Антиалкогольные кампании XX века в России

А. В. Николаев¹
(Опубликовано в журнале "Вопросы истории", Ноябрь 2008, № 11, с. 67-78)

Проблема пьянства неоднократно становилась предметом оживленных дискуссий в российском обществе, которые иногда сопровождались организацией массовых антиалкогольных кампаний. При этом не уделяется внимания опыту борьбы с алкоголизмом в первой половине XX века. Несмотря на очевидную практическую актуальность, тема остается одной из малоизученных.

Об алкоголизме в начале XX в. писали в основном непосредственные участники трезвенного движения². Важными источниками являются Труды Комиссии по вопросу об алкоголизме, материалы съездов по борьбе с пьянством³. Д. Н. Воронов и С. А. Первушин провели исследования, которые показали, что городские жители потребляли спиртных напитков больше, чем сельские. Кроме того, у крестьян пьянство имело не социальный, а бытовой характер⁴.

В советский период появилось огромное количество статей и брошюр пропагандистского характера по проблеме алкоголизма, но имеется и несколько исследований, касающихся антиалкогольных кампаний⁵, а также о пьяных погромах в первые годы советской власти⁶. Ряд работ посвящен вопросам о получении питейного дохода, качестве спиртных напитков и культуре их потребления. Появились работы, рассматривавшие антиалкогольную проблему в социально-политическом аспекте, в связи с психологией масс и ментальностью русского народа⁷. Попыток же рассмотреть происходившие антиалкогольные кампании в целом, в их взаимосвязи, выяснить их отличительные особенности пока не делалось.

В последней трети XIX в. борьба с алкоголизмом приобрела организованный характер и стала одним из направлений государственной политики. По мере роста численности населения, ускорения урбанизации изменялся образ жизни большого количества людей. В 1894 г. по инициативе СЮ. Витте началось введение государственной винной монополии, оправдываемое "заботой о народном благе". В докладе Государственному совету Витте говорил, что за время существования акцизной системы были изданы десятки законодательных актов, которые должны были оградить народ от пьянства и кабацкого произвола, но желаемого результата достичь не удалось⁸. Потребление спиртных напитков, по мнению министра финансов, росло слишком быстро, выходя за границы разумного, и сопровождалось нарушением общественного порядка и падением нравственности⁹.

По уровню потребления крепких спиртных напитков Россия занимала одиннадцатое место в мире¹⁰. Но активисты трезвенного движения при этом обращали внимание на варварский характер пьянства русских. Со своей стороны правящие круги, кроме забот о здоровье народа, стремились изыскать средства для развития промышленности. Расчет Витте состоял в том, что "здоровое финансовое хозяйство тесно связано с уровнем экономического благосостояния населения и зависит от условий, его определяющих"¹¹. Возникло понимание того, что пьянство не зависит от количества потребляемого алкоголя, а благосостояние населения - не потворство рабочему люду, но условие эффективности экономики. Иными словами, продажа алкоголя выгодна, но при соблюдении двух условий: 1) контроль над торговлей спиртным, поэтому необходима государственная монополия; 2) умеренность потребления, которая невозможна без воспитания культуры пития, так как в индустриальном обществе чрезмерное потребление ведет к травматизму, катастрофам, нарушению технологического процесса и снижению производительности труда.

Вместе с тем был учтен опыт предыдущих попыток введения государственной винной монополии, поэтому правительство оказало содействие организации трезвенного движения¹². На вооружение был взят иностранный опыт. Ожидая сопротивления частных производителей введению монополии, правительство стремилось создать в обществе негативное отношение к пьянству, но не к потреблению спиртных напитков вообще. Одновременно с введением винной монополии учреждались попечительства о народной трезвости. Перед ними не ставилась задача полного искоренения пьянства (такая иллюзия возникла в общественном сознании позднее), поэтому их деятельность стала подвергаться критике за формализм. Попечительства должны были заниматься организацией досуга населения вместо ликвидированных кабаков, которые являлись местом не только распития вина, но и общения, причем такое "общение" часто заканчивалось скандалами и драками; предстояло сделать досуг более цивилизованным, использовать свободное время для просвещения населения¹³.

С 1898 г. при Русском обществе охранения народного здравия начала работу комиссия по вопросу об алкоголизме, мерах борьбы с ним и для выработки нормального устава заведений для алкоголиков. На одном из заседаний комиссии доктор Н.И. Григорьев привел данные о распространении пьянства и его последствиях. На 10 тыс. населения империи приходилось 33 алкоголика среди ремесленников и мещан, 25 среди крестьян, 11 среди дворян; таким образом, чаще всего алкоголиками становились ремесленники и мещане. Среди обследованных в Петербурге чахоточных ремесленников пьяницами оказались: из 638 мужчин - 508 (79,7%); из 342 женщин - 85 (24,8%), то есть из 980 обследованных - 593 (60%). При этом из 470 опрошенных алкоголиков 132 человека начали пить водку еще во время ученичества, с товарищами. "Вся квартирная обстановка, - писал Григорьев, - гонит их из квартиры в кабак, в трактир, и лучший семьянин идет туда не один, а всей семьей, забирая даже грудных детей"¹⁴. В клинике В. М. Бехтерева с 1893 по 1898 г. лечилось 303 человека, из них 62 пьяницы. В 1897 - 1898 гг. в Петербурге из 10 тыс. уголовных дел в 1643 случаях подсудимые совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения¹⁵.

Отсюда следовало, что главная причина распространения алкоголизма у рабочих - тяжелые жизненные условия. М. Н. Нижегородцев, председатель комиссии, предлагал: "во главе всех мер, направленных к борьбе с алкоголизмом" "поставить поднятие экономического, правового и культурного положения масс". Подобного мнения придерживались Д. А. Дриль, Л. И. Дембо, Н. И. Григорьев. Первушин указывал, что потребление спиртных напитков у городских жителей в 4 - 4,5 раза выше, чем у сельского населения; душевое потребление в рабочих кварталах в 3-4 раза выше, чем в кварталах состоятельных классов. Воронов отмечал, что в крестьянской среде чаще других пьяницами являлись ремесленники и занимавшиеся отхожими промыслами¹⁶.

