Семейно-брачные отношения коренного населения предгорий Северного Алтая на рубеже XIX-XX вв. (по данным метрических книг)

Николаев В.В.¹
(Опубликовано в: Сохранение и изучение культурного наследия Алтая: материалы региональной научно-практической конференции. Вып. XVI. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007)

Семейно-брачная проблематика всегда привлекала внимание исследователей разных специальностей. Особенно актуальной она стала в последние десятилетия, когда в условиях снижения количества заключаемых браков и одновременного увеличения числа разводов заговорили о кризисе семьи и брака, который стал следствием политических и социально-экономических преобразований в новейшей истории России. Изучение семейно-брачных отношений коренного населения предгорий Северного Алтая на рубеже XIX-XX вв. необходимо для формирования более четкого представления об их изменении во времени.

Основной источниковой базой настоящей работы стали метрические церковные книги, не использовавшиеся ни одним исследователем коренного населения Алтая, но широко применяющиеся в современных этнодемографических и исторических исследованиях населения России². Также в данной работе были использованы архивные материалы Алтайского подотдела Западно-Сибирского отдела РГО и некоторые документы АДМ. Кроме того, был привлечен полевой материал, собранный автором и другими участниками этнографических экспедиций АлтГУ (2001-2004 гг.) в населенных пунктах Красногорского и Солтонского районов Алтайского края и Турочакского района Республики Алтай.

В настоящей публикации нами была использована вторая часть метрических книг Алтайской духовной миссии (АДМ), в которой была зафиксирована дата заключения брака, семейный и социальный статус брачующихся, их место проживания, возраст, а также данные свидетелей. При этом сохранность части документов оставляет желать лучшего, а за некоторые годы метрические книги и вовсе отсутствуют. Именно неполной фиксацией тех или иных данных по вступающим в брак (возраст, место проживания и т.д.) объясняется расхождение количественных показателей в приводимых ниже таблицах.

Следует отметить, что АДМ была создана в 1828 г., а ведение метрических книг началось с 1870 г.³. Документы церковно-приходского учета населения сохранились лишь с 1880 (по некоторым приходам) по 1918 гг.

Нами были сделаны выписки из метрик по коренному православному населению Быстрянского, Кажинского, Кебезенского, Макарьевского, Паспауль-ского, Пильнинского, Солтонского, Старобардинского, Сузопского, Тайнинского, Таштинского, Урунскского приходов. Отмеченные церковно-административные единицы располагались на территории современных Красногорского и Солтонского районов Алтайского края и Турочакского и Чойского районов Республики Алтай.

Нами была сделана выборка метрических книг с интервалом в 5 лет. За 1880-1890-е гг. по Макарьевскому, Старобардинскому и Сузоповскому приходам были использованы все сохранившиеся документы церковно-приходского учета населения. Это позволяет проследить показатели брачности исследуемой группы населения в динамике как через определенные периоды времени, так и из года в год. К инородческому сословию на рубеже XIX-XX вв. в рассматриваемом регионе были причислены кумандинцы, телеуты, тубалары, челканцы, шорцы и некоторые другие этнические группы.

Современное этническое состояние указанных общностей существенно отличается от того, каким оно было сто лет назад. Л.И. Шерстова⁴ отмечает «...незавершенность этнических процессов в аборигенной тюркоязычной среде и отсутствие, за малым исключением, более и менее четко очерченных этносов с выраженным этническим самосознанием». С этим, видимо, и было связано отсутствие этнического разграничения населения предгорий Северного Алтая в работах В.И. Вербицкого⁵. Несмотря на то, что В.В. Радлов⁶ выделяет кумандинцев, челканцев, шорцев и другие народы, только у телеутов и «алтайских горных калмыков» исследователь отмечает «...национальное сознание и ...одинаковые обычаи». В этой связи следует осторожно подходить к вопросу о межнациональных браках среди коренного населения предгорий Северного Алтая в рассматриваемый период.

