Миграционный опыт населения региональных центров России (на примере социологического опроса в 10 городах)

Ж.А. Зайончковская, Н.А. Ноздрина
(Опубликовано в журнале "Проблемы прогнозирования", 2008, № 4, с. 98-112)

Население России в настоящее время характеризуется низким уровнем территориальной мобильности. После распада СССР она снизилась более чем в 2 раза, и процесс этот продолжается. В 2005 г. внутри России сменили место жительства 1,9 млн. чел., или 1,3% населения страны. Есть основания полагать, что число внутренних мигрантов занижено из-за неполноты учета примерно на 30%. Но и с учетом этой величины уровень мобильности повышается всего до 1,7% по сравнению с 3,3% (4,9 млн. чел.) в 1989 г. Мобильность населения в России сейчас примерно сходна с той, какая была до первой мировой войны. Малая подвижность населения усугубляет демографическую ситуацию, не соответствует интересам рыночной экономики, препятствует более полному использованию рабочей силы и, в конечном счете, консервирует бедность.

С целью определения уровня, факторов и региональной дифференциации миграционной мобильности населения России в начале 2006 г. были опрошены 3200 респондентов в возрасте от 18 до 49 лет в 10 городах России (по 320 чел. в каждом городе). Непосредственно сам опрос был проведен Левада-Центром с применением трехступенчатой стратифицированной выборки (на первой ступени отбирались опросные участки, на второй - домохозяйства, на третьей - квотным методом респонденты).

На этапе подготовки опроса самое серьезное внимание было уделено выбору регионов. Предполагалось, что миграционная мобильность непосредственно зависит от уровня социально-экономического развития региона: депрессивные регионы должны с относительно большей силой «выталкивать» население по сравнению с развитыми регионами, население которых менее подвижно.

Регионы выбраны в соответствии с комплексной социально-экономической типологией, представляющей собой синтез типологизации миграционной ситуации и двух типологий социально-экономического развития (Независимого института социальной политики и Института экономики переходного периода). Первая из них построена на основе качественных группировок и дифференцирует регионы по статистическим показателям, в также по уровню и характеру освоенности. Вторая, построенная на основе кластерного анализа, добавляет в социально-экономическую характеристику регионов такую важную составляющую, как инвестиционное поведение.

В результате оказались отобранными 10 регионов, расположенных в разных федеральных округах и различающихся по уровню социально-экономического потенциала и миграционной привлекательности. В самих регионах для опроса были выбраны столицы (С.-Петербург, Белгород, Нальчик, Нижний Новгород, Новосибирск, Казань, Владивосток, Краснодар, Смоленск, Оренбург).

Изучение миграционного жизненного опыта населения - своего рода «миграционных биографий» - является необходимым элементом исследования миграционной мобильности. Миграционная история содержит не меньше информации о миграционной мобильности, чем миграционные установки. Миграционные биографии фиксируют события, уже произошедшие в жизни мигрантов, тогда как миграционные установки - всего лишь их вербальное поведение. Изучение установок весьма важно, однако актуализация вербального поведения всегда остается под вопросом, тогда как миграционная история может служить ключом для понимания будущего поведения населения. Программа проекта предусматривала достаточно подробное изучение как миграционного опыта респондентов, так и их миграционных установок. Во взаимосвязи они дают достаточное представление об общей миграционной подвижности населения, как свершившейся, так и потенциальной.

Рассмотрим важнейшие характеристики, описывающие миграционный опыт населения.

Место рождения. В среднем 92,8% опрошенных родились в России, 6,7% - в одной из республик бывшего СССР и 0,5% - за пределами СССР. Данное распределение практически совпадает с полученным при переписи 2002 г. для населения России в целом; 92,6; 7,1; 0,3% соответственно, что является убедительным подтверждением репрезентативности исследования в отношении одного из важнейших индикаторов мобильности.

Проанализируем аналогичные показатели по обследованным городам» подразделив при этом уроженцев России на тех, кто родился в городе опроса, и тех, кто рожден в другом населенном пункте страны (табл. 1).

Таблица 1. Место рождения респондентов по странам, %

Дифференциация по городам структуры населения в контексте мест рождения оказалась весьма значительная. Доля местных уроженцев в населении колеблется от 79,4% в Нижнем Новгороде (самая высокая), до 55% в Краснодаре (минимальная).

