Эволюция государственной кадровой политики в сфере науки

И. Дежина¹
(Опубликовано в журнале "Общество и экономика", 2006, №9, с. 173-187)

В период после распада СССР кадровые проблемы в российской науке постепенно вошли в число наиболее актуальных, требующих приоритетного решения. Начавшийся в связи с кризисом массовый отток из НИИ, КБ, научных подразделений вузов молодых и средневозрастных квалифицированных специалистов сделал реальной угрозу утраты преемственности между поколениями российских ученых, разрушения научных школ, снижения эффективности научного труда и, соответственно, вел к ослаблению всей инновационной системы страны. Нарушение кадровой ситуации в науке было вызвано в первую очередь резким сокращением государственных расходов на исследования и разработки в то время, когда бюджет был практически единственным источником финансирования науки.

В силу консервативности научной системы кадровые проблемы развивались постепенно, однако со временем они усложнялись и становились разнообразнее. Некоторые из них уже отчетливо проявились в позднесоветский период (старение кадров, ограниченные возможности для карьерного роста молодых ученых). Они обострились после распада СССР, а также появились новые: резко сократился срок пребывания в науке молодых ученых, стало активно вымываться «среднее» поколение ученых; развивалась «утечки умов»; усилилось расслоение внутри научного сообщества.

На государственном уровне проблема кадров имела разную степень приоритетности, что было связано не столько с собственно состоянием кадров, сколько с внутренней логикой развития мер государственного регулирования в сфере науки. Можно условно выделить три периода, различающихся как состоянием кадрового потенциала науки, так и уровнем внимания правительства к кадровым проблемам.

1992-1998 гг.: попытки сохранения научного потенциала. В этот период происходило резкое падение численности кадров, особенно в первые три года после распада СССР. За 1992-1994 годы численность исследователей сократилась на 40,2% в сравнении с уровнем 1991 годом². К концу рассматриваемого периода ежегодное падение численности исследователей стабилизировалось на уровне 6-8% в год.

Многие из тех, кто числился работающим в науке, тратили на это неполное рабочее время. Опросы, проведенные в 1997 году, показали, что дополнительно прирабатывал каждый второй научный работник, что было значительно чаще, чем в других отраслях экономики, где дополнительную занятость имел каждый седьмой работник. При этом среди ученых только у 26,6% приработок соответствовал профилю основной работы³. Уже в этот период наметилось расслоение ученых на хорошо зарабатывающих и тех, кто находился около границы прожиточного минимума. В 1996 году, по экспертным оценкам, благополучные с точки зрения уровня доходов ученые составляли около 10% от их общей численности⁴.

«Утечка умов» была в этот период наиболее интенсивной. Ряд проведенных в то время исследований позволил сделать вывод, что на каждого ученого, уезжающего на постоянное место жительства, приходилось четыре, уезжающих за рубеж по контракту на продолжительное время, а может быть, и навсегда. Эта оценка приводится в большинстве исследований и по сей день, хотя скорее всего пропорции изменились. В результате оттока кадров за рубеж начала формироваться российская научная диаспора, которая к концу девяностых стала фактором мирового значения и вступила в непростые отношения с «материнской» научно-технической сферой.

Государственная политика в эти годы исходила из задачи сохранения имеющегося научного потенциала без попыток повлиять на изменение его структуры и состава с точки зрения соответствия новым задачам, которые возникали перед государственным сектором науки. На деле это привело к консервации существующих характеристик кадрового потенциала.

Было выпущено несколько постановлений, касающихся доплат за степени, звания и квалификацию, различных премий и надбавок молодым ученым. В 1996 году стартовало сразу несколько программ президентских грантов для поддержки научных исследований российских ученых-докторов наук и государственной поддержки ведущих научных школ РФ. В этот же период в первый и последний раз была предпринята попытка реализовать конкретные государственные меры по регулированию миграции научно-технических кадров. Разработанная программа вскоре была свернута из-за дефицита бюджетных средств, выделявшихся в то время на науку.

Таким образом, в этот период меры государства были направлены на дополнительную финансовую поддержку ученых. При существовавших тогда финансовых ограничениях адекватно решить эту задачу не удалось, и отток кадров из науки продолжался устойчивыми темпами.