Здесь следует также остановиться на проблеме соотношения количества крещеных и придерживающихся традиционных верований «инородцев». По имеющимся у нас данным в начале XX в. из года в год происходило увеличение численности коренного населения, исповедующего православие. Подобное положение дел было характерно в целом для всего периода существования АДМ. Так, если до 1830 г. было крещено на Алтае 300 язычников, то к началу XX в. несколько десятков тысяч⁷. Это позволило священнику Паспаульского отделения АДМ в одном из отчетов за 1914 г. сделать прогноз, что через пять лет при существующих темпах христианизации не останется ни одного язычника⁸. В целом, опираясь на статистические сведения АДМ, можно отметить, что в отделениях православной церкви рассматриваемого региона соотношение крещеных и «шаманистов» было разнообразным в силу ряда причин: активности конкретного миссионера, количества пришлого населения, давности создания отделения и т.д. Так, в Макарьевском отделении АДМ к началу XX в. количество крещеных «инородцев» значительно преобладало.

Следует оговорить, что на рубеже XIX-XX вв. в метрических книгах отражалась сословная, а не национальная принадлежность брачующегося. В 1822 г. М.М. Сперанским был разработан «Устав об управлении инородцев», который оформил «создание» нового этносоциального сословия. Именно термин «инородец» используется в документах церковно-приходского учета населения в отношении коренного населения предгорий Северного Алтая, тем самым не отражая его этническое разнообразие. В этой связи в данной работе будет идти речь о браках внутри инородческого сословия (необязательно однонациональных) и с участием «инородцев» в межсословных браках (не всегда межнациональных).

По метрикам можно проследить лишь единичные случаи перехода инородцев в другое сословие: «отставной солдат-охотник из инородцев»⁹. При этом изменение социального статуса так или иначе приводило и к ассимиляции коренного населения пришлым, большая часть которого была русскими.

Брачную активность коренного населения предгорий Северного Алтая можно проследить по месяцам. На распределение браков в течение года, по мнению В.А. Зверева¹⁰, влияли природно-хозяйственный и культурно-религиозный факторы. Несмотря на то, что исследование В.А. Зверева касалось семейного демографического календаря русского населения Сибири, с известными оговорками действие данных факторов можно проследить и у «инородцев».

У коренного населения предгорий Северного Алтая отмечается зависимость свадебного торжества от земледельческих работ, роль которых возрастает в рамках комплексного хозяйства (собирательство, рыболовство, охота, скотоводство и мотыжное земледелие) в рассматриваемый период. Ограниченность аграрного времени года способствовала максимальной занятости населения на сельскохозяйственных работах. Вследствие этого большая часть браков заключалась в январе и феврале. Эти сведения подтверждаются литературными данными и полевым материалом¹¹.

В результате структурных изменений в хозяйстве аборигенного населения тенденции роста или снижения количества заключаемых браков в течение года между «инородцами» или с их участием во многом аналогичны помесячным распределениям браков у русских Томской губернии¹². Видимо, это было обусловлено как схожими типами хозяйственной деятельности, так и имевшими место аккультурационными процессами между переселенцами (в большинстве русских) и коренным населением предгорий Северного Алтая.

Культурно-религиозный фактор выражался в запрете венчания прихожан в периоды великих постов: Великого (48 дней до Пасхи по «старому» юлианскому стилю, включая в рассматриваемый период почти весь март), Петрова (20 дней в мае и июне), Успенского (1-14 августа), Рождественского (15 ноября - 24 декабря). Кроме того, отмеченные ограничения распространялись на время между Рождеством Христовым и Крещением (25 декабря - 6 января), на протяжении масленицы - недели перед Великим постом и пасхальную неделю. Таким образом, указанные церковные запреты способствовали снижению брачной активности в феврале (в некоторые годы в этом месяце начиналась масленица и Великий пост), марте-июне, августе, ноябре¹³.

При сопоставлении данных табл. 1 с церковными запретами можно отметить, что в целом на распределение браков как между «инородцами», так и с их участием религиозные ограничения влияли. Подобные изменения подтверждаются полевым материалом по кумандинцам и были связаны с включением в свадебный обряд аборигенов предгорий северного Алтая церковного венчания. Торжество под влиянием христианства стали устраивать обычно в дни христианских праздников. Исключение составляла Пасха и Рождество¹⁴.

