… о миграционных проблемах России и ЕС

Давайте сравним примеры многонационального общества на постсоветском пространстве и в Европейском Союзе: в какой степени проблемы Москвы и Брюсселя похожи друг на друга?
Интенсификация миграционных потоков является одним из главных признаков глобализации. В некоторых случаях этот процесс стимулируется самими государствами или надгосударственными образованиями. С такой точки зрения он воспринимается как элемент формирования нового самосознания. Так, например, было в СССР, где все мечтали о советском народе как о «новой европейской общности». Сегодня подобное происходит и в Европейском Союзе, который предоставил государствам-членам единое экономическое и правовое пространство. Тем не менее, гораздо чаще миграция является результатом личного выбора людей, которые стремятся улучшить свои жизненные условия и/или сбежать от насилия и репрессий.
Оба этих процесса ведут к формированию многокультурных обществ. Под таким углом, у России и стран нынешнего Европейского Союза прослеживается немало общего. В Российской Федерации русские (титульная нация) составляют 80% населения помимо еще 3% выходцев из близких славянских народов. В течение последних лет Россия принимает до 600 000 мигрантов в год. Их общее число достигает по разным оценкам от 7 до 12 миллионов человек, то есть от 5% до 8% населения страны. В крупнейших странах ЕС на титульные нации приходится 80-86% населения при 2-4% выходцев из других европейских государств и 6-10% мигрантов из-за пределов Евросоюза. В России, как и в ЕС, значительная часть мигрантов прибывает из стран и регионов, которые существенно отличаются от нее с этнической и религиозной точек зрения, что иногда приводит к серьезной социальной напряженности или даже открытым конфликтам.
Разумеется, подобная ситуация вызывает к жизни множество проблем как в России, так и в ЕС. С экономической точки зрения, речь идет в первую очередь о незаконном характере значительной части иммиграционного потока: отсутствие легитимности затрудняет сбор налогов и создает плодородную почву для коррупции. С социальной точки зрения, главные проблемы – это появление относительно изолированных диаспор и общин со своими собственными системами межличностных связей и специфическим, а зачастую и вовсе презрительным отношением к местным традициям и законам. С политической точки зрения, наибольшие осложнения вызывает этнический и религиозный характер социальных конфликтов, который нередко приводит к чрезмерному накалу страстей и насилию. Все это в сумме ведет к агрессивному настрою общества по отношению к мигрантам в частности и представителям иностранных этнических групп в целом, расширению влияния националистических и экстремистских партий, усилению склонности к насилию в обществе. События в декабре 2010 года на Манежной площади, а также массовое убийство мирных граждан в Норвегии в июле 2011 года являются одними из примеров проявления этой тенденции. К сожалению, ни у Европы, ни у России в настоящий момент нет четкой позиции по границам «обособленности» этнических меньшинств и стандартам поведения коренных жителей по отношению к мигрантам.
В то же время миграционные потоки, мигранты в России и Европе различаются довольно значительно. По сравнению с ЕС «социальное государство» в России развито гораздо слабее. То есть иммиграция носит здесь куда более непостоянный характер. По большей части мигранты возвращаются на родину после периода работы в России, потому как перспективы получения российского гражданства более чем туманны, а системы социальной помощи практически не существует. Кроме того, правовой статус мигранта в большинстве случаев определяется лишь частично, а частота незаконных действий сил правопорядка по отношению к мигрантам также остается значительной. В ЕС миграционные потоки, наоборот, ориентированы на оседание прибывших в новой стране, объединение семьи и расчет на помощь государства. Так, более 45% из приехавших во Францию мигрантов (и только 7% всех мигрантов в США) подают заявление на пособие по безработице и регистрируют членов своей семьи по окончанию первого года законного проживания на территории страны. 
Кроме того, значительная часть мигрантов серьезно отличается от коренного населения своей ярко выраженной религиозной принадлежностью. К тому же она выдвигает резкие требования относительно уважения к ее традициям и исполнению религиозных обрядов. Таким образом, экономическая помощь государства и отказ уважать традиции и институты титульных наций вызывают значительную социальную напряженность, которая в большей степени заметна в Европейском Союзе, нежели в России. Отчасти это объясняется тем, что Россия и Советский Союз в течение десятилетий «естественным» образом развивались как многонациональные государства, тогда как в Европейском Союзе основа государств была сформирована национальным самосознанием, опиравшимся на общую историю, культуру, язык и традиции. Внутри ЕС массовая иммиграция из-за пределов европейского континента является относительно недавним явлением.
Россия и единая Европа вынуждены искать новые пути решения проблемы миграционных потоков. Ситуация обостряется тем, что в России уже давно существуют некоторые регионы (в частности республики Северного Кавказа) с преобладанием мусульманского населения, к которым жители метрополии относятся с определенным предубеждением. Что касается Европы, там также неизбежно возникают подобные зоны: речь идет прежде всего о Боснии и Герцеговине, Албании и возможно Турции. Вот почему вопрос создания стабильного многоэтнического общества в России и Европе не сводится исключительно к решению проблем иммиграции. России и Евросоюзу нужно много работать над преодолением националистических предрассудков, чего можно достичь только когда равновесие между правами и обязанностями населения гармонично объединится с концепцией светского государства и единой нации.

Владислав ИНОЗЕМЦЕВ. «La Russie d'Aujourd'hui», 31 августа 2011 года
Опубликовано на ИноСМИ.Ru