Rambler's Top100

№ 517 - 518
1 - 19 августа 2012

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Тема номера
Москва: мегаполис? агломерация? мегалополис?

Московская область «подтягивается» к столице

Этапы развития Московской агломерации

Современные особенности территориальной структуры

Зимнее и летнее население Москвы и агломерации

Рынок жилья Подмосковья

Трансформация экономики Москвы и области

Старые и новые идеи переустройства

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

Вся статья
(в формате PDF)

Ссылки по теме номера

Темы предыдущих номеров

См. также Архив "Темы номеров"


Google
Web demoscope.ru

 

Амброджо Лоренцетти. Воздействие доброго правления на городскую жизнь (фрагмент). Ambrogio Lorenzetti. Effects of good government on the city life (detail)  (1338-1340). Москва: мегаполис? агломерация? мегалополис?

Над темой номера работали

Алла МАХРОВА Татьяна НЕФЕДОВА Андрей ТРЕЙВИШ

Алла
МАХРОВА

Татьяна
НЕФЕДОВА

Андрей
ТРЕЙВИШ

Современные особенности территориальной структуры

В последние 20 лет Московская агломерация продолжала интенсивно развиваться, сохраняя тенденции уплотнения ядра, усложнения структуры и периметрического расширения, заложенные еще в конце позднесоветского периода7. Для нее характерны:

  • моноцентризм всего столичного региона, связанный с мощью Москвы и ее влиянием на свое окружение;
  • полицентризм спутниковой зоны агломерации (наличие ряда равнозначных экономических центров и так называемых агломераций второго порядка);
  • многолюдность, высокая демоэкономическая насыщенность и обширность этой крупнейшей в России агломерации, включающей соседство центров разного профиля, ареалов, районов;
  • радиально-концентрическое и секторно-поясное устройство агломерации с резкими различиями центр – периферия, асимметрией западной и восточной частей;
  • не вполне обычное для регионов России развитие окраинных центров и ареалов в местах транспортных контактов с центрами соседних областей.

Город-гигант может стимулировать развитие в своем окружении различных отраслей или подавлять его, способствовать появлению поясов роста или депрессии. В административно-территориальном делении (АТД) Москвы и Московской области эти особенности отражены слабо. Так, в Москве есть хотя бы Центральный административный округ, а в области центрального административного звена нет, да и быть не может, поскольку ее естественный функциональный центр – Москва – к ней не относится, но ее муниципалитеты можно сгруппировать по поясам и секторам.

Плотность населения (и инфраструктуры, и экономической активности), максимальная вблизи Москвы, убывает с удалением от нее. Дробность АТД и муниципальных образований, отражаемая их средней площадью, вначале, соответственно, нарастает. В 70-100 км, где население в 5-6 раз реже, чем у порога столицы, площадь муниципальных ячеек во столько же раз больше. Однако в 100-120 км и на дальних окраинах, где плотность меньше уже на порядок, территория поделена так же дробно. Похоже, что АТД и нарезка муниципальных образований слишком упрощены в срединной зоне Московской области, а к ее окраинам приходят «в норму», диктуемую демо-экономической насыщенностью территории.

Несмотря на все влияние Москвы, нивелирующее условия развития при равной удаленности от нее, область в целом сохранила традиционную асимметрию «свободный зеленый запад – плотный дымный восток», которая выгодна в экологическом отношении. Западный сектор обеспечивает Москву чистым воздухом и водой, престижен для отдыха и проживания, в 1970-1980-х годах он привлекал филиалы элитных московских предприятий и подвергался так называемой диффузной индустриализации. Полудепрессивный старопромышленный восток долго оставался опорой области в традиционном смысле (население, ресурсы, производство, экспорт). Эти различия до сих пор отражаются в экономической структуре, степени урбанизированности и заселенности геосекторов.

Для выявления и анализа внутренней дифференциации агломерационной зоны Москвы муниципалитеты можно сгруппировать в четыре основных пояса и столько же географических секторов (табл. 4).

Таблица 4. Динамика распределения постоянного населения по поясам и секторам Московской области

 

Численность населения, тыс. чел.

