120 лет со дня рождения Виктора Корнельевича Яцунского

Виктор Корнельевич Яцунский (1893-1966)

В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения Виктора Корнельевича Яцунского - российского историка, доктора исторических наук, профессора, автора ряда исследований по исторической географии и демографической истории России 19 - начала 20 веков. Ниже приводится биографический очерк В.К. Яцунского, написанный Г. Истоминой и опубликованный в 2009 г.¹ с небольшими дополнениями.

Виктор Корнельевич Яцунский родился 20 января 1893 года в Москве в семье служащих. Отец его - ученый-лесовод, автор ряда актуальных работ по защите лесов и лесоразведению, мать - учительница. Учился Яцунский одновременно в двух вузах - на историко-филологическом факультете МГУ (1911-1916) и на экономическом отделении Московского коммерческого института (1911-1915). Уже годы учения определили специализацию Виктора Корнельевича как историка-экономиста и выявили его особое увлечение историко-экономической географией, где он считал своими учителями известного статистика А.Ф. Фортунатова и экономиста, общественного деятеля А.А. Мануилова (Мануйлова). В университете он оказался под особым влиянием выдающихся историков М.М. Богословского и Ю.В. Готье, видных представителей школы В.О. Ключевского. По окончании университета по рекомендации Богословского был оставлен на кафедре русской истории для подготовки к профессорскому званию, но Октябрьская революция 1917 года изменила намеченные планы. Начало трудовой деятельности Яцунского, связанной в основном с областью просвещения (преподавание в Коммунистическом университете им. Я.Свердлова и МГУ) пришлось на первые годы советской власти. В этот же сложный период он сумел разработать и опубликовать "Атлас наглядных пособий по истории народного хозяйства России в XVIII-XX веках" в 8 выпусках (1922-1925 годы), впоследствии (в 1940 году) защищенный в качестве кандидатской диссертации в Московском университете. В 1920-е годы Яцунский подготовил и серию наглядных пособий не только по экономической географии СССР, но и по истории мирового хозяйства (таблицы и карты с обширными комментариями). Научные разработки по экономической географии вывели В.К. Яцунского в такую смежную область знания как историческая география, которой он занимался на протяжении всей своей творческой деятельности. Он по праву считается одним из главных ее представителей в российской науке. Именно им были написаны такие работы как "Предмет и задачи исторической географии" (1941), "Историческая география как научная дисциплина". Основным итогом исследования теоретических вопросов исторической географии и ее истории стали докторская диссертация, защищенная в 1950 году в Институте истории СССР АН СССР и выполненная на ее основе известная монография "Историческая география. История ее возникновения и развития в XIV - XVIII веках" (1955).

С момента окончания МГУ Виктор Корнельевич постоянно работал в Москве, за исключением времени с октября 1941 по октябрь 1943 г., когда был в эвакуации в Ульяновске. С 1946 г. он сотрудник Института истории АН СССР, параллельно этому преподавал на кафедре истории СССР исторического факультета МГУ, но большая часть его педагогической работы была связана с Московским Государственным Историко-архивным институтом. Однако этим его творческая деятельность не ограничивалась. Широкое знание не только отечественной, но и всеобщей истории, живой отклик на научно актуальные запросы, вместе с разносторонностью взглядов и интересов, сделали Яцунского организатором многих коллективов историков, географов, экономистов.

С 1962 г Виктор Корнельевич возглавил Группу исторической географии Института истории АН и разработал тематику Исторического атласа СССР, объединив для работы с этой целью историков союзных республик, археологов, картографов и этнографов. Организовал также Отделение исторических знаний и исторической географии Московского филиала Географического общества СССР, редактировал сборники "Вопросы географии".

В,К. Яцунский был награжден правительственными наградами: медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и орденом Ленина в 1953 г. - к 60-летию - за многолетнюю и безупречную службу.

Следует отметить еще один весьма примечательный факт из его биографии - Яцунский прекрасно владел английским, французским, немецким, итальянским языками. Кроме того, читал на испанском, польском и болгарском языках. Ряд его работ переведены на языки народов СССР (в частности, на литовский и эстонский), на иностранные языки и вышли в Китае, Польше, Чехословакии, Италии, Румынии, Венгрии. Виктор Корнельевич поддерживал тесные контакты со многими зарубежными историками, в том числе с польскими, французскими и др. ²

