Семья в четырех странах: Франция, Грузия, Литва, Россия1
	Над темой номера работали Ален БЛЮМ2 Сесиль ЛЕФЕВР3 Паскаль СЕБИЙ4 Ирина БАДУРАШВИЛИ5 Арно РЕНЬЕ-ЛУАЛЬЕ6 Влада СТАНКУНИЕНЕ7 Оксана СИНЯВСКАЯ8

Почему эти страны?

Грузия, Литва, Россия и Франция - выбор этих четырех стран может вызвать удивление9. Что заставило объединить их в одном проекте, оставив при этом за его рамками, скажем, Германию, Испанию или Италию? Первая причина носит прагматический характер: исследовательские команды, проводившие в этих четырех странах обследование GGS10, решили объединить усилия, чтобы проанализировать собранные данные в рамках совместного проекта. Вторая причина связана с природой предпринятого нами сравнительного анализа. Наша цель — сопоставить группу стран: Грузию, Литву и Россию, которые, с одной стороны, на протяжении нескольких десятилетий имели общую политическую и экономическую историю, а с другой — отличались собственными, непохожими на другие антропологическими11 формами и культурной историей, с Францией, имеющей абсолютно иную судьбу. Это позволит оценить влияние социальных, культурных и политических факторов на демографические трансформации.

За плечами всех четырех стран — трагические события XX века, прежде всего Вторая мировая война с ее тяжелыми демографическими последствиями, масштабы и характер которых, однако, были неодинаковыми в разных странах. В послевоенный период Россию, Грузию и Литву объединяла общая социально-политическая история вплоть до распада СССР в 1991 г. На пути преобразований молодые независимые государства добились разных результатов.

Безусловно, нельзя не сожалеть о том, что в исследование не были включены другие страны: хотя бы еще одна западноевропейская (Германия или Италия) и какая-либо из восточно- или центральноевропейских, например, Чехия или Болгария, до 1989 года принадлежавшие к сфере советского влияния, а затем вошедшие в Евросоюз. Дело в том, что на момент начала проекта данные обследования GGS в этих странах были еще недоступны¹².

Представленный сравнительный анализ отсылает нас к антропологическим и культурным характеристикам каждой из стран. Наблюдаемая сегодня ситуация свидетельствует о различиях между ними, одним из проявлений которых являются отношения между полами и семейные ценности. Это антропологическое измерение накладывает отпечаток на формирование религиозного, семейного и культурного пространств, которые пересекаются внутри принимающих различные формы социальных институтов (например, институт брака). С этой точки зрения, интересен пример Литвы: в советский период эта страна, связанная своей историей и католической традицией с Польшей, отличалась и от России, и от двух других прибалтийских республик, Латвии и Эстонии. В Литве аборты и разводы были и остаются гораздо более редким явлением, чем в соседних странах. Грузия — еще один пример сильнейшего влияния антропологического фактора на демографическое поведение. В этой стране патриархальный характер семейных отношений продолжает накладывать глубокий отпечаток на отношения между партнерами, формирование семейных союзов и формы взаимопомощи.

В России семейные отношения также — хотя и в меньшей степени, чем в Грузии, — остаются патриархальными; при этом демографическое поведение индивидов несет на себе отпечаток советского экономического и политического наследия (в частности дефицита жилья). В то же время огромную роль в определении российских социальных и семейных практик играют многочисленные культурные и антропологические компоненты, символом которых является линия Хайнала¹³. Хотя, как известно, в настоящее время эта схема подвергается корректировке, а порой и оспаривается, очевидно, что традиционная культурная модель, предполагающая ранний брак и интенсивные межпоколенные связи, по-прежнему работает.

Во Франции преобладает нуклеарная семья; взаимопомощь и отношения между родственниками здесь не так интенсивны, как в Грузии и России. Они не носят патриархального или патрилокального характера и отличаются большей симметричностью с точки зрения поколений.

К историческому и антропологическому аспектам добавляется многогранное социально-экономическое измерение. Трансформации в областях, в которых государство может играть решающую роль (образование, здравоохранение, материальная поддержка семей и обеспечение доступа к средствам регулирования рождаемости), определяют отношения между семьей и государством, опирающиеся на материальную и финансовую помощь. Сюда же входит и социально-экономическая организация страны: социальная стратификация, принципы функционирования рынка труда, доступ к жилью.

