Психологическая цена миграции женщин из грузинского посёлка Даба Тианети

Тамара¹ и Тинатин² Зурабишвили
(Опубликовано в журнале "Диаспоры", 2012, №2, с. 6-24)

Как и в большинстве бывших советских республик, в Грузии массовая трудовая эмиграция началась после распада СССР и в первые годы независимости была направлена почти исключительно на Россию³. Однако уже к концу 2000-х гг. миграционные потоки из Грузии диверсифицировались в пользу стран Западной Европы и Северной Америки. Хотя выезд «на Запад» требовал гораздо более серьёзных финансовых ресурсов, всё больше и больше потенциальных мигрантов стали выбирать Европу и Америку, особенно после введения Россией визового режима в 2000 г.⁴.

За последние несколько лет грузинские эмигранты сумели выработать определённые стратегии, которые, благодаря развитым миграционным сетям, не только способствуют росту масштабов выезда, но и оказывают довольно серьёзное влияние на то, как складывается их жизнь за границей. Более того, меняется и гендерный состав выезжающих: сегодня среди них довольно часто встречаются женщины. Феминизация миграции из Грузии — достаточно новое явление, и, соответственно, опыт вернувшихся женщин-мигрантов до сих пор остаётся относительно малоисследованным. Данная статья является попыткой восполнить существующий пробел и проанализировать миграционный опыт женщин на примере мигранток из маленького горного посёлка Даба Тианети (в дальнейшем — Тианети), который оказался вовлечён в международные миграционные процессы с середины 1990-х гг. Опыт мигранток тем более интересен, что значительная часть из них въезжает в страны назначения нелегально, многие из них вынуждены проживать там под угрозой депортации, что накладывает особенный отпечаток на их жизнь вне родины.

Эмпирической базой для анализа служат два исследования международной трудовой миграции, проведённые в Тианети. Как объект изучения Тианети в первую очередь интересен тем, что до распада СССР оттуда в основном мигрировало мужское население, которое ездило на сезонные работы в Россию, а женщины не были включены в такие перемещения. Более того, в период проведения исследования, в 2006 г., Тианети относился к числу самых депрессивных районов Грузии, где уровень бедности был на 16% выше среднего показателя по стране, т.е. доходы 63% населения района были ниже прожиточного минимума (по сравнению с 46,6% в среднем по Грузии)⁵.

Первое исследование трудовой миграции из Тианети — перепись всего населения (1062 домохозяйства) и 23 углублённых интервью с вернувшимися мигрантами, членами их семей и потенциальными мигрантами, было проведено весной и осенью 2006 г.⁶. Второй этап состоялся в 2008 г. и включал в себя новую перепись всех домохозяйств Тианети (956) и опрос мигрантов из Тианети, находящихся в Греции⁷. Данная статья основана на анализе состоявшихся весной и осенью 2006 г. углублённых интервью с вернувшимися мигрантками (10 интервью) и членами их семей (два интервью)⁸. Все респондентки в период выезда были замужем. Трое из них успели побывать в двух странах — Греции и Израиле, двое — два раза в Греции. Из семерых, кто мигрировал только один раз, пятеро поехали в Грецию, а двое — в Израиль.

Исследования 2006 и 2008 гг. подтвердили, что характер выезда из Тианети по нескольким параметрам отличается от общегрузинских данных. Во-первых, из Тианети в основном эмигрировали женщины. Так, если данные по Грузии показывали, что среди выезжающих преобладает мужское население⁹, в случае Тианети женщины составляли около 70% всех мигрантов. Во-вторых, согласно общегрузинским данным, большая часть мигрантов из страны находилась в России, тогда как из Тианети миграционные потоки были направлены в страны Западной Европы и Северной Америки¹⁰. В 2006 г. мигрантов из Тианети можно было чаще всего встретить в Греции (около 60%, в основном женщины), в Ирландии, в Германии, Италии или Израиле. В третьих, размах выезда из посёлка составлял 28% в 2006 и 31% в 2008 г. (от всех опрошенных домохозяйств), что также почти в три раза превышает общегрузинские данные по уровню миграции, полученные в ходе исследований 2003-2004 гг.¹¹ Таким образом, в Тианети почти в каждой третьей семье был хотя бы один мигрант, а иногда и несколько. Ещё одно интересное наблюдение: уезжая за границу, многие женщины из Тианети не следовали за своими мужьями или другими родственниками мужского пола, а мигрировали первыми из семьи и нередко забирали к себе своих мужей и других членов семьи позднее.

В случае Тианети мы имеем дело с трудовой миграцией, и естественно, что мигранты посылают домой денежные переводы, продукты, одежду и технику. Объём ежемесячных денежных переводов в 2008 г. составлял примерно 190 долл. США на семью, т. е. мигранты переводили своим семьям примерно 510 тыс. долл. США в год¹². Эти деньги в основном тратились на каждодневные нужды, образование, лечение. Очень незначительная часть денежных переводов вкладывалась в производство, но покупка и/или ремонт квартир и домов в Тианети и/или Тбилиси были нередки среди семей мигрантов.