Таким образом, получалось, что пьянство и алкоголизм были характерны для слоев населения, утративших или утрачивавших привычный общинный образ жизни и не понимавших смысла происходивших перемен, не имевших материальных условий, чтобы вырваться из нищеты.

Вторая причина, которая была выявлена в ходе работы комиссии, это привычки и обычаи. Секретарь комиссии Дембо обращал внимание, на питейные обычаи, распространенные как среди бедняков, так и среди богачей. Детей поят вином "для здоровья" или, согласно предрассудку, "чтобы он не вырос пьяницей". Подростки пьют потому, что так "принято", и радость и горе сопровождаются питьем¹⁷. Существовало убеждение (миф, сохранившийся до наших дней), что в ограниченном количестве алкоголь безвреден и даже полезен. При этом игнорировалось мнение исследователей, что в таком случае алкоголь должен рассматриваться в качестве лекарства и отпускаться по рецепту в аптеке. Нижегородцев писал: "Чем объясняется господство у нас питейных обычаев и предрассудков, чем они поддерживаются? Незнакомством с физиологическим действием алкоголя, рабством воли, низкой степенью умственного развития и просвещения, отсутствием здоровых развлечений"¹⁸.

Как доказывал Воронов, у крестьян ежедневное пьянство не распространено, имеет сезонный характер; потребление спиртного регламентируется обрядами и обладает символическим смыслом¹⁹. Иными словами, крестьяне пили много, но не регулярно, лишь сопровождая выпивкой то или иное ритуальное действие. В качестве одной из причин Нижегородцев называл также производство, ввоз и продажу алкоголя. "Чем легче получить алкоголь, чем больше соблазна, чем привлекательнее способ распития, тем сильнее потребление"²⁰. С введением винной монополии спиртные напитки действительно стали более доступны, так как продавались в мелкой посуде, кроме того, увеличилось количество винных лавок.

Члены Комиссии пришли к выводу о нецелесообразности полного запрещения торговли спиртным. Не все были согласны с выводами Комиссии: Первушин, не соглашаясь с указанными причинами, считая их лишь "симптомами", обращал внимание на неуверенность в завтрашнем дне; представители духовенства и сторонники трезвенного движения в Думе выступали за полное воздержание.

Первушин объяснял массовый алкоголизм спецификой потребляемого напитка: алкоголь "потому так дорог для человека, что... независимо от впечатлений, полученных из внешнего мира, и от свойств наших органов чувств, может вызывать в нас состояние эйфории"²¹. Он выражал сомнение, что люди спиваются только от бедности. Напротив, имеющий средства часто тратит на вино больше; пьют из-за неуверенности в том, что "более разумное и экономичное расходование средств" приведет к "лучшему будущему"²². Выделяя различные виды массового алкоголизма, Первушин рекомендовал и соответствующие меры. "Столовый алкоголизм", по его определению, связан с потреблением спиртного как обычного продукта питания, в этом случае нужно заботиться о качестве вина, ограничивать внутреннее потребление и ввоз спиртных напитков, уменьшать число питейных заведений. Другой вид массового алкоголизма, порождаемый неудовлетворенностью жизнью, - наркотический (алкоголь применяется в качестве "искусственного возбудителя"). Как считал Первушин, эта разновидность "будет увеличиваться в связи с повышением интенсивности жизни, с ускорением ее темпа"²³. Третий вид - бытовой, или обрядовый алкоголизм, когда пьют не потому, что хочется, а потому, что так принято (крестины, именины, праздники, похороны). Здесь необходимо общее повышение культуры, просвещение населения в отношении вредных последствий от потребления алкоголя.

Во время первой русской революции участились, приобретая иногда массовый характер, случаи агрессивно-разгульного пьянства, сопровождавшиеся разбоем. Участник революционных событий в Ростове А. Емельянов (Боголюбов) вспоминал: "В течение двух с половиной суток город находился во власти громил и убийц. Пьяные казаки и "босяки" с Дона под руководством помещиков и охранки грабили магазины, врывались в дома, расхищали имущество... Черными пустотами зияли роскошные магазины красавицы Садовой. Запах гари оставался долго. Город стал мертвым. По ночам слышалась стрельба. Происходили грабежи"²⁴.

Отмечались и случаи противодействия пьяному разгулу: например, в Сормове рабочие навели порядок, закрыв все питейные заведения²⁵. В возникшей в ноябре 1905 года Старобуянской крестьянской республике (Самарская губ., Ставропольский уезд), революционные события начались, в частности, с закрытия кабака в волостном центре. Один из руководителей этой республики крестьянин Л. Щибраев писал: "Бросили несколько человек в нашем селе пить вино, а потом и много нашлось людей, желающих трезвой и здоровой жизни. Кабак - этот гнилой родник - нам стал врагом, и мы забили двери царева кабака"²⁶.

Революционные события показали неэффективность мер, принятых государством и активистами трезвенного движения. Стало ясно, что проблему пьянства нужно решать как социальную проблему - на основе повышения жизненного уровня трудящихся, установления правовых гарантий, защищающих свободу личности, просвещения населения, особенно в вопросах сохранения здоровья. Требовалась длительная и кропотливая работа при условии консолидации усилий всего общества.

Тенденция к объединению всех сторонников борьбы с пьянством наметилась, но конфликт, возникший на Петербургском съезде по борьбе с пьянством (декабрь 1909 - январь 1910 г.) между представителями Министерства финансов и активистами трезвенного движения, помешал консолидации. Причина разногласий - винная монополия. Один из организаторов съезда, Бородин, подверг критике практику винной монополии; по его заключению, потребление вина возрастало, винная монополия не только не оправдала возлагаемых на нее надежд, но и вызвала развитие "вредного корчемства". Он предлагал правительству усилить надзор за тайной продажей вина и вернуть населению право закрывать питейные заведения.

