Жизнь в России глазами китайских мигрантов
		Над темой номера работал Александр ЛАРИН

Эскизный портрет китайского коммерсанта

Что же сегодня представляют собой китайские коммерсанты? Что их привлекает в России и что отталкивает? Удовлетворены ли они своей жизнью в нашей стране – заработками, отношениями с властями и местным населением, бытовыми условиями и т.д.? Как оценивают перспективы своей работы в России? Каковы их намерения на будущее?

Чтобы получить ответы на эти вопросы, по нашему заказу ВЦИОМ с помощью составленных нами анкет провел во второй половине 2007 года социологическое исследование этой наиболее многочисленной группы мигрантов из КНР.

Опросы китайских мигрантов в России проводятся не часто: это много сложнее, чем зондаж взглядов соотечественников. Помимо языкового барьера, возникают препятствия в виде закрытости китайской общины, понятного недоверия к незнакомым людям с опросными листами, которое усиливается из-за вольной или невольной причастности многих потенциальных респондентов к теневым хозяйственным связям. Не способствует налаживанию контактов и агрессивность охранников на рынках, в китайских общежитиях и т.п. Мы уже не говорим о стоимости подобных мероприятий.

Тем не менее, хотя и в относительно скромных масштабах, такие опросы все-таки осуществляются, подчас параллельно с выяснением мнений россиян о Китае и китайцах. Можно назвать здесь исследования Г. Витковской и Ж. Зайончковской⁸, проведенные в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке в 1998-1999 годах; В.Г. Гельбраса⁹ (Москва, Восточная Сибирь и Дальний Восток, 1998-1999 и 2002 годы); А.П. Забияко, Р.А. Кобызова и Р.А. Понкратовой¹⁰ (Дальний Восток и провинция Хэйлунцзян, 2002-2004 годы); Е.Л. Мотрич¹¹ (Дальний Восток, 2001-2004 годы); Е. Вишник¹² (провинция Хэйлунцзян, 2003 год); группы в составе Т. Алагуевой, К. Васильевой, А. Островского¹³ (Забайкалье, 2007 год); Т.В Шевцовой¹⁴ (несколько областей России, 2002-2004 годы).

В нашем исследовании анкетированием было охвачено 900 китайских мигрантов: 700 предпринимателей и служащих, о которых речь пойдет ниже, и 200 студентов, но им будет посвящена отдельная работа. Из 700 респондентов половина была опрошена в Москве, половина – в городах Дальнего Востока: 116 человек - во Владивостоке, по 117 - в Хабаровске и Благовещенске. Одну из своих задач мы видели в том, чтобы сопоставить данные, полученные в Москве и на граничащей с Китаем окраине страны

В ходе анализа полученных результатов мы, по мере возможности, сопоставляли их с данными, полученными ранее другими исследователями. Разумеется, сравнивать итоги опросов систематично и подробно не имеет смысла: опросы проводились по разным методикам, в разных местах, пусть даже одного и того же города, на заведомо разном составе респондентов (например, у В. Гельбраса в их число входили и коммерсанты, и студенты); даже при одинаковых вопросах предлагаемые наборы ответов, как правило, не полностью совпадают; при обработке анкет одни авторы берут за сто процентов число респондентов, другие – число ответов и т.д. Мы уже не говорим о том, что относительно малое число респондентов увеличивает вероятность случайного разброса ответов.

Тем не менее, мы исходили из того, что какие-то общие тенденции, значимые характеристики не могут не повторяться в результатах если не всех, то хотя бы некоторых опросов, и подтвердить их существование не менее важно, чем выявить новые, особенно с учетом скромной, как правило, количественной базы исследований.

Среди опрошенных оказалось 60% лиц мужского и 40% - женского пола, по возрастным группам они распределились так: 18–24 года - 23%, 25–34 года – 36%, 35–44 года – 28%, 45–59 лет – 12%, 60 лет и старшее – 1%. Большинство их, таким образом, находится в трудоспособном возрасте, что естественно для трудовых мигрантов. Практически все они имеют образование не ниже средней школы первой ступени, а пятая часть – даже высшее, что видно из рис. 1. Сходные показатели образованности мигрантов приведены и в названных выше работах В. Гельбраса. Подавляющее большинство опрошенных (69%) оказались семейными людьми.

Рисунок 1. Какое (полное) образование Вы получили в Китае?

Основная масса мигрантов приехала в Россию из провинции Хэйлунцзян, а также двух остальных провинций Северо-Востока: 60%, а на Дальнем Востоке – 91% (табл. 1). Другие провинции представлены в Москве более весомо, чем на Дальнем Востоке.

Таблица 1. Из каких мест Вы приехали в Россию?

Примечание: В этой и во всех остальных таблицах, если не оговорено иное, указаны проценты от числа ответов, включая «нулевые» ответы. Для вопросов, допускающих один ответ, это число равно числу респондентов. В остальных случаях число ответов, взятое за 100%, приводится в скобах. Число респондентов по городам указано выше.