Миграционный опыт

В настоящей статье оценка миграционного опыта вернувшихся женщин-мигрантов основывается на их субъективном восприятии. Научная типология «успешной» и «неудачной» миграции нередко может не совпадать с субъективным ощущением мигрантов, исходя из того, в какой теоретической парадигме мы рассматриваем возвратную миграцию. Так, в неоклассической перспективе любая возвратная миграция рассматривается как «неудача», поскольку данный подход основан на предпосылке, что люди уезжают с намерением навсегда остаться в принимающей стране. Напротив, для новой экономической теории трудовой миграции возвращение является составной частью самого процесса и зачастую рассматривается как проявление «успешной» миграции¹³. Классическая структурная классификация возвратной миграции, разработанная Ф. Черазе, основывается на анализе вернувшихся итальянских мигрантов из США. Она указывает, насколько важен контекст, в котором принимается решение о возвращении; нужно учитывать также, каково положение мигранта в стране назначения, какая ситуация в родной стране, куда она/он собирается вернуться; каковы её/его перспективы и ожидания по возвращении; с чем им в реальности приходится сталкиваться¹⁴. Более того, вопрос, когда более вероятен возврат — в случае «успешной» или «неудачной» миграции, остаётся открытым¹⁵.

Оценка опыта проживания в другой стране зачастую зависит от миграционных планов людей и, соответственно, от того, насколько им удалось достичь тех целей, которые они ставили перед миграцией. Необходимо также отметить, что миграционные цели меняются со временем, что нередко заставляет человека оставаться за границей дольше, чем изначально планировалось. Изменившиеся миграционные планы также оказывают влияние на оценку миграционного опыта. Наконец, очень важно то, как мигранта встретит семья. Ситуация, пережитая респонденткой Г. (52 года, Израиль), может заставить пересмотреть миграционный опыт:

«Мой главный план был обеспечить благоденствие моих детей, благоденствие моих детей. Но когда я смотрю сейчас, конечно, квартира [в Тбилиси] осталась, это хорошо, но мой ребёнок, мой сын в особенности, я его не узнала... Такой он стал другим. Он на пятёрки окончил школу, я не слышала из его рта плохих слов, окончил университет, международные отношения, довольно умный, сообразительный, и в то же время воспитанный. Когда я вернулась, я увидела своего сына таким, как ребята в переходном возрасте, когда говорят плохие слова учителям, дерзят, и себя все терзала, что же я сделана, лучше бы никуда я не уезжала и ели бы мы мчади [кукурузные лепешки]...».

На основании анализа интервью можно сделать вывод, что независимо от того, как вернувшиеся женщины оценивают свой миграционный опыт, он связан с серьёзными психологическими трудностями, которые они испытывали за границей. Ниже выделены несколько факторов, зачастую служивших причиной психологических проблем и делавших пребывание за границей тяжёлым испытанием.

Неготовность к эмиграции

Для жителей Тианети, в особенности для женщин, эмиграция стала частью повседневной жизни только за последние 10-15 лет. Ранее у мужского населения посёлка миграционный опыт ограничивался сезонными работами в России. Естественно, при всех различиях между Грузией и Россией жизнь и работа в России советского времени была менее стрессовой, ведь тогда существовало единое культурное поле, у всех мигрантов имелось знание языка и культуры, социальные связи, возможность свободно передвигаться и т.д. В случае эмиграции в страны Западной Европы, где гораздо больше культурных и статусных отличий, мигранты оказываются перед необходимостью не только справляться с ностальгией по дому и семье, но и адаптироваться к чужой культуре и к новым для себя социальным ролям. Как правило, они оказываются к этому не готовы. Более того, все десять опрошенных женщин-мигранток из Тианети на момент эмиграции были замужем и имели детей. Уезжая, они, как правило, оставляли своих детей на попечении других членов семьи, становясь «транснациональными матерями»¹⁶, но тревога за них, как они утверждают, не покидала их в течение всего периода отсутствия дома.

Практически все респондентки отмечали, что первые дни, месяцы эмиграции — самые трудные; они тосковали по дому, детям, родственникам и друзьям. Рассказывая об эмиграции в США дочери, которой пришлось оставить своего маленького ребёнка, В. (72 года) говорит, что она, фактически, потеряла свою первую работу из-за того, что очень сильно переживала:

«Оказывается, она всё время плакала, <...> всё время плакала, а у них [работодателей] была установлена аппаратура [в детской], и потом, когда они посмотрели, ей сказали, что это очень действует на ребёнка, что она всё время плачет. Конечно, действует, я тоже это знаю, настроение воспитателя действует на детей, которые находятся в непосредственном контакте. И ей сказала, [работодательница], что её мама приезжает и что ей больше не понадобятся услуги моей дочери, вот, когда она увидела, что она всё плачет и плачет...».

