Москва: мегаполис? агломерация? мегалополис?
		Над темой номера работали Алла МАХРОВА Татьяна НЕФЕДОВА Андрей ТРЕЙВИШ

Современные особенности территориальной структуры

В последние 20 лет Московская агломерация продолжала интенсивно развиваться, сохраняя тенденции уплотнения ядра, усложнения структуры и периметрического расширения, заложенные еще в конце позднесоветского периода⁷. Для нее характерны:

• моноцентризм всего столичного региона, связанный с мощью Москвы и ее влиянием на свое окружение;
• полицентризм спутниковой зоны агломерации (наличие ряда равнозначных экономических центров и так называемых агломераций второго порядка);
• многолюдность, высокая демоэкономическая насыщенность и обширность этой крупнейшей в России агломерации, включающей соседство центров разного профиля, ареалов, районов;
• радиально-концентрическое и секторно-поясное устройство агломерации с резкими различиями центр – периферия, асимметрией западной и восточной частей;
• не вполне обычное для регионов России развитие окраинных центров и ареалов в местах транспортных контактов с центрами соседних областей.

Город-гигант может стимулировать развитие в своем окружении различных отраслей или подавлять его, способствовать появлению поясов роста или депрессии. В административно-территориальном делении (АТД) Москвы и Московской области эти особенности отражены слабо. Так, в Москве есть хотя бы Центральный административный округ, а в области центрального административного звена нет, да и быть не может, поскольку ее естественный функциональный центр – Москва – к ней не относится, но ее муниципалитеты можно сгруппировать по поясам и секторам.

Плотность населения (и инфраструктуры, и экономической активности), максимальная вблизи Москвы, убывает с удалением от нее. Дробность АТД и муниципальных образований, отражаемая их средней площадью, вначале, соответственно, нарастает. В 70-100 км, где население в 5-6 раз реже, чем у порога столицы, площадь муниципальных ячеек во столько же раз больше. Однако в 100-120 км и на дальних окраинах, где плотность меньше уже на порядок, территория поделена так же дробно. Похоже, что АТД и нарезка муниципальных образований слишком упрощены в срединной зоне Московской области, а к ее окраинам приходят «в норму», диктуемую демо-экономической насыщенностью территории.

Несмотря на все влияние Москвы, нивелирующее условия развития при равной удаленности от нее, область в целом сохранила традиционную асимметрию «свободный зеленый запад – плотный дымный восток», которая выгодна в экологическом отношении. Западный сектор обеспечивает Москву чистым воздухом и водой, престижен для отдыха и проживания, в 1970-1980-х годах он привлекал филиалы элитных московских предприятий и подвергался так называемой диффузной индустриализации. Полудепрессивный старопромышленный восток долго оставался опорой области в традиционном смысле (население, ресурсы, производство, экспорт). Эти различия до сих пор отражаются в экономической структуре, степени урбанизированности и заселенности геосекторов.

Для выявления и анализа внутренней дифференциации агломерационной зоны Москвы муниципалитеты можно сгруппировать в четыре основных пояса и столько же географических секторов (табл. 4).

Таблица 4. Динамика распределения постоянного населения по поясам и секторам Московской области

*С учетом предварительных данных переписи населения 2010 г.
Шрифтом выделены пояса и секторы-лидеры.
Составлено по данным Мособлкомстата.

Первый пояс (ближайший) – это районы, непосредственно граничащие с Москвой, и самостоятельные города (городские округа), попадающие в ту же зону; второй пояс (ближний) – районы-соседи Москвы второго порядка и т.д. Средний радиус первого пояса достигает 20-30 км; исключение – сильно выдающийся на запад Одинцовский район. Радиус второго пояса – 20-60 км, третий пояс удален от Москвы на 60-100 км. Дальний четвертый составили немногие западные, южные, а чаще восточные и юго-восточные окраины области, не образующие сплошного кольца из-за ее конфигурации. Сюда же отнесены районы формально 5-го ранга соседства со столицей: Шатурский, Луховицкий, Зарайский и Серебряно-Прудский.  

