродуманным. Сказано весьма мягко. За этим решением не видно градостроительной стратегии, хотя вопрос о том, какая же стратегия потребовала столь беспрецедентного решения, не может не возникнуть. Есть рассуждения о том, что это позволит решить транспортные проблемы, чрезвычайно острые в столице, но подобные общие намерения и суждения стратегией назвать нельзя.

Нет никаких обоснований именно для такого масштабного увеличения территории (в полтора раза!), как нет обоснований и выбора сектора между Калужским и Серпуховским лучами в качестве "новой Москвы". Выдвинутая первоначально в виде основополагающей идея вывода из Москвы властных структур, включая Администрацию Президента и Правительство РФ, вскоре была отвергнута, но пересмотра принятого решения не последовало.

В еще большей степени удручающим является уже заметная сейчас утрата Москвой роли города-лидера в сфере высоких технологий, прикладной (отраслевой) и фундаментальной науки. Этот печальный вывод заставляет сделать происшедшая за последние двадцать лет трансформация функциональной структуры, о чем обстоятельно сказано в книге В.Я. Любовного и Ю.А. Сдобнова "Москва и столичный регион: проблемы регулирования социально-экономического и пространственного развития" (М., 2011).

Сильно выросла доля торговли и строительства. Среди отраслей промышленности на первое место вышла пищевая, в то время как первенствовавшее прежде машиностроение пребывает в упадке. Солидный научный потенциал должным образом не используется. Не все благополучно с проектом иннограда Сколково, который поглощает большие средства при скудном финансировании существующих заслуженных научных центров. Успехов в достижении главной цели - получения прибыли от коммерциализации научных исследований - пока не видно, а финансовые скандалы уже начались и уголовные дела заведены.

Не слышно о разработках, которые бы позволили определить, каковы обязанности Москвы в отношении России, и не только в управлении (это одна из функций столицы), какова ее роль в пространственной организации государства. До этого вряд ли имеет смысл обсуждать вопрос о переносе столицы. Надо сначала уяснить, какого типа столица нужна России, а потом уже решать вопрос о месте, где ей было бы удобно находиться. И уже после этого искать среди существующих городов претендентов на роль столицы. Может оказаться, что с Москвой пока некому конкурировать. Пока в предложениях называются города Екатеринбург, Самара, Тобольск, Ульяновск. При этом указывается на территориальные ресурсы места, позволяющие разместить жилые кварталы, промышленные предприятия и т.п. Но даже не поднимается вопрос о географическом положении, об условиях связи с регионами. Создается впечатление, что главной причиной переноса столицы выступает перегруженность Москвы, утратившей способность обеспечивать выполнение столичных обязанностей. Ко всему этому следует добавить, что перенос столицы - дело весьма затратное и создаст огромную нагрузку на бюджет России. Проблему следует окончательно изучить. Нужна опора на науку, нужен учет международного опыта, но прежде всего учет потребностей, условий и возможностей России.

Нельзя не чувствовать обеспокоенности, когда слышишь и читаешь о грандиозных работах в Сочи в связи с подготовкой этого уникального города к зимним Олимпийским играм 2014 г. С Сочи меня связывает очень многое. В далеком 1935 году меня, 12-летнего школьника, этот чудо-город поразил, произвел впечатление рая на Земле. Субтропическая растительность, ласковое море, дворцы-санатории - все было замечательно. Во время Великой Отечественной войны довелось не раз летать в Адлер - сочинский аэропорт: наша 3-я Отдельная авиационная краснознаменная дивизия связи обслуживала и Кавказские фронты. После войны несколько раз мы с Адель Павловной бывали в Сочи на отдыхе.

