Миграция и рождаемость в России Статья вторая	Над темой номера работали
		Сергей ЗАХАРОВ	Сергей СУРКОВ

Рождаемость в России больше зависит от места проживания, чем от места рождения женщины

Рассмотрим, как различаются итоговые характеристики рождаемости мигрантов в зависимости от направленности внутрироссийских миграционных потоков: из сельской в городскую местность либо между городскими поселениями различного иерархического уровня. Во всех ли случаях мигранты отличаются уровнем рождаемости от немигрантов как в местах выезда, так и в местах вселения? Во всех ли случаях мигрант отличается более низкой рождаемостью от ровесника-немигранта?

Уровень рождаемости в России у коренных жителей варьирует по типам населенных пунктов. В сельской местности он существенно выше, чем в городской, а в городской местности зависит от административного статуса города – в столичных городах Москве и Санкт-Петербурге он самый низкий, а в провинциальных городах и поселках городского типа (ПГТ), не являющихся региональными центрами, - заметно выше. Обе столицы занимают промежуточное положение. Такой порядок в рейтинге типов населенных пунктов по уровню рождаемости поддерживается для всех послевоенных поколений женщин, на фоне уменьшения различий, особенно заметного для городских поселений разного уровня (рис. 5). Учитывая данное обстоятельство, мигрант, перемещающийся «вверх» по иерархической лестнице поселений от сельских к столичным городам, встречается с все более низкими стандартами уровня рождаемости, характерными для коренных жителей принимающего мигранта населенного пункта.

Рисунок 5. Среднее число рождений на одну женщину к возрасту 35 лет в зависимости от типа населенного пункта, в котором она проживает непрерывно с момента своего рождения: реальные поколения 1930-1969 годов рождения

Источник: Расчеты авторов по данным РиДМиЖ-2004

Основной поток мигрантов, менявших место жительство в послевоенное время, состоял из сельских жителей по рождению. Часть из них переезжала из одного села в другое, что, в частности, характерно для женщин в связи с вступлением в брак. Судя по данным, которые предоставило исследование РиДМиЖ, уровень рождаемости женщин, перемещавшихся в рамках сельской местности, слабо отличается от показателей для женщин, проживших всю свою жизнь в родном селе, а если и отличается, то, зачастую, в большую сторону, что свидетельствует лишь о положительной роли миграции в решении матримониальных проблем. Однако большинство сельских мигранток после окончания школы направлялись в города, в которых они демонстрировали уровень рождаемости, существенно меньший, нежели их ровесницы, оставшиеся в сельской местности. При этом переезд в ближайший для родного села провинциальный город, не являющийся региональным центром (республиканского, краевого, областного уровня), приводил к меньшим потерям в уровне итоговой рождаемости, по сравнению с переездом в региональные центры и столичные города (табл. 3, рис. 6).

Таблица 3.  Среднее число рожденных детей у женщин, родившихся в сельской местности, к возрасту 25, 35 и 45 лет в зависимости от места проживания в момент опроса*.

* Респонденты, которые провели детство на территории Российской Федерации.
**Респонденты, прибывшие в населенный пункт, где был проведен опрос, в возрасте 15 лет и старше и не родившиеся в нем.
*** Оценки рождаемости для данной категории в разрезе когорт по году рождения были получены в результате статистического сглаживания для устранения колебаний, вызванных небольшим количеством наблюдений.
Примечание: в скобках указано число опрошенных женщин, указанных категорий.
Источник: Расчеты авторов на основе данных РиДМиЖ-2004.

Рисунок 6. Среднее число рождений на одну женщину, родившуюся в сельской местности России, к возрасту 35 лет в зависимости от типа населенного пункта, в котором она проживала на момент обследования: реальные поколения 1930-1969 годов рождения

Примечание: В расчетах показателей для мигрантов учтены только те женщины, которые совершили последний переезд в возрасте 15 лет и старше.
Источник: Расчеты авторов по данным РиДМиЖ-2004.

Рождаемость сельско-городских мигранток занимает промежуточное положение между уровнем, характерным для сельских жительниц, не менявших места своего жительства с рождения, и уровнем, характерным для урожденных горожанок (табл. 4). Более того, показатели рождаемости для мигранток из села сильнее тяготеют к показателям коренных горожанок, чем к показателям сельчанок. Таким образом, мы еще раз воспроизвели и подтвердили результаты, полученные ранее другими исследователями, в том числе и российскими.

Таблица 4. Среднее число рожденных детей для городских и сельских женщин к возрасту 25, 35 и 45 лет в зависимости от миграционного статуса *

Примечания: * Все респонденты большую часть детства (до 15 лет) провели территории России.
**Респонденты, прибывшие в населенный пункт, где был проведен опрос, в возрасте 15 лет и старше и не родившиеся в нем.
Источник: Расчеты авторов на основе данных РиДМиЖ-2004.

