Алкогольная смертность в Российской Империи в 1870-1894 годах

Е.М. Андреев¹, Д.Д. Богоявленский², А. Стикли³ - специально для Демоскопа

В последние годы все чаще высказывается мнение, что в 19 в. потребление алкоголя в России было весьма не велико, а «историко-медицинские исследования свидетельствуют, что уровень потребления алкоголя большинством населения в России был на протяжении веков, особенно в кризисные, переходные периоды, во много раз меньше, чем сейчас. Наш народ на протяжении столетий всегда был одним из самым трезвых народов Европы. В самые "пьяные" годы царской России пили в 4-5 раз меньше, чем сейчас»⁴.

Это утверждение не бесспорно, но в данной статье речь пойдет о другом, о том уроне, который потребление алкоголя в 19 в. приносило населению России. Как справедливо писал С. Нахимов, автор статьи «Пьянство (алкоголизм) и борьба с ним» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона, «в России душевое потребление спирта сравнительно невелико, но общеизвестная обычная в ней неравномерность потребления ставит ее в ряды стран, где пьянство сильно развито»⁵. Там же приводится цифра, что по некоторым сведениям с 1879 по 1884 гг., ежегодное число смертных случаев от опоя (согласно словарю Даля слово имело много смыслов, но здесь, видимо, умирать от опою, с перепою, говорили сгореть) равняется 5603. Схожее число приводит в своей работе и психиатр И.А.Сикорский – в среднем 4678 в 1870-1887 по 49 губерниям Европейской России, что по его расчетам в 5 (!) раз больше, чем во Франции, где потребление спиртного много больше⁶.

Источником этих данных были публикации Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, где систематически приводились собранные полицией сведения о насильственных и внезапных смертях, включая число скоропостижно умерших от болезней и болезненных припадков, в том числе от пьянства. Сведения покрывают 49 губерний Европейской части Российской Империи (без Области Войска Донского) в период с 1870 по 1894 гг. Этот огромный массив данных мало анализировался современниками, и практически забыт ныне. Мы попытались вспомнить и интерпретировать собранные показатели.

Кто такие «Скоропостижно умершие от болезней и болезненных припадков, в том числе от пьянства»?

Что в России девятнадцатого века могло означать сочетание слов «внезапно умереть от болезни, вызванной пьянством»? В номенклатуре болезней, созданной Жаком Бертильоном⁷, алкоголь как причина смерти упоминается, пожалуй, чаще, чем сегодня: (1) отравление парами алкоголя, (2) алкогольная церебральная апоплексия, (3) алкогольное нарушение мозгового кровообращения, (4) алкогольный цирроз печени, (5) алкогольный цирроз легких, (6) алкогольный делириум (белая горячка), (7) алкогольное слабоумие, (8) алкогольный гепатит, (9) отравление алкоголем, (10) алкогольная печень, (11) алкогольный (частичный) паралич, (12) алкогольный общий паралич, (13) алкогольный полиневрит, (14) алкоголизм.

На основе публикаций судебных медиков и работ исследователей Российского пьянства, у нас сложилась примерно такая картина. Всякий случай внезапной смерти был предметом внимания полиции, в число функций которой, среди прочих, входила выдача разрешения на похороны скоропостижно умершего. Полицейский чиновник выезжал к умершему и проводил наружный осмотр тела. Если причина смерти казалась ему очевидной и ненасильственной «как то: поражение молнией, нечаянный ушиб, чрезмерное потребление крепких напитков, угар, утопление, самоубийство от известного уже помешательства ума и т.п.»⁸, то чиновник разрешал захоронение, в противном случае он вызывал судебного или для экономии времени иного врача. Такой порядок действий определялся юридически закрепленными правилами «Наказом полиции». Прибывший врач также осматривал труп и в случае неясности направлял его для вскрытия.

Данный перечень «видимых и несомнительных причин смерти» принадлежит Н.И. Розову, который был доктором медицины и ответственным чиновником медицинского департамента Министерства внутренних дел. Самое важное для нас, что «чрезмерное потребление крепких напитков» считалось очевидной причиной смерти.