1999-2001 гг.: видимость улучшения, консервация инициатив по поддержке кадров. Эти годы были периодом роста численности научных кадров, связанным с экономическим кризисом 1998 г. Рост фактически завершился к 2001 г., когда вновь начался отток исследователей. Несмотря на кажущееся улучшение ситуации вследствие притока кадров в науку, кадровый дисбаланс, тем не менее, усугублялся. В первую очередь он был обусловлен кратковременностью пребывания молодых исследователей в науке. Хотя удельный вес молодежи среди научных сотрудников несколько вырос, но сокращалась численность ученых среднего возраста, что свидетельствовало о том, что молодые кадры ненадолго задерживаются в научных организациях и вузах (табл. 1).

Таблица 1. Возрастная структура российских исследователей

Источники: Наука в Российской Федерации. Статистический сборник. М.: ГУ-ВШЭ, 2005, с.35; Наука России в цифрах - 2005. Статистический сборник. М.: ЦИСН, 2005, с.63.

В итоге средний возраст кандидатов и докторов наук возрос на один год по сравнению с концом предыдущего периода (с 51 до 52 лет для кандидатов наук и с 59 до 60 лет для докторов наук)⁵, поскольку немало молодых ученых, защитив диссертации, уходили из науки. В 2000 году положение с преемственностью кадров было официально признано катастрофическим. Действительно, возрастная структура исследователей стала существенно отличаться от той, которая была в развитых индустриальных странах, например, США (рисунок 1).

Рисунок 1. Сравнение возрастной структуры исследователей в России в 2000 г. и в США в 1999 г.

Источники: Science and Engineering Indicators - 2004. Volume 2. Appendix Tables. NSB, NSF, 2004, р.АЗ-31; Наука в Российской Федерации. Статистический сборник. М.: ГУ-ВШЭ, 2005, с.35.

«Утечка умов» в это время несколько ослабла и стала трансформи­роваться в маятниковую миграцию, при которой исследователи работают в течение определенного времени (в среднем около 3 месяцев в год) за рубежом, занимаясь там в основном экспериментальной работой, а затем обрабатывают и анализируют полученные результаты в России. Такой способ выполнения исследований был обусловлен постепенным разрушением экспериментальной базы науки. Можно было бы считать его приемлемым, если бы не особенности современного этапа развития науки. В мире начался расцвет экспериментальной науки, и это привело к столь быстрой смене концепций, что теория стала успешно развиваться только в непосредственном взаимодействии с экспериментальными исследованиями. Более того, наметилась тенденция слияния двух подходов, и теоретические исследования стали наиболее результативными в ранее чисто экспериментальных лабораториях. Поэтому маятниковая миграция способствовала разрешению текущих проблем ученых и научных групп, однако продолжавшееся в России устаревание материально-технической базы тормозило развитие как фундаментальных, так и прикладных исследований.

В этот период вновь принимались постановления по доплатам и дополнительной материальной поддержке ученых и ведущих научных школ, увеличилось разнообразие инициатив, направленных на привлечение молодежи в науку. Поддержка молодых исследователей проводилась в системе РАН (специальные конкурсы для молодых исследователей, предоставление жилья молодым ученым), РФФИ (гранты для поездок на зарубежные научные конференции), Фондом содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (конкурсные стипендии студентам, участвующим в работе малых инновационных предприятий), а также в некоторых регионах. Кроме того, в этот период для всеобщего обсуждения был опубликован проект «Концепции государственной поддержки талантливой научной молодежи и развития кадрового потенциала российской науки». При всем разнообразии предлагавшихся к реализации мероприятий Концепция не учитывала того, что вопросы поддержки молодежи должны рассматриваться как часть более крупной проблемы сохранения преемственности в науке. Если для молодежной среды характерным являлся не только отток, но и приток в науку, - и это поддерживало относительно стабильный и даже растущий удельный вес молодежи среди научных кадров, - то скорость вымывания «среднего поколения» постоянно росла и постепенно стала самой высокой (табл. 1). Соответственно, необходимо было предпринимать шаги и по сохранению «среднего» поколения ученых. В то же время обозначенные в Концепции меры не касались изменений условий научной работы, в том числе обновления приборной и совершенствования информационной базы научных исследований. Концепция так и не была принята. Некоторое улучшение кадровой ситуации, возможно, было воспринято как более длительная тенденция, и на правительственном уровне кадровая проблема перестала быть остро актуальной.

