Жизнь в России глазами китайских мигрантов
		Над темой номера работал Александр ЛАРИН

Проблемы китайских общин

По роду занятий в России более половины мигрантов объявили себя индивидуальными предпринимателями, (со)владельцев или руководителей предприятий оказалось всего 4%. При этом работников китайских предприятий оказалось в полтора раза больше, чем российских: 15% против 9%. Самостоятельными предпринимателями определили себя 53% опрошенных. Но надо заметить, что лица, объявившие себя индивидуальными предпринимателями, далеко не всегда являются таковыми в полном смысле этого слова. Многие из них работают по договору или устной договоренности с фирмой – поставщиком товара и не образуют самостоятельного предприятия.

Опрос подтверждает, что наиболее типичная фигура среди китайских мигрантов – это мелкий коммерсант: свободный предприниматель, или торговец, состоящий в договорных отношениях с фирмой, или же ее наемный работник.

Как в таком случае, при весьма слабом присутствии хотя бы условно крупных предприятий, складываются отношения внутри массы мигрантов? Вследствие закрытости китайской общины (равно как и чеченской, азербайджанской, цыганской и т.п.) на этот счет циркулируют разного рода предположения, в том числе самые невероятные. Адекватной же информации у нас крайне мало. Известно, что в китайской общине установилось весьма развитое разделение труда, и это вполне естественно: в противном случае было бы просто невозможно переправлять из Китая и доводить до потребителя массу разнообразных товаров на многие миллиарды рублей, а равно обеспечивать проживание десятков и сотен тысяч людей в иноязычном и инокультурном обществе²¹. Разделение труда налицо и в ряде других этнических общин в России, однако в силу их меньшей численности и практического отсутствия языкового барьера между ними и местным населением они не испытывают нужды в создании такой же развернуто структуры, как китайская.

Однако предметом общественного интереса является не только экономическая специализация тех или иных частей общины и их взаимодействие между собою, но и другие стороны ее внутренней жизни. Скажем, такие диаспоры, как чеченская или азербайджанская, обладают, как принято считать, особой сплоченностью, которая дает им возможность отвоевывать у российских конкурентов весьма прибыльные сектора экономики (торговые сети, рынки). Китайские зарубежные деловые общины также нередко рассматриваются как целостные организмы, хотя на самом деле за целостностью скрывается сосуществование групп и групповых иерархий, внутри которых складываются особенно тесные неформальные связи. Эти связи позволяют их участникам оперативно и скрытно передавать коммерческую информацию и без долгих процедур, основываясь на одном только доверии, заключать даже крупные сделки. Членами подобных групп могут быть и коренные жители данной страны, не являющиеся этническими китайцами. Такая система, стихийно складываясь на протяжении поколений, позволила китайским иммигрантам-предпринимателям добиться успеха в борьбе за место под солнцем. Китайские деловые общины давно уже играют выдающуюся роль в экономике стран Юго-Восточной Азии.

Сформировались ли подобные связи, дающие преимущество в конкурентной борьбе с местными предпринимателями, внутри китайской общины в России? Вопрос – чисто риторический. Мы можем только констатировать, что условия ее существования в нашей стране этому не благоприятствуют и одновременно не требуют этого. Действительно, китайские мигранты не являются ни гражданами России, ни ее постоянными жителями, они не укоренены в российскую среду, не инвестируют в нее сколько-нибудь значительные капиталы. В нашем опросе большинство респондентов (69%) прожили в России не более пяти лет (рис. 5).

Между тем, доверительные связи, как известно, нарабатываются годами совместной работы. С другой стороны, в подобных связях нет особой необходимости, поскольку упомянутая конкурентная борьба если и наличествует, то лишь в самой вялой форме. Так или иначе, «невидимая сила» проистекающая из предполагаемой монолитности китайской общины, пока ничем себя не проявляет.

Другое дело, что взаимоотношения в китайской общине в целом отличаются достаточной стабильностью и сбалансированностью. Правда, известны эпизоды острой борьбы между влиятельными хозяевами – «лаобанями», контролирующими тот или иной сектор общины и подчас прибегающими к изощренным способам устранения своих соперников. Не вызывает сомнений и наличие повседневных трений между работодателями и наемными работниками. Однако ни в том, ни в другом нет ничего необычного ни по характеру противоречий, ни по их остроте. Большинство работников - 66% (рис. 10) удовлетворены отношением к себе со стороны работодателя.

Рисунок 10. Как к Вам относится работодатель?

Подобным же образом подавляющее большинство респондентов видит в своих соотечественниках достаточно надежных партнеров. 24% считают, что они более надежны, чем российские партнеры, 45% - что они вполне надежны, на них можно положиться. В опросе Е. Вишник²² проблемы с боссом или коллегами отметили всего 5,6% - цифры того же порядка, что и у нас.

Подлинная сила китайской общины заключается, прежде всего, в дешевизне предлагаемых ею товаров, обеспеченных дешевизной труда и поддержкой со стороны китайских властей посредством умелых экономических мер. Плюс, конечно, неустанный труд. Телевизор, общение с друзьями, пребывание в кругу семьи – вот, по сути, и весь досуг китайских мигрантов, если он есть (рис. 11). Впрочем, граждан новой России, изо дня в день решающих проблему выживания, самоэксплуатацией не удивишь.

