Ждет ли нас "демографический мир"?

А. Лукин¹
(Опубликовано в журнале "Мировая экономика и международные отношения" №4, апрель 2011, с. 79-88)

В последние годы активно формируется новое междисциплинарное направление, изучающее влияние демографических процессов на геополитику и безопасность. Западные аналитические центры, в том числе такие известные, как RAND Corporation и вашингтонский Центр стратегических и международных исследований, осуществляют масштабные программы в сфере "стратегической демографии". Все больше публикаций посвящены глобальным, региональным, страновым аспектам этой темы².

В настоящей статье рассматривается связь между демографическими процессами в ряде ведущих стран мира и перспективами эволюции их внешней и внутренней политики.

ДЕМОГРАФИЯ И ВОЙНА

Мировая научная мысль давно усмотрела связь между динамикой народонаселения и вопросами международной безопасности. Однако результаты демографического воздействия на внешнюю политику трактуются по-разному.

Во-первых, демографический потенциал и структурно-качественные характеристики населения всегда рассматривались как важный компонент мощи государства. Основоположник политического реализма Г. Моргентау утверждал: "Несправедливо называть государство великим только потому, что оно обладает более крупным населением по сравнению с большинством других стран. Однако верно и то, что государство не может стать или остаться перворазрядной державой, если оно не принадлежит к числу наиболее многонаселенных стран мира"³. Высокая численность населения обеспечивает увеличение валового продукта государства, который легко трансформируется в военно-стратегический потенциал. Кроме того, возможная численность солдат прямо зависит от числа юношей и мужчин среднего возраста.

Во-вторых, существует целая группа теорий, которые основываются на известных положениях Т. Мальтуса об усилении соперничества за ограниченные ресурсы в условиях отставания роста ресурсов от динамики населения. Современные мальтузианцы видят в этом факторе одну из главных причин обострения насилия, социальных катаклизмов, внутренних конфликтов и войн.

В-третьих, имеются теории, где анализ сфокусирован на демографических источниках повышенной конфликтности. К таким источникам относится главным образом преобладание в возрастном составе населения молодых когорт⁴³, так называемый "молодежный пузырь" (youth bulge). Французский социолог и политолог Б. Гутуль, одним из первых обративший внимание на это явление, полагал, что молодежь более склонна к агрессии и криминальному поведению. По мнению французского ученого, сочетание высокой доли молодых возрастов в населении и неспособности национальной экономики обеспечить им достойное существование порождает предпосылки для войн и экспансии. Схожие аргументы выдвинул и известный американский политолог С. Хантингтон. Он полагал, что едва ли не важнейшей причиной "столкновения цивилизаций" являются демографические особенности современных мусульманских стран: "Как правило, те, кто вовлекаются в насилие и убивают других людей - мужчины 16 - 30 лет. В 60 - 80-х годах (XX в. - Ред.) в исламских государствах отмечалась высокая рождаемость, что привело к образованию гигантского "молодежного пузыря""⁵.

Книга немецкого последователя этой теории Г. Хайнсона "Сыновья и мировая власть"⁶ стала на Западе настоящим бестселлером. Хайнсон утверждает: можно с уверенностью прогнозировать в той или иной стране взрыв насилия в самом скором будущем, если свыше 30% ее населения приходится на возрастную когорту 15-29 лет, и в близкой перспективе - если такой процент составляют дети до 15 лет.

Проявления феномена "молодежного пузыря" можно наблюдать на постсоветском пространстве. Так, массовые беспорядки и кровавые межэтнические столкновения 2010 г. в Киргизии отчасти объясняются очень высокой долей молодежи. Половина киргизского населения - моложе 25 лет. По этому показателю Киргизстан занимает второе место среди постсоветских стран после Таджикистана.

СТАРЕНИЕ - ПУТЬ К УМИРОТВОРЕНИЮ?

С точки зрения глобальной демографии, сегодня довольно четко обозначились три категории стран. Американский демограф-политолог Д. Голдстоун называет их Первым, Вторым и Третьим миром⁷. К Первому миру принадлежат развитые страны, где население почти не растет или даже сокращается при одновременном увеличении удельного веса пожилых людей. Это в основном государства Западной Европы и Северной Америки, а также Восточной Азии, в том числе Япония, Южная Корея, Сингапур, Тайвань. Сюда же относится и Россия. Второй мир охватывает развивающиеся страны с умеренно растущим населением, которые характеризуются благоприятным соотношением молодых и пожилых когорт. Экономика большинства из них быстро прогрессирует. В данную группу в настоящее время входят, в частности, Бразилия, Иран, Мексика, Таиланд, Турция, Вьетнам, Индия, Китай.

