Поколения в науке: взгляд социолога

В.И. Оноприенко¹
(Опубликовано в журнале "Социологические исследования", 2007, №4, с. 75-85)

Предмет изучения в данной статье - кадровая ситуация в научных организациях на постсоветском пространстве. Доминирование старшего поколения в академических институтах увеличивается ввиду естественного "старения" научного персонала при слабом притоке молодежи. Вместе с тем представители старшего поколения олицетворяют собой сохранение преемственности в научном сообществе. Проблема состоит в нахождении пути преодоления разбалансированности возрастной и квалификационной структур научного потенциала.

В процессах производства и воспроизводства научного знания особо важен вопрос соотношения инноваций и традиций. Даже кардинальные сдвиги (такие, как смены научных парадигм и научные революции) могут быть поняты и раскрыты только с учетом преемственности в развитии знаний. Традиция выступает как способ хранения и передачи от поколения к поколению социального опыта, как особый механизм социального наследования². В то же время в науке как постоянно развивающейся системе знаний открываются новые факты, не вписывающиеся в прежние объяснительные модели, выявляются новые закономерности, создаются новые и критически оцениваются и частично отвергаются прежние теории.

В этом отношении сохраняют актуальность проблемы преемственности в развитии знания. История науки и техники имеет для ученых непреходящее значение как средство воспитания критического мышления и формирования творческих способностей на материалах истории научных открытий. Не только методологи науки, но и представители иных областей знания регулярно обращаются к вопросам, как сложилась та или иная научная дисциплина или исследовательское направление, как вообще возникла наука как социальный институт, обращают внимание на взаимовлияния в развитии различных наук, заимствования между ними в методах и в исследовательской технике.

В настоящее время по причине расширения научных коммуникаций в связи с глобализационными тенденциями отчетливый науковедческий контекст обрела проблема взаимоотношения традиций и новаций. Встает вопрос о том, насколько полезен зарубежный опыт организации исследований, насколько адекватны различные новации по отношению к сложившимся формам организации научной деятельности и т.д. По этим и другим вопросам нередко высказываются диаметрально противоположные точки зрения; "реформаторы" науки часто склонны переходить из одной крайности в другую.

В современных условиях на всем постсоветском пространстве стала особо актуальной проблема обеспечения преемственности между различными поколениями ученых, сохранения научных школ, передачи традиций, навыков исследований. Сохраняются тенденции к "постарению" научных коллективов и к "вымыванию" молодежи из науки, продолжается "перекачка" интеллектуального потенциала из государств с деструктивной экономикой в благополучные страны. И это объективно создает условия для утверждения на постсоветском пространстве экономики перераспределительного типа, которая не способна обеспечить наращивание национального богатства, переориентировать производство на новые источники экономического роста - научные знания, новые технологии.

Проблема пополнения молодежью волнует многих, но у государства нет достаточных средств, чтобы кардинально ее решить. В такой ситуации необходимо принять решительные и срочные меры по остановке разрушительных процессов. В первую очередь это касается обеспечения воспроизводства профессорско-преподавательского состава вузов, научного и инженерно-технического персонала в ключевых отраслях науки, техники, производства. В последние годы принимаются реальные меры для улучшения ситуации. Значительная часть ученых, покинувшая территорию Украины, выехала в Россию (по некоторым оценкам - до 40-45% от общего числа уехавших докторов наук), откуда их возвращение вполне реально при создании в Украине благоприятной для этого ситуации³.

И в России, и в Украине проводится организационная работа по привлечению и удержанию в институтах Академии наук наиболее способных выпускников. К ним относится повышение размеров аспирантской стипендии, назначение президентских и академических стипендий молодым ученым⁴. Благодаря предоставлению научным учреждениям права осуществлять прием в очную аспирантуру на протяжении всего учебного года удается удерживать количественные и качественные показатели аспирантуры на стабильном уровне. В последние годы институты НАН Украины предоставляют возможность для проведения курсовой и дипломной практики студентам вузов, которые испытывают большие затруднения с организацией практики. Такая функция расширяется год от года, студенческая практика стала одним из источников пополнения институтов Академии наук и их аспирантуры способной молодежью (табл. 1).

Таблица 1. Обучение и трудоустройство студентов в институтах НАН Украины

В результате удалось не только приостановить отток молодежи из академических учреждений, но и добиться некоторого прироста общего количества молодых научных сотрудников (рис. 1) и молодых ученых - кандидатов наук (рис. 2). Хотя удельный вес молодых ученых среди научных сотрудников всех возрастных категорий в структуре институтов НАН Украины в целом невелик, с 2001 года он проявляет тенденцию к росту. Еще один позитивный момент - с каждым годом увеличивается количество молодых ученых, остающихся работать после окончания аспирантуры в институтах НАН Украины.

