"Умный человек развернется и здесь". Случай Хужира¹

Елена Ложникова
(Опубликовано в: Байкальская Сибирь: из чего складывается стабильность / редкол.: В.И. Дятлов, С.А. Панарин, М.Я. Рожанский - М.; Иркутск: Наталис 2005. с. 279-287)

Объект нашего исследования — поселок Хужир, «столица» острова Ольхон на Байкале. Это территория дотационная, «депрессивная», и при этом активно меняющаяся. Сейчас она становится заметным центром туристического бизнеса.

Ольхон — место, издавна заселенное бурятскими шаманскими родами, почитаемое как одно из сакральных в Азии. Традиционно основное занятие местных жителей — лов и переработка рыбы (в советское время этим занимался крупный рыбзавод, в последние годы — частники, обычно нелегально). Скотоводство в больших объемах рискованно из-за недостатка кормов (существовавший ранее животноводческий совхоз распался, сейчас есть небольшие личные стада). Климат мало подходит и для земледелия.

Сейчас подавляющее большинство жителей острова (1,5-2 тысячи человек) сконцентрировано в его административном центре — поселке городского типа Хужир, остальные — в нескольких деревнях. Основные проблемы поселка — невозможность легального рыбного промысла (в лицензии отказано как рыбзаводу, так и частникам); фактическая и скрытая безработица; затрудненный доступ на остров (транспортные «пробки» на пароме и отсутствие всякой переправы при ледоставе и ледоходе); до последнего времени — отсутствие стабильного электрического обеспечения; экологическое неблагополучие. Кроме того, Ольхон — объект «двоевластия» Администрации и Прибайкальского национального парка. Все это оказывает несомненное и разнообразное влияние на остров и его жителей.

С середины 90-х годов местность переживает туристический бум: летом сюда едут отдыхать не только соотечественники, но и в большом количестве иностранцы. Особенно заметно присутствие туристов в Хужире, где в пик сезона проживает до 600 приезжих. Принято проводить здесь культурные акции различного уровня: форумы, фестивали с участием театральных деятелей, художников, поэтов, музыкантов.

Основой данной работы стали включенные наблюдения и интервью, сделанные в июле-сентябре 2002 года и в июле 2003 года в поселке Хужир. Нас интересовали, в первую очередь, неформальные экономические практики жителей как один из способов выживания в депрессивном регионе. Это и традиционные практики («рыбный бизнес»), и появившиеся недавно (связанные с туристическим «бумом»). В отношении последних интерес вызвали ресурсы, позволяющие включаться в турбизнес; виды занятости; способы взаимодействия с работодателями и туристами. В процессе исследования наше внимание привлекли изменения повседневности, также «смена идентичности» людей, участвующих в новых процессах и прибегающих к новым для себя практикам, отношениям и способам взаимодействия. В ходе работы вопросов возникло больше, чем появилось ответов — мы только наметили некие фокусы, которые представляются интересными в данной ситуации и требуют более длительного и тщательного изучения.

«Живая валюта»

Рыба на Ольхоне всегда была главным богатством. День рыбака отмечали как главный, гулянья народные были (1). Сейчас «на рыбе заработать можно хорошо» (2).

В последние годы «рыбным бизнесом» занимаются те, кто имеет собственные лодки и снасти или доступ к ботам рыбзавода. По словам информантов, эта деятельность довольно опасна: из-за нелегальности рыбаки часто вынуждены выходить «в море» ночью, когда можно не опасаться встречи с рыбинспекторами. «Много рыбаков тонет. Ставят сразу по десять концов [сетей]. Сети стоят дорого. Если сильный ветер — может сорвать и унести. Вот и идут в шторм снимать сети. Байкал холодный — выпивают изрядно, чтобы не замерзнуть. Вот и тонут. Десять лет — обычно самый большой срок для рыбака. Каждый год 3—4 человека тонет. Почти у каждой семьи есть такие» (2).

Рыбу стараются заготовить впрок или реализовать. Большая удача, если есть возможность продать ее хозяевам турбаз или сдать на рыбзавод. Иначе приходится везти ее перекупщикам «на большую землю». Если есть собственный транспорт, можно продать товар в Иркутске, что заметно выгоднее. Учитывая, что рыба — продукт скоропортящийся, заниматься этим лучше зимой, в морозы. Тем более что в этом случае путь по льду становится реальной альтернативой официальной дороге. Правда, и в этом случае велика вероятность встречи с рыбнадзором, от которого обычно откупаются несколькими ящиками той же рыбы.