Наконец, большинство стран, относящихся к Третьему миру, расположены в Черной Африке, на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Азии. Многие из них входят в число наименее развитых стран мира и при этом характеризуются быстрорастущим и очень молодым населением. Такое сочетание порождает серьезные негативные эффекты - нелегальную миграцию, терроризм, пиратство и т.п. Миллиарды молодых граждан этих стран, сконцентрированные в растущих мегаполисах вроде Лагоса или Карачи, не имеющие доступа к образованию и достойной работе, подвергающиеся влиянию радикальных идеологий, представляют собой настоящую "демографическую бомбу". Однако она угрожает прежде всего стабильности самих стран Третьего мира, ее взрыв вряд ли способен нанести существенный урон общемировому геополитическому порядку. Ведь мировую политику по-прежнему вершат сверхдержавы и великие державы. Все системообразующие государства современной мировой политики, а также наиболее реальные кандидаты на эту роль относятся к Первому и Второму мирам. Поэтому ниже рассматриваются именно они.

Как отмечает американский исследователь М. Хаас, восемь наиболее могущественных держав современного мира - Китай, Индия, Япония, Россия, Франция, Германия, Великобритания и США - находятся в зоне демографического риска⁸. Во всех этих странах началось неуклонное и беспрецедентно быстрое старение населения, что выражается в увеличении доли пожилых в населении. Это явление вызвано сокращением рождаемости и повышением средней продолжительности жизни. Данный процесс продолжится в течение первой половины нынешнего века. По прогнозам ООН, в 2050 г. около 30% американцев, китайцев и европейцев окажутся старше 60 лет, а в Японии этот показатель превысит 40%.

Какие последствия будет иметь старение населения в названных странах? Самый очевидный и легко прогнозируемый негативный эффект будет наблюдаться в экономической сфере. Низкая рождаемость приведет к тому, что уходящих на пенсию бэби-бумеров не будут замещать новые занятые. Это вызовет замедление темпов экономического роста. Угнетающее воздействие на экономику окажет и уменьшение численности молодежи, и лиц средних возрастов, отличающихся повышенной склонностью к инновациям, изобретательству и предпринимательству.

Следующая группа проблем связана с необходимостью содержать растущее количество пенсионеров. Возрастающие нагрузки на пенсионные фонды будут сочетаться с ростом потребности населения в дорогостоящем медицинском обслуживании.

Неизбежно возникнет вопрос: как финансировать возрастающие затраты на пожилых, тем более в ситуации замедляющегося роста ВВП? Единственный реалистичный способ - сокращение иных статей расходов государственного бюджета. Очевидно, что главным резервом для такого рода экономии являются расходы на национальную оборону. "Стареющие" государства, скорее всего, будут тормозить рост своих оборонных бюджетов, либо даже уменьшать их абсолютно.

Эта тенденция уже проявляет себя в ряде стран. В 2010 г. правительство Германии заявило о сокращении бундесвера, как минимум, на 40 тыс. человек, причем министр обороны не исключил возможности еще более радикального сокращения - на 100 тыс. По оценкам аналитиков, Британия может в ближайшие шесть лет уменьшить свой оборонный бюджет на 10-15%, численность вооруженных сил - на 20%. Схожие меры рассматриваются правительствами Франции и Италии⁹. Пока, правда, бюджеты сокращают, чтобы справиться с последствиями финансового кризиса. Однако с течением времени фактор старения будет сказываться на величине оборонных бюджетов все сильнее.

Кроме того, вследствие старения населения все большая часть этих бюджетных средств направляется на содержание персонала. Сокращение численности молодых людей трудоспособного (и одновременно призывного) возраста ведет к обострению конкуренции за работников. Поэтому страны с профессиональной армией вынуждены привлекать потенциальных военнослужащих растущими зарплатами и материальными льготами. Рост численности военных пенсионеров также ложится бременем на оборонные бюджеты. Даже Индия, самая молодая из великих держав, уже сейчас тратит на отставников почти 15% оборонных ассигнований¹⁰.

Старение и падение рождаемости способны оказывать на военную мощь государства не только экономическое, но и социально-психологическое воздействие. В странах с низкой рождаемостью семьи имеют в среднем одного-двух детей. В этих условиях многие родители считают, что отдать единственного сына государству для ведения войн, пусть даже в высших интересах национальной безопасности - слишком большая жертва.

Стимулируемый малодетностью пацифизм вкупе с бюджетными ограничениями уже сейчас серьезно сказываются на внешней политике европейских государств. Это особенно заметно на примере Афганистана. Несмотря на увещевания Вашингтона, большинство европейских членов НАТО не желают проливать драгоценную кровь своих юношей в афганских горах и хотят уйти оттуда как можно скорее. Схожая ситуация возникла и в России. Многие из активных участников движения "Солдатские матери" и аналогичных общественных организаций являются родителями единственного сына. Готовность же США нести на себе основное бремя войны с талибами объясняется не только статусом сверхдержавы, но и относительно более благоприятной демографической ситуацией.