Начальник Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей А.А. Шумахер, оправдывая проводимую политику, ответил что, во-первых, алкоголизм - это глобальная проблема, которая распространена у многих народов, и "победить такой вековой недуг" пока никому не удалось; во-вторых, установление той или иной системы продажи спиртных напитков не решает проблему пьянства. Ссылаясь на Витте, он напомнил, что реформа не ставила целью ослабление питейного дохода, но, учитывая, что главным его плательщиком является население, потребляющее крепкие напитки регулярно, введение монополии, очевидно, способствовало упорядочению их потребления. Шумахер ставил в заслугу правительству то, что с 1900 по 1905 г. во всем мире потребление алкогольных напитков возросло (в связи с ростом городов, строительством железных дорог, промышленных предприятий, упадком веры, семейных и нравственных начал); в России же этого не наблюдалось. С 1895 по 1905 г. в стране потреблялось 0,53 ведра на душу населения в год, только в 1906 г. произошло повышение до 0,66, а в 1908-1909 гг. наметилось снижение потребления²⁷.

Позиция интеллигентского крыла трезвенного движения определялась двумя обстоятельствами: 1) убеждением, что никакое мероприятие русского правительства не может привести ни к чему хорошему, 2) политическим радикализмом, обусловленным либо желанием утвердить собственную значимость, либо влиянием интересов частного капитала. О том, что противники монополии применяли различные способы давления, писал и Витте: "Главное затруднение при введении питейной монополии встретилось тогда, когда мне пришлось ввести ее в Петербурге. Все поднялось на ноги. Насели на прекрасного, благородного великого князя Владимира Александровича. Говорили, что если я введу питейную монополию в Петербурге, то начнется чуть ли не восстание. Влияние это на великого князя было оказано теми лицами, которые были заинтересованы в питейных доходах". Великий князь воздействовал на Николая II, который усомнился в необходимости казенной монополии, "боясь, не будет ли каких-нибудь затруднений и смут по случаю введения монополии". По словам министра финансов, до этого момента никаких затруднений в отношениях с императором не было²⁸.

На Московском съезде практических деятелей по борьбе с алкоголизмом (1912 г.), организованном по инициативе духовенства, выявились расхождения в понимании задач трезвенного движения. Суть разногласий сводилась к тому, что духовенство рассматривало борьбу с пьянством как "мирную культурную работу", а не как средство для достижения политических целей. Поэтому организаторы съезда подчеркивали, что на съезд соберутся исключительно "практические деятели", которые "борются с пьянством на началах религиозно-нравственных". К тому времени деятельность сторонников трезвенного движения свелась к проведению исследований по воздействию алкоголя на организм человека, обобщению накопленного опыта, разработке законопроектов, ограничивавших и запрещавших употребление спиртных напитков. Министр финансов П. Л. Барк вместе с председателем думской комиссии по народному здравию П. В. Синадино приняли решение расширить права сельских обществ по закрытию винных лавок.

Таким образом, переход к административно-запретительным мерам с началом первой мировой войны был с разных сторон подготовлен и не вызвал протеста. Усилия, направленные на борьбу с пьянством, не были напрасны. Постепенно в обществе формировалось отрицательное отношение к потреблению алкоголя. Правда, в рабоче-крестьянской среде оно иногда выражалось протестами против спаивающего народ правительства.

Указом от 22 августа 1914 г. торговля алкогольными изделиями ограничивалась на период мобилизации. Запрет не распространялся на продажу церковного вина в храмах, всех видов спиртных напитков в питейных заведениях высшего разряда. Сразу после указа ряд крестьянских обществ и городских дум направил свои ходатайства о полном прекращении продажи водки, пива, виноградных вин и вообще всех видов спиртных напитков. Совет министров постановлением от 13 октября 1914 г. разрешил местным властям прекращать торговлю вином и пивом и ограничил выдачу спиртного в технических и лечебных целях. Лавина различного рода приговоров в конечном счете вылилась в недовольство винной монополией и привела к полной неразберихе в алкогольном вопросе. Производители спирта, лишившись сбыта, начали останавливать заводы. В результате казна перестала получать доход от продажи спиртных напитков, который достиг в 1913 г. 675 млн. руб.; за первое полугодие 1914 г. было получено только 317 млн. рублей. Доходная часть бюджета 1915 г. строилась уже с учетом лишь 200 млн. руб. от продажи алкоголя.

Образовавшийся дефицит привел к диспропорции в экономике. Правительству пришлось предпринять эмиссию денег, что обернулось снижением курса рубля, инфляцией и дороговизной. С принудительной трезвостью, о которой писал И. Н. Введенский, тоже ничего не получилось: уже в 1915 г. с мест стала поступать информация о "возвращении пьянства", несмотря на указ императора и различного рода запреты. Тогда земства провели опрос населения в отношении "принудительной трезвости", установленной правительством²⁹. Подавляющее большинство опрошенных ответило положительно, но вместе с этим отмечалось, что трезвость на деле не достигнута, так как "сильно распространяется потребление денатурата, одеколона, политуры, браги и самогона". С 1915 г. самогоноварение стало настоящим бедствием. В Москве в это время ежемесячно составлялось от 500 до 600 протоколов за самогоноварение³⁰.

В марте 1915 г. на междуведомственном совещании в Петрограде рассматривался вопрос об отмене таких запретов. Главным аргументом выдвигался рост незаконной продажи спиртных напитков и самогоноварения. Правительство неоднократно возвращалось к вопросу о запретительных мерах. Законопроект о полном запрете на продажу водки в послевоенный период обсуждался в Государственной думе в июне 1916 года. Законопроект был передан на рассмотрение Государственного совета³¹.

Антиалкогольная кампания 1894-1916 гг., начатая Витте, ставила целью изыскать способы пополнения доходной части бюджета, ввести контроль со стороны государства над торговлей спиртными напитками, усовершенствовать ее с учетом новых технических достижений и "привить населению привычку" пить вино дома, маленькими порциями и "под хорошую закуску". Критики деятельности Витте указывали, что закрытие кабаков привело к распространению уличного пьянства и тайной виноторговли, росту преступности и падению нравственности. Главным аргументом в пользу государственной винной монополии служил рост поступлений в бюджет и регламентация торговли спиртными напитками³². Положение осложнялось противостоянием с Министерством внутренних дел, от которого Витте неоднократно требовал принять меры в отношении уличного пьянства. Эти требования министра финансов игнорировались, изобретались различного рода отговорки³³.

