Человеческие ресурсы в сфере науки и технологий: состояние и эффективность использования

Цапенко И.П.
(Опубликовано в журнале "Мировая экономика и международные отношения",
2014 №4, с. 3-15)

Согласно оценкам экспертов, с середины прошлого века объем знаний, которыми располагает человечество, удваивается каждые 20 лет. Эти знания, воплощаясь в человеческом капитале и в первую очередь его интеллектуальной составляющей, становятся стратегическим ресурсом развития инновационной экономики, в которой в западных странах на долю НТП приходится от 70 до 95% прироста ВВП.

Главными носителями человеческого капитала являются высокообразованные работники сферы интеллектуального труда, занимающиеся производством, распространением и применением нового или обновленного знания, которых П. Друкер определяет как "knowledge workers" (интеллектуальные работники, работники знания и т.п.). Для операционализации этого понятия в статье используется категория "человеческие ресурсы в сфере науки и технологий" (human resources in science and technology), разрабатываемая международными статистическими организациями. В руководстве Канберра[2] под этим термином понимается совокупность лиц, получивших третичное образование (tertiary education[3] и/или занятых научно-технической и прочими видами интеллектуальной деятельности, для которой, как правило, требуется высокая квалификация и высокий инновационный потенциал[4].

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ

Рост знаниеемких видов хозяйственной деятельности увеличивает спрос на интеллектуальный труд, основанный на применении совокупности знаний, аналитических и коммуникационных способностей, и соответственно на высокообразованных работников[5]. Экономическая рецессия усиливает эту тенденцию, не только перераспределяя спрос в сторону более производительной и, как правило, более квалифицированной рабочей силы, но и стимулируя расширение подготовки таких работников. Закономерным следствием этих процессов является динамичный рост численности высокообразованных слоев и их доли в населении. Так, если в 1998 г. третичное образование имели 21% жителей стран ОЭСР в возрасте 25-64 лет, а в 2007 г. - 28, то в 2011 г. - уже 32, при максимальных отметках - 51 в Канаде и 46% в Японии и Израиле[6].

Однако мировой лидер по этому показателю - Россия[7], особенно выделяющаяся на европейском фоне (рис. 1). Согласно данным последней переписи населения, в конце 2010 г. третичное образование имели 54.6% жителей России старше 15 лет. Столь высокий уровень формального образования населения объясняется как сохранением образовательного наследия советского прошлого, так и последствиями недавнего бума высшего образования.

* Данные переписи населения по лицам старше 15 лет на конец 2010 г.

Рисунок 1. Удельный вес лиц с третичным образованием в населении 15-74 лет в некоторых странах мира, 2011 г., %

Источники: [Российский статистический ежегодник. 2012. Москва, Росстат, 2012, с. 218; Eurostat Database, 2013. Available at: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/portal/page/portal/statistics/search_database (accessed 20 November 2013).]

Однако подобное лидерство России неустойчиво[8]. Доля лиц с третичным образованием среди молодых людей почти равнозначна их удельному весу во всем населении. Это указывает на относительную стабилизацию данного образовательного индикатора, происходящую в условиях, когда экономика проявляет признаки насыщения работниками подобного уровня квалификации и не отзывается должным образом на увеличение их численности развитием высокотехнологичных производств.

Напротив, в Республике Корея, например, по доле имеющих третичное образование молодежь 25-34 лет опережала все население 25-64 лет в 2010 г. на 25 п.п., во Франции - на 14, в Японии - на 12 и в Ирландии - на 11 п.п.[9]. Это свидетельствует о чрезвычайно динамичном повышении уровня образования населения этих стран. Возможные перемены в рейтинге наиболее образованных стран мира просматриваются и в страновых показателях ожидаемой продолжительности обучения, которая в России оценивается в 14.3 года, что ниже соответствующих показателей более 40 государств[10].

При этом происходят изменения в дисциплинарной структуре подготавливаемых кадров. В Европе растет число вновь выпускаемых специалистов по общественным наукам и медицине, которые сейчас лидируют среди выпускников во многих странах (табл. 1). В то же время несколько сокращается доля выпускников по совокупности специальностей, относящихся к наукам о жизни, физическим наукам и математике, что усугубляет существующую во многих развитых странах нехватку специалистов в соответствующих областях.

Таблица 1. Доля выпускников учреждений третичного образования по некоторым специальностям и направлениям подготовки, 2009 г., %

Источник: Education at a Glance 2011: OECD Indicators. 2011,495 p. Available at: http://dx,doi,org/10,1787/888932462643 (accessed 20 November 2013).

Россия по-прежнему опережает большинство стран ОЭСР по доле выпускников по техническим специальностям, и по этому показателю она близка к таким странам, как Япония, Корея и Финляндия, где интенсивно развиваются инновационные производства. Обратная картина характерна для подготовки отечественных кадров в области медицинских, естественных, физических и математических (а также гуманитарных) наук. При этом гипертрофирована и далеко выходит за рамки потребностей экономики доля выпускников российских учебных заведений по общественным наукам - свыше 50%. Такой показатель не имеет равных в ОЭСР. По совокупности этих неоднозначных характеристик отечественной сферы образования складывается ее меньшая ориентация на производство кадров для инновационной деятельности. Эта тенденция усугубляется деградацией качества образования, произошедшей в результате беспорядочного создания негосударственных учебных учреждений в годы образовательного бума, существенного расширения практики заочного образования и совмещения учебы с работой и т.п.[11], что создает риски ухудшения состава и качества интеллектуальных ресурсов в России.