Можно ли на основе приведенных данных судить о различиях в мобильности населения? Поскольку для данного исследования это принципиальный вопрос» попробуем в нем разобраться.

Доля уроженцев сильно зависит от темпов роста населения городов (табл. 2, рис. 1), которые в условиях примерно одинакового уровня естественного прироста можно ассоциировать с притоком мигрантов. Чем больше приток в город мигрантов, тем меньше доля уроженцев. Типичным в этом отношении является Белгород. Его бурно растущее в 1960-1980-е годы население умножилось более, чем в 4 раза, и продолжало расти в последующем. Поэтому низкая доля местных уроженцев в нем (57,2%) закономерна.

Таблица 2. Прирост населения городов опроса (1959 г. = 100%), %

Рисунок 1. Прирост населения городов опроса по отношению к 1959 г.

Отличается от Белгорода ситуация в Краснодаре, где население росло заметно медленнее, чем в Белгороде (в 2,3 и 4,8 раза соответственно к 1959 г.). Однако доля местных уроженцев в Краснодаре даже ниже. Это означает, что уроженцы Краснодара сами активно участвуют в миграции, замещаясь новоселами. Вывод, который из этого следует - краснодарцы мобильнее белгородцев.

Наиболее однородно население в самых крупных городах - С.-Петербурге, Новосибирске, Нижнем Новгороде, Казани - округленно от 70 до 80% являются местными уроженцами. Для всех четырех городов характерны сходные и темпы и тренды роста. Их население также увеличилось значительно, примерно в 1,5 раза с 1959 г. Вместе с тем высокая доля уроженцев в населении этих городов указывает па то, что из них не склонны выезжать не только так называемые «автохтонные» уроженцы, но и родившиеся здесь дети мигрантов. Иными словами, население крупнейших городов страны сильнее, чем где бы то ни было, «привязано» к своему городу, оно монолитно и не динамично.

Приведенные примеры показывают, что хотя доля местных уроженцев в населении города как индикатор мобильности - очень надежный показатель, тем не менее при его интерпретации необходимо учитывать особенности формирования состава населения той или иной территории.

Население всех рассматриваемых городов пополнялось преимущественно за счет уроженцев России, которые количественно во много раз превышают уроженцев бывших республик. Лишь в Белгороде это соотношение примерно двукратное (29,1% уроженцев других населенных пунктов России и 12,8% - бывших республик), и остальных случаях россиян по рождению в 3-5 раз (во Владивостоке даже в 10 раз) больше (кроме Белгорода). Доля родившихся в бывших республиках относительно высока и в других городах, пограничных со странами СНГ - Краснодаре и Оренбурге (9,7 и 9%), тогда как в Казани, Нижнем Новгороде и Владивостоке их совсем мало (от 3,1 до 3,8%). Таким образом, данные опроса, как и данные переписи всего населения страны, ясно показывают, что представления о «наводнении» России мигрантами после распада СССР, сильно преувеличены. Тем более ничтожно мала в российских городах доля тех, кто родился за пределами бывшего СССР.

Сопоставим показатели табл. 1 с данными последней переписи населении. В публикациях переписи отсутствуют сведения по городам, но содержатся данные о структуре по местам рождения городского населения в трудоспособном возрасте в разрезе регионов. Сопоставление результатов исследования с этими данными можно считать достаточно корректным, так как региональные столицы - это «лицо» городского населения региона, зачастую определяющее его параметры. Кроме того, трудоспособный возраст незначительно отличается от возрастных границ опрошенных (18-49 лет).

Как следует из табл. 3, данные о доле родившихся за пределами России по переписи и по обследованию в общем совпадают, что лишний раз подтверждает качественность выборки. Исключением является лишь Владивосток, где показатели сильно разошлись: мобильность этого города в обследовании недооценена.

Таблица 3. Доля родившихся за пределами России, % (по данным обследования и переписи населения 2002 г.)