Конечно, качество диагностики было далеко не идеальным. В 1868 г. был опубликован анализ судебно-медицинских случаев в Симбирской губернии, в 1860-1864 годах. По мнению автора, большое число умерших «от неумеренного употребления спиртных напитков» в феврале «могло произойти от предубеждения, основанного на полицейских исследованиях, что трупы февраля месяца с признаками апоплексии мозга, должны быть следствием попоек на масленице»⁹.

Мы не располагаем полными данными о числе вскрытий, но сравнение данных за 1888-1892 гг.¹⁰ со сведениями о скоропостижных смертях за тот же период позволяет думать, что вскрытие производилось почти во всех случаях убийства, около 70% самоубийств и менее половины внезапных смертей от болезней, к которым относились и смерти от пьянства. Уже цитированный нами Н.И. Розов, сетует, что «практика наружных осмотров показывает, что полицейские чины приглашают врача к наружному осмотру тел собственно для того, чтобы скорее и безответственнее для себя окончить дознание об обстоятельствах и причинах смерти, слагая затем последствия неудовлетворительного дознания на заключения врача»¹¹.

Таким образом, можно считать, что в случае внезапной смерти и при отсутствии признаков насилия или явных признаков отравления ставился диагноз скоропостижной смерти от болезней. Если же присутствовали признаки опьянения или было известно, что умерший в период предшествующей смерти пьянствовал, то ставился диагноз «скоропостижная смерть от пьянства».

Можно ли в современных условиях выявить аналогичную категорию умерших? Для этого нужно сформировать совокупность, которая определялась бы двумя критериями: первый, смерть наступила неожиданно, скоропостижно; второй, умерший, в момент смерти, находился в состоянии опьянения.

К сожалению, факт скоропостижной смерти во врачебном свидетельстве о смерти не фиксируется. Однако, как правило, все криминальные и скоропостижные случаи смерти поступают для рассмотрения в судебно-медицинскую экспертизу. Судебно-медицинские эксперты помимо всего прочего проводят анализ крови умершего на наличие алкоголя. Формально в любом медицинском свидетельстве, выданном на основе патологоанатомического вскрытия, может быть отмечено состояние алкогольного опьянения в момент смерти. Практика такова, что это делают только судебно-медицинские эксперты. Таким образом, можно считать, что категория современной статистики «умершие в состоянии опьянения» включает только смерти, прошедшие судмедэкспертизу, то есть это либо насильственные смерти, либо внезапные смерти.

Иными словами совокупность умерших от болезней или отравлений (то есть без следов насилия) в состоянии алкогольного опьянения может рассматриваться как современный аналог скоропостижно умерших от пьянства во второй половине 19 в.

Данные

Данные о числе «умерших насильственно и внезапно» были опубликованы в 3 специальных выпусках ЦСК МВД: за 1870-1874 г. в 1882 г.¹², за 1875-1887 гг. - в 1894 г.¹³, за 1888-1893 гг.- в 1897 г.¹⁴ Данные за 1894 г. были опубликованы в 1897 г. в общем статистическом сборнике¹⁵.

Данные представлены в разрезе губерний, что весьма важно, так как губернии всегда различались по уровню потребления алкоголя. Для большинства лет присутствуют сведения о 49 губерниях. Область Войска Донского таких сведений не представляла.

Числа умерших публиковались отдельно для населения городов и уездов с разбивкой по полу. Сведения о возрасте умерших отсутствовали.

В 1915 г. были опубликованы данные о числе умерших насильственно и внезапно в 1912 г.¹⁶ Однако эти данные неполны. Отсутствуют показатели по многим губерниям, в том числе Казанской, Московской, Псковской, Санкт-Петербургской, Саратовской, Крымской, Тамбовской, Харьковской, Херсонской, Черниговской. Поэтому мы решили не включать в анализ данные 1912 года.