Со временем большинство мигранток привыкают, учатся справляться со своими переживаниями. Большинство, но не все. Рассказ М. (49 лет) о том, что она чувствовала во время первой поездки в Грецию, хорошо передаёт те трудности, с которыми ей пришлось столкнуться и с которыми она, в конечном счёте, не смогла справиться. Этот опыт, тем не менее, не помешал ей во второй раз эмигрировать в ту же Грецию через три года после возвращения в Тианети. Сама М. отмечает, что несмотря на то, что она во второй раз ехала уже по-другому настроенная, ей все равно было трудно приспособиться:

«Сначала я не знала, как я всё это вынесу, была настроена по-боевому, но со временем мне становилось всё труднее и труднее, так что я помнила каждые пять минут, которые прошли. Я заходила на кухню — прошло пять минут, ещё пять минут, и так проходили дни. Я продержалась один год, а потом я сказала, ну, что мне делать, привезла с собой 3000 долларов за тот один год, я прожила с большой экономией.<...> Потом я сказала, нет, как я ещё раз туда поеду, я всё время помнила, как я плакала целые месяцы, и прошли годы, мой ребёнок закончила университет и потом захотела получить второе образование, и там было почти невозможно попасть на бюджетное отделение, нам так сказали, и она поступила на платное, юридическое, и то, это было большое чудо [что она поступила]... она хорошая девочка, хорошо училась, и я поехала поэтому, мы бы никогда не смогли платить плату за обучение, 1200 лари. Ещё автобус [муж М. работал шофёром на автобусе] моего мужа разбился, и совсем никакого дохода у нас не было. <...> [Во второй раз] я уже ехала с боевым настроем, я уже знала, что в конце каждого месяца у меня будет зарплата, и говорила себе, как хорошо, как хорошо. Но я попала в ещё большую, большую беду за один месяц я похудела на 13 килограммов, я порхала, вот такая я была. На самом деле, не всем так трудно, как мне было, вот, многие и не возвращаются уже сюда, нет у них желания вернуться. Но мне было трудно с первого дня до последнего. Я эмоциональная, к тому же я переживала за маму, за дом, за детей, ну, не знаю...».

Чтобы справиться с ностальгией, мигрантки старались общаться друг с другом — как правило, за неделю у них был один выходной день, воскресенье. В случае Греции и Афин, они встречались на одной из площадей, которая превратилась в место сбора мигрантов из Тианети, где они получали и отправляли посылки, письма и деньги; обменивались новостями и посещали службу в местном храме. Мигрантки старались максимально быть в курсе дел своих семей, регулярно звонили домой, писали письма¹⁷.

Дело не только в том, что потенциальные эмигранты из Тианети, по крайней мере, во время первой поездки, не знают языка принимающей страны, что мешает им эффективно устанавливать новые социальные контакты, но и в том, что они не готовы к тому, что им придется жить в «чужих» семьях на правах наёмного работника. Хотя, как отмечают сами мигрантки, жить в семьях выгодно как с материальной точки зрения (им не приходится платить за квартиру и еду, что позволяет откладывать почти всю свою зарплату), так и с точки зрения безопасности (в случае нелегальной миграции, им не приходится без лишней необходимости выходить на улицу, где больше шансов стать объектом полицейской проверки), сам факт проживания в чужом доме, где всё приходится делать так, как требует «хозяйка», порой также становится причиной дискомфорта и стресса. Вот что рассказала респондентка Ц., 45 лет (Греция):

«Вот только она [хозяйка] была очень трудной женщиной, это был частный дом, и она беспокоилась за каждую стену, каждый угол. Я должна была убирать дом точно так, как она хотела, в точно такой последовательности, с таким качеством, и это было, ну, очень, очень трудно вынести».

Вот ещё одно свидетельство (Р., 49 лет, Греция):

«Р.: Я весила 70 килограммов, когда уезжала из Грузии, и через три месяца я весила 56 — очень быстро потеряла в весе, и еды у меня не было. Когда хозяйка забирала большого ребёнка, которому было полтора года, я так стояла у окна и смотрела, когда она вернётся, чтобы успеть прекратить есть. Ела быстро-быстро и все смотрела в окно, когда она вернётся, вернулась ли... Сколько раз я выбрасывала салат — помидоры-огурцы, чтобы она не увидела, что я ем... Да и так еды у них никакой не было...

И.: Вы были ограничены там как-то?

Р. Да да, ограничена, очень ограничена у этой женщины...

И.: Вы не могли кушать, не...?

Р. Нет, она не то чтобы мне запрещаю, но, может быть, исходя из моей психологии, я была сама такая, но она была таким человеком, что не могла я, не могла я есть, когда она смотрела...».

В отличие от Р., пожилая гречанка, у которой работала Л, сама отмеряла ей еду и даже контролировала количество воды, которое Л. использовала, принимая ванну. В результате Л. (52 года, Греция, Израиль) за первые две недели работы так ослабла, что упала и потеряла сознание:

«Я... я встала, сделала холодный компресс и сказана себе — ешь, чтобы иметь энергию, чтобы работать, не станет же она изо рта вынимать еду. Потом, знаете, эта женщина тоже ко мне привыкла и уже через месяц я ей сказала, что я хочу уйти, и она, знаете, испугалась — я уже язык выучила, то, что мне нужно было, разговорный. “Почему?” [спросила работодательница Л.] Я сказала: “я здесь как заключённая, говоришь, не выходи на балкон, нельзя, туда не ходи, сюда не ходи, не мойся, не ешь ”, я сказала, “я человек, а не животное, я не привыкла к такой жизни ”...».