* Городское население в трудоспособном возрасте (Итоги ВПН 2002 г. Т. 10, табл. 3)
** Регионы, к которым относятся данные переписи
*** Не указавшие места рождения (8,4%) исключены, т.к. они сильно нарушают сопоставимость данных

Таблица 4. Мобильность местных уроженцев, %

Близость распределения показателей подтверждается высоким коэффициентом парной корреляции (r² = 0,77) между первым и вторым столбцами (см. табл. 3). Если из этого ряда исключить Владивосток, где данные обследования и переписи сильно разошлись: мобильность населения этого города в обследовании сильно недооценена.

Строго говоря, тот факт, что на момент проведения опроса респондент проживал в городе, где родился, еще не означает, что он в течение своей жизни не жил нигде, кроме этого города. Многие уезжают из мест своего рождения по разным причинам (например, на учебу, по распределению после учебы, на службу в армии, на работу, по семейным и другим обстоятельствам), но затем возвращаются в родные места. Данные табл. 4 дают представление о мобильности местных уроженцев.

Подавляющее большинство уроженцев региональных центров (82-93%) живет безвыездно в своем городе с момента рождения. Доля местных уроженцев, имеющих миграционный опыт, невелика - в среднем 12,2%. Максимальных значений она достигает в Казани (17,8%), С.-Петербурге, Нижнем Новгороде и Смоленске (более 15%), снижаясь в ряде городов до 7-8% (Нальчик, Белгород, Владивосток, Оренбург).

Данные табл. 4 трудно интерпретировать однозначно. Хорошо или не очень (и для личности, и для социума), что более половины (а иногда, как в Нижнем Новгороде, - две трети) населения крупных городов в активном возрасте безвыездно живут в одном городе? С одной стороны, это ограничивает жизненный опыт, сужа­ет возможности для проявления инициативы, самореализации, с другой - позволяет человеку сформировать прочные социальные связи, опираясь на которые он может чувствовать себя в жизни более уверенно. Устойчивость населения стабилизирует общую обстановку, но в то же время создает риск стагнации, И все же представляется, что за высокой привязанностью российского населения к родным местам стоят реальные трудности переезда и обустройства на новом месте.

Обратимся к табл. 4 еще раз. Собственно, в ней зафиксированы не все выезжавшие уроженцы, а лишь те, кто уезжал, но возвратился. Доля вернувшихся по отношению к общему числу респондентов, скорее, свидетельствует о привязанности населения к своему городу, чем об уровне мобильности. Чтобы точнее судить о последнем, следовало бы знать общее число выехавших, что дало бы возможность оценить, насколько активно уроженцы городов участвуют в миграционных процессах. С помощью опубликованных данных переписи можно получить приблизительную оценку только по С.-Петербургу. Всего, согласно переписи, в других регионах России в 2002 г. проживало 12,3% уроженцев С.-Петербурга в возрасте 15 лет и старше. Это примерно столько же, сколько зафиксировано в опросе относительно переезжавших, но вернувшихся. Таким образом, только каждый четвертый-пятый уроженец С.-Петербурга обладает миграционным опытом¹. Едва ли такое население можно считать мобильным - ведь это накопленный миграционный опыт взрослыми жителями города в течение всей их жизни.

Данные опроса о доле местных уроженцев, безвыездно проживающих в местах своего рождения, также хорошо коррелируют с переписью (табл. 5). Коэффициент парной корреляции между первым и вторым столбцами табл. 5 высокий и равен 0,78.

Таблица 5. Доля населения, безвыездно проживающего в данном месте с рождения, % (по данным обследования и переписи населения 2002 г.)

* Городское население в трудоспособном возрасте. Не указавшие длительность проживания на территории исключены (Итоги ВПН 2002 г. Т. 10, табл. 3)
** Регионы, к которым относятся данные переписи

Данные, полученные в результате опросов, в подавляющем большинстве случаев заметно выше переписных во всех городах, кроме Нальчика. Такое отклонение может объясняться более старшим возрастным составом трудоспособного населения по сравнению с респондентами. Но по некоторым городам - Казани, Новосибирску, Владивостоку - отклонения слишком велики, что явно указывает на меньшую миграционную активность населения «столиц» по сравнению с городским населением регионов.

