Демографическая статистика как инструмент социально-экономической политики

В.С. Мхитарян¹, О.В. Кучмаева²

Серьезные изменения, происходящие на протяжении последних лет во всей социальной сфере, пробуждают исследовательский интерес к изменениям в методологии и практике проведения социальных исследований. В анализе сложной структуры современного общества все большую роль начинает играть статистика. Трудно не согласится с Р.К. Рокуэллом в том, что «основой современных социальных наук является систематическая регистрация многочисленных эмпирических характеристик общества»³.

Целью современного развитого государства, позиционирующего себя как социальное государство, выступает обеспечение достойного уровня и качества жизни населения на основе экономического роста. Детальная оценка уровня жизни, его дифференциации, результативности политики доходов невозможны без привлечения данных демографической статистики.

В частности, по данным выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств, величина среднедушевых располагаемых ресурсов в 2007 году в домохозяйствах с одним ребенком в возрасте до 16 лет составила 9305,5 руб. в месяц, с двумя детьми — 7724,4 руб., с тремя детьми — 4730,4 руб., с четырьмя и более детьми — 2507,4 руб.

Анализ ситуации в контексте социально-демографических групп населения и домохозяйств позволяет сделать вывод, что в худшем положении оказываются семьи с несколькими детьми. Домохозяйства с разным числом детей существенно различаются и по среднедушевому приросту сбережений, и по их доле в располагаемых ресурсах, а так же по структуре потребительских расходов. Максимальные размеры сбережений и темпы их роста характерны для малодетных семей.

Наиболее часто в категорию бедных по-прежнему попадают многодетные семьи, особенно это касается семей, проживающих в малых городах и сельской местности. Как положительную тенденцию можно отметить некоторое сокращение в разрыве между уровнем жизни семей с одним ребенком и более многодетными семьями, хотя отставание благосостояния многодетных семей все еще очень велико (рис. 1).

Рисунок 1. Располагаемые ресурсы в домохозяйствах с детьми, 2007 г.,  в среднем на 1 члена домохозяйства, руб. в месяц

В 2005 году располагаемые ресурсы в домохозяйствах с одним ребенком были больше, чем с двумя, тремя и четырьмя детьми на 36,5 %, в 2,3 раза и в 4,0 раза соответственно, а в 2007 г. эти цифры составили 20,5%, 96,7% и 3,7 раза.

Охарактеризовать отдельные параметры уровня жизни семей с детьми позволяет и структура потребительских расходов. В структуре потребительских расходов домашних хозяйств с детьми в возрасте до 16 лет значительную долю занимают расходы на питание. В целом по домохозяйствам эти расходы составляют 35% от всех расходов семей, однако, если в домохозяйствах с одним ребенком доля этих расходов 28,6%, то в домохозяйствах с четырьмя и более детьми – 46% (рис. 2). Надо отметить, что за последний год доля расходов на питание сократилась по всем категориям семей (для сравнения: в 2006 г. в среднем по всем семьям с детьми она составляла 37%, у однодетных - 34%, а в семьях с четырьмя и более детьми – 58%), что может косвенно свидетельствовать о некотором повышении уровня жизни семей с детьми.

Рисунок 2. Структура потребительских расходов домохозяйств с детьми в 2007 г., %

За 2007 год значительно увеличилась доля расходов на покупку непродовольственных товаров, причем если для однодетных увеличение составило всего 2,1 процентных пункта то для домохозяйств с тремя детьми – 8,8, с четырьмя и более детьми – 10,2 процентных пункта.

Однако  сохраняются значительные различия в питании семей, проживающих в городской и сельской местности, между многодетными и малодетными семьями. В сельской местности значительно больше, чем в городах употребляют хлеба и хлебобулочных изделий, макарон и круп, а также картофеля. При этом потребление мяса, рыбы, овощей и фруктов значительно ниже, чем в городах.

Анализ показал, что при увеличении числа детей в семье резко возрастает потребление хлеба и хлебобулочных изделий (табл. 1), а всех остальных продуктов, наоборот, резко снижается. Особенно это касается потребления мяса и мясопродуктов (разрыв между домохозяйствами с 1 ребенком и домохозяйствами с 4-мя и более детьми составляет 1,6 раза), рыбы и рыбных продуктов (1,4 раза), овощей (1,3 раза).

