Раса и расовая политика в современной Бразилии

Г. Данилова¹
(Опубликовано в журнале "Мировая экономика и международные отношения", № 1, Январь 2009, C. 94-103)

Проблематика расы, расовой политики постоянно актуальна для Бразилии, где, как и в большинстве латиноамериканских государств, наряду с белым населением проживает значительное количество африканцев, индейцев, выходцев из Азии и их потомков. Сегодня проблемы расизма, расовой дискриминации и политики в этой области приобретают особую остроту, поскольку тесно переплетаются с проблемами социального характера.

Немного истории

Дискуссии на расовую тему начались в Бразилии еще в конце XIX в., после обретения политической независимости. Перед национальной элитой стояла сложная интеллектуальная дилемма. С одной стороны, бразильскому обществу была свойственна расовая разнородность. С другой стороны, бразильские элиты стремились следовать европейским стандартам во всех сферах. Между тем к концу девятнадцатого столетия в ряде европейских биологических теорий небелые, особенно африканцы и индейцы, расценивались как "низшая раса", а смешение кровей осуждалось.

Бразильские элиты пытались справиться с этим противоречием, адаптируя западные теории человеческого различия и наследственности к своей реальности. Направленность официального дискурса о нации была антирасистской и гомогенизирующей. Бразильские интеллектуалы игнорировали "научное" порицание расового смешения и утверждали, что Бразилия может двигаться к прогрессу через неуклонное "беление" населения путем продолжительного расового смешения с иммиграцией из Европы².

Основываясь на таком подходе, государство пыталось стимулировать европейскую иммиграцию и препятствовать "цветной". В 20-е годы прошлого века в Конгрессе Бразилии неоднократно предлагались законопроекты о запрете въезда в страну "человеческих существ черной расы". Ограничение на въезд темнокожих иммигрантов получило законодательное оформление в Конституциях 1934 и 1937 гг.

В результате идеология и политика расового смешения в Бразилии в первой трети XX в. оказались по сути расистскими. Правда, отношение общества к этой проблеме на рубеже 20-30-х годов стало меняться, в первую очередь благодаря социологу, историку и писателю Ж. Фрере. В своей книге "Господа и рабы" Фрере утверждал: поскольку смешанные браки давно стерли границы между этническими группами, в стране сложилась расовая демократия. Он рассматривал бразильское смешение рас как модель цивилизации, которую надо признать и, возможно, даже экспортировать.

Идеи Фрере активно использовали демократические силы, пришедшие в Бразилии к власти во второй половине 40-х годов прошлого века. Расовая политика смягчилась, и к 50-м годам окончательно установилась видимость расовой гармонии. В ее основе лежала концепция мультирасового общества - высшего достижения расовой демократии, характеризующегося равенством всех трех рас и отсутствием дискриминации.

Теория расовой демократии имела мало общего с реальностью. Масштабное исследование, проведенное в 1951 г. при поддержке ЮНЕСКО, не только не подтвердило мысль о положительном влиянии метизации на жизнь нации, но и выявило глубокую расовую дискриминацию во всех сферах общественной жизни, наличие расовых предрассудков. Положение не изменилось и впоследствии. В 1988 г. в ходе социологического опроса 97% бразильских граждан заявили, что у них нет предубеждений в данной сфере, но 98% тех же респондентов отметили, что знают других людей, у которых такие предубеждения имеются. "Каждый бразилец чувствует себя островом расовой демократии, окруженным со всех сторон морем расистов", - иронизировали авторы опроса³. Вероятно, именно с учетом этой ситуации в 1989 г. был принят Закон 7.716, расценивающий расизм как преступление и предусматривающий наказание за него⁴.

В 1995 г. президент страны Ф.Э. Кардозу публично заявил, что в Бразилии всегда существовала расовая дискриминация темнокожего населения. Тогда президента поспешили обвинить в разыгрывании "расовой карты" ради собственных политических интересов. Однако в начале нынешнего столетия, в 2001 г., после Дурбанской конференции по проблемам расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости, началось по-настоящему серьезное и массовое обсуждение расовой проблемы. Одновременно правительство наметило ряд акций, нацеленных на поддержку афро-бразильской части населения. Но большая часть общества не поддержала эти меры, мотивируя свою позицию невозможностью определить, кто является бенефициарием такой политики. Ее противники задавались вопросом: "Как мы можем ввести программы для поощрения черных, когда мы даже не можем определить, кто черный?⁵.

Расовая неопределенность

На сегодняшний день в Бразилии вопрос "кто черный?" отнюдь не является риторическим. Казалось бы, ответить на него легко. Ведь здесь, в отличие от большинства латиноамериканских стран, пункт "раса" входит в вопросник государственной переписи с 1940 г. Но дело не в цифрах, позволяющих судить о соотношении афро-бразильского и евро-бразильского населения, а в том, кто и что формирует представление о расовой классификации в Бразилии, и какое место в ней занимают цвет, раса и идентичность.

Главное отличие расовых отношений в Бразилии (например, от США) - отсутствие биполярной "черно-белой" кастовой классификации. Расовая идентичность в Бразилии не определяется происхождением. В США, в соответствии с печально известным законом о "капле крови", дети, имеющие черного родителя или прародителя, считаются черными независимо от фенотипа и расы другого родителя. Бразильская же расовая идентичность определяется фенотипом, то есть цветом кожи, волос, глаз и т.п. Поэтому она может оказаться неодинаковой у родных братьев и сестер. Один из двух братьев может быть идентифицирован как белый, а другой как черный⁶.

Неудивительно, что вопрос о расе в бразильской государственной переписи звучит так: Qual e a sua cor? - Какого вы цвета? Цвет - это бразильский эквивалент английского термина "раса", учитывающий сочетание физических характеристик (цвет кожи, тип волос, форму носа и губ)⁷.