Естественно, не все мигрантки были способны, как Л., хотя бы попробовать защитить свои права, и им нередко приходилось терпеть к себе пренебрежительное отношение. Терпеть, потому что те деньги, которые они зарабатывали и посылали своим семьям в Тианети, зачастую были единственным источником дохода для них. Остаться без работы было бы для них непростительной роскошью.

Единственные кормильцы

Как рассказывают респондентки из Тианети, в советские времена в поселке практически отсутствовала безработица — большая часть населения была занята на паркетном или асфальтном заводе; фабриках, перерабатывавших продукцию сельского хозяйства; на животноводческих фермах; функционировали школы, детские сады, больница, магазины, местный музей. Таким образом, несмотря на то, что из посёлка мигранты ездили в Россию из-за желания улучшить своё экономическое положение, ни в Грузии, ни в Тианети оно не было очень плохим — практически повсеместная занятость создавала возможности для небедного проживания. В советское время для жителей Тианети миграция не являлась единственной возможностью, которая могла бы их спасти от безработицы и бедности; скорее она рассматривалась как способ получения более высокого дохода.

После распада СССР, который спровоцировал в Грузии потерю экономических связей и спад производства, рост безработицы, снижение доходов населения и рост бедности, характер трудовой эмиграции из страны изменился. Многим грузинским семьям, в том числе и в Тианети, не понаслышке пришлось столкнуться с экономическими трудностями, и трудовая эмиграция постепенно стала одной из стратегий выживания.

«Ну, не знаю, когда я в первый раз уехала, для меня было очень трудно оставить семью, детей. Но я думала, что я, один человек, спасу жизни и нервы нескольких людей. Бедность — враг и того, и этого» (Л, 52 года, Греция, Израиль).

«У меня был сын, ему исполнялось 6 лет, и он должен был идти в школу в том году, это был 96-й, был очень большой кризис, вот, начало большого кризиса, когда не знаешь, кто что делал и как нам поступить. Семье было очень трудно экономически, потому что и у мужа не было никакого дохода, а нам по 6-7 месяцев не платили зарплату, да и зарплата была очень маленькая <...> И я была вынуждена уехать, оставить единственного ребёнка, чтобы купить ему школьные вещи, даже только чтобы купить тетрадь, у меня не было денег, а ребёнок уже в школу шёл, и ему нужно было всё. Поэтому я уехала в Грецию» (Ц., 45 лет, Греция).

Чтобы помогать своим семьям, мигрантки регулярно посылают им деньги, продукты, одежду, вещи для дома. Причём, как показало исследование 2008 г., проведённое МОМ в Тианети, женщины-мигрантки чаще, чем мужчины, оказывают помощь своим семьям. Так, если из всех мигрантов из Тианети, находившихся на момент исследования за границей (396 человек), 61% (240 человек) оказали своим семьям какую-либо помощь в течение последних шести месяцев, среди мигранток таковых было 68%, тогда как среди мигрантов — 46%¹⁸. В целом в 2008 г. помощь в Тианети получали 75% всех семей с мигрантами, что составляло 23 % всех домохозяйств в Тианети¹⁹.

Следовательно, осознание того, что вся семья зависит только от дохода, который мигрант получает за свою работу за границей и посылает семье, является дополнительным фактором, способным вызвать у мигранток психологическое напряжение. Как видно из приведённых ниже цитат, потеря работы или угроза этого оказались трудным испытанием:

«В то время, когда я была безработной, у меня были кое-какие сбережения, накопленные с трудом, но всё равно, мне было очень трудно психологически, потому что я была домохозяйкой, у меня были свои обязательства, и я не могла вынести, что я была безработной. Я очень много нервничала, почти заболела психически, так это всё на меня подействовало, эта безработица, но потом как-то всё прошло..» (Б., 46 лет, Израиль, Италия).

«Но я из-за своего ребёнка старалась как могла, чтобы сделать всё, чтобы не остаться без работы — если бы я попала в гостиницу, у меня пропали бы дни, я должна была тогда думать о том, как себя прокормить. А я думала как-то сделать сбережения, потому что я оставила ребёнка, чтобы я не вернулась ни с чем и смогла как-то помочь семье» (Ц., 45 лет, Греция).

Желая как можно скорее скопить деньги, выплатить долги или вложить средства, как правило, в недвижимость, некоторые женщины-мигрантки нередко трудятся на нескольких работах, доводя себя до физического изнеможения. Ниже представленные отрывки из интервью показывают, что женщины зачастую переоценивают свои силы; они нередко серьёзно заболевают, так что им приходится возвращаться в Грузию, лечиться, делать операции. Так случилось и с Г., и с Л. — они обе работали в семьях, Г. ухаживала за двумя детьми, a Л. — за пожилым человеком. Чтобы заработать побольше, они находили себе «подработки» — убирали дома по выходным:

«...потом уже мне не хватало зарплаты, у меня была зарплата 800 долларов, и потом я начала дополнительно работать в выходные, кроме работы на дому, чтобы как-то, как-то купить квартиру в Тбилиси. Моя дочка училась, и, вы понимаете, как много нужно студентке, и не знаю, у меня не было ни дня отдыха, я так уставала, когда я приходила с работы, я чувствовала как кровать двигалась в теле, так сильно я уставала, ничего не могла делать, ни есть, ничего, так сильно уставшей я приходила...» (Г., 49 лет, Израиль).