Наконец, не следует упускать из виду еще один социально-психологический аспект проблемы: старение общества приведет к увеличению среднего возраста государственных лидеров и политиков, то есть лиц, принимающих внешнеполитические решения. Внешнеполитический курс "седеющих" государств будет характеризоваться большим консерватизмом, преобладанием пассивности, меньшей склонностью к рискованному политическому поведению¹⁰.

Итак, в силу целого ряда причин государства со стареющим населением будут менее активны в вопросах международной безопасности. С одной стороны, это может быть опасно с точки зрения заботы о поддержании порядка в нашем и без того нестабильном мире. Великие державы, прежде всего западные, уже не смогут в прежнем объеме выполнять функции "глобальных полицейских". Но, с другой стороны, за рассуждениями об обеспечении международной безопасности нередко скрывается желание самих "полицейских" сохранить и упрочить свою гегемонию. Чем менее "драчливы" и "мускулисты" великие державы, тем меньше риск возникновения новой большой войны. Таким образом, старение может стать дорогой к умиротворению, по крайней мере в отношениях между самими великими державами, а также между ними и остальным миром.

ДЕМОГРАФИЯ И ПРОБЛЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Статус Северо-Восточной Азии (СВА)¹¹ в мировой политике сегодня очень высок и продолжает расти. От развития событий в этом некогда периферийном районе планеты во многом будет зависеть глобальный международный порядок в нынешнем столетии. Какое воздействие на стратегическую ситуацию в Северо-Восточной Азии оказывают демографические процессы?

Все государства этого региона уже имеют низкую или сверхнизкую рождаемость и сталкиваются с проблемой старения. Авторитетные эксперты, такие как президент Центра "Восток-Запад" (Гонолулу) Ч. Моррисон, относят резкое падение темпов роста населения и его старение к числу основных "мегатрендов" положения региона¹². Ниже мы кратко охарактеризуем динамику народонаселения в ключевых странах СВА.

В Японии бурный рост населения сыграл немалую роль во вступлении на путь экспансии и военных захватов в конце XIX в. За 1870 - 1940 гг. население Японских островов более чем удвоилось - с 33 до 73 млн. человек. В первой трети XX в. многие японские политики и интеллектуалы считали, что быстрый рост населения порождает потребность в дополнительных ресурсах. Решение проблемы виделось в "открытии" для расселения японцев всего азиатского континента, особенно Маньчжурии.

Однако демографический бум давно ушел в прошлое. С 50-х годов XX в. рождаемость в стране стала быстро падать и сегодня является одной из самых низких в мире. Если в конце 40-х годов фертильность составляла 4,5 ребенка на одну женщину, то сейчас – 1,2. В то же время продолжительность жизни значительно выросла - до 82 лет. В результате сочетания этих двух тенденций Япония стала самой "седой" страной мира: в 1950 г. люди старше 65 лет составляли 4,9% населения, а в 2010 г. их было уже 22,6%. С 2005 г. отмечается все ускоряющееся сокращение численности населения. По имеющимся прогнозам, население страны должно сократиться к 2050 г. на четверть, причем доля лиц старше 65 лет возрастет до 40%¹³.

Сокращение и старение населения уже сейчас осложняют финансово-экономическое положение Японии. Примечательно, что новый премьер-министр Наото Кан в своем первом обращении к парламенту в июне 2010 г. выделил проблему негативного воздействия демографической ситуации на национальный бюджет в качестве одной из основных¹⁴.

Демографический кризис сказывается и на стратегических возможностях Японии. Относительное сокращение ВВП и рост расходов на пожилых заставляют государство сокращать затраты на оборону. Как известно, Япония и так отличается самым низким уровнем военных расходов среди крупных держав (не более 1% ВВП). Но даже эти ассигнования урезаются. За 2002 - 2008 гг. военный бюджет уменьшился на 4%. Министерство финансов мотивировало эту меру именно необходимостью увеличения социальных затрат для поддержки стареющего населения¹⁵.

Все меньше солдат могут рекрутировать японские Силы самообороны. Только за 1991-2009 гг. количество годных к воинской службе 18-летних юношей сократилось вдвое¹⁶. Карьера в вооруженных силах никогда не пользовалась популярностью в послевоенной Японии. Теперь же, при росте конкуренции за молодых работников в гражданском секторе, военная служба может стать еще менее популярной. Дополнительный негативный фактор для японских военных - уменьшение сельского населения, которое всегда выполняло функцию основного поставщика рекрутов.

Необходимость экономить окажет воздействие и на такой традиционный инструмент японской внешней политики, как помощь развивающимся странам. Когда-то японцы гордились тем, что были крупнейшим донором для развивающихся государств, особенно азиатских. Теперь они уже не могут себе этого позволить: за 1997-2008 гг. бюджет помощи развитию сократился на 40%¹⁷.