Среди рассматриваемых четырех стран только во Франции рыночная экономика имеет долгую историю. Остальные на протяжении 50-70 лет жили в условиях авторитарного режима и плановой экономики с полностью контролируемым государством рынком труда. Истории жизни и профессиональные пути индивидов определялись здесь особой системой социальной защиты, отрицавшей существование безработицы и предусматривавшей, что жилье и ряд других услуг могут обеспечиваться по месту работы. Государство брало на себя поддержку семей путем предоставления мест в создаваемых им яслях и детских садах. Одновременно оно подталкивало семьи к развитию межпоколенных связей, необходимых, чтобы компенсировать характерную для дефицитной экономики нехватку жилья и товаров широкого потребления.

В начале 1990-х годов одним из главных потрясений, обрушившихся на восточноевропейские страны, стала либерализация экономики. Она привела, помимо прочего, к существенному росту стоимости жизни с одновременным сокращением государственной помощи семьям и крахом системы социальных услуг (яслей, больниц и пр.). Дальше, однако, пути трех стран быстро разошлись. После десяти лет хаоса Литва и Россия начинают получать пользу от произошедших изменений. В начале 2000-х годов российская экономика укреплялась благодаря росту цен на природные ресурсы, ключевому богатству этого экспортера сырья. Грузия является исключением: отсутствие новых возможностей и бремя конфликтов в Абхазии, Аджарии и Южной Осетии стали препятствием на пути ее экономического развития.

Среди стран — участниц проекта Россия выделяется по численности населения: в 2004 году на ее территории проживало 144 млн. человек, во Франции — 61 млн., а в Грузии и Литве — менее 5 млн. Отличаются и демографические тенденции. Среди четырех стран только во Франции численность населения растет главным образом за счет естественного прироста, а также притока мигрантов. В остальных рассматриваемых здесь государствах население сокращается из-за высокой смертности и низкой рождаемости, а в Грузии и Литве — также из-за сильного миграционного оттока населения. В России снижение численности населения, наблюдаемое уже много лет, было отчасти смягчено притоком мигрантов (главным образом русского населения бывших советских республик), вызванным распадом СССР. Миграционный фактор имеет важнейшее значение для трех этих стран. В Грузии и Литве многие семьи оказались разделены в результате отъезда одного из членов на работу за границу. Если жители Литвы уезжают в основном в Западную Европу, прежде всего в Великобританию и Ирландию, то в Грузии речь идет, прежде всего, о мужчинах, уезжающих работать в Россию.

Советская история наложила отпечаток на демографическое поведение людей, в частности в том, что касается здоровья и смертности (рис. 1). Если в начале 1960-х годов ситуация в советских республиках не отличалась от западной, то с начала следующего десятилетия их пути начали все больше и больше расходиться. Благодаря реформам в области здравоохранения, затронувшим прежде всего профилактику сердечно-сосудистых заболеваний и борьбу с раком, западно-европейские страны обеспечили быстрое и регулярное снижение смертности. В Центральной и Восточной Европе этот показатель оставался на прежнем уровне, а в Советском Союзе он даже рос, обусловливая постоянное сокращение продолжительности жизни. Синхронный характер краткосрочных эволюций свидетельствует о восприимчивости населения этих регионов к конкретным политическим мерам. Так, если в 1970-е годы смертность постоянно росла, то в середине следующего десятилетия эта тенденция ненадолго прервалась под влиянием антиалкогольной кампании, означавшей практический запрет на потребление алкоголя¹⁴. До начала 1990-х годов во всех трех советских республиках наблюдалась схожая динамика смертности, но распад СССР привел к появлению существенных различий. Это свидетельствует о большом влиянии, которое оказывала на смертность принадлежность к одному и тому же политическому пространству. Если в большинстве стран Центральной Европы после длительного периода стагнации смертность стала снижаться в начале 1990-х годов, то в Литве схожая тенденция наметилась лишь в середине того же десятилетия. Судя по всему, в последние годы на этот путь постепенно встает и Россия.

Рисунок 1. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении, 1960-2007, лет

Несмотря на то, что некоторые особенности статистики затрудняют интерпретацию этих показателей, эволюция младенческой смертности подтверждает прочность связей между советскими республиками (рис. 2). Долгое время советская статистика при расчете младенческой смертности не включала некоторые случаи смерти новорожденных, обычно учитываемые в западных странах. Поэтому в России улучшение системы учета смертей, произошедшее в середине 1970-х гг. после серии мер, принятых по инициативе ЦСУ СССР, привело к росту показателя младенческой смертности. То же самое произошло в Литве и Эстонии после 1991 года, когда эти страны перешли на международные нормы измерения смертности. В настоящее время во всех этих странах, за исключением Грузии, наблюдается снижение данного показателя.