Одним из важнейших источников формирования бразильской расовой идентичности является государство. Именно оно устанавливает и институционализирует специфические расовые/цветовые категории переписи и статистических опросов. При переписи используются две цветовых категории для потомков африканцев: прето (черный) для темнокожих и пардо (коричневый) для мулатов и метисов. Еще три категории - бранко (белый), амарело (желтый) и индижена (коренной) - описывают потомков европейцев, азиатов и индейцев.

Однако при этом критерии принадлежности к той или иной группе официально не определены. Поэтому приведенное разделение часто вызывает несогласие у некоторых групп бразильского населения, особенно тех, кто относится к официальным группам прето и пардо. Афро-бразильские активисты полагают, что отличие между этими группами "оказалось настолько же произвольным и субъективным, насколько бесполезным; оно заставляет людей, слабо разбирающихся в ситуации, принимать более мелкую группу прето за всех афро-бразильцев⁸.

Другим источником формирования расовой идентичности являются представления самих бразильцев о своей расовой принадлежности. Еще в 1976 г. в демографический оборот была официально введена открытая категория расы и цвета, которая не ограничивала классификацию выбора опрашиваемых четырьмя группами (белый, черный, желтый и коричневый). В результате бразильцы разделились на 135 различных цветовых категорий. 94% спонтанно приняли категории белый, светлый, темнокожий, морено (коричневый, желто-коричневый, темный или просто темноволосый), пардо и черный, в то время как остальные распределились в другие 129 групп⁹.

Серьезные вариации в цветовом самоопределении влекли за собой провал любой попытки количественного анализа расовой ситуации. С 1980 г. было решено ограничить выбор четырьмя категориями - бранко, пардо, прето и амарело/индижена. Категория пардо распространялась на всех индивидов мультирасового происхождения, не классифицируемых как белые, черные или желтые. Наконец, исключительно важным было сохранение принципа самоидентификации.

Перепись 1980 г. показала, что 54% жителей страны относили себя к бранко, 38% - к пардо и 5,9% - к прето, 0,7% респондентов определили себя как амарело¹⁰. Но термин "пардо" несет в себе наибольшую неопределенность. Респонденты пользовались им для самоидентификации при принудительном выборе (в отсутствие категории морено), а при возможности свободного выбора, как правило, выбирали последнюю.

Итак, расовая классификация вносит большую долю неопределенности в систему расовых отношений Бразилии. Вместе с тем на расовую идентичность оказывает огромное влияние идентичность классовая. Очень темнокожие и к тому же бедные бразильцы считаются и считают себя прето, а люди с тем же цветом кожи, но с более высоким статусом обозначаются и обозначают себя как пардо или морено, или в других терминах, близких к белому концу цветового спектра. "Лица среднего и смешанного фенотипа могут быть названы белыми, если они хорошо одеты и играют [социально] престижные роли"¹¹. Исследователи отмечают также "возможность мобильных индивидов, которые идентифицируют себя, например, как прето, после повышения социально-экономического статуса переклассифицироваться в пардо"¹².

Расовая неопределенность увеличивается к темному концу цветового спектра. Одновременно происходит искусственное раздувание категорий бранко и пардо и сужение категории прето, так как многие афро-бразильцы предпочитают относить себя к первым двум группам¹³.

По мнению американского исследователя Е. Теллза, бразильские расовые отношения можно рассматривать на горизонтальном и вертикальном уровнях. Такие феномены, как сегрегация, расовое смешение и смешанные браки, Теллз относит к горизонтальным отношениям, тогда как социальное исключение и маргинализацию - к вертикальным. Горизонтальные отношения сопрягаются с уровнями социальной коммуникации, социальной дистанции или со спецификой конструирования пространства социальными группами, а вертикальные - с экономическим положением или экономическим же неравенством. В дальнейшем мы будем опираться на данную типологию, которая представляется удобным инструментом исследования, поскольку позволяет взглянуть на бразильские расовые отношения одновременно в формальном (вертикальный уровень) и неформальном (горизонтальный уровень) разрезах.

Горизонтальные и вертикальные расовые отношения

В целом в Бразилии совершенно четко и недвусмысленно выражается отношение к афро-бразильцам. Они, особенно жители Северо-Востока, нордестинос, являются предметом насмешек и оскорблений. Северо-Восток, и в частности штат Баия, являются средоточием африканской культуры, здесь около 90% населения имеют африканские корни. Нордестинос называют различными уничижительными именами. Быть нордестинос означает носить культурное клеймо. Среди бразильского населения существует мнение, что "баиянцев нельзя считать настоящими бразильцами", так как они "сохраняют слишком много африканских культурных черт"¹⁴.

Однако на горизонтальном уровне отношения между расовыми группами представляются если не гармоничными, то, по крайней мере, стремящимися к пресловутой "расовой демократии". Ведь, как замечают многие специалисты, в сфере межличностных отношений бразильцы с их стремлением к примирению, терпимостью, приветливостью отличаются от жителей испаноязычных латиноамериканских стран. Бразильский стиль жизни уходит корнями в культурно-историческое наследие: традиции совместного проживания разнообразных этнических групп, децентрализованного управления, более терпимой католической церкви.

В 1996 г. журнал Veja опубликовал результаты исследования на тему "Что бразильцы думают о себе". Исследование показало, что 88% бразильцев считают себя более радостными, а 78% - более заботливыми, чем другие нации. Однако 51% респондентов подчеркнули, что национальной характеристикой бразильцев является крайняя предубежденность¹⁵.