Рисунок 11. Как Вы проводите свой досуг?

Примечание: Ответивших утвердительно «Хожу в китайские клубы», «Хожу на собрание религиозного общества» среди опрошенных не нашлось.

Эффективной деятельности китайской общины, безусловно, способствует способность в нужной степени адаптироваться к условиям своего существования. В частности, сюда относится владение значительной части ее членов хотя бы начатками русского языка. В той или иной мере могут пользоваться русским или изучают его в данный момент 96% респондентов (рис. 12). Правда, почти половина из них «плохо говорит и понимает» по-русски, но для практических целей их элементарных языковых знаний оказывается достаточно, пусть даже в обрез.

Рисунок 12. Ваш уровень знаний русского языка?

Заметим, что в опросе В. Гельбраса в 1998–1999 годах процент на знающих русского языка варьировался в разных городах России в диапазоне 14,5-16,0%, т.е., был существенно больше, чем у нас²³. В опросе, проведенном в 2007 году в Забайкалье²⁴ Институтом Дальнего Востока совместно с его читинским филиалом, говорящих плохо или только понимающих оказалось 80,4%. Эти цифры подтверждают наш вывод о том, что в меру – и в силу – необходимости языковый барьер так или иначе оказывается преодоленным.

Хуже обстоит дело со знанием мигрантами правил, регламентирующих их пребывание в России. Число тех, кто знаком с ними в достаточной степени, на удивление мало - 15%. (Почти те же цифры выявил и опрос В. Гельбраса в 2002 году²⁵). 85% респондентов не могут похвастаться знанием законов в необходимом объеме. Объяснить это массовое явление можно только тем, что незнание законов не слишком снижает качество их жизни: во-первых, необходимая информация и о законах, и о способах обходить законы постоянно циркулирует и обновляется в их собственной среде; во-вторых, никакое знание законов не спасает мигрантов от различных злоупотреблений со стороны чиновников и милиции.

Иными словами, какие-то усилия с целью адаптироваться отнюдь не являются уделом немногих; они прекращаются, когда достигнут практически достаточный минимум.

Главные препятствия, с которыми сталкиваются китайские предприниматели, – те, же, что и у их российских коллег: они являются элементами той общей атмосферы, в которой развивается бизнес в России, в частности, мелкий и средний.

В ходе опроса респондентам было предложено назвать пять наиболее серьезных трудностей, условно говоря, административно-правового характера из числа семнадцати, мешающих их деятельности. Первые три места с большим отрывом от последующих занимают различные виды вымогательства и взяточничества. В совокупности все эти виды незаконного отъема чужих средств составили: в России – 63%, в Москве – 77%, на Дальнем Востоке – 53% (ответов). Если пересчитать жалобы в проценты не от числа ответов, а от числа респондентов, получим такие показатели: поборы милиции – 82% (!), рэкет – 49%,  взяточничество в налоговых, таможенных и других органах власти в сумме – 45%. (В опросе Е. Вишник в 2003 году на коррупцию пожаловалось 26% респондентов²⁶).

Трудности непосредственно экономического характера видны из табл. 4. Здесь лидируют высокая арендная плата, дороговизна жизни, чрезмерные налоги, высокие экономические риски, низкая репутация китайских товаров. Одни из этих трудностей сильнее ощущаются в столице, другие – на Дальнем Востоке. Судя по результатам нашего опроса, в Москве жизнь дороже, товары из Китая ценятся ниже (поскольку немало и других, а денег у населения больше), зато и предпринимательские риски не столь велики.

Таблица 4. Ответ на вопрос «Назовите 3 главные экономические трудности в деловой активности»

Тем не менее, китайские респонденты – а это, напомним, коммерсанты и служащие торговых фирм - не так уж низко оценивают в деловом плане условия своей работы в России (рис. 13). И в России в целом, и во всех городах Дальнего Востока тех респондентов, которые считают обстановку в стране благоприятной для ведения бизнеса, больше, чем тех, кто придерживается обратного мнения. Иная ситуация в Москве, где тех и других почти поровну, и  больше половины респондентов выбрало средний ответ.

Рисунок 13. Считаете ли Вы, что в России имеются благоприятные условия для мелкого и среднего бизнеса?

²¹ В качестве примера фундаментального подхода к изучению внутренней структуры китайскойобщины сошлемся на статью: В. Дятлов. Китайцы современного Иркутска: динамика диаспорализации // Россия-Китай. ХХ век. 2006. февраль
²² E. Wishnick. Economic Security and Chinese Migration to the Russian Far East. Honolulu. 2004. P. 5
²³ В.Г. Гельбрас. Китайская реальность России. М., 2001. С. 71.
²⁴ Алагуева Т., Васильева К., Островский А. Образ россиян в глазах китайцев и образ китайцев в глазах россиян на сопредельной территории  // Проблемы Дальнего Востока, 2007. № 4. С. 132.
²⁵ В Гельбрас. Россия в условиях глобальной китайской миграции. М., 2004. С. 133.
²⁶ E. Wishnick. Economic Security and Chinese Migration to the Russian Far East. Honolulu. 2004. P. 19