Для расчета хотя бы общих коэффициентов смертности требовались сведения о численности населении. Мы располагаем данными о населении губерний за 1870, 1882, 1883, 1885, 1886, 1894 годы, которые могли сопоставить с результатами переписи 1897 г.¹⁷ Центральный статистический комитет очень самокритично оценивал данные о численности населения, имевшиеся до проведения переписи: «Наименее удовлетворительными Комитет считает данные табл. XI "Население Европейской России", ибо много раз имел случаи убеждаться в ненадежности находящихся в настоящую минуту в обращении цифр населения, почему в среде его с давних пор выработалось убеждение, что этими цифрами можно пользоваться только в ожидании всеобщей переписи, без каковой никакая проверка частного характера, даже при самых благоприятных обстоятельствах, не может дать вполне удовлетворительных результатов»¹⁸.

Мы протестировали данные о населении, сравнив экстраполяцию тренда 1870-1894 гг. с итогами переписи 1897 г. по губерниям, и сочли совпадение удовлетворительным. Мы разбили губернии на группы в соответствии с тем, к какой постсоветской стране они в настоящее время относятся,  но сохранили за группами названия, которые эти группы носили в 19 веке¹⁹. Список губерний, отнесенных к каждой группе, приведен в Приложении.

Анализ трендов по группам (рис. 2) показывает, население Великорусских губерний в конце периода может быть несколько завышено, а отнесенных к группе «остальные» - занижено. Это означает, в частности, что более высокие, как мы увидим далее, показатели по Великорусским губерниям, скорее всего, несколько занижены.

Известный русский экономист В.К. Дмитриев, среди прочего изучавший потребление алкоголя в России, очень тщательно подошел к отбору наиболее достоверных оценок населения 50 губерний в 1868-1894 гг.²⁰ К нашему сожалению, вся эта работа была проделана только для населения 50 губерний суммарно, и мы не могли воспользоваться ее результатами. Среднее квадратичное различие между нашими оценками и расчетами В.К. Дмитриева не превосходит 0,9% среднегодовой численности населения. Относительное расхождение лежит в интервале от -2,8 до 0,9% и на величины относительных показателей значимого влияния не оказывает.

Рисунок 1. Динамика численности населения групп губерний
(население по переписи 1897 г. =1)

Примечание: Годы, к которым относятся использованные оценки, отмечены серыми линиями. Показатели в остальные годы получены линейной экстраполяцией.

По итогам анализа мы сочли качество данных о населении приемлемым и решили не пытаться внести уточнения. В то же время мы не рискнули проводить расчеты отдельно для населения городов и уездов, в этом случае качество сведений о населении слишком сомнительно.

Для периода 1870-1894 гг. мы можем рассчитать только общие коэффициенты. Сравнивать их с общими коэффициентами для начала 21 в. - бессмысленно, поскольку возрастные структуры населения совершенно несопоставимы. (По этой же причине нельзя сравнивать напрямую душевой уровень потребления алкоголя). Единственный известный нам выход – стандартизовать современные показатели, взяв в качестве стандарта возрастную структуру по переписи 1897 г. Это означает, что нам необходимы возрастные числа умерших от болезней или отравлений в состоянии алкогольного опьянения. В ежегодной разработке данных Росстат получает только общие числа умерших в состоянии алкогольного опьянения. Поэтому мы воспользовались данными специальной разработки, которая уже использовалась ранее²¹. Были получены возрастные числа умерших за 2009 г. по областям России. К сожалению, нам не удалось получить подобные данные по другим, ныне расположенным на территории 50 губерний, странам:  Белоруссии, Латвии, Литве, Молдавии, Украине, Эстонии. В базе данных о смертности ВОЗ²² и в статистических организациях Белоруссии и Украины нам удалось найти только данные о смертности от случайных отравлений алкоголем. Отметим, что хотя в 2009 г. в областях России корреляция показателей смертности от алкогольных отравлений и внезапной смертности в состоянии опьянения очень высока (0,88), и примерно 80% внезапно умерших в состоянии опьянения умерли от случайных отравлений алкоголем, эта доля существенно варьирует по территориям. Стандартное отклонение доли равно 0,2. Иначе говоря, межрегиональная вариация внезапной смертности в состоянии опьянения не сводится к вариации смертности от отравлений. Таким образом, нельзя рассчитывать восстановить число внезапно умерших от пьянства на основе данных о числе алкогольных отравлений.