Таблица 1. Распределение браков по сословной принадлежности мужа и жены в течение года

Обращаясь к данным табл. 1, можно отметить, что за рассматриваемый период отмечается незначительное преобладание браков внутри инородческого сословия (585) над смешанными (486). При этом большинство представителей коренного населения предгорий Северного Алтая вступавших в смешанные браки являются мужчинами (64%), а меньшинство - женщинами (36%). Наибольшее количество браков заключалось в январе и феврале. При этом в марте и декабре количество брачных союзов приближалось к нулю. Количество молодых пар из числа коренного населения и с их участием было фактически одинаково, но имело разную амплитуду колебания по месяцам. Некоторый рост инородческих браков отмечается в мае, июле и октябре, а смешанных - в мае-июле, ноябре.

Среди смешанных браков более половины были союзы с участием крестьян, что во многом объясняется их подавляющим преобладанием в общей структуре населения России. Тенденция заключения подобных браков по месяцам в сравнении разных сословий носила схожий характер. Исключением является относительно высокий уровень браков в сентябре между представителями служилого сословия и «инородками». В выделенную группу «прочие» включены браки «инородцев» с мастеровыми, сельскими обывателями, детьми псаломщиков и казачками. При этом следует отметить, что сын псаломщика имел фамилию Тюмаков, которая указывает на принадлежность ее носителей к коренному населению предгорий Северного Алтая.

Высокий процент браков с участием «инородцев» среди новокрещенов говорит об их активной ассимиляции пришлым населением, большая часть которого была русским. В то же время этот процесс не охватывал всего коренного населения рассматриваемого региона. В начале XX в. численность шаманистов оставалась значительной. Несмотря на отсутствие сведений по брачным отношениям данной группы, на наш взгляд, количество браков с некрещеными «инородцами» не могло быть значительным. В связи с тем что подобный брачный союз не освящался церковью, можно говорить лишь об их сожительстве.

К сожительству часто приводили существовавшие в то время ограничения и сложности бракоразводного процесса. В этой связи интересно проследить количество повторных браков среди населения предгорий Северного Алтая (табл. 2).

Таблица 2. Число повторных браков у крещеных «инородцев»

Таким образом, отмечается значительное преобладание вступающих в брак мужчин и женщин в первый раз. При этом во второй и третий раз брач­ный союз заключают чаще мужчины. Интересно, что в процентном соотноше­нии количество вступающих в смешанные браки мужчин и женщин во многом идентично проценту врачующихся в рамках инородческого сословия.

Здесь следует остановиться на графе «первый брак в христианстве». Данная формулировка фигурирует в метрических книгах обычно рядом с именами новокрещенов. При этом приведенная выше фраза может быть отмечена как в графе обоих врачующихся, так и у одного из них. Видимо, в первом случае имеет место лишь официальное венчание в церкви ранее вступивших в брак «инородцев» в соответствии с традиционными нормами, а во втором, скорее всего, заключение нового брака, но первого официально признаваемого церковью.

По традиционному мировоззрению коренного населения предгорий Северного Алтая вступление в повторный брак не запрещалось. Традиционно судьба вдов и вдовцов решалась во время «свиданий» с духами предков, «рекомендовавших» живым нового брачного партнера. Если муж (иже) или жена (абахай) умирали в течение первого года сожительства и у них не было детей, то оставшийся вдовец (абахай унхан) или вдова (иже чок) не считались состоявшими в браке¹⁵.

Относительно высокий уровень повторных браков можно объяснить отчасти тем, что среди «инородцев» распространенным явлением была существенная разница в возрасте между супругами. Это было связано, в первую очередь, с обычаем ранних браков или женитьбой мальчика на взрослой девушке.

Из табл. 3 и 4 видно, что на рубеже XIX-XX вв. разница в возрасте между врачующимися среди коренного населения предгорий Северного Алтая была обычным явлением. Фактически в каждой четвертой паре (состоящей как из супругов только инородческого сословия, так и смешанной по составу) отмечаются возрастные различия между молодоженами более чем на 5 лет, достигая в некоторых случаях 40 лет.

