|
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:
|
|
|
|
|
|
«Ценность здоровья и культура нездоровья в
России»[1]
Л.М. Дробижева
Здоровье населения — интегрированный показатель биологических, социально-культурных
и экономических процессов в обществе. Рассмотреть, что важно изменить
в обществе и государстве для сохранения здоровья населения и продолжения
здоровой жизни — цель обсуждения поставленной проблемы.
Изучение здоровья было долгое время прерогативой, главным образом,
медицины. Однако данные самой Всемирной организации здравоохранения
говорят о том, что здоровье человека только на 10% зависит от здравоохранения,
на 20% — от наследственности, 20% — от качества окружающей среды,
но на 50% определяется образом жизни.
Поэтому развитие социологии здоровья — актуальное направление. Социологи
изучают общественное здоровье для того, чтобы понять механизмы,
способные регулировать отношение человека к здоровью, его социальную
обусловленность и место здоровья в системе ценностей. Вот почему
проблема обозначена мною как ценность здоровья и, может быть очень
условно, культура нездоровья. Хотелось бы правильнее говорить о
культуре здоровья. Но, к сожалению, слишком тревожные данные свидетельствуют
о том, что в нашей повседневной практике сформировалась скорее именно
«культура нездоровья», чем здоровья.
Мы опираемся на данные исследований, которые ведутся в Институте
социологии РАН несколькими подразделениями — сектором социологии
здоровья (рук. И.В. Журавлева), сектором девиантного поведения (рук.
М.Е. Позднякова), и на данные Российского мониторинга экономического
положения и здоровья населения, который осуществляется с 1992 г.
по 2003 г. сотрудниками Института социологии совместно с Институтом
питания РАМН и Университетом Северной Каролины в Чепел Хилле (с
российской стороны работой руководят Козырева П.М. и Косолапов М.С.).
Этот мониторинг охватывает 4 тыс. домохозяйств по трем типам выборок
— семейной, взрослой и детской. Опрашивается ежегодно 13 тыс. человек.
Данные его 12 волн публикуются на сайте.
* * *
Трансформация, которую переживает наше общество, охватывает
все сферы жизни — изменения касаются не только политики, экономики,
но и социально-психологической сферы. Мне хотелось обратить внимание
на то, что здоровье в системе ценностей наших граждан тоже меняло
значение.
Нельзя сказать, что в традициях российской, русской культуры не
было этой ценности. Достаточно вспомнить, что при встрече мы говорим
«здравствуйте», а немцы — «добрый день», американцы — «Как дела?».
Но совершенно очевидно, что сама ценность здоровья в конкретных
исторических условиях приобретала разное значение.
Часто мы вспоминаем советские времена как период внимания и к здоровью,
и к здравоохранению. Но нельзя сказать, что здоровье было тогда
самоценностью. Так это отражалось хотя бы в песнях, которые тогда
ориентировали в жизни, а в чем-то и отражали ее. В марше физкультурника
человека призывали: «Закаляйся как сталь!». Но почему это нужно
было? «Когда настанет час бить врагов, от всех границ ты их отбивай,
левый край, правый край, не зевай!» Нужно было быть «готовым всегда
и во всем» — для того, чтобы «скорее прийти к нашей цели», прийти
«к победе». Целевая установка была — здоровье человека, но его жизнь
нужна для государства.
Конечно, в повседневной жизни человек понимал ценность здоровья
и для себя. Но любопытно, что в социологических опросах разных научных
центров, касающихся ценностей, практически не встречалась ценность
здоровья. В разных вариантах мы спрашивали «Что важно человеку,
чтобы чувствовать себя счастливым», и, как правило, даже в формулировках-подсказках
«здоровье» не встречалось. А не встречалось оно потому, что при
пробных опросах — «пилотажах» люди его в числе первоочередных не
называли.
И в этом отношении в последнее десятилетие произошли очень примечательные
изменения. Здоровье как ценность, согласно данным исследований нашего
Института и других отечественных и зарубежных исследований, стало
занимать 3-4 место после «семьи», «работы».
Но проблема в том, что в условиях настоящей экономической и социальной
реальности здоровье выступает инструментальной ценностью, а не ценностью
самой по себе во имя человека.