В условиях демографического спада, старения национальных научно-технических и преподавательских кадров, изменении в дисциплинарной структуре выпуска учебных заведений важным каналом пополнения интеллектуальных ресурсов является иммиграция, вносящая заметный вклад в инновационное развитие принимающих государств. Она поставляет как уже "готовых" специалистов, так и потенциальные кадры - студентов, которые после завершения обучения остаются работать в этих странах. На протяжении прошлого десятилетия доля лиц с образованием третьей ступени среди населения иностранного происхождения в большинстве стран ОЭСР устойчиво повышалась: средний показатель вырос с 25% в 2000 г. до 30% в 2010 г., достигнув в Канаде максимальной отметки - 50%[12].

Вместе с тем вклад иммиграции в увеличение численности работников высокой квалификации все же намного скромнее по сравнению с ее гораздо более значимой ролью в пополнении всей совокупности рабочей силы этих стран. Так, в нулевые годы в европейских странах ОЭСР благодаря иммиграции численность занятых с третичным образованием возросла на 14%, а в США - на 21%, тогда как общая численность занятых - соответственно на 70 и 47%[13].

Однако в условиях кризисного обострения социально-экономических проблем, связанных с иммиграцией и усилением негативного отношения к ней в принимающих обществах, поставлена под сомнение целесообразность сохранения либерального режима въезда зарубежных кадров, за которых велась жесткая конкурентная борьба на протяжении многих десятилетий. По мере сохранения неустойчивой экономической конъюнктуры усиливается селективность приема этой категории мигрантов. Например, в Великобритании, как и в Ирландии, была повышена квалификационная планка для специалистов-претендентов, что отражает сдвиг в потребностях в сторону элитных групп мигрантов. В то же время в ряде стран (Германия, Ирландия, Люксембург, Новая Зеландия, Россия), где, несмотря на нестабильную экономическую ситуацию, сохраняется хроническая нехватка некоторых категорий работников, режим их привлечения становится даже более либеральным.

Та же двойственность тенденций прослеживается и в политике развитых стран в отношении иностранных студентов. С одной стороны, - в целях борьбы с мошенничеством со студенческими визами и оплатой учебы - в ряде стран, в первую очередь в Австралии, Новой Зеландии и Великобритании, введены более жесткие правила въезда учебных мигрантов. С другой стороны, обучение в Словакии, Литве, Швеции и Ирландии стало еще привлекательнее для иностранцев.

Ограничительные нововведения в отношении зарубежных специалистов и студентов негативно сказались на динамике интеллектуальной миграции в развитые страны. Однако они привели не к ее сужению, а лишь к замедлению ее расширения.

Таким образом, в западных государствах отмечается устойчивая позитивная динамика предложения интеллектуальных ресурсов. В то же время относительно невысокая и даже снижающаяся во многих странах привлекательность образования и занятости в области естественных и технических наук чревата обострением проблем в ресурсном обеспечении некоторых знаниеемких видов экономической деятельности.

ТЕНДЕНЦИИ ЗАНЯТОСТИ СПЕЦИАЛИСТОВ

В ЕС лица, работающие по профессиям специалистов, представляют свыше 30% занятых, достигая порядка 70% в таких знаниеемких отраслях, как сфера образования и НИОКР. Максимальные показатели вовлечения интеллектуальных ресурсов в производство характерны для наиболее развитых стран, таких как Люксембург, Швеция, Дания и Швейцария, где доля специалистов среди занятых 15-74 лет переваливает за 40%. Среди европейских стран самая низкая доля занятых специалистов (менее 20%) отмечается в Португалии (табл. 2). А в развивающихся странах - в том числе Индии, Китае и Индонезии - этот показатель ниже 10%.

Таблица 2. Некоторые показатели социального, экономического и научно-технического развития европейских стран

В России в 2010 г. более трети занятого населения (34,2% среди работников 15-72 лет) работало по профессиям специалистов[14], что соответствовало параметру таких развитых стран, как США и Франция. Однако в сопоставлении с уровнем формального образования рабочей силы (на долю лиц с третичным образованием приходится свыше 56% занятых) этот показатель относительно невысок и заметно ниже соответствующих показателей Люксембурга и стран Северной Европы.

В нулевые годы в развитых странах прослеживалась четкая тенденция к росту как абсолютных, так и относительных показателей численности специалистов (особенно в сфере услуг). Так, в ЕС в 2000-2007 гг. их доля в общей структуре занятых увеличилась с 26,7 до 29,9%[15]. В этом процессе заметную роль сыграла и иммиграция. В большинстве стран ЕС численность мигрантов, занятых в качестве специалистов, примерно удвоилась, в Португалии возросла в тот период почти в пять раз, а их удельный вес в общей численности таких работников достиг почти 21% в Швейцарии и превысил 46% в Люксембурге[16].

Более того, в большинстве европейских стран и в целом в ЕС восходящий тренд в динамике занятости интеллектуальных работников сохранялся и в условиях рецессии, точнее - вопреки ей. В 2008-2011 гг. численность занятых интеллектуальной деятельностью продолжала устойчиво возрастать и на фоне кризисного снижения общей занятости доля указанной категории в ней повысилась с 30,1 до 33,2%[17]. Лишь в ряде стран (Болгарии, Чехии, Италии, Латвии, Литве, Венгрии, Словении, Финляндии и Великобритании) фиксировались небольшие колебания в занятости специалистов.