Переход к "принудительной трезвости" сторонники борьбы с пьянством восприняли восторженно; внешне это не противоречило основам политики Витте, а потому устраивало и сторонников винной монополии. На деле же в торговле алкоголем воцарилась неразбериха; поставленная в нелегальное положение, торговля алкоголем сделалась неконтролируемой. Таким образом, установление "принудительной трезвости" обернулось не только финансовыми потерями, но и алкогольной вакханалией, сопровождавшейся погромами.

После отречения Николая II новое правительство столкнулось с разгульно-бунтарским пьянством. Во многих городах борьбу с алкоголизмом взяли на себя комитеты общественной безопасности, комитеты общественных организаций, исполнительные комитеты Советов рабочих и солдатских депутатов. Применялись всевозможные меры: от воззваний к населению и публикации фамилий в газетах до учреждения института "инспекторов трезвости", уполномоченных выявлять тайные шинки и пьянство во всех торговых заведениях, частных домах и на складах. Началась очередная антиалкогольная кампания, оставшаяся почти не замеченной историками.

Несмотря на призывы к полной трезвости, винные погромы стали реальностью. За годы войны в различных хранилищах скопилось 70 млн. ведер спирта (в пересчете на 40°)³⁴. Опасаясь, что в условиях революционной дезорганизованности склады могут растащить, Временное правительство 9 марта направило всем губернским комиссарам телеграмму: "Примите срочные меры охраны заводов, имеющих склады спирта"³⁵. 27 марта распоряжением Временного правительства была запрещена повсеместная продажа "для питьевого потребления крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ, из каких бы припасов и материалов и какими бы способами эти напитки и вещества ни были приготовлены"³⁶. За разрешением на приобретение этих веществ для целей, не связанных с питьевым потреблением, заводы, аптеки, казенные лавки и склады должны были обращаться к управляющему акцизными сборами по соглашению с губернским комиссаром Временного правительства.

Эта попытка взять ситуацию под контроль дала ограниченный результат. 31 марта Министерство внутренних дел известило командование Казанского военного округа, что в Сызрани "положение критическое, кавалерия, пришедшая с усмирения киргизов, громит, пьет. Необходимо вывести из города... Возможно восстание"³⁷. 20 мая министр финансов М. И. Терещенко издал циркуляр "О положении дела борьбы с нетрезвостью и о принятых в этом направлении мерах". Кроме общих рассуждений об исторической судьбе народа и призыва к трезвости, в циркуляре также отмечалось: "Между тем находятся люди, ставящие свою личную выгоду выше блага народного... Эти злейшие враги народной свободы усиливают свою преступную деятельность по тайному изготовлению и продаже спиртных напитков"³⁸. Но для проведения репрессий в отношении этих врагов не хватило сил. Погромы винных складов продолжались, являясь доказательством усилившейся анархии и слабости центральной власти. Беспорядки, сопровождавшиеся разгромом винных складов, происходили и в июле (Липецк, Елец, Новочеркасск; наиболее активное участие в них принимали солдаты) и в октябре. Из Пензы телеграфировали: "В Саранском уезде начались массовые разгромы имений... в гарнизоне брожение. УзКом просит разрешения уничтожения спирта казенного склада". В той же телеграмме сообщалось о том, что в Краснослободске "винный склад разгромлен" и сожжен, после чего погромы перекинулись в город. Пензенский губернский комитет просил прислать пехоту из Тамбова. В других местах положение было не лучше, из Ольгополя телеграфировали об уничтожении склада со спиртом (вероятно, поджог), были задержаны и преданы суду четверо. Пьяные погромы сопровождались невиданной жестокостью³⁹.

Взяв власть, большевики быстро и решительно подавили все проявления пьяной анархии. Был создан Комитет по борьбе с погромами, который возглавил В.Д. Бонч-Бруевич⁴⁰. Выступая 14 января 1918 г. на совещании президиума Петроградского совета по вопросу о борьбе с голодом, Ленин предложил ввести расстрел в отношении спекулянтов и грабителей⁴¹. 21 февраля Совнарком издал декрет "Социалистическое отечество в опасности!", в котором пункт 8 грозил расстрелом: "Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления"⁴². ВЧК также объявила, что громилы и прочие паразиты будут уничтожаться на месте преступления⁴³. Велась борьба и с самогоноварением, и здесь административно-запретительные меры подкреплялись репрессиями, сопровождавшимися различными перегибами, когда, например, обыкновенный "пьяница" или "самогонщик" оказывался в разряде контрреволюционеров.

Принято считать, что советское правительство декретом от 19 декабря 1919 г. сделало попытку восстановить "сухой закон". Но о "сухом законе"⁴⁴ не приходится говорить по той причине, что декрет не запрещал потребление спиртных напитков⁴⁵. Устанавливалось, что продавать спирт, крепкие напитки и не относящихся к напиткам спиртосодержащие вещества могут лишь национализированные или взятые государством на учет заводы. Уместнее толковать декрет лишь как стремление правительства восстановить винную монополию, а не "сухой закон". Действия советского правительства в алкогольном вопросе не имели систематического характера и не могут рассматриваться в качестве антиалкогольной кампании. Фактически большевики постарались не решить проблему, ставшую камнем преткновения для Временного правительства, а "уничтожить". В условиях военного времени репрессии против пьяниц, приравненных к "врагам революции", могли казаться оправданными. Постепенно сложился мифологизированный образ контрреволюционера, неотъемлемыми характеристиками которого были: пьянство, разврат, бессмысленная жестокость, как символы уходящего мира.

С переходом к новой экономической политике менялось отношение к потреблению алкоголя. 20 мая 1921 г. Политбюро РКП(б) обсуждало вопрос о налогообложении виноградников; была создана комиссия по вопросу "О разрешении употребления вина"⁴⁶. 7 июля 1921 г. на очередном заседании обсуждалось предложение "Об использовании вина для товарообмена"⁴⁷. Противоречивость ситуации заключалась в том, что правительство, пресекая любые проявления пьянства, не могло справиться с самогоноварением. В 1922 г. было выявлено 94 тыс. очагов самогоноварения. В 1923 г. - 191 тыс., в 1924 г. - 275 тысяч⁴⁸. Вред от изготовления и потребления самогона был двойной: не только спивалось население, но и уничтожалось много зерна, которого не хватало для пропитания. Советскому правительству пришлось постепенно легализовать торговлю спиртным, которая фактически никогда и не прекращалась. Теперь пьяница перестал выступать в роли "контрреволюционера", а рассматривался в качестве слабовольного опустившегося человека, носителя пережитков прошлого.