Рисунок 1. Обеспеченность научных учреждений НАН Украины молодыми (до 35 лет) научными работниками

Рисунок 2. Доля молодых (до 35 лет) специалистов от общего числа научных работников в системе НАН Украины (в %)

Тем не менее, эти сдвиги пока не могут переломить сохраняющуюся на протяжении многих лет тенденцию "старения" научного персонала. Об этом свидетельствуют данные по среднему возрасту исследователей в системе НАН Украины (табл. 2-3). В Российской Академии Наук проявляется аналогичная ситуация. Средний возраст сотрудников РАН также возрастает (см.: табл. 4, рис. 3). Доля исследователей в возрасте до 40 лет в институтах РАН снизилась с 36,6% в 1994 году до 27,5% в 2000 году, а лиц старше 60 лет за тот же период возросла с 11,4% до 22,5%. Более 60% докторов наук в РАН имеют пенсионный возраст. Тенденция увеличения доли лиц пенсионного возраста в академических институтах Украины и России устойчиво прослеживается не одно десятилетие. Она проявляется также по защитам докторских диссертаций. В Украине средний возраст соискателей в последние годы возрос фактически по всем направле ниям науки (по защитам кандидатских диссертаций данный показатель остался на прежнем уровне).

Таблица 2. Средний возраст научных работников в институтах НАН Украины

Таблица 3. Средний возраст основных категорий научных работников НАН Украины*

* Пропуск цифр в колонке означает отсутствие данных

Рисунок 3. Распределение исследователей по возрасту в научных учреждениях Российской академии наук [Российская академия наук. 1991-2001. М.: Наука; ЦИСН, 2002, с. 391]

Таблица 4. Средний возраст научных работников Российской Академии наук*

Источник: Российская академия наук. 1991-2001. М.: Наука, ЦИСН, 2002. [Российская академия наук. 1991-2001. М.: Наука; ЦИСН, 2002, с. 283].

* Пропуск в колонке означает отсутствие данных.

И.Г. Дежина в докладе "Кадровые проблемы в российской науке и инициативы государства", прочитанном на международном симпозиуме "Молодые ученые и преемственность поколений в науке" (Киев, ноябрь 2005 г.) охарактеризовала широкий круг кадровых проблем российской академической науки. Это изменения демографической структуры с постоянным протоком молодежи через сферу науки, вымывание "среднего" поколения ученых и в связи с этим общее постарение; был также упомянут процесс невосполнимой "утечки умов", в основном затрагивающий молодые поколения ученых⁵. Доля ученых в возрасте 30-40 лет сократилась в структуре РАН с 24% в 1994 году до 13,8% в 2002 году. Становится очевидным и падение численности исследователей в следующей возрастной когорте - 40-50-летних. Общая численность исследователей за период с 1998 по 2002 год сократилась только на 0,5%, однако абсолютное число исследователей в возрасте от 30-39 лет уменьшилось на четверть (25%); в группе 40-49 лет - на 16%. Общее количество ученых старше 60 лет в штате научных центров и институтов системы РАН за этот период увеличилось на 20,4%. Вместе с тем доля молодых ученых выросла с 9,2% в 1994 году до 13,5% в 2002 году (табл. 5).

Таблица 5. Возрастная структура российских исследователей (в % от общего числа)*

* Источник: Российская академия наук. 1991-2001. М.: Наука; ЦИСН, 2002, с. 291

Еще один негативный момент - в организации и институты Академии наук в России и Украине в последние годы принимается на работу немало молодых специалистов, но, к сожалению, значительная их часть увольняется, проработав не более 2-3 лет (табл. 6).

Таблица 6. Статистика приема молодых сотрудников (до 35 лет) на работу в учреждения Н АН Украины и их увольнения

И.Г. Дежина нашла для характеристики нынешнего положения с молодежью в науке емкое выражение - "проток". Действительно, благодаря государственным мерам по поддержке молодежи увеличилось ее поступление в научные учреждения (оно все еще далеко отстает от уровня середины 1980-х годов), но значительная часть пришедших "протекает" через научную систему, переправляясь вскоре в другие сферы деятельности или эмигрируя за рубеж. Российская докладчица также провела сравнение возрастной структуры исследователей России и США.