Рисунок 2. Коэффициент младенческой смертности, 1960-2007, на 1000 родившихся

Синхронная эволюция рождаемости во всех трех бывших советских республиках объясняется совместным воздействием исторических, политических и экономических факторов, тогда как различия в ее уровне обусловливаются скорее культурными и антропологическими факторами (рис. 3). В 1980-е годы в большинстве европейских стран (за исключением Франции) рождаемость снижалась, в то время как в Грузии, Литве и России этот показатель продолжал оставаться на высоком уровне. Симметричность наблюдаемых в этих трех странах тенденций объясняется влиянием советского патерналистского государства. Дополнительную роль сыграла пронаталистская политика, проводившаяся в СССР начиная с 1981 года¹⁵ и сопровождавшаяся ростом рождаемости. Принятые тогда меры повлияли не столько на итоговую рождаемость поколений, сколько на календарь рождаемости, ускорив появление детей¹⁶. С начала 1990-х годов во всех трех бывших советских республиках одновременно наблюдается снижение рождаемости. Быстрота этого процесса отчасти объясняется ранним календарем рождений, характерным для предшествующего периода, но очевидно и то, что экономический, политический и социальный кризис 1990-х годов также способствовал, особенно в Литве и России, снижению рождаемости начиная с 1990-1991 годов и откладыванию рождения первого ребенка.

Рисунок 3. Коэффициент суммарной рождаемости, 1960-2007 годы, рождений на 1 женщину

Различия в уровне этого показателя обусловливаются культурными и антропологическими факторами, прежде всего в Грузии и Литве в период 1960-1990-х годов. Патриархальная семья в одной стране и католическая религия в другой оказали большое влияние на модели семейного и особенно брачного поведения, изменение которых показано здесь на примере эволюции внебрачной рождаемости (рис. 4). В начале 1960-х годов в большинстве европейских стран рождение вне брака чаще всего означало рождение вне партнерского союза, т.е. появление, скорее всего, нежеланного и непризнанного ребенка. Сегодня речь идет о детях, рожденных в незарегистрированных союзах. Первопроходцами в этой области стали Скандинавские страны, а Франция последовала за ними с разрывом в несколько лет. В настоящее время в этой стране половина детей рождается вне официального союза, и репродуктивное поведение пар, состоящих в браке, не отличается от прочих.

Рисунок 4. Доля внебрачных рождений 1960-2007, на 100 родившихся

Эти изменения свидетельствуют о чрезвычайно сложном переплетении антропологических и политических факторов. Так, в Эстонии, с демографической точки зрения относящейся к Скандинавским странам, незарегистрированные союзы получили широкое распространение сразу после распада СССР. На протяжении десятилетий эта тенденция сдерживалась принадлежностью к советскому политическому пространству. В Литве верность католической традиции приводила к тому, что внебрачные рождения были еще более редким явлением, чем в Эстонии и других советских республиках. Этот фактор продолжает сохранять свое значение и сегодня, более того, начиная с 2007-2008 годов. Литва под прямым влиянием католической религии проводит политику поощрения браков, обеспечивая привилегированный статус зарегистрированным парам. В результате рост числа внебрачных рождений, наметившийся в начале 1990-х годов, прервался. В Грузии неожиданный и чрезвычайно быстрый рост внебрачной рождаемости объясняется не изменениями в демографическом поведении или особой семейной политикой государства, а отказом от гражданской регистрации брака в пользу церковных или частных церемоний¹⁷.

Представенные выше основные тенденции демографического развития четырех стран, а также сходства и различия между ними следует дополнить анализом антропологических, исторических, социальных и экономических факторов, которые определили важнейшие социально-демографические трансформации, отраженные в публикуемых здесь статьях. Здесь ценным источником информации для нас станут данные обследований GGS.

