Рынок труда на этапе экономического роста

Малева Т.М.
(Полностью раздел "Политика на рынке труда на этапе экономического роста опубликован в книге: Обзор социальной политики в России. Начало 2000-х / Под ред. Т.М. Малевой, Н.В. Зубаревич, Д.Х. Ибрагимова и др. -М.: НИСП, 2007. с. 111-157)

Состояние рынка труда и процессы в сфере занятости населения относятся к числу глобальных социально-экономических параметров. С одной стороны, рынок труда — элемент экономической системы и от эффективности его функционирования зависят как вектор, так и темпы макроэкономической динамики. С другой стороны, рынок труда опосредует влияние макроэкономического развития на благосостояние населения и на протекание большинства социальных процессов. В этом контексте процессы на рынке труда выступают базовым социальным параметром, по отношению к которому многие социальные процессы являются производными. Тем самым, хотя процессы на рынке труда тесно связаны с факторами экономической конъюнктуры, политика занятости имеет социальный характер, что предопределяет необходимость обращения к данной проблеме в общем контексте Обзора социальной политики.

4.1. Экономическая активность и неактивность населения

С 2000 г. по 2005 г. общий тренд в изменении численности населения России оставался стабильно негативным: за 5 лет сокращение составило 3 млн. 416 тыс. чел, или 2,3% от уровня 2000 г. Несмотря на это, численность населения в возрасте экономической активности (15-72 года) и в трудоспособных возрастах (16-59 лет для мужчин и 16-54 лет для женщин) в тот же период увеличивалась (табл. 4.1). Уровень экономической активности населения с 2000 г. по 2005 г. вырос на 1,1% и составил 66,2% (табл. 4.2), т.е. население в этом возрасте увеличило свою вовлеченность в экономику страны. Таким образом, даже на фоне демографического снижения численности населения рынок труда реагировал на общий экономический рост возрастанием экономической активности населения.

На рисунке 4.1 видно, что динамика численности занятых в экономи­ке повторяет динамику экономически активного населения, хотя разрыв между этими двумя показателями сокращается. Сближение этих трендов показывает, что рост занятости имеет естественные ограничения, и в перспективе при сохраняющихся тенденциях возможен дефицит трудовых ресурсов, который может неблагоприятно сказаться на перспективах экономического роста¹.

Таблица 4.1 Основные показатели численности населения, занятости и безработицы в 2000-2005 гг.

Примечания: Численность населения в 2000—2002 гг. с учетом итогов Всероссийской переписи населения 2002 г., оценка на 1 января соответствующего года. Трудоспособный возраст: мужчины 16—59 лет, женщины 16—54 года. Экономически активное население — лица в возрасте 15—72 года, которые являются занятыми или безработными. Данные по занятости, экономической активности и безработице 2000—2005 гг. — на конец ноября. Источник: Росстат, www.gks.ru; Труд и занятость в России 2005. С. 33, 149. Обследование населения по проблемам занятости, август 2005 г. С. 22, 149. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2005. С. 27.

Таблица 4.2 Экономическая активность и уровень занятости населения в 2000—2005 гг.*

* С 2002 г. с учетом данных по Чеченской Республике.

Источник: Российский статистический ежегодник 2006 г.

Рисунок 4.1. Динамика численности населения, экономически активного населения и численности занятых в экономике (двухосный график), тыс. человек
Источник: рассчитано по данным Росстата.

Важный для рынка труда фактор связан с вхождением в возраст экономической активности большой численности молодежных возрастных когорт, прежде всего в возрасте 20—29 лет (табл. 4.3). Доля лиц в возрасте 20—29 лет в численности населения России выросла с 14,4% в 2000 г. до 16,1% в 2005 г. Одновременно происходило сокращение численности лиц старших возрастов (60-72 лет), которые, по понятным причинам, характеризуются наиболее низкими уровнями экономической активности и занятости.