Даже в сфере НИОКР, несмотря на то что этот сектор экономики считается чувствительным к колебаниям конъюнктуры, в период кризиса отмечался почти повсеместный абсолютный и относительный рост численности персонала. В ЕС за 2007-2011 гг. количество исследователей увеличилось с 2170 тыс. до 2545 тыс., а их доля среди занятых - с 0,99% до 1,17%[18]. Лишь в отдельных странах наблюдалась в тот период негативная динамика этих показателей. В отличие от развитых стран, в России независимо от состояния экономической конъюнктуры, включая и период экономического подъема, численность исследователей почти неуклонно снижалась: с 426 тыс. в 2000 г. до 375 тыс. в 2011 г.[19]. Объявленная реформа РАН угрожает катастрофическим сокращением их рядов в ближайшие годы.

В годы кризиса в западных странах превалировала тенденция к росту численности приезжих специалистов или же ее стабилизации. Доля таких быстро набирающих вес профессий, как специалисты в области физических, математических, технических, естественных наук и медицины, в занятости мигрантов (от 2,4 до 6%) сопоставима с соответствующим показателем местного населения[20]. В России же при многомиллионной армии иностранной малоквалифицированной рабочей силы, по оценкам, работает лишь порядка 80 - 90 тыс. зарубежных специалистов. Причем половина профессионалов высокого класса занята в сферах операций с недвижимостью, оптовой и розничной торговли, весьма далеких от научно-технической деятельности.

Устойчивый рост занятости специалистов в развитых странах свидетельствует об усиливающейся интеллектуализации занятости в экономике, и последний кризис, содействуя улучшению качественного состава работников, стимулировал этот процесс. Согласно прогнозам Европейского центра развития профессиональной подготовки (Cedefop), эта тенденция продолжится и в ближайшие годы. В группе стран, включающей членов ЕС, а также Норвегию и Швейцарию, доля специалистов среди занятых поднимется с 31,2% в 2010 г. до 33,3% в 2020 г.[21]. Однако этот рост будет все же менее динамичным, чем в предыдущее десятилетие. Кроме того, в группах профессионалов и техников прогнозируется опережающий рост категории прочих специалистов, непосредственно не связанных с научно-технической деятельностью, что может в какой-то мере неблагоприятно сказаться на составе интеллектуальных ресурсов.

РАЦИОНАЛЬНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ

Отсутствие подробных статистических данных по конкретным группам специальностей не позволяет дать точную оценку соответствия предложения интеллектуальных ресурсов и спроса на них. Однако о масштабах структурных дисбалансов в этом сегменте рынка труда можно судить по соотношению ядра человеческих ресурсов в сфере науки и технологий (занятые специалисты с третичным образованием) и основных компонентов этих ресурсов, а также по уровню безработицы среди интеллектуальных работников.

Используемые индикаторы рассчитываются по группе населения в возрасте 25-64 лет, то есть по когорте лиц трудоспособного возраста, отличающейся наибольшей экономической активностью, когда уже обычно завершено третичное образование (если его получали). Результаты проведенных расчетов представлены в табл. 3.

Таблица 3. Некоторые показатели рынка интеллектуального труда, 2011 г., %

¹ Данные по России за 2007 г. по группе населения 15-72 лет. Данные еще по 11 странам см.: [Социальная составляющая инновационного развития. Москва, ИМЭМО РАН, 2013, с. 88]. Рассчитано по: Капелюшников Р.И. Записка об отечественном человеческом капитале: Препринт WP3/2008/01. Москва, ГУ ВШЭ, 2008, с. 51; Российский статистический ежегодник. 2008. Москва, Росстат, 2008,, с. 140; Eurostat Database, 2013. Available at: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/portal/page/portal/statistics/search_database (accessed 20 November 2013).

Доля работающих специалистов среди лиц с третичным образованием характеризует вовлеченность трудоспособного населения с высоким уровнем образования в сферу интеллектуальной занятости. Однако на значении этого индикатора сказывается уровень экономической активности и занятости (и безработицы) как населения в целом, так и населения с третичным образованием в частности. Поэтому более корректную информацию о рациональности использования интеллектуальных ресурсов представляет близкий ему показатель - доля специалистов среди занятых с третичным образованием, то есть лиц, работающих в соответствии с уровнем полученного образования (без разбивки по конкретным занятиям и ступеням образования, необходимые данные по которым отсутствуют). Максимальные значения этого индикатора, составляющие около 80% и более в целом ряде стран, свидетельствуют о высокой степени состыковки между спросом и предложением в этом сегменте рынка труда и вовлечения имеющихся интеллектуальных ресурсов в научно-техническую, инновационную и близкую им по характеру труда деятельность. Причем подобная состыковка может существовать как при низкой доле лиц с третичным образованием среди населения и специалистов среди занятых (Румыния и Португалия, где актуально наращивание обоих показателей), так и при высоком или повышенном уровне формального образования населения и высокой доле занятых специалистов (Дания, Люксембург, Швеция и Германия).