Немаловажным обстоятельством сокращения притока молодежи в науку является изменение внутренних мотиваций и целей в молодежной среде. Социологи говорят о "революции возросших притязаний" современной молодежи, и эти притязания, личностные ценности все больше перемещаются из науки в сферы бизнеса, политики, информационного обслуживания. Если в советское время наука и искусство выступали как чуть ли не единственные сферы реализации потенциала творческой личности, то ныне появилось много новых профессий, открывающих широкие возможности для такой реализации. Результатом стало резкое снижение престижа науки и научного труда в обществе. Меняется и характер самой науки: появился "сплав" науки и таких новых областей интеллектуального знания, как высокие технологии, программное обеспечение и др. Все эти факторы ведут к изменению позиций науки в качестве профессиональной ценности для молодежи. Безусловно, престиж современного ученого необходимо поднимать как средствами пропаганды значимости науки, так и повышением оплаты научного труда до уровня, позволяющего ученому заниматься своим делом без подрабатывания "на стороне", что не может не сказаться отрицательно на его научном "имидже". Нельзя забывать и о том, насколько важна работа в этом направлении с новым поколением для его профессионального определения.

В Украине сохранилось элитное "физтеховское" образование, но далеко не все его питомцы приходят в научную сферу, а если приходят, то скоро и уходят. В настоящее время для молодежи фактически закрыт путь в научный менеджмент: даже самые способные из молодых не могут стать руководителями не только институтов, но и небольших лабораторий. По большому же счету подлинное реформирование науки возможно только через омоложение ее менеджмента.

Говоря о проблемах привлечения молодежи в науку, чаще всего называют низкую зарплату. Это действительно так: молодежная прослойка сейчас находится в самом трудном материальном положении. У нее, кроме начальной тарифной ставки, нет никаких доплат - за стаж, квалификацию и т.д., которые имеют более зрелые исследователи, не говоря уже о том, что постоянно растущая прослойка пенсионеров, продолжающих работать в науке, получает в Украине весьма приличную "научную" пенсию.

Сами молодые ученые по результатам различных опросов фиксируют и другие факторы, снижающие привлекательность труда в науке. Одно из первых мест среди них занимает уровень лабораторно-технической оснащенности и ресурсного обеспечения исследований, который многие характеризуют как катастрофический. Эта проблема отодвигает отечественную науку с переднего рубежа исследований, не позволяет ей ставить и решать наиболее актуальные научные проблемы. Надеяться решить ее каким-то разовым способом не приходится. Не случайно поэтому "утечка умов" за рубеж во многом обусловлена именно этой проблемой, а институты используют миграцию ученых за рубеж для того, чтобы хоть часть исследований провести на зарубежной лабораторной базе.

Среди других проблем - неразвитая инфраструктура науки, отсутствие эффективной связи науки и производства, низкий уровень научного менеджмента, крайне незначительная доля высокотехнологической отечественной продукции. Существенны также проблемы информационного обеспечения - доступа к современным информационным ресурсам (научная периодика, платные ресурсы Интернета и т.д.). Фактически отсутствуют ориентированные на научную молодежь специальные исследовательские программы.

Даже перечень этих проблем (а его можно продолжить) убеждает в том, что предпринимаемые в настоящее время усилия по привлечению молодежи в науку в виде повышения и назначения специальных стипендий и премий могут играть скорее "косметическую" роль. Кардинальное решение проблем омоложения науки возможно не путем концентрации средств на разрозненных маломасштабных программах поддержки молодых, а в контексте изменения ситуации в науке в целом, включая организационные, мотивационные, материальные, социальные аспекты. Речь должна идти о взаимосвязанных мерах, включая стимулирование, в том числе через изменение законодательства, развитие связей между наукой и промышленностью, поддержку интеграционных процессов между научно-исследовательскими институтами и вузами; финансирование обновления приборной базы науки, расширение конкурсного и проектного финансирования; поддержку и поощрение международного научно-технологического сотрудничества, реформирование кадрового состава научных учреждений с освобождением от "балласта", накопившегося и окостеневшего в условиях стагнации научной системы.