Но Сочи был для меня не только местом отдыха и лечения. Город был и объектом изучения. В составе советско-французского полевого симпозиума по исследованию горных стран, проходившем в 1983 г. на территории Крыма и Западного Кавказа, посетил город Сочи, включенный в программу симпозиума. Затем руководил экспертизой представленного сочинской администрацией проекта превращения Сочи в международный курорт, рассчитанный на обслуживание состоятельных людей, а также предусматривавший развитие города как крупного финансового центра. Давал также экспертные заключения по разработанным Гипрогором Концепции развития Сочи и Генеральному плану Сочи. Считал и тогда и продолжаю считать сейчас, что главной для обладающего уникальными бальнеологическими ресурсами Сочи (курорт морской, бальнеологический и климатический) является роль Всероссийской здравницы. Пользоваться ею должны не только элитарные (по уровню доходов) слои населения, а широкие массы жителей России. Создание международного спортивного центра может сочетаться с работой курорта. Тем более, что сооружение спортивных объектов сопровождается реконструкцией города, его инженерных и транспортных систем, расширением гостиничного фонда, в чем Сочи давно уже нуждался.

* * *

Может быть под влиянием работы о вкладе в географию и особенностях жизни и деятельности моих учителей и коллег стал размышлять и о своем пути в географию.

Дальняя практика со студентами II курса, 1964

Никто не знает, для чего он рожден. В начале жизненного пути неизвестно, какое дело станет смыслом жизни. Мне довелось войти в географию, а в ней в геоурбанистику, причудливыми зигзагами. Поступая на Географический факультет, я, надо сказать, имел смутное представление о географической науке, ее содержании и роли. Вспоминая прошлое, прихожу к мысли, будто какая-то рука постоянно вела меня к географии и уводила от соблазна заняться другими делами.

Отец Георгия Михайловича, 1914	В родительской семье	14 лет, г. Льгов

Малая школа, 1937 год

Если бы я закончил среднюю школу в 18 лет, как почти все мои соклассники, а не в 17, то в 1940 г. пошел бы служить в армию. Но мне было 17, и я стал студентом московского вуза.

Если бы не война, то, по всей вероятности, закончил Московский институт химического машиностроения и стал бы работать инженером на химическом или машиностроительном заводе.

Если бы не мое "незаконченное высшее образование", как было написано в приказе в октябре 1941 г. (на самом деле у меня было только что начатое высшее образование, так как я проучился в институте всего лишь один год), я получил бы назначение работать радистом в партизанском отряде или разведгруппе, или в части, попавшей в окружение, для чего и готовился осенью 1941 г. в 40-м Отдельном запасном радиобатальоне в Павловских казармах в Москве. Но я был зачислен на курсы усовершенствования среднего и старшего комсостава при Высшей школе Красной армии, которые перебазировались в октябре 1941 г. в пос. Лубяны Мамадышского района Татарской АССР. Здесь учился на курсах 8 месяцев на пеленгаторщика. Таким образом первый год войны, столь тяжелый для Советского союза, для армии, я провел не на фронте, подвергаясь опасности, а в учебных классах.

Калининский фронт, на который я попал летом 1942 г., проводил наступательную операцию на Ржевском направлении, в то время как войска южных фронтов отступали под натиском врага к Волге и кавказским хребтам. Совсем по-иному могла сложиться моя судьба, если бы получил назначение на юг.

В декабре 1942 г. был зачислен стрелком-радистом в 3-ю Отдельную авиационную дивизию связи ГВФ. Она базировалась на подмосковном аэродроме близ села Верхнее Мячково и осуществляла связь с осажденными городами-героями, партизанскими отрядами, частями, попавшими в окружение. В течение 1941-1942 гг. несла большие потери: в воздухе тогда господствовала фашистская авиация. Для мессершмитов и фокке-вульфов старые, тихоходные, имевшие слабое вооружение самолеты связи были легкой добычей. Но я стал летать с февраля 1943 г., вскоре с господством фашистской авиации было покончено.