В ЕС данный показатель в 2011 г. составлял в среднем 69%. Если учесть, что среди занятых с третичным образованием в ЕС в среднем порядка 10% работают в качестве руководителей всех уровней, то оказывается, что свыше 20% работников высокого уровня квалификации заняты на работах ниже уровня квалификации, то есть вне сферы интеллектуальной деятельности. В Эстонии, Ирландии, Испании и на Кипре, характеризующихся высоким уровнем формального образования населения, доля специалистов среди занятых с третичным образованием не достигала и 60%. В России этот показатель (всего 57,3%) был ниже отметок всех европейских стран, кроме Кипра. Причем масштабы работы ниже уровня квалификации - так называемая сверхквалификация (overqualification) - в действительности еще больше, если учесть, что внутри самой группы специалистов часть дипломированных профессионалов занята на позициях техников.

В западных странах работа ниже уровня квалификации еще шире распространена среди мигрантов, особенно недавно прибывших. В США ею в наибольшей мере вынуждены довольствоваться уроженцы Латинской Америки, тогда как европейцы интегрированы в сферу занятости примерно так же, как и коренные жители (рис. 2).

Рисунок 2. Доля работников с третичным образованием, занятых в сфере неквалифицированного труда, в общей их массе в США, по регионам происхождения работников, 2009 г., %

Источник: [Capps R., McCabe K., Fix M. New Streams: Black African Migration to the United States. Washington, DC, Migration Policy Institute, 2011, р. 12].

Показатель сверхквалификации косвенно указывает на избыток предложения некоторых категорий интеллектуальных ресурсов, несоответствие их специфического человеческого капитала спросу на конкретные знания и компетенции. Существование данной проблемы порождает риски оттока части этих ресурсов за рубеж, а также упущения возможностей более эффективного и динамичного экономического и научно-технического развития.

При этом в годы кризиса доля специалистов среди занятых с третичным образованием во многих странах сократилась. Данное обстоятельство можно объяснить, с одной стороны, тем, что - в условиях массовых увольнений малоквалифицированных работников - в структуре занятых на работах невысокой квалификации увеличилась доля высокообразованных работников, а с другой стороны, тем, что часть специалистов, столкнувшись в период кризиса с безработицей, была вынуждена соглашаться на работу ниже уровня квалификации.

Безработица среди специалистов - ниже, чем у других категорий занятых, что указывает на большую востребованность первых и лучший потенциал их трудоустройства. В предкризисный период она равнялась в ЕС всего 3,2%, подскочив после начала кризиса до 4,7, а затем стабилизировавшись на этой отметке. Вместе с тем в ряде стран этот индикатор был традиционно выше, а в годы нестабильной экономической конъюнктуры достиг пиковых величин – 20,3% в Македонии (2010), 16,2 - Испании (2011), 14,5 - Греции (2011) и 11,1% в Эстонии (2010). В условиях резкого нарастания напряженности на рынке труда он превысил 10% также в Ирландии и Латвии, отреагировав на кризисное ограничение потребностей производства в инновационной рабочей силе.

Доля лиц, имеющих третичное образование, среди работающих на должностях специалистов отражает соответствие рабочих мест специалистов уровню полученного ими образования. В 2011 г. она превышала 80% в Литве, Испании и Греции, 70% в Болгарии, Ирландии, Латвии, Финляндии и некоторых других странах. Подобные высокие и повышенные отметки, как правило, свойственны странам с высоким или повышенным уровнем формального образования населения. Закономерно, что лидером по данному параметру является Россия, специалисты которой при их большом предложении и ограниченном спросе на них - самые образованные в Европе (свыше 90%). Высокие, но все же не 100%-ные значения этого показателя указывают на высокую удовлетворенность спроса в работниках с высоким уровнем квалификации при сохранении дефицита их определенных категорий.

В ЕС в среднем лишь около 63% позиций специалистов занято лицами, имеющими третичное образование. В Чехии же, Италии и Австрии, имеющих сравнительно низкую долю лиц с третичным образованием в населении, значение этого индикатора опускалось ниже 50%, то есть больше половины рабочих мест специалистов было занято лицами, не имеющими соответствующего формального образования. Это свидетельствует, во-первых, о существенной нехватке специалистов с третичным образованием, отвечающих требованиям работодателей (и соответственно неспособности системы формального образования удовлетворить потребности бизнеса в конкретных категориях работников), - усугубляемой завышенными притязаниями некоторых групп претендентов на интеллектуальные рабочие места. Во-вторых, в условиях подобного кадрового дефицита работодатели отдают предпочтение специфическому человеческому капиталу, которым обладают работники, не имеющие формального образования, перед общим человеческим капиталом специалистов, не располагающих необходимыми навыками и опытом в конкретной профессии. Однако в ЕС в целом независимо от кризиса доля ядра интеллектуальных ресурсов среди занятых специалистов увеличивается, что свидетельствует о сглаживании имеющихся дисбалансов в этой области.

Как показывает проведенный анализ, в европейских государствах наблюдаются диспропорции на рынке интеллектуального труда. С одной стороны, в целом ряде стран отмечается нехватка определенных категорий дипломированных специалистов, причем в ряде стран - весьма существенная. Занятость лиц, не имеющих третичного образования, на части таких позиций покрывает потребности производства в определенных компетенциях и навыках, расширяя таким образом группу интеллектуальной рабочей силы, хотя иногда возможно и за счет снижения ее качества. С другой стороны, в некоторых странах, включая Россию, значительная группа работников с третичным образованием остается невостребованной в сфере интеллектуальной деятельности, страдая от безработицы и будучи вынуждена соглашаться на позиции ниже уровня полученной квалификации, что, в свою очередь, снижает эффективность использования интеллектуальных ресурсов в масштабах экономики.