Частота переездов. Известно, что людям, сменившим место жительства хотя бы однажды, и в дальнейшем легче решиться на переезд. Они чаще используют миграцию в качестве средства для решения своих жизненных проблем. Поэтому чем больше в населении мигрантов, тем оно мобильнее. Еще раз оговоримся: это так, если речь идет об однородных объектах. Рассматриваемые города соответствуют данному требованию, и функционально и в миграционном отношении они принадлежат к одному типологическому классу.

Имели миграционный опыт 42,2% общей совокупности респондентов. По переписи 2002 г. таким опытом обладало 46,6% городского населения России в трудоспособном возрасте. Разница незначительна, особенно если принять во внимание несовпадение возрастных границ сравниваемых групп.

Самым богатым миграционным опытом обладает население Краснодара, который заметно опережает все остальные города по доле опрошенных, менявших место жительства (табл. 6). Этого трудно было ожидать, поскольку за Краснодаром прочно закрепилась репутация чуть ли не «земли обетованной» в России. Но оказалось, что население города весьма подвижно, и среди наиболее дееспособной его части (18-50 лет) мигранты преобладают над «домоседами» - это не зафиксировано ни в одном другом городе.

Таблица 6. Миграционная активность населения, %

По доле жителей, имеющих опыт переездов, близки к Краснодару (но все же заметно отстают от него) относительно небольшие Белгород, Смоленск и Оренбург, тогда как в населении городов-миллионеров мобильная часть самая меньшая. Среди мигрантов заметно преобладают те, у кого за плечами всего один переезд. Те же, кто имеет богатый миграционный опыт (менял место жительства 3 раза и более), составляют в населении городов в среднем около 8%, в ряде городов их доля увеличивается до 10-12% (С.-Петербург, Владивосток, Краснодар и Смоленск).

Различия между городами яснее видны при рассмотрении структуры мигрантов по числу переездов (табл. 7). Как видим, большее число мигрантов переезжали 1 раз (54,6% в среднем по массиву); 2 раза переезжали вдвое реже (26,9%). Доля переезжавших чаще тоже весома - 18,5% общего их числа.

Таблица 7. Распределение мигрантов по числу переездов*, %

* Включая местных уроженцев, имевших миграционный опыт

Разброс частоты переездов по городам свидетельствует о разных моделях миграции. Так, три четверти мигрантов, проживающих в Нальчике, переезжали в течение 50 лет своей жизни всего 1 раз. Переехав в желанный город, почти все там и оседали. Совсем по-другому выглядит мобильная часть населения крупнейших городов. При том, что доля мигрантов в населении здесь понижена, их распределение по числу переездов более равномерно (кроме Новосибирска). Особенно это характерно для С.-Петербурга, где 1 раз переезжало только 39,1% мигрантов, 2 раза - 32,6%, 3 раза и более - 28,3%. Почти аналогичное распределение наблюдается в Смоленске, где тоже много опытных мигрантов.

При общей низкой мобильности городского населения повышенная доля опытных мигрантов может быть связана с трудностями вселения в данный город, когда желанная цель достигается в несколько этапов. Это может касаться С.-Петербурга, и, возможно, Краснодара. Во Владивостоке их доля могла повыситься за счет переехавших из северной части Дальнего Востока вследствие экономической деградации этой территории. Ситуацию в Смоленске трудно объяснить. Возможно, в основном это те, кто возвратился, не сумев закрепиться в других местах.

Продолжительность проживания. Каждый второй мигрант переселился в город в советский период, до 1992 г. (табл. 8). К этому году самым старшим из опрошенных исполнилось 35 лет, а самым младшим - 4 года. Таким образом, за 35 лет успела переселиться в города почти половина (точнее, 48,9%) проживающих в них мигрантов. Вторая половина переехала всего за 14 лет последующих. Этот период в исследовании разделен на два семилетних отрезка. Первый из них охватывает годы максимального размаха вынужденной миграции (1992-1998 гг.), второй - спада миграционного движения и Россию (1999-2005 гг.). Вопреки нисходящему миграционному тренду доля мигрантов, приехавших в последние годы, в большинстве случаев превышает показатели первого семилетия. И это несмотря на замедление роста городов и даже стагнацию некоторых из них.