Таблица 1. Потребление основных продуктов питания в домохозяйствах с детьми в 2007 г. (по данным обследования бюджетов домохозяйств)

Важнейшей характеристикой жизнедеятельности семей выступают их жилищные условия. С учетом использования различных источников информации, разнятся оценки, позволяющие получить представление  о реальной возможности семей улучшить свои жилищные условия.

Исходя из российских реалий, очень хорошими жилищными условиями следует признать такие, при которых число комнат превышает число членов семьи хотя бы на одну комнату.

Чтобы охарактеризовать жилищные условия семей с детьми, надо рассчитать соответствующие показатели для частных домохозяйств, состоящих из трех человек и более. В 71% таких семей есть дети до 18 лет.

Среди членов семей из трех и более человек, проживающих в индивидуальных домах, отдельных и коммунальных квартирах, только 3,1% имеют очень хорошие жилищные условия – число членов семьи меньше числа комнат (табл. 2). Хорошие жилищные условия (число комнат равно числу членов семьи) имеет 16,8% семей. Всего лишь около 20% членов семей из трех и более человек имеют хорошие и очень хорошие жилищные условия, а у остальных 80% эти условия хорошими признать нельзя. В том числе у 38% жилищные условия можно признать более или менее удовлетворительными – не хватает «всего лишь» одной комнаты, а у 41,6% эти условия неудовлетворительны – не хватает по две комнаты и более. Нехватка жизненного пространства может вызывать напряженность в отношениях между членами семьи, включая детей, отрицательно сказывается  на их психологическом самочувствии⁴.

Таблица 2. Распределение населения РФ по числу занимаемых комнат и размеру домохозяйств (по данным переписи 2002 года, в %)

По данным выборочного обследования домашних хозяйств 2006 г., среди всех домохозяйств, не удовлетворенных своими жилищными условиями, 65,8% ответили, что их квартира (дом) слишком тесные (от 77,9% среди домохозяйств с 1 ребенком до 86,0% среди домохозяйств с 4-мя и более детьми). По оценкам некоторых специалистов, 66,5% всех российских семей и 85,1% семей с детьми нуждаются в улучшении характеристик жилья, при этом дополнительная площадь требуется 40,8% всех домохозяйств и 72,9% домохозяйств с детьми до 18 лет⁵. Однако лишь 19,6% планируют улучшить свои жилищные условия (вероятно, реально оценивая свои возможности). Около 8% собираются купить жилье (другое или еще одно) – 10,7% среди однодетных и 2,8% среди домохозяйств с 4-мя и более детьми.

Показатели демографической статистики позволяют оценить и эффективность мер экономической и социальной политики. Так, говоря о результатах реализации городских жилищных программ в г. Москве, можно говорить о масштабах и росте затрат на реализацию программ. Однако сопоставление численности семей, охваченных жилищными программами, и данных о численности различных категорий семей, проживающих в городе, позволяет оценить эффект как незначительный. Так, в 2007 г. в рамках реализации программы обеспечения жилыми помещениями были улучшены жилищные условия 3,2% многодетных семей, 2,4% проживающих в столице  детей-инвалидов, около 0,4% «одиноких» матерей.

Использование данных демографической и социальной статистики в сочетании с методами многомерного статистического анализа позволяют, в частности, выявить типологические группы регионов с точки зрения потребностей в платных социальных услугах со стороны пожилых граждан⁶. Право на получение бесплатных социальных услуг в регионах России преимущественно имеют одиноко проживающие пенсионеры с доходами ниже прожиточного минимума.

В качестве исследуемой совокупности были взяты 88 субъектов РФ (2006 г.). Многомерная классификация проводилась, исходя следующих показателей, характеризующих социально-экономическую ситуацию в регионе: Х₁ – соотношение среднего размера пенсии и установленного размера прожиточного минимума в регионе (%), Х₂ - доля лиц пенсионного возраста среди общей численности населения (‰), Х₃ – доля одиноких пенсионеров среди общей численности населения (%). Первый показатель был взят для характеристики уровня бедности рассматриваемой категории лиц и оценки возможности оплачивать дополнительные социальные услуги. Второй показатель характеризует процессы старения в регионах РФ. Третий показатель использовался для анализа  численности группы лиц наиболее нуждающихся в дополнительных  платных социальных услугах.

Классификация была осуществлена методом k-средних, то есть с первоначально заданным числом групп. В нашем случае число кластеров, с учетом количества рассматриваемых объектов и используя метод экспертного подбора, получилось равным 4. Именно с таким числом кластеров получается наименьшая вероятность ошибки  по каждому показателю (табл. 3).