Общая площадь минимальна у первого (6,7% областной) и максимальна у третьего пояса. По числу жителей в 2010 году, как и в позднее советское время, по-прежнему выделялся второй пояс, хотя динамика удельного веса поясов отражает давнюю тенденцию «стягивания» населения в прилегающие к Москве муниципалитеты⁸. Основная причина этой тенденции – привлекательность московского рынка труда и «столичных благ». Доля первого пояса выросла с 26% в 1990 году до 30,1% в 2011 году, а всех остальных – упала, хотя в дальнем четвертом она и так намного ниже. Плотность населения падает с удалением от Москвы еще круче: с 701,8 чел/кв. км в первом поясе до 66,6 чел/кв. км в четвертом (табл. 4).

Деление на основные сектора – северный, южный, западный и восточный – в общих чертах отражает их функциональную специфику. Для востока и юга приоритетны агропромышленные функции; для севера – рекреационная, лесохозяйственная и аграрная; для запада, северо-запада – рекреационная, общественно-деловая и селитебная. Пропорции между секторами устойчивее: восток в 2,4 раза опережает запад по плотности населения, а на севере плотность населения немногим ниже восточной. Межсекторные тенденции перераспределения населения выражены гораздо слабее, хотя происходит постепенное нарастание доли западного сектора, самого престижного, экологически благополучного и притом наименее «насыщенного» селитебными функциями. В целом наиболее значительные структурные изменения в размещении населения проявляются именно в центр-периферийном срезе. Факторы социально-экологической дифференциации по линии запад-восток все еще менее заметны в системе расселенческих предпочтений, так как нивелируются унаследованными пропорциями размещения сети поселений в Подмосковье⁹. Кроме того, выбор места постоянного жительства с учётом территориальных предпочтений доступен лишь незначительной части населения. В целом, в постсоветский период в условиях диктата рынка шёл тот же процесс заполнения каркаса расселения, что выражалось в активном освоении незастроенных территорий ближнего Подмосковья. Столица, формально оставаясь в неизменных границах, фактически как масляное пятно расплывалась на зону ближайших пригородов.

Эта схема ее роста признавалась наихудшей с экологических позиций, в том числе в экспертизах генпланов¹⁰. Однако альтернативные идеи – развития системы отдельных от столицы спутников и противовесов (начиная с плана Б.В. Сакулина 1918 года), направленного роста в ту или иную сторону (модель Н.А. Ладовского начала 1930-х годов) или более близкого к реальности многолучевого расширения, но без заполнения межрадиальных пространств, т.е. с сохранением «зеленых клиньев» по схеме поляризованной биосферы¹¹ – всерьез так и не были воплощены в жизнь.

Между тем в последние годы происходят качественные изменения в развитии агломерации. Ближний пояс подмосковных районов буквально сливается с Москвой, а ряд его городов теснее интегрируется в структуру столицы, чем некоторые районы самой Москвы, что напоминает ситуацию, сложившуюся в конце 1950-х годов перед расширением территории города-ядра. Москва вместе со своими ближними пригородами фактически представляет собой зону сплошной застройки, так называемый реальный (физический) город или мегаполис, который по отдельным направлениям заходит в муниципалитеты второго пояса (рис. 3).

Рисунок 3. Основные урбанистические образования в центре России

Расползание города в свои пригороды, так называемый «sprawl», происходит одновременно с неконтролируемым разрастанием самой агломерации по всем направлениям, что обостряет проблемы транспортной доступности, делая часть агломерации недоступной для ежедневных поездок из-за пробок на дорогах, усугубляет интенсивность и конфликтность землепользования, разрушает экологический каркас и т.п. Концентрация новых рабочих мест, особенно в Москве, автомобилизация населения, рост скоростей на железных дорогах (за счет экспресс-поездов до центров смежных областей) расширили ареал трудовых связей, отодвинув изохрону двухчасовой транспортной доступности Москвы на границу области и далее. Практически уже все Подмосковье стало ее пригородной зоной, вне которой остались лишь самые недоступные части западных и восточных окраин, своего рода «медвежьи углы» на стыке границ районов и областей.