В 1924 г. была введена винная монополия: установлены акцизные патенты, назначены административные санкции за нарушение правил торговли спиртным; начался выпуск стандартной сорокоградусной водки; власть от репрессий перешла к политике эксплуатации алкогольных доходов.

Установление монополии считали вынужденной и кратковременной мерой, пока не появятся правильные источники дохода. Возобновление кампании борьбы с пьянством вытекало из общей идеологической концепции: советский человек должен вести трезвый образ жизни, причины, порождавшие пьянство до революции, исчезли. Алкоголизм часто отождествлялся не с болезнью, а с пороком, который нужно искоренять. Поэтому проводилась "политика пресса", сводившаяся к созданию нетерпимой обстановки вокруг человека, злоупотреблявшего спиртным. В антиалкогольное движение было вовлечено большое количество людей. В 1928 г. был создан Всесоюзный совет противоалкогольных обществ. Руководители кампании участвовали в обсуждении проекта антиалкогольного закона, принятого 29 января 1929 года. Под лозунгом укрепления трудовой дисциплины в городах и рабочих поселках запрещалась продажа спиртного в общественных местах, в праздничные и предпраздничные дни⁴⁹.

В мае-июне 1929 г. состоялся первый пленум Всесоюзного совета противоалкогольных обществ. Было решено развернуть организацию культурного проведения досуга (кинопередвижки, доклады, походы рабочих в деревню для пропаганды трезвости, советские чайные), для этого наметить и представить в центр планы такого рода мероприятий в районах на 1929/1930 год и на пятилетку - в основном это должны были быть конференции, демонстрации, соревнования, деятельность общественных наблюдателей по алкоголизму. Предлагались и новые методы работы, например: "Организация движения за передачу церквей и синагог под кино, клубы и другие учреждения бытового отвлечения от пьянства". Планировалось выяснить вопрос о международном объединении противоалкогольных рабочих организаций⁵⁰. В 1930 г. отношение к Обществу по борьбе с алкоголизмом со стороны правительства изменилось. Руководителей Общества подвергли критике за неправильный выбор средств и методов борьбы, обвинили в превышении полномочий, увлечении администрированием. В апреле 1932 г. его объединили с обществом "За здоровый быт". Антиалкогольное движение закончило свое существование. Мероприятия воспитательного и профилактического характера были заменены жесткими административными санкциями, которые дали положительный эффект, но на короткое время.

Тем не менее некоторые выводы были сделаны: начиная с 1932 г. производство питьевого спирта стало сокращаться, одновременно расширялся ассортимент алкогольных напитков, появились различные сорта водки, "Советское шампанское", шипучие и марочные вина. Власти больше не видели ничего плохого в том, что советский человек после работы немного выпьет, снова заговорили о "культурном питье".

В период Великой Отечественной войны о пьянстве и алкоголизме говорить было не принято. Продукты распределялись по карточкам, водка стоила дорого, ее часто заменяли спиртом или самогоном. "Наркомовские" сто грамм на фронте рассматривались как средство снятия стресса. Непьющим вместо водки предлагали сахар, но к 1945 г. такой заменой мало кто пользовался: "Произошел сдвиг в психологическом отношении к ней [водке], многие в армии к ней привыкли"⁵¹. После войны покупать водку по-прежнему было дорого, при средней зарплате в 500-600 руб. полулитровая бутылка стоила 160 руб., поэтому распространялось самогоноварение. Чтобы вытеснить самогон, правительство несколько раз снижало цены на водку и увеличивало ее производство, что вызывало постоянный рост потребления спиртных напитков. Динамика потребления алкоголя на душу населения в пересчете на абсолютный спирт выглядела следующим образом: если принять за точку отсчета 1940 г. (1,9 л), то к 1960 г. потребление алкоголя возросло на 48,7% (3,9 л), к 1970 г. - еще на 57,3% (6,8 л), или в 3,6 раза по сравнению с довоенным, в 1980 г. - на 78,2% (8,7 л), или в 4,6 раза по сравнению с довоенным⁵².

Рост потребления спиртных напитков в среднем в 1,5-2 раза наблюдался во всем мире. Три послевоенных десятилетия в европейских государствах потреблялась половина мировой алкогольной продукции. Но тенденция, подобная наблюдавшейся в СССР, отмечалась еще в странах Африки, где производство алкоголя возросло на 400%, и Азии (на 500%), традиционно считавшихся малопьющими⁵³.

Таким образом, в Советском Союзе, как и во всем мире, возросло потребление алкогольных напитков, хотя нельзя сказать, что в измерении на душу населения - больше, чем в других странах. Рекордно большим потребление оставалось во Франции (19,1 л в 1960 г., 15,8 л в 1980 г.), а также в Италии (16 л в 1970 г., 13,9 л в 1980 году); при этом очевидна тенденция к снижению потребления, что нельзя было сказать про другие государства⁵⁴.

В 1972 г. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление "О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма". Кампания свелась к увеличению цены на водку, ужесточению административных мер: ограничивалось время продажи (начало с 11 часов), по воскресеньям спиртное не продавали. Причину пьянства, как и в предыдущие кампании такого рода, видели в тяжелом наследии прошлого, но связывали его не с царским режимом, а с войной. "Вызванные войной бедствия, страдания, утрата родных, нарушение привычного уклада жизни, психического здоровья значительной части населения стимулировали распространение потребления алкоголя, придав ему на многие годы нарастающий характер". Этим объяснялось тогда утверждение в обществе "снисходительного отношения к неумеренному потреблению алкогольных напитков"⁵⁵.