Первый кластер характеризуется тем, что в него попали регионы,  отличающиеся наиболее сложной экономической ситуацией – средний размер пенсии в большинстве случаев «не дотягивает» до прожиточного минимума, установленного в данном регионе. В основном это регионы Севера и Дальнего Востока страны с относительно молодым населением и очень сложной экономической ситуаций в целом.  В силу ряда климатических и географических причин во многих из регионов, попавших в этот кластер стоимость жизни и расслоение населения по доходам  весьма велики (это относится и г. Москве, попавшему в этот кластер).

Таблица 3. Среднее значение признака в каждом кластере

Значительный миграционный приток, в основном, более молодого населения и отток пожилого населения на постоянное место жительства в другие регионы объясняет тот факт, что доля пожилого населения в этом кластере отнюдь не очень велика. Поэтому потребность в дополнительных социальных услугах в этих регионах может быть оценена как средняя (доля одиноких пенсионеров также не велика). Причем реализации этой потребности мешает крайне низкий уровень жизни лиц пенсионного возраста в регионах данного кластера.

Второй кластер, в который попало наибольшее число регионов - 35, характеризуется весьма благополучной социально-экономической ситуацией. Здесь наблюдается наибольшее среди других кластеров превышение среднего размера пенсии над прожиточным минимумом – 22%. Доля пенсионеров (270 чел. на 1000 жителей) и  доля одиноких пенсионеров (12,8%) достаточно велики, что говорит о возможной весьма высокой потребности граждан пенсионного возраста в дополнительных услугах. В этот кластер вошли регионы, уже имеющие развернутое законодательство, касающееся оказания платных услуг гражданам пожилого возраста и инвалидам (например, Республика Татарстан, Ростовская и Калужская области и др.).

Третий кластер самый немногочисленный, он характеризуется положением, сильно отличающимся от среднероссийского: очень невысокой долей лиц пенсионеров вообще и, в том числе, и одиноких. С точки зрения показателей бедности, кластер неоднороден: в него вошли и как весьма небогатые регионы Северного Кавказа, так и весьма обеспеченные «нефтегазовые» регионы Западной Сибири. Несмотря на то, что в вошедшем в кластер Ханты-Мансийском АО оказание платных услуг пожилым гражданам успешно развивается, в целом нуждаемость в такого рода услугах здесь невелика. В Республиках Северного Кавказа традиционно лица старшего возраста живут в семьях, которые о них заботятся, а на Севере доля пенсионеров невелика (из-за экстремального климата большинство из них стремится уехать).

Четвертый кластер по своим характеристикам близок ко второму. Регионы, в него вошедшие, весьма перспективны с позиции развития платных социальных услуг: уровень бедности незначительно выше, чем во втором кластере, но ниже,  чем в первом и третьем. Однако, нуждаемость в дополнительных услугах может быть еще выше – в этом кластере не только наибольшая доля пожилых (в него вошла самая демографически старая Рязанская область), но и самый большой  процент одиноких пенсионеров. Надо сказать, что этот кластер наиболее однороден (если не учитывать Корякский АО и Сахалинскую область), как в пространственном (Европейская часть страны), так и социально-экономическом и демографическом отношении. Поэтому в этих регионах легче использовать уже имеющийся положительный опыт субъектов РФ из этого же кластера (например, Нижегородской и Псковской областей).

После проведения по каждому кластеру качественного анализа можно сделать общий вывод, что регионы, входящие в состав второго и четвертого кластеров наиболее перспективны с точки зрения успешного развития в них дополнительного платного социального обслуживания.

Вместе с тем, мы можем о необходимости  статистического анализа и мониторинга целевых социальных мер и программ. В настоящее время в стране отсутствует механизм сбора данных, позволяющий проводить систематический и всеобъемлющий сбор количественных и качественных данных, осуществлять оценку эффективности мероприятий, осуществляемых в интересах различных групп населения, семьи и детей. Важным представляется переход к более широкой публикации данных, характеризующих реализацию целевых социальных программ. В ряде случаев решения в области социальной политики принимаются скоропалительно, предоставляемые показатели не отражают реальную ситуацию, прогнозные оценки и плановые цифры не имеют достаточного обоснования.

