Оценка достоверности сведений о половозрастной структуре чеченского населения в переписи 2002 года

Сергей Максудов - специально для Демоскопа

Перепись 2002 года проводилась в Чечне в полувоенных условиях. Боевики и лица, сочувствующие им, относились к ней негативно. Счетные участки приходилось охранять, а счетчикам выделять солдат для сопровождения. Срок переписи был сжат до двух дней 12-13 октября (фактически она началась еще 9 октября), число счетчиков было увеличено до 9 тысяч, было решено отказаться от повторного и контрольного обхода и фиксировать только «тех, кто имеется в наличии». Но, судя по всему, об учете только реально присутствующего населения при проведении переписи никто не вспоминал. Напротив, прикладывались все силы, чтобы вписать в переписные листы всех отсутствующих. Муса Юсупов (2003) сообщает:

«Чиновники говорили о всеобщей заинтересованности зафиксировать как можно большее число жителей. При этом подчеркивалось, что бюджетный статус любого населенного пункта будет зависеть на ближайшие 10 лет от численности населения. Так в Аргуне прямо было заявлено: нельзя допустить, чтобы население города оказалось меньше 25 тысяч. [Отметим, что план был реализован, число жителей Аргуна по переписи 25698 человек - С.М.] Больше всего проблем возникало в Грозном, других городах и крупных населенных пунктах. Здесь часто людей не заставали дома, или выяснялось, что по указанному адресу никто не проживает, или жилой дом вообще не существует. Нередко люди не желали быть переписанными. В основном это были семьи, где много родственников пострадало во время войны. Их включали в перепись на основании сведений, имеющихся в администрациях. Большинство нарушений также зафиксировано в Грозном. Здесь почти вся перепись прошла в стенах помещений школ, жилищных управлений и других учреждений. Переписчикам приносили списки людей, получающих детские пособия, пенсии, а также кое-где сохранившиеся или заново составленные сведения о квартирном учете, домовладении. Некоторые очень нуждающиеся в денежных средствах сумели заполнить и по 300, и по 500 листов. Они забирали материалы домой и при свечах трудились допоздна».

Автор рассказывает, как «русская переписчица обнаружила в списке фамилии знакомых, уехавших еще до начала «первой» войны, и выполняла свою работу со слезами на глазах¹. Столь безотрадная картина позволяет, казалось бы, говорить не просто об искажениях, а о фальсификации результатов. Поэтому постоянно раздаются голоса, что перепись настолько плоха, что ее материалами вообще не следует пользоваться. Однако М. Юсупов² (2007), наиболее серьезный критик переписи, замечает, что «иной более авторитетной информации не существует» и следует «ориентироваться на данные переписи 2002 г.» По иному он видит сегодня и причины искажения переписи:

«Не следует, однако, забывать, что завышение (или занижение) различных показателей переписи, приписки и недоучет происходят по множеству причин, среди которых можно усмотреть не только умысел, но и недостаточную подготовленность переписчиков, не только расчетливую политику властей, но и желание простых людей получить компенсацию за разрушенное жилье и другой ущерб, причиненный войной. По условиям переписи 2002 года информацию переписчику о конкретном лице можно было представлять со слов родственников и знакомых. В полувоенных условиях, какие имели место в Чечне, при таком способе переписывания, крайне сложно исключить ошибки двойного или даже тройного подсчета».

Как уже отмечалось, двойной счет, скорее всего, сыграл в массовом преувеличении результатов переписи основную роль. У людей была вполне определенная личная заинтересованность обозначить свое присутствие и свои претензии на жилье, компенсации за утраченное имущество и прочие льготы и выплаты, во всех местах проживания в настоящем, прошлом и будущем. Они проходили перепись и в родном селе, и в эмиграции в Ингушетии, и в Грозном, где появилась возможность претендовать на получение квартиры, и в Москве или других российских городах, где живут родственники или кто-либо из членов семьи. Расчет показывает, что численность чеченского населения переписью 2002 года была преувеличена на 32% для лиц старше 14 лет и на 40% для детей, родившихся после переписи 1989 года.

Остается открытым вопрос: насколько искажены другие параметры переписи, в первую очередь половозрастной состав населения? Несомненно, отмеченные случаи заполнения бланков по различным вспомогательным источникам и документам имели место. Но обращает на себя внимание факт, что счетчики, используя дополнительные сведения, стремились восстановить некоторую реальную картину сравнительно недавнего прошлого, указать людей, отказывающихся сообщать о себе информацию или записать временно отсутствующих постоянных жителей. Кроме того, данные домовых книг и прочих материалов из прошлого, не были, судя по всему, массово использованы. Так в Грозном, где в основном и прибегали к такому способу, насчитали меньше 200 тысяч человек, с учетом ошибки переписи меньше 150 тысяч, то есть в два с половиной раза меньше, чем было в 1989 году. И если бы действительно вносили в большом количестве в списки прежнее население, то русскоговорящих граждан оказалось бы в 50-100 раз больше, чем значится в переписи.