Именно данный аспект национального характера порождает расовую неопределенность и феномен, известный под названием "сердечный расизм". Этот термин, введенный в научный оборот в середине 90-х годов, обыгрывает тот факт, что в Бразилии раса одновременно и существует, и не существует в зависимости от ситуации и контекста. В исследовании института DataFolha (1995 г.) 89% респондентов согласились, что их общество действительно обладает расистскими чертами, но только 10% признали, что они сами расисты¹⁶. "Бразильцы открыто дискриминируют черных, но сопротивляются любому признанию своей способности к дискриминации", - отмечал бразильский социолог Ф. Фернандес. Он охарактеризовал эту особенность как своего рода реакционный предрассудок. Его суть в том, что бразильцы осведомлены о своем расизме, признают его наличие, но не желают делать из этого проблему.

Наряду с "сердечным расизмом", горизонтальные расовые отношения характеризуются отрицанием дискриминации теми, на кого она распространяется. Огромное количество афро-бразильцев и мулатов отрицают, что становились ее жертвами, утверждая одновременно, что знают друзей или членов семьи, которые ей подвергались.

Таким образом, горизонтальный уровень демонстрирует противоречивость расовых отношений в Бразилии. Здесь существуют расовое смешение и межличностная сердечность, но они не влияют на расовую иерархию и дискриминацию.

На вертикальном уровне расовая дискриминация проявляется отчетливее, чем на горизонтальном. Ее основным выражением служит значительное социально-экономическое неравенство разных групп населения. На смену расовой неопределенности приходит вполне определенная расовая классификация, позволяющая осуществлять дискриминацию в получении доходов, распределении материальных благ и доступе к социальному капиталу.

Связь между цветом кожи и местом в социально-экономической структуре выявлена и исследована в многочисленных работах бразильских и англо-саксонских ученых. Так называемые "колоризм" (дискриминация по цвету кожи) и "классизм" (дискриминация по принадлежности к классу) являются основными составляющими дискриминации афро-бразильской категории населения. Корреляция между расой и классом емко и лаконично выражена в афро-бразильской поговорке: "Бедный белый - черный, богатый черный - белый".

Расизм и бедность неразделимы - об этом свидетельствуют данные статистики. Почти треть населения живет за официальной чертой бедности; около 70% бедных составляют афро-бразильцы. Особенно тяжелая обстановка сложилась в Баишада Флюминензе, огромном районе Рио-де-Жанейро, 90% населения которого - темнокожие. По классификации ВОЗ, это один из самых неблагополучных городских районов (городов) в мире. "В муниципалитетах Баишады, почти сплошь черных, нет канализации; дети играют в зловонии открытых водосточных желобов, которые несут отбросы через грязные, заполненные москитами улицы... Проказа и тропическая лихорадка практически не привлекают внимания властей"¹⁷.

Места проживания огромного количества бедных афро-бразильцев называются фавелы. Насилие в них достигает таких масштабов, что лишь один из трех жителей фавел доживает до 19 лет.

Сравнительно недавно Бразилия отличалась высоким показателем детской смертности, сопоставимым с неблагополучными в этом отношении африканскими странами. Сейчас данный показатель сократился на 72,4% по сравнению с 1970 г.¹⁸ Причем у евро-бразильцев детская смертность уже приближается к уровню развитых стран. А на Северо-Востоке она и сегодня превышает общенациональный показатель вдвое и по-прежнему соответствует африканским индикаторам. На бразильский Северо-Восток приходится четверть детской смертности всей Латинской Америки.

Различия между афро-бразильскими и евро-бразильскими показателями имеют место и во многих других сферах. Так, налицо существенный разрыв в продолжительности жизни у этих двух групп населения. В 40-х годах продолжительность жизни детей, родившихся у белых матерей, была эквивалентна 47,5 годам, а у афро-бразильцев - 40 годам. Впоследствии обе группы достигли значительного улучшения: к 80-м годам средняя продолжительность жизни для белых составляла 66,1 год, а для афро-бразильцев - 59,4 года¹⁹. Разрыв, таким образом, остался неизменным. Неграмотность в 1992 г. составляла среди белых 10,6%, среди черных - 28,7 и среди коричневых - 25,2%. К 1999 г. все показатели понизились (до 8,3, 21 и 19,6% соответственно); неравенство, как видим, сохранилось²⁰.

Характерной особенностью неравенства является так называемый "стеклянный потолок", когда восхождение афро-бразильцев по социальной лестнице на определенной ступени прерывается, и они упираются в непреодолимый барьер. "Стеклянный потолок" наиболее очевиден в бразильских образовательных учреждениях, где белые являются ведущими бенефициариями, а черные и коричневые исключаются, в основном по экономическим причинам. Образование зарезервировано для средних и высших классов, конституируемых белыми. Конечно, ситуация постепенно меняется: если в 1950 г. колледж или высшее учебное заведение закончили менее 0.25% афро-бразильцев, то к 1991 г. - примерно 4,5%²¹. Однако это очень небольшой показатель для огромного афро-бразильского населения.

Школьное образование для этой категории населения более доступно. Процент охваченных им существенно вырос в последние годы. Но и здесь белые опережают темнокожих: к 16 годам школу посещают 73,6% белых детей, тогда как афро-бразильских - 64,7%. Если в целом по стране срок обучения в школе составлял в 1992 г. 5,7 лет, а в 1999 г. - 6,6 лет, то в Баие - 4 и 5 лет соответственно²². И образование все равно "отбеливает" не настолько, чтобы устранить дискриминацию по признаку расы/цвета. Оно оказывает эффект на светлом конце цветового спектра, а на темный почти не влияет. Более того, по мнению исследователей, "чем больше небелые приближаются к белым по уровню образования, тем заметнее неравенство в доходах"²³.