Таким образом, во второй период сильный и спонтанный отток кадров прекратился, что в основном было связано с экономическим кризисом 1998 г. Однако на первый план стали выходить проблемы, обусловленные кадровым дисбалансом (общее постарение контингента исследователей, нарушения в структуре кадров, работающих в науке). Государственная политика, однако, не изменилась. Она по-прежнему была направлена только на реализацию мер поощрения отдельных категорий работников.

После 2002 г.: начало разработки системных мер. Начиная с 2002 г. несколько усилился отток кадров из науки, однако он происходил значительно меньшими темпами, чем в 90-х гг. Вместе с тем продолжает усугубляться проблема «протекания» молодежи через сферу науки, что ведет к усилению демографического дисбаланса.

В этот период в научной среде стало развиваться несколько новых явлений. К ним можно отнести массовый переход ученых к работе по мелким и фрагментарным темам, стратификацию исследователей, а также появление новых характеристик мобильности кадров.

Из-за низкой базовой заработной платы в науке распространенным явлением стала так называемая «научная поденщина» - положение, когда ученые вынуждены участвовать в нескольких краткосрочных (сроком от нескольких месяцев до года) и нередко существенно различающихся по тематике проектах одновременно, поскольку это гарантирует им необходимый заработок. Научная поденщина ведет к потере научной продуктивности, поскольку утрачиваются условия для проведения серьезных исследований. Одно из проявлений этой ситуации - рост числа ученых, переходящих от фундаментальных исследований к разовым прикладным разработкам. Чрезмерный акцент на краткосрочные разработки со временем ведет к нарушению сбалансированности работ по стадиям инновационного цикла.

В то же время возрос удельный вес научных сотрудников, дополнительная работа которых была связана с научной или преподавательской деятельностью. К 2004 г. не связанная с наукой коммерческая деятельность была основным источником доходов только для 8% ученых. Но незарплатные доходы стали основными для научных работников. Так, согласно проведенному в 2003 г. опросу, в среднем заработная плата и пенсия составляли менее половины доходов для 47% ученых⁶. Одновременно усилилась стратификация научных кадров. На сегодняшний день разработано несколько типологий «новых русских ученых»⁷. Обобщая, можно привести следующие характеристики подгрупп лиц с наиболее высокими доходами в сфере науки:

• ученые-получатели зарубежных грантов и исполнители заказов зарубежных фирм и университетов. Эта группа в настоящее время растет благодаря развитию аутсорсинга, особенно в областях, связанных с компьютерными науками и прикладными направлениями естественных наук;
• директора научных организаций и менеджеры высшего звена;
• ученые-предприниматели, занимающиеся помимо научной работы инновационным бизнесом;
• консультанты и аналитики, вовлеченные в экспертную работу по заказу различных правительственных и политических структур (это относится прежде всего к представителям общественных наук);
• часть ученых, постоянно включенных в процесс «маятниковой миграции».

Характерно, что расслоение в научном сообществе сопровождалось снижением самооценки, а это уменьшало привлекательность работы в учреждениях науки для молодежи. В 2004 г. 71%⁸ ученых относили себя к малообеспеченным социальным слоям, 29% - к среднеобеспеченным, а к хорошо обеспеченным не относил никто. Не исключено, что данный феномен - это как раз результат того, что научным работникам необходимо постоянно искать различные источники финансирования, дополняющие заработную плату, и поэтому никто не считает себя гарантированно обеспеченным.

В рассматриваемый период «утечка умов» стала характерным явлением именно среди молодежного контингента ученых. Одно из последних исследований (2005 г.), затрагивающих вопросы мобильности и возможного оттока научных кадров за рубеж, которое проводилось среди научных сотрудников институтов РАН⁹, подтвердило оценки многих экспертов, согласно которым в настоящее время ориентированы на отъезд за рубеж в основном молодые ученые. Значительной также оказалась доля планирующих отъезд среди младших должностных групп: 15% среди младших научных сотрудников и 14% среди аспирантов собирались уехать на работу за рубеж. К сожалению, молодежная эмиграция стала наиболее интенсивной не из слабых, а сильных институтов, где молодые кадры самые конкурентоспособные. Постепенно начали выкристаллизовываться направления исследований, специалисты которых наиболее востребованы на Западе. Это - микробиологические, медицинские исследования, компьютерные технологии, химия и физика. Молодые российские ученые, работающие в этих направлениях, все чаще стали устраиваться на работу в научные центры крупных зарубежных компаний.