Проблемы экономики, ограничение потоков финансовых и людских ресурсов, направляемых в вооруженные силы, урезанный паек дипломатии - все это резко снизит военно-стратегический и внешнеполитический потенциал Японии. Государство, безусловно, осознает опасность попадания в демографическую яму и проводит политику повышения рождаемости уже с 90-х годов. Однако заметного эффекта она пока не дает. Одна из основных причин состоит в неготовности консервативного японского общества предоставить больше свободы женщинам, которые сейчас фактически вынуждены выбирать между рождением детей и карьерой.

Таблица 1. Демографические показатели стран Северо-Восточной Азии, Индии, России и США. 2010 г.

Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2008 Revision (http://esa.un.org/unpp).

Другим выходом могло бы стать поощрение иммиграции. Однако Япония остается, пожалуй, самой закрытой для иммиграции среди всех развитых стран. Всего 1,6% жителей Японии родились за границей (у США этот показатель составляет 12%)¹⁸. Ксенофобские настроения весьма прочно укоренены в обществе. Это подтверждают и результаты опросов: 65% японцев против допуска в страну мигрантов и лишь 26% на него согласны¹⁹.

Япония стала первой страной в истории человечества, где процесс старения принял такой размах. Ее опыт может оказаться весьма полезным для других обществ, вступающих в "возраст поседения", и прежде всего для соседних азиатских стран. Дело в том, что сейчас Япония задает тон в демографических тенденциях Восточной Азии точно так же, как в 60 - 90-е годы она задавала тон в индустриальном развитии этого региона.

Постепенно начинает меняться демографическая ситуация в Китае. В регионе СВА и в мире в целом он всегда являлся демографическим колоссом. По некоторым оценкам, в отдельные периоды на его долю приходилась треть всего человечества. Председатель КНР Мао Цзэдун был активным сторонником роста численности населения. Считалось, что "каждый новый человек - это не только дополнительный рот, но еще и пара рабочих рук". Отсутствие контроля за рождаемостью, создание системы массового здравоохранения и санитарии обеспечили в 50-60-е годы стремительный рост населения коммунистического Китая. За исторически короткий срок (1950-1975 гг.) оно увеличилось с 545 до 911 млн. человек.

Радикальный пересмотр демографической политики произошел только после смерти Мао Цзэдуна. В 1979 г. власти провозгласили и начали энергично и даже агрессивно проводить в жизнь лозунг "одна семья - один ребенок". За 1975-2005 гг. фертильность упала с 5 до 1,8. Резкое сокращение рождаемости принесло Китаю так называемый демографический дивиденд: в совокупном населении доля людей трудоспособного возраста стала максимальной, а процент иждивенцев - детей и стариков - минимальным. Эта благоприятная ситуация, пришедшаяся на начало 1980-х - конец 2000-х годов, во многом способствовала впечатляющему рывку национальной экономики.

Однако упомянутый "дивиденд" уже практически израсходован: китайцы, появившиеся на свет во времена бума рождаемости в эпоху Мао, стареют и совсем скоро начнут уходить на пенсию. Данный процесс наберет силу в 2020-е годы. К 2050 г. медианный возраст²⁰ китайцев достигнет примерно 45 лет, что превратит Китай в одну из самых пожилых стран в мире.

Таблица 2. Демографические показатели стран Северо-Восточной Азии, Индии, России и США. 2050 г. (прогноз)

Источник: Population Division of the Department of Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World Population Prospects: The 2008 Revision (http://esa.un.org/unpp).

В большинстве государств, сталкивающихся сегодня с аналогичной проблемой, население постарело уже после достижения экономикой высокого уровня развития. Китай будет лишен этого преимущества. По существу он станет первой страной, которая состарится прежде чем разбогатеет. Даже при условии сохранения нынешних чрезвычайно высоких темпов экономического роста, к 2030 г. экономика Китая будет лишь среднеразвитой, а его душевой ВВП сохранит значительное отставание от сегодняшних показателей развитых стран.

В качестве наиболее логичной меры противодействия снижению рождаемости может рассматриваться отмена политики "одного ребенка". В Китае все чаще говорят о возможности такого шага уже в ближайшем будущем. Однако этот резерв может не сработать. Прежние успехи этой политики объяснялись не только эффективностью государственного принуждения, но и переходом к общей модернизации и урбанизации, что, как известно, неизбежно влечет падение рождаемости. В настоящее время Китай довольно далеко продвинулся по пути урбанизации. Если в 1978 г. в городах проживали менее 18% жителей страны, то сегодня уже половина.

По данным китайских СМИ, в последние годы политика жесткого ограничения рождаемости и так распространялась не более чем на треть населения, причем проводилась гораздо менее активно и с многочисленными исключениями. Но рождаемость по-прежнему продолжает падать.