Результаты

Проведенные расчеты показали, что общий коэффициент внезапной смертности мужчин от пьянства в 1870-1894 годах составил 10,4 на 100000 человек. Эта величина почти в 2 раза ниже, чем стандартизованный по возрастной структуре переписи 1897 г. коэффициент внезапной смертности в состоянии опьянения мужчин в России в 2009 г. Однако, показатели смертности в 1870-1894 гг. существенно различаются между губерниями и между выделенными нами ранее четырьмя группами губерний Европейской части Российской Империи (рис. 2).

Рисунок 2. Коэффициент внезапной смертности мужчин от пьянства по группам губерний и пятилетним периодам (на 100000)

Показатель смертности в Великорусских, то есть вошедших впоследствие в Российскую Федерацию, губерниях составил 15,9 на 100000, то есть был существенно выше, чем в среднем в 49 губерниях, а в 1880-1884 годах он был практически такой же, как в современной России 19,1 на 100000. Что же касается остальных 19 губерний, то в Малороссийских губерниях показатель составлял 2,6, в Белорусских - 2,2. В остальных суммарно он был 1,0 на 100000. Но и Великорусские губернии весьма неоднородны с точки зрения уровня смертности (рис. 3).

Рисунок 3. Коэффициент внезапной смертности мужчин от пьянства в Великорусских губерниях в 1870-1894 гг. (на 100000)

Максимум внезапной смертности мужчин от пьянства на карте 50 губерний Европейской части Российской Империи приходится на центр Европейской России. Семь губерний с показателем смертности выше 20 на 100000 – это Вятская, Нижегородская, Костромская, Московская, Владимирская, Ярославская, Тверская, Смоленская губернии (рис. 4). При движении от центра на Север показатель снижается, примерно, на 5 пунктов. Показатели на Западе и Юге существенно ниже, чем в центре.

Как уже отмечалось, мы не располагаем данными о внезапно умерших в состоянии опьянения по аналогичной территории в 21 веке. Поэтому мы предлагаем провести два сравнения: с пространственной вариацией смертности только от случайных отравлений алкоголем по территории примерно совпадающей с 50 губерниями (рис. 5) и с данными о внезапной смертности в состоянии опьянения в областях Европейской части Российской Федерации (рис. 6).

Сравнение трех карт показывает, что помимо почти повсеместного, но очень небольшого повышения показателей смертности, область высокой смертности расширилась и несколько сместилась на Север. Существенно уменьшились различия между Россией и Украиной, а различия между Россией и Белоруссией стали минимальными. В то же время различия между Россией и Балтийскими странами и между северной и южной частью России, в основном, сохранились. Бывшая Вятская губерния, ставшая Кировской областью, по-прежнему на одном из первых мест по уровню скоропостижной смертности в состоянии опьянения. В 2009 г. по этому показателю ее опережала и то не много (58,8 против 57,0) Архангельская область. В то же время в соседних с Кировской областью Татарстане и Башкирии (в прошлом, Казанской и Уфимской губерниях) сохранились одни из самых низких уровней – 7,0 и 10,2 на 100000 или 43 и 41 места в списке из 49 регионов.

Рисунок 4. Число мужчин внезапно умерших от болезней связанных с пьянством в 1870-1894 гг. (на 100000 населения)

Рисунок 5. Стандартизованный коэффициент смертности мужчин, умерших от случайных отравлений алкоголем в 2008 г. на 100000 населения.

Примечание. В качестве стандарта взята возрастная структура мужского населения Российской Империи по переписи 1897 г.

Рисунок 6. Стандартизованный коэффициент смертности мужчин, умерших внезапно и в состоянии опьянения в 2009 г. на 100000 населения.

См. Примечание к рис. 5.

Карты смертности 21 века выглядят существенно более «пестрыми», чем карты 19 века, что отчасти связано с увеличением числа регионов: территория 31 великорусской губернии ныне разделена между 49 республиками и областями.