Российская научная диаспора стала играть противоречивую роль с точки зрения своего влияния на кадровую ситуацию в России. Количественно научная диаспора - достаточно устойчивое образование. Примерная оценка ее размеров была следующей. Постоянное «ядро» - 10-12 тысяч человек; позднее эта цифра была уточнена и составила 20-30 тысяч человек (без учета членов семей)¹⁰. Бывшие соотечественники помогали работающим в России ученым получить доступ к электронной подписке на иностранную периодику и другой научной литературе. Позитивной чертой было то, что благодаря наличию диаспоры начал осуществляться приток знаний в страну, что важно для развития инновационной системы в целом. В то же время диаспора стала фактором, способствующим оттоку молодых российских ученых за рубеж. Бывшие российские ученые, успешно работающие в зарубежных лабораториях, ведут мониторинг и отбор лучших студентов и аспирантов с тем, чтобы пригласить их к себе на работу. Масштабы такого канала оттока неизвестны, но он, безусловно, достаточно распространен: за рубежом работают выходцы из практически всех сильных российских институтов, и они стараются поддерживать связи с «материнской» организацией.

Вместе с тем в этот период появился и небольшой «противоток»: исследователе стали возвращаться в Россию из-за рубежа. «Противоток» составлял, по самым оптимистичным оценкам, не более 10% от уехавших на работу или учебу за рубеж, однако сам факт его появления стал симптоматичным.

Еще одним кадровым резервом для науки можно рассматривать систему аспирантуры. Здесь, казалось бы, ситуация оптимистичная: статистические данные свидетельствуют о ежегодном росте числа обучающихся в аспирантуре и заканчивающих ее (табл. 2).

Таблица 2. Численность обучающихся и заканчивающих аспирантуру в России

Источники: Наука России в цифрах: 2000. Статистический сборник. М.: ЦИСН, 2000, с.23; Наука России в цифрах: 2005. Статистический сборник. М.: ЦИСН, 2005, с.36.

Однако при более глубоком анализе ситуации оказывается, что аспирантура не является серьезным источником пополнения кадров науки. Аспирантура все больше становится инструментом получения дополнительного образования, а также дает время для обдумывания дальнейшего развития карьеры.

Количественный рост числа аспирантов вызван снятием некоторых административных ограничений, а не усилением интереса молодежи к занятиям исследовательской деятельностью. Правительство РФ дало разрешение вузам и РАН вести прием и подготовку аспирантов, а также защиты диссертаций на платной основе¹¹. У вузов появилась экономическая заинтересованность в том, чтобы принимать больше аспирантов. Аспирантура при этом стала выполнять сразу несколько функций: это возможность избежать службы в армии, переждать и определиться с дальнейшей профессией, получить научную степень для того, чтобы затем успешно устроиться в бизнес-секторе. Неслучайно, что, по данным Министерства образования и науки РФ, не более 10% выпускников аспирантуры остается в дальнейшем в науке.

Кроме того, число заканчивающих аспирантуру остается очень низким в сравнении с общим числом обучающихся в ней: доля закончивших аспирантуру составляет чуть более пятой части от числа обучающихся. До распада СССР данный показатель был несколько выше, составляя в 1985-1990 гг. около 26%¹². В настоящее время из общего числа выпускников аспирантуры только около 25% заканчивают ее защитой диссертации¹³.

Однако даже если молодой человек, успешно закончив аспирантуру, приходит на работу в НИИ или вуз, он там чаще всего остается ненадолго: именно поэтому в настоящее время на первый план вышла проблема «закрепления» молодых кадров в науке. Расчеты показали, что среднее время пребывания молодого человека в науке составляет 6-7 лет¹⁴. При этом одним из главных факторов оттока молодежи из науки, помимо низкой зарплаты, является отсутствие перспектив успешной научной карьеры. Серьезным по «силе выталкивания» из науки являются также факторы, которые можно объединить под общим названием «снижение мотивации, профессиональная деградация научных коллективов, отсутствие интересных научных задач». В период кризиса происходило обеднение не только материальное, но и содержательное, сократилось число интересных научных проектов, происходила постепенная деградация ряда научных групп и даже целых институтов. Эта проблема - очень сложная, ее нельзя решить только путем увеличения финансирования.