Удельный вес, %

Изменение численности населения за 1991—2011*, %

Плотность населения, чел./км2 2011*

1991

2011*

1991

2011*

Московская область

6720,2

7104,0

100,0

100,0

104,6

155,1

В том числе по поясам удаленности

Первый пояс

1748,2

2138,6

26,0

30,1

122,3

701,8

Второй пояс

2635,0

2750,2

39,2

38,7

104,4

194,9

Третий пояс

1390,9

1334,5

20,7

18,8

95,9

85,5

Четвертый пояс

946,1

880,7

14,1

12,4

93,1

66,6

По географическим секторам

Северный сектор

1991,8

2082,9

29,6

29,3

104,6

189,8

Восточный сектор

2455,4

2562,7

36,6

36,1

104,4

196,4

Южный сектор

1297,1

1336,4

19,3

18,8

103,0

146,4

Западный сектор

975,9

1122,0

14,5

15,8

115,0

87,3

*С учетом предварительных данных переписи населения 2010 г.
Шрифтом выделены пояса и секторы-лидеры.
Составлено по данным Мособлкомстата.

Первый пояс (ближайший) – это районы, непосредственно граничащие с Москвой, и самостоятельные города (городские округа), попадающие в ту же зону; второй пояс (ближний) – районы-соседи Москвы второго порядка и т.д. Средний радиус первого пояса достигает 20-30 км; исключение – сильно выдающийся на запад Одинцовский район. Радиус второго пояса – 20-60 км, третий пояс удален от Москвы на 60-100 км. Дальний четвертый составили немногие западные, южные, а чаще восточные и юго-восточные окраины области, не образующие сплошного кольца из-за ее конфигурации. Сюда же отнесены районы формально 5-го ранга соседства со столицей: Шатурский, Луховицкий, Зарайский и Серебряно-Прудский.  

Общая площадь минимальна у первого (6,7% областной) и максимальна у третьего пояса. По числу жителей в 2010 году, как и в позднее советское время, по-прежнему выделялся второй пояс, хотя динамика удельного веса поясов отражает давнюю тенденцию «стягивания» населения в прилегающие к Москве муниципалитеты8. Основная причина этой тенденции – привлекательность московского рынка труда и «столичных благ». Доля первого пояса выросла с 26% в 1990 году до 30,1% в 2011 году, а всех остальных – упала, хотя в дальнем четвертом она и так намного ниже. Плотность населения падает с удалением от Москвы еще круче: с 701,8 чел/кв. км в первом поясе до 66,6 чел/кв. км в четвертом (табл. 4).

Деление на основные сектора – северный, южный, западный и восточный – в общих чертах отражает их функциональную специфику. Для востока и юга приоритетны агропромышленные функции; для севера – рекреационная, лесохозяйственная и аграрная; для запада, северо-запада – рекреационная, общественно-деловая и селитебная. Пропорции между секторами устойчивее: восток в 2,4 раза опережает запад по плотности населения, а на севере плотность населения немногим ниже восточной. Межсекторные тенденции перераспределения населения выражены гораздо слабее, хотя происходит постепенное нарастание доли западного сектора, самого престижного, экологически благополучного и притом наименее «насыщенного» селитебными функциями. В целом наиболее значительные структурные изменения в размещении населения проявляются именно в центр-периферийном срезе. Факторы социально-экологической дифференциации по линии запад-восток все еще менее заметны в системе расселенческих предпочтений, так как нивелируются унаследованными пропорциями размещения сети поселений в Подмосковье9. Кроме того, выбор места постоянного жительства с учётом территориальных предпочтений доступен лишь незначительной части населения. В целом, в постсоветский период в условиях диктата рынка шёл тот же процесс заполнения каркаса расселения, что выражалось в активном освоении незастроенных территорий ближнего Подмосковья. Столица, формально оставаясь в неизменных границах, фактически как масляное пятно расплывалась на зону ближайших пригородов.

Эта схема ее роста признавалась наихудшей с экологических позиций, в том числе в экспертизах генпланов10. Однако альтернативные идеи – развития системы отдельных от столицы спутников и противовесов (начиная с плана Б.В. Сакулина 1918 года), направленного роста в ту или иную сторону (модель Н.А. Ладовского начала 1930-х годов) или более близкого к реальности многолучевого расширения, но без заполнения межрадиальных пространств, т.е. с сохранением «зеленых клиньев» по схеме поляризованной биосферы11 – всерьез так и не были воплощены в жизнь.

Между тем в последние годы происходят качественные изменения в развитии агломерации. Ближний пояс подмосковных районов буквально сливается с Москвой, а ряд его городов теснее интегрируется в структуру столицы, чем некоторые районы самой Москвы, что напоминает ситуацию, сложившуюся в конце 1950-х годов перед расширением территории города-ядра. Москва вместе со своими ближними пригородами фактически представляет собой зону сплошной застройки, так называемый реальный (физический) город или мегаполис, который по отдельным направлениям заходит в муниципалитеты второго пояса (рис. 3).