«Байкальская Мекка»

Основной акцент в своем исследовании мы сделали на том, что было для жителей Ольхона спасительной «соломинкой», а сейчас становится «золотой жилой» — не только спасением, но и залогом процветания. Это туризм.

Туристов привлекают здесь природные условия (солнечное сухое лето, относительно теплая для Байкала вода); большое количество и дешевизна хорошей рыбы; возможность активного (в т. ч. экстремального отдыха); общение с интересными людьми; мифология, «сакральность», особая «энергетика»; для искушенных благами цивилизации — экзотическая первозданность деревенской жизни.

По словам одного информанта, «в прежнее время сюда отдыхать ездили с палатками, но не так много, как сейчас. А мужики на рыбалку приезжали. Весь год работают, а летом сюда. Мы к боту их лодки привязывали, их самих — на борт и везли куда надо» (3).

Общепризнанным пионером организованного приема туристов, во многом изменившим жизнь хужирцев, стал человек, приехавший сюда в середине 90-х годов на работу (далее — Н.).

По рассказам хужирцев, «Н. — хороший спортсмен, много ездил по заграницам, знакомых много». «У Н. наверняка были возможности за границей работать, потому что он очень хороший теннисист. Но он здесь остался. Приехал к нам теннис у ребятишек вести». «Потом его брат надоумил: сделай, мол, базу. Помог, денег дал, контакты с иностранцами». «Начали к нему первому приезжать отдыхать иностранцы: немцы, японцы».

Первая турбаза началась с дома Н. и нескольких деревянных строений, которые возводили местные безработные. Н. стал для многих из них буквально кормильцем. Причем база до сих пор постоянно перестраивается, так что работа для мужчин есть всегда. Когда появились первые туристы, возникла нужда в «обслуживающем персонале»: поварах, работницах кухни, уборщицах. Н. скупает излишки рыбы, сельхозпродуктов.

По мере увеличения потока туристов, Н. привлек к сотрудничеству тех, кто имеет свободную площадь для размещения постояльцев, т.к. мест на базе в пик сезона не хватает. Местные жители, имеющие транспорт или доступ к нему (мотоциклы, УАЗики, лодки, рыболовные боты), часто зарабатывают, вывозя группы туристов на экскурсии по Ольхону (место сбора групп — база Н., причем продуктами на время поездки снабжает Н. бесплатно всех экскурсантов — как «своих», так и посторонних).

На решение о совместной с Н. работе влияет наличие свободного времени, свободных рабочих рук (в т.ч. детей, родственников); излишков продуктов (рыбы, молочных продуктов, частично овощей из подсобных хозяйств); транспорта или доступа к нему; дополнительной жилой площади и/или земли, где можно «строиться».

По нашим данным, трудовые отношения местных жителей с Н. не оформляются и строятся, в первую очередь, на устных договоренностях.

Для вхождения в эту нишу необходимы чаще всего родственные связи, знакомства. Это в совокупности с жестким социальным контролем в поселке снижает риск некачественно выполненной работы или отказа от нее.

Менеджер базы Н. на вопрос о том, что делать в случае болезни кого-то из работников, ответила: «А они не болеют почти. И договариваются, заменяют друг друга. Или сродственниками. За место держатся».

Завхоз на базе Н., по ее словам, старается посылать работниц убирать в домиках по двое или ходит с работницей сама, чтобы при пропаже чего-нибудь снять подозрения, так как Н. отказывает в работе тем, кто ненадежен.

Некоторые хозяева, принимавшие туристов от официальной базы, не только получают опыт и возможность, необходимые для расширения деятельности, но и решаются перейти к самостоятельному «бизнесу». (В последнее время появляются новые базы, никак не связанные с Н., но в своей деятельности опирающиеся на его опыт). Для этого используются ресурсы не только экономические (например «стартовый капитал», образовавшийся при продаже жилплощади или взятый взаймы у родственников), но и социальные (наличие профессионального или должностного статуса, дающего возможность тесно контактировать с приезжими: например массажист или бывшая директор гостиницы, продающая билеты на рейсовый автобус; а также наличие нужных «связей», возможность регулярно выезжать за пределы региона, страны).