Отсюда можно сделать вывод, что низкая зарплата является, скорее, общим интегральным показателем низкого качества менеджмента во многих традиционных НИИ. Неспособность руководства институтов обратить серьезный интеллектуальный потенциал в доходы, которые можно было бы направить как на зарплату, так и на развитие исследований - в этом состоит серьезнейшая проблема многих институтов. Одним из проявлений низкого качества менеджмента и является чувство невостребованности ученых и их разработок. Напротив, именно востребованность, понимание того, что разработки воплощаются в жизнь, являются привлекательными сторонами работы в независимых и частных институтах. Причина невостребованности - отсутствие связи с практикой, как экономической, так и производственной. При этом востребованность не сводится чисто к денежному спросу. Очень важна сопричастность к большим исследовательским или политическим проектам.

Обозначенные кадровые проблемы характерны именно для государственного сектора науки. В развивающемся бизнес-секторе, где формируются собственные подразделения НИОКР, они решаются значительно проще, за счет лучшего материального оснащения лабораторий, а также существенно более высокой заработной платы, чем в государственном секторе науки. Более того, имеющийся опыт создания частных НИИ показал, что бизнес-сектор располагает и лучшими возможностями по привлечению исследователей из-за рубежа, в том числе бывших российских ученых. Главной проблемой в частных НИИ является несоответствие уровня подготовки молодых специалистов предъявляемым к ним работодателями требованиям. Она решается через создание собственных образовательных курсов и даже внутрикорпоративных университетов. Компании нередко предпочитают развивать собственные образовательные программы, а не кооперироваться с вузами потому, что, во-первых, уровень самих преподавателей в вузах очень разнородный. В частности, экспресс-диагностика состояния ряда регионов позволила выявить, что решение проблемы подготовки современных научных кадров лежит через повышение квалификации самих преподавателей вузов. Действительно, во многих вузах профессорско-преподавательский состав недостаточно занимается научной работой, а серьезного обновления приборов и установок не было с 80-х годов. Во-вторых, внутрикорпоративное обучение нередко обходится компаниям дешевле, чем заказ на подготовку специалистов в вузах.

В рассматриваемый период на правительственном уровне кадровый вопрос был включен в число стратегически важных. Ему было уделено серьезное внимание в утвержденных в 2002 году «Основах политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу». Значительно возросло число инициатив по поддержке ученых. Увеличилось и число нормативно-правовых актов в области кадровой политики (в этот период было принято более 80% всех постановлений и указов, касающихся кадровой политики, которые появились в постсоветский период). Однако многие изменения были связаны с небольшими организационными корректировками, которые произошли в связи с проведением в 2004 году административной реформы. Они не затрагивали сути реализовывавшихся мер. Иными словами, несмотря на обилие документов, принципиальных новаций в кадровой политике не было. Единственно важным изменением стал рост размеров государственных грантов и конкурсных премий.

В 2003 году на правительственном уровне стала разрабатываться Концепция мер по сохранению кадрового потенциала научно-технического комплекса и проект рассчитанной на 2004-2009 годы Федеральной целевой программы «Научные кадры Российской Федерации», которая должна была стать основой единой системы воспроизводства кадров в научной сфере. Тактическая цель государственной кадровой политики была сформулирована в терминах «сохранения» наиболее продуктивных научных кадров, удовлетворении потребностей в молодых ученых, а также «сокращении их эмиграции или ухода» из науки в другие сферы. Однако ряд предлагаемых форм и методов сохранения и воспроизводства кадрового потенциала носил запретительно-ограничительный характер. Так, с целью закрепления научных кадров в России планировалось «усилить контроль за реализацией международных договоров о сотрудничестве в области обмена учеными и специалистами», а также «предусмотреть поэтапное введение бесплатного обучения в аспирантуре или докторантуре только в случае обязательной занятости в государственном секторе экономики в течение 5 лет»¹⁵. В проекте предлагалось немало форм поощрительных выплат, грантов и доплат для молодых ученых, наряду с поддержкой ведущих научных школ, а также научных кадров, работающих по приоритетным научно-техническим направлениям. Планировалось апробировать систему ипотечного кредитования жилья для работников государственного научно-технического комплекса, и обсуждался вопрос о введении статуса госслужащих для научных работников. При этом вскользь упоминалось о необходимости развивать материально-техническую базу, причем только в «ведущих вузах страны».