Таблица 4.3. Распределение населения по возрастным группам (на 1 января, тыс. человек)

Источник: данные Росстата.

В 2000-2005 гг. наблюдается рост доли экономически активного населения в возрасте 15-72, а экономическая активность населения трудоспособных возрастов (16-54/59) снижалась с 78,2% в 2000 г. до 76,9% в 2005г.

И, наоборот, росла доля неактивного населения в трудоспособном возрасте. Снижение уровня экономической активности трудоспособного населения проходило равномерно как среди мужчин, так и среди женщин. В возрастах экономической активности, напротив, уровни участия на рынке труда женщин в отличие от мужчин выросли.

В поселенческом разрезе выход в состояние неактивности был значительно выше на селе: доля экономически активного населения с 2000 г. по 2005 г. сократилась среди городского населения на 2,6% (с 80,6 до 78%), в то время как на селе - 5,7% (с 79,8 до 74,1%)².

Доля экономически неактивного населения в трудоспособном возрасте росла за счет не желавших работать. В абсолютных значениях в 2000-2005 гг. число не выразивших желание работать выросло в 1,5 раза, а доля желавших работать от числа экономически неактивного населения в трудоспособном возрасте практически не изменилась. Среди не желавших искать работу в 1,9 раза выросла доля студентов и в 1,3 раза доля домохозяек. Численность экономически неактивных пенсионеров в трудоспособном возрасте увеличилась незначительно — в 1,1 раза.

В возрастной структуре экономически неактивных наблюдается тенденция к увеличению доли молодежи (до 24 лет), в первую очередь студентов³. Этот тренд может иметь несколько объяснений. К наиболее очевидным относятся увеличение периода получения образования, которое приводит к откладыванию возраста выхода на рынок труда, и наметившийся в последние годы рост рождаемости, отвлекающий с рынка труда молодых женщин. Для лиц 25-40 лет изменения доли в общей численности неактивного населения были незначительными. А вот в старших возрастных группах наблюдалось сокращение доли неактивного населения как у мужчин, так и у женщин, что, на наш взгляд, связано с действием двух факторов: новым пенсионным законодательством, отменившим с 2002 г. любые ограничения на занятость пенсионеров, и возрастанием уровня образования у населения старших возрастов, что также положительно влияет на уровни занятости.

<…>

4.2.2. Возрастная структура занятости

Как следует из рисунка 4.4, на возрастную структуру занятости сильное влияние оказывали демографические факторы и возрастная структура населения в возрасте экономической активности. Изменение доли старших возрастных когорт (60 лет и более), а также когорт 30—49 лет в структуре занятости следует за сокращением их доли в возрастной структуре населения старше 15 лет. Разумеется, для состояния и перспектив рынка труда самое важное значение имеет сокращение занятости возрастной группы 30—49 лет не только как самой массовой, но и как наиболее производительной рабочей силы, обладающей большим опытом, трудовыми навыками и высокой квалификацией.

Рисунок 4.4. Изменения в возрастной структуре занятости, %

Источник: рассчитано по данным Росстата.

Но есть и отличия. Так, по-разному изменился вес молодежных когорт: в населении вес группы 20—24 года рос быстрее, чем группы 25—29 лет, и противоположным образом эта динамика выглядит в структуре занятости. В численности населения старше 15 лет доля когорты до 20 лет сокращалась незначительно, но в структуре занятости это сокращение оказалось гораздо заметнее, т.е. барьеры для «входа» в сферу занятости молодежи в возрасте 15—25 лет возрастали.

4.2.3. Отраслевая структура занятости

До 2004 г. включительно Госкомстат (затем — Росстат) классифицировал занятых по отраслям экономики в соответствии с Общесоюзным классификатором отраслей народного хозяйства (ОКОНХ). Начиная с 2004 г. Росстат начал публиковать данные по занятости в соответствии с Общероссийским классификатором видов экономической деятельности (ОКВЭД). Новый классификатор ОКВЭД в целом соответствует международной классификации отраслей ISIC (International Standard Industrial Classification of all Economic Activities), что, безусловно, упрощает международные сравнения. Однако при этом возникают трудности с межсекторальным анализом трендов занятости внутри страны, т.е. сопоставление данных по ОКОНХ и ОКВЭД представляет собой непростую методологическую задачу.