"Стеклянный потолок" не обошел стороной ни высшие органы администрации, ни даже католическую церковь. В 1996 г. из 400 бразильских епископов только пятеро были темнокожими, а из 14 тыс. священников афро-бразильцы занимали лишь две тысячи должностей²⁴. "Я никогда не видела черного священника, и даже морено не видела, - рассказывает афро-бразильянка. - Говорят, что черные священники существуют..., но большинство священников белые"²⁵. До недавнего времени афро-бразильцы были крайне скудно представлены в государственной администрации. В 2002 г. к их числу принадлежало всего 4,4% членов конгресса; только один из 77 судей судов первой инстанции был африканского происхождения. Среди 970 федеральных судей афро-бразильцев насчитывалось менее 10%. В 1999 г. в Палате депутатов их доля составляла всего 2,9%. Она была несколько выше в Сенате, хотя тоже оставалась крайне малочисленной²⁶. Такое положение имеет место и на уровне штатов. Причем недопредставленность афро-бразильцев на Севере и Северо-Востоке гораздо выше, чем в других регионах страны. Очевидно, что расовая дискриминация не позволяет полноценно представлять афро-бразильский сегмент населения в высших и региональных органах власти.

В бразильском публичном пространстве есть "мягкие" области, в которых "быть черным - не помеха и иногда даже предмет престижа"²⁷. Это игра в домино, пляжный и обычный футбол, самба, карнавал, поп-музыка. В остальных сферах неравенство кажется еще более очевидным.

Для афро-бразильцев с их более низким уровнем образования характерен более ранний выход на рынок труда и доступ к менее престижной и менее квалифицированной работе. Системы трудовых и расовых отношений глубоко пронизаны наследием рабства. Особенно это ощущается в аграрном секторе и в сфере бытового обслуживания, где традиционно занято большинство афро-бразильцев. "По сравнению с промышленными фирмами, работодатели в сельскохозяйственном и бытовом секторах в большой мере осуществляют прямой личный контроль над своими работниками. Рабочие места относительно изолированы и закрыты от вторжения аутсайдеров, а большинство рабочих плохо образованны и не знают о своих правах. Поэтому даже благожелательные работодатели имеют большую патерналистскую власть над своими работниками"²⁸. В середине 90-х годов между белой, черной и коричневой группами бразильского населения сохранялись значительные различия в доходах. Так, в 1996 г. доходы черного и коричневого населения составили соответственно около 40 и 44% дохода белых занятых.

Важно отметить, что на рынке труда расизм соседствует с сексизмом (дискриминацией по половому признаку). Аналитики отмечают, что в 80-е годы рынок труда был больше сексистским, чем расистским: женщины в принципе получали меньшую, чем мужчины, зарплату, причем афро-бразильянки зарабатывали меньше белых женщин. Реальный средний доход белых женщин в 80-е годы превышал доход афро-бразильянок на 100%²⁹. Затем сексизм в определенной мере стал отступать на второй план, зато расизм выдвинулся на передние позиции: заработная плата белых женщин оказалась выше, чем у темнокожих мужчин. Положение темнокожих, особенно женщин, остается в этом смысле неудовлетворительным: темнокожие мужчины зарабатывают больше них в 1,7 раза, белые женщины более чем в 2.0 раза, а белые мужчины в 3,6 раза³⁰.

Таким образом, расовая дискриминация имеет место во всех сферах бразильской жизни и сочетается с социально-экономической дискриминацией (классизмом). Утверждение об "отбеливающем" свойстве денег в Бразилии не вполне справедливо. Даже достигнув довольно высокого уровня образования и доходов, афро-бразильцы продолжают пребывать в худших условиях жизни, чем белые: для них характерны более высокая детская смертность, меньшая продолжительность жизни, им менее доступны образование и "хорошие" рабочие места, они получают меньшую заработную плату³¹.

Все это указывает на укорененность стереотипного мышления на всех уровнях бразильского общества. Стереотипы пропитывают социальную сферу, проникают в средства массовой информации, школьные программы и литературу, которые описывают белую Бразилию и пренебрегают историей и культурой афро-бразильцев.

Итак, неравенство и дискриминация воспроизводятся и на горизонтальном, и на вертикальном уровнях расовых отношений. Несмотря на кажущуюся гармонию, подкрепляемую смешанными браками, расовой неопределенностью, сердечностью и отрицанием расизма, в горизонтальной системе отношений явно присутствуют расовые проблемы. Еще более заметен расизм в вертикальных отношениях, где он усилен классовой составляющей и подтвержден статистическими данными.

Государственная политика

Как уже говорилось, в первой трети XX в. политика государства в исследуемой области носила расистский характер. Он сохранялся до середины века. Диктатор Ж. Варгас, правивший страной в 1930-1945 гг., объявил черные объединения и движения вне закона. Дискуссии о правах афро-бразильцев в то время были невозможны, так как согласно идеологии диктатуры Варгаса, "каждый был сыном государства". Концепция расовой демократии, принятая на вооружение последующими демократическими правительствами, на практике не реализовывалась. Военная хунта, пришедшая к власти в 1964 г., формально поддерживала идею расовой демократии. В частности, Конституция, принятая в 1967 г., не допускала проявления предрассудков против расы и класса. Вместе с тем в то время прекратилась любая полемика по расовому вопросу. Цензура изымала из масс-медиа любую критику сложившихся расовых отношений. В переписи 1970 г. вопрос о расе был опущен, формально - из-за невозможности достижения определенности в отношении расовых категорий. Американский правительственный межамериканский фонд, давший гранты нескольким афро-бразильским общинам (за рост сознательности и социальной активности), был выдворен из страны. В 1968 г. репрессиям подверглась так называемая Школа Сан-Паулу. Работавшие в ее рамках известный бразильский антрополог Ф. Фернандес и его студенты Ф. Э. Кардозу (будущий президент страны) и О. Янни, выпустили исследование, где доказывали несостоятельность расовой демократии. Политически мотивированное увольнение Фернандеса, Кардозу и Янни из Университета Сан-Паулу в 1968 г. на двадцать лет закрыло эту исследовательскую тему³².