РЕЗУЛЬТАТИВНОСТЬ ПРИМЕНЕНИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ТРУДА

Выяснению роли человеческого капитала в обществе посвящены многочисленные исследования. Установлено, например, что повышение образования населения способствует снижению преступности, активизации участия в политических процессах, сокращению рождаемости и т. п. Теоретические модели взаимосвязи человеческого капитала и экономического роста основаны на предположении о том, что знания и квалификация, воплощенные в человеческом капитале, оказывают положительное влияние на производительность труда и повышают способность экономики применять новые технологии. Однако наряду с множеством эмпирических исследований, указывающих на значимые макроэкономические эффекты инвестиций в образование, с середины 90-х годов появилась масса публикаций, в которых обосновывалась слабость влияния человеческого капитала на экономический рост и даже его отсутствие[22].

Подобные расхождения во многом объясняются различиями в выборках, используемых индикаторах и методиках работы с ними. Так, сопоставление доли лиц с третичным образованием среди занятых в европейских странах (32 страны) с ВВП на одного занятого (по ППС) демонстрирует отсутствие значимого соответствия между этими показателями (коэффициент корреляции Пирсона составляет 0.234 при р > 0.1)[23]. Однако если с производительностью труда сопоставить долю специалистов с третичным образованием среди занятых, то уже обнаруживается тесная взаимозависимость (0.518 при р < 0.01), указывающая на значимость использования образовательного потенциала работников в соответствии с профилем и уровнем полученной ими квалификации. Еще более четкая связь обнаруживается между производительностью труда и совокупной долей специалистов, включая не имеющих третичного образования (0.673 при р < 0.001).

Наличие подобной значимой корреляции отражает "отзывчивость" экономики не столько на формальное образование работников, сколько на наличие у них профессиональной компетентности, опыта и навыков, использование которых дополняет и актуализирует знания, полученные в процессе формального образования. Подобная "отзывчивость" предполагает широкое распространение в экономике разнообразных положительных эффектов, возникающих в результате профессиональной деятельности специалистов.

Симптоматично, что в странах, находящихся на высоких позициях по производительности труда (Люксембург, Дания, Швейцария, Норвегия, Нидерланды), не только высока доля занятых специалистов, но и (как было показано в предыдущем параграфе) подавляющая часть занятых с третичным образованием работает в качестве специалистов (табл. 2). То есть интеллектуальные ресурсы не только велики, но и рационально и результативно используются. Страны Южной Европы и Ирландия занимают существенно более высокие позиции по производительности труда, чем по доле занятых специалистов. Очевидно, в Португалии и Италии, где уровень образования рабочей силы понижен, имеющиеся интеллектуальные ресурсы используются более рационально (высока доля специалистов среди занятых с третичным образованием). Однако в Испании, Греции и Ирландии, страдающих от высокой безработицы, повышенная производительность труда является во многом следствием массовых увольнений менее производительных работников, в результате чего повысилось качество рабочей силы, в том числе и занятой на позициях специалистов (около 80% которых составляют лица с третичным образованием).

Напротив, группа постсоциалистических стран - Литва, Россия, Чехия и Эстония - занимают существенно более низкие позиции по производительности труда, нежели по доле специалистов среди занятых. В числе возможных причин этого явления в России и Эстонии - огромное недоиспользование человеческого потенциала (низкая доля специалистов среди занятого населения с третичным образованием); в Чехии, вероятно, сказывается пониженный уровень формального образования специалистов (низка доля лиц с третичным образованием среди специалистов).

Кроме того, дают о себе знать дефекты в состоянии интеллектуальных ресурсов, характерные для многих стран с переходной экономикой. Они отражаются в более низкой отдаче от образования, по показателям которой регион Восточной Европы и Центральной Азии существенно уступает не только высшим, но и средним мировым отметкам (рис. 3). Значение данного индикатора в России составляет примерно 7-8%, причем в последние годы наблюдается тенденция к его снижению[24], являющаяся следствием деградации качества формального образования и других процессов[25].

Рисунок 3. Норма отдачи от дополнительного года образования по регионам мира, %

Источник: [Barro R., Lee J.W. A New Data Set of Educational Attainment in the World, 1950 - 2010. NBER Working Paper 15902. April 2010, 47 p. Available at: http://www.development.wne.uw.edu.pl/uploads/Courses/DW_barrolee_2010.pdf (accessed 20 November 2013), р. 43].

При этом, как известно, на производительность труда влияет и целый комплекс других факторов, среди которых особенно значимо состояние технико-технологической базы производства, организационных и управленческих практик. Последнее отражает инновационную ориентацию экономики, одним из ключевых индикаторов которой служит инновационная активность предприятий. Доля предприятий, осуществляющих технологические инновации, имеет тесную корреляцию как с производительностью труда (0.547 при р < 0.001), так и с долей специалистов - генераторов и воплотителей инновационных технологических идей (0.499 при р < 0.01), применение которых вызывает эффекты перелива в экономике[26].