Даже отказ от политики "одна семья - один ребенок" вряд ли изменит складывающуюся тенденцию малодетности. Демографическое будущее КНР просматривается на примере других территорий с преобладанием китайского населения - Тайваня, Гонконга и Сингапура. Так, власти Сингапура до 80-х годов проводили политику ограничения рождаемости, а затем, осознав, что процесс зашел слишком далеко, полностью изменили демографическую политику. Однако меры по поощрению рождаемости оказались неэффективными: сегодня Сингапур отличается низким коэффициентом рождаемости, равным 1,3.

Демографические реалии повлияют на расстановку сил в отношениях Китая с двумя другими ключевыми геополитическими игроками - США и Индией. Согласно большинству прогнозов, Китай должен стать мировым лидером по объему ВВП к 2030 г., то есть к моменту вступления в период демографического упадка. В этом есть определенная ирония. Сейчас Китай находится в благоприятной демографической фазе, но остается экономически и стратегически слабее США. Однако как только по основным показателям экономического развития он приблизится к США, против него начнут играть законы демографии.

Приблизительно к 2030 г. Китай перестанет быть самой многонаселенной страной, уступив пальму первенства своему главному азиатскому сопернику - Индии. Теперь наступил ее черед получать "демографический дивиденд". Снижающаяся (даже без применения принудительных государственных мер) рождаемость и наличие огромного количества молодой рабочей силы открывают для Индии прекрасную возможность совершить рывок в социально-экономическом развитии в течение следующих 25 лет. Причем в отличие от Китая, ее демографический баланс не будет столь сильно обременен пожилыми возрастными когортами. В 2030 г. доля лиц старше 60 лет составит лишь 12,4% - почти вдвое меньше, чем в Китае.

Демографические перспективы Республики Корея выглядят весьма нерадостно. Ее ждет наиболее резкое снижение доли продуктивного населения среди развитых стран. К 2050 г. общая численность южных корейцев уменьшится почти на 9%, удельный вес трудоспособного населения - на 36%, тогда как число граждан старше 60 лет возрастет почти на 150%. В 2050 г. пожилые почти сравняются по численности с трудоспособными²¹. Причина все та же - чрезвычайно низкий уровень рождаемости. Южная Корея, где показатель фертильности равен всего 1,2, стала одним из мировых лидеров по малодетности.

Частично исправить демографическое положение может довольно высокая степень открытости для иностранных иммигрантов. В отличие от Японии корейский бизнес охотно импортирует более дешевую рабочую силу, которая поступает из других стран Азии (Китай, Филиппины, Бангладеш и т.д.). Кроме того, среди корейских мужчин все более популярны браки с иностранками. Так, из 309 тыс. браков, заключенных в стране в 2009 г., 33 тыс. были международными (81% невест приезжают в Южную Корею из Китая, Вьетнама и Филиппин)²². Именно благодаря увеличивающемуся притоку иммигрантов рост населения в 2005 - 2009 гг. на полмиллиона человек превысил прогнозный показатель²³.

Демографические процессы в Северной Корее тоже характеризуются ярко выраженной тенденцией к снижению динамики рождаемости. Фертильность в КНДР опустилась ниже уровня простого воспроизводства еще в середине 90-х годов и сейчас составляет 1.8 ребенка на одну женщину. Как и в Южной Корее, население здесь пока растет, но все медленнее. По прогнозу ООН, численность северных корейцев должна достигнуть пика к 2035 г. на отметке 25.3 млн. человек и затем начать снижаться. Демографическим преимуществом КНДР является ее относительно более молодое население. Медианный возраст северных корейцев сегодня составляет 34 года, а к 2030 г. он подрастет до 38 лет (в Южной Корее - соответственно 44 и 48 лет). В случае воссоединения двух Корей население единого государства составит около 75 млн. человек, и более молодой Север должен несколько поправить демографическую картину "седеющего" Юга. Но панацеей это не станет, хотя бы потому, что население Северной Кореи вдвое меньше, чем Южной. Кроме того, воссоединившись с развитым Югом, Север начнет быстро модернизироваться, что наверняка приведет к дальнейшему снижению динамики рождаемости в стране.

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В США

Население США тоже постепенно стареет, связанные с этим расходы будут все больше отягощать национальный бюджет. По прогнозам, к 2040 г. социальные обязательства государства перед пожилыми значительно вырастут, достигнув 20% ВВП.

Однако, благодаря более высоким уровням рождаемости и иммиграции, старение американцев происходит медленнее и в меньших масштабах, чем в других рассматриваемых странах. Сейчас США - наиболее "молодая" страна "большой восьмерки". К 2050 г. медианный возраст американцев будет самым низким среди государств СВА, а также великих держав мира, за исключением Индии. Более того, население США продолжит устойчиво расти даже после 2050 г. Причем численность трудоспособных возрастных когорт (15-64 года) к середине текущего века увеличится почти на треть.

Можно предположить, что в эпоху стареющего населения будет возрастать конкуренция между государствами за молодых, наиболее продуктивных и талантливых мигрантов. США и в этой области находятся в более выигрышном положении. Америка с ее огромным и в основном положительным опытом иммиграции, с открытой социокультурной средой и более высоким уровнем жизни, скорее всего, останется самым притягательным местом для переселенцев.