Рассмотрим изменения в отраслевой структуре занятости в 2000—2004 гг. в сопоставимой методологии (рис. 4.5).

Рисунок 4.5. Межотраслевое перераспределение занятости, %

Источник: рассчитано по данным Росстата.

Основные производственные отрасли — промышленность и сельское хозяйство, — как и в предыдущее десятилетие, продолжали терять работников. Существует, однако, серьезное отличие. В 1991-2000 гг. промышленность была лидером по темпам сокращения численности работников, что являлось реакцией на промышленный спад. Экономический подъем 2000—2004 гг. привел не к росту занятых в промышленности, а к сокращению темпов и масштабов оттока рабочей силы из промышленности. Тот факт, что промышленность справилась с ростом объемов производства даже при сокращающейся численности занятых, еще раз свидетельствует о существовании в прошлом значительного объема лишней рабочей силы в этом экономическом секторе.

Сокращение занятых наблюдалось в системе жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) (в 1990-е гг. численность работников росла, хотя и незначительно) и продолжается в науке.

Остальные отрасли приобретали работников. Сохраняется тенденция перераспределения занятости в пользу секторов, производящих услуги. По-прежнему привлекательной сферой занятости остается торговля и общественное питание: уровень занятости в 2004 г. здесь составил 121,3% по сравнению с 2000 г. Существенным было увеличение численности занятых в сфере финансов, кредита и страхования — 125,9%. Заметен также рост занятости в управлении — 109,8%, который во многом связан с проводимой административной реформой и реальным ростом заработной платы госслужащих. Рост занятости в отраслях управления и финансах, хотя и имел место, не был так заметен ввиду низкой доли в совокупной занятости: доля управления в отраслевой структуре занятости увеличилась с 2000 г. по 2004 г. на 0,3% и составила 4,8% от всех занятых; для сферы финансов увеличение в структуре занятости составило 0,2%, или 1,4% от всех занятых в 2004 г.; в то же время в структуре занятости доля оптовой и розничной торговли увеличилась на 2,6%, составив 17,2%.

Структура видов экономической деятельности (методология ОКВЭД) подтверждает факт существенного «сброса» рабочей силы в сельском хозяйстве. В промышленности сокращение в первую очередь происходит в обрабатывающей промышленности и, значительно в меньшей степени, в добывающих отраслях производства, что вполне закономерно с точки зрения структуры экономического роста последних лет. Иными словами, в 2005 г. в занятости сохранились тенденции, имевшие место в 2000—2004 гг., и отражавшие основные изменения в отраслевой структуре российской экономики.

Наибольшее увеличение занятости с 2000 г. по 2005 г. происходило в группе руководителей в органах власти и управления (рост на 81,6% по отношению к уровню 2000 г.), а также неквалифицированных работников сферы обслуживания (на 61,2%) и специалистов высшего уровня квалификации (на 36,7%). И наоборот, наибольшее сокращение занятости имело место у неквалифицированных работников сельского и лесного хозяйства — уровень занятости у этой категории работников в 2005 г. составил 52,1% по сравнению с 2000 г., у неквалифицированных работников в промышленности, строительстве, транспорте — 55,3%, у работников ЖКХ-57,3%.

В секторальной структуре занятости наибольший рост имел место в частном секторе и в организациях с иностранным капиталом (табл. 4.4).

Таблица 4.4. Среднегодовая численность занятых в экономике по формам собственности, тыс. человек и в % к итогу

Примечание: данные представлены без учета Чеченской Республики.
Источник: данные Росстата.