С середины 70-х годов начинается постепенное ослабление военного контроля - так называемое открытие режима. В эти годы афро-бразильские культура и религия приобрели официальное признание, получили новые возможности для роста и творчества. Были созданы новые афро-бразильские движения. В Баии появились новые формы черной культуры. СМИ окрестили этот процесс "реафриканизацией" Баии.

Но все это не означало немедленных изменений в бразильской расовой ситуации. При подготовке переписи 1980 г. власти снова попытались исключить вопрос о расе из анкеты. Только решительный протест со стороны демографов, ученых, афро-бразильских активистов и прессы вынудил пересмотреть это решение. Чиновники отступили, допустив включение в перепись 1980 г. двух вопросов о цвете в 25% экземпляров переписных анкет³³.

Поворотным моментом в грядущих изменениях расовых отношений стал 1988 г., когда была принята новая демократическая Конституция и праздновалось столетие отмены рабства в Бразилии. Конституция 1988 г. впервые в бразильской конституционной истории объявила расизм вне закона, декларировав, что "практика расизма составляет преступление, которое недопустимо и без срока давности заслуживает лишения свободы, согласно законодательству" (Ст. 5). В 1989 г. в результате усилий афро-бразильской общины был принят упоминавшийся выше Закон 7,716, конкретизирующий названные положения. В Конституции были зафиксированы и некоторые другие афро-бразильские достижения: определение границ земли современных общин киломбо (Ст. 68), положение о мультиэтническом и мультикультурном характере государства, означающее взятие государственными органами под защиту проявлений афро-бразильской культуры (Ст. 215), пункт об обязательном включении в учебные курсы истории положений о вкладе различных культур и этничностей в формирование бразильского народа (Ст. 242)³⁴.

Однако Конституция 1988 г., на которую возлагалось так много надежд, не привела к включению проблем расизма и расовой дискриминации в официальный дискурс. В этот период мало кто из бразильской белой политической элиты, даже принадлежавшей к левым партиям и движениям, обращался к расовому вопросу. Первым высокопоставленным политиком, поднявшим вопрос о расовых отношениях на государственный уровень, был Л. Бризола, губернатор штата Рио-де-Жанейро и руководитель Демократической трудовой партии, выступавшей за "коричневый социализм". Два афро-бразильца стали депутатами от этой партии в Конгрессе; Бризола также назначил афро-бразильцев на должности глав ряда секретариатов штата. Ассамблея штата Рио-де-Жанейро приняла в 1985 г. закон о запрещении расовой дискриминации в местах, являющихся общей собственностью жилых зданий. В 1991 г. Бризола создал в своем штате Чрезвычайный секретариат по защите и содействию черному народу (SEAFRO). СЕАФРО и его первый секретарь А. до Насименту должны были артикулировать и осуществлять государственную политику в отношении афро-бразильской общины Рио-де-Жанейро. Так, был открыт полицейский участок, специализировавшийся на преступлениях на расовой почве, велась работа с полицейскими по вопросам расовых различий и с учителями по вопросам включения афро-бразильской истории и культуры в учебные планы. Однако при следующей администрации СЕАФРО был запрещен.

Аналогичным образом закончились попытки борьбы другого прогрессивного губернатора Ф. Монтору (партия Бразильское демократическое движение) против расовой дискриминации в Сан-Паулу. Характерно, что даже в 1998 г., спустя три года после введения расовой проблемы в государственную политическую повестку президентом Ф. Э. Кардозу, в г. Белу Оризонти (штат Минас-Жерайс) прекратил работу Муниципальный секретариат по делам черных общин (SMACON). Такая судьба постигла его, несмотря на то, что создание СМАКОНа, инициатором которого был мэр города, явилось результатом длительного обсуждения в обществе и голосования в Городском совете³⁵.

В 1988 г. в Бразилии широко праздновалось столетие отмены рабства. Во время торжеств президент Ж. Сарней объявил о создании Культурного фонда Пальмерес, целью которого было "содействие сохранению культурных, социальных и экономических ценностей черного влияния в формировании бразильского общества". В честь столетия отмены рабства при федеральном Министерстве культуры была создана Консультативная группа (затем Комиссия). Но сколько-нибудь заметных изменений в политическом дискурсе, в оценке положения афро-бразильцев не наблюдалось. Американский исследователь Т. Скидмор писал: "Казалось, это идеальная возможность провести инвентаризацию в расовых отношениях спустя век после окончания рабства. Вместо этого шел поток самопоздравлений с тем, что расовая демократия помогла избежать травмы рабства..."³⁶.

До середины 90-х годов государством не предпринималось никаких аффирмативных акций (мер, призванных предотвратить дискриминацию меньшинств и обеспечить их представителям преимущественные шансы при поступлении на учебу и работу. - Ред.) в отношении афро-бразильцев. Первая попытка такого рода - законопроект о компенсации африканским рабам - не получила поддержки в Конгрессе. Лишь в 1995 г., когда президентом Бразилии стал Ф.Э. Кардозу, сам имевший африканские корни, расовая проблема была впервые озвучена на высшем уровне. В речи 20 ноября 1995 г. Кардозу заявил, что расовая дискриминация в отношении афро-бразильцев существовала в Бразилии всегда и повторил это, выступая на международном семинаре "Мультикультурализм и расизм: роль аффирмативных акций в современных демократических государствах": "Здесь, в Бразилии, мы постоянно живем, окруженные предрассудками и дискриминацией... Дискриминация в нашем обществе долго консолидировалась и постоянно воспроизводилась... Эту ситуацию нужно сделать открытой, чтобы мы могли осудить ее, и не просто словами, а через механизмы и процессы, которые приведут к превращению нашего общества в такое, где возникнут истинно демократические отношения между различными расами, классами и социальными группами"³⁷.