Рисунок 3. Основные урбанистические образования в центре России

Расползание города в свои пригороды, так называемый «sprawl», происходит одновременно с неконтролируемым разрастанием самой агломерации по всем направлениям, что обостряет проблемы транспортной доступности, делая часть агломерации недоступной для ежедневных поездок из-за пробок на дорогах, усугубляет интенсивность и конфликтность землепользования, разрушает экологический каркас и т.п. Концентрация новых рабочих мест, особенно в Москве, автомобилизация населения, рост скоростей на железных дорогах (за счет экспресс-поездов до центров смежных областей) расширили ареал трудовых связей, отодвинув изохрону двухчасовой транспортной доступности Москвы на границу области и далее. Практически уже все Подмосковье стало ее пригородной зоной, вне которой остались лишь самые недоступные части западных и восточных окраин, своего рода «медвежьи углы» на стыке границ районов и областей.

Впрочем, основные изменения трудовых маятниковых миграций за годы рыночных преобразований связаны не с улучшением транспортной доступности, а с созданием или закрытием рабочих мест и перепадами доходов. Гораздо лучшая динамика социально-экономического развития Москвы, повышенный уровень заработков и само разнообразие мест приложения труда привели к тому, что столица еще в 1990-е годы сильно расширила зону своего трудового тяготения. По разным данным поток маятниковых мигрантов в Москву достигает ныне 1-1,3 млн. человек (к концу 1980-х годов он оценивался в 750 тыс. человек). Увеличение числа рабочих мест в период экономического роста не только в ближнем и среднем, но и в дальнем Подмосковье ещё больше усилило агломерационный эффект. Вырос поток трудовых маятниковых мигрантов из Москвы в Московскую область, прежде всего в ближние пригороды, из-за субурбанизации офисно-деловых и торгово-развлекательных функций, особенно землеемких.

Места приложения труда множились и в муниципалитетах среднего и дальнего Подмосковья. В отдельных периферийных очагах экономического роста (Ступино, Клин, и др.), где активно развивались отрасли, ориентированные на региональный рынок сбыта, ежедневный въезд на работу стал превышать выезд. Эти города и районы сами стали испытывать дефицит трудовых ресурсов. Значительная часть их населения работает в Москве, а свободные рабочие места заполняют мигранты из соседних поселений и даже областей. В связи с этим усложнилась внутренняя структура агломерации, возник феномен «замещающей занятости», наиболее характерный для агломераций второго порядка.

Ступенчатая дифференциация доходов населения между Москвой, Московской и окружающими областями (не только смежными) и активный, в отличие от многих регионов РФ, рынок труда стали в последнее время важнейшими факторами развития агломерации, приведя к увеличению территории «водосбора» трудовых миграций. Многие жители регионов Центрального Федерального округа едут в Москву и Подмосковье в режиме суточных или недельных рабочих циклов (как аналогов вахтового метода). Это своеобразное «отходничество» конца ХХ – начала ХХI вв. стало одним из элементов, усиливших интеграционные связи Москвы и Московской области с соседними областями уже не только в границах столичной агломерации, но и в рамках зоны надагломерационного уровня – Центрального мегалополиса, общая структура которого показана на рис. 312. При этом усиление отрыва Москвы и всей агломерации как центра этого мегалополиса от его остальных структурных элементов обостряет проблему развития входящих в него агломераций и демографическое опустошение староосвоенных территорий Центра России, создавая огромные социально-экономические контрасты как между крупными городами, с одной стороны, так и малыми, средними городами и сельской местностью, с другой.

Постиндустриальные сдвиги в экономике Подмосковья усиливают роль сервисных функций как градообразующих и в так называемых «окраинных» или «концевых» городах агломерации («edge cites»), которые условно можно разделить на две группы. Первая (Химки, Красногорск, Одинцово и ряд других ближних спутников столицы) находится на границе с городом-ядром, непосредственно примыкая к нему, и быстро наращивает новые функции, прежде всего офисно-деловые и торгово-развлекательные, ориентированные на спрос всей Московской агломерации, включая москвичей.

Это не только увеличивает число и разнообразие мест приложения труда, наполняемость бюджетов муниципалитетов, но и усиливает полицентричность системы расселения области. Происходит переориентация маятниковых миграций: нарастают как центробежные потоки, так и связи между подмосковными поселениями, что ведет к постепенной трансформации Московской агломерации в город-регион. Вторая группа – это ядра локальных агломераций второго порядка, расположенных на территории как Московской, так и соседних областей (рис. 4). Многие из таких городов (Дубна, Ступино, Обнинск и др.) тоже развились в самодостаточные центры приложения труда, потребления и досуга – «окраинные города», расположенные уже на внешнем рубеже агломерации, что говорит о появлении признаков относительно самодостаточной североамериканской постсубурбии13. Хотя агломерационные свойства этих групповых форм расселения стали более явными, растущее «давление» Москвы размывает их границы, интегрируя в структуру единой агломерации. Новые отрасли экономики в дальних пригородах, в отличие от ближних, возникают в ходе реиндустриализации, ориентированной на рынок уже не только столицы, но и всей агломерации (предприятия пищевой и мебельной промышленности, выпуск строительных материалов и др.).