Преобладающая часть мигрантов – 78% - это жители городов или «малых городов» (чжэнь) (рис. 2). Однако и жители деревень уже вовлечены во внешнюю миграцию, и в Москве их, согласно нашим данным, даже несколько больший процент, чем на Дальнем Востоке.

Рисунок 2. Вы жили в городе, малом городе(чжэнь) или деревне?

Занятия мигрантов у себя на родине разнообразны: от руководителя государственного учреждения до студента или безработного. Малая доля крестьян (5%) означает, что приехавшие в Россию жители деревни – это люди, уже оторвавшиеся от земли и занятые в местной промышленности – таких в китайском селе немало.

Обращает на себя внимание большой процент рабочих (38%). Дело в том, что, какая-то их часть - это сокращенные работники, формально не числящиеся безработными и перешедшие в разряд "ожидающих работу" (это доказывается таблицей 2). К сожалению, выяснить точнее долю «ожидающих» нам пока не удалось, мы надеемся сделать это в будущем. Доля же тех, кто объявил себя безработным (6%), невелика, и это характерно для всех предыдущих опросов, о которых мы упоминали выше.

Следом по численности за рабочими идут «крестьяне-рабочие» (11%), или «рабочие из крестьян» - вчерашние крестьяне, составляющие нижний слой городского рабочего класса. В одном ряду с ними – госслужащие низшего звена с их небольшим, но надежным заработком (11%): оказывается, и для такой категории трудящихся доходы от мелкой (откуда им взять капитал для крупной?) торговли в России могут быть достаточно привлекательными.

Любопытное явление обнаруживается в следующей таблице: 35% респондентов оценили свое материальное положение в Китае как «хорошее» или даже «очень хорошее», и это заставляет задуматься: зачем же в таком случае они поехали в Россию?

Рисунок 3. Как бы Вы оценили бы Ваше материальное положение в Китае?

Логично предположить, что в нашем исследовании содержится ошибка, вызванная недостаточной представительностью выборки, или же – что в Россию мигрантов влечет надежда на какие-то очень большие, а не просто большие заработки вопреки распространенному убеждению, будто бы эпоха шальных денег для китайских торговцев в России осталась далеко позади, в 90-х годах прошлого века. Чуть ниже мы попытаемся показать, что дело не в одном и не в другом, сопоставив данные нашего и других опросов и сравнив оценки мигрантами их материального положения в Китае и в России.

Табл. 2 подтверждает наше предположение о том, что среди мигрантов, назвавшихся рабочими, имелось немало фактических безработных, «ожидающих работу»: таковых оказалось 70% - максимальная доля среди всех категорий респондентов (строка 2). Значительной является доля безработных и среди рабочих-крестьян, и среди домохозяек. Общая доля безработных – 40%, см. столбец 2 – близка к результатам Е. Вишник¹⁵ (49,2%).

Таблица 2. Укажите Ваш последний род занятий в Китае

Рисунок 4. Почему Вы решили поехать в Россию?

Ответы на следующий вопрос - о продолжительности жизни в России - позволяют предположить, что в Москве сформировалось более стабильное, чем на Дальнем Востоке, сообщество: процент мигрантов, проживших в России свыше трех лет, в столице заметно выше, чем на Дальнем Востоке (53% и 43%) (рис. 5). К такому же выводу пришел В.Г. Гельбрас по результатам опроса 1998–1999 годов¹⁶).

Рисунок 5. Сколько лет Вы суммарно прожили в России (хотя бы приблизительно)?

⁸ Витковская Г., Зайончковская Ж Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М., 1999.
⁹ Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М., 2001; Гельбрас В. Россия в условиях глобальной китайской миграции. М., 2004.
¹⁰ Забияко А.П., Аниховский С.Э., Кобызов Р.А. Исследовательский проект «Этническое самосознание русских и китайцев в дальневосточном регионе» // Россия и Китай на Дальневосточных рубежах. 2. Благовещенск, 2001.
¹¹ Мотрич Е. Демографический потенциал и присутствие китайцев на российском Дальнем Востоке // Проблемы Дальнего Востока, 2001. № 6; Е.Л. Мотрич. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России и проблемы китайской миграции // Российско-китайское сотрудничество: проблемы и решения / Научно-координационный совет по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. Центр исследований Восточной Азии и ШОС. Ред. А.В. Лукин. М., 2007.
¹² Wishnick E. Economic Security and Chinese Migration to the Russian Far East. Honolulu. 2004.
¹³ Алагуева Т., Васильева К., Островский А. Образ россиян в глазах китайцев и образ китайцев в глазах россиян на сопредельной территории // Проблемы Дальнего Востока, 2007. № 4.
¹⁴ Шевцова Т.В. Китайская миграция в России: ситуация, тенденции, политика // Власть. 2005. № 8.
¹⁵ Wishnick E. Economic Security and Chinese Migration to the Russian Far East. Honolulu. 2004. P. 7
¹⁶ Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М., 2001. С. 63