Таблица 3. Соотношение возраста жениха и невесты на момент венчания

Таблица 4. Соотношение возраста жениха и невесты на момент венчания

Невеста лишь в 16-18% браков между «инородцами» или с их участием была старше жениха, в то время как возраст последнего был больше возраста его избранницы в 72-74%. Этому, видимо, способствовали трудности с выплатой калыма. Например, в калым у кумандинцев обязательно входила шкурка соболя, которую в начале XX в. стали специально покупать из-за невозможности добыть зверя в тайге. В это же время важнейшими составляющими выкупа в этот период становятся деньги (несколько сотен рублей) и лошадь¹⁶. На это также указывает традиция экономической взаимопомощи сородичей друг другу, к которой прибегали при сборе средств для уплаты калыма за невесту и во время подготовки к свадьбе¹⁷.

Таким образом, среди коренного населения преобладали ранние браки. Особенно это было характерно для женщин. Венчание жениха и невесты в возрасте до 16 и 18 лет соответственно было ограничено законодательством той эпохи, но при определенных условиях и с разрешения церковных иерархов имело место. По данным метрических книг самым ранним возрастом при вступлении в первый брак было 15 лет и 11 месяцев у женщин и 17 лет и 9 месяцев у мужчин, а наиболее поздним - 65 лет.

Брачный возраст девушки и молодого человека у коренного населения предгорий Северного Алтая в прошлом составлял 13-15 и 14-16 лет соответственно¹⁸. Таким образом, среди аборигенного населения были распространены брачные союзы и в более раннем возрасте, но не находившие своего отражения в метрических книгах. Имели место и поздние браки (после 26 лет - 11% мужчин и 6% женщин), чему, видимо, в первую очередь способствовали трудности с выплатой калыма, что было отмечено выше (табл. 5).

Таблица 5. Предпочтительный возраст у «инородцев» для вступления в первый брак

Таблица 6. Браки между «инородцами»

Из табл. 6 видно, что незначительно преобладают брачные союзы между «инородцами»-односельчанами. Данные показатели особенно высоки в Макарьевском и Старобардинском приходах. В то же время большое количество браков между жителями разных населенных пунктов (обычно соседних) можно объяснить тем, что на рубеже XIX-XX вв. существовали небольшие аилы, заимки и т.д., население которых часто состояло из одной большой семьи, рода или кезека. В условиях функционирования экзогамных запретов приходилось искать брачного партнера в соседнем поселении.

Таким образом, данные метрических книг отражают отход православной части коренного населения предгорий Северного Алтая от традиций. Рост значимости земледелия в рамках комплексного хозяйства и запреты на венчания в период некоторых христианских праздников обусловили закономерности брачного поведения «инородцев».

Высокий процент браков новокрещенов с переселенцами, большая часть которых была русскими, говорит о начавшемся процессе активной ассимиляции аборигенного населения. В то же время это не указывает на распространение данной тенденции на всех коренных жителей предгорий Северного Алтая в целом. В начале XX в. численность шаманистов оставалась значительной. Несмотря на отсутствие сведений по семейно-брачным отношениям данной группы в метрических книгах, на наш взгляд, брачные союзы с некрещеными «инородцами» не были широко распространенным явлением. В связи с тем что подобный брак не мог быть освящен православной церковью, можно говорить лишь об их сожительстве и то в незначительном количестве.

Таким образом, в метрических книгах содержится информация о семейно-брачных отношениях между представителями сословий, а не этносов, что создает некоторые затруднения их характеристики в этническом плане. При этом следует учитывать, что браки внутри сословия «инородцев» не всегда однонациональные, а межсословные - необязательно межнациональные. В то же время продолжительное соседство пришлого населения с аборигенным приводило к аккультурации последних и, как следствие, их переходу в иное сословие. В решении этой проблемы может помочь анализ фамильной структуры населения рассматриваемого региона.