Несомненно, пестрота карты связана также с особенностями учета алкогольной составляющей смертности в разных регионах. Приведем один пример. Диагноз «случайное отравление алкоголем» может быть поставлен только после лабораторных исследований (измерение содержания алкоголя в крови), которые, требуют немало времени. Поэтому эти данные поступают в разработку, как правило, позднее, вместе с окончательным врачебным свидетельством о смерти. Они включаются в месячную отчетность, только если результаты анализов поступают в том же месяце, когда произошла смерть. За этот счет число умерших от алкогольных отравлений по предварительным помесячным данным в большинстве регионов на 30-40% меньше, чем по окончательным данным за год. Московские статистика, по неясным нам причинам, вообще не уточняет причины смерти после лабораторных анализов. Поэтому в Москве смертность от отравлений алкоголем чрезвычайно низка, а помесячные и годичные данные очень близки.

Нет сомнений, что и 19 в. существовали губернские особенности организации учета внезапных смертей, но мы, к сожалению, о них ничего не знаем. Возможно, например, что именно разное отношение к постановке алкогольных диагнозов определяло долговременное лидерство Вятской губернии (и Кировской области) во внезапной смертности от пьянства.

Динамику показателей смертности по Великорусским губерниям отличает четкий и трудно интерпретируемый тренд (рис. 7). Скачок показателя между 1878 и 1879 годами составляет 7,4 пункта или 57% уровня 1878 г. Что-то подобное произошло в России в 1992 г., когда, после лет антиалкогольной кампании, пьющая часть населения России получила круглосуточный доступ к дешевому алкоголю. Показатели по остальным губерниям сильно колеблются, и это, в большой мере  – случайные колебания. Но и в них в конце десятилетия отмечается рост показателя:  в Малороссийских губерниях показатель вырос с 2,2 в 1877 г. до 2,9 в 1880 или  на 31%, а в Белорусских с 2,0 в 1877 г. до 3,2 в 1879 г. или на 62%.

Рисунок 7. Годичная динамика коэффициента внезапной смертности мужчин от пьянства в Великорусских и всех остальных губерниях

Обсуждение

Статистический учет числа скоропостижно умерших от пьянства не был идеальным, как не идеальна и современная статистика смертности в состоянии алкогольного опьянения. Было бы наивно думать, что все связанные с пьянством внезапные смерти в 1870-1894 гг. нашли отражение в статистике. Это было не так и в конце 1990-х. Исследование в Ижевске, проведенное В.М.Школьниковым и В.В. Червяковым²³, выявило определенный недоучет смертей в состоянии опьянения. Скачок смертности между 1879 и 1880 годом может быть следствием не только колебаний смертности, но и колебаний полноты учета.

Можно ли как-то верифицировать данные о скоропостижной смерти от пьянства в 1870-1894 гг.? У исследователей российского пьянства заслуженным авторитетом пользуются работы В.К. Дмитриева. Среди прочего он опубликовал данные о душевом потреблении алкоголя в 50 губерниях Европейской России²⁴, основанные на пересчитанных им данных из официальных отчетов управления неокладных сборов и казенной продажи питей. Близость двух трендов – поразительна (рис. 8). На наш взгляд, сходство двух, полученных из разных источников, трендов можно рассматривать как доказательства надежности полученных результатов.

В тоже время, если допустить, что изменение потребления алкоголя определяют колебания смертности, то падение смертности в 1873-1878 гг. кажется чрезмерным. При близких уровнях потребления в 1880-1883 гг. уровень внезапной смертности от пьянства был гораздо выше.

Рисунок 8. Динамика коэффициента внезапной смертности мужчин от пьянства (на 100000) и душевого потребления алкоголя (литров абсолютного алкоголя) в Европейских губерниях Российской Империи