Георгий Михайлович - борт-радист 3-й ОАКДС, 1944

Авиация открыла для меня широкий мир. Многое увидел, проникся интересом к увиденным сверху городам. Надо сказать, что вид города сверху - поразительное зрелище. Красота города, особенности его планировки, окружающий город природный ландшафт завораживают. Видишь своего рода живую карту, на которой привлекательные черты выступают ярче, а недостатки как бы приглушены.

Где-то прочитал, как некто корил себя за то, что в молодости "делал не те ошибки". Такой упрек могу сделать себе и я. "Не той" ошибкой считаю поступление на заочное, а не на очное отделение. Кстати, мои друзья В.П. Максаковский и Е.Е. Лейзерович также начинали учиться заочно, но затем перешли на дневное отделение. Я этого не сделал.

Я чрезвычайно благодарен преподавателям, у которых слушал лекции, будучи заочником, - Н.Я. Ковальской, Э.Б. Валеву, Л.Е. Иофа, А.В. Соколову. Серьезно занимался со мной, когда я писал дипломную работу, Е.А. Прозоров. И все же не ушел с заочного зря. Из-за работы в экспедициях я прибывал в Москву, когда чтение лекций уже начиналось, а улетал, когда оно еще не завершилось. Мне доставалась некая серединка. И пробелы приходилось восполнять.
Почему же я так себя повел? Рассуждал на этот счет следующим образом: страна после тяжелейшей войны недосчиталась многих миллионов рабочих рук, а надо было восстановить разрушенное (масштабы разрушений, которые я видел во время летной работы, меня потрясли). Я - здоровый и молодой, приобрел в армии специальность, она нужна в важном для государства деле, в аэрофотосъемке. Мне предстояло работать в экспедициях, которые завершали аэрофотосъемку на Крайнем Севере. Созданные на основе полученных материалов карты были крайне нужны для работы геологов, помогли открыть месторождения нефти и газа на Обском Севере. Так что уход на учебу мне представлялся чуть ли не дезертирством.

Аэрофотосъемка близка к географии. Работа в экспедициях давала возможность знакомства с городами и районами. Я продолжал накапливать впечатления, увидел такие интересные города как Нижний Тагил, Тбилиси, Баку, Кутаиси, Пятигорск, Ростов-на-Дону, Омск, Салехард, Норильск. Расширил свои представления о стране, побывав на Северном Кавказе и в Закавказье, на Европейском Севере, в Западной и Восточной Сибири. Увидел Енисей и Обь, Иртыш и Печору, горы Путорана и Воркутинский угольный бассейн, Средний Урал и Таймыр.

Что потерял? Учеба на заочном отделении продолжалась шесть лет, а не пять, как на очном. К перерыву в учебе, вызванному войной (пять лет и три месяца службы в армии), добавился еще один год. Но главное - я не взял от университета то, что мог получить, учась очно. В значительной мере заочная учеба свелась к сдаче экзаменов, которые я готовил самостоятельно и сдавал в одиночку, вне группы, вне определенного планом расписания. Я, будучи уже великовозрастным студентом, не мог себе позволить сдавать кое-как. На подготовку затрачивал много времени, в том числе и на предметы, для моей специальности не профильные. В итоге я всегда (за исключением одного единственного предмета) сдавал на "пятерки" на протяжении всех шести лет.

Н.Н. Баранский как-то сказал: "Не годится заканчивать университет, только обладая навыком сдавать экзамены". А у меня было именно так. Я не проходил с группой практик (кроме практик после первого курса), не участвовал в семинарах, не слушал лекции Николая Николаевича Баранского, Юлиана Глебовича Саушкина, Николая Николаевича Колосовского, Ивана Александровича Витвера и других авторитетных ученых и педагогов. Лишил себя студенческой жизни и общения с учителями, среди которых много было выдающихся личностей. В дальнейшем пробелы в моей подготовке временами ощущал очень остро.