Темпы роста населения США будут выше, чем в странах Северо-Восточной Азии (включая Китай). Американские аналитики не без удовлетворения отмечают, что это будет содействовать поддержанию стратегических позиций США в регионе²⁴. Впрочем, быстрое старение стран СВА может создать для Америки и определенные проблемы. Сегодня Китай и Япония выступают в качестве крупнейших кредиторов США: их население вкладывает в покупку американских ценных бумаг, прежде всего казначейских облигаций, существенную часть своих сбережений. Старение японского и китайского населения заставит Соединенные Штаты изыскивать другие источники для покрытия дефицита своего бюджета.

ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В РОССИИ

Россия переживает беспрецедентный для невоюющей страны кризис депопуляции. Имея самую большую территорию в мире, наша страна сейчас занимает девятое место в мире по численности населения, тогда как в 1950 г. находилась на четвертом. К середине нынешнего века Россия по этому показателю может оказаться уже в конце второго десятка стран, а ее доля в населении мира будет лишь около 1%²⁵. За рубежом подчеркивают, что неблагоприятные демографические процессы значительно ослабляют геополитическую мощь России. Так, в 2009 г. вице-президент США Дж. Байден заявил, что сокращение населения, наряду со слабой экономикой и неустойчивой банковской системой, ведет к падению российского международного влияния.

Из всех регионов страны демографический кризис наиболее сильно ударил по Дальнему Востоку. Здесь уже с 1991 г. отмечалось сокращение населения в связи с его начавшейся миграцией в регионы к западу от Урала. А с 1993 г. к миграционному оттоку прибавилась общая для России естественная убыль населения. В результате Дальневосточный федеральный округ с начала 90-х годов потерял четверть населения. Перелома в этой негативной тенденции пока не видно. Смертность по-прежнему превышает рождаемость, а число уехавших дальневосточников опережает количество прибывающих в этот регион. Причем среди уезжающих преобладают экономически активные, квалифицированные и образованные. Во время своего визита на Дальний Восток в июле 2010 г. президент Д. Медведев назвал сокращение населения региона "самой тревожной, самой опасной тенденцией"²⁶.

Даже оптимистические официальные прогнозы не предполагают, что население Дальнего Востока будет способно воспроизводить себя хотя бы на уровне поддержания постоянной численности. Так, для двух самых многонаселенных субъектов ДФО, Приморского и Хабаровского краев, лишь к 2025 г. планируется повысить коэффициенты рождаемости до уровней, соответственно, 1,6 и 1,65²⁷. Это значит, что без мощного миграционного притока население российского Дальнего Востока будет уменьшаться. Определенные надежды возлагались на принятую в 2006 г. государственную программу содействия переселению в Россию русскоязычных соотечественников. Однако она не оправдала ожиданий. Даже те немногочисленные переселенцы, которые откликнулись на предложения программы, предпочитают не Дальний Восток, а западные регионы. Так, к марту 2009 г. поступило лишь 29 заявлений от желающих переехать в Приморье²⁸. Судя по всему, большинство этнических русских, желавших вернуться в Россию, сделали это еще до принятия госпрограммы. Таким образом, рассчитывать отныне приходится только на зарубежных нерусскоязычных мигрантов.

В качестве главного потенциального источника миграции нередко рассматривается соседний Китай. Так, социолог Ж. Зайончковская полагает, что только китайцы способны обеспечить остро необходимыми трудовыми ресурсами и Дальний Восток, и всю Россию. По ее мнению, альтернативы китайской иммиграции нет, и уже к середине нынешнего века "китайцы с большой степенью вероятности ... могут стать вторым по численности народом России"²⁹.

Есть и другая точка зрения, сторонники которой тоже считают массовую китайскую иммиграцию вероятной, но видят в ней скорее угрозу национальной безопасности России. В качестве аргументации обычно используется простая до примитивности логика "демографического дисбаланса": численность населения северо-восточных провинций Китая уже превышает 100 млн. человек и продолжает расти, тогда как на обширных территориях соседнего Дальнего Востока проживает немногим более 6 млн. человек и их становится все меньше. Значит, избыточное китайское население непременно постарается заполнить "демографический вакуум" на сопредельных российских территориях. Такого рода рассуждения можно найти как у отечественных, так и иностранных авторов³⁰.

Но корректно ли для описания транснациональных демографических процессов заимствовать из физики термины "вакуум" и "давление"? Все-таки люди - не молекулы газа, их поведение гораздо сложнее, чем описывают элементарные законы естественных наук. Оперировать термином "демографический дисбаланс" применительно к сложившейся на российско-китайской границе демографической ситуации не вполне правильно хотя бы потому, что непосредственно в приграничной полосе между Китаем и Россией плотность населения по обеим сторонам границы примерно сопоставима. В Уссурийском районе Приморья она даже несколько выше, чем на китайской стороне.