В силу указанной взаимосвязи страны с высокой долей специалистов среди занятых лидируют и по показателям инновационности. Это Швеция, Дания, Финляндия, Германия, Швейцария, Нидерланды и Люксембург. Высокая или повышенная производительность труда и рациональное использование потенциала компетентных и творческих работников в этих странах тесно связаны с интенсивным инновационным процессом и высокой эффективностью их экономики в целом. А отмечавшиеся выше расхождения позиций некоторых стран по производительности труда и доле специалистов нередко воспроизводятся в несоответствиях их позиций по показателям инновационности и доле занятых специалистов. Так, Ирландия и Португалия имеют повышенные показатели инновационной активности предприятий, тогда как Россия, напротив, находится на последнем месте в подобном рейтинге. Низкая, по меркам европейских стран, производительность труда, являющаяся одной из наиболее болезненных проблем отечественной экономики, и нерациональное использование интеллектуальных ресурсов вписываются в общий экономический контекст, который характеризуется усиливающейся сырьевой ориентацией народного хозяйства[27], отсталой технико-технологической базой производства, коррупцией, неэффективным менеджментом и т.п.

Неотъемлемым элементом инновационной экономики служит изобретательская активность занятого населения, которая обнаруживает еще более значимую связь с долей специалистов (0.786 при р < 0.001), производительностью труда (0.858 при р < 0.001) и долей предприятий, проводящих технологические инновации (0.610 при р < 0.001). По совокупному числу патентных заявок на изобретения, подаваемых в национальные, зарубежные и международные патентные ведомства (эквивалентные патентные заявки), в группу лидеров входят те же страны, что и по предыдущим показателям. Это, напомним, Швеция, Дания, Финляндия, Германия, Швейцария, Нидерланды, Люксембург. Позиция Ирландии по изобретательской активности работников, как и в предыдущих рейтингах, традиционно выше, чем по доле специалистов, тогда как постсоциалистических стран - Литвы, Чехии, Эстонии, а также России, отстающей по патентованию за рубежом, - неизменно ниже.

Как правило, в странах, лидирующих в инновационном развитии, высока также доля ученых и инженеров[28], которая тоже сильно коррелирует с изобретательской активностью. Однако Великобритания, несмотря на высокий по европейским меркам удельный вес ученых и инженеров, отстает в инновационном развитии. Среди проблем ее инновационной системы, во многом схожих с таковыми в России, - верховенство в исследовательских центрах порядка карьерного продвижения, основанного преимущественно на научных публикациях, что не способствует активизации патентной деятельности и созданию венчурных компаний при университетах[29].

Россия пока входит в тройку государств, возглавляющих европейский рейтинг национальных патентных ведомств. Согласно данным Всемирной организации по интеллектуальной собственности, по общему количеству патентных заявок на изобретения, поданных гражданами страны в ее патентное ведомство, Россия занимала второе место после Германии (26,5 тыс. в 2011 г.)[30]. И это несмотря на то что в результате тяжелых кадровых потерь, понесенных в процессе реформ отечественной сферой НИОКР, Россия находится лишь на серединных позициях среди европейских стран по доле ученых и инженеров среди занятых. Однако лишь 5-6% выдаваемых в стране патентов становятся объектами лицензионных договоров и договоров об уступке прав[31], остальные же патенты либо незаконно используются из-за отсутствия должной защиты интеллектуальной собственности в стране, либо остаются невостребованными из-за слабости инновационной составляющей российской экономики. Это совершенно уникальное, удручающее состояние отечественной патентной сферы является вопиющим примером того, что, вопреки традиционным и зачастую необоснованным обвинениям сферы НИОКР в неэффективности, отставание России в применении современных технологий в экономике обусловлено отнюдь не качеством научных кадров.

Стоимостной объем экспорта наукоемкой продукции в расчете на одного занятого также коррелирует с долей ученых и инженеров среди занятых (0.449 при р < 0.02), однако он не имеет значимой связи с долей специалистов, показывая, что в числе факторов, определяющих развитие наукоемких производств и конкурентоспособность их продукции на мировом рынке, гораздо более важную роль играет состояние кадрового потенциала НИОКР, а не интеллектуальных ресурсов в целом. Целая группа стран, имеющих высокую долю ученых и инженеров, лидирует и по удельному весу экспорта наукоемкой продукции (Ирландия, Германия, Швейцария, Нидерланды, Люксембург). Ряд постсоциалистических стран (Венгрия, Чехия и Словакия), преуспев в производстве и продвижении такой продукции, даже занимают существенно более высокие позиции по второму показателю, чем по первому.

Прямо противоположное положение у России, находящейся в рейтинге экспорта наукоемкой продукции на последнем месте среди европейских стран. Ее удельный вес в мировом объеме экспорта высокотехнологичной продукции в 2011 г. составлял всего 0,31%[32]. При этом примечательно, что на долю России в мире приходилось 1,45% патентных заявок[33] и 2,24% статей, индексируемых в Web of Science[34]. Хотя приведенные показатели имеют низкие значения, их соотношение, тем не менее, позволяет сделать следующий вывод. Проблема инновационного развития России заключается не столько в дефиците научных и технологических идей, генерируемых отечественными учеными и инженерами (если такой дефицит имеется), сколько в неспособности страны задействовать научное знание во благо себе и в его превращении в аналог природного сырья[35].