В феврале 2004 года состоялось заседание Совета при Президенте РФ по науке и высоким технологиям, где вопрос о кадрах для научно-технического комплекса страны был центральным. Предполагалось, что по итогам заседания будет начата реализация Президентской программы «Научные кадры Российской Федерации». Однако результатом заседания стал только Указ Президента РФ «О мерах государственной поддержки работников организаций оборонно-промышленного комплекса РФ», согласно которому около 400 ученых, конструкторов, технологов и других инженерно-технических работников организаций - исполнителей госзаказа, имеющих выдающиеся заслуги в области вооружения, военной и специальной техники, получили годовые стипендии в размере 20 тысяч рублей в месяц. Таким образом, решение кадровой проблемы свелось к многократно опробованной мере - выборочному и временному повышению окладов отдельных категорий работников.

Такие точечные меры не способны гармонизировать кадровую ситуацию в целом. Вопросы мобильности, привлечения кадров в науку по различным каналам не решались. Характерно также, что в области молодежной политики большинство мероприятий было направлено на привлечение молодых в науку с тем, чтобы создать «критическую массу» молодых исследователей. Кадровая стратегия по сути базировалась на стремлении рекрутировать в науку слабомотивированную молодежь на пожизненный срок, а не на создании условий для реализации молодыми учеными успешной научной карьеры в России. В идеале система мероприятий по привлечению молодежи должна учитывать специфику трех основных групп, каждая из которых подпадает под понятие «молодежь»: это студенты старших курсов, аспиранты и молодые ученые. Если студентов и даже аспирантов надо заинтересовать наукой как возможной сферой дея­тельности, то в отношении молодых ученых необходим комплекс мер для предотвращения их ухода и для наиболее полного использования их творческого потенциала в то время, пока они еще занимаются научными исследованиями.

В настоящее время основное внимание в кадровой политике вновь уделяется вопросу повышения заработной платы. Президиум РАН разработал и с 1 мая 2006 года ввел новую систему оплаты труда научных работников РАН. Изменение принципов оплаты труда предусматривает проведение оценки институтов по ряду критериев, по итогам которой общее сокращение численности занятых в академическом секторе должно составить около 20% за три года. За счет таких изменений, а также запланированного до 2010 года роста расходов на гражданскую науку средняя заработная плата ученых академического сектора науки должна возрасти в среднем до 30 тысяч рублей в месяц. Из них гарантировано будет 50% от данной суммы, а остальное должно складываться из различного рода надбавок, в том числе стимулирующих, размер которых определяется в зависимости от эффективности труда ученого.

С одной стороны, повышение базовых ставок важно и оправданно. С другой стороны, урезание вакансий и штатных единиц означает, что в ближайшее время у институтов сократятся возможности принимать на работу молодых научных сотрудников. Это консервирует кадровую структуру академического сектора науки, оставляя нерешенными демографические проблемы и связанные с ними проблемы преемственности. Можно было смягчить ситуацию в том случае, если бы одновременно с разработкой новой системы оплаты труда была усовершенствована система пенсионного обеспечения научных работников. Это, в частности, упростило бы решение проблемы сокращения кадров. В настоящее время среди исследователей 22% составляют люди пенсионного возраста, в том числе 5% -старше 70 лет. При адекватной системе пенсионного обеспечения часть из них предпочла бы частичную занятость вместо работы в штате.

Таким образом, для третьего периода характерно усложнение и переплетение кадровых проблем науки, появление новых факторов, влияющих на кадровую ситуацию (деятельность зарубежной научной диаспоры, рост различий в обеспеченности и условиях работы в государственном и предпринимательском секторах науки). Молодежная проблема также усложнилась и трансформировалась. На первый план вышла задача закрепления молодежи в науке. На государственном уровне в этот период впервые были предприняты попытки разработать комплексные меры по восстановлению кадровой структуры и преемственности. Вместе с тем практические шаги осуществлялись в прежней парадигме фрагментарной поддержки в зависимости от возраста или статуса научных работников.

Обобщая, можно выделить три основные фактора, необходимые для того, чтобы сфера науки была привлекательной областью деятельности:

• наличие мотивов и стимулов для успешной реализации научной карьеры;
• условия для проведения исследований (наличие современной материальной и информационной базы);
• адекватный уровень заработной платы.