С позиций системного подхода развитие научной деятельности можно представить как изменение трех ее взаимосвязанных и взаимообусловленных видов: накопления достигнутых знаний, производства новых знаний, передачи известных и новых знаний. В молодые годы (на начальном этапе научной деятельности исследователя), как правило, преобладают усилия, направленные на овладение достигнутыми научными знаниями и методами исследований. Этот вид деятельности дает импульс производству новых знаний. Позднее преобладающими становятся виды деятельности, связанные с передачей и реализацией накопленных и произведенных научных знаний. Наличие указанной последовательности преобладания на отдельных возрастных этапах жизни ученого накопительных, производительных или передаточных видов деятельности определяет степень вероятности изменения в соотношении названных видов деятельности на всем творческом пути.

Учет этой модели эффективности научных коллективов, требующей определенного баланса разных возрастных категорий в них, позволяет сделать вывод о том, что в наши дни проблема "старения" и деградации кадрового потенциала науки - это не только проблема недостаточного финансирования научной системы. Это также проблема структурно-функциональной "расстыковки". Действительно, "вымывание" прослойки молодежи из научных коллективов и разбалансирование возрастной структуры научного персонала ведет не только к "старению" коллективов и исследовательских групп, но и к разрыву преемственности при воспроизводстве научных кадров. Одновременно резко снизился уровень производства нового знания, а старшие поколения ученых, ставшие доминирующими в научной системе, утрачивают возможность передавать знания новым поколениям и выступать в роли экспертов при оценке значимости нового знания для научного сообщества. Все это приводит к системному кумулятивному отрицательному эффекту, который становится фактором необратимой деградации научной системы.

В середине 1990-х годов известный белорусский социолог Геннадий Несветайлов, выступая на проходившем в Киеве симпозиуме по науковедению, на материалах Академии наук Беларуси указал на то, что и без всяких сокращений от академических институтов через несколько лет ничего не останется из-за физической смерти основной части сотрудников. С того времени прошло десять лет, нет рано ушедшего из жизни Г. Несветайлова, однако старшее поколение научных работников оказалось достаточно прочным, и основная часть его продолжает оставаться главной действующей силой науки на постсоветском пространстве.

Перейдем к сравнению советской кадровой политики в области науки с той же политикой в нынешний период. В советские времена такая политика была энергично-наступательной и довольно жесткой: часто проводились аттестации и отчисления не аттестованных, существовал возрастной ценз для разных групп исследователей, отслеживалась ситуация с научной молодежью и создавались реальные условия для ее закрепления в науке. Проблеме преемственности поколений исследователей также уделялось должное внимание. Еще раньше - в дореволюционной России в государственных университетах и учреждениях Императорской Академии наук действовали достаточно жесткие возрастные цензы, как они действуют до сих пор в зарубежной науке.

За годы перестройки, кризиса и стагнации научных систем в независимых государствах (бывших союзных республиках) сложилась уникальная не только в отечественной, но и в мировой практике ситуация. Старшее поколение исследователей получило небывалую возможность профессиональной реализации. Фактически в настоящий момент именно это поколение пенсионного и предпенсионного возраста составляет ядро кадрового состава науки на постсоветском пространстве, и это ядро постоянно расширяется. Попробую охарактеризовать особенности этого поколения, его социальные, мотивационные, квалификационные характеристики. Это поколение пришло в науку в 1960—70-е годы, в период ее расцвета, когда профессия ученого была наиболее престижной. Оплата труда ученых тогда была гораздо более высокой, чем теперь, но в науку большинство людей шло прежде всего по призванию. Отбор желающих также был строгим, в аспирантуру трудно было поступить, конкурсы были высокими. В 1950—70-е годы в советской науке сформировались передовые научные школы, высокопрофессиональные лидеры возглавляли ее во многих отраслях. Сложилась высококачественная и многоступенчатая система подготовки кадров для науки. Конечно, на ее развитии сказывались условия международной изоляции, сотрудничество с зарубежными центрами не было полноценным, но в рамках СЭВ сформировалось достаточно высокопрофессиональное научное сообщество. Стандарты технологических инноваций, кроме военной сферы, были ниже западных, но спрос на них со стороны промышленности был, хотя проблема "внедрения" для советской науки все время оставалась камнем преткновения. Все это в совокупности сформировало у рассматриваемого поколения исследователей высокие мотивации к научной деятельности, которые не угасли и за годы кризисного состояния научной системы. Поэтому кадровые потери в этом поколении за счет эмиграции за рубеж и в другие сферы деятельности оказались несравнимо меньшими, чем среди последующих поколений.

За годы кризиса старшее поколение было вовлечено в поиск дополнительных средств для исследований, прежде всего в грантовую поддержку международных, зарубежных и отечественных фондов. Это были новые правила "существования" в науке, и, надо сказать, старшее поколение ученых, никак не меньше молодых исследователей, адаптировалось к этим новым условиям. Нередко наблюдается обратная ситуация - инфантилизм и иждивенчество со стороны молодых в поиске грантовой поддержки⁶.