Попытки "пробудить" общественность свелись к единовременным бессистемным мероприятиям и организации комиссий по борьбе с пьянством. Пытались брать на вооружение опыт 1930-х годов: организовывали собрания, показательные товарищеские суды, издавали стенгазеты. Иногда борьба с пьянством принимала довольно экстравагантные формы. Например, на заводе Волгоцеммаш (г. Тольятти) пьяницам зарплату выдавали в специальной кассе, имевшей форму бутылки⁵⁶. Нежелание критически проанализировать опыт прошлого привело к повторению ошибки: боролись не с пьянством, а с пьяницами.

Впрочем, правительство не очень и рассчитывало на общественную инициативу, а больше полагалось на принудительные методы, включая учет и лечение алкоголиков в наркологических учреждениях, предписания создавать системы противоалкогольного воспитания.

Следующая антиалкогольная кампания развернулась с приходом к руководству страной М. С. Горбачева. В апреле 1985 г. было принято очередное постановление Политбюро о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Было восстановлено Общество борьбы за трезвость. У большинства населения воспоминания об этой кампании связаны главным образом с огромными очередями. Производство спиртного было свернуто, вновь повышена цена на водку, потом были введены талоны. По отношению к появлявшимся в нетрезвом виде применялись суровые меры, никакие оправдания не принимались в расчет. Власти пытались административными мерами и лозунгами насадить безалкогольные обычаи, например - "безалкогольные свадьбы". Делались попытки по примеру Е. К. Лигачева создавать "зоны трезвости". Развернутая кампания имела в высшем руководстве страны и своих противников (Н. А. Тихонов, Н. И. Рыжков, Г. А. Алиев), указывавших на дефицит бюджета, но их мнение во внимание не принимались. Последствия более глубокие дали знать о себе позднее: рост самогоноварения, наркомании, смертности от отравления суррогатами.

Исследователи обычно выдвигают на первый план именно возникший дефицит бюджета, что способствовало "формированию долговременных негативных экономических факторов - раскручиванию инфляции". Указываются различные цифры бюджетных потерь: от 67 до 133 млрд. руб. в течение трех лет. Негативное психологическое последствие заключалось в том, что "все взрослое население страны оказывалось в положении обвиненных в пьянстве", отсюда озлобление людей⁵⁷.

Тем не менее проявились и положительные результаты антиалкогольных мероприятий, в частности, уменьшение количества преступлений на почве пьянства. Например, в Тольятти сокращение продажи спиртных напитков в среднем на 22,4% привело к снижению преступности на 17,6%. По стране продолжительность жизни мужчин увеличилась на 2,6 года. Производственный травматизм из-за пьянки сократился на 20%, число дорожно-транспортных происшествий уменьшилось на 30%⁵⁸.

Чего же не учли организаторы последних антиалкогольных кампаний? В советской пропаганде долго поддерживался стереотип о пьянстве как пережитке прошлого. Пьяница изображался в виде отщепенца, который из-за своей несознательности способствует существованию старых обычаев. Но восприятие в обществе пьянства (или алкоголизма) и пьяницы (или алкоголика) как носителя этого явления к 1970-1980 годам несколько трансформировалось. Советские люди более терпимы к алкоголикам, чем к убийцам, наркоманам или представителям сексуальных меньшинств. Ликвидировать убийц предлагали 71% опрошенных, а оказать помощь только 1%; в отношении алкоголиков: ликвидировать предлагали 8% опрошенных, оказать помощь - 54%; для сравнения в отношении "новой" для советских граждан девиантной группы - наркоманов показатели были следующие: 27% предлагали ликвидировать, 39% - оказать помощь⁵⁹.

По мнению инициаторов кампаний угрозы, лозунги и призывы к трезвости "разбились" о глухую стену непонимания масс. В сознании же простых людей горький пьяница оставался попавшим в беду человеком, пусть опустившимся и ничтожным, но своим - в отличие от власти, которая много к чему призывала, но продолжала оставаться чужой.

Отношение к алкоголизму складывалось под воздействием трех основных тенденций: 1) антиалкогольная пропаганда и политика власти, 2) распространенное, прежде всего среди женской части населения, активное неприятие пьющих, 3) развитая и пронизывающая все слои общества традиция выпивки, порождающая защиту и терпимое отношение к пьющим. Стало социальной нормой "регулярное винопитие по любым поводам. Воздержание от питья рассматривается как подозрительная аномалия, и воздерживающийся испытывает постоянное социальное давление"⁶⁰.

Переход к индустриальному обществу сопровождался ростом производства и потребления спиртных напитков, что способствовало распространению пьянства и алкоголизма. Введение государственной винной монополии при царском и советском режимах сопровождалось борьбой с пьянством. Эти меры были направлены на ограничение потребления спиртных напитков и установление контроля власти над производством алкоголя. Попытки установления "сухого закона" оказались безрезультатными, даже ограничение потребления спиртных напитков, введенное с началом первой мировой войны, население игнорировало и перешло к производству самогона. Борьба с пьяными погромами в 1917 - 1918 гг. осложнялась распространившимся самогоноварением. Репрессии не уменьшили пьянства, но устранили открытые проявления разгула.

Одним из критериев цивилизованности общества является рациональная алкогольная политика, учитывающая народные традиции и обычаи потребления алкоголя и активно формирующая негативное отношение к пьянству. В целом это позволяет несмотря на сравнительно большое среднедушевое потребление вина избежать эксцессов разгульно-бунтарского характера. Просветительская и профилактическая деятельность попечительств о народной трезвости и общественных организаций (обществ трезвости при царе или их советского аналога) приводила к снижению пьянства и способствовала успешному лечению алкоголизма.

Опыт прошлого учит, что борьба с этими явлениями не должна сводиться к единовременным акциям, а должна представлять собой длительную кропотливую работу, направленную на воспитание здорового образа жизни. Национальные особенности влияют на потребление алкогольных напитков, но количество потребляемых напитков прямо не связано с распространением пьянства. Пьянство и алкоголизм являются следствием политики государства, стремящегося к "легким" и "надежным" методам извлечения дохода, что приводит к духовному и физическому оскудению основной части населения.

