Rambler's Top100

№ 499 - 500
20 февраля - 4 марта 2012

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Тема номера
Институциональные рамки старости

Какой возраст самый лучший?

Когда начинается старость?

Старость, социальные статусы и права

Молодые старики

Демография, антропология и социология возраста

Новая реальность и старые подходы

Старость в архаике

Пенсия как символичная смерть

Навязанная старость

Пенсионеры как социальная группа и политическая сила

Послесловие

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

Вся статья
(в формате PDF)

Ссылки по теме номера

Темы предыдущих номеров

См. также Архив "Темы номеров"




Google
Web demoscope.ru

 

Рембрандт ван Рейн. Портрет старика в красном.  Rembrandt Van Rijn.  Portrait of an old man in red (1652-1654) Институциональные рамки старости

Над темой номера работал

Алексей ЛЕВИНСОН

Алексей ЛЕВИНСОН

Молодые старики

«Young old», «молодые старики», — парадоксальное словосочетание. Такую категорию ввели несколько лет назад западные маркетологи. Их внимание привлекла категория пожилых людей, обладающих двумя ресурсами: уже есть деньги и еще есть силы. Это наиболее молодые либо наиболее сохранившиеся из пенсионеров. Кроме того, это люди, решившие, что накопленные за всю жизнь ресурсы — деньги, силы — надо тратить теперь. Жизнь для них интересна — тем самым и они интересны компаниям, которые продают им товары и услуги, помогающие почувствовать и пережить то, что не довелось в предшествовавшие годы или продлить то, что было.

Известны широкие нормативные предписания для стариков: отличаться от молодых и зрелых людей, но реализация этих общих предписаний оставлена на усмотрение гораздо более узких сообществ, например, соседских общин, дружеских компаний, семей. Регуляторы процесса здесь не жесткие, т.е., не нормы, соблюдение которых обеспечивается санкциями. На их месте выступают или традиция и обычай, или вкус и такт. Репрессии за их нарушение менее формализованы, менее жестки.

В случае с сексуальным поведением, которое обычно бывает скрыто от посторонних глаз и может ни с кем не обсуждаться, социальный контроль осуществляется или в диадах, или самими индивидами за счет интернализованных норм и образцов. По указанным причинам снижение сексуальной активности после рубежа наступления старости (см. выше) не оказывается абсолютным и всеобщим. Как и другие источники, наше исследование показывает, что остаются индивиды, продолжающие свою сексуальную активность и после 60 и после 70 лет.

Для нашего общественного мнения такое поведение будет – сегодня – странным, маргинальным. Старость в нашем обществе, что обсуждается в настоящей статье, имеет два назначения. Из них первое - исполнение роли деда/бабки, помогающих своим детям - родителям своих внуков - с жизнеобеспечением последних. А второе – приготовление к смерти, в том числе, путем частичного ухода из жизни (инвалидность, старческие заболевания). Между тем, в целом ряде обществ, где раньше, чем в России, прошла нуклеаризация семей и раньше была отрефлектирована новая демографическая ситуация, старости были приданы новые смыслы и функции, и отключены некоторые старые. Подверглась почти полному удалению роль бабушек как «сидящих с внуками», т.е. с них были сняты эти обязательства перед младшими поколениями. В свою очередь семьи освобождают себя от обязательств ухода за престарелыми и потерявшими самодостаточность родственниками, передавая ее специализированным заведениям – приютам, домам престарелых, хосписам и пр. Сами эти заведения из социальных, т.е. бесплатных для обитателей, находящихся на государственном или муниципальном бюджете и в силу того, как правило, влачащих жалкое существование, становятся продающими своим обитателям или их семьям свои услуги за деньги, разделяясь, соответственно, по уровню обслуживания на категории от дешевых, где он низок, до дорогих, где он высок9.

Новая мораль, а с ней и новый тип отношения к старости еще только приходит к нам. Вместе с другими атрибутами «современности» она лишь начинает утверждать свои права. То, что преклонный возраст может быть связан не только с лишениями и страданиями, но и с удовольствиями, хорошо известно нашим пенсионерам, которые часто видят своих ровесников-интуристов, приехавших к нам развлечься, познакомиться с другой страной.