Таблица 8. Распределение мигрантов по времени приезда в города, %

Показатели по городам в общих чертах однотипны, что исключает вероятность серьезных ошибок выборки. Таким образом, из распределения мигрантов по периодам въезда следует, что значительная часть новоселов в городах постоянно замещается. Наиболее интенсивен оборот новопоселенцев во Владивостоке, Краснодаре и С.-Петербурге. Согласно исследованиям советского времени, в первый же год переселения новое место покидало примерно 30% новоселов, а в течение трех лет - 50-70%. Ситуация и сейчас не слишком изменилась.

Однако сказывается миграционное притяжение региональных центров, Так, по данным переписи, приехавшие в 1992-2002 гг. составляют в трудоспособной ко­горте мигрантов в городском населении в целом 31,5%², что гораздо ниже уровня, наблюдаемого в рассмотренных городах (даже с поправкой на неполную сопоставимость данных).

Происхождение мигрантов. Анализ происхождения мигрантов позволяет понять состав населения, сформировавшегося в региональных центрах, и оценить его качество с позиций мобильности. Кем пополняется население: горожанами или сельскими жителями, выходцами из своего региона и ближайшего окружения или притягивается с большей территории? Эти факторы в значительной степени определяют мобильность населения. Например, сельское население в массе своей устремляется в города, но однажды переехав, обычно остается в этом городе до конца жизни. Горожане более склонны к перемене места жительства. Поэтому если население пополняется в основном горожанами, можно надеяться на его большую подвижность. Что касается ареала тяготения, то чем он шире, чем географически более пестрое население, тем оно, по идее, должно быть более мобильным. Соответствующие гипотезы проверялись в исследований.

Подавляющее большинство населения обследованных региональных центров в возрасте 18-49 лет - горожане по рождению. От 92,4% респондентов в С.-Петербурге и Казани, до 80,5% в Оренбурге родились в городах (табл. 9).

Таблица 9. Место рождения респондентов по городу и селу, %

Если из общей численности родившихся в городах вычесть число тех, кто родился в данном городе, то и тогда городская составляющая пополнения населения пилотных городов выглядит существенно весомее сельской. В целом по массиву 21,7% респондентов родились в других городах (не в городе проведения опроса) и 12,5% - в сельской местности. Лишь в Оренбурге и Нальчике обе составляющие равноценны. Тот факт, что нет ни одного города, где бы сельская составляющая превалировала, свидетельствует:

• о близком завершении процесса урбанизации в стране;
• о продолжающейся концентрации городского населения в больших городах;
• о жестком отборе новоселов центральными городами, в которые селянам за редким исключением попасть трудно.

В тот период, когда родились 30-50-летние из респондентов, в России быстро росли города и происходили интенсивные переселения из села в город. Однако региональные столицы «вытягивали» население из городов меньших размеров и более низкого статуса, создавая там нишу для сельских мигрантов.

Население региональных центров теперь генетически однородно, его едва ли можно продолжать считать маргинальным. Старшее поколение, вероятно, еще сохранило черты маргинальности, но наиболее дееспособное население (до 50 лет) или уже утратило или быстро их утрачивает.

Своеобразным индикатором обширности миграционного ареала города является доля ближних связей, охватывающих «свой» регион (субъект Российской Федерации). Чем меньше эта доля, тем более разнообразный состав мигрантов, прибывающих в город. Этот ближний круг в исследовании очерчен по двум признакам: (1) кто родился в своем регионе и (2) кто приехал из своего региона (табл. 10).

Таблица 10. Доли мигрантов, родившихся в своем регионе и приехавших из своего региона*

* Имеется в виду свой субъект Федерации, относительно Санкт-Петербурга - Ленинградская область
** Отвечали респонденты (1102 чел.), которые родились не в пункте проведения опроса
*** Отвечали 1360 человек - те, кто приехали (или вернулись) в пункты проведения опроса

В среднем в своем регионе родились 40,2% переселившихся в города и практически столько же приехало из своего региона. В разрезе конкретных городов как значение этих параметров, так и их соотношение, сильно различается.