Перепись содержит много негативных сведений о положении в республике, например, о низкой трудовой активности. В Чечне занятыми в экономике среди лиц старше 15 лет оказались 18% жителей, в Ингушетии 14%, в то время, как у соседей занятые составили 31%, в Дагестане и 45% в Ставропольском крае. Перепись показала, что основным средством существования для большинства жителей республики были выплаты государства, что произошло снижение доли учащихся среди женщин, резко сократилась численность русскоговорящего населения и других национальных меньшинств, падает доля стариков. Если бы материалы переписи были сознательно сфальсифицированы властями или переписчиками, они позаботились бы о создании более позитивной картины существования чеченского населения.

Предположение, что счетчики могли из головы или по каким-либо дополнительным данным внести сведения о сотнях тысяч людей, маловероятно. Дело в том, что пол, возраст, количество детей и другие показатели связаны определенными статистическими закономерностями, и при произвольном заполнении множества бланков выявились бы нарушения этих связей. Например, детность (число детей в возрасте 0-9 лет, приходящееся на 1000 женщин 20-49 лет) составляет в 2002 году с учетом завышения численности у чеченцев 831, у ингушей 834, аварцев 830, даргинцев 797. Данные по чеченцам близки к сведениям по их ближайшим соседям. Вероятность, что такое соотношение женщин и детей в семье может быть получено случайным образом, крайне мала.

Простым и естественным способом увеличения численности без значительного искажения внутренних половозрастных соотношений было повторное заполнение анкет. По-видимому, это случилось с каждой второй чеченской семьей. Во многих случаях это, очевидно, делали сами жители. Члены семьи, проживавшие или оказавшиеся в момент проведения переписи в разных местах, заполнили бланки на всю семью. В других случаях счетчики, трудясь по ночам ради заработка или в угоду местным властям, копировали уже имеющиеся в их распоряжении бланки. Поскольку эти повторения были достаточно случайными и в то же время массовыми, они, по нашему мнению, не должны были существенно сказаться на статистических закономерностях, распределения населения по полу и возрасту, которые нас в данном случае интересуют. Справедливость этого утверждения может быть проверена на фактическом материале.

В Ингушетии, Дагестане и других республиках Северного Кавказа перепись проходила в нормальные сроки, использовался повторный обход и другие способы контроля. Это позволяет сравнить результаты переписи в Чечне с материалами по другим территориям. Мы используем для этого данные по женщинам, чтобы избежать искажений, связанных с военными потерями мужчин и их повышенной миграционной активностью.

В таблице 1 сопоставляются тенденции изменения численности чеченок по возрастным группам в регионах, заметно различающихся как по характеру миграционного процесса, так и по возможностям искажения результатов переписи. Большинство чеченцев в Дагестане являются коренными жителями, но их численность на 10-15% выше, чем должна была быть в результате естественного прироста населения между 1989 и 2002 годами. Это превышение могло возникнуть в результате миграции из Чечни или как преувеличение численности населения  в ходе переписи. Скорее всего, имело место и то и другое. Исследователи отмечают, что завышение численности происходило при переписи у многих крупных народов Северного Кавказа³. Численность чеченок в других российских регионах не была сознательно преувеличена, но туда постоянно шла миграция населения из Чечни.

Таблица 1. Численность чеченок по регионам России и их процент по возрастным когортам в переписи 2002 года

Примечания:
Россия – вся территория страны за исключением Чечни, Ингушетии и Дагестана. В данные по Чечне и Ингушетии внесена поправка на завышение численности по переписи (40% для 0-14 лет и 32% для 15 и старше).
Сведения по Чечне и Ингушетии при расчете процентов объединены, поскольку абсолютное большинство чеченцев в Ингушетии это беженцы из Чечни.

Возрастные ряды чеченок России, Чечни и Ингушетии, Дагестана структурно очень похожи, а имеющиеся различия легко объяснимы. Мы видим, что численность поколений в возрасте 0-4 года меньше, чем в возрасте 10-14 лет. Это свидетельствует о снижении рождаемости. Об этом же говорят данные статистики. Так в Дагестане в 1989 году рождаемость составляла 24,1 промилле, а в 2001 – 17,7. Соответственно в Чечено-Ингушетии в 1989 – 18,9, а в Ингушетии (то есть без русского и без и части чеченского населения) в 1999 – 16,4, а в 2001 – 18,9⁴. При этом различие в возрастах 5-14 лет между чеченками в Чечено-Ингушетии и Дагестане не превышает 1-2%, а в возрасте 0-4 года 5%. Эта очень небольшая разница объясняется повышенной долей детей этих возрастов среди эмигрантов из Чечни, что подтверждается и данными по России и Польше, являющейся главным в Европе местом прибытия чеченских беженцев. Поколение чеченок 0-14 лет в Чечено-Ингушетии составляло 30,2% общей численности, в Дагестане 31%, в России 32,8%, а в Польше 47% ⁵.