¹ Николаев Андрей Валентинович - кандидат исторических наук, доцент Тольяттинского государственного университета сервиса.
² ГРИГОРЬЕВ Н. И. Общества трезвости в России. СПб. 1899; ЕГО ЖЕ. Алкоголизм и преступления в Санкт-Петербурге. СПб. 1900; КОРОВИН А. М. Движение трезвости в России. СПб. 1900; ЕГО ЖЕ. Самоубийства и потребление водки в Европейской России с 1903 по 1912 г. М. 1916; НИЖЕГОРОДЦЕВ М. Н. Алкоголизм и борьба с ним. СПб. 1909; ДЕМБО Л. И. Очерк деятельности комиссии по вопросу об алкоголизме за 15 лет. 1898 - 1913. СПб. 1913; БОРОДИН Д. Н. Всероссийский съезд деятелей по борьбе с пьянством. СПб. 1909; ЕДЛИНСКИЙ М. Е. Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с народным пьянством. Киев. 1912; ВЕРЖБИЦКИЙ А. И. Об участии школы в борьбе с алкоголизмом и об организации школьных обществ воздержания "Заря". СПб. 1910; ВВЕДЕНСКИЙ И. Н. Опыт принудительной трезвости. М. 1915; ГРАНОВСКИЙ Л. Алкоголизм и кооперация. М. 1919.
³ Труды Комиссии по вопросу об алкоголизме, мерах борьбы с ним и для выработки нормального устава заведений для алкоголиков. 12 вып. 1898-1913; Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с пьянством. Тт. 1 - 3. СПб. 1910; Труды Всероссийского съезда практических деятелей по борьбе с алкоголизмом. Тт. 1 - 3. СПб. 1914 - 1916; БОРОДИН Д. Н. Всероссийский съезд деятелей по борьбе с пьянством. СПб. 1909.
⁴ ВОРОНОВ Д. Н. Алкоголизм в городе и деревне в связи с бытом населения. Пенза. 1913; ПЕРВУШИН С. А. Опыт теории массового алкоголизма в связи с теорией потребностей. СПб. 1912.
⁵ ГРЕВИЧ З. А. ЗАЛЕВСКИЙ А. З. Алкоголизм. Харьков. 1928; МАЮРОВ А. Н. Антиалкогольное воспитание. М. 1987; ЗАИГРАЕВ Г. Г. Борьба с алкоголизмом. М. 1986; ЗАИГРАЕВ Г. Г., МУРАШЕВ А. В. Актуальные вопросы борьбы с самогоноварением. М. 1990; ШЕВЕРДИН С. Н. Со злом бороться эффективно. М. 1985; КОРЖИХИНА Т. П. Борьба с алкоголизмом в 1920-е - начале 1930-х годов. - Вопросы истории, 1985, N 9; ЛИРМЯН Р. О., ШЕВЕРДИН С. Н. Питейный прилавок и ликбез трезвости. - Молодой коммунист, 1980, N 2; УГЛОВ Ф. Г. Человек среди людей. М. 1982; и др.
⁶ КАНИЩЕВ В.В., ПРОТАСОВ Л. Допьем романовские остатки. - Родина, 1997, N 8; КАНИЩЕВ В. В. Русский бунт - бессмысленный и беспощадный: погромное движение в городах России в 1917 - 1918 гг. Тамбов. 1995; ПАВЛЮЧЕНКОВ С. Ильич в запое. - Родина, 1997, N 11.
⁷ ЛЕВИНА Н. Б. Папа, отдай деньги маме... - Родина, 1996, N 12; ЕЕ ЖЕ. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии 1920 - 30 гг. СПб. 1999; ЛИТВАК К. Б. Самогоноварение и потребление алкоголя в российской деревне 1920-х годов. - Отечественная история, 1992, N 4; ГИМПЕЛЬСОН Е. Г. Советские управленцы. - Отечественная история, 1997, N 5; КОРЕЛИН А. П. СЮ. Витте и бюджетно-финансовые реформы в России конца XIX - начала XX века. - Отечественная история, 1999, N 3; ЗАПОРОЖЧЕНКО В. О доле питейного дохода в бюджете царской России. - Вопросы наркологии, 2000, N 1; ПОХЛЕБКИН В. В. История водки. М. 1991; ЕГО ЖЕ. Главный секрет "Смирновской": О низком качестве водки. - Огонек, 1996, N 5; ИВАНОВ В., МАЛЫШЕВА А. Смирновская водка: прошлое и настоящее. - ЭКО, 2000, N 9; МОЛИНА Н. В. Вино точить - что золотую монету чеканить. - Там же, 1999, N 4; БОНДАРЕНКО Л. Б. Из истории русской спиртометрии. - Вопросы истории естествознания и техники, 1999, N 2; БУЛДАКОВ В. П. Красная смута. М. 1997; КУРУКИН И. В. "Государево кабацкое дело". М. 2005.
⁸ Казенная продажа питей. СПб. 1900, с. 6 - 7.
⁹ Начиная с 1863 г., с общим удешевлением водки, потребление алкоголя достигло 1,2 ведра (15,1 литра) надушу населения (НИЖЕГОРОДЦЕВ М. А. Ук. соч., с. 32).
¹⁰ Там же, с. 35.
¹¹ Казенная продажа питей. СПб. 1900, с. 8.
¹² ГУРЬЕВ А. Н. Питейная монополия. СПб. 1893; БЕРД Р. История обществ воздержания в Северной Америке. СПб. 1843; ГРИГОРЬЕВ Н. И. Общества трезвости в России. СПб. 1899; КОРОВИН А. М. Движение трезвости в России. СПб. 1900.
¹³ Казенная продажа питей. СПб. 1900,с. 11 - 12; АНДРЕЕВ В. А. Попечительства о народной трезвости. М. 1901; БУЛГАКОВСКИЙ Д. Г. Очерк деятельности о народной трезвости (1895-1908 гг.). Чч. 1 - 2. СПб. 1910; ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Я. Я. О значении комитетов попечительств о народной трезвости. Кронштадт. 1903; и др.