В 1879 и 1880 гг. произошли два неудачных покушения на Александра II, может быть поэтому, а может быть и по каким-то другим причинам в эти годы отмечаются разнообразные попытки реформирования деятельности этого ведомства. Дважды - в и 1879 г. и в 1880 г. сменялись министры, министерству был передан корпус жандармов, была предпринята попытка выделить некоторые направления деятельности в особое министерство и т.д.²⁵ Обычно смена руководства и реформы повышают активность чиновников. Можно допустить, что Министерство внутренних дел Российской Империи не было исключением. Поскольку публикации данных о внезапных и насильственных смертях начались с 1870 г., то можно допустить, что именно в это время у полицейских чиновников появились связанные с этим новые обязанности. В отличие от убийств, скоропостижные смерти от болезней и пьянства не имели судебных последствий и, весьма вероятно, им уделялось меньше внимания. На рис. 9 представлена динамика четырех рядов показателей. Ряды убийств и самоубийств меняются совершенно равномерно, а ряды внезапных смертей от болезней не связанных с пьянством и связанных с пьянством дают синхронный скачок между 1878 и 1879 годами. Реформы в Министерстве заставили чиновников демонстрировать усердие, что могло привести к росту числа зарегистрированных умерших от пьянства. Но на этот же период пришелся, отмеченный В.К Дмитриевым, рост потребления алкоголя. «Укрепление исполнительской дисциплины» и реальный рост потребления, сложившись, могли дать драматическое увеличение показателей смертности.

Рисунок 9. Динамика коэффициента смертности мужчин от убийств, самоубийств, внезапной смертности от пьянства и от других болезней в Европейских губерниях Российской Империи

Не менее неожиданным кажется более чем шестикратное различие в уровне внезапной смертности от пьянства между губерниями Великорусскими, с одной стороны, и Белорусскими и Малороссийскими, с другой. Ведь в наши дни (рис. 5) различия между Белоруссией, Украиной и европейскими областями России не кажутся существенными. В то же время, этот факт, несомненно, был известен современникам. Сикорский, сравнивая эти различия со средней годовой температурой в больших группах губерний, пишет «Более низкая температура окружающей среды значительно усиливает ядовитое действие алкоголя»²⁶. Впрочем, рис. 4 не слишком согласуется с этим утверждением.

Нет никаких оснований полагать, что полицейская система менее активно работала в Малороссийских или Белорусских губерниях, чем в Великорусских. Представленные в табл. 1 показатели смертности мужчин и женщин от убийств и самоубийств ничем не выделяют Великорусские губернии. Показатель смертности от болезней, кроме вызванных пьянством, в Великорусских губерниях выше, чем во всех остальных группах губерний. Но относительное различие много меньше, чем в случае болезней, связанных с пьянством.

Таблица 1. Общий коэффициент внезапной смертности в 1870-1894 гг. в четырех группах губерний, от трех групп причин, не связанных напрямую с пьянством, на 100000

Несомненно, на уровень смертности от пьянства влияли особенности состава населения. В частности в Казанской и Уфимской губерниях, где была высока доля мусульман, показатель существенно меньше, чем в соседней Вятской, лидере скоропостижной смертности от пьянства.

Ф.Ф. Герман, на основе данных по Санкт Петербургу, утверждал, что большинство скоропостижно умерших от пьянства происходит не из низших и необразованных слоев населения, а «из мелкого чиновничества… с определенным жалованием или пенсией»²⁷. Не ясно, в какой мере это справедливо для других частей России.

В 2008 г. смертность от алкогольных отравлений, частоту которых можно считать индикатором пьянства, в России была даже ниже (при стандарте 1897 г. – 17,5 на 100000), чем в Белоруссии (27,5) и Украине (20,0). Но, при том же стандарте, показатели в 1965 г. составляли на Украине 5,1, в Белоруссии 6,3, а в России 12,2 на 100000. С учетом этого 6-кратные различия в 1870-1894 гг. уже не кажутся невероятными.

Вообще, следует учитывать, что динамика алкогольной смертности во многом напоминает динамику смертности от острых инфекций. Опыт посткоммунистической России – прекрасное тому доказательство.

Можно было бы предположить, что и уровень потребления алкоголя различался по территории Империи столь же существенно, как алкогольная смертность. Но подтвердить или однозначно отвергнуть это допущение не удается. Обнаруженные нами данные «о винокурении, виноторговле и потребление спирта в 1885 г.»²⁸ противоречат такому допущению. Согласно этим данным, в 1885 г. на душу населения было потреблено спирта в Великорусских губерниях – 3,3 литра, в Малороссийских – 3,9, в Белорусских – 3,4 литра, а в остальных – 3,5 литра. Однако В.К.Дмитриев²⁹ предостерегал, что все официальные оценки потребления делались по данным об оптовой продаже. Оптовики, закупившие спирт в Малороссийских губерниях, где в силу многих причин производство обходилось дешевле, могли реализовать его совсем в другом месте.