Старшее поколение прошло через все испытания и лишения периода кризиса. Оно испытало на себе и сокращения государственного финансирования научных учреждений и договорной тематики, и перевод сотрудников на неполную занятость - работу по графику сокращенной недели с выплатой половинной зарплаты. Случались кризисы с оплатой институтами коммунальных услуг, когда приходилось работать только в светлое время, а каждая лаборатория собственными силами изыскивала свой пай на оплату этих услуг, куда порой направлялась часть зарплатных денег. К этому добавилась необходимость постоянного поиска ресурсов для проведения лабораторных исследований, часто за собственный счет и т.д.

Председатель Северо-Восточного научного центра Дальневосточного отделения РАН академик РАН К.В. Симаков в драматические для научного потенциала 1990-е годы отследил на основе построенных трендов изменения индикаторов науки негативные тенденции функционирования научного потенциала академических учреждений после распада СССР. При этом учитывались факторы, усугубившие положение ученых на Дальнем Севере: массовый уход специалистов в другие сферы деятельности⁷, "старение" кадрового потенциала, отсутствие возможностей для его воспроизводства, катастрофическое падение уровня жизни научных работников в самом "дорогом" городе России, истощение такого источника финансирования, как хоздоговорная тематика. В его статье отмечалось: "В биологии существует понятие порогового значения численности популяции, ниже которого она прекращает свое существование. Если исключить из нынешнего состава научных сотрудников СВНЦ всех, кто достиг пенсионного возраста (а именно они обеспечивают сейчас высокую продуктивность научных исследований), то мы перешагнем этот порог, и северо-восточная научная популяция исчезнет"⁸.

Тем не менее, научный потенциал (а точнее, именно научная популяция), пусть и в деформированном виде, но сохранился и не утратились его возможности. В значительной мере это произошло именно за счет старшего поколения исследователей. Поэтому теперь, когда встает вопрос о введении возрастных пределов пребывания в науке, сразу возникает проблема: а кто останется в науке, если из нее автоматически убрать старшее поколение? Молодежи явно не хватает, среднее поколение в наибольшей степени испытало на себе все деструктивные последствия кризиса в науке, оно не только сократилось в демографическом и качественном плане, но и нередко деградировало (именно в средних возрастных и квалификационных группах больше всего "халявщиков"). Поэтому исключение из науки нынешнего старшего поколения будет означать свершение заветной мечты реформаторов (отечественных и зарубежных) - задвинуть науку бывшего СССР на самые маргинальные позиции.

Старшее поколение исследователей в настоящий момент в социальном плане находится в лучшем положении, чем прочие профессиональные группы, в особенности молодежь. В Украине это проявляется даже резче, чем в России. К примеру, у нас принят исключительно благоприятный пенсионный закон для ученых: ученые-пенсионеры могут получить пенсию на уровне зарплаты. Тем не менее, из-за резкого роста инфляции и по другим причинам немного найдется тех, кто хотел бы уйти из науки. Так что принятие этого закона фактически не повлияло на кадровое замещение старшего поколения молодежью.

Лучшее материальное положение в науке для старшего поколения не означает, конечно, некоего благоденствии. Старшее поколение постоянно подвергается различным "дискриминациям": требованиям не выходить на "научную" пенсию, продлением контрактов с пенсионерами лишь на часть ставки, понижениями в должности и т.д. Один из директоров академических институтов гуманитарного профиля, отвечая на мой вопрос в интервью, как платят пенсионерам, заявил: "А чего им платить, они задаром рады работать, лишь бы их публиковали". И действительно, это поколение пришло в науку по призванию, пережило с ней унизительные условия существования в годы кризиса, наука стала для него смыслом жизни, и потерять связь с наукой для большинства смерти подобно.

