… о фашизме и мигрантофобии в России

Спустя шесть с лишним десятилетий после разгрома германского фашизма в России вновь заговорили о фашистах. На этот раз - вполне доморощенных

Параллели уместны
Фашизм в России - абсолютно точно - больше, чем фашизм. Хотя бы потому, что в повседневном обиходе сам термин явно перегружен значениями и смыслами. Данные соцопросов фиксируют эту терминологическую путаницу.
Во-первых, население по-прежнему (с советских времен) считает, что фашисты - это гитлеровцы, которых Красная армия разбила еще в 1945 году (по данным ВЦИОМа, так считают 46%), а также те, кто самопровозгласил себя их наследниками, - так называемые неофашисты.
Последние в России, безусловно, есть, но об их наличии значительная часть граждан судит главным образом по внешним признакам. В массовом сознании "русские фашисты" обязательно должны носить свастику, говорить друг другу "хайль!", сопровождая это приветствие характерным выбросом руки в воздух, - по этим признакам фашистов атрибутируют 41% опрошенных.
Во-вторых, с относительно недавних пор в общественном мнении стало формироваться представление о том, что фашисты - это радикальные (в данном случае - русские) националисты. Причем это не только те, кто реализует в своей общественной (а лучше сказать - антиобщественной) практике идею превосходства одной нации (расы) над другой - иначе говоря, попросту "мочит" представителей иных наций в вагонах метро и на улицах городов. Но и те, кто "лишь проповедует" расовую и национальную нетерпимость - ненависть к неграм, кавказцам, евреям (так полагают еще более трети россиян). Гораздо реже к фашистам причисляют тех, кто продвигает лозунг "Россия для русских" (8%) или выступает за насильственное свержение нынешней власти (4%).
В итоге возникает ощущение, что "фашист" в России - это прежде всего синоним всех по-настоящему нехороших людей. По принципу "гады, сволочи, фашисты!" - без каких бы то ни было идеологических оттенков. Возможно, в стране, разгромившей германский фашизм и заплатившей за эту победу многомиллионными жертвами, по-другому и быть не может. Но факт остается фактом: фашизм для нас - это в первую очередь предельно общее определение зла. И оттенки зачастую не имеют значения.
Между тем, как полагает гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров, "терминологическая и содержательная путаница по поводу фашизма создает поле для самых разных и труднопредсказуемых манипуляций". Достаточно вспомнить, что в далеком уже 1993-м в число "красно-коричневых" оказались зачислены разные по своей идеологической окраске защитники Верховного Совета РСФСР, а в 2006-м под маркой предотвращения угрозы фашизма прошла зачистка рогозинской "Родины".
Однако "в истории ничего не повторяется в первозданном виде: в этом смысле весьма показателен пример с коммунистами, - говорит Федоров. - Ясно ведь, что между членами ленинской РСДРП(б), большевиками "сталинского призыва" и нынешними коммунистами-зюгановцами сходство исключительно терминологическое: всех их просто принято называть одинаково - коммунистами. Содержательно же это представители совершенно различных идеологий".
То же самое, уверен он, касается и фашистов. "Сегодня к фашистам причисляют тех, кто выступает с лозунгами "Долой мигрантов!", а это не совсем правильно: есть антииммигрантские движения явно нефашистского толка. Но при этом есть явно фашистские структуры, которые вообще не интересуются темой мигрантов".
В результате если мы сформулируем перечень признаков "классического фашиста", то обнаружим, что таковых в России ничтожно мало, их структуры весьма маргинальны, абсолютно неизвестны и ни на что не влияют. Кстати, и сами граждане полагают, что число таких людей крайне незначительно: по данным ВЦИОМа, лишь 12% россиян полагают, что среди людей, с которыми они общаются, есть люди, исповедующие фашистские взгляды.
Структуры же, не только влияющие (в первую очередь на умы), но и активно действующие, заимствуют лишь отдельные признаки фашистской идеологии, поэтому фашистами в чистом виде их назвать нельзя. "Между тем, - полагает Федоров, - именно они, на мой взгляд, и представляют главную опасность".
