Россия стареет хуже других стран
		Над темой номера работал Сергей ВАСИН

Традиционный и перспективный возраст, или двойственная роль высокой смертности

Особенность эволюции российской возрастной структуры населения в том, что в условиях высокой смертности взрослых ее пирамида стареет только «снизу» - вследствие снижения рождаемости - в отличие от большинства развитых стран, где идет также старение «сверху», в результате снижения смертности.

Снижение смертности способствует старению, когда: (а) больше людей доживает до старших возрастов и (б) увеличивается продолжительность жизни пожилых и старых людей (это и есть старение «сверху»). Однако в последние полвека в России оба этих условия не выполнялись. Дожитие женщин до возраста 60 лет осталось на уровне середины 1950-х, а у мужчин даже заметно снизилось. С конца 1950-х годов имел тенденцию к снижению и уровень продолжительности жизни в возрасте 60 лет. Снижение же смертности в детских возрастах, которое имело место в России, напротив, противодействует старению. Следовательно, динамика смертности не способствовала старению населения.

Такое положение со смертностью можно рассматривать как эволюционно-кризисный фактор изменения возрастно-половой структуры населения. В отличие от других кризисных воздействий (социальных потрясений и демографических катастроф) он не вносит искажений в возрастную структуру и не усиливает их, но при этом влияет на сам ход эволюции возрастной структуры, не позволяя населению стареть «естественным путем» – за счет увеличения дожития до старших и самых старших возрастов.

Благоприятно или нет такое влияние смертности на старение населения? Ситуация выгладит парадоксальной: высокая смертность – бесспорно негативное явление – тормозит процесс, который также пугает общество своими социальными и экономическими последствиями. Но это – кажущийся парадокс, как писал американский демограф Ф.Ноутстейн, «проблема старения – вовсе не проблема, а лишь пессимистический взгляд на величайший триумф человечества»³. Преодоление этого «пессимистического взгляда» потребовало развития альтернативных представлений о возрасте человека.

Один из первых кирпичиков в новую концепцию возраста в демографии заложил в 1975 году известный американский демограф Норман Райдер: «Мы измеряем возраст числом лет с момента рождения. Это полезный и имеющий смысл индикатор стадий развития от рождения до достижения зрелости. Однако для следующих стадий такой индикатор становится все менее и менее полезным … было бы уместнее измерять возраст не в годах с момента рождения, а числом лет оставшихся до смерти»⁴. Естественной мерой такого отсчета возраста является в демографии показатель ожидаемой (предстоящей) продолжительности жизни, который иначе трактуется как средний возраст смерти в стационарном населении. Райдер, в частности, предложил использовать в качестве альтернативы показателю «доля населения в возрасте 65 лет и выше» – показатель «доля населения с предстоящей продолжительностью жизни 10 лет». Такой подход позволяет по-новому взглянуть на изменения в дожитии и связанные с ними изменения в жизненном цикле и, соответственно, пересмотреть представления о рубежах старости.

Недавно этот поход был обобщен в концепции перспективного возраста⁵, на основе которой был предложен набор альтернативных показателей старения. Один из них (доля населения в возрастах, в которых ожидаемая продолжительность жизни не превышает 15 лет) был опубликован среди основных индикаторов демографического развития европейских стран⁶. Как сказано в пояснении к «Европейской таблице демографических данных», «неверно думать, что сегодняшний 60-летний человек находится на той же ступени жизненного цикла, что и его ровесник десятилетиями ранее. Сегодня, в среднем, он имеет лучшее здоровье и может ожидать много больше лет впереди, что оказывает влияние и на его поведение с точки зрения инвестиций. Следовательно, можно показать, что как биологическое, так и социальное измерение возраста не только функция времени с момента рождения, но также ожидаемое время до смерти. Соответственно, традиционное определение возраста должно быть дополнено еще одним – отражающим изменение ожидаемой длительности жизни индивидов, а также населения».

Исходя из концепции перспективного возраста, три общепринятых показателя старения (доля населения в возрасте 60 лет и старше; медианный и средний возраст населения) следует дополнить еще тремя показателями⁷:

• Доля населения в возрастах, в которых ожидаемая продолжительность жизни не превышает 15 лет. С увеличением дожития, минимальный возраст людей, учитываемых в этом показателе, растет.
• Перспективный (или стандартизованный) медианный возраст, т.е. медианный возраст, в котором ожидаемая продолжительность жизни такая же, как в некотором возрасте в населении, принятом за стандарт. Если принять за стандарт, как это сделано ниже, население России в 1965 г., то это возраст, в котором население России в 1965 году имело ожидаемую продолжительность жизни, равную той, которая фактически наблюдается в медианном возрасте в изучаемом году в изучаемой стране.
• Еще один показатель заимствован из арсенала потенциальной демографии⁸ - матери концепции перспективного возраста. Среднее ожидаемое число лет жизни в населении  – взвешенная средняя из возрастных показателей ожидаемой продолжительности жизни, где веса – доля населения в каждом возрасте. В противоположность двум другим показателям, величина этого показателя падает, когда население стареет, ибо, как интуиция подсказывает нам, население моложе, если его членам, в среднем, осталось прожить больше лет.

Сравнение одноименных показателей традиционного хронологического, или, как мы будем называть его для ясности, ретроспективного, и перспективного возраста позволяет выявить двойственную природу влияния изменения смертности на процесс старения населения.