Исследование нашего Института, совместно с Финляндией, показало,
что молодые респонденты (до 30 лет), отвечая на вопрос «Что способствует
достижению жизненного успеха в первую очередь?», на первые места
поставили «здоровье», затем — «материальный достаток» и «силу характера».
Но среди серии высказываний относительно здоровья чаще всего выбирали
«Здоровье — это, конечно, важно, но иногда можно забыть о нем, ради
дополнительного заработка или развлечений». Таким образом, в целевых
установках на здоровье: здоровье как средство достижения целей и
здоровье как ценность для того, чтобы жить долго и полноценно —
приходят в противоречие, и первый, инструментальный, подход доминирует.
Для выделения прогнозирующей тенденции мы использовали результаты
международного исследования «Здоровье подростков и окружающая среда».
Оно проводилось в РФ, Эстонии, Финляндии, и в нем участвовали сотрудники
Института социологии РАН — сектор социологии здоровья. Опрашивались
подростки 15-17 лет в Москве, Оренбурге, Абакане в 1996 г. В ходе
этого исследования респондентов просили назвать три заветные желания.
У финнов на 1-ом месте была высокооплачиваемая работа, квартира,
машина (72%), на 2-ом — хорошая семья (41,7%) и здоровье (41,6%),
а у русских подростков на 1-ом месте — образование (69%), на 2-ом
— высокооплачиваемая работа, машина, квартира (55%), а затем — любовь,
дружба, потом семья и затем только здоровье, которое в числе желаний
назвали всего 8% (рис. 1).
Рисунок 1. Три заветные желания у подростков
Таким образом, молодежь понимает — без здоровья успеха не может
быть, но желания у них иные.
Естественно, ценность здоровья чаще осознается людьми в старшем
возрасте — после 40-50 лет, и в среде работников интеллектуального
труда, как показывают данные РМЭЗ, чаще, чем физического труда.
Но поскольку эта ценность осознается теперь, прежде всего, как ценность
для достижения чего-то, то далеко не всегда она программирует самосохранительное
поведение человека. Так, по данным недавно закончившегося исследования
Института социальной политики, в котором наши сотрудники (Чирикова
А.Е., Шилова Л.С.) принимали участие, представители высших слоев
(высший средний класс — бизнесмены, предприниматели), воспринимая
ценность здоровья как необходимое условие жизнедеятельности, далеко
не всегда принимают превентивные меры для его сохранения. Поэтому
жалобы на здоровье находящихся в высшей группе по благосостоянию
на протяжении 1990-х и в 2002 г. были чаще, чем в низшей группе
(рис.2). А занятые умственным трудом жалуются на здоровье чаще,
чем работники физического труда (рис. 3).
Рисунок 2. Жалобы на здоровье среди находящихся
в низшей и высшей из пяти групп по уровню благосостояния
(%)
Рисунок 3. Жалобы на здоровье среди занятых
умственным и физическим трудом
высокой квалификации (%)
И обращения за медицинской помощью, среди имеющих проблемы со здоровьем,
среди находящихся выше черты бедности ненамного меньше, чем среди
бедных людей (рис. 4). А среди работников умственного труда высокой
квалификации обращения за медицинской помощью были практически почти
такие же по частоте, как у бедных слоев. В 1998 г. (критический
год) 41% обращались среди находящихся за чертой бедности и 44% —
среди высококвалифицированных работников умственного труда. В 2002
г. 31% у первых и 29,9% у вторых (рис. 5).
Рисунок 4. Обращение за медицинской помощью находящихся
ниже и выше черты бедности среди имеющих проблемы со здоровьем (%)
Рисунок 5. Обращение за медицинской помощью работников умственного
труда высокой квалификации, имевших проблемы со здоровьем (%)
Доля обратившихся за медицинской помощью из разных слоев населения,
как видно из рис. 4, в 2000-х годах упала на 10%, а жалобы на здоровье
сократились всего на 3-4%. Это — совсем незначительные изменения.
Конечно, произошло оно по разным причинам. Бедные реже обращаются
из-за недостатка средств или медицинской безграмотности, а обеспеченные
люди совсем не потому, что стали здоровее (судя по опросам их 45%),
а потому, что часть из них халатно относится к своему здоровью,
им просто некогда. Многие из них — трудоголики.