Кардозу внес в публичный дискурс то, что подспудно давно зрело в бразильском обществе. Многие обвиняли бразильского президента в "вынесении сора из избы", и его решимость пойти на такой шаг, безусловно, следует расценивать как проявление политической воли. Но, если бы Кардозу не решился на этот поступок, объективный ход событий, вероятно, привел бы к подобному финалу, хотя, может быть, и немного позднее.

В 90-е годы расовая ситуация улучшилась настолько, что афро-бразильские активисты начали издавать первый журнал для черной аудитории Raca Brasil, пользовавшийся большим успехом. Правда, многие бразильцы сочли его расистским, и в обществе развернулась дискуссия по этому поводу. Тогда же возник вопрос, как определить, кто является черным.

В 1996 г. была запущена Национальная программа по правам человека, предусматривавшая специальные меры по поддержке темнокожих бразильцев (например, поддержка частного бизнеса). В ней предлагалось принять дихотомичное определение расы в Бразилии (разделение всего населения только на две категории - "белое" и "небелое"). Это требование поддерживали и афро-бразильские активисты.

В конце 2001 г. расовый вопрос вновь стал важной частью бразильской государственной повестки в связи с Дурбанской конференцией против расизма и ксенофобии и последовавшими затем аффирмативными акциями в образовательной и трудовой сферах.

Аффирмативная политика стала осуществляться на всех уровнях государственной власти. Министерство сельскохозяйственного развития установило 20%-ную квоту для приема на работу афро-бразильцев в самом министерстве и связанных с ним фирмах. Такие же квоты были введены Конституционным Судом, Министерством юстиции. Об аффирмативной акции заявило также Министерство иностранных дел. Традиционно в бразильском дипломатическом корпусе почти не было афро-бразильцев, что, по мнению Кардозу, совершенно не отражало лицо бразильского общества. Аффирмативная акция подразумевала выплату ежемесячной стипендии в 1000 реалов (500 ам. долл.) 20 темнокожим кандидатам для помощи в подготовке к вступительным экзаменам в это ведомство³⁸. Наконец, правительство предложило ввести квоты для афро-бразильских студентов в публичных университетах.

Аффирмативная акция в высшем образовании вызвала в стране жаркую полемику. Газеты и журналы приглашали хорошо известных интеллектуалов, политиков и черных активистов для обсуждения вопроса. Некоторые престижные издания, такие как Jornal do Brasil, соглашались, что действительно, необходимо ввести квоты как средство гарантии получения высшего образования афро-бразильцами, но их голоса тонули в общем хоре противников реформ. Folha de Sao Paulo, одна из самых влиятельных и популярных газет Бразилии, открыто признавая существование необузданной и распространяющейся расовой дискриминации, одновременно заняла четкую позицию против аффирмативной акции. Главный аргумент Folha и других противников идеи квот состоял в том, что из-за недостаточной четкости расовых классификаций и значительного уровня расового смешения невозможно выявить бенефициариев такой политики. Ведь, согласно переписи 1980 г., только 6% населения идентифицировали себя как прето³⁹.

Тем не менее в 2002 г. шесть бразильских университетов ввели квоты для афро-бразильских студентов. Но два из них, принявшие 40% афро-бразильцев в числе новых абитуриентов, сразу столкнулись с проблемами. Светлокожие, набравшие больший балл на вступительном экзамене, но не принятые в вуз, обратились в суд, ссылаясь на право равного доступа к образованию, гарантированное Конституцией 1988 г. Возник вопрос о конституционности аффирмативных акций. И хотя президент Верховного суда полностью их одобрил, заметив, что государство несет ответственность за обеспечение социального благополучия и равенства всех бразильцев, заместитель министра юстиции Ж. Бриндеру подал апелляцию в Высший федеральный трибунал о неконституционности названной акции⁴⁰.

Министры образования Бразилии тоже последовательно выступали против учреждения квот в образовательной системе. В 2001 г. занимавший этот пост П. Р. Соуза заявлял: "Я бы поддержал квоты, если бы проблема доступа к университетскому образованию была расовой проблемой"⁴¹. По мнению следующего министра образования К. Буарке, квоты были не нужны, поскольку не решали проблему неравенства.

В основном, однако, высшие официальные лица поддерживали аффирмативную политику и даже заявляли о необходимости расширения квот. Помимо министров, учредивших квоты в подведомственных им структурах, это были также президент Высшего федерального трибунала, главный федеральный прокурор и др.

Чтобы положить конец спорам, Кардозу в 2002 г. издал указ 4288, где объявлялось о создании Национальной программы по аффирмативным акциям. Программа должна была контролировать внедрение квот в жизнь в правительственных институтах и подконтрольных компаниях. Причем квоты были только вершиной айсберга аффирмативной политики. Основной пакет мер Программы включал в себя социальные планы для черных общин, профессиональное обучение, подготовительные курсы для поступления в университет, мероприятия по поддержке афро-бразильского бизнеса.

Результаты аффирмативных акций были многообещающими. В августе 2002 г. двадцать темнокожих кандидатов были отобраны для получения стипендий министерства иностранных дел. В ноябре 2002 г. 27% служащих министерства юстиции составляли афро-бразильцы⁴².

Одним из направлений аффирмативных акций стало искоренение принудительного труда в стране. Несмотря на официальную отмену рабства более ста лет назад, такой труд все еще используется, особенно в сельской местности. За 1995-2002 гг. бразильские власти освободили около 4,5 тыс. человек. В 2003 г. был принят и введен в действие Национальный план по искоренению рабского труда, что позволило только за этот год освободить еще 5 тыс. человек. Действия такого рода проводились государством совместно с Международной организацией труда (МОТ). П. Ауди, представитель МОТ, отметила, что "Бразилия одна из немногих стран, которая признает существование проблемы" и первая страна в мире, создавшая национальный план по искоренению рабского труда⁴³.