Я часто цитирую пример из статьи Г.С. Батыгина⁹, приводимый моим другом, А.В. Юревичем, пишущем о нынешней науке: "В 1999 году в одном из наших периферийных университетов защищал докторскую диссертацию российский выпускник Манчестерского университета, работа которого была посвящена полемике по поводу концепции власти, разработанной М. Вебером. Почти никто из местных мэтров не понял, о чем идет речь. Но всех выручил председатель диссертационного совета, усталый седой обществовед, который произнес с укоризной: "А как Вы относитесь к принципу партийности?". Диссертант остолбенел и от отчаяния попытался примирить принцип партийности с легитимным господством. В описанной ситуации воплощена еще одна важная особенность отношений между разными слоями нашего гуманитарного научного сообщества. Хотя истинное знание имеется у одних, основные рычаги власти пока находятся у других. Послать бы седовласого с его принципом партийности подальше, да нельзя - надо защитить диссертацию. А спор соответствующих парадигм явно может быть разрешен только тем способом, который описывает Т. Кун, ссылаясь на М. Планка - вытеснением сторонников отживающей парадигмы со всех ключевых постов, в котором решающую роль играет физическое вымирание"¹⁰.

Действительно, при оценке старшего поколения ученых этот фактор следует учитывать, но справедливости ради отметим, что представители старой парадигмы в науке всегда открывают двери молодым исследователям, именно они выполняют функцию "привратников" в научном сообществе - руководителей направлений, лидеров научных школ, редакторов журналов и т.д. Эта ситуация тривиальна для науки. Поэтому сквозь такой фильтр зачастую не проходят идеи, опережающие время.

Подчеркнем наиболее существенное в нынешней ситуации: несмотря на всю специфику состава профессиональных сообществ в науке, без старшего поколения вообще невозможно осуществить основные институциональные функции науки. Недаром ныне острый дефицит докторов наук испытывают многие специализированные защитные советы, а некоторые из них по этой причине вынуждены были прекратить существование.

Среди предлагаемых для оздоровления науки и усовершенствования ее кадровой структуры мер на постсоветском пространстве нередко встречаются предложения по сокращению ее "стареющей" части. Они активно муссируются в органах государственного управления, в руководстве научными учреждениями, в кругу науковедов. Но эти разговоры продолжаются только до тех пор, пока не ставится сакраментальный вопрос: а кто останется в науке после всех этих сокращений? Вопреки стереотипам, старшее поколение отнюдь не является кадровым "балластом". На протяжении двух десятилетий оно активно трансформировалось, вписывалось в новую ситуацию. Кроме того, привлечь и сохранить в науке перспективных исследователей молодого возраста очень проблематично.

Возможно, мой вывод будет не оригинален, но он соответствует реальности. Поколение долгожителей в науке на постсоветском пространстве в период трансформаций научных систем выполняет функцию некоего интегратора, аккумулирующего преемственность поколений в науке и сохранение традиций. Его роль противоречива, но конструктивна. Но есть опасение, что это старшее поколение окажется последним в истории отечественной (в широком смысле) науки, с которым связаны надежды на сохранение былых ресурсов и потенций своеобразной, но продуктивной в широком смысле слова научной системы.

¹ ОНОПРИЕНКО Валентин Иванович - доктор философских наук, профессор, заведующий отделом методологии и социологии науки Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г.М. Доброва Национальной Академии Наук Украины. Киев.
² Розов М.А. Наука как традиция // Степин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Контакт-Альфа, 1995.
³ Зотеев О.Е., Зотеев Р.Е. Русский язык — основа сохранения и развития научно-технического потенциала на Украине в XXI веке, http://russian.kiev.ua/archives/2002/0207/020715ep01.shtml
⁴ С 2000 года молодым ученым НАН Украины ежегодно присуждается по 10 именных премий Президента Украины за выдающиеся достижения в области естественных, технических и гуманитарных наук.
⁵ Дежина И.Г. Кадровые проблемы в российской науке и инициативы государства // Наука и науковедение. 2006. № 1. С. 28-34.
⁶ Дежина И.Г. Молодые кадры в российской науке: как их сохранить? // Науковедение. 2003. № 2. С. 127-138.
⁷ В 1985 г. в академических учреждениях Магадана работал 351 человек, в 1991 г. - 267, в 1993 г. 195, в 1998 г.-176 [Симаков К.В., Гончаров В.И. Академическая наука Северо-Востока России // Вестник РАН. 1999. Т. 69. № 1. С. 21-32.]
⁸ Симаков К.В., Гончаров В.И. Академическая наука Северо-Востока России // Вестник РАН. 1999. Т. 69. № 1. С. 21-32.
⁹ Батыгин Г.С. Невидимая граница: грантовая поддержка и реструктурирование научного сообщества в России (заметки эксперта) // Науковедение. 2000. № 4. С. 76.
¹⁰ Юревич А.В. Расслоение российского научного сообщества // Науковедение и новые тенденции в развитии российской науки. М.: Логос, 2005. С. 238.