Почему состояние нездоровья характерно более чем для трети населения,
а у женщин почти половина жалуется на здоровье (45-46%). Мужчины,
часто в силу своих представлений о мужественности, жалуются реже
— рис. 6.
Рисунок 6. Распространенность жалоб на состояние здоровья
(%)
Проблема нездоровья — сложная. Она, совершенно очевидно, не сводится
к состоянию медицинского обслуживания. В структуре факторов, формирующих
здоровье, в последние десятилетия возрастало значение среды, экономического
и социально-психологического состояния общества, самосохранительного
поведения. Это связано с распространением сердечно-сосудистых заболеваний,
заболеваний органов дыхания, онкологических заболеваний, отравлений,
травм связанных со стрессом, обусловленных образом жизни, повседневным
поведением человека.
Исследования самосохранительного поведения начались на Западе в
начале 1970-х годов и велись в русле политики обеспечения здоровья
(health promotion). Она была ориентирована на формирование у граждан
осознания собственной активной роли в создании условий, способствующих
сохранению здоровья. Эта политика должна была заменить существовавшую
ориентацию на пассивное потребление лекарств.
У нас в стране исследование самосохранительного поведения началось
в 1980-х годах совместными усилиями социологов Института социологии
и МГУ (А.И. Антонов, И.В. Журавлева). Изучение отношения к своему
здоровью как раз и показало, что вместо культуры здоровья, здорового
образа жизни, нам приходится фиксировать культуру нездоровья. Не
хочется использовать слово «бескультурье».
Начинается она с того, что отсутствуют социальные нормы и традиции
сохранения здоровья у большинства населения.
Исследования показывают, что уровень информированности о генетических
предрасположенностях своего организма, о наборе полученных в течение
жизни прививок, о факторах риска наиболее распространенных заболеваний,
о методах заботы о здоровье и даже просто знание своей группы крови
распространено не более чем у трети населения, и то — городского
населения.
Мы терпим экологические нарушения, допускаем сверхзанятость работой,
не заботимся об активном отдыхе, миримся с бытовыми лишениями и
неудобствами, особенно в селах и небольших городах. Мы часто говорим
о влиянии на здоровье экономических трудностей в стране, дефектах
в медицинском обслуживании, но многое зависит от норм в обществе,
в конкретной социальной среде. Самое простое и доступное — занятие
физзарядкой. По регионам и социальным группам 60-70% ею не занимаются,
между тем, хорошее здоровье среди тех, кто ею занимается, отмечают
более 40%, а среди тех, кто не занимается, — 25% (рис. 7) и данные
эти устойчивые.
Рисунок 7. Самооценка здоровья в зависимости от занятий
физзарядкой 1996 и 2002 гг. (%)
Серьезнейшая причина нездоровья, зависящая от самих людей, — курение.
По данным РМЭЗ среди взрослых (старше 18 лет) у нас курит 65% мужчин
и 16% женщин. И страшно, что среди подростков (14-18 лет) 16% курящих.
Особенно много курящих среди работников физического труда — более
70%, но и среди занятых умственным трудом их 51% (рис. 8).
Известно, какая жесткая политика ведется в отношении курильщиков
в США, в европейских странах. У нас она ограничилась нормами в авиасалонах
и тех офисах, где руководители серьезно подходят к этой проблеме,
и надписями на рекламах сигарет.
Рисунок 8. Доля курящих мужчин, среди занимающихся умственным
и физическим трудом (%)
Другой наш больной вопрос — алкоголизм. В 2002 г. на пьющего мужчину
приходилось 45 г (а в верхнем квинтиле — 149 г) спиртного в день.
Потребление алкоголя из года в год растет (рис. 9).
Большую роль играют укоренившиеся питейные традиции и обычаи, обрядовый
характер, употребление алкоголя как социальная норма. Пьют спиртное
во всех странах, но беда в том, что у нас растет злоупотребление
алкоголем. Фиксированных больных алкоголизмом — около 5 млн. человек
(3,4% населения), но это — только официально зарегистрированных.
К концу 1990-х гг. алкоголизация как причина смертности вышла на
1-е место. Это реальная угроза. Беда в том, что морально-психологическая
атмосфера не содействует социальному контролю, а главное, чрезмерное
употребление алкоголя не воспринимается как вред здоровью.