Несмотря на некоторые трудности, возникающие при анализе метрических книг, привлечение комплекса источников позволяет проследить традиционные элементы семейно-брачных отношений. Кроме того, содержащаяся в документах церковно-приходского учета населения информация дает возможность говорить о формировании устойчивых брачных связей аборигенов с пришлым населением, в результате чего на рубеже XIX-XX вв. происходит размывание традиционных норм в сфере семьи и брака.

¹ Институт археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск, Россия.
² Зверев В.А. Семейный демографический календарь: годовой цикл свадеб, рождений и смертей в селениях Сибири (вторая половина XIX - начало XX в.) // Семья в ракурсе социального знания: Сб. науч. ст. - Барнаул: Изд-во НП «Азбука», 2001. -С. 127-145.
³ Кацюба Д.В, Алтайская духовная миссия: вопросы истории, просвещения, культуры и благотворительности. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1998.  с. 27
⁴ Шерстова Л.И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII - начала XX века. - Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 2005. с. 164
⁵ Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. - Горно-Алтайск: Ак-Чечек, 1993. - 268 с.
⁶ Радлов В.В. Из Сибири: Страницы дневника. - М.: Наука, 1989. с. 122-123
⁷ Кацюба Д.В, Алтайская духовная миссия: вопросы истории, просвещения, культуры и благотворительности. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1998. с. 17, 25, 56
⁸ ЦХАФАК, ф. 164, оп. 2, д. 91, л. 42.
⁹ Там же, ф. 144, оп. 6, д. 649, л. 70 об.
¹⁰ Зверев В.А. Семейный демографический календарь: годовой цикл свадеб, рождений и смертей в селениях Сибири (вторая половина XIX - начало XX в.) // Семья в ракурсе социального знания: Сб. науч. ст. - Барнаул: Изд-во НП «Азбука», 2001. -С. 132-134.
¹¹ Бельгибаев Е.А., Николаев В.В. Традиционная свадебная обрядность туба // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. - Вып. XIV. - С. 17; Кандаракова Е.П. Обычаи и традиции чалканцев. - Горно-Алтайск, 1999. с. 53; Славнин В.Д. Архаика в духовной культуре кумандинцев: вселенная и человек, время и календарь // Методы реконструкции в археологии. - Новосибирск, 1991. с. 199; МАЭ АлтГУ, ф. 1, п. 3, оп. 4, к. 34, л. 3-4.
¹² Зверев В.А. Семейный демографический календарь: годовой цикл свадеб, рождений и смертей в селениях Сибири (вторая половина XIX - начало XX в.) // Семья в ракурсе социального знания: Сб. науч. ст. - Барнаул: Изд-во НП «Азбука», 2001. -С. 132
¹³ Там же
¹⁴ Николаев В.В. Материалы по традиционной семейной обрядности кумандинцев (по итогам полевых исследований 2001-2002 гг.) // Культура Сибири и сопредельных территорий в прошлом и настоящем. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. с. 365
¹⁵ МАЭ АлтГУ, ф. 1, п. 6, оп. 2, к. 24, л. 2.; Сатлаев Ф.А. Кумандинцы (Историко-этнографический очерк XIX - первой четверти XX в.). - Горно-Алтайск, 1974. с. 105; Славнин В.Д. Погребальный обряд кумандинцев // Обряды народов Западной Сибири. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. с. 141
¹⁶ Шерр Н.Б. Из поездки к кумандинцам в 1898 году // Алтайский сборник. - Барнаул: Типо-Литография Главного Управления Алтайского округа, 1903. - Т. V с. 106
¹⁷ Таштандинова И.С. Развитие общины северных алтайцев в Горном Алтае в XVII - начале XX в. // Источники по истории Республики Алтай. - Горно-Алтайск 1997. с. 283
¹⁸ Сатлаев Ф.А. Кумандинцы (Историко-этнографический очерк XIX - первой четверти XX в.). - Горно-Алтайск, 1974. С. 109; Шерр Н.Б. Из поездки к кумандинцам в 1898 году // Алтайский сборник. - Барнаул: Типо-Литография Главного Управления Алтайского округа, 1903. - Т. V. С. 106; МАЭ АлтГУ, ф. 1, п. 11, оп. 3, к. 25, л. 1.