4.2.4. Формальная занятость (на крупных и средних предприятиях) и неформальная занятость

Существует еще один важный срез анализа занятости — соотношение числа рабочих мест в двух сегментах рынка труда: (1) крупные и средние предприятия, в которых сосредоточены «хорошие» рабочие места, т.е. те, на которые распространяются нормы трудового законодательства со всеми институтами социальной защиты работника, и (2) малые предприятия и неформальный сектор, где превалируют «плохие» рабочие места, незащищенные трудовыми гарантиями⁴. И здесь обнаруживаются тенденции, нехарактерные для успешно развивающегося рынка труда, особенно на волне экономического роста (рис. 4.6).

Рисунок 4.6. Занятость на крупных и средних предприятиях, на малых предприятиях и в неформальном секторе в 2001-2005 гг.

Источник: рассчитано по данным по занятости на крупных и средних предприятиях — Росстат, Социально-экономическое положение России №1, 2002—2006 гг.; данные по занятости на малых предприятиях — Росстат, Малое предпринимательство в России; численность занятых в неформальном секторе — ОНПЗ.

На крупных и средних предприятиях численность занятых сократилась с 41 179 тыс. чел. в 2001 г. до 38 191 тыс. чел. в 2005 г., т.е. почти на 3 млн. работников. В относительной структуре также можно говорить о том, что сектор крупных и средних предприятий сокращал свою долю на рынке. И наоборот, занятость на малых предприятиях, особенно в неформальном секторе, все эти годы росла как в абсолютном выражении, так и в относительном. Конечно, теоретически рост занятости на малых предприятиях (с 6484 тыс. чел. В 2001 г. до 8045 тыс. человек в 2005 г.) можно рассматривать как позитивный индикатор роста малого бизнеса в экономике страны. Между тем по качеству рабочих мест малый бизнес по-прежнему значительно уступает крупным и средним предприятиям: в основном это низкопроизводительная, низкооплачиваемая и крайне нестабильная занятость с минимальным набором социальных гарантий или же полным их отсутствием. Но если вопрос о росте занятости в малом бизнесе может трактоваться неоднозначно, то расширение неформальной занятости со всей очевидностью свидетельствует о неблагополучных и тревожных тенденциях на рынке труда: в российской экономике число «хороших» рабочих мест сокращается, а «плохих» растет⁵.

Проблема неформальной занятости на российском рынке труда появилась с самого начала экономических реформ. В 1990-е гг. распространение неформальных трудовых отношений связывали с сокращением возможностей оплачиваемой занятости и увеличением доли времени, не занятого работой, вследствие принудительных переводов на неполную рабочую неделю и административных отпусков. Неформальная занятость охватывает все формы оплачиваемой занятости: по найму и не по найму, формально не зарегистрированных, и, следовательно, не учитывающихся статистикой предприятий и налоговыми органами, не подлежащих регулированию и не защищенных существующими правовыми или регулирующими нормами (Вставка 4.1).

Вставка 4.1

В определении масштабов неформальной занятости много методологических проблем⁶. Руководящие принципы по статистическому определению занятости в неформальной экономике были приняты на 17-й Международной конференции статистиков труда (МКСТ) (ноябрь-декабрь 2003 г.). С учетом положений этого документа Федеральная служба государственной статистики России (Росстат) определила понятие неформальной занятости, или занятости в неформальной экономике, которое включает:

• занятых в неформальном секторе;
• помогающих членов семей, работающих на предприятиях формального сектора;
• наемных работников, работающих на неформальных рабочих местах на предприятиях формального сектора⁷. Неформальные рабочие места на предприятиях формального сектора охватывают работу на основе устной договоренности, а также работу по договорам подряда и другим договорам граждан­ско-правового характера, поскольку последние ограничивают права работников на социальную защищенность (оплата больничных, отпусков, компенсаций в случае увечий и пр.)⁸. Аргументы в пользу такого подхода понятны: гражданско-правовые договоры ограничивают права работников на социальную защиту, включая, например, оплату больничных, ежегодных отпусков, компенсаций в случае увечья, вызванного производственной травмой и пр.⁹. Занятость на условиях таких нетрудовых договоров, действительно, является одной из разновидностей нестандартной занятости, которая может использоваться и используется на практике работодателем для снижения налогового бремени и своих обязательств перед работником.