Рисунок 4. Пространственная структура Московской агломерации

Ключевая функция агломераций второго порядка в составе Московского региона – регулирующая перегрузку столицы. Сверхконцентрация столичных и экономических функций в сочетании с растущими объемами селитебной нагрузки на Москву позволяет рассматривать эти субагломерации в качестве опорных элементов при возможном перераспределении ролей за счет их частичной «передачи» из столицы.

Хотя вопрос о составе ядра и пригородной зоны Московской агломерации остаётся открытым и разными авторами трактуется по-разному14, можно говорить о том, что в постсоветский период пропорции внутри агломерации изменились в пользу ядра за счёт более быстрого роста населения Москвы. В целом такая динамика соответствует стадии классической крупногородской урбанизации, когда город-ядро концентрирует основной демографический и социально-экономический потенциал, а центростремительные связи, прежде всего трудовые, доминируют над центробежными. В 1990-х годах при общем спаде доля экономического потенциала увеличивалась в Москве. Однако на этапе роста экономики в 2000-х годах тенденция «подтягивания» социально-экономического потенциала Московской области к столичному (см. табл. 1 и 2) говорит о проявлении процесса субурбанизации в виде обратного процесса диффузии промышленных и сервисных функций в агломерационную зону, перспективные границы которой тоже показаны на рис. 3.


7 Бабурин В.Л., Кириллов П.Л., Махрова А.Г. Система расселения Московского столичного региона на рубеже веков: преемственность и новации // Изв. РГО. 2004. Т. 136. Вып. 6. С. 60-68.
8 Заец Е.С., Махрова А.Г., Перцик Е.Н. Новейшие тенденции расселения в Московском столичном регионе // Вест. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 1990. №6. С. 24-31.
9 Кириллов П.Л., Махрова А.Г. Cубурбанизация в Московском столичном регионе: современное и перспективное состояние // Региональные исследования. № 4-5 (25), 2009. С. 42-54.
10 Московский столичный регион: Территориальная структура и природная среда / Под ред. Г.М. Лаппо и др. – М.: Институт географии АН СССР, 1988; Бабурин В.Л., Битюкова В.Р., Казьмин М.А., Махрова А.Г. Московский столичный регион на рубеже веков: новейшая история и пути развития. –  Смоленск: Ойкумена, 2003; Любовный В.Я., Сдобнов Ю.А. Москва и столичный регион: проблемы регулирования социально-экономического и пространственного развития. – М.: Экон-информ, 2011 и др.
11 Родоман Б. Б. Поляризованная биосфера. Смоленск: Ойкумена, 2002.
12 Центрально-Русский мегалополис, который в отличие от мегаполиса или агломерации представляет собой не просто город-гигант или его агломерацию, а группу или полосу сближенных агломераций, хотя и со значительными территориальными разрывами между ними, образован Московской и соседними с ней агломерациями, развивающимися вокруг городов-областных центров с суммарным населением почти 30 млн. чел. (условно по линии Москва – Нижний Новгород).
13 Golubchikov, O., Phelps, N. and Makhrova, A., 2011, «From closed city to edge city? Governing growth at the periphery of Moscow – thecase of Khimki», in: Phelps, N. and Wu, F. (eds), International Perspectives on Suburbanization: A Post-Suburban World? Palgrave-MacMillan. Pp. 177-191.
14 Лаппо Г.М. Города на пути в будущее, 1987; Лола А.М. Основы градоведения и теории города (в российской интерпретации), 2005; Браде И., Бурдак И., Рудольф Р. Тенденции развития периферийных зон крупнейших городов Европы // Крупные города и вызовы глобализации, 2003; Махрова А.Г., Перцик Е.Н. Агломерации второго порядка в Московском столичном регионе: развитие, границы, взаимосвязи // Вопросы географии. Сб. 13, 1988; Махрова А.Г., Трифонов А.А. Некоторые черты развития урбанизационных процессов в Московском регионе // Русский город (исследования и материалы). Выпуск 9, 1990; Пчелинцев О.С. Региональная экономика в системе устойчивого развития, 2004; Симагин Ю.А. Современный этап субурбанизации в Московском регионе, 1997 и др.

<<< Назад


Вперёд >>>

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.