¹⁴ ГРИГОРЬЕВ Н. И. Алкоголизм как общественное зло. СПб. 1898, с. 11.
¹⁵ Там же.
¹⁶ Дембо нарисовал ужасную картину быта ремесленников: "Плохой заработок, дурная, а часто и отвратительная квартирная обстановка, плохое питание, полное однообразие изо дня в день, страдный и значительно истощающий труд, доходящий до 18 час. в день в период живого сезона, умственная тьма - вот условия жизни большинства мелкого рабочего люда" (ДЕМБО Л. И. Ук. соч., с. 47; ПЕРВУШИН С. А. Ук. соч., с. 23; ВОРОНОВ Д. Н. Ук. соч., с. 47).
¹⁷ ДЕМБО Л. И. Ук. соч., с. 47.
¹⁸ Алкоголизм и борьба с ним, с. 25.
¹⁹ ВОРОНОВ Д. Н. Алкоголизм в городе и деревне в связи с бытом населения. Пенза. 1913, с. 31.
²⁰ Алкоголизм и борьба с ним, с. 25 - 26.
²¹ ПЕРВУШИН С. А. Ук. соч., с. 32.
²² Там же, с. 24.
²³ Там же, с. 35 - 36.
²⁴ ЕМЕЛЬЯНОВ (БОГОЛЮБОВ) А. Ростовская коммуна 1905 года. - Былое, 1926, N 3 (37), с. 71.
²⁵ ЛЕБЕДЕВ-КЕРЖЕНЦЕВ П. М. Красные дни в Н. Новгороде в 1905 году. - Былое, 1907, N 5, с. 125.
²⁶ Революция 1905 - 1907 гг. в г. Самаре и Самарской губернии. Сб. документов и материалов. Самара. 1955, с. 226.
²⁷ БОРОДИН Д. Н. Последнее слово о винной монополи. Труды Первого всероссийского съезда по борьбе с пьянством. Т. 1. СПб. 1910, с. 401, 149.
²⁸ ВИТТЕ С.Ю. Избр. воспоминания, 1849 - 1911 гг. М. 1991, с. 259.
²⁹ Опрос проводили Костромское, Пензенское, Екатеринославское, Казанское, Полтавское, Харьковское, Московское уездное земства и Енисейское акцизное управление в Сибири.
³⁰ ГРАНОВСКИЙ Л. Алкоголизм и кооперация. М. 1919, с. 31.
³¹ Государственная дума. Созыв IV. Сессия 4-я. Стенографич. отчеты. Ч. 3. Пг. 1916, стб. 3858.
³² За время существования акцизной системы общая сумма доходов увеличилась в два раза, с введением винной монополии доход увеличился, приблизительно за такой же период, в 14,4 раза (ТЕРСКИЙ Н. С. Питейные сборы и акцизная система в Росси. СПб. Б.г., с. 111 - 112).
³³ Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 102, оп. 76, д. 411, л. 143, 234- 236, 319.
³⁴ РГАЭ, ф. 733, оп. 1, д. 24, л. 3. См.: КОРЖИХИНА Т. П. Ук. соч., с. 21.
³⁵ ГАРФ, ф. 1788, оп. 1, д. 41, л. 2.
³⁶ Сборник указов и постановлений Временного правительства. Пг. 1917. Вып. 1. Отд. П. N 47.
³⁷ ГАРФ, ф. 1788, оп. 1, д. 41, л. 18.
³⁸ Всероссийский союз городов. Комиссия по борьбе с алкоголизмом. Материалы. М. 1917, с. 9.
³⁹ ГАРФ, ф. 1788, оп. 1, д. 41, л. 35, 37, 39.
⁴⁰ См.: МАЛЬКОВ П. Д. Записки коменданта Кремля. М. 1967; КОНОКОТИН Л. Ф. Рабочие отряды защищают Советскую власть. В кн.: В огне революционных боев... М. 1967.
⁴¹ ЛЕНИН В. И. Поли. собр. соч. Т. 35, с. 311.
⁴² Декреты Советской власти. Т. 1. М. 1957, с. 491.
⁴³ Известия ВЦИК, 23.11.1918.
⁴⁴ ЗАИГРАЕВ Г. Г., МУРАШОВ А. В. Актуальные вопросы борьбы с самогоноварением. М. 1990, с. 7.
⁴⁵ СУ, 1920, N 1 - 2, ст. 2.
⁴⁶ РГАСПИ, ф. 5, оп. 2, д. 41, л.74; СУ, 1921, N 60, ст. 413.
⁴⁷ РГАСПИ, ф. 5, оп. 2, д. 41, л. 74; ф. 17, оп. 3, д. 184, л. 3.
⁴⁸ Алкоголизм в современной деревне. М. 1929, с. 31.
⁴⁹ СУ РСФСР, 1929, N 20, ст. 224.
⁵⁰ Первый пленум Всесоюзного совета противоалкогольных обществ в СССР. М. 1929, с. 92, 93.
⁵¹ ОВСЯННИКОВ В. А. Хмельной Ставрополь. Тольятти. 2000, с. 57.
⁵² Народное хозяйство СССР в 1985 г.: Статистический ежегодник. М. 1986.
⁵³ ЗАИГРАЕВ Г. Г. Борьба с алкоголизмом. М. 1986, с. 6.
⁵⁴ Народное хозяйство СССР в 1985 г. Статистич. ежегодник. М. 1986, с. 9.
⁵⁵ ЗАИГРАЕВ Г. Г. Ук. соч., с. 11 - 12.
⁵⁶ Подробнее см.: ОВСЯННИКОВ В. А. Ук. соч., с. 58.
⁵⁷ ПИХОЯ Р. Г. Советский Союз: история власти. Новосибирск. 2000, с. 411; КУРУКИН И. В. Ук. соч., с. 343. Р. Г. Пихоя приводит следующие данные бюджетных потерь: 60 млрд. руб. в 1985 г., 38 млрд. в 1986 г., 35 млрд. в 1987 г., 40 млрд. в 1988 году.
⁵⁸ ОВСЯННИКОВ В. А. Ук. соч., с. 60 - 61.
⁵⁹ См.: ЛЕВИНСОН А. Г. Школа жестокости. - Человек, 1992, N 2, с. 19.
⁶⁰ Там же; ЛЕВИНА Н. Б. Повседневная жизнь советского города. СПб. 1999.