¹ Краткая версия статьи указанных авторов «Семья в четырех государствах: Франция, Грузия, Литва, Россия» / Эволюция семьи в Европе: Восток-Запад. Сб. статей. Вып. 3. Под ред. С.В.Захарова, Л.М.Прокофьевой, О.В. Синявской. М., НИСП, 2010, с. 11-40. Оригинал на французском языке: Blum A., Lefevre С., Sebille P., Badurashvili I., Regnier- Loilier A., Stankuniene V., Sinyavskaya О. La famille dans tous ces Etats: France, Georgie, Lituanie, Russie // Revue d'etudes comparatives Est-Ouest — RECEO. 2009. Vol. 40. №3-4. Septembre-Decembre, p. 5-36.
2 Блюм Ален — директор Центра изучения России, Кавказа и Центральной Европы (CERCEC) — Высшая школа социальных исследований (EHESS); ведущий научный сотрудник Национального института демографических исследований (INED)
3 Лефевр Сесиль — администратор Национального института статистики и экономических исследований (INSEE); научный сотрудник Национального института демографических исследований (INED)
4 Себий Паскаль — доцент Центра изучения населения и общества (CERPOS) — Университет Париж Х-Нантер; научный сотрудник Национального института демографических исследований (INED)
5 Бадурашвили Ирина — директор Грузинского центра по исследованиям населения (GCPR)
6 Ренье-Луалье Арно — научный сотрудник Национального института демографических исследований (INED)
7 Станкуниене Влада — профессор, директор Института социальных исследований, Центр демографических исследований
8 Синявская Оксана — заместитель директора Независимого института социальной политики (НИСП)
9 Данную статью нужно рассматривать в качестве вводной для ряда материалов, публикуемых в этом, и одном из следующих номеров Демоскопа по "мотивам" исследования эволюции семьи и семейных отношений в четырех странах Европы - Западной (Франция) и Восточной (Грузия, Литва, Россия), анализируемых на данных первой волны обследования "Поколения и гендер", проведенного в этих странах в 2004-2006 гг."
10 Главным источником стало международное лонгитюдное обследование «Поколения и Гендер» (Generations and Gender Surveys, или GGS), осуществляемое по инициативе ООН. Проект «Поколения и Гендер» был начат в 2000 году по инициативе Отдела населения Европейской экономической комиссии ООН (PAU UNECE). В настоящее время имеются данные первой волны обследования по ряду европейских стран: Болгарии, Венгрии, Германии, Грузии, Литве, Нидерландам, России, Румынии, Франции. Всего в рамках международной программы Generations and Gender Surveys (GGS) должно состояться три волны опросов. Более подробная информация — на сайте http://www.unece.org/pau/ggp/Welcome.html и http://www.ggp-i.org/.
Программа обследования предполагает проведение во всех странах-участницах (в том числе в четырех странах данного проекта. Полный список стран — участниц Generations and Gender Programme (GGP) можно найти на сайте ЕЭК ООН: http://www.unece.org/pau/ggp/Welcome.html) трех волн опросов с интервалом в три года. В настоящей публикации используются данные первой волны обследования, прошедшей в России в 2004, во Франции в 2005, а в Грузии и Литве в 2006 году.
11 Термины «антропология», «антропологический» употребляются в этой статье в смысле, характерном для французской школы, для того, чтобы сделать их понятными для российского читателя, следовало бы, вероятно, говорить о «социокультурной антропологии», о влиянии социокультурных факторов на различные стороны семейных отношений и их эволюции. (Прим. Днмоскопа).
¹² Среди стран Центральной и Восточной Европы, входивших в зону советского влияния, обследование GGS было проведено в Болгарии, Венгрии, Румынии и Чехии, а в Западной Европе — в Германии и Италии.
¹³ Напомним, что линия Хайнала отделяет регионы, характеризующиеся ранним браком и сложными семейными структурами, от расположенной к западу зоны с преобладанием поздних браков и нуклеарной семьи. См., например: Burguiere A., Klapisch-Zuber С.И., Segalen М., Zonabend F. Histoire de la Famille. — Paris: Stock, 1994.
¹⁴ См. интерпретацию колебаний уровня смертности начиная с 1970-х гг. в: Avdeev А., Blum A., Zakharov S., Andreev Е. Réaction d'une population hétérogène a une perturbation. Un modèle d'interprétation des évolutions de la mortalité en Russie // Population. 1997. Vol. 52. №1. P. 7-44.
¹⁵ В частности, оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком: Avdeev A., Monnier А. A la découverte de la fécondité russe contemporaine // Population. 1994. Vol. 49. №4-5. P 859-901.
¹⁶ Захаров С. Демографический анализ эффекта мер семейной политики в России 1980-х гг. // Т. М. Малева, О. В. Синявская (ред.). Родители и дети, мужчины и женщины в обществе. Выпуск 1. — М.: НИСП, 2007. С. 267-312.
¹⁷ См. об этом: Badurashvili I., Cheishvili R., Kapanadze E. el al. Gender Relations in Modern Georgian Society. UNFPA-GCPR. — Tbilisi, 2008. — 86 p.