Тенденции роста
Получается, что гораздо более серьезная общественная проблема - не столько фашизм (так сказать, "в чистом виде"), сколько ксенофобия и растущий как на дрожжах бытовой национализм - явления, весьма распространенные в современной России. Как, собственно, и в любой стране с разлагающейся имперской культурой и недостаточным уровнем модернизации.
И именно национализм и ксенофобия имеют неплохие шансы дать бурный рост на российской почве и, возможно, со временем перерасти, оформиться в нечто куда более опасное. Хотя бы потому, что демографическая ситуация в стране такова (и об этом говорил Владимир Путин в Послании Федеральному собранию), что в ближайшие годы миграционные потоки в РФ будут лишь нарастать. А заодно неизбежно увеличится и степень напряжения на этноконфессиональном поле.
По расчетам демографов, начиная с 2009 года работоспособное население России будет сокращаться более чем на 1 млн. человек в год. Именно в этот период трудоспособное население начнет пополняться за счет молодых людей, родившихся в начале 90-х годов, когда наблюдался спад рождаемости, а уходить на пенсию будут люди, родившиеся в середине 40-х - начале 50-х, когда после войны рождаемость была на подъеме.
"Даже если нам удастся повысить рождаемость уже с будущего года, в трудовые отношения эти дети вступят минимум через 16 лет, значит, решение проблемы - только в миграции", - уверен руководитель Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Анатолий Вишневский. Поэтому, считает он, избежать увеличения миграции невозможно: "Без притока мигрантов сокращение числа россиян примерно до 100 млн. к 2050 году вполне реально".
Тем более если в обозримые десятилетия Россия сохранит устойчивые темпы экономического роста. В этом случае не исключено, что растущая экономика потребует дополнительного "всасывания" рабочих рук из-за пределов страны. А значит, если не принять действенных мер по снижению градуса ксенофобии и национального экстремизма, идея "Россия для русских" вполне может завладеть массами и вылиться во вполне конкретные проявления национальной ненависти.
Работа с населением
"Власти должны понимать, что поток мигрантов будет только расти, и поэтому уже сейчас нужно проводить работу с населением", - уверен Анатолий Вишневский. Ведь на сегодня мы имеем дело не просто с ксенофобией. "У нас даже есть понятие "мигрантофобия", и, по большому счету, она распространяется даже на русских, которые приезжают из бывших советских республик".
Для начала население должно понимать, что приток мигрантов для России выгоден. "Конечно, мигрантов эксплуатируют, но на этом наживаются не только их непосредственные эксплуататоры, которые их нанимают, но и мы все", - говорит Вишневский. Хотя бы потому, что мигранты активно участвуют в приросте национального продукта, который остается в России: глупо обвинять мигрантов в вывозе денег из страны - они вывозят только свою зарплату (причем маленькую), да и то - только часть ее.
Кроме того, необходима работа по культурной и социальной адаптации мигрантов, позволяющая сглаживать объективно существующие ментальные различия приезжих и аборигенов. Речь, полагают эксперты, должна идти о масштабной программе культурной ассимиляции пришлого населения. Если этого не произойдет, нарастания страхов в среде автохтонов по поводу утраты своей идентичности избежать не удастся. А значит, не избежать и нарастания разных фобий.
Еще один способ ослабить напряжение - жесткое вытеснение за рамки допустимого поведения всякого рода экстремистских действий. Причем не только за счет ужесточения уголовной ответственности за преступления, совершенные на национальной почве (судебная практика последних лет показывает, насколько трудно осудить по таким статьям даже лиц, не скрывающих своих идеологических корней). Но и в целом: путем повышения ответственности за преступления против личности вообще - вне зависимости от того, какими мотивами (ксенофобскими или корыстными) руководствовался преступник.
Общество, в том числе и та его часть, которая наиболее остро реагирует на несправедливости (мнимые или реальные) в национальном вопросе, должно четко различать, где кончается бытовая ксенофобия и начинается банальный криминал. Очевидно - без четко проведенной границы между тем, что человек может думать по поводу представителей иных наций (рас, полов, взглядов и пр.), и тем, как ему позволено поступать по отношению к ним, не обойтись. Ведь если первое, по большому счету, его личное дело (повлиять на ситуацию в головах может лишь целенаправленная работа по повышению толерантности), то второе, несомненно, факт общественно значимый. И, значит, нуждающийся в регулировании, в том числе и полицейскими мерами.
Неизбежное зло?
Однако "ксенофобия в принципе не устранима, поскольку порождающие ее элементы играют крайне значимую роль в системах этнонациональной и социальной идентификации, - уверен завотделом социально-политических исследований "Левада-Центра" Лев Гудков. - Негативизм, враждебность, этническая неприязнь к другим представляют собой необходимое условие образования и воспроизводства массового позитивного представления о собственной общности". От них не свободна ни одна страна - "дело лишь в том, какое место в массовом сознании они занимают и каковы механизмы их сдерживания".
Поэтому, уверен социолог, можно лишь до некоторой степени регулировать наиболее деструктивные проявления ксенофобии.
Впрочем, на этом направлении власть неизбежно вынуждена сталкиваться с ею же самой созданными ограничителями. Такими, например, как "усиление патриотического воспитания молодежи". Ведь, судя по всему, в этом нужном и важном процессе немаловажную роль должны сыграть фильмы об афганской и особенно чеченской войнах. Именно в них "хорошие парни" защищают Россию от афганских моджахедов и чеченских ваххабитов, охотно сливающихся в массовом сознании в собирательный образ "чурок", которых нужно "мочить".
Еще один рукотворный ограничитель - активно раздуваемая телеканалами "фашистская угроза", для борьбы с которой в свое время и было создано антифашистское движение "Наши", а "Единая Россия" даже организовала подписание Антифашистского пакта. Однако, по словам Валерия Федорова, "есть ощущение, что эта угроза во многом надуманна".
И, возможно, надуманна не случайно. Речь, видимо, идет о традиционном - в рамках подготовки к очередным выборам - нагнетании страстей. Просто для того, чтобы у избирателя перед глазами то и дело маячила неприглядная альтернатива: "вот кто может прийти к власти, если вы сделаете неверный выбор". Ведь на носу 2008 год. И для грамотного решения проблемы "преемственности курса" как воздух нужен "враг у ворот". В том числе, и притаившийся изнутри.
Если это так, то произведенная "впрок" антифашистская мобилизация вполне может привести к весьма плачевному результату. Проголосуют-то правильно, зато потом... Всем ведь известно, почему опасно кричать "волки!", когда никаких волков поблизости нет.
Однако не исключено, что власть таким образом - сознательно преувеличивая масштаб угрозы - пытается не только решить конъюнктурные предвыборные задачи, но и сыграть на опережение. И уже сейчас создать негативный общественный фон вокруг еще толком и не развернувшихся "русских бесов". На самом деле понять, для достижения каких именно целей раздувается "угроза фашизма", достаточно легко: если кампания не переживет 2008 год, значит, цели весьма конъюнктурны. Если же борьба будет продолжена, скорее всего, за "бесов" взялись всерьез.
Масштабность угрозы
Впрочем, было бы наивно полагать, что радикальные националистические организации несут опасность в основном мигрантам.
Проблема гораздо глубже, поскольку радикальный национализм и ксенофобия имеют не только этноконфессиональную, но и ярко выраженную социальную окраску. Собственно, в Германии 30-х годов прошлого века было то же самое: радикальный национализм в конечном счете мутировал в национал-социализм. В этом смысле новые "русские наци" действительно похожи на своих западноевропейских предшественников.
И их желание "мочить" этнически чужих - не более чем форма скрытой, подавленной до поры агрессии по отношению к другим вообще. И в том числе не похожим на них в социальном плане.
Ведь радикальный национализм - это еще и проявление внесистемного протеста против существующей социальной несправедливости, невозможности "как все" продвигаться по социальной лестнице и, следовательно, против хронической, передаваемой из поколения в поколение нищеты и "безнадеги". Столь характерной, между прочим, как для обитателей маленьких российских городков и рабочих поселков, так и для жителей окраинных кварталов мегаполисов.
Это протест против успешных и поэтому зачастую весьма циничных сограждан, самоуверенно полагающих, что основные социальные проблемы "постепенно преодолеваются" и "жизнь рано или поздно у всех наладится". Это протест против циничной, бездушной, продажной, проворовавшейся власти на местах, привыкшей заботиться только о собственном благополучии и потому уже "инородной" в глазах, казалось бы, всегда "правильно" голосующих граждан.
Все это означает, что в конечном счете опасность носит куда более масштабный характер. И причина этого - растущая нетерпимость, перерастающее в ненависть неприятие иной культуры (в самом широком смысле), иной точки зрения, манеры одеваться, манеры управлять автомобилем, наконец. Ситуация усугубляется и тем, что этот протест далеко не всегда получает выход в виде традиционной публичной политической активности. И поэтому государственная машина, несмотря на всю свою мощь, оказывается не в состоянии полностью контролировать его.
Кстати, продолжая сравнения с Германией 30-40-х годов, стоит заметить, что и там все начиналось с еврейских погромов и преследований секс-меньшинств, а закончилось концлагерями, куда в массовом порядке попадали "проштрафившиеся" представители арийской расы, многомиллионными военными потерями и оккупацией страны союзными войсками. В результате никому мало не показалось.
Грозит ли России "веймарский синдром"?
Может ли случиться так, что в России начала XXI века повторится ситуация Германии 30-х годов XX века, когда на обломках веймарской демократии к власти пришли подлинные "наци"? Вопрос этот весьма не праздный.
С одной стороны, новейшая история России во многом напоминает германские сюжеты: поражение в войне (в нашем случае, к счастью, лишь в холодной), потеря значительной части территорий (распад СССР), экономический спад 90-х, а затем рост 2000-х, болезненное национальное самосознание, рост реваншистских и националистических настроений и т.п. На таком фоне вполне может возникнуть сила, способная не только артикулировать настроения людей, переживающих национальное унижение и жаждущих "перевернуть ситуацию", но и всерьез побороться за власть.
С другой стороны, "угроза фашизма" не случайно кажется чрезмерно раздутой. В реальности (по крайней мере, на сегодня) можно констатировать, по словам Льва Гудкова, "крайнюю ничтожность радикальных организаций и партий экстремистского, нацистского и национал-популистского толка". Получается, что носители фашистских идей не смогли укорениться на российской политической сцене.
И причин этому несколько
Во-первых, неприятие со стороны населения. На бытовом уровне оно вполне может разделять те или иные радикальные националистические лозунги, но в политику их носителей пускать не спешит. Возможно, видя в них в первую очередь угрозу хрупкой стабильности в обществе и личной безопасности. А может быть, просто разуверившись в политических способах изменения существующей действительности.
Во-вторых, стоит отдать должное кремлевским политменеджерам. На протяжении последнего десятилетия партии националистического толка отсекались ими от выборов далеко "на подходе" (националистическое движение "Спас", РНЕ и пр. даже не смогли попасть в бюллетени для голосования). С допущенными же (в силу разных объективных или же конъюнктурных причин) до участия в выборах партиями - ЛДПР образца 1993 года или "Родина" образца 2003 года - проводилась серьезная "политическая" работа.
В результате в "отвязность" националистов из ЛДПР верят только самые наивные, остальные же полагают, что жириновцы и пальцем не шевельнут без санкции из высоких кабинетов Кремля. А от "Родины" и вовсе осталось то немногое, что назвать серьезной политической силой просто не поворачивается язык: бренд, похоже, окончательно разрушен теми же руками, коими и был порожден.
Поэтому ожидать в недалекой перспективе прихода к власти российского варианта "наци", скорее всего, не следует. "Настоящих буйных", к счастью, мало: общественной силы, способной противопоставить себя действующей власти, в России нет и в ближайшее время не предвидится. Да и Кремль вовсе не намерен ослаблять контроль за публичным политическим пространством.
Гораздо более вероятными представляются два других сценария.
Первый - медленный дрейф ныне вполне политкорректных политических структур "социально-консервативного", а в реальности - популистского толка (к таковым можно отнести в том числе и партию власти) в сторону большей "национальной составляющей". Особенно если чуть ранее дрейф в этом же направлении предпримет базовый партийный электорат.
В этих условиях стремление удержаться на плаву, помноженное на привычку к популизму, может всерьез скорректировать любой партийный курс.
Второй - расширение влияния радикально-националистических структур "прямого действия" - так называемых скинхедов и прочих "мордобойцев". По мнению директора информационно-аналитического центра "Сова" Александра Верховского, в молодежной среде потенциал популярности этих организаций весьма высок. Хотя бы потому, что в глазах националистически настроенной молодежи "скины" бьют морду, а значит, борются с признанным "злом" делом, а не "занимаются болтовней". Опыт же развитых европейских демократий (в первую очередь Франции) свидетельствует о том, что политический потенциал радикально настроенных подростков недооценивать явно не стоит...
Так что стоит ли успокаиваться оттого, что перечисленные варианты будут лишь отдаленно напоминать "веймарский сценарий"?
***
Бессилие силовиков
Для эффективной работы против молодежных экстремистских группировок у существующих органов охраны правопорядка нет ни отработанных методов, ни специалистов. А главное, у них отбито желание заниматься такой работой. Выявление профашистских группировок требует профессионального оперативного аппарата и активной помощи общества. Чтобы узнать, что в определенной квартире или спортзале собираются молодые экстремисты, нужно, чтобы кто-то сообщил об этом оперативникам. В противном случае о наличии фашиствующих молодчиков они узнают после убийства или погрома, а не до. Апатия наших граждан не знает границ и порой доходит до абсурда. Иногда свидетелей приходится "колоть" серьезней, чем обвиняемых. Найти понятого для изъятия оружия или наркотиков - целая проблема. А уж случаев сообщений о скинхедах знакомые оперативники и вовсе не смогли припомнить. К этому можно добавить только, что профессионалов, которые могли бы вербовать и в дальнейшем работать с настоящей агентурой из молодежной среды, в милиции почти не осталось. От участковых помощи также ждать не приходится - они завалены бумажной работой и, кроме того, в принципе не заинтересованы в том, чтобы начальство узнало, что в их районе что-то не в порядке. А без информации любое дело превращается в "висяк". Один из самых действенных методов всех спецслужб - негласное управление организованными преступными группами, проходящее под девизом "Возглавь и направь в заранее расставленную ловушку". Но чтобы проводить такие операции, необходима политическая воля. Иначе оперативник, который попробует внедриться, сам будет тут же обвинен в пособничестве такой группировке и сядет рядом с ними на скамью подсудимых. Еще одна проблема - применение ст. 282 "Разжигание межнациональной розни" УК РФ. Следователи на местах не знают, каким образом доказать умысел в совершении такого преступления. Не часто в момент нападения звучат националистические лозунги, и потом, для суда важно, кто именно их выкрикивал. Если выясняется, что один кричал, но не бил, а второй бил, но не кричал, то и конфликта на почве национальной вражды не было. Осудят только того, кто бил, а уж ему адвокат популярно объяснит, что говорить, чтобы не подпасть под действие 282-й статьи. Что касается печатных источников и Интернета, то тут ситуация еще сложнее. Чтобы доказать разжигание межнациональной вражды, необходим комплекс экспертиз. О том, как их проводить, а главное где, рядовой следователь не имеет понятия. В настоящее время ни одно учреждение РФ не проводит таких экспертиз. Поэтому каждый следователь вынужден искать в меру своих сил и умственных способностей специалиста в данном вопросе. Но в ответ защита может представить заключение нескольких экспертов о том, что материалы, из-за которых было возбуждено дело, абсолютно безобидны. Поэтому следователю проще возбудить дело по любой другой статье УК, лишь бы не связываться с такой "головной болью".

Максим АГАРКОВ, Владимир РУДАКОВ. "Профиль", 15 мая 2006 года