Общую идею данного подхода хорошо иллюстрируют исторические закономерности изменения показателя ретроспективного и перспективного медианного возраста в Швеции (рис. 9)⁹.

Более полутора столетий, с 1750 по 1910 год, ретроспективный медианный возраст шведского населения был практически постоянен и составлял около 25 лет. Начавшееся около 1910 года старение населения Швеции привело к тому, что к середине 1950-х годов этот показатель увеличился на 10 лет, превысив в 1956 году 35 лет.

В то же время перспективный медианный возраст, если его мерить по отношению к условиям принятой за стандарт смертности России 1965 года, изменялся иначе. Примерно до 1830 года он колебался вокруг значения 39 лет (иными словами, 25 летний «медианный» житель Швеции тех лет, с позиций перспективного отсчета возраста, соответствовал 39 летнему жителю России 1965 года, т.е. был на 14 лет старше своего хронологического возраста). Однако затем, благодаря начавшемуся снижению смертности, стал падать и перспективный медианный возраст шведов, в конце XIX века он составлял уже 30 лет (25-летний, «медианный» житель Швеции по своим шансам дожития соответствовал 30-летнему россиянину 1965 года), был всего на 5 лет старше своего хронологического возраста.

В ХХ веке снижение рождаемости привело к резкому росту медианного возраста шведского населения, но и снижение смертности ускорилось. По этой причине перспективный медианный возраст, пережив период некоторого увеличения в 1930-е – 1940-годы, вначале перестал увеличиваться, а затем начал снижаться. С конца 1940-х годов он стал устойчиво ниже ретроспективного, причем разница быстро нарастала. В 1965 году 36-летний, «медианный» житель Швеции по своим шансам дожития соответствовал примерно 34-летнему россиянину этого же года, а в 2003 году 40-летний швед соответствовал 32-летнему россиянину 1965 года.

В целом за ХХ век население Швеции сильно постарело, медианный возраст шведа увеличился более чем на 14 лет. Но в терминах перспективного медианного возраста старение было незначительным, этот возраст вырос всего на 0,4 года. Если же брать только вторую половину ХХ века, то ретроспективный медианный возраст вырос более чем на пять лет, а перспективный – не только не вырос, но даже сократился почти на полтора года, с точки зрения этого показателя, население Швеции помолодело!

Рисунок 9. Швеция, оба пола: медианный и перспективный медианный возраст (таблица смертности населения России за 1965 год для обоих полов как стандарт)

Сходную картину можно нарисовать и по английским данным с 1840 года. С конца XIX века население Англии и Уэльса старело по оси ретроспективного (хронологического) возраста, старение же по оси перспективного возраста вначале шло намного медленнее, в середине ХХ столетия прекратилось, а затем сменилось омоложением. В результате, за ХХ век население Англии и Уэльса в терминах ретроспективного медианного возраста постарело почти на 15 лет, в терминах перспективного – помолодело на 3,5 года (рис. 10).

Рисунок 10. Англия и Уэльс: медианный возраст и перспективный медианный возраст (таблица смертности населения России за 1965 г. как стандарт), оба пола

Швеция или Англия – не исключение, всем странам, успешно движущимся по пути эпидемиологического перехода, свойственна общая закономерность: по оси перспективного возраста нации стареют медленнее, чем по оси хронологического возраста, и в результате разница между перспективным и ретроспективным возрастом (А_п - А_р) становится отрицательной (рис. 11).

Рисунок 11. Разница между перспективным и ретроспективным медианным возрастом (А_п - А_р) в некоторых странах: оба пола (таблица смертности населения России за 1965 г. для обоих полов как стандарт)

³ Notestein, Frank 1954. Some Demographic Aspects of Aging // Frank W. Notestein. Proceedings of the American Philosophical Society, Vol. 98, No. 1 (Feb. 15, 1954): 38-45.
⁴ Norman Ryder Notes on Stationary Populations / Population Index 41-1 (Jan 1975) pp.3-28.
⁵ Sanderson, W. & Scherbov, S. Average remaining lifetimes can increase as human populations age. Nature 435, 811–813 (2005).
⁶ European Demographic Data Sheet 2008 – www.populationeurope.org
⁷ Lutz, W., Sanderson, W. and Scherbov, The coming acceleration of global population ageing //Nature, Vol 451, 7 February 2008: 716. Более подробно, в т.ч. с привлечением данных по когортам, эволюцию этих показателей в Швеции и ряде других развитых странах см. Sanderson, Warren C. and Sergei Scherbov. 2005. A New Perspective on Population Ageing. European Demographic Research Papers 3; Sanderson, W. & Scherbov, S. A new perspective on population aging. Demog. Res. 16, 27–58 (2006). Там же дается обоснование применимости данного подхода к показателям для условных поколений.
⁸ См., напр., Фильрозе Э. Очерк потенциальной демографии. М.: Статистика, 1975.
⁹ Более подробно, в т.ч. с привлечением данным по когортам, эволюцию этих показателей в Швеции и ряде других развитых странах см. Sanderson, Warren C. and Sergei Scherbov. 2006. A New Perspective on Population Ageing. European Demographic Research Papers 3. Vienna: Vienna Institute of Demography of the Austrian Academy of Sciences. Там же дается обоснование применимости данного подхода к показателям для условных поколений.