«Я жила в доме, но у меня получалось работать уборщицей, за один день убирала три дома. Мне нужно было ездить в другие города, вот, если утром я убирала в [условно] “Тианети”, вечером или в полдень мне надо было убирать в “Душети”, вечером — “Тбилиси” и из “Тбилиси” я должна была вернуться сюда; только шесть часов уходило на дорогу, ещё по четыре часа на уборку, и получалось 13—14 часов работы за день. Я хорошо зарабатывала, но я уже не смогла, моя рука [которую раньше она оперировала] опять заболела из-за нагрузок, потом вторая рука заболела, и её надо было оперировать, и я была вынуждена вернуться.... Я заболела из-за физической работы. Вернулась, сделала операцию, и вот сейчас опять собираюсь уехать» [на этот раз Л. собиралась эмигрировать в США] (Л., 52 года, Греция, Израиль).

Как и Л., Г. тоже заболела, и в условиях, когда отсутствуют формальные организации, которые могли бы оказывать помощь грузинским мигрантам, единственным человеком, на чью помощь она могла рассчитывать, была её подруга, которая, по словам Г., буквально спасла ей жизнь. Можно утверждать, что неформальные связи грузинских мигрантов за границей играют роль своеобразной страховки, к которой обращаются в случае необходимости. Мигрантки рассказывают истории, когда друзья и родственники помогали им выплатить долги, собрать нужную сумму для покупки квартиры; давали взаймы; принимали у себя, если им негде было жить; помогали находить работу — чтобы максимизировать отдачу от пребывания за границей.

Социальный статус

Социальный статус мигранток за границей является ещё одним фактором, который оказывает воздействие на их самочувствие. Принятие своего нового статуса нередко вызывает трудности и становится причиной переживаний. Как бы то ни было, но в Тианети, в особенности, если сравнивать с советским периодом, эти женщины занимали не самую последнюю ступень в социальной иерархии — фармацевт, учительница, медсестра, врач, сотрудница музея. Даже в случае, когда мигрантка до выезда была домохозяйкой, она, как правило, занималась домом, детьми, огородом; ухаживала за животными и домашней птицей, у неё были социальные роли, которые определяли её социальное положение.

Уезжая за границу, женщины вынуждены приспосабливаться к новым для себя реалиям. Там они, как правило, оказываются на одной из самых низких ступеней в социальной иерархии принимающей страны. Их новый статус домашнего наёмного работника, их готовность заниматься неквалифицированным, низкооплачиваемым трудом в какой-то мере определяет то, как они воспринимаются работодателями, которым редко бывает интересно вдаваться в подробности и узнавать, кем был человек до миграции и какой у него социальный и культурный капитал. Как без излишней дипломатии отмечает одна из респонденток, чья дочь уехала работать в США, «когда моя дочь уезжала отсюда, она ничего не знала. Сегодня надо обязательно подготовиться психологически, что ты уезжаешь как домработница, и твой диплом там то же самое, что и туалетная бумага. Все должны это знать, кто бы ты ни был» (В., 72 года).

Вместе с тем некоторые мигрантки отмечают, что, в конечном счёте, с нанимателями у них сложились доверительные отношения, их работу ценили, им дарили подарки, а в некоторых случаях доплачивали за дополнительные услуги — занятия с детьми, помощь в проведении семейных праздников и т.д. Профессиональная деквалификация мигранток из Тианети, естественно, обусловлена многими причинами — нелегальный статус, незнание языка, проблемы признания дипломов, но на индивидуальном уровне она переживается довольно остро:

«Нет, ничего не сравнится с тем, когда ты в своей стране и живёшь в своей стране, используешь знания, которые есть у человека, на пользу своей страны. Очень трудно, когда эта профессия — веник и тряпки — не твоя профессия, и что ты обслуживаешь других вот так. Вот это очень трудно, очень. Но когда голодно, замерзаешь, нет элементарных условий для жизни, человек вынужден, вынужден уехать» (Г., 49 лет, Израиль).

