«Ценность здоровья и культура нездоровья в России»[1]

Л.М. Дробижева

Здоровье населения — интегрированный показатель биологических, социально-культурных и экономических процессов в обществе. Рассмотреть, что важно изменить в обществе и государстве для сохранения здоровья населения и продолжения здоровой жизни — цель обсуждения поставленной проблемы.

Изучение здоровья было долгое время прерогативой, главным образом, медицины. Однако данные самой Всемирной организации здравоохранения говорят о том, что здоровье человека только на 10% зависит от здравоохранения, на 20% — от наследственности, 20% — от качества окружающей среды, но на 50% определяется образом жизни.

Поэтому развитие социологии здоровья — актуальное направление. Социологи изучают общественное здоровье для того, чтобы понять механизмы, способные регулировать отношение человека к здоровью, его социальную обусловленность и место здоровья в системе ценностей. Вот почему проблема обозначена мною как ценность здоровья и, может быть очень условно, культура нездоровья. Хотелось бы правильнее говорить о культуре здоровья. Но, к сожалению, слишком тревожные данные свидетельствуют о том, что в нашей повседневной практике сформировалась скорее именно «культура нездоровья», чем здоровья.

Мы опираемся на данные исследований, которые ведутся в Институте социологии РАН несколькими подразделениями — сектором социологии здоровья (рук. И.В. Журавлева), сектором девиантного поведения (рук. М.Е. Позднякова), и на данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, который осуществляется с 1992 г. по 2003 г. сотрудниками Института социологии совместно с Институтом питания РАМН и Университетом Северной Каролины в Чепел Хилле (с российской стороны работой руководят Козырева П.М. и Косолапов М.С.). Этот мониторинг охватывает 4 тыс. домохозяйств по трем типам выборок — семейной, взрослой и детской. Опрашивается ежегодно 13 тыс. человек. Данные его 12 волн публикуются на сайте.

* * *

Трансформация, которую переживает наше общество, охватывает все сферы жизни — изменения касаются не только политики, экономики, но и социально-психологической сферы. Мне хотелось обратить внимание на то, что здоровье в системе ценностей наших граждан тоже меняло значение.

Нельзя сказать, что в традициях российской, русской культуры не было этой ценности. Достаточно вспомнить, что при встрече мы говорим «здравствуйте», а немцы — «добрый день», американцы — «Как дела?». Но совершенно очевидно, что сама ценность здоровья в конкретных исторических условиях приобретала разное значение.

Часто мы вспоминаем советские времена как период внимания и к здоровью, и к здравоохранению. Но нельзя сказать, что здоровье было тогда самоценностью. Так это отражалось хотя бы в песнях, которые тогда ориентировали в жизни, а в чем-то и отражали ее. В марше физкультурника человека призывали: «Закаляйся как сталь!». Но почему это нужно было? «Когда настанет час бить врагов, от всех границ ты их отбивай, левый край, правый край, не зевай!» Нужно было быть «готовым всегда и во всем» — для того, чтобы «скорее прийти к нашей цели», прийти «к победе». Целевая установка была — здоровье человека, но его жизнь нужна для государства.

Конечно, в повседневной жизни человек понимал ценность здоровья и для себя. Но любопытно, что в социологических опросах разных научных центров, касающихся ценностей, практически не встречалась ценность здоровья. В разных вариантах мы спрашивали «Что важно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым», и, как правило, даже в формулировках-подсказках «здоровье» не встречалось. А не встречалось оно потому, что при пробных опросах — «пилотажах» люди его в числе первоочередных не называли.

И в этом отношении в последнее десятилетие произошли очень примечательные изменения. Здоровье как ценность, согласно данным исследований нашего Института и других отечественных и зарубежных исследований, стало занимать 3-4 место после «семьи», «работы».

Но проблема в том, что в условиях настоящей экономической и социальной реальности здоровье выступает инструментальной ценностью, а не ценностью самой по себе во имя человека.