В возрастах старше 15 лет во всех случаях наблюдается тенденция снижения численности поколений с увеличением возраста. Это обычная демографическая пирамида, типичная для населения с высокой, практически не ограничиваемой рождаемостью. Расхождение значений по возрастным когортам чеченок Чечено-Ингушетии и Дагестана ничтожно, не превышает 1-2%. Лишь в возрастах 40-54 года оно немного выше, 2-4%, что объясняется, очевидно, погрешностями в указании возраста, которые всегда наблюдались при переписях и часто в больших размерах. На территории России наблюдается более высокая доля женщин в возрастах 25-49 лет и пониженный процент поколений старше 50. Это закономерная картина, всегда наблюдаемая в районах трудовой миграции.

Сопоставим возрастную структуру чеченцев с другими северокавказскими народами. По причинам, отмеченным выше, ограничимся сравнением поколений женщин. Исключим также из рассмотрения самые молодые и старшие возраста, чтобы устранить их влияние на среднее значение и тем самым на соотношение интересующих нас поколений, активно участвовавших в военных действиях (табл. 2).

Таблица 2. Процент женщин по возрастным группам 15-59 лет у народов Северного Кавказа  по переписи 2002 года

Данные округлены.

Мы видим, что у всех народов наблюдается тенденция снижения доли населения при увеличении возраста. В каждой возрастной группе отмечается разброс от среднего значения, достигающий 20-25%, и еще большие отличия от русских и азербайджанок. Чеченки в этом разбросе близки к середине, то есть их данные никак не выделяются из общей картины. Расхождение между представительницами шести народностей восточной части Северного Кавказа заметно меньше, чем по всей территории. Практически для каждой из них отклонение от среднего значения по возрастной группе не превышает 5%. И сумма таких отклонений у чеченок не выше, чем у других народов. Заметное различие составляет лишь когорта 45-49 лет, доля которой у чеченцев выше, чем у других народов. Это поколение появилось на свет в 1953-57 годах, когда условия жизни в ссылке улучшились, и рождаемость чеченцев резко возросла. Она оказалась даже выше, чем у народов Дагестана, поскольку поколения чеченских мужчин, не участвовавшие войне, были относительно более многочисленными, чем у других народов Северного Кавказа. Не отразилась на возрастной структуре чеченок, как и большинства других северокавказских народов, вторая демографическая волна военного и послевоенного падения рождаемости, которая хорошо проявилась у русских женщин в снижении численности поколений 30-39 лет. Сходство возрастной структуры чеченок с соседями и объяснимые отличия с отдаленными народами показывают, что изменение численности поколений соответствует историко-демографической реальности, а не является неверным учетом населения переписью. Об этом же свидетельствует и соотношение полов. Рассмотрим, как различаются половозрастные структуры чеченцев, живущих в различных регионах России (табл. 3).

Таблица 3. Число женщин, приходящееся на тысячу мужчин, по возрастным группам у чеченцев в различных регионах страны по результатам переписи 2002 года

* Регионы России, не указанные в таблице отдельно.

Прежде всего, обращает на себя внимание преобладание женщин во всех возрастных группах чеченцев в Чечне и Ингушетии, а также в большинстве возрастов в Дагестане и, напротив, преобладание мужчин среди чеченцев почти во всех поколениях в других регионах страны. Это не удивительно. Чеченцы в российских регионах появились в 70-х – 80-х годах ХХ века, в результате трудовой миграции, для которой повышенное число мужчин среднего возраста вполне естественно. В 90-х годах произошло частичное замещение трудовых мигрантов беженцами. При этом мужской перевес сохранился – мужчины едут первыми, обустраиваются, а затем перевозят семьи. Заметный рост численности чеченцев в 90-е годы произошел лишь в Москве (2,1 тысячи в 1989 и 14,7 тысячи в 2002 году), следовательно, чеченское население Москвы состоит из недавних мигрантов. А поскольку соотношение полов в других российских регионах близко к данным по Москве, можно заключить, что чеченцы на всех рассматриваемых территориях России являются сравнительно недавними трудовыми мигрантами и беженцами.

Особенностью российских регионов является также повышенное, по сравнению с нормой, число мальчиков на 1000 девочек в возрастах 0-14 лет. Как давно установлено, соотношение мальчиков и девочек среди новорожденных практически равняется константе: 1050 к 1000. Естественно, что почти у всех народов России перепись 2002 года обнаружила в возрасте до 15 лет преобладание мальчиков: у русских — 1044 мальчика на 1000 девочек, у татар — 1053, у осетин — 1065, у дагестанцев 1047 и т. д. Исключение составляют лишь чеченцы и ингуши в Чечне и Ингушетии. В Чечне в этой возрастной группе на 1000 девочек-чеченок приходится 970 мальчиков, в Ингушетии — 948. В сельской местности Чечни цифра равна 991, в городе — 934. Та же картина наблюдается у ингушей.

В чем причина этого удивительного явления? Маловероятно, что семьи с детьми мужского пола реже попадали в перепись, чем с детьми - девочками. Если бы причиной погрешности был двойной счет, то соотношение полов в дополнительных данных должно было быть таким же, как и в исходных сведениях. Муса Юