Российская молодежь в брачно-семейном интерьере
		Над темой номера работали Сергей ЗАХАРОВ Екатерина МИТРОФАНОВА

Заключение: персональный выбор на смену универсальной норме

Описанные выше изменения в поведении российской молодежи, затрагивающие всю сферу их брачно-семейной жизни, нуждаются в каком-то истолковании.

Можно предположить, что эти изменения тесно связаны с революционными сдвигами в обществе в конце 1980-х – начале 1990-х годов, которые привели к открытию границ страны, ликвидации цензуры и вакуума информации о реальной ситуации в стране и мире, значительному расширению границ и возможностей личных выборов каждого человека. Старшему поколению, выросшему в государственно-патерналистской системе «развитого социализма», было значительно сложнее перестроиться, чтобы использовать все ресурсы нового времени. Молодое же поколение, в сознательной жизни которого не было идеологем прошлого, выросло с ощущением того, что свобода и открытость, разнообразие и доступность благ – естественное положение вещей.

Все это привело к дифференциации потребностей, подвижкам в системе ценностей российской молодежи в сторону самореализации, подобным тем, о которых свидетельствуют наблюдения за тенденциями последних десятилетий в развитых странах[45]. Послушное следование единственно верной норме заменилось возможностью делать персональные выборы[46]. Сами ценности не претерпели радикальных изменений, но теперь это - не единственно допустимый и одинаковый для всех базовый набор, а совокупность осознанных и принятых человеком позиций, соответствующих его целям и интересам.

Не удивительно поэтому, что современная российская молодежь, к которой относятся возрастные когорты 1983-1997 годов рождения, довольно сильно отличается от предыдущих поколений в своих взглядах, притязаниях и действиях[47]. По-видимому, в основе различий лежит возросшее значение «новых» для россиянина ценностей: свободы, независимости, индивидуальности[48]. Взгляды и действия, будучи производной от ценностей и норм, также выходят на новые траектории, потому что больше не сдерживаются одним типичным образцом поведения.

Молодежь 21 века больше ориентирована на экономику и самостоятельность, а не на политику и государство. Будучи аполитичными[49] и прагматичными, молодые люди делают ставку на достижение целей своими силами, с большим недоверием относятся к любым проявлениям патернализма[50]. Это относится как к сфере образования и занятости, так и к семье.

По сравнению с предшествующими поколениями, нынешняя молодежь более амбициозна, более мобильна, более образована. Они активно инвестируют в свой человеческий капитал, стремясь увеличить стоимость на рынке труда. Ровесники Интернета, мобильного телефона и портативного компьютера, молодые люди не чувствуют границ. Им кажется, что весь мир для них открыт. Вопрос только в персонифицированной оценке целесообразности вертикальной и горизонтальной (территориальной) мобильности.

Время жизни современного человека становится более пластичным, гибким, настраиваемым. Период взросления увеличивается за счет возрастания времени, затрачиваемого на образование и поиски себя. Российская молодежь 21 века не торопится получить статусы родителя и семейного человека. Увеличение совокупного периода получения образования идет параллельно с увеличением возраста при вступлении в первый брак и рождении первого ребенка. Интервалы между наступлением важных событий жизни увеличиваются по сравнению с предыдущими поколениями, для которых была характерна концентрация этих событий на коротком промежутке времени[51]. Молодые поколения живут более размеренно в смысле наступления важнейших жизненных событий, решения принимают дольше, позволяя себе выбирать в имеющемся у них мире возможностей то, что подходит им больше всего.

Более высокие притязания они предъявляют к качеству: жизни в целом, отношений с партнером, воспитания детей. Это побуждает молодых людей, не жалея времени и попыток, искать подходящую работу, место жительства, партнера, а также вкладываться в развитие ребенка, руководствуясь принципом «лучше меньше да лучше».

Появление эффективных средств планирования семьи привело к разделению брачного, репродуктивного и сексуального поведения, сделав их автономными сферами самореализации. Вследствие этого значимые события семейной жизни стали растягиваться по всей временной оси, наступая в соответствии с индивидуальными потребностями и представлениями каждого человека. Пики начала брачно-партнерских отношений и рождения детей размываются, демонстрируя откладывание демографических событий молодым поколением на более старшие возраста.

В итоге россияне получают возможность использовать более эффективно самое ресурсное время жизни – молодость. Сегодня они пытаются начинать планировать свою семейную жизнь как можно раньше и встраивать в нее те события и в той последовательности, как они действительно хотят.

[45] Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society Princeton NJ: Princeton University Press, 1990; Van de Kaa D.J. Europe's Second Demographic Transition // Population Bulletin, Vol. 42, № 1. Population Reference Bureau, Washington D.C., 1987; Lesthaeghe R. and Neels K. From the First to the Second Demographic Transition: An Interpretation of the Spatial Continuity of Demographic Innovation in France, Belgium and Switzerland European // Journal of Population. Vol. 18, No. 4, 2002, pp. 325-360.
[46] Lesthaeghe R. On Theory development: Application to the study of family formation // Population and Development Review. Vol. 24, 1998, pp. 1-14; Демографическая модернизация России, 1900-2000 /Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006, с.139.
[47] См.: Революция притязаний и изменение жизненных стратегий молодежи:1985-1995 годы /Под ред. В.С. Магуна. М.: Институт социологии РАН, 1998; Магун В., Энговатов М. Структура и межпоколенная динамика жизненных притязаний молодежи и стратегий их ресурсного обеспечения: 1985-2001 //Вестник общественного мнения. №4 (72), 2004. С.70-82.
[48] Ядова М.А. Современное и традиционное в ценностях постсоветской молодежи // Социологические исследования, 2012, №1, с. 114-125; Лисаускене М. В. Поколение перемен: формирование новой ментальности //Вестник Бурятского государственного университета. Вып. 14: Философия, социология, политология, культурология, 2008, с. 153-158.
[49] Панарин С. Безопасность и этническая миграция в Россию //Pro et Contra. Том 3. 1998. № 4. С. 5, 14, 17-25.
[50] Блюм А., Себий П., Захаров С. Указ соч., c. 158.
[51] Там же, c. 160-161.