Исследование нашего Института, совместно с Финляндией, показало, что молодые респонденты (до 30 лет), отвечая на вопрос «Что способствует достижению жизненного успеха в первую очередь?», на первые места поставили «здоровье», затем — «материальный достаток» и «силу характера».

Но среди серии высказываний относительно здоровья чаще всего выбирали «Здоровье — это, конечно, важно, но иногда можно забыть о нем, ради дополнительного заработка или развлечений». Таким образом, в целевых установках на здоровье: здоровье как средство достижения целей и здоровье как ценность для того, чтобы жить долго и полноценно — приходят в противоречие, и первый, инструментальный, подход доминирует.

Для выделения прогнозирующей тенденции мы использовали результаты международного исследования «Здоровье подростков и окружающая среда». Оно проводилось в РФ, Эстонии, Финляндии, и в нем участвовали сотрудники Института социологии РАН — сектор социологии здоровья. Опрашивались подростки 15-17 лет в Москве, Оренбурге, Абакане в 1996 г. В ходе этого исследования респондентов просили назвать три заветные желания. У финнов на 1-ом месте была высокооплачиваемая работа, квартира, машина (72%), на 2-ом — хорошая семья (41,7%) и здоровье (41,6%), а у русских подростков на 1-ом месте — образование (69%), на 2-ом — высокооплачиваемая работа, машина, квартира (55%), а затем — любовь, дружба, потом семья и затем только здоровье, которое в числе желаний назвали всего 8% (рис. 1).

Рисунок 1. Три заветные желания у подростков

Таким образом, молодежь понимает — без здоровья успеха не может быть, но желания у них иные.

Естественно, ценность здоровья чаще осознается людьми в старшем возрасте — после 40-50 лет, и в среде работников интеллектуального труда, как показывают данные РМЭЗ, чаще, чем физического труда. Но поскольку эта ценность осознается теперь, прежде всего, как ценность для достижения чего-то, то далеко не всегда она программирует самосохранительное поведение человека. Так, по данным недавно закончившегося исследования Института социальной политики, в котором наши сотрудники (Чирикова А.Е., Шилова Л.С.) принимали участие, представители высших слоев (высший средний класс — бизнесмены, предприниматели), воспринимая ценность здоровья как необходимое условие жизнедеятельности, далеко не всегда принимают превентивные меры для его сохранения. Поэтому жалобы на здоровье находящихся в высшей группе по благосостоянию на протяжении 1990-х и в 2002 г. были чаще, чем в низшей группе (рис.2). А занятые умственным трудом жалуются на здоровье чаще, чем работники физического труда (рис. 3).

Рисунок 2. Жалобы на здоровье среди находящихся в низшей и высшей из пяти групп по уровню благосостояния (%)

Рисунок 3. Жалобы на здоровье среди занятых умственным и физическим трудом
высокой квалификации (%)

И обращения за медицинской помощью, среди имеющих проблемы со здоровьем, среди находящихся выше черты бедности ненамного меньше, чем среди бедных людей (рис. 4). А среди работников умственного труда высокой квалификации обращения за медицинской помощью были практически почти такие же по частоте, как у бедных слоев. В 1998 г. (критический год) 41% обращались среди находящихся за чертой бедности и 44% — среди высококвалифицированных работников умственного труда. В 2002 г. 31% у первых и 29,9% у вторых (рис. 5).

Рисунок 4. Обращение за медицинской помощью находящихся ниже и выше черты бедности среди имеющих проблемы со здоровьем (%)

Рисунок 5. Обращение за медицинской помощью работников умственного труда высокой квалификации, имевших проблемы со здоровьем (%)

Доля обратившихся за медицинской помощью из разных слоев населения, как видно из рис. 4, в 2000-х годах упала на 10%, а жалобы на здоровье сократились всего на 3-4%. Это — совсем незначительные изменения. Конечно, произошло оно по разным причинам. Бедные реже обращаются из-за недостатка средств или медицинской безграмотности, а обеспеченные люди совсем не потому, что стали здоровее (судя по опросам их 45%), а потому, что часть из них халатно относится к своему здоровью, им просто некогда. Многие из них — трудоголики.