Одной из главных причин, по которой мигрантки из Тианети соглашаются на низкооплачиваемую работу, является то, что многие из них находятся за границей нелегально. Некоторые приезжают по туристическим визам и остаются, а другие и вовсе нелегально пересекают границу (из Турции/Болгарии в Грецию, из Египта в Израиль). Несмотря на то, что, проживая в семьях, они относительно защищены от полиции, страх перед тем, что их может остановить полиция в любой момент, когда они на улице, оказывает влияние на их самочувствие и психологический настрой. Среди респонденток из Тианети было несколько, которых депортировали. Сам факт депортации и чувство стыда и унижения, которые они испытали, даже по прошествии нескольких лет, для них были такими же острыми, как и на момент задержания:

«Всё время страх, я от него устала. Да, я не могла не выходить каждую неделю, когда у меня был выходной. Ия молила Бога, чтобы милиция меня не задержала. Ещё у меня были собраны мои сумки, собраны вещи, чтобы не нужно было их собирать, и сразу бы мне их выслали [на случай, если бы её депортировали], я всё время была готова, чтобы милиция не задержала, такой страх. И  я молила Бога, чтобы так у нас пошло дело, чтобы мы хотя бы не боялись, мы же ничего плохого не делаем, работаем на кого-то, и почему нам надо бояться, что милиция может нас задержать, когда мы мусор выносим. Вот, сейчас, одну мою родственницу задержали тоже, она вышла позвонить из телефона-автомата и её милиция задержала...» (М., 49 лет, Греция).

М. удалось избежать депортации, но Б. (49 лет, Израиль) и её сестру, вместе с которой она уехала работать в Израиль — обеих задержали в один и тот же день, когда они ждали автобуса на остановке. В то время эти две женщины уже около полутора лет снимали жильё и зарабатывали тем, что убирали дома и организации: «Они, полицейские, обращались с нами очень вежливо, ничего себе не позволяли, но зачем тебе нужна была их вежливость. В тот момент думаешь обо всём, и это такое оскорбление...». Г. (49 лет, Израиль), состояние здоровья которой было уже довольно серьёзным, тоже депортировали. Интересно, что рассказывая о том, как её задержали, Г. несколько раз повторяла и подчёркивала тот факт, что она уже «не так была осторожна», как прежде, потому что уже была готова к тому, чтобы скоро вернуться в Грузию:

«Знаете, не могу сказать, что я была очень осторожна, я могла пойти [работать в] семью и вообще там спрятаться, но я уже нет... Позвонил мой ребёнок и сказал мне: “Мама, мне не нужны твои деньги, мне ничего не нужно, мне нужна мама”. Вот так, позвонил тот, который говорил, что лучше умереть, чем так жить, потом уже нужна была мама. И я уже и так была очень больная, и ребёнок так говорит, и перестала уже быть очень осторожной, т. е. я была осторожна, но уже не так сильно» (Г., 49 лет, Израиль).

Необходимость быть начеку каждую минуту, когда ты на улице; стараться не попадаться на глаза полицейским, бояться выносить мусор — атмосфера, в которой живут многие мигранты, не имеющие соответствующих документов. Правда, нельзя не отметить, что по прошествии нескольких лет мигрантки привыкают к новой жизни, учат язык, устанавливают новые социальные связи; некоторые легализуют свой статус, получают сертификаты и находят официальную работу. Тот факт, что в эмиграции у них есть работа и финансовые возможности, которых в Тианети не было, является важным фактором, перевешивающим испытываемые за границей трудности. Вера в то, что они своей «жертвой», как некоторые женщины определяют свои выбор, «спасли» и «спасают» свои семьи и детей, в конечном счёте приводит к тому, что несмотря на все описанные трудности и проблемы, большинство из них решило бы эмигрировать, если бы они принимали решение о миграции на момент проведения интервью.

Как преодолеваются психологические проблемы

Попав в непривычную для себя среду, мигрантки, каждая по-своему, пытаются к ней адаптироваться и тем самым вырабатывают определённые механизмы для преодоления имеющихся проблем. Некоторые, как в случае Ц., изобретают своеобразные психологические приёмы, которые помогают им легче перенести разлуку с семьей:

«У меня на календаре было отмечено—значит, я все эти два года и пять месяцев провела там обманом — себя обманывала, что я остаюсь только на три месяца. Отмечала на календаре три месяца, ну и говорила себе, ну что там, три месяца, можно выдержать, и я отмечала каждый день, прошла неделя и так вот, проходили эти три месяца, и я говорила себе, как эти три месяца прошли, так ещё останусь на три месяца [смеётся] — вот так я и “провела ” всё это время» (Ц., 45 лет, Греция).

Можно предположить, что таким или другим «обманным» путём пользовалась не только Ц., но и другие мигрантки.

Как мы уже отмечали выше, социальные связи мигранток оказываются весьма эффективными — это своеобразная служба взаимопомощи, помогающая решать проблемы, начиная от поиска работы и жилья до серьёзных финансовых операций. Очевидно, что без подобных неформальных связей жизнь за границей была бы намного труднее. Рассказывая о своей дочери, которая уже больше пяти лет учится в Германии, Г. (60 лет) говорит о том, что несмотря на то, что дочь там хорошо устроилась, учится, ей нравится там, «но вот эта ностальгия, что она находится далеко от родных, это ей не нравится, и я ей говорю, не оставайся там, не заводи там семью — что будет, не знаю». Племянница Г. также уехала в Германию и жила на момент интервью недалеко от дочери Г.: «Они близко [живут]. Встречаются по воскресеньям, если не получится в одно воскресенье — обязательно встретятся в следующее воскресенье. Могут и каждое воскресенье встретиться, если ничего им не мешает, и это обеим помогает справляться с ностальгией, что-то значит». В этом отношении повезло Н. (50 лет), которая работала в Греции — её племянница, жена её двоюродного брата и она работали на одной улице. Именно они нашли для неё работу, им удавалось общаться очень часто и именно поэтому жизнь Г. там «не была невыносимой».