Иллюстрациями к разным способам «раскрутки» могут стать следующие случаи. Например Л., одна из немногих официально оформленных работников базы, кроме выполнения функций завхоза, принимает жильцов как от Н., так и самостоятельно. «Нет никаких договоров. Отношения с Н. очень хорошие, приятельские. Я сказала ему: один домик оставляю тебе, а в остальные селю сама (всего у Л. 5 помещений в общей сложности для 7—10 человек — Е. Л.). Он не против». «Люди заранее пишут, говорят, когда приедут, просят места. У меня очень нравится всем. Если кто-то недоволен житьем у Н., он их ко мне ведет как к главной надежде. Больше никто потом не жалуется».

В дальнейшем Л. хочет сама принимать туристов, минуя Н. Она может это сделать потому, что дочь-студентка приезжает на лето из Иркутска и помогает в обслуживании постояльцев. Главная трудность — продукты, которые в Хужире покупать дорого, а своего транспорта, чтобы закупать оптом, нет. Зато есть огород, коровы, куры.

Муж Л., перенявший плотницкое умение у отца, все постройки возвел сам, с помощью жены и детей, причем качественно и достаточно быстро. Наиболее популярный у туристов домик появился так: муж Л. работал на лесообработке, а в качестве оплаты получил «кругляк», из которого и построил домик.

Другой случай: семья В. (жена — лаборант местной больницы, муж — бывший шофер) построила для туристов несколько щитовых домиков летнего типа. Сначала не регистрировали дело, потом, когда жильцов стало много (15—20 человек), В. оформила свой бизнес официально. Заметно, что в организации дела В. ориентировалась на пример Н., с которым несколько лет сотрудничала, но от которого всячески дистанцируется, став самостоятельной «хозяйкой». В. предпочитает нанимать работницу, в обязанности которой входит приготовление пищи, уборка в домиках, стирка белья. Сначала это была родственница, потом знакомая.

Есть примеры сотрудничества с приезжими, совмещающими отдых на Байкале с возможностью заработать или ставшими постоянными работниками. На одной из баз провели электричество, сделали компьютерную базу, выиграли грант на обустройство детской площадки.

Примечателен случай О. — певицы (оперный вокал), уроженки Иркутска, закончившей консерваторию. Летом знакомые обычно устраивают ей концерты перед иностранцами на Байкале. О. с письмом от знакомых приехала на базу к Н., с которым договорилась о своем участии в концертах перед туристами.

Похожий пример — деятельность жителя села Еланцы, признан­ного шаманом. Он активно общается с туристами, сотрудничает с базами. Облаченный в этнографический костюм, рассказывает об истории и легендах Ольхона, читает отрывки из Гэсэра, собственные стихи, поет. Его выступления входят в «культурную программу» базы Н. и оплачиваются.

Мы отметили несколько видов занятости, связанных с туризмом: обслуживание туристов на официальных турбазах; размещение постояльцев; организация досуга приезжих. Этот перечень можно дополнить и практикой обслуживания гостей, живущих за пределами поселка (иногда за много километров). Так, например, предприимчивые хужирцы предлагают домашнюю выпечку в многочисленных палаточных лагерях на острове.

Кроме прочего, причиной нацеленности предпринимателей на неформальные экономические отношения и относительной дороговизны услуг является жесткая сезонность ольхонского (как и сибирского в целом) туристического бизнеса: июнь-август (в иное время туризм здесь можно назвать экстремальным). Как правило, в период с сентября по июнь численность занятых в обслуживании туристов может сокращаться в несколько раз.

Если сначала у жителей, занимающихся «повседневным турбизнесом», была задача просто выжить (например заработать денег, чтобы собрать детей в школу), то теперь, особенно у тех, кто принимает в сезон много «гостей», реальным стало получение прибыли. Ее многие вкладывают в обучение детей, в строительство, в расширение хозяйства: «умный человек развернется и здесь — была бы техника» (сельскохозяйственная — Е. Л.) (3) Есть пример, когда девушка-информант, считая себя неплохой портнихой, работает у хозяйки на очень невыгодных условиях только для того, чтобы купить хорошую швейную машинку и начать собственное дело.