Во второй половине XX века в наиболее экономически развитых странах культурный и экономический прогресс привел к еще большему замедлению демографического оборота и еще большему увеличению срока жизни людей при высокой гарантии сохранения их здоровья. Биологическое по своей сути изменение режима воспроизводства населения повлекло за собой появление совершенно иного типа морали, иного отношения к человеческой жизни. Главным результатом однонаправленного действия различных факторов стало утверждение системы ценностей и норм, противоположных тем, к которым мы привыкли. Эта система предполагает, что в центре забот рода — личность, ее существование, ее жизнь10.

Экономическое развитие создало условия для того, чтобы работники, да и вообще жители страны, активно потребляли. Высокая производительность труда позволила сократить рабочее время и резко расширить время досуга, когда потребление идет наиболее активно — в том числе и досуга после окончания трудовой жизни, на пенсии.

Выход на пенсию многочисленной когорты людей, обладающих определенными средствами, в очередной раз изменил представления о старости. Пониманию старости как утраты смысла и цели жизни приходит на смену представление о старости как аналоге молодости. Это время познания — познания жизни, познания радости. Прошла (мы говорим о развитых странах) волна утверждения радостей секса после 60, 70, 80. Множатся курсы по изучению ремесел, языков, на которых пенсионеры в своем кругу или рядом с молодыми предаются познанию, учебе. Выше уже говорилось о путешествиях как форме досуга и познания для пенсионеров.

Встает ли вопрос о цели такого познания, и если встает, то, как он решается? В европейской культурной традиции ответ есть. Согласно преданию, накануне казни Сократ брал урок игры на флейте. Недоумевавшему — зачем? — он ответил: а когда же еще я успею этому выучиться?

Некоторые из самых первых российских «скоробогатых», сумевших и дожить, и сохранить богатство при всех его неоднократных переделах, сейчас приближаются к возрасту ранне-пожилых. Их пока недостаточно, чтобы составить поколение с его собственными манерами, стилем, формами общения. Но скоро, видно, появятся – и это будет российская часть описанных ранее young old.

Развитие демографических и экономических процессов в нашем обществе ставит одновременно две проблемы. Одна - это проблема необходимости удалить работающих лиц пенсионного возраста с их рабочих мест, чтобы дать возможность продвижения молодым. Экономический аспект этой проблемы состоит в том, что создание новых рабочих мест, которые могли бы быть предложены молодым работникам, происходит в последние годы медленнее, чем приход молодых на рынок труда. Особенность т.н. оживления экономики после кризисов 1990-х заключалась в том, что вместо создания новых рабочих мест чаще всего заново открывали старые, восстанавливая производство на предприятиях, которые «легли» в ходе прошедших кризисов. В таких случаях работодатели предпочитали или были вынуждены призывать на открывшиеся прежние рабочие места тех, кто на них трудился ранее. Вакансий для новых/молодых появлялось мало.

Но, как показывает опыт стран, идущих впереди России в развитии новых экономических и демографических тенденций, приближается рубеж, за которым начинается абсолютное сокращение числа трудоспособных членов общества. Проблема отсутствия вакансий для молодых работников решится или станет менее острой. Возникнет также экономическая, а за ней и социальная потребность в продлении нормативного трудоспособного возраста у старшей части работников. Повышение пенсионного возраста как принимаемая государством и работодателем мера в ответ на такую потребность, насколько известно, везде встречает протест той или иной интенсивности. Таких протестов следует ожидать и у нас; мы уже указали, что против такой меры по состоянию на 2011 г. выступали около 85% населения.