В случаях, когда мигрантка чувствует себя некомфортно в доме, где она работает, немногие женщины способны поговорить со своими работодателями и высказать свои претензии; обычно предпочитают найти другую работу в надежде, что им повезёт и у них будут лучшие условия, или ищут работу вне дома. Несмотря на риски, связанные с последней — в данном случае снимают квартиры и ездят убирать дома и учреждения — мигрантки готовы идти на них: то обстоятельство, что они не живут в «чужом» доме и никому не «прислуживают», становится важнее соображений безопасности. Необходимо отметить, что зарплата мигранток, занимающихся уборкой, обычно выше, чем у тех, кто живёт у работодателей, и это также может служить стимулом для смены рода деятельности.

Частое общение с семьёй также позволяет мигранткам справляться с ностальгией. Хотя они находятся далеко, они стремятся быть в курсе ежедневных дел и принимать участие в решении семейных проблем. Сегодня, с развитием Интернет-технологий и снижением цен на телефонную связь, мигранты оказываются всё «ближе» к своим семьям, могут дистанционно участвовать в семейных торжествах, что также помогает им легче перенести разлуку с родными.

Заключение

Естественно, не все мигранты испытывают те психологические проблемы, которые мы рассмотрели выше. Некоторые оказываются готовыми к принятию своей новой социальной роли; кому-то вообще не свойственно ностальгировать; кто-то легче приспосабливается к новым реалиям и, как отметила одна из респонденток, уже и не хочет возвращаться обратно в Тианети, а стремится остаться за границей. Однако ни одна из опрошенных нами респонденток не попала в эту категорию. Все — кто в большей мере, кто в меньшей — испытывали психологические трудности за границей, что, как нам представляется, было в основном вызвано тем обстоятельством, что ни для кого из них миграция не являлась «добровольным» выбором. Хотя случай трудовых мигрантов не попадает в категорию «вынужденной» миграции, женщины из Тианети воспринимают свою миграцию именно как вынужденную, когда те или иные обстоятельства! не оставляют им иного выбора, кроме как покидать родину для решения домашних проблем, смягчения бедности, оплаты обучения, обустройства дома и т.д.

Мигрантки по-разному пытаются справиться со своими психологическими проблемами, но, как нам представляется, важным фактором являются социальные связи, возможность общения с другими мигрантами — знакомыми, друзьями и нередко родственниками. В интервью многие из них отмечали не только то, что их друзья и знакомые оказывали им помощь в случае необходимости, но и то, что нередко именно простое человеческое общение помогало справляться со стрессовыми ситуациями и преодолеть ностальгию.

При оценке миграционного опыта мигранты, как правило, говорят о том, удалось ли им выполнить свои планы, акцентируя внимание на материальных факторах — купила дом, сделала ремонт, оплатила учёбу детей или лечение родственников. То, какой ценой удалось всё это сделать, зачастую остаётся «за кадром». Это то, о чём некоторые иногда не рассказывают даже самым близким родственникам; женщины плачут, вспоминая своё пребывание за границей. После интервью создавалось впечатление, что даже спустя несколько лет после возвращения многие из их нуждались в психологической помощи, чтобы заново приспособиться к жизни в Даба Тианети и справиться с последствиями жизни за рубежом. К сожалению, не только в этом посёлке, но и в Грузии в целом не оказывают подобных консультационных услуг, которые были бы нацелены на психологическую поддержку вернувшихся мигрантов.

Неготовность к эмиграции, трудности с принятием нового социального статуса, чувство ответственности по отношению к семье приводят к тому, что мигрантки из Тианети сталкиваются с серьёзными психологическими проблемами. В отличие, например, от Филиппин, Шри-Ланка или Бангладеш, где государство и неправительственные организации активно включены в программы инструктажа потенциальных мигрантов в пред-эмиграционный период, которые подготавливают их к жизни за границей, в Грузии подобная практика отсутствует²⁰.

Естественно, прохождение подобных тренингов не является гарантией, что у мигранта за границей не будет проблем, но оно, по крайней мере, даст более реалистичное представление о возможных трудностях, и мигрант будет лучше подготовлен к ним, будет знать, как можно с ними справиться, к кому обратиться и что делать, если его или её права нарушаются.

Находясь за границей, мигрантки зачастую не заботятся о своём здоровье, а их обострённое чувство ответственности за свои семьи и детей нередко заставляет их взваливать на себя серьёзные физические нагрузки. Ради своих семей они готовы терпеть лишения и унижения, связанные со своим новым социальным статусом, только бы «дома всё было хорошо».