Сравнение данных о местах рождения и исхода отчетливо выявляет тяготение мигрантов к местам рождения. Почти по всем городам доля местных уроженцев (своего субъекта РФ) превышает долю мигрантов, непосредственно приехавших из него. Иными словами, часть уроженцев «своих» субъектов, поездив по стране, вернулись в родные места. Соотношение этих долей можно рассматривать с некоторой долей условности как индекс привлекательности города. В этом отношении нет конкурентов у Нижнего Новгорода, среди новоселов которого уроженцев своей области в 1,3 раза больше, чем из нее приехавших. Вообще, определенная миграционная закрытость Нижнего Новгорода является некоторой неожиданностью опроса. Однако если вспомнить, что этот город долгое время бил действительно закрытым, то этот результат закономерен.

Ощущается довольно сильное возвратное движение уроженцев в Казани и в Нальчике. Во Владивостоке ситуация противоположная - здесь доля приехавших из своего края заметно превышает долю в нем родившихся. Иными словами, выехавшие местные уроженцы редко сюда возвращаются. Этот вывод хорошо коррелирует с данными табл. 4.

Яркий пример столичности - С.-Петербург. Среди жителей С.-Петербурга, родившихся в других местах, лишь 12,7% приходится на Ленинградскую область. В значительной мере это связано с обезлюдением ближнего окружения города, обусловленного едва ли не вековым оттоком населения, главным образом, в тот же С.-Петербург и в Москву. Дефицит местных ресурсов для подпитки города начал ощущаться с 1960-х годов. Но магнетизм С.-Петербурга как города, имеющего чрезвычайно высокий рейтинг среди городов страны, позволял ему быстро расти, привлекая население со всего постсоветского пространства. В России (но за пределами Ленинградской области) родились 62% приехавших в С.-Петербург. Из этого числа лишь 26,2% приходится на Северо-Западный округ и соседнюю. Тверскую область. В общей численности взрослого населения С.-Петербурга, как показала перепись 2002 г., доля этих регионов исхода существенно выше - 36,4%³ (рис. 2). В старших поколениях она, по-видимому, еще выше, но, к сожалению, это проверить нельзя. Произошедшее снижение доли ближнего ареала в формировании населения С.-Петербурга подтверждает исчерпание людских ресурсов данного региона для подпитки города. Четверть из числа неместных уроженцев города родились за пределами России, главным образом, в бывших советских республиках (во всем населении города эта доля равна 22,6%, по переписи).

Рисунок 2. Структура мигрантов по месту рождения за пределами С.-Петербурга

Обращает на себя внимание тот факт, что доля мигрантов из Ленинградской области среди приехавших в С.-Петербург почти вдвое превышает ее долю среди неместных уроженцев (23,9% и 12,7% соответственно). Ни в одном из других городов нет подобного соотношения. Данный факт уникален (см. табл. 10). Он характеризует Ленинградскую область как промежуточный «полустанок» на пути в С.-Петербург, вскрывая трудности переселения непосредственно в сам город, а также дополнительно подтверждая исключительную его притягательность для россиян и населения постсоветских стран.

Функции межрегионального центра, но заметно слабее, выполняет также Новосибирск, в миграционных связях которого «свой» регион занимает весьма скромное место.

Чрезвычайно интересный объект - Белгород, переживший второе рождение и пре­вратившийся из провинциального центра, насчитывавшего в 1959 г. 72 тыс. жителей, в крупный промышленный город с населением 344 тыс. чел. (на начало 2006 г.). Белгород представлял собой ярко выраженный полюс роста. Его пример дает возможность понять, за счет каких регионов России и бывших союзных республик формировалось население быстрорастущих городов европейской части страны в 1970-е-1980-е годы.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, - сходство структур мигрантов по признакам места рождения и места исхода (рис. 3), Соответствующий коэффициент парной корреляции равен 0,86. Следовательно, мигранты в основном были, уроженцами тех мест, откуда они приехали. Сравниваемые структуры близки и по другим городам.

Рисунок 3. Структура мигрантов Белгорода по месту рождения и региону исхода (по данным обследования)

Следует признать, что включая соответствующие вопросы в анкету, мы рассчитывали на большее расхождение структур мигрантов по признакам рождения и места исхода, т. е. на более сильное влияние прошлых переселений на данные структуры. Относительно оценки мобильности населения (основной цели данной работы) почти полная идентичность данных структур означает, что среди мигрантов преобладают одноразовые переселенцы. Мобильность такого населения сравнительно невысока.