Многие китаеведы считают "демографическую экспансию" Поднебесной мифом. Численность китайцев на территории Дальнего Востока не превышает 65-70 тысяч, что явно недостаточно для демографического завоевания региона. Ничто не подтверждает стремления китайцев оседать на российском Дальнем Востоке. Более того, с 2000 г. зафиксировано уменьшение количества въезжающих на территорию России китайцев³¹.

Российский Дальний Восток непривлекателен для подавляющего большинства китайцев в качестве постоянного места жительства. Необходимо учитывать также, что Китай в недалеком будущем сам столкнется с нехваткой рабочей силы, особенно молодых возрастов. Миграция за рубеж - удел молодых, активных и мобильных, а именно они будут в Китае во все большем дефиците. Другим важным фактором, тормозящим китайскую трудовую миграцию за рубеж, стало повышение стоимости рабочей силы как закономерное следствие стремительного экономического развития КНР. Китайские гастарбайтеры будут все менее охотно соглашаться на труд в чужой и холодной России, поскольку у них появляется больше возможностей для приличного заработка у себя дома.

Судя по всему, ни сейчас, ни в обозримом будущем Китай не захочет и не сможет быть генератором по-настоящему масштабных миграционных потоков на российский Дальний Восток. Какие же страны в таком случае способны сыграть роль главных миграционных доноров для Дальневосточного региона? Очевидно, что в ближней перспективе такую функцию могут выполнять только страны Центральной Азии, бывшие советские республики Узбекистан, Киргизия и Таджикистан. Уже сегодня во Владивостоке выходцев из этих стран заметно больше, чем китайцев и северных корейцев. По мнению экспертов, количество жителей Средней Азии в Приморье сравнялось с численностью китайских мигрантов или даже превысило ее. Примечательно, что в последние годы в Приморском крае регистрируется все больше браков между гражданами республик Центральной Азии и россиянками (в то время как браки с китайцами практически отсутствуют).

Некоторые специалисты-демографы считают, что даже Центральная Азия не в состоянии будет обеспечить все возрастающие потребности России и ее Дальнего Востока в зарубежных мигрантах. Нужно задуматься о диверсификации источников миграции. Может быть, есть смысл обратить внимание на таких пока экзотичных для России поставщиков человеческих ресурсов, как Бангладеш³², Индия, Филиппины и некоторые другие государства Юго-Восточной и Южной Азии.

* * *

Геополитика современного мира по-прежнему зиждется на отношениях между великими державами, а все они в той или иной мере столкнулись со старением населения, замедлением его роста, даже абсолютным сокращением. В будущем это приведет к уменьшению материальных возможностей и социально-психологической склонности стареющих государств проводить силовую внешнюю политику.

В каком-то смысле можно говорить о формировании предпосылок для "демографического мира". Представляется, что идея демографического мира ничуть не менее обоснованна, чем широко известная теория "демократического мира", постулирующая миролюбие либеральных демократий.

Концепт "демографического мира" может быть полезен, в частности, для анализа межгосударственных отношений в таком ключевом регионе планеты как Северо-Восточная Азия, где все значимые игроки вступили в "эпоху поседения". В целом старение явится стабилизирующим фактором международных отношений в СВА, уменьшая риск межгосударственных конфликтов и войн. Прежде всего это коснется двух центральных региональных акторов - Японии и Китая. Масштабы демографического кризиса у Японии таковы, что вообще могут привести к утрате этой страной статуса и амбиций великой державы. Это в значительной степени смягчит еще сохраняющиеся в Китае и Корее опасения по поводу латентных имперских устремлений Токио.

Примерно с 2020 г. значительные демографические трудности начнет испытывать и Китай, что ослабит его наступательный геополитический потенциал. Кроме того, старение и сокращение населения уменьшит потребность в обеспечении доступа к мировым природным ресурсам "любой ценой". Сегодня этот аспект китайской внешней политики у многих вызывает беспокойство.

Старение изменит внешнеполитическую ментальность государств. "Пожилые" страны, очевидно, будут выказывать меньше агрессивности и напористости, но зато больше миролюбия и стремления к компромиссам. Они во все большей степени будут поглощены своими внутренними социально-экономическими проблемами, а приоритетность внешней политики для них относительно снизится.

США тоже столкнутся с проблемой старения, но в гораздо более мягкой форме, чем Япония и Китай. Прогнозируется также дальнейший рост их населения. Это поможет США удержать свои позиции в регионе, особенно в контексте китайского вызова.