В качестве примере обратимся к реализации мер по оказанию помощи семьям, взявшим на воспитание ребенка. Начиная с 2007 г. на содержание 1 ребенка в семьях опекунов (попечителей) или приемной семье выплачивают не менее 4000 рублей в месяц, а размер оплаты труда приемных родителей составляет не менее 2500 рублей в месяц. Единовременное пособие  при всех формах  устройства детей, лишенных родительского попечения, в семью составляет 8000 тыс. рублей. Для определения суммы предоставляемых регионам России субвенций и субсидий на данные целевые выплаты на региональном уровне была произведена прогнозная оценка численности детей, лишенных попечения родителей и передаваемых в 2007 г. в семьи.

Вероятнее всего, что при определении прогнозной численности детей, которые должны были быть  переданы в 2007 г. под опеку, попечительство и в приемную семью, специалисты в регионах исходили из аналогичных показателей за 2005 г. Если исходить  из достоверности прогнозных оценок численности детей, которых предполагалось в 2007 г. передать под опеку, попечительство и в приемную семью, то вводимые меры материальной поддержки должны привести к  увеличению численности детей, передаваемых в приемную семью, в 4,2 раза. Наряду с этим численность детей, передаваемых  под опеку, попечительство, должны были увеличиться на 3%.

В подавляющем большинстве случаев речь идет о весьма значимом увеличении численности детей,  передаваемых в приемную семью. Например, в Южном федеральном округе – в 8,3 раза, Уральском федеральном округе – в 10 раз, Сибирском федеральном округе – в 9,5 раз, Дальневосточном федеральном округе – в 8 раз. Вызывало сомнение, что введение выплат может в течение года привести к столь значительному увеличению показателей. Анализ данных за 2007 г. показал, что реальное увеличение численности детей, передаваемых на семейное жизнеустройство, составило 5%. Подобное отношение к использованию данных статистики способствует снижению уровня доверия к достоверности статистической информации.

В целом корректность и обоснованность использования статистических методов в разработке и реализации целевых социальных программ оставляет желать лучшего.

Так, сопоставление целевых ориентиров Концепции демографической политики РФ до 2025 г. с прогнозами Росстата заставляет усомниться в реальности их достижения (табл. 4). Реализация Концепции демографической политики РФ до 2025 г. предполагает:

• обеспечить постепенное увеличение численности населения (в том числе за счет замещающей миграции) до 145 млн. человек;
• увеличить ожидаемую продолжительность жизни до 75 лет;
• увеличить в 1,5 раза по сравнению с 2006 годом суммарный коэффициент рождаемости, снизить уровень смертности в 1,6 раза;
• обеспечить миграционный прирост на уровне более300 тыс. человек ежегодно.

Таблица 4. Перспективы демографического развития России до 2025 г.

Опираясь на проведенные исследования⁷, можно предположить, что увеличение суммарного коэффициента к 2025 г. в 1,5 раза потребует увеличения суммы детских пособий в 3 с лишним раза. Насколько это реально и достижимо в российских условиях?

Возникает вопрос: каким образом определялась достижимость показателей при условии реализации плановых мер?

В разработке и реализации целевых социальных программ можно выявить лишь отдельные попытки научно обоснованного подхода к использованию статистических показателей и методов для определения эффективности реализуемых мер. Стратегия Правительства Москвы по реализации государственной политики в интересах детей на 2008-2017 гг. "Московские дети" предусматривает реализацию мер по 10 направлениям:

1. Наилучшие условия для рождения;
2. Охрана здоровья и здоровый образ жизни;
3. Ребенок в семейном окружении. Дети-сироты и дети, оставшиеся  без попечения родителей. Семейное устройство детей и профилактическая работа с семьями;
4. Дети-инвалиды и дети с особыми потребностями;
5. Ребенок в образовательной среде;
6. Ребенок в культурной среде;
7. Ребенок в социальном окружении;
8. Ребенок в мире новых технологий. Передача интеллектуального потенциала. Кадры для реализации Стратегии;
9. Ребенок в городском пространстве;
10. Ребенок в трудной жизненной ситуации.

Реализация Стратегии будет включать: сбор данных, в том числе - от  московских и федеральных органов исполнительной власти и учреждений, а также путем опросов граждан; выработку вариантов вероятных сценариев реализации Стратегии, в частности, в зависимости от выделяемого финансирования; принятие основного  сценария, определение прогнозируемых  по годам значений индикаторов Стратегии.