Около 40% мигрантов Белгорода - из своей области и соседней Украины. Весома доля других стран СНГ (18,3% по рождению). Непропорционально значимой оказалась роль далеких от Белгорода Сибири и Дальнего Востока, Она сравнима с близкой к Белгороду Украиной. Вклад восточных регионов еще четче, если рассматривать российские регионы отдельно, исключив свою область. Тогда вклад Сибири и Дальнего Востока в пополнение населения Белгорода повышается до 36%, что в 2 раза превышает долю восточных регионов в населении страны, равную 18,3%.

В этом отношении Белгород не исключение. Сибирь и Дальний Восток внесли аналогичный по величине вклад в рост населения Краснодара (35%), полученный за счет российских регионов, немногим меньше Нижнего Новгорода (30%) и Смоленска (28%)⁴.

Картина формирования населения данных городов отражает давность и устойчивость западного миграционного дрейфа, активность сибиряков и дальневосточников в поисках возможностей переезда в европейскую Россию, их конкурентоспособность с ближними мигрантами. Только в республиканских столицах - Казани и Нальчике - роль Сибири и Дальнего Востока пропорциональна их весу в населении страны.

От обследованных городов отличается С.-Петербург - очевидно, в него трудно «прорваться» из Сибири и Дальнего Востока. Среди мигрантов С.-Петербурга, родившихся в России (кроме Ленинградской области), восточная составляющая совсем незначительна - 10,9%, что опять-таки соответствует переписным данным (12,1%), Почти такой же показатель по Москве (11,6%, перепись), что подтверждает предположение о трудностях вселения в столицы мигрантов издалека.

Вместе тем исследование выявляет явную слабость восточного «противопотока» в пределах России. Так, среди уроженцев России, приехавших в Новосибирск, лишь 8% родились в европейской части страны (рис. 4).

Рисунок 4. Структура неместных уроженцев Новосибирска по месту рождения

Владивосток в наибольшей мере по сравнению с другими городами растет за счет собственного окружения: его доля - более половины всех мигрантов города, такая же, как в Нальчике (см. табл. 10). Однако Нальчик расположен в плотнозаселенной сельской округе (плотность населения в Кабардино-Балкарии 71,5 чел./кв. км, сельское население составляет 41,5%), тогда как Владивосток притягивает население из слабозаселенного урбанизированного Приморского края (плотность населения в крае - 12,2 чел./кв. км, доля сельского населения - 24,6%), восполняя отток своего собственного населения в западном направлении. В общей численности пришлого населения доля уроженцев европейской части во Владивостоке также весьма незначительна (15%) (рис. 5).

Рисунок 5. Структура неместных уроженцев Владивостока по месту рождения

Что касается Оренбурга, то обследование показало, что он не представляет большого интереса для мигрантов ни с запада, ни с востока России. Восточный поток идет через город транзитом, оставляя в нем лишь небольшой шлейф. Население Оренбурга росло за счет мигрантов своей области и Казахстана.

* * *

Таким образом, история формирования населения региональных центров раскрывает, с одной стороны, давнюю и сильную тягу сибиряков и дальневосточников к западной, более обжитой части страны, с другой - нежелание населения западных регионов ехать на восток. Иными словами, миграции только усиливают асимметрию в размещении населения страны. Полагаем, что это убедительный аргумент против попыток организации нового переселения на восток. На фоне общего демографического кризиса эта инициатива тем более представляется неперспективной.

¹ Оценка может быть только приблизительной, поскольку возрастные границы переписных и опросных данных в рассматриваемом случае слишком разные. Переписные данные охватывают и старшие поколения, а с возрастом число переездов, естественно, накапливается. Кроме того, какая-то часть коренных петербуржцев выехала в страны СНГ и Балтии и за границы СССР. Эти лица переписью не учтены.
² При расчете данного показателя лица, не указавшие год приезда, были исключены.
³ В расчетах лица, не указавшие место рождения, исключены.
⁴ Имеется в виду доли уроженцев Сибири и Дальнего Востока в общей численности уроженцев России в пришлом населении городов (без своего региона)