Другое возможное объяснение – различался стиль потребления. С точки зрения внезапной смертности от пьянства, регулярное потребление относительно небольшими дозами менее опасно, чем редкое потребление больших доз. С этой точки зрения, главную опасность, представляет не сам объем выпитого за год, а концентрация потребления на коротком интервале времени. Не зря же современники говорили о пьянстве на масленицу. Нахимов, сравнивая ситуацию в скоропостижной смертности от пьянства в Вятской и Прибалтийских губерниях отмечает, что «в Вятской губернии годичное душевое потребление водки меньше, чем в Прибалтийских губерниях; между тем в первой число умерших от опоя равняется 11,5 на одну тысячу всех смертных случаев, а в Прибалтийских губерниях - лишь 0,19.» По его мнению, особую опасность представляет потребление алкоголя натощак и без закуски, «распространенное в некоторых местностях, а в особенности в России».

Выводы

Анализ официальных статистических данных о смертности от болезней вызванных пьянством позволяет утверждать, что частота скоропостижных смертей на территории Европейской части Российской Империи в современных границах Российской Федерации в 1870-1894 гг. была сравнима с частотой внезапных смертей от пьянства в Российской Федерации в 2009 году. В 1870-1874 гг. и, особенно, в 1880-1884 гг. этот уровень практически тот же, что в современной России.

Этот вывод не противоречит известным оценкам потребления алкогольных напитков. Во-первых, с точки зрения смертности не менее чем уровень важен стиль потребления. Редкое, но обильное пьянство может уносить больше жизней, чем регулярное умеренное. Во-вторых, все приводимые данные о потреблении относятся в среднем к Европейской части Российской Империи, причем при сравнении душевых показателей не делается поправка на различия возрастно-половой структуры. Проблема же скоропостижной смертности в тот период была особенно острой именно для населения Великорусских губерний.

Таким образом, еще раз доказано, что утверждения, будто бы проблема пьянства и связанной с ним смертности появилась в России во второй половине 20 в. не соответствует действительности. На протяжении, по меньшей мере, двух столетий, острота проблемы то возрастала, то ослабевала, но проблема не исчезала совсем. Все это время русская общественность знала о существовании этой проблемы и, с разной степенью активности, пыталась решать ее. Наше исследование алкогольной смертности 19 в. еще раз доказывает, что преодоление негативных последствий пьянства есть значительно более сложное дело, чем кажется некоторым современным борцам с пьянством в России.

Благодарности

Авторы выражают благодарность профессору Н.А. Кирьянову, д.м.н. проректору Ижевской государственной медицинской академии, и его коллегам д.м.н. А.Ю. Вавилову и доценту Г.С. Ивановой за обсуждение возможного содержания медицинской категории 19 в. «скоропостижно умерших от болезней и болезненных припадков, в том числе от пьянства».

Приложение

Губернии на карте 1870-1894 гг.