Почему состояние нездоровья характерно более чем для трети населения, а у женщин почти половина жалуется на здоровье (45-46%). Мужчины, часто в силу своих представлений о мужественности, жалуются реже — рис. 6.

Рисунок 6. Распространенность жалоб на состояние здоровья (%)

Проблема нездоровья — сложная. Она, совершенно очевидно, не сводится к состоянию медицинского обслуживания. В структуре факторов, формирующих здоровье, в последние десятилетия возрастало значение среды, экономического и социально-психологического состояния общества, самосохранительного поведения. Это связано с распространением сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний органов дыхания, онкологических заболеваний, отравлений, травм связанных со стрессом, обусловленных образом жизни, повседневным поведением человека.

Исследования самосохранительного поведения начались на Западе в начале 1970-х годов и велись в русле политики обеспечения здоровья (health promotion). Она была ориентирована на формирование у граждан осознания собственной активной роли в создании условий, способствующих сохранению здоровья. Эта политика должна была заменить существовавшую ориентацию на пассивное потребление лекарств.

У нас в стране исследование самосохранительного поведения началось в 1980-х годах совместными усилиями социологов Института социологии и МГУ (А.И. Антонов, И.В. Журавлева). Изучение отношения к своему здоровью как раз и показало, что вместо культуры здоровья, здорового образа жизни, нам приходится фиксировать культуру нездоровья. Не хочется использовать слово «бескультурье».

Начинается она с того, что отсутствуют социальные нормы и традиции сохранения здоровья у большинства населения.

Исследования показывают, что уровень информированности о генетических предрасположенностях своего организма, о наборе полученных в течение жизни прививок, о факторах риска наиболее распространенных заболеваний, о методах заботы о здоровье и даже просто знание своей группы крови распространено не более чем у трети населения, и то — городского населения.

Мы терпим экологические нарушения, допускаем сверхзанятость работой, не заботимся об активном отдыхе, миримся с бытовыми лишениями и неудобствами, особенно в селах и небольших городах. Мы часто говорим о влиянии на здоровье экономических трудностей в стране, дефектах в медицинском обслуживании, но многое зависит от норм в обществе, в конкретной социальной среде. Самое простое и доступное — занятие физзарядкой. По регионам и социальным группам 60-70% ею не занимаются, между тем, хорошее здоровье среди тех, кто ею занимается, отмечают более 40%, а среди тех, кто не занимается, — 25% (рис. 7) и данные эти устойчивые.

Рисунок 7. Самооценка здоровья в зависимости от занятий физзарядкой 1996 и 2002 гг. (%)

Серьезнейшая причина нездоровья, зависящая от самих людей, — курение. По данным РМЭЗ среди взрослых (старше 18 лет) у нас курит 65% мужчин и 16% женщин. И страшно, что среди подростков (14-18 лет) 16% курящих. Особенно много курящих среди работников физического труда — более 70%, но и среди занятых умственным трудом их 51% (рис. 8).

Известно, какая жесткая политика ведется в отношении курильщиков в США, в европейских странах. У нас она ограничилась нормами в авиасалонах и тех офисах, где руководители серьезно подходят к этой проблеме, и надписями на рекламах сигарет.

Рисунок 8. Доля курящих мужчин, среди занимающихся умственным и физическим трудом (%)

Другой наш больной вопрос — алкоголизм. В 2002 г. на пьющего мужчину приходилось 45 г (а в верхнем квинтиле — 149 г) спиртного в день. Потребление алкоголя из года в год растет (рис. 9).

Большую роль играют укоренившиеся питейные традиции и обычаи, обрядовый характер, употребление алкоголя как социальная норма. Пьют спиртное во всех странах, но беда в том, что у нас растет злоупотребление алкоголем. Фиксированных больных алкоголизмом — около 5 млн. человек (3,4% населения), но это — только официально зарегистрированных. К концу 1990-х гг. алкоголизация как причина смертности вышла на 1-е место. Это реальная угроза. Беда в том, что морально-психологическая атмосфера не содействует социальному контролю, а главное, чрезмерное употребление алкоголя не воспринимается как вред здоровью.