Усилия государства были направлены преимущественно на решение вопросов материального поощрения работников. Однако рост зарплаты без одновременных системных изменений не может привести к решению кадровых вопросов и росту результативности научной деятельности. Первые два из перечисленных выше факторов практически не принимались во внимание при реализации мер кадровой политики.

Для смягчения, а в дальнейшем исправления кадрового дисбаланса, в том числе противодействия оттоку научных кадров, важно, на наш взгляд, создавать условия для развития мобильности научных кадров и повышения привлекательности этой сферы деятельности для молодежи.

Политика по поощрению мобильности может включать такие меры, как стимулирование обмена персоналом между университетами и малыми инновационными компаниями, в том числе субсидирование дополнительных ставок исследователей в малых и средних компаниях, а также организацию различных государственно-частных партнерств, в рамках которых происходит обмен кадрами между государственным и предпринимательским секторами науки. Для восполнения «утечки умов» перспективной представляется реализация программ по рекрутированию квалифицированных кадров из-за рубежа, в первую очередь из стран СНГ.

Для привлечения в науку лучших кадров необходимо развитие кон­курсной системы найма, в частности введение временных постдокторских позиций в НИИ и вузах. Одновременно должна развиваться гибкая система оплаты труда, основы которой заложены в реализуемом в настоящее время пилотном проекте повышения оплаты труда работников РАН. Наряду с введением стимулирующих надбавок, повышением размеров доплат за ученую степень, существенным образом должна быть повышена базовая составляющая заработной платы ученых. В противном случае не будет основы для развития контрактной системы найма и стимулирования внутренней мобильности кадров.

¹ Кандидат экономических наук, Институт экономики переходного периода.
² Наука России в цифрах - 1996. Краткий статистический сборник. М.: ЦИСН, 1996, с.24.
³ Экспресс-информация ЦИСН "Мониторинг реформирования российской науки", 02.12.1997 г.
⁴ Российская экономика в первом полугодии 1996 года: тенденции и перспективы. Выпуск 15. М: ИЭППП, РАН, АНХ, 1996, с.95.
⁵ Наука в Российской Федерации. Статистический сборник. М: ГУ-ВШЭ, 2005, с.37.
⁶ Опрос проводил Институт истории естествознания и техники РАН, выборка составила 786 человек, представлявших все сектора науки и различные регионы страны. Источник: Юревич А., Цапенко И., Прихидько А. Сколько и как зарабатывают наши ученые? // Науковедение, 2004, №1.
⁷ См., например, А.Юревич. Неравное равенство: расслоение российского научного сообщества // Науковедение, 2002, №3; I.Egorov. Perspectives on the Scientific Systems of the Post-Soviet States: A Pessimistic View // Prometheus, vol. 20, no.l, 2002.
⁸ Юревич А., Цапенко И., Прихидько А. Сколько и как зарабатывают наши ученые? // Науковедение, 2004, №1.
⁹ Оценка состояния Российской академии наук. Краткий отчет. / С. Белановский и др. М., ЦСР, 2005. Опрос был проведен среди 1200 научных сотрудников в 30 академических институтах 11 городов РФ.
¹⁰ С. Егерев. К проблеме российской научной диаспоры. // Вестник РАН, 1997, том 67, №1; С. Егерев. Роль российской интеллектуальной диаспоры в развитии России. // Россия- XXI век. Вторая Всероссийская научная конференция. 30 ноября 1999 года. М, Издание Совета Федерации, 2000, с. 161.
¹¹ Постановление Правительства РФ от 05.04.2001 N 264 (ред. от 17.01.2006) «Об утверждении типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации».
¹² Наука России в цифрах-1996. Краткий статистический сборник. М.: ЦИСН, 1996, с.19.
¹³ В среднем по данным за 1998-2003 гг. выпуск с защитой диссертации составлял 26% от общего числа закончивших аспирантуру («Наука России в цифрах» за соответствующие годы).
¹⁴ Дежина И., Егерев С. Кадровая реабилитация науки // Вестник РАН, 2003, том 73, №11.
¹⁵ Меры по сохранению кадрового потенциала научно-технического комплекса. Концепция. Проект. Совет при президенте РФ по науке и высоким технологиям. Москва, 2003.