Деятельность В.К. Яцунского, нацеленная на изучение проблем истории сельского хозяйства и широкое использование его научно-творческого потенциала в работе Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы - это плодотворный, но наиболее поздний этап его жизненного пути. В 1956 году в сборнике "Проблемы источниковедения" (Т.4) он опубликовал статью "К вопросу о собирании и публикации материалов по истории урожаев и цен в России". Это была первая крупная заявка на темы, поднимаемые им в будущем на сессиях Симпозиума. Яцунский оказался у истоков организации Симпозиума - будучи заместителем председателя Комиссии по истории сельского хозяйства и крестьянства при Институте истории АН СССР и как член Научного совета по проблеме генезиса капитализма при Отделении исторических наук АН СССР. Ему, имевшему обширные связи с отечественными и зарубежными историками, академику С.Д. Сказкину и академику Эстонской АН Х.Круусу была поручена выработка конкретного плана проведения Симпозиума. И на первой же сессии в декабре 1958 года в Таллине Яцунский был рекомендован в редколлегию Ежегодника по аграрной истории Восточной Европы и избран ее председателем. Вошел он и в состав Оргкомитета по подготовке и проведению будущих симпозиумов…

Следует отметить, что наряду с многотрудной работой, связанной с подготовкой, проведением симпозиумов и редактированием ежегодников, Яцунский являлся одним из составителей, авторов и редакторов материалов по сельскому хозяйству и крестьянству, учебника для высшей школы, активно работал в редколлегии журнала "История СССР".

В.Я. Яцунского всегда влекли те области науки, где было немало неразработанных проблем, где ученым приходилось сталкиваться с различными теоретико-методическими трудностями, что очень ярко отразилось в его докладах на сессиях Симпозиума. Для него всегда были характерны широкая постановка проблем, привлечение огромного круга источников, четкость их анализа. Яцунский обладал талантом находить и показывать важные аспекты в темах конкретно ограниченного характера, в сюжетах, посвященных различным источникам - работы подобного плана, несомненно, служили расширению фронта исторической науки. Ряд положений его трудов вызывал бурные дискуссии (в частности, о начале капиталистической эволюции сельского хозяйства, о разложении крестьянства как факторе, влияющем на развитие капиталистических отношений, которые он относил ко времени после отмены крепостного права и др.). Занимаясь много проблемами промышленного переворота, он полемизировал с историками об одновременности развития капиталистических отношений в промышленности и сельском хозяйстве, считая, что в промышленности это явление началось раньше и проходило быстрее. Однако даже его оппоненты всегда отмечали его дружественное отношение, стремление к наиполнейшему взаимопониманию, объективность материала, отбираемого для решения дискуссионных вопросов. Скрестить с ним копья научной полемики желали многие историки. Не раз отмечалось, что в его докладах, суждениях, статьях выводились на авансцену исторической науки многие острейшие проблемы и ранее редко звучавшие темы. Энциклопедическая образованность ученого - это то, что за ним признавали и единомышленники и оппоненты.

Несравненное знание фактического материала, историко-экономических и географических трудов, использование литературы на разных языках, стремление как можно шире привлекать статистический метод и одновременно - критический подход к источникам - все это находило живой отклик у многих исследователей, его единомышленников и учеников. Все его выступления отличались четкостью, ясностью и, можно без преувеличения сказать, особым вдохновением. В нем ярко прослеживался темперамент талантливого распространителя научных знаний и просветительской работы, что позволяло ему объединять обширный круг историков в своей стране и за рубежом по тем актуальным проблемам, которые поднимались.
Все, что сделал Виктор Корнельевич Яцунский по созданию научной школы имело большое значение и для становления современной отечественной исторической демографии. Отметим, в частности, его статьи "Изменения в размещении населения Европейской России в 1824-1916 гг." (История СССР, 1957, №1); "Роль миграций и высокого естественного прироста населения в заселении колонизовавшихся районов России (сб. "Вопросы географии, вып. 83, М., 1970); "Роль различий в уровне естественного прироста населения в в географических сдвигах в размещении населения России в XIX-XX вв." (там же). Беспримерная увлеченность и преданность науке позволили В.К. Яцунскому воспитать и подготовить к глубокой научной деятельности ряд исследователей, известных своими многочисленными трудами, в том числе столь много сделавших для исторической демографии Я.Е. Водарского и В.М. Кабузана. В последние месяцы жизни в 1966 году, уже будучи тяжело больным, В.К. Яцунский продолжал участвовать в научной работе. Как раз в это время происходили встречи советских и итальянских историков в Риме и советских и английских историков в Москве. Подготовке этих важных конференций ученый отдал немало сил. Он заочно участвовал на римской встрече - его доклад об аграрном развитии России в XVIII-XIX в. - один из основных докладов на конференции - был там зачитан. Для В.К. Яцунского было особенно важно, чтобы отечественная историческая наука не замыкалась в себе, чтобы она была известна во всем мире и достойно представляла страну.