Более сложная ситуация складывается в отношении мигранток, родившихся в городской местности. Перемещения между городами приводят к чуть более позднему материнству, но не вызывают снижение итоговых показателей рождаемости реальных поколений городского населения в целом: переезд в города более высокого статуса ассоциируется с понижением рождаемости у мигранток по сравнению с ровесницами-немигрантками, а переезд в города сопоставимого статуса - с такой же или чуть более высокой рождаемостью. В то же время переезд в сельскую местность, напротив, связан с существенным повышением итоговой рождаемости мигранток вплоть до уровней, превышающих рождаемость коренных сельских жительниц (табл. 4). Рис. 7 иллюстрирует выше сказанное для случая, когда уроженка провинциального города («прочего» города в классификации РиДМиЖ) или ПГТ становится жительницей регионального центра областного уровня, другого города/ПГТ или сельской жительницей.

Рисунок 7. Среднее число рождений на одну женщину, родившуюся в провинциальном городе/ПГТ, к возрасту 35 лет в зависимости от типа населенного пункта, в котором она проживала на момент обследования: реальные поколения 1930-1969 годов рождения

Примечание: В расчетах показателей для мигрантов учтены только те женщины, которые совершили последний переезд в возрасте 15 лет и старше.
Источник: Расчеты авторов по данным РиДМиЖ-2004.

Обобщающая картина различий в уровне рождаемости немигранток и мигранток в зависимости от типа населенного пункта, в котором они родились, и населенного пункта, куда был совершен последний переезд в возрасте 15 лет и старше, представлена в табл. 5 и на рис. 8. Небольшое число наблюдений для некоторых категорий мигрантов (мигранток из столичных городов и областных центров в сельскую местность, из областных центров в Москву и С.-Петербург) не позволяет настаивать на статистической значимости всех выявленных различий. Однако картина в целом представляется достаточно очевидной: уровень рождаемости мигрантов зависит одновременно и от места рождения, и от места вселения, тяготея к последнему. Причем миграция в направлении более высокого административного и экономического статуса населенного пункта, по сравнению с местом, в котором родился респондент, связана с понижением уровня рождаемости среди мигрантов. В то же время мигранты, переехавшие из населенных пунктов более низкого иерархического уровня, все-таки сохраняют некоторое преимущество в уровне рождаемости перед уроженцами городов, абсорбирующих мигрантов.

Таблица 5. Среднее число рожденных детей к возрасту 35 лет для женщин в зависимости от типа населенного пункта, в котором они родились, и типа населенного пункта, в котором они проживали на момент опроса*

Примечания: в скобках указано число опрошенных женщин, указанных категорий.
* Респонденты 1925-1969 гг. рождения, которые провели детство на территории Российской Федерации.
**Респонденты, прибывшие в населенный пункт, где был проведен опрос, в возрасте 15 лет и старше и не родившиеся в нем.
Источник: Расчеты авторов на основе данных РиДМиЖ-2004.

Рисунок 8. Среднее число детей, рожденных к возрасту 35 лет для женщин в зависимости от типа населенного пункта, в котором они родились, и типа населенного пункта, в котором они проживали на момент опроса*

* Респонденты 1925-1969 гг. рождения, которые провели детство на территории Российской Федерации.
**Респонденты, прибывшие в населенный пункт, где был проведен опрос, в возрасте 15 лет и старше и не родившиеся в нем.
Источник: Расчеты авторов на основе данных РиДМиЖ-2004.

Миграция в большинстве случаев оказывается выигрышной, с точки зрения рождаемости, не только для городов-реципиентов миграционных потоков, но и, на удивление, для сельской местности, в которой, не столь уж редкий уроженец городской местности демонстрирует уровень рождаемости, свойственный не столько городскому, сколько сельскому жителю. Возникает вопрос о скрытой от нас селективности по признаку репродуктивных установок для мигрантов, переезжающих из городов в село. Правда, здесь нужно сделать важную оговорку. Наши данные не позволяют ответить на вопрос, в городской или сельской местности респондент, урожденный горожанином, проживал после своего рождения до 15 лет, в сельской или городской школе он обучался до момента приезда в село, где его застало наше обследование. Однако, на наш взгляд, если бы и удалось уточнить данное обстоятельство, едва ли это привело бы к существенной корректировке общего вывода. Заметим также, что наши результаты анализа дифференциальной рождаемости в зависимости от миграционного статуса респондента и направления миграционного потока не только близки к результатам, полученным для России другими авторами на основе других источников информации и в другие годы (см. Захаров С.В., Сурков С.В. Опыт изучения рождаемости у мигрантов в России), но и удивительно хорошо корреспондируются с результатами, полученными H.Kulu для Эстонии¹⁵, в которой и общий уровень рождаемости, и территориально-экономическая организация населения и общества сильно отличаются от российских. Не есть ли это свидетельство универсальности выявленных закономерностей?

¹⁵ Kulu H. 2003. Migration and Fertility: Competing Hypotheses Re-examined //MPIDR Working Paper.  WP 2003-035. Rostock: Max Planck Institute for Demographic Research. (http://www.demogr.mpg.de/papers/working/wp-2003-035.pdf). Фундаментальное исследование H.Kulu базируется на данных большого выборочного исследования, выполненного в Эстонии в рамках программы международных сравнительных исследований “Family and Fertility Survey”/FFS. Характер этих данных, включающих репродуктивные и миграционные биографии респондентов, во многом аналогичен данным наших исследований РиДМиЖ и ОиЗ.