Важным вопросом является доступность данных, позволяющих анализировать масштабы и вовлеченность нуждающихся категорий населения в оказание таких видов помощи и целевых программ, как «материнский капитал», родовые сертификаты, жилищная ипотека, субсидии. Проблемным является исследование с помощью статистических данных социальной ответственности бизнеса в России. Специалисты отмечают, что вопрос включенности домохозяйств в процесс монетизации льгот проанализирован достаточно слабо, поскольку доступная статистика не оперирует показателями, позволяющими измерить ее эффекты на уровне отдельных домохозяйств или людей⁸. Важна оценка реализуемых мер, направленных на улучшение демографической ситуации, оказание помощи семье и детям. Сокращение масштабов разработки данных учета естественного движения населения в 1997 г. привело к тому, что, в частности, невозможно оценить: явилось ли следствием  введения т.н. «материнского капитала» увеличение численности детей, родившихся у матери вторыми по очередности рождения.

Собираемые данные подчас недоступны для научного сообщества, нет возможности применять методы многомерного анализа на основе микроданных. Отсутствует единый подход в определении возрастной группы «дети». В ряде случаев в собираемых и обрабатываемых данных официальной статистикой идет речь о детях в возрасте до 18 лет (в соответствии с международными критериями), в ряде случаев (оценка уровня жизни домохозяйств в ходе бюджетных обследований, уровень травматизма) – дети в возрасте до 16 лет.

Необходима корректировка форм сбора данных, характеризующих положение детей, уточнение программ разработки с учетом потребностей обоснованной социальной политики.

Собираемая государственной отчетностью данные не всегда удовлетворяют потребность социальной практики. Так,  оценка предоставляемых системой учреждений социального обслуживания семьи и детей услуг осуществляется на основе  форм, не являющихся государственной отчетностью.

В целом сложившаяся ситуация с «белыми пятнами» в исследовательском поле социальной статистики, как представляется, обусловлена двумя обстоятельствами. Во многом существующая система статистического наблюдения оказалась не способной обеспечить достоверной информацией исследования в области социальной политики. Динамичное развитие и усложнение социальной политики привело в последние годы к отставанию статистической теории и практики  от потребностей социального управления. Кроме того, в отличие от многих экономических задач, в решении которых  заинтересованы рыночные структуры (финансовая, банковская и таможенная статистики, статистика рынка товаров и услуг), в оценке  эффективности социальной политики заинтересовано, прежде всего, государство, органы государственного управления разного уровня. Отсутствие  внятной социальной политики как таковой привело к невостребованности прикладных исследований в области социальной политики и социальной защиты населения, а отсюда – к слабому финансированию исследовательских проектов в этой области.

Подчас представляется, что проблемы со сбором статистической информации, отсутствием обоснованного подхода к формированию системы достоверных индикаторов эффективности целевых социальных программ обусловлены незаинтересованностью органов управления в получении механизма, позволяющего отслеживать результативность предпринимаемых мер и финансовых затрат.

Все вышеизложенное обуславливает необходимость и актуальность в современной России проведения научно-обоснованного мониторинга реализации социальной политики, основанного на достоверных показателях, включая и данные статистической отчетности.

¹ ГУ ВШЭ.
² МЭСИ.
³ Рокуэлл Ричард К. Статистическая обработка данных – эмпирическая основа социальных наук.//Всемирный доклад по социальным наукам. Изд. ЮНЕСКО-изд.дом «Магистр –пресс», 2002. с. 156.
⁴ Кучмаева О.В., Алексеева Л.С., Иванова Н.П., Марыганова Е.А., Мирсагатова М.Н., Петрякова О.Л., Синельников А.Б. Научный отчет «О положении семей в Российской Федерации». Учреждение РАО «Институт семьи и воспитания (НИР по заказу Минздравсоцразвития РФ). Рукопись, 2008 г.
⁵ Овчарова Л.Н., Пишняк А.И., Попова. Новые меры поддержки материнства и детства: рост уровня жизни семей с детьми или рост рождаемости. Анализ мер поддержки материнства и детства, внедренных в 2007 году в Российской Федерации. М.: НИСП, ЮНИСЕФ, 2007 г. с.13-24
⁶ Лотова И.П., Кучмаева О.В., Новикова М.А., Петрякова О.Л. Научный отчет «Анализ практики и предложения по внедрению платных услуг в социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов». Учреждение РАО «Институт семьи и воспитания (НИР по заказу Минздравсоцразвития РФ). Рукопись, 2007 г.
⁷ Gauthier A. H., Hatzuis J. Family benefits and fertility: an econometric analysis. Population studies, №51, 1997.
⁸ Овчарова Л.Н. Социальная защита населения: виражи реформ последних лет.//  Социальная функция государства в экономике XXI века. Материалы конференции. М.: Макс Пресс, 2007. - С. 141