Впрочем, основные изменения трудовых маятниковых миграций за годы рыночных преобразований связаны не с улучшением транспортной доступности, а с созданием или закрытием рабочих мест и перепадами доходов. Гораздо лучшая динамика социально-экономического развития Москвы, повышенный уровень заработков и само разнообразие мест приложения труда привели к тому, что столица еще в 1990-е годы сильно расширила зону своего трудового тяготения. По разным данным поток маятниковых мигрантов в Москву достигает ныне 1-1,3 млн. человек (к концу 1980-х годов он оценивался в 750 тыс. человек). Увеличение числа рабочих мест в период экономического роста не только в ближнем и среднем, но и в дальнем Подмосковье ещё больше усилило агломерационный эффект. Вырос поток трудовых маятниковых мигрантов из Москвы в Московскую область, прежде всего в ближние пригороды, из-за субурбанизации офисно-деловых и торгово-развлекательных функций, особенно землеемких.

Места приложения труда множились и в муниципалитетах среднего и дальнего Подмосковья. В отдельных периферийных очагах экономического роста (Ступино, Клин, и др.), где активно развивались отрасли, ориентированные на региональный рынок сбыта, ежедневный въезд на работу стал превышать выезд. Эти города и районы сами стали испытывать дефицит трудовых ресурсов. Значительная часть их населения работает в Москве, а свободные рабочие места заполняют мигранты из соседних поселений и даже областей. В связи с этим усложнилась внутренняя структура агломерации, возник феномен «замещающей занятости», наиболее характерный для агломераций второго порядка.

Ступенчатая дифференциация доходов населения между Москвой, Московской и окружающими областями (не только смежными) и активный, в отличие от многих регионов РФ, рынок труда стали в последнее время важнейшими факторами развития агломерации, приведя к увеличению территории «водосбора» трудовых миграций. Многие жители регионов Центрального Федерального округа едут в Москву и Подмосковье в режиме суточных или недельных рабочих циклов (как аналогов вахтового метода). Это своеобразное «отходничество» конца ХХ – начала ХХI вв. стало одним из элементов, усиливших интеграционные связи Москвы и Московской области с соседними областями уже не только в границах столичной агломерации, но и в рамках зоны надагломерационного уровня – Центрального мегалополиса, общая структура которого показана на рис. 3¹². При этом усиление отрыва Москвы и всей агломерации как центра этого мегалополиса от его остальных структурных элементов обостряет проблему развития входящих в него агломераций и демографическое опустошение староосвоенных территорий Центра России, создавая огромные социально-экономические контрасты как между крупными городами, с одной стороны, так и малыми, средними городами и сельской местностью, с другой.

Постиндустриальные сдвиги в экономике Подмосковья усиливают роль сервисных функций как градообразующих и в так называемых «окраинных» или «концевых» городах агломерации («edge cites»), которые условно можно разделить на две группы. Первая (Химки, Красногорск, Одинцово и ряд других ближних спутников столицы) находится на границе с городом-ядром, непосредственно примыкая к нему, и быстро наращивает новые функции, прежде всего офисно-деловые и торгово-развлекательные, ориентированные на спрос всей Московской агломерации, включая москвичей.

Это не только увеличивает число и разнообразие мест приложения труда, наполняемость бюджетов муниципалитетов, но и усиливает полицентричность системы расселения области. Происходит переориентация маятниковых миграций: нарастают как центробежные потоки, так и связи между подмосковными поселениями, что ведет к постепенной трансформации Московской агломерации в город-регион. Вторая группа – это ядра локальных агломераций второго порядка, расположенных на территории как Московской, так и соседних областей (рис. 4). Многие из таких городов (Дубна, Ступино, Обнинск и др.) тоже развились в самодостаточные центры приложения труда, потребления и досуга – «окраинные города», расположенные уже на внешнем рубеже агломерации, что говорит о появлении признаков относительно самодостаточной североамериканской постсубурбии¹³. Хотя агломерационные свойства этих групповых форм расселения стали более явными, растущее «давление» Москвы размывает их границы, интегрируя в структуру единой агломерации. Новые отрасли экономики в дальних пригородах, в отличие от ближних, возникают в ходе реиндустриализации, ориентированной на рынок уже не только столицы, но и всей агломерации (предприятия пищевой и мебельной промышленности, выпуск строительных материалов и др.).