Таким образом, существование тесной взаимосвязи между занятостью специалистов, производительностью труда, инновационной активностью предприятий и изобретательской активностью работников объединяет их в единое целое, а именно в процесс инновационного развития экономики, делая их его неотъемлемыми звеньями. Это ярко демонстрирует группа развитых европейских стран, где высоки все названные показатели.

В то же время для успешного экономического и научно-технического развития важно не только наличие значительных интеллектуальных ресурсов, но и их рациональное использование. Заметно более низкие позиции постсоциалистических стран по производительности труда, инновационной активности предприятий и изобретательской активности населения, нежели по доле занятых специалистов, свидетельствуют о том, что интеллектуальный потенциал этих стран не применяется должным образом.

* * *

В развитых странах действует устойчивая долговременная, сохраняющаяся и в кризисных условиях, тенденция к увеличению человеческих ресурсов в сфере науки и технологий, фиксируемая в повышении как доли населения с третичным образованием, так и удельного веса специалистов в занятом населении. Заметную роль в пополнении интеллектуальных ресурсов играет и иммиграция, хотя с началом кризиса рост потоков этих ресурсов замедлился.

Между уровнем и интенсивностью развития экономики знаний, с одной стороны, и объемом, равно как и качественными характеристиками имеющихся интеллектуальных ресурсов, с другой, прослеживается достаточно выраженная взаимосвязь.

Расширение знаниеемкой сферы хозяйственной деятельности, внося существенные изменения в ресурсную базу производства, предъявляет все возрастающий спрос на знания и соответственно на его носителей. В свою очередь, умножение интеллектуальных ресурсов и особенно повышение их качества становятся одним из важнейших, фактически непременных условий роста инновационной экономики. По большому счету, человеческий капитал, и в первую очередь его интеллектуальная составляющая, играют ключевую роль в современном экономическом и научно-техническом развитии. В то же время было бы неверным полагать, что чем больше в стране интеллектуальных ресурсов, тем успешнее ее экономическое и научно-техническое развитие, и наоборот. Обилие таких ресурсов само по себе не служит залогом, гарантирующим динамичный рост инновационных и высокотехнологичных производств.

Анализ рынка интеллектуального труда европейских государств показывает, что в целом ряде стран существуют заметные дисбалансы, препятствующие рациональному использованию человеческих ресурсов и усугубляемые дефектами в их состоянии. Как свидетельствует пример России, несмотря на наличие внушительных интеллектуальных ресурсов, страна может заметно отставать по уровням производительности труда, развития инновационных производств и изобретательской активности населения. В то же время, как демонстрирует Португалия, при весьма скромном, по меркам развитых государств, обеспечении такими ресурсами страна может достигать заметных успехов в повышении производительности труда и инновационной активности предприятий. Отсутствие жесткой связи между наличием интеллектуальных ресурсов и развитием экономики знаний объясняется тем, что для развития последней, помимо самих интеллектуальных ресурсов, требуется целый комплекс факторов, обеспечивающих их высокое качество, рациональное, широкое и эффективное использование в народнохозяйственной деятельности.

Весьма примечательно, что Россия, занимая в рейтинге Всемирного банка, составленном в 2012 г., 43-ю позицию по индексу знаний, находится гораздо ниже - на 55-м месте - по индексу экономики знаний. Это объясняется ее серьезным отставанием по индексу экономических стимулов и институционального режима (117-е место из 145 возможных), отражающим отсутствие необходимых политических и экономических предпосылок для развития экономики знаний. Однако и в развитых странах, где уже сложились благоприятные условия для развития такой экономики, для повышения его динамизма, эффективности и социальной направленности, необходима дальнейшая оптимизация формирования и использования интеллектуальных человеческих ресурсов. Это, в свою очередь, требует осуществления комплексной долгосрочной стратегии, охватывающей сферы образования, НИОКР, инноваций, занятости, внешней и внутренней миграции и др.