Однако количество бразильцев, работающих принудительно, в разы превышает число освобожденных. Комиссия по пастушеским землям католической церкви насчитала около 25 тыс. рабов, но фактическая цифра, заявляют в Комиссии, может достигать 100 тыс. Борьба против рабского труда началась при президенте Кардозу и продолжилась при президенте Луле.

Несмотря на то, что президенты Л.И. Лула да Силва и Ф.Э. Кардозу находились на разных идеологических платформах, Лула продолжил и конкретизировал расовую политику администрации своего предшественника. Во время инаугурационной речи 1 января 2003 г. Лула посетовал: "В Бразилии много жестокости и дискриминации, особенно против членов черных и индейских общин... По меньшей мере, половина бразильцев - черные и преимущественно бедные - были серьезно задеты расизмом и дискриминацией. Больше 64% тех, кто живет в бедности, и как минимум 70% нуждающихся - черные. Черные также составляют большинство среди безработных и частично безработных в стране. Эта жестокая и несправедливая ситуация - не только прямой результат нашей национальной истории и истории института рабства, которое длилось в Бразилии четыре века и оставило глубокий и неизгладимый след на нашем обществе, но также результат отсутствия государственной политики, направленной на улучшение ситуации и искоренение этого зла. Бразильское правительство не может оставаться нейтральным в вопросах расы и расизма. Наоборот, оно должно активно гарантировать, что всем бразильцам предоставлены равные возможности в поисках лучшей жизни..."⁴⁴.

Для улучшения положения в области расовых отношений в начале 2003 г. был создан Специальный секретариат по политике содействия расовому равенству. Первоначально он возник в виде департамента, но практически немедленно ему был придан статус федерального министерства. Примечательно, что первым главой секретариата была назначена женщина, Матильде Рибейру - афро-бразильская активистка и феминистка. К 2007 г. Секретариату удалось реализовать ряд программ и проектов по содействию расовому равенству (повышение значимости афро-бразильской культуры; институциональное укрепление расового и тендерного равенства; программа здравоохранения среди афро-бразильцев и др.)⁴⁵.

Ситуация в Бразилии требует еще немалых усилий по устранению расовой дискриминации и установлению гармоничных расовых отношений. Последние десятилетия прошлого века и начало нового принесли афро-бразильскому населению новые мечты и разочарования. С одной стороны, 80-е годы стали временем афро-бразильской мобилизации и формирования расового самосознания. С другой стороны, вследствие постепенного изменения структуры бразильской экономики, а также неолиберальной политики 90-х годов, многие прежние каналы социальной мобильности афро-бразильцев оказались закрытыми для нового поколения. Возможности трудостройства афро-бразильцев на предприятиях тяжелой промышленности и некоторых других сферах государственной занятости сегодня уменьшились, зарплаты снизились, обесценив тем самым относительно высокий статус этих рабочих мест. Поэтому многие молодые люди ищут альтернативу низким зарплатам в неформальном секторе экономики (торговля электроникой и косметикой из Парагвая) и иногда в криминальном бизнесе (продажа краденого, мелкие кражи, наркоторговля)⁴⁶. Неудивительно, что в 2007 г. Генеральный секретарь Amnesty International А. Канн обратилась к президенту Луле с призывом провести необходимые реформы в области охраны правопорядка и устранить основные причины насилия в стране.

Тем не менее процесс интеграции афро-бразильского населения продолжается. Улучшаются условия труда, увеличиваются ожидания более высокого уровня жизни.

Немалую роль в процессе искоренения расизма продолжают играть афро-бразильские активисты. Организация Afrobrds создала свое образовательное учреждение Колледж Замбы дус Пальмерес, в котором афро-бразильцы могут получить степень бакалавра. Темнокожие активисты учредили также Афро-бразильскую обсерваторию - центр сбора систематической статистической информации по жизнедеятельности черного сообщества. Цель обсерватории - обеспечить Черное движение инструментами, которые помогут улучшить обучение его членов и продемонстрировать, пользуясь "жесткими фактами", что борьба бразильского черного населения является проблемой не меньшинства, а половины населения страны⁴⁷.

* * *

Расовость пропитывает ткань бразильского общества. Осознание себя в цвете - характерная особенность бразильцев. Долгое время Бразилия официально считалась страной расовой демократии, плода одновременно национальных традиций и характера государственной политики. Однако с конца прошлого века с самых высоких трибун констатируется, что расовая демократия - миф, в стране царят "сердечный расизм", дискриминация "небелых", особенно заметная в социально-экономической сфере. Активное развитие расового самосознания и сохранение существенного социального неравенства заставляют государство активизировать политику по искоренению расизма. Реальные меры правительства, сопровождаемые деятельностью афро-бразильских организаций, приводят к видимым позитивным результатам.