Рисунок 9. Пьющие взрослые старше 18 лет и подростки от
14 до 18 лет
Опасно изменяется социальный феномен — наркомания. В социальном
плане наркомания — это образ жизни, стимулятором которого является
напряженность потребностей и влечений, сочетающихся с невозможностью
социально-приемлемых и эффективных способов их удовлетворения (Позднякова
М.Е., 2001). В отличие от потребления алкоголя наркотическая субкультура
не имеет серьезных исторических корней в нашей стране. Тем не менее,
она быстро распространяется, коснулась всех социальных слоев, особенно
страшно ее распространение в молодежной среде. В 2000 г. на 100
тыс. подростков приходилось 159 наркоманов, в 2001 г. отмечалось,
впервые за ряд лет, снижение показателя до 138, что связано с эффективностью
борьбы правоохранительных органов против наркоторговли и профилактическими
программами.
И в каждом регионе, как показывают исследования сектора девиантного
поведения в Институте социологии и Социологическом институте СПб
(исследования под руководством Я.И. Гилинского), сформировалась
своя наркотическая субкультура (технология приготовления и введения
наркотиков). А показатели распространения по регионам наркотизации
отличаются в десятки, сотни раз.
Изучая ценностные ориентации в разных культурах, я, как исследователь,
столкнулась с таким явлением, как стремление русских матерей в Татарстане
приобщить мальчиков к исламу во имя предупреждения увлечения их
алкоголем и наркотиками.
Сейчас мы уже имеем дело с разными моделями приобщения к наркотикам.
Это не только молодежная субкультура формирования «наркоманического
сознания»: потребность в жизненном успехе, наслаждение, избегание
неудач в сексе, коммуникации, рассматриваемые неотрывно от наркотического
«кайфа». Новая наркоситуация, как фиксируют специалисты, состоит
в рассмотрении употребления наркотиков как значимой и целесообразной
деятельности — формы негативной солидарности некоторых групп населения.
Социально-благополучные слои, подключаясь к потреблению наркотиков,
не выпадают из общества и какое-то время остаются социально-сохранными,
формируя представление «социально-приемлемого риска».
Новым стала наркотизация в старших возрастах, приобщение новых групп
— предпринимателей, домохозяек, пенсионеров, расширение круга зависимых
среди женщин. С 1990 по 1999 гг. число только учтенных наркоманов
выросло в 6,5 раз. Важным фактором роста наркозависимости стала
маргинализация населения. Растет число наркозависимых людей из семей
с высокой материальной обеспеченностью при низком уровне образования
и общей культуры, из криминогенной среды и в более опасных зонах
наркоторговли.
Известно, что эта болезнь сопутствует распространению гепатита,
СПИДа, в том числе в армии и на флоте (Я.И. Гилинский, 2000). В
России на июль 2002 г. ВИЧ инфицировано примерно 0,14% населения
страны или 0,3% взрослого населения в возрасте от 15 до 49 лет.
Но уже 4 тыс. детей заражены этой болезнью. В немалой мере это тоже
результат бескультурья населения, халатного отношения к своему здоровью.
К сожалению, политические баталии последних месяцев внесли новые
опасности. Используя актуально воспринимаемый населением лозунг
необходимости роста рождаемости, политические лидеры выдвигали идею
сокращения превентивных способов предупреждения беременности. И
это в то время, когда у нас в 2002 г. было самое большое число рожденных
детей с этой страшной болезнью — СПИДом!
Еще Э. Дюркгейм и Р. Мертон связывали подобные социальные болезни
с «анемией» в обществе, разобщенностью индивидов, отсутствием заинтересованности
в укреплении государства, нечеткостью социальных норм, ценностных
ориентиров.
Отсутствие в нашей современной повседневной культуре умения преодолевать
страхи, фрустрации — значимая причина нездоровья во всех социальных
слоях общества. Умение переключения, активный отдых с физической
нагрузкой, различные хобби должны входить в повседневное поведение
людей.
Что может сделать наука?