Рисунок 9. Пьющие взрослые старше 18 лет и подростки от 14 до 18 лет

Опасно изменяется социальный феномен — наркомания. В социальном плане наркомания — это образ жизни, стимулятором которого является напряженность потребностей и влечений, сочетающихся с невозможностью социально-приемлемых и эффективных способов их удовлетворения (Позднякова М.Е., 2001). В отличие от потребления алкоголя наркотическая субкультура не имеет серьезных исторических корней в нашей стране. Тем не менее, она быстро распространяется, коснулась всех социальных слоев, особенно страшно ее распространение в молодежной среде. В 2000 г. на 100 тыс. подростков приходилось 159 наркоманов, в 2001 г. отмечалось, впервые за ряд лет, снижение показателя до 138, что связано с эффективностью борьбы правоохранительных органов против наркоторговли и профилактическими программами.

И в каждом регионе, как показывают исследования сектора девиантного поведения в Институте социологии и Социологическом институте СПб (исследования под руководством Я.И. Гилинского), сформировалась своя наркотическая субкультура (технология приготовления и введения наркотиков). А показатели распространения по регионам наркотизации отличаются в десятки, сотни раз.

Изучая ценностные ориентации в разных культурах, я, как исследователь, столкнулась с таким явлением, как стремление русских матерей в Татарстане приобщить мальчиков к исламу во имя предупреждения увлечения их алкоголем и наркотиками.

Сейчас мы уже имеем дело с разными моделями приобщения к наркотикам. Это не только молодежная субкультура формирования «наркоманического сознания»: потребность в жизненном успехе, наслаждение, избегание неудач в сексе, коммуникации, рассматриваемые неотрывно от наркотического «кайфа». Новая наркоситуация, как фиксируют специалисты, состоит в рассмотрении употребления наркотиков как значимой и целесообразной деятельности — формы негативной солидарности некоторых групп населения. Социально-благополучные слои, подключаясь к потреблению наркотиков, не выпадают из общества и какое-то время остаются социально-сохранными, формируя представление «социально-приемлемого риска».

Новым стала наркотизация в старших возрастах, приобщение новых групп — предпринимателей, домохозяек, пенсионеров, расширение круга зависимых среди женщин. С 1990 по 1999 гг. число только учтенных наркоманов выросло в 6,5 раз. Важным фактором роста наркозависимости стала маргинализация населения. Растет число наркозависимых людей из семей с высокой материальной обеспеченностью при низком уровне образования и общей культуры, из криминогенной среды и в более опасных зонах наркоторговли.

Известно, что эта болезнь сопутствует распространению гепатита, СПИДа, в том числе в армии и на флоте (Я.И. Гилинский, 2000). В России на июль 2002 г. ВИЧ инфицировано примерно 0,14% населения страны или 0,3% взрослого населения в возрасте от 15 до 49 лет. Но уже 4 тыс. детей заражены этой болезнью. В немалой мере это тоже результат бескультурья населения, халатного отношения к своему здоровью.

К сожалению, политические баталии последних месяцев внесли новые опасности. Используя актуально воспринимаемый населением лозунг необходимости роста рождаемости, политические лидеры выдвигали идею сокращения превентивных способов предупреждения беременности. И это в то время, когда у нас в 2002 г. было самое большое число рожденных детей с этой страшной болезнью — СПИДом!

Еще Э. Дюркгейм и Р. Мертон связывали подобные социальные болезни с «анемией» в обществе, разобщенностью индивидов, отсутствием заинтересованности в укреплении государства, нечеткостью социальных норм, ценностных ориентиров.

Отсутствие в нашей современной повседневной культуре умения преодолевать страхи, фрустрации — значимая причина нездоровья во всех социальных слоях общества. Умение переключения, активный отдых с физической нагрузкой, различные хобби должны входить в повседневное поведение людей.

Что может сделать наука?