Обложка книги В.К. Яцунского "Историчская география". АН СССР, 1955

Виктор Корнельевич Яцунский³

В.А. Муравьев

Виктор Корнельевич Яцунский работал на кафедре вспомогательных исторических дисциплин Московского государственного историко-архивного института ровно 15 лет. Он пришел во время войны, в 1944 году, и покинул кафедру в 1959-м, перейдя целиком на работу в Институт истории АН СССР. Трудно судить сейчас - видимо, поджимали годы. В 1959-м ему было уже 66 лет, впереди судьба отвела, как оказалось, еще 7, а так много оставалось написать, сделать, успеть…

Мой курс приема 1958 года был последним, слушавшим его лекции по исторической географии. Первый семестр первого курса оказался Пиром Богов, на котором нам было дано побывать. Прямо с первого сентября начиная, без распространенных ныне "приглашений к танцу", которые растягиваются, по меньшей мере, на неделю, нам читали лекции, сменяя друг друга, и вели наши первые семинары те, кто становился легендой Историко-архивного института (и не только Историко-архивного института) еще при жизни, иногда, надо сказать, довольно молодой. Историю СССР - с нее традиционно открывался первый семестр у первокурсников - читал тогда совершенно юный (всего-то 38 лет) и стремительный в речи, мимике, движении Сигурд Оттович Шмидт. Не только содержанием лекций, о чем надо писать особо и много, одной лишь своей манерой говорить с аудиторией он учил почти невозможному, но глубоко профессиональному: быстро усваивать огромный поток информации и одновременно умудряться размышлять над ним. Происходило чудо: с кафедры говорил лишь Сигурд Оттович, но ощущение диалога, соучастия, даже состязания в скорости мысли (только, конечно, не столь богатой и в сравнении со Шмидтом весьма скудно структурированной) возникало у большей части аудитории. В строжайшей наставнической манере, ровным, неторопливым, чуть глуховатым голосом читала палеографию Александра Тимофеевна Николаева - в аудитории ни единого шороха: ее побаивались, хотя в общении со студентами она никогда не позволяла себе гнева. Врожденная строгость, внушающая на расстоянии необходимость столь же строго и почтительно держать себя… Аристократичный и одновременно искрометный, насмешливый и невероятно доброжелательный Сергей Львович Утченко вводил нас в такие тайны Древности и Античности, что мы, буквально разинув рты, становились не только слушателями, но и зрителями - настолько зримые и осязаемые модели прошлого он развертывал перед нами. Иногда возникало ощущение какого-то наваждения: где ты находишься, здесь или Там? Насмешливо задирала робких еще первокурсников на семинарах по истории XVII - XVIII веков громоподобная, по-русски ослепительно красивая (даже и с обернутой вокруг головы косой), дерзкая в мысли и в языке Елена Викторовна Чистякова и - о, чудо - выбивала из них робость, вынуждала постоять за себя. А с плохим семинарским докладом, неостроумным вопросом или косноязычным выступлением за себя ведь не постоишь. Приходилось тянуться, готовиться… Параллельно такие же семинары вел добрейший и эрудированнейший Николай Владимирович Устюгов. Он мог увести свой семинар и свой научный кружок в Большой театр на "Хованщину" или "Царскую невесту", а потом часами разбирать со студентами тонкости исторических перипетий XVI - XVII веков и тонкости их восприятия М.А. Мусоргским, Н.А. Римским-Корсаковым и современными режиссерами. Заново учила читать по буквам и слогам (но - древнерусские тексты!) Елена Ивановна Каменцева. При бестолковости или неудачах первокурсников она могла быть и орущим деспотом, и сварливой Бабой-Ягой - но не оставалось обид: знали, что отходчива, что гнев ее как вспышка сухой соломы, не обожжет, знали, что незлобива и завтра все начнется с чистого листа. Изящно обучала древнерусской грамматике изящная Татьяна Григорьевна Винокур - олицетворение тончайшей филологической культуры. Нами занимались люди с большими именами в том настоящем и в том ближайшем будущем.

Мы были очень молоды, еще более глупы (были и исключения - постарше), все для нас было естественно, и мы совершенно не понимали, что этот Божественный концерт - это Их оттепель. Они давно, до нас, сложились профессионально и нравственно; их уберегла судьба, беспощадная ко многим всего лишь 4-5 лет тому назад; их, таких разных, сплотила особность Историко-архивного института. Возвращаясь из этикета сталинских времен к себе самим, она как-то по-новому воссоединялись со своим предназначением. Этот Божественный концерт был дан один-единственный раз, в конце 50-х. Понимали ли они тогда, за будничной суетой, что это их созвучие было Их оттепелью? Не знаю. Спрошу. Еще есть у кого.

Виктор Корнельевич Яцунский был старше многих из них возрастом. Близкое к нему научно-педагогическое поколение покидало вуз: иных не стало, других - А.И. Андреева, Л.В. Черепнина - в конце 40-х вынудили покинуть Историко-архивный институт. Мы не знали многого, но то, что В.К. Яцунский держится как-то особняком, было заметно и студентам.

Это странно прозвучит, но для нас тогда он более всего он походил на то, что мы знали чуточку лучше, чем его самого - на его знаменитую книгу "Историческая география: История ее возникновения и развития в XIV - XVIII веках". При взгляде на книгу и при взгляде на Виктора Корнельевича в аудитории мгновенно возникала одна и та же ассоциация - академизм. Строжайшая выверенность, логичность, последовательность мысли и слова. Богатейший русский лексикон и обращение "на равных" к немецким, французским, итальянским, английским авторам и трудам. Свободное владение латынью, что выявлялось не только в цитировании, но и в том, что порой становилось необходимым кратко подвести итоги рассуждений. Странно, не изучая специально латыни, мы нередко понимали его до или без перевода. Ни единой небрежности или незавершенности в устной и письменной речи. Феноменальная научная эрудиция. Она проявлялась и тогда, когда Виктор Корнельевич, даже не называя трудов, имен, фактов говорил о какой-либо проблеме: в самом построении размышления ощущались лежащие под ним пласты знания. Строжайшее разделение предположений и доказательств. Отточенное внимание к мельчайшим деталям изложения. И постоянная структуризация знания - только так его можно было усвоить и сохранить.

Курс "Историческая география" был семестровый - 18 лекций. Одна из важнейших забот Виктора Корнельевича, не только универсального историко-географа, но и специалиста по истории размещения российской промышленности и рынков в XVIII - XIX вв., состояла в том, как разойтись с общим курсом, не превращать его в историю страны, разыскать его специфику. Реконструкция среды исторической жизни - это был тот главный принцип, который был заложен им в курс. Реконструкция совершалась в аудитории, на наших глазах (выпустив в 1950 г. программу курса, Виктор Корнельевич, видимо, или не считал возможным довести курс до выпуска в виде книги или изданного лекционного курса; или для этого не пришло время издательства). Он системно "заполнял" пространство определенного времени историческими реалиями, имевшими пространственные характеристики - сообществами людей, пашнями, городами, речными и сухими путями, мануфактурами и горными заводами, ярмарками и торжками. Воздействие на аудиторию было огромным - история из абстрактных наборов обязательных и однообразных фраз о социально-экономических отношениях, классовой борьбе, политических событиях превращалась в конкретную пространственно-временную связь. Много наших, воспитанных школой представлений подверглось коренному пересмотру: мы учились оценивать фактор расстояний в средневековье и в новое время, мы начинали видеть пространственную конфигурацию исторического процесса, мы начинали понимать, почему далекий сибирский Томск основан чуть ранее столь близкого черноземного Орла. Не знаю, тревожила ли Виктора Корнельевича проблема расхождения того, что он делал в аудитории, с классической формационной догмой. Нас - нет, ибо мы еще не умели разбираться в этих противоречиях, для нас все еще было на одно лицо и, произнесенное с вузовской кафедры, представлялось безукоризненно марксистским и потому единственно верным. Его, видимо - да; отсюда и его деятельное участие во многих дискуссиях, призванных уточнить, обогатить, развить марксистскую концепцию отечественной истории.

С уходом Виктора Корнельевича курс "Историческая география" прервался до конца 80-х годов. История вновь - по крайней мере для студентов Историко-архивного института - утрачивала свое пространство и превращалась в реализацию исторических закономерностей (которым все равно, где реализовавываться). Восстанавливать курс стал другой настоящий ученый - Александр Лазаревич Станиславский.

1 - Истомина Г. Виктор Корнельевич Яцунский и Симпозиум по аграрной истории Восточной Европы// Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы: историография, методы исследования и методология, опыт и перспективы. Материалы XXXI сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда: Изд-во ВГПУ, 2009. Кн. 1. С. 23-30 https://sites.google.com/site/sahee1958/history/people/istomina
2 - См. Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. V: К семидесятилетию доктора исторических наук Виктора Корнельевича Яцунского М., 1962; Яцунский Виктор Корнельевич // Краткая географическая энциклопедия. Т. 5. М., 1966; Яцунский Виктор Корнельевич // Демографический энциклопедический словарь. М.,1985; Литвак Б.Г. К столетию Виктора Корнельевича Яцунского // Отечественная история.1993. № 1; Чернобаев А.А. Историки России: кто есть кто в изучении отечественной истории. Биобиблиографический словарь. 2-е изд. Саратов, 2000; Личное дело В.К. Яцунского //Архив ИРИ РАН.
3 - Воспоминания о В.К. Яцунском взяты с сайта "Родная история"