В самой неблагоприятной демографической ситуации находится Россия, особенно ее Дальний Восток, который испытывает более сильную депопуляцию, чем остальная часть страны. Обезлюдивание и без того малолюдного Дальнего Востока ухудшает его экономические перспективы. Оно также ставит под угрозу геополитические позиции России в СВА - ведь именно благодаря наличию Дальнего Востока Россия является государством Северо-Восточной Азии. Поскольку в обозримом будущем рождаемость на дальневосточных территориях не достигнет уровня, необходимого хотя бы для простого воспроизводства населения, наиболее реальный способ улучшения демографической ситуации видится во внешней миграции. Задача заключается в определении наиболее подходящих источников такой миграции, в ее эффективном стимулировании и регулировании.

¹ ЛУКИН Артем Леонидович, кандидат политических наук, доцент Владивостокского института международных отношений Дальневосточного государственного университета (artlukin@mail.ru).
² Haas M. A Geriatric Peace?// International Security. V. 32. N 1 (Summer 2007); Jackson R., Howe N. The Graying of the Great Powers: Demography and Geopolitics in the 21st Century. Washington, 2008; Tsunoda T., Glosserman B. The Guillotine: Japan's Demographic Transformation and its Security Implications // Pacific Forum CSIS. Issues and Insights. V. 9. N 10. Honolulu. June 2009; Goldstone J. The New Population Bomb // Foreign Affairs. January/February 2010; Eberstadt N. Russia's Peacetime Demographic Crisis: Dimensions, Causes, Implications. National Bureau of Asian Research. Seattle, 2010.
³ Morgenthau H. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. N.Y., 1985. P. 9.
⁴ Термин "когорта" в демографии обозначает группу людей определенного возраста.
⁵ The Observer. 21.10.2001.
⁶ Heinsohn G. Sohne und Weltmacht: Terror im Aufstieg und Fall der Nationen. Munich, 2008.
⁷ Goldstone J. The New Population Bomb // Foreign Affairs. January/February 2010. P. 40.
⁸ Haas M. Op. cit. P. 112.
⁹ Whitlock C. NATO Allies Poised to Slash Military Budgets; Gates Urges Other Cost Savings // Washington Post. 09.06.2010; Саймон Дж. Туманное будущее НАТО // Россия в глобальной политике. 2010. N 2.
¹⁰ Haas M. Op. cit. P. 142.
¹¹ В данной статье Северо-Восточная Азия понимается как международно-политический регион, основными странами которого являются Китай, Япония, Республика Корея, КНДР, Россия и США.
¹² Morrison C. Megatrends Will Shape Long-Term Future of Asia Pacific Region // Observer & EWCA Update. East-West Center. Fall 2009/Winter 2010. P. 5.
¹³ Japan logs fewer babies, more deaths in 2009 // Associated Press. 02.01.2010.
¹⁴ Japan Premier Warns of Greece-Like Debt Crisis // Associated Press. 11.06.2010.
¹⁵ The New York Times. 11.12.2004.
¹⁶ Defense of Japan. Ministry of Defense. Tokyo, 2008. P. 328.
¹⁷ Official Development Assistance (http://www.mofa.go.jp).
¹⁸ Harden B. Demographic Crisis, Robotic Cure? // Washington Post. 07.01.2008.
¹⁹ Asahi Shimbun. 12.06.2010.
²⁰ Медианный возраст - такой, по отношению к которому численность более молодых людей равна численности более старых. То есть в данном случае количество китайцев моложе 45 лет будет равно численности тех, кто старше 45 лет.
²¹ Goldstone J. Op. cit. P. 34.
²² Chosun Ilbo. 12.04.2010.
²³ Arirang News. 06.04.2010.
²⁴ См., например: Eberstadt N. Power and Population in Asia (http://www.policyreview.org/feb04/eberstadt_print.html).
²⁵ Переведенцев В. Демографические перспективы России // Социс. 2007. N 12. С. 63.
²⁶ Совещание по социально-экономическому развитию Дальнего Востока и сотрудничеству со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Стенографический отчет. Хабаровск, 02.07.2010.
²⁷ Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года. Приложение N1 (http://www.government.ru/gov/results/9049/).
²⁸ Калининград переселенцам ближе Приморья (News.vl.ru. от 20.11.2009).
²⁹ Зайончковская Ж. Иммиграция: альтернативы нет / Нужны ли иммигранты российскому обществу? Под ред. В. И. Мукомеля и Э. А. Паина. М., 2006. С. 30.
³⁰ Мотрич Е. Демографическая ситуация на российском Дальнем Востоке и проблемы китайской миграции / Российско-китайское сотрудничество: проблемы и решения. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Москва, МГИМО (У) МИД РФ. 21 - 22 декабря 2006 г.; Kaplan R. The Geography of Chinese Power // Foreign Affairs. May/June 2010.
³¹ Ларин В. КНР глазами дальневосточника // Международные процессы. 2010. N 1. С. 125, 128.
³² Представители Бангладеш уже проявляли интерес к возможности отправки своих работников на российский Дальний Восток. (См.: интервью с председателем Общественно-консультативного совета при Управлении ФМС по Приморскому краю С. Г. Пушкаревым. Владивосток, 06.07.2010).