1. Ее первое призвание — изучать явления и процессы, выбирать те направления исследования, которые обеспечат необходимый прорыв к сохранению здоровья населения. В Институте социологии РАН был создан, и в последние 2 года мы расширили сектор социологии здоровья (именно не заболеваемости, а здоровья). Основное направление исследований — определить систему эффективных действий, направленных на сохранение здоровья в обществе, в структуре мотивационно-деятельностной ориентации людей. Содействуем исследованиям очень сложной сферы девиантного поведения — алкоголизма и наркотизации. Но грантовая поддержка их крайне недостаточна. Полагаю, что настала пора выделить наиболее эффективно работающие в этом направлении подразделения в рамках нашего Отделения и дать им квотное финансирование или предусмотреть межинститутскую программу исследований, гранты которой могли бы получать специализирующиеся на этой теме подразделения на конкурсной основе.

2. Социологи не ограничиваются научными изысканиями. В учебных курсах, в частности в нашем Государственном университете гуманитарных наук, читается специальный курс «Предупреждение девиантного поведения». Такие курсы сохранения здоровья должны быть широко внедрены в учебные программы вузов.

3. А пока силами ученых при поддержке городских, муниципальных властей, надо быстро создать курс самосохранительного поведения, ориентированный на поднятие собственной активной роли граждан в сохранении здоровья.

4. Подготовить специалистов, может быть, даже и волонтеров-просветителей, которые освоили бы этот курс. И обязать руководителей учреждений выделить время для работы данной команды: чтения лекций, распространения литературы, наглядной агитации в организациях. Их могут подготовить ученые.

5. Расширить информационные программы поддержания здоровья в СМИ. Наши специалисты могли бы помочь в этом. Надо изменить престижность моды на наркотики, чрезмерное употребление алкоголя на моду их осуждения и избегания.

6. Широкие дебаты шли в стране по поводу распространения информации о рисках, связанных с сексуальной жизнью. Десятки исследований говорят о том, что просветительная работа в учебных заведениях по вопросам охраны репродуктивного здоровья не провоцирует подростков на раннее начало сексуальной жизни, а способствует ответственному поведению в этой сфере. Особенно эффективной оказалась Программа «От подростка к подростку», когда сами специально подготовленные подростки распространяют необходимые знания среди сверстников (Тем более что более 60% школьников по опросам И. Журавлевой, считают, что о половом просвещении должны заботиться сами школьники).

Сексуальное просвещение в российских школах было приостановлено. И в результате рост ВИЧ заболеваний приобретает масштабы эпидемии. Ведь официальная статистика — это только верхняя часть «айсберга».
Важно было бы глубже изучать, какие именно программы полового просвещения эффективнее (Их сейчас несколько — Российской ассоциации планирования семьи — работает вместе с Минобразования, Архангельского центра «Планирования семьи», Молодежного центра сексуального просвещения Москвы, Новосибирского «Ювентус», «Ювента» и др., сейчас работают 20 молодежных центров подобного типа). Программа Российской ассоциации планирования семьи работает уже 6 лет в 165 городах России, в школах даются уроки гигиены «Изменения». И они принесли только положительный эффект.

7. Есть группа программ по формированию здорового образа жизни. У нее были свои недостатки с недоучетом российского менталитета, но адаптированная к нашим условиям и поддержанная нашими бизнесменами программа была бы очень важна, и наши ученые готовы заняться ее подготовкой.

Я не буду останавливаться на правительственных программах «Концепции охраны здоровья населения Российской Федерации до 2005 г.». Ее подготовкой занимался по традиции Минздрав. В ней не участвовали ни Минобразования, ни Госкомитет по делам молодежи, ни Госкомитет по физической культуре, ни Академия наук. В ней есть некоторые шаги вперед, но в целом она ориентирована на характерную для российского менталитета «надежду на чудо», которое совершится без материальных и организационных усилий. Ее, конечно, надо дополнять.

Изучив материалы, я убедила себя в том, что мое здоровье, прежде всего, зависит от собственного самоохранительного поведения. Остается надеяться, что такое представление появится и у тех, кто познакомится с этим текстом.

[1] http://spkurdyumov.ru/forecasting/cennost-zdorovya-i-kultura-nezdorovya-v-rossii/