Но есть другая сторона дела. Это отвечающее новым реалиям изменение общественных воззрений на то, как подобает вести себя тем, кого зачисляют в пожилые и старые. Мы уже говорили об изменении норм или нравов в отношении досуга и секса пожилых людей. Обратим теперь внимание на трудовую и производственную сторону их жизни. В наиболее ресурсообеспеченных группах общества за последние десятилетия явно состоялись изменения в рассматриваемых нормах. При наличии строгих формальных возрастных ограничений на занятие некоторых должностей (например, профессоров, руководителей и пр.) в тех же средах неформальным образом поощряется продление существенных и ценимых видов социальной активности, таких, как научная, творческая, общественная деятельность. В нашем обществе, как мы отмечали, в прошлые десятилетия такой подход – в порядке исключения – существовал только для нескольких узких элит: академиков и членов высших руководящих органов. Теперь он распространяется на статусно менее высокие группы, на научное сообщество в целом, на ИТР многих предприятий, ППС многих вузов и др.

В этой динамике принято видеть только негативную сторону: «стареем», «остались одни старики», «молодые не идут» и пр. Такая оценка правомерна до тех пор, пока и поскольку с пожилым возрастом общественными нравами будут связываться непременный консерватизм, ригидность и т.п. черты. Эти черты считаются природно заданными, физиологически обусловленными. Опыт отдельных творческих личностей, сейчас составляющих безусловно исключительный и узкий сегмент внутри старшего поколения, показывает, что непреложности в означенной корреляции нет. Изменение социальных требований к роли тех, кто сейчас числится в «пожилых», способно, как показывает опыт других стран, существенно изменить названные выше «природные» ограничения и рамки для старшего возраста. Разумеется, речь не идет о социальном эквиваленте элексира молодости или отмене непреложности смерти и  старости как социальной форме приготовления к ней. Имеется в виду появление новой возрастной категории перед собственно старостью, перед переходом в разряд социально-неполноценных членов общества. За неимением лучшего этот период получил обозначение как «четвертый возраст».

Опыт нашего общества в этой области практически отсутствует. У нас есть активно действующие люди пожилого возраста, но еще не сложились основания для их объединения в особую социальную категорию. Их судьбы все еще выглядят как «счастливые исключения». Когда такая категория сложится, можно будет ожидать, что она объединит людей, активность которых будет лежать в общественной сфере. (Для многих пенсионеров, как мы отмечали, сегодня полем общения оказывается либо семья, либо крайне узкий круг соседей-ровесников). «Четвертый возраст» будет обслуживать не только собственные интересы пожилых – чем заняты в основном советы ветеранов, советы пенсионеров и подобные организации. Эта категория людей не будет также выступать в качестве записной консервативной силы в обществе, на каковую роль чаще всего берут названные объединения. От этой категории общество вправе ожидать получения уникального продукта, того, который рождается на базе осмысления опыта в его соотнесении с настоящим.


9  В любом случае эти учреждения являются средством вытеснения стариков из жизни. Вдобавок вытесняются из социального пространства сами эти учреждения. Они не только размещаются на социальной периферии, но и достаточно активно уничтожаются «случайными» пожарами, частота и регулярность которых не могут не привлекать внимания, как, впрочем, и общественное равнодушие, с коим встречаются известия об этих пожарах.
10 Здесь необходимо указать, что существенно иные воззрения на вопросы жизни, старения, смерти, нежели развиваемые нами, предлагают сторонники такого направления, как трансгуманизм. Направление является слишком широким, чтобы обсуждать его в рамках нашей работы. Оно к тому же содержит внутренние течения весьма разного характера. С некоторыми из них, такими, например, как либертарианский трансгуманизм, наши воззрения имеют немало общего в посылках (но не выводах), с другими расходятся вплоть до полной противоположности. Отметим лишь тот факт, что затронутая нами антропологическая и социологическая проблематика старения и смерти дополняется  в этом направлении опирающимися на современные био-, нано- и другие технологии философскими и натурфилософскими усилиями по противостоянию и старости, и смерти. В отношении к этим усилиям нам близки позиции, выраженные в статье: Юдин Б.Г.  Сотворение трансчеловека (линк на Аналитику)// Вестник Российской академии наук, 2007, том 77, № 6, с. 520—527

<<< Назад


Вперёд >>>

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.