За последние годы, как уже отмечалось, уровень занятости населения вырос, масштабы неполной занятости сократились, так же как и доля лиц, имеющих дополнительную занятость. Новый Трудовой кодекс расширил возможности и сферу распространения срочных трудовых договоров — более «мягкой» формы трудовых отношений, которая в меньшей степени связывает обе стороны (работодателя и работника) и тем самым снижает их заинтересованность в неформальных договоренностях. Одновременно стартовали налоговая и пенсионная реформы, также направленные на легализацию теневых доходов и неформальных экономических отношений. Правомерно было бы ожидать, что и уровень неформальной занятости должен был бы снизиться.

Между тем, оценки занятости населения в неформальном секторе экономики даже по официальной статистике¹⁰ опровергли эти ожидания: уровень неформальной занятости составлял от 14,5% в 2001 г. до 18,5% в 2005 г., т.е. обнаруживал тенденцию не к сокращению, а к росту (рис. 4.6). Структура неформальной занятости в 2004—2005 гг. представлена в табл. 4.5.

Таблица 4.5. Распределение численности занятых в неформальном секторе экономики по типу занятости в 2004 г. и 2005 г.

Источник: данные Обследований населения по проблемам занятости (Росстат).

Другие независимые оценки дают схожие результаты: неформальная занятость охватывает 14-16% активного населения¹¹, а первичная¹² неформальная занятость в городе составляет около 10%¹³.

Предпринятые действия по изменению трудового, налогового и пенсионного законодательства не привели к ожидаемому снижению не только масштабов неформальной занятости, но даже к заметному сокращению теневых отношений в сфере оплаты труда (которые могут существовать и при формальном трудовом найме). По экспертным оценкам Росстата, удельный вес скрытой оплаты труда в ВВП увеличился с 11,1% в 2000 г. до 11,7% в 2004 г., а в общем объеме оплаты труда (официальной и скрытой) едва заметно снизился.

Согласно обследованию населения, проведенного в 2004 г. Независимым институтом социальной политики (НИСП)¹⁴, 32% от всех занятых вообще не платят Единый социальный налог (ЕСН)¹⁵, только 41% респондентов платят со всей суммы заработка, а 27% — только с его части. Это значит, что у четверти занятых трудовой (или иной) договор с работодателем сопровождается неформальными договоренностями относительно заработной платы и ее деления на «белую» и «черную» части. Таким образом, правомерно утверждение, что неформальная занятость в современной России продолжает оставаться весомым сегментом на рынке труда.

По данным ОНПЗ, доля занятых на случайных и эпизодических работах в общей численности работающих по найму на основной работе с 1999 г. по 2004 г. выросла с 0,6 до 3,8%, т.е. более чем в 6 раз. Особенно явно это проявилось в торговле и строительстве. Доля занятых в неформальном секторе выросла с 14% в 2001 г. до 17% в 2004 г., в том числе городская — с 10 до 13%. Наконец, опубликованные Росстатом данные о динамике мест в неформальной экономике свидетельствуют о том, что с 2001 г. по 2003 г. число таких мест увеличилось на 19%, прежде всего за счет расширения числа неформальных мест основной работы, как в неформальном, так и в формальном секторах¹⁶. Данные других социологических обследований также не позволяют утверждать, что участие населения в неформальной занятости сокращается¹⁷.