Республики и области на карте Европейской части современной России

¹ Max Planck Institute for Demographic Research (MPIDR), Rostock.
² Институт демографии НИУ ВШЭ.
³ 'Scohost: Stockholm Centre on Health of Societies in Transition.
⁴ Злоупотребление алкоголем в Российской Федерации: социально-экономические последствия и меры противодействия. Доклад утвержден Советом Общественной палаты Российской Федерации 13 мая 2009 года. Москва, 2009. С. 6.
⁵ Нахимов. С. Пьянство (алкоголизм) и борьба с ним. Энциклопедический Словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Т. 25А (50). 1898
⁶ Сикорский И.А. О влиянии спиртных напитков на здоровье и нравственность населения России. Киев: Лито-типография Товарищества И. Н. Кушнерев и К^о в Москве, 1899. С.3.
⁷ Bertillon, Jacques. Nomenclatures des maladies (statistique de morbidité, statistique des causes de décès) arrètées par la Commission internationale chargée de reviser les nomenclatures nosologiques (Paris, 18-21 août 1900) pour être en usage à partir du 1 janvier 1901:
⁸ Розов Н.И. О наружном осмотре мертвых тел, производимом врачами по требованию полиции. “Архив Судебной Медицины и общественной гигиены" 1869 (1): 81-83.
⁹ Сурков. Судебно-медицинские случаи в Симбирской губернии, в 1860-1864 годах. Архив судебной медицины и общественной гигиены 1866 (2) :35-50.
¹⁰ Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел  за 1888 год. СПб.: Типография МВД, 1891 г.; Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел  за 1889 год. СПб.: Типография МВД, 1891 г.; Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел за 1890 год. СПб.: Типография МВД, 1893 г.; Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел за 1891 год. СПб.: Типография МВД, 1894 г.; Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел  за 1892 год. СПб.: Типография МВД, 1896 г.
¹¹ Розов Н.И. Op. cit. С. 83.
¹² Умершие насильственно и внезапно в 1870-1884.  Статистический временник Российской империи. Вып.19. С.-Петербург, 1882.
¹³ Умершие насильственно и внезапно в Европейской России в 1875-1887 гг.  Временник Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел. Вып. 35. С.-Петербург, 1894.
¹⁴ Умершие насильственно и внезапно в Российской империи в 1888-1893 гг.  Временник Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел. Вып.41 С.-Петербург., 1897.
¹⁵ Сборник сведений по России 1896.  Статистика Российской Империи. XL. С.-Петербург.1897.
С.108-111. Табл. XXXV Насильственные и внезапные смерти в 1894 г.
¹⁶ Статистический ежегодник России 1915 г. (год двенадцатый) Петроград: Издание ЦСК М.В.Д., 1916.
¹⁷ Статистический временник Российской Империи. Издание ЦСК МВД. Серия II. Выпуск десятый. СПб. 1875. С. 1-35. Сборник сведений по Европейской России за 1882 г. Издание ЦСК МВД. СПб., 1884 г. С.50-51. Сборник сведений по России за 1883 г. Издание ЦСК МВД. Статистический временник Российской империи. Серия III  Вып. 8. СПб., 1886. С. 29-61. Сборник сведений по России Издание ЦСК МВД. Статистика Российской Империи. Вып. X. СПб., 1890. С. 2-3. Сборник сведений по России 1896 г. Издание ЦСК МВД. Статистика Российской Империи. XL. СПб., 1897. С.2-19.
¹⁸ Сборник сведений по Европейской России за 1882 г.  Издание ЦСК МВД. СПб., 1884 г. С. II.
¹⁹ Территория Малороссийских губерний в настоящее время в основном относится к Украине, Белорусских – к Белоруссии, а Великорусских – к Российской  Федерации, однако соответствие не вполне точное. Именно поэтому прежние названия более уместны.
²⁰ Дмитриев В.К. Критические исследования о потреблении алкоголя в России. СПб. 1911. С. 82-101 Существует также репринтное издание этой книги в серии «Возвращенное наследие: памятники экономической мысли». Издательство Русская панорама. 2001.
²¹ Андреев Е.М., Збарская И.А., Смертность в России от причин алкогольной этиологии. Вопросы  статистики,  2009 № 8 С. 44-50.
²² The WHO Mortality Database http://www.who.int/whosis/mort/download/en/index.html.
²³ Школьников В.М., Червяков В.В. и др. Политика по контролю кризисной смертности в России в переходный период. М., 2000.
²⁴ Дмитриев В.К. Критические исследования о потреблении алкоголя в России. СПб. 1911. С. 102.
²⁵ Все эти сведения были почерпнуты авторами из Энциклопедического Словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
²⁶ Сикорский И.А.. Op. cit.. С. 21
²⁷ Герман Ф.Ф. О пьянстве в России. Архив судебной медицины и общественной гигиены 1868 (1):50-61.
²⁸ Сборник сведений по России за 1884-1885. Издание ЦСК МВД. Статистика Российской Империи. Вып. I. СПб., 1887. С.152-161.
²⁹ Дмитриев В.К. Op. cit.. С. 58-60.