Наши информанты по-разному оценивают перспективы развития туристического бизнеса и своего участия в нем. С одной стороны, звучит желание «объявить район курортной зоной, чтобы круглый год сюда приезжали. Зимой на коньках, снегоходах по Байкалу» (2). С другой, из-за того что «нет электричества до сих пор, два месяца в году практически нет дороги до острова, да и в остальное время здесь можно надолго застрять», возможность стабильного и растущего дохода невысока. Здесь более выгодной представляется ситуация на побережье Малого Моря, где «землю скупают богатые из Иркутска, Братска. Они базы строят».

Слышны опасения, что «вряд ли получится у местных хорошо раскрутиться», «наши смогут только извозом заниматься, кормить да обстирывать» (2).

В ходе нашего исследования стало ясно, что экономические изменения и перспективы тесно взаимосвязаны с переменами в организации жизни местного сообщества, с трансформацией повседневности, сменой идентичности людей, участвующих в новых процессах.

Хужир, где «есть так называемая болезнь закрытого общества, когда все время все вместе живут» (3), не может не меняться под воздействием наплыва туристов.

Агентом изменений стал приезжий — Н, авторитет которого в местном сообществе весьма высок. Причин этому несколько. С одной стороны, практически все наши информанты ценят его за исключительные личные качества: «хороший человек, добрый, не жадный, хотя себя не обидит», «очень хороший человек, его уважают, ценят; с ним грубо не разговаривают, потому что он сам мягко говорит», скромность в быту, — с другой — отмечают его роль организатора и человека, который в самые трудные годы давал людям работу: «Н. — общественник. Ему хочется, чтобы люди заняты были. Когда только начинал, местных безработных нанимал строить дома для туристов, кормил их, платил, хотя и заставлял часто переделывать. "Гуманитарку "(здесь: одежду секонд хенд — Е.Л.) раздает нуждающимся, у него много знакомых немцев, которые одежду привозят; помогает деньгами тому, кто болеет. Некоторым бабушкам на зиму дрова привозит: выкупает деляну, нанимает мужиков, те рубят, пилят. На машине потом развозят» (3); «научил местных ребятишек мусор убирать, вместе с ними ключики (родники — Е. Л.) очистил» (4).

Через новые знакомства, возможность, а часто и необходимость поездок, для местных жителей расширяются «границы мира». Решение проблемы рекламы, привлечения туристов активизирует сети знакомств, работу в интернете, сотрудничество с фирмами. В то же время «мир» вторгается во двор, дом, семью. Это заставляет чаще соотносить себя с другими, оценивать. «Много всяких людей насмотришься, есть о чем потом порассказывать».

По словам Л., «тяжело, конечно, когда все время чужие люди у тебя, но привыкаешь». «Дети мои (8 и 12 лет — Е.Л.) привычные к туристам, не лезут в домики, не лезут к людям. Вот у К. (соседки — Е. Л.) дочка сильно навязчивая».

На фоне и поверх экономических отношений с постояльцами возникают личные, приятельские. Л., как и муж, довольно открыта, охотно общается, рассказывает о других постояльцах. Есть в ее практике случаи, когда туристы стали настолько близкими, «как родные».

Иногда прием туристов становится не только способом заработка, но и человеческой потребностью в полноценном общении. Возникают тесные, дружеские отношения с бывшими постояльцами.

Например, И.М. (около 25 лет) «менеджер» у Н., его правая рука. Родом из Улан-Удэ, закончила с красным дипломом Академию культуры по специальности «организация туризма». Очень хорошо владеет английским. Планирует в дальнейшем купить дом в Хужире и поселиться здесь навсегда. И.М. очень привлекает природа, возможность самореализации, профессионального и иного творчества: (кроме прочего, И.М сама разрабатывала интерьеры домиков, расписывала их стены). И.М. очень ценит разнообразное общение с творческими людьми: поэтами, режиссерами, музыкантами, художниками, театралами, «продвинутыми иностранцами». Отпуск проводит в путешествиях, большей частью по Европе (реализуя знакомства, полученные у Н, и завязывая новые с целью привлечения туристов на Ольхон).

Изменяется повседневное поведение, вырабатываются новые правила. Например, когда одна из работниц базы, высказываясь среди «коллег» о капризах туристов, употребила нецензурные слова, ей полушутя-полусерьезно заявили, что оштрафуют ее за это.

Изменения вторгаются и в домашний быт. Дома, построенные специально для туристов, часто выглядят более привлекательными, чем те, где живут сами хозяева.