Неформальная занятость концентрируется главным образом в сфере услуг, особенно в торговле (оптовой и розничной) и в общественном питании. При этом достаточно велика численность неформально занятых горожан в строительстве и на транспорте. Причем неформальная занятость в сфере торговли является, как правило, первичной, в то время как в строительстве — вторичной. Например, по данным обследования Московского центра Карнеги¹⁸, около 30% занятых в торговле и сфере общественного питания горожан работают без трудового договора. На долю основной регулярной неформальной занятости в этих отраслях приходится 57% от общего числа неформальных рабочих мест. Учитывая секторальную структуру неформальной занятости, не удивительно, что наиболее распространенным профессиональным статусом в неформальной занятости является работник сферы услуг, за ним следуют промышленные рабочие. Таким образом, рост сектора услуг может рассматриваться как фактор роста неформальной занятости, но в отличие от развитых стран в России наблюдается расширение непроизводственных услуг, торговли, которое и продуцирует наибольшее число неформальных рабочих мест.

Российская неформальная занятость не является последним прибежищем наименее конкурентоспособных групп населения с явным доминированием женщин, как это имеет место в развивающихся странах¹⁹. «Лицо» российской неформальной занятости отнюдь не женское, а в ее составе широко представлены разные образовательные группы, в том числе и люди с высшим образованием.

Как объяснить стабильность и даже некоторый рост этого явления в последние годы, несмотря на улучшение экономической ситуации в России, введение нового трудового законодательства, а также налоговой и пенсионной реформ? Одно из возможных объяснений связано с увеличением численности молодежи, входящей на рынок труда в последние годы (см. раздел 4.1). Трудоспособное население моложе 30 лет имеет наибольшие шансы занятости именно на неформальных условиях (рис. 4.7). Эта возрастная группа готова жертвовать неясными перспективами приобретения пенсионных прав в рамках формальной занятости и еще менее очевидными правами на другие социальные услуги государства в обмен на более регулярную и часто более высокую заработную плату, которую обеспечивает им неформальная занятость.

Рисунок 4.7. Изменение доли неформально занятых в общем числе занятых по возрасту, 2004 г.

Источник: обследование населения НИСП «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), 2004 г.

Однако устойчивость масштабов неформальной занятости может иметь и другое объяснение, лежащее на стороне спроса. Существуют исследования²⁰, показывающие, что неформальная занятость концентрируется на частных микропредприятиях, действующих в сфере торговли, других услуг и строительства. Эти сферы сталкиваются с серьезными колебаниями спроса и нуждаются в гибком регулировании численности занятых, которую им может обеспечить только незарегистрированная занятость или занятость по договорам подряда, которая включается Росстатом в состав неформальной занятости и, таким образом, может быть «повинна» в росте неформальной занятости в последние годы.

Что ждет российский рынок труда в перспективе? Дело в том, что неформальная занятость неоднородна. Неформальная занятость студентов и пенсионеров (примерно шестая часть всей нынешней неформальной занятости), а также занятость, осуществляемая в форме предпринимательства или самозанятости, — явления практически неизбежные и вряд ли негативные. Та часть неформальной занятости, которая, действительно, заслуживает внимания, — неоформленная занятость по найму трудоспособного населения. Здесь концентрируются нарушения трудовых и социальных гарантий, здесь ниже доходы и практически отсутствуют возможности для профессиональной самореализации и роста. В конечном итоге самой важной причиной неформальной занятости является недостаток «хороших» рабочих мест в экономике, который вынуждает наиболее активных граждан искать иные формы зарабатывания денег. От того, будут ли появляться такие рабочие места, зависит ответ на вопрос, сможет ли российский рынок избавиться или, по меньшей мере, минимизировать этот неформальный сектор.

Сегодня же сокращение «хороших» рабочих мест в формальном экономическом секторе и рост «плохих» в неформальном явно «портит» общую благоприятную картину изменений на российском рынке труда.