Рисунок 4. Пространственная структура Московской агломерации

Ключевая функция агломераций второго порядка в составе Московского региона – регулирующая перегрузку столицы. Сверхконцентрация столичных и экономических функций в сочетании с растущими объемами селитебной нагрузки на Москву позволяет рассматривать эти субагломерации в качестве опорных элементов при возможном перераспределении ролей за счет их частичной «передачи» из столицы.

Хотя вопрос о составе ядра и пригородной зоны Московской агломерации остаётся открытым и разными авторами трактуется по-разному14, можно говорить о том, что в постсоветский период пропорции внутри агломерации изменились в пользу ядра за счёт более быстрого роста населения Москвы. В целом такая динамика соответствует стадии классической крупногородской урбанизации, когда город-ядро концентрирует основной демографический и социально-экономический потенциал, а центростремительные связи, прежде всего трудовые, доминируют над центробежными. В 1990-х годах при общем спаде доля экономического потенциала увеличивалась в Москве. Однако на этапе роста экономики в 2000-х годах тенденция «подтягивания» социально-экономического потенциала Московской области к столичному (см. табл. 1 и 2) говорит о проявлении процесса субурбанизации в виде обратного процесса диффузии промышленных и сервисных функций в агломерационную зону, перспективные границы которой тоже показаны на рис. 3.

⁷ Бабурин В.Л., Кириллов П.Л., Махрова А.Г. Система расселения Московского столичного региона на рубеже веков: преемственность и новации // Изв. РГО. 2004. Т. 136. Вып. 6. С. 60-68.
⁸ Заец Е.С., Махрова А.Г., Перцик Е.Н. Новейшие тенденции расселения в Московском столичном регионе // Вест. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 1990. №6. С. 24-31.
⁹ Кириллов П.Л., Махрова А.Г. Cубурбанизация в Московском столичном регионе: современное и перспективное состояние // Региональные исследования. № 4-5 (25), 2009. С. 42-54.
¹⁰ Московский столичный регион: Территориальная структура и природная среда / Под ред. Г.М. Лаппо и др. – М.: Институт географии АН СССР, 1988; Бабурин В.Л., Битюкова В.Р., Казьмин М.А., Махрова А.Г. Московский столичный регион на рубеже веков: новейшая история и пути развития. –  Смоленск: Ойкумена, 2003; Любовный В.Я., Сдобнов Ю.А. Москва и столичный регион: проблемы регулирования социально-экономического и пространственного развития. – М.: Экон-информ, 2011 и др.
¹¹ Родоман Б. Б. Поляризованная биосфера. Смоленск: Ойкумена, 2002.
¹² Центрально-Русский мегалополис, который в отличие от мегаполиса или агломерации представляет собой не просто город-гигант или его агломерацию, а группу или полосу сближенных агломераций, хотя и со значительными территориальными разрывами между ними, образован Московской и соседними с ней агломерациями, развивающимися вокруг городов-областных центров с суммарным населением почти 30 млн. чел. (условно по линии Москва – Нижний Новгород).
¹³ Golubchikov, O., Phelps, N. and Makhrova, A., 2011, «From closed city to edge city? Governing growth at the periphery of Moscow – thecase of Khimki», in: Phelps, N. and Wu, F. (eds), International Perspectives on Suburbanization: A Post-Suburban World? Palgrave-MacMillan. Pp. 177-191.
¹⁴ Лаппо Г.М. Города на пути в будущее, 1987; Лола А.М. Основы градоведения и теории города (в российской интерпретации), 2005; Браде И., Бурдак И., Рудольф Р. Тенденции развития периферийных зон крупнейших городов Европы // Крупные города и вызовы глобализации, 2003; Махрова А.Г., Перцик Е.Н. Агломерации второго порядка в Московском столичном регионе: развитие, границы, взаимосвязи // Вопросы географии. Сб. 13, 1988; Махрова А.Г., Трифонов А.А. Некоторые черты развития урбанизационных процессов в Московском регионе // Русский город (исследования и материалы). Выпуск 9, 1990; Пчелинцев О.С. Региональная экономика в системе устойчивого развития, 2004; Симагин Ю.А. Современный этап субурбанизации в Московском регионе, 1997 и др.