¹ ДАНИЛОВА Галина Александровна, доцент Пермского экономического университета
² См.: Graham R. The Idea of race in Latin America, 1870 - 1940. Houston, 1990. Р. 3.
³ Ibid. р. 5.
⁴ Lei N 7.716, de 5 de Janeiro de 1989 (http://www.planalto.gov.br/CCIVIL/Leis/L7716.htm).
⁵ Dos Santos S. A. Who Is Black in Brazil? A Timely or a False Question in Brazilian Race Relations in the Era of Affirmative Action? // Latin American Perspectives. July 2006. V. 33. No. 4. Р. 32.
⁶ См.: Harris M., Gomes Consorte J., Lang J., Byrne B. Who Are the Whites? Imposed Census Categories and the Racial Demography of Brazil // Social Forces. December 1993. V. 72. No. 2. Р. 452.
⁷ См.: Telles E. Racial Ambiguity among the Brazilian population. California Center for Population Research. On-Line Working Paper Series. May 2001. Р. 12.
⁸ Dzidzienyo A. The Changing World of Brazilian Race Relations? Neither Enemies nor Friends: Latinos, Blacks, Afro-Latinos. Ed. by A. Dzidzienyo and S. Oboler. N.Y., 2005. Р. 143.
⁹ См.: Dos Santos S. A. Op. cit. Р. 34.
¹⁰ См.: Harris M., Gomes Consorte J., Lang J., Byrne B. Op. cit. Р. 453.
¹¹ Ibid. Р. 452 - 453.
^{12 11} Lovell P. A., Wood Ch., Skin H. Color, Racial Identity, and Life Chances in Brazil // Latin American Perspectives. May 1998. Iss. 100. V. 25. No. 3. Р. 92 - 93.
¹³ См.: Nascimento A., Nascimento E. Dance of Deception: A Reading of Race Relations in Brazil / Beyond Racism: Brazil, South Africa, The United States. Atlanta, 2000.
¹⁴ Twine F. W. Racism in A Racial Democracy: The Maintenance of White Supremacy in Brazil. New Brunswick, 1998. Р. 15 - 16.
¹⁵ См.: Racismo cordial // Folha de Sao Paolo. Especial. Domingo, 25 de junho de 1995 (http://almanaque.folha.uol.com.br/#).
¹⁶ См.: http://almanaque.folha.uol.com.br/
¹⁷ Walker S. Africanity vs. Blackness: Race, class and culture in Brazil / NACLA Report on the Americas. N. Y. May/Jun 2002. V. 35. Iss. 6. Р. 16 - 20.
¹⁸ Alves D., Belluzzo W. Child Health and Infant Mortality in Brazil / Research Network Working paper R-493. Washington. April 2005. P. 2; UNICEF Statictics: Child Mortality / Childinfo.org: Monitoring the Situation of Children and Women (http://www.childinfo.org/areas/childmortality/u5data.php).
¹⁹ См.: Lovell P. A., Wood Ch., Skin H. Op. cit. Р. 95.
²⁰ См.: Sansone L. Blackness Without Ethnicity: Constructing Race in Brazil. N. Y., 2003. Р. 29.
²¹ См.: Andrews G. R. Afro-Latin America, 1800 - 2000. N.Y., 2004. Р. 162.
²² См.: Sansone L. Op. cit. Р. 29.
²³ См.: Skidmore T. E. Fact and Myth: Discovering a Racial Problem in Brazil. Working Paper 173. Oxford. April 1992. Р. 14.
²⁴ См.: Gund R. Not black & white // Brazzil - News from Brazil. 16.10.1996 (http://www.brazzil.eom/p16oct96.htm).
²⁵ Twine F. W. Op. cit. Р. 29.
²⁶ См.: Martins J. P. S. Affirmative action. Latinamerica Press. 05.06.2002 (http://www.lapress.org/article.asp?IssCode=&lan-Code=l&artCode=2868); Johnson O. Racial Representation and Brazilian Politics: Black Members of the National Congress, 1983 - 1999 // Journal of Interamerican Studies and World Affairs. 1998. V. 40. No. 4. Р. 102.
²⁷ См.: Sansone L. Op. cit. Р. 53.
²⁸ См.: Andrews G. Op. cit. Р. 173 - 174.
²⁹ См.: Dos Santos S., Silva N. Brazilian Indifference to Racial Inequality in the Labor Market // Latin American Perspectives. July 2006. V. 33. No. 4. Iss. 149. Р. 15.
³⁰ См.: Ibid. Р. 18.
³¹ См.: Lovell P. A., Wood Ch., Skin H. Op. cit. Р. 102.
³² См.: Skidmore T. Op. cit. Р. 12.
³³ См.: Ibid. Р. 10.
³⁴ Constituicao de Republica Federativa do Brasil, de 1988 / Banco de Dados Politicos das Americas (http://pdba.george-town.edu/Constitutions/Brazil/brazil88.html).
³⁵ См.: Htun M. From "Racial Democracy" to Affirmative Action: Changing State Policy on Race in Brazil // Latin American Research Review. 2004. V. 39. No 1. Р. 66
³⁶ Skidmore T. Op. cit. Р. 16.
³⁷ Цит. по: Dos Santos S. Op. cit. Р. 32.
³⁸ См.: Htun M. Op. cit. Р. 69.
³⁹ По мнению афро-бразильских активистов, эта цифра была значительно занижена. См.: Dzidzienyo A. Op. cit. Р. 143.
⁴⁰ См.: Racial Quotas Stir Debate // Americas Program, International Relations Center (IRC). 04.05. 2003 (http://www.amen-cas.org/item13077).
⁴¹ Htun M. Op. cit. Р. 70.
⁴² См.: Ibid. Р. 75.
⁴³ Цит. по: Barbosa L. A strike against slave labor // Latinamerica Press. 23. 09. 2004 (http://www.lapress.org/article.asp7Iss-Code=&lanCode= 1 &artCode=3943).
⁴⁴ Цит. по: Dos Santos S. Op. cit. Р. 33.
⁴⁵ См.: Presidencia da Republica - SEPPIR (http://www.presiden-cia.gov.br/estrutura_ presidencia /seppir/acoes/).
⁴⁶ См.: Sansone L. Op. cit. Р. 25.
⁴⁷ См.: Duhagon E. Afro-Brazilians: research for change // Choike. org. A Portal on Southern Civil Societies. 27.01. 2003 (http://www.choike.org/nuevo_eng/informes/952.html#Civ-il%20society).