1. Ее первое призвание — изучать явления и процессы, выбирать те
направления исследования, которые обеспечат необходимый прорыв к
сохранению здоровья населения. В Институте социологии РАН был создан,
и в последние 2 года мы расширили сектор социологии здоровья (именно
не заболеваемости, а здоровья). Основное направление исследований
— определить систему эффективных действий, направленных на сохранение
здоровья в обществе, в структуре мотивационно-деятельностной ориентации
людей. Содействуем исследованиям очень сложной сферы девиантного
поведения — алкоголизма и наркотизации. Но грантовая поддержка их
крайне недостаточна. Полагаю, что настала пора выделить наиболее
эффективно работающие в этом направлении подразделения в рамках
нашего Отделения и дать им квотное финансирование или предусмотреть
межинститутскую программу исследований, гранты которой могли бы
получать специализирующиеся на этой теме подразделения на конкурсной
основе.
2. Социологи не ограничиваются научными изысканиями. В учебных курсах,
в частности в нашем Государственном университете гуманитарных наук,
читается специальный курс «Предупреждение девиантного поведения».
Такие курсы сохранения здоровья должны быть широко внедрены в учебные
программы вузов.
3. А пока силами ученых при поддержке городских, муниципальных властей,
надо быстро создать курс самосохранительного поведения, ориентированный
на поднятие собственной активной роли граждан в сохранении здоровья.
4. Подготовить специалистов, может быть, даже и волонтеров-просветителей,
которые освоили бы этот курс. И обязать руководителей учреждений
выделить время для работы данной команды: чтения лекций, распространения
литературы, наглядной агитации в организациях. Их могут подготовить
ученые.
5. Расширить информационные программы поддержания здоровья в СМИ.
Наши специалисты могли бы помочь в этом. Надо изменить престижность
моды на наркотики, чрезмерное употребление алкоголя на моду их осуждения
и избегания.
6. Широкие дебаты шли в стране по поводу распространения информации
о рисках, связанных с сексуальной жизнью. Десятки исследований говорят
о том, что просветительная работа в учебных заведениях по вопросам
охраны репродуктивного здоровья не провоцирует подростков на раннее
начало сексуальной жизни, а способствует ответственному поведению
в этой сфере. Особенно эффективной оказалась Программа «От подростка
к подростку», когда сами специально подготовленные подростки распространяют
необходимые знания среди сверстников (Тем более что более 60% школьников
по опросам И. Журавлевой, считают, что о половом просвещении должны
заботиться сами школьники).
Сексуальное просвещение в российских школах было приостановлено.
И в результате рост ВИЧ заболеваний приобретает масштабы эпидемии.
Ведь официальная статистика — это только верхняя часть «айсберга».
Важно было бы глубже изучать, какие именно программы полового просвещения эффективнее (Их сейчас несколько — Российской ассоциации планирования семьи — работает вместе с Минобразования, Архангельского центра «Планирования семьи», Молодежного центра сексуального просвещения Москвы, Новосибирского «Ювентус», «Ювента» и др., сейчас работают 20 молодежных центров подобного типа). Программа Российской ассоциации планирования семьи работает уже 6 лет в 165 городах России, в школах даются уроки гигиены «Изменения». И они принесли только положительный эффект.
7. Есть группа программ по формированию здорового образа жизни.
У нее были свои недостатки с недоучетом российского менталитета,
но адаптированная к нашим условиям и поддержанная нашими бизнесменами
программа была бы очень важна, и наши ученые готовы заняться ее
подготовкой.
Я не буду останавливаться на правительственных программах «Концепции
охраны здоровья населения Российской Федерации до 2005 г.». Ее подготовкой
занимался по традиции Минздрав. В ней не участвовали ни Минобразования,
ни Госкомитет по делам молодежи, ни Госкомитет по физической культуре,
ни Академия наук. В ней есть некоторые шаги вперед, но в целом она
ориентирована на характерную для российского менталитета «надежду
на чудо», которое совершится без материальных и организационных
усилий. Ее, конечно, надо дополнять.
Изучив материалы, я убедила себя в том, что мое здоровье,
прежде всего, зависит от собственного самоохранительного поведения.
Остается надеяться, что такое представление появится и у тех, кто
познакомится с этим текстом.
[1] http://spkurdyumov.ru/forecasting/cennost-zdorovya-i-kultura-nezdorovya-v-rossii/
|