Несомненно, если бы я не поступил в аспирантуру, не быть мне reoyрбанистом. И здесь не обошлось без случайности. Обычно в аспирантуру брали наиболее успешно учившихся на дневном отделении студентов. И таковые в выпуске 1953 г. среди экономико-географов были. Весьма подходил для аспирантуры, например, Женя Перцик. Но именно в этом году кому-то в министерстве образования пришла в голову идея - брать в аспирантуру не студентов со скамьи, а тех, кто уже поработал после окончания университета. И здесь взор Ю.Г. Саушкина пал на меня. Я закончил университет только что, но, учась заочно, работал все эти годы в аэрофотосъемке. Меня пригласили, я согласился.

После окончания аспирантуры в 1957 г. был принят в Отдел реконструкции больших городов (им руководил М.О. Хауке) Института градостроительства и районной планировки Академии строительства и архитектуры. Это помогло мне утвердиться в избранной специальности. Я стал лучше понимать особенности и запросы сферы, на которую в значительной мере работала география городов. Стал привлекаться к экспертизе градостроительных проектов - генпланов городов, схем районной планировки, генеральных и региональных схем расселения. Впоследствии стал членом государственной экспертной комиссии при Госплане СССР. Мои связи с градостроителями-архитекторами, экономистами, инженерами до сих пор не прерываются.

Работа на кафедре экономической географии СССР МГУ имени М.В. Ломоносова (1964-1969 гг.) совместно с Ю.Г. Саушкиным, С.А. Ковалевым, А.Н. Ракитниковым, И.И. Белоусовым, А.Т. Хрущевым, И.В. Никольским, Н.Я. Ковальской, О.Э. Бухгольц и другими преподавателями и научными сотрудниками сделала меня преподавателем, смягчила недостатки моего заочного образования.

Ялта. На студенческой практике с О. Э. Бухгольц, 1964	Запорожье. Студенческая практика. Справа В.А. Деркачев (на теплоходе по Днепру у Запорожья), 1964

Особое значение имела встреча с Исааком Моисеевичем Маергойзом, которого я считаю своим главным учителем. Этот замечательный человек, педагог и ученый оказал большое влияние на мое становление как геоурбаниста. Тогдашние молодые сотрудники и студенты теперь составляют коллективы университетских кафедр и подразделений в институтах географии. Контакты с ними, установившиеся почти полвека назад, всегда были для меня важны, интересны и полезны.

С И.М. Маергойзом

Институт географии АН СССР, теперь РАН, завершил мое формирование экономико- и социогеографа. Уйдя в 2006 году на пенсию, я не покинул Институт. Просто изменил режим работы и ритм встреч с коллегами. А с ноября 2012 г. был вновь зачислен в Отдел социально-экономической географии Института. Это благоприятствует подготовке к изданию очередной книги, в которой роль и место городов разных типов и категорий рассматривается в связи с особенностями территориальной структуры хозяйства и дифференциации условий для жизни людей. Я очень благодарен руководству Института, В.М. Котлякому, коллегам, так как вижу не только внимание к себе, но и востребованность моих работ, возникает "импульс нужности", как удачно выразился на встрече с почитателями его таланта знаменитый модельер Вячеслав Зайцев.

Передо мной стоит задача - представить труд, полезный и для специалистов, работающих в сфере градостроительства и градоведения, и для всех интересующихся городами. Значение городов непрестанно усиливается, проблемы усложняются, и постижение города как сложной системы в системе городов (крылатая фраза видного американского геоурбаниста Б. Берри) для успешного решения этих проблем крайне важно.

Г.М. Лаппо

1 - И в Нижнем Тагиле, и в Дмитрове очень сильно ощущалось дыхание и атмосфера истории благодаря сохранившимся наследию и памяти о деятелях прежних поколений.
2 - Стоит вспомнить, как выдающиеся исследователи, причем даже работавшие не в сфере гуманитарных наук, высоко оценивали роль великих деятелей культуры. Чешский математик Бернард Больцано: "Всем, чего я достиг в науке, я обязан Шиллеру". Альберт Эйнштейн: "От Достоевского я получил несравненно больше, чем от Гаусса".