[1] Цапенко Ирина Павловна, доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН.
[2] The Measurement of Scientific and Technological Activities. Manual on the Measurement of Human Resources Devoted to S&T - "Canberra Manual". Paris, OECD Publishing, 1995, р. 16
[3] Согласно Международной стандартной классификации образования (МСКО) 2011 г., третичное образование соответствует среднему профессиональному, высшему профессиональному, а также послевузовскому образованию в России.
[4] В соответствии с Международной стандартной классификацией занятий (МСКЗ) 2008 г., данная категория включает специалистов высшей квалификации ("специалисты-профессионалы", представляющие всю 2-ю основную группу классификации) и специалистов средней квалификации ("специалисты-техники и иной среднетехнический персонал", представляющие всю 3-ю основную группу). Все перечисленные специалисты работают в области науки и техники, здравоохранения, образования, бизнеса и администрирования, по информационно-коммуникационным технологиям, в сфере права, культуры, гуманитарных областях и по иным родственным профессиям.
[5] Бурджалов Ф.Э. Инновационный процесс: приоритеты в спросе на рабочую силу. Социальная составляющая инновационного развития. Москва, ИМЭМО РАН, 2013, сс. 32-61.
[6] Education at a Glance 2013: OECD Indicators. 2013, 436 p. Available at: http://dx.doi.org/10.1787/888932848077 (accessed 20 November 2013).
[7] 2011 Global Education Digest. Comparing Education Statistics across the World. Montreal, UIS, 2011, pp. 257-261
[8] По другому формальному параметру образования населения - средней продолжительности обучения (11.7 года в 2010 г.) - страна попадает лишь в первую десятку лидеров [Доклад о человеческом развитии. 2013. Пер. с англ. Опубликовано для Программы развития Организации Объединенных Наций. Москва, Весь Мир, 2013, с. 144].
[9] Education at a Glance 2011: OECD Indicators. 2011,495 p. Available at: http://dx,doi,org/10,1787/888932462643 (accessed 20 November 2013). Р. 36
[10] Доклад о человеческом развитии. 2013. Пер. с англ. Опубликовано для Программы развития Организации Объединенных Наций. Москва, Весь Мир, 2013, с. 144
[11] О недостаточном качестве третичного образования и его несостыковке с запросами рынка труда убедительно свидетельствуют результаты обследований Росстата, проведенных в 2005 - 2009 гг. Они выявили, что у 34% выпускников учреждений среднего профобразования и 29% - высшего профобразования текущая работа не связана с полученной специальностью [Тенденции на рынке труда. (Аналитический материал Росстата.) Available at: http://www.gks.ru/bgd/regl/Bll_04/IssWWW.exe/Stg/d03/2-rin-trud.htm (accessed 27 October 2013).].
[12] International Migration Outlook: SOPEMI2012. Paris, OECD Publishing, 2012,, pp. 53-54
[13] Там же, р. 130, 132
[14] Российский статистический ежегодник. 2011. Москва, Росстат, 2011, с. 126
[15] Eurostat Database, 2013. Available at: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/portal/page/portal/statistics/search_database (accessed 20 November 2013).
[16] Там же.
[17] Там же.
[18] Там же.
[19] Российский статистический ежегодник. 2012. Москва, Росстат, 2012, с. 555.
[20] International Migration Outlook: SOPEMI2012. Paris, OECD Publishing, 2012, р. 135.
[21] Skills Supply and Demand in Europe. Medium-term Forecast up to 2020. Luxembourg, Publications Office of the European Union, 2010, pp. 84-85.
[22] Fuente A. Human Capital and Productivity. Barcelona Economics Working Paper Series Working Paper, no. 530, January 2011, 20 p. Available at: http://research.barcelonagse.eu/tmp/working_papers/530.pdf (accessed 17 October 2013).
[23] Доля лиц с третичным образованием среди занятых также не имеет значимой взаимосвязи с показателями, характеризующими создание и применение в экономике новых технологий (изобретательская активность занятого населения и доля инновационно активных предприятий).
[24] Лукьянова А.Л. Отдача от образования: что показывает метаанализ. Препринт WP3/2010/03. Москва, ГУ ВШЭ, 2010, с. 51.
[25] Капелюшников Р.И. Записка об отечественном человеческом капитале: Препринт WP3/2008/01. Москва, ГУ ВШЭ, 2008, с. 58, 7.
[26] Совокупная доля предприятий, осуществляющих любые инновации, включающие маркетинговые и организационные, в которые вовлечены и управленцы, демонстрирует большую взаимосвязь с производительностью труда, однако меньшую - с долей специалистов.
[27] С 2000 по 2011 гг. доля обрабатывающих производств в общем объеме инвестиций в основной капитал у нас сократилась с 16.3% до 12.9%. Удельный вес продукции машиностроения в товарной структуре экспорта снизился еще более - с 8.8 до 5%, а топливно-энергетического сырья и прочих минеральных продуктов, напротив, возрос с 53.8 до 77.1% [Российский статистический ежегодник. 2012. Москва, Росстат, 2012,, с. 642, 700].
[28] В эту группу статистика Евростата включает специалистов высшей квалификации в области физических, математических, технических, естественных и медицинских наук.
[29] Василевская М. Инновации в тумане. Эксперт, 2011, N 27. Available at: http://expert.ru/expert/2011/27/nnovatsii-v-tumane/ (accessed 17 November 2013).
[30] World Intellectual Property Indicators. 2012. Geneva, WIPO, 2012, 194 p.
[31] UNESCO Science Report 2010. The Current Status of Science around the World. Paris, UNESCO Publishing, 2010, p. 222
[32] World Development Indicators. 2013. Washington, World Bank, 2013, 123 p.
[33] World Development Indicators. 2013. Washington, World Bank, 2013, 123 p.
[34] Новиков А., Чеботарев П., Орлов А., ред. Наукометрия и экспертиза в управлении наукой: сборник статей. Москва, ИПУ РАН, 2013, с. 328.
[35] По словам А.В. Рубцова, ключевая проблема модернизации России - "это проблема выхода из сырьевого общества, в котором в итоге сырьем оказываются буквально все. Наше самое высшее образование - это тоже сырьевая отрасль, потому что мозги уходят на экспорт, причем не за деньги, а просто так. Научное знание - тоже сырье. У нас его тоже просто так полуфабрикатом забирают наши мировые конкуренты и реализуют не во вред себе, а мы сами со всеми открытиями практически ничего сделать не можем (если только это не оборона или отдельные экспонаты, реальный смысл которых скорее идеологический, нежели функциональный)" [Социокультурные особенности российской модернизации. Дискуссия. Москва, Экон-Информ, 2009, сс. 42-43].