<…>

¹ При этом нужно иметь в виду, что высказываемые сегодня опасения относительно неблагоприятного влияния демографических факторов на предложение труда и сокращение экономически активного населения строятся на предположении неизменной производительности труда. Между тем каждое последующее поколение демонстрирует повышение производительности труда, что делает оценки последствий надвигающегося дефицита трудовых ресурсов не столь однозначными.
² Данные за февраль.
³ В отношении молодежи необходимо отметить, что в абсолютных значениях возрастает как численность экономически неактивного населения, так и численность занятого населения, что связано с ростом данной демографической категории в структуре населения.
⁴ Вообще говоря, эта структура сложнее. Подробнее методологию этого вопроса см.: Обзор занятости в России. Выпуск I (1991-2000). - М., ТЕИС, 2002. — 351 с.
⁵ Впервые на это обратил внимание В.Е. Гимпельсон (Предвыборный труд // Ведомости. 16 января 2007 г.).
⁶ См., например: Нестандартная занятость в российской экономике / Под ред. В.Е. Гимпельсона, Р.И. Капелюшникова. - М.: ГУ ВШЭ, 2006.
⁷ Горбачева Т.Л., Рыжикова З.А. Теоретические и практические аспекты измерения занятости в неформальной экономике // Вопросы статистики. 2004. № 7. С. 32.
⁸ Там же.
⁹ Там же.

¹⁰ Критерием отнесения к неформальному сектору в России выступает отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица. Соответственно, независимо от того, как оформлены трудовые отношения, в состав занятых в неформальном секторе включаются индивидуальные предприниматели, самозанятые, а также лица, занятые оказанием услуг по дому, работающие по найму у физических лиц, занятые в домашнем хозяйстве производством продукции, предназначенной для реализации на рынке и т.п. См.: Методологические положения по статистике. — М.: Госкомстат России, 2003. Вып. 4 С. 223.
¹¹ Оценки получены на основе вторичного анализа данных социологических обследований — обследования Московского центра Карнеги 2000 г. и Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения 1998—2004 гг. Оба обследования недоучитывают распространенность неформальных отношений на селе, в результате чего приводят оценки городской неформальной занятости. Подробнее об этом см.: О.В. Синявская. Неформальная занятость в современной России: измерение, масштабы, динамика. — М., 2005.
¹² Под первичной неформальной занятостью понимают занятость по основному месту работы. Соответственно, неформальная занятость на дополнительном месте работы является вторичной.
¹³ Отметим все же, что масштабы текущей неформальной занятости в России хотя и заметны, но не столь высоки как, например, в развивающихся странах, к которым часто относят Россию.
¹⁴ Российское обследование в рамках международной программы «Поколения и тендер» было проведено Независимым институтом социальной политики (Москва) при финансовой поддержке Пенсионного фонда Российской Федерации и Научного общества Макса Планка (Германия). Концепция и инструментарий обследования были адаптированы к российским условиям Независимым институтом социальной политики с участием Независимой исследовательской группы «Демоскоп» и Института демографических исследований им. Макса Планка (Росток, Германия). Далее по тексту — обследование РиДМиЖ (от российского названия «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе»).
¹⁵ Уточним, что в эту группу входят не только нелегально занятые, но и служащие в армии, МВД и пр.
¹⁶ Т.Л. Горбачева, З.А. Рыжикова. Цит. соч. С. 33.
¹⁷ О.В. Синявская. Цит. соч. С. 26, 36, 38.
¹⁸ О.В. Синявская. Цит. соч. С. 26, 36, 38.
¹⁹ См., например, Good Jobs, Bad Jobs, No Jobs: Labor Markets and Informal Work in Egypt, El Salvador, India, Russia, and South Africa / Tony Avirgan, L. Josh Bivens & Sarah Gammage, Eds. Global Policy Network, Economic Policy Institute, 2005.
²⁰ Синявская О.В. Неформальная занятость в современной России: измерение, масштабы, динамика. — М.: НИСП, 2005. — 55 стр. С.Ю. Барсукова. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ. — М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2004.