Оценивая перемены, информанты демонстрируют разное к ним отношение. Первое можно обозначить как позитивное. «Здесь жизнь намного лучше стала. Раньше кругом развалины были, только здание школы — светлое пятно, а теперь везде строительство» (4). «Люди хоть заработать могут что-то» (2). «У нас чище стало, гринпис к нам приезжает».

С другой стороны, активное присутствие «чужих» может оцениваться как нежелательное вмешательство в устоявшиеся отношения: «приезжают (речь о волонтерах-экологах — Е.Л.), ходят по домам, уговаривают пойти, акцию провести, мусор убирают. Ерунда это. Они вон мешки понаставили с мусором, их вороны порасклевали, распотрошили» (3).

Более жесткое отношение выразил человек, никак не участвующий в «турбизнесе», «посторонний», но считающий себя ольхонцем, болеющим за родные места: «Сейчас в худшую сторону изменилось: люди другие стали, жадные. Раньше взаимопомощь была, дружба между людьми. А сейчас за деньгами ничего не видят» (2).

«Туристы — тоже люди»

В рейсовом автобусе Иркутск — Хужир люди с туристическим снаряжением воспользовались случаем и вышли перекурить вне положенной остановки, задержав на несколько минут отправление.

— Эти туристы всегда так, только о себе думают, — произнесла пожилая женщина.

— А туристы тоже люди,— заступился другой пассажир.

В разговорах с хужирцами нередко возникает мотив противопоставления «они» — «мы». Это не только оппозиция «гости» — «хозяева», но и разделение «деревенских» и «городских»: «Горожане привыкли на всем готовом, ничего сами не могут. А у нас деревня — всё свое. Здесь и дети правильно воспитываются, по-другому» (3). С одной стороны, зачастую туристов воспринимают не как полноправных, достойных интереса субъектов взаимоотношений, а как глупых, «тупых», капризных, которые «не знают сами, чего хотят». Это отмечают и сами ольхонцы. «Ктуристам местные относятся как к омулю, как бы только побольше денег с них урвать» (2).

Хужирцы часто ограничиваются в наборе услуг для приезжих только размещением и питанием. «Я считаю, что здесь такая аура — ходи, смотри, с природой общайся — больше ничего и не надо» (4).

Д., иркутянин, приехал по путевке турфирмы: «Я думал, что здесь (на базе) есть чем заняться, что можно интересно время провести... Есть ощущение, что мы здесь никому не нужны, никто нами не занимается».

Конкуренцию хужирцам стали составлять юрт-лагеря, организованные иркутской турфирмой, где высокие цены компенсируются комфортабельностью проживания и разнообразием предлагаемых способов активного отдыха: катанием на лошадях, катере, байдарках. Именно возле юрт-лагеря предлагают совершить полет предприимчивые владельцы мотодельтапланов. Популярность таких лагерей, может быть, не в последнюю очередь объясняется заинтересованностью в деле их «начальников, которые сами из бывших туристов (т.е. занимавшихся активными видами туризма — Е. Л.)» (2).

Таким образом, ситуация туристического бума не только дала жителям Ольхона новые возможности для экономической самостоятельности, устойчивости и развития, но стала и своеобразной «точкой неравновесия», вызовом, адекватным ответом на который становятся не только активизация собственно хозяйственно-трудовых ресурсов, но и способность к изменениям привычных взглядов, способов взаимоотношений с миром. Это представляется интересным для дальнейшего, более глубокого и тщательного изучения.

1. Ч. — около 45 л., жительница Хужира, предоставляет жилье туристам по договоренности с одной из официальных баз; работаете «конторе» при пекарне и магазине.
2. М. — 25 л., уроженец п. Еланцы; после окончания ВУЗа живет в Иркутске, постоянно бывает на Ольхоне.
3. Б. — около 45 л., бывший капитан рыболовного бота, сейчас официально — сторож на рыбзаводе; предоставляет жилье туристам и по договоренности с одной из баз, и самостоятельно.
4. Е. — около 40 л., уроженка Хужира, живет в Ангарске. Имея дом в Хужире, летом отдыхает в нем с семьей и сдает несколько комнат туристам.

¹ Статья подготовлена в рамках проекта "Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ", при финансовой поддержке Фонда Форда (Московское отделение)