Авторы статьи выражают благодарность профессору Тбилисского государственного университета Лие Цуладзе, президенту Центра независимых социологических исследований В.М. Воронкову, доктору А.-Г. Мугалу, ректору Государственного университета им. Ильи Чавчавадзе Гиги Тевзадзе за их поддержку в ходе проведения исследования. Научная группа состояча из Тинатин и Тамары Зурабишвили и Георгия Тавберидзе. Немалую помощь в нашей работе нам оказали жительницы Даба Тианети Наталья Гонджилашвили, Нино Чихрадзе, Тамар Куршавишвили и Ирма Туркиашвили.

¹ Доктор Тамара Зурабишвили, преподаватель Тбилисского гос. университета, эксперт Фонда им. Г. Бёлля на Южном Кавказе.
² Тинатин Зурабишвили, канд. филол. наук, директор программ Кавказского центра исследовательских ресурсов Евразийского фонда партнёрства (г. Тбилиси, Грузия)
³ Зайончковская Ж.А. Миграционные процессы после распада СССР. М., 1994. Вып. 5, 4.
⁴ В условиях отсутствия достоверной миграционной статистики трудно сказать, сколько всего человек эмигрировало из Грузии после распада СССР, сколько из них находится в России, а сколько — в других странах. Также нет надёжной информации о миграционных потоках из Грузии, во многом из-за того, что значительная часть мигрантов выбирает нелегальные пути переезда. Тем не менее, одним из фактов, косвенно подтверждающих, что всё больше мигрантов уезжают на Запад, является рост объёма денежных переводов из стран Западной Европы и США. Если в 2000 гг. переводы из России составляли примерно 60-63% их общего объёма, то сегодня их удельный вес снизился до 52-55%. См.: Национальный Банк Грузии, таблицы REMC и REMM (на груз. яз), http://www.nbg.gov.ge/index.php?m=06.
⁶ Исследование было проведено при поддержке программы Фонда Генриха Белля на Южном Кавказе и исследовательской стипендии Кавказского Исследовательского Ресурсного Центра (Caucasus Research Resource Center — CRRC).
⁷ Исследование было проведено Международной организацией миграции] (МОМ) в рамках проекта «Testing New Channels and Products to Maximize the Development Impact of Remittances for Rural Poor in Georgia». Результаты исследования опубликованы в отчёте «Tianeti Household Census and Tianeti Emigrants to Greece, 2008, Fieldwork Report», 2008. Cm.: http://jcp.geiоm_pdf/tianeti.pdf
⁸ В статье приводятся изменённые инициалы респонденток, которые работали в эмиграции.
⁹ Например, Л. Дершем и Т. Хоперия по результатам своего исследования утверждают, что среди мигрантов из Грузии доля мужчин достигает 65%, а согласно данным Г. Цуладзе, который основывает свои выводы на материалах переписи 2002 г., мужчины составляют 59% от всех эмигрантов. См: Dershem L., Khoperia Т. The Status of Households in Georgia. Final Report: Tbilisi, 2004. P. 45; Цуладзе Г. Эмиграция из Грузии по данным переписи 2002 г. Тбилиси, 2005. С. 24, 33 (на груз, языке).
¹⁰ Например, Л. Дершем и Т. Хоперия отмечают, что 48,2% среди городских и 59,7% среди сельских мигрантов проживало в России. См.: Dershem L., Khoperia Т. The Status of Households in Georgia... P.44. По данным MOM, в 2003 г. миграционные потоки в основном были направлены в следующие четыре страны: Россия (39%), США и Греция (по 14%), и Германия (13%).MOМ. Labor Migration from Georgia. 2003. P. 20.
¹¹ Badurashvili I. Illegal Migrants from Georgia: Labor Market Experiences and Remittance Behavior. 2005. См. также: http://iussp2005.princeton.edu/papers/51259; Dershem L., Khoperia T. The Status of Households in Georgia… P. 42.
¹² IOM, Tianeti Household Census and Tianeti Emigrants to Greece, 2008. P.21.
¹³ Cassarino J.-P. Theorizing Return Migration: the Conceptual Approach to Return Migrants Revisited // International Journal on Multicultural Societies. 2004.1 Vol. 6. №2.
¹⁴ Ibid.
¹⁵ Ibid.
¹⁶ См., напр.: Pessar P. R. The Role of Gender, Households, and Social Networks in the Migration Process: A Review and Appraisal // The Handbook of International I Migration: The American Experience. Ed. by Ch. Hirschman, Ph. Kasinitz, & J. De Wind. N.Y., 1999.
¹⁷ В 2006 г., когда проводились углублённые интервью, в Тианети ещё не был развит Интернет, и соответственно, общение между мигрантами и их семьями происходило путем обмена телефонными звонками и письмами.
¹⁸ IOM, Tianeti Household Census and Tianeti Emigrants to Greece... P. 18
¹⁹ Ibid. P.3.
²⁰ См., напр.: Development Research Centre on Migration, Globalization and Poverty, Information Campaigns on Safe Migration and Pre-Departure Training. 2008. Cm.: http://www.migrationdrc.org/publications/research_reports/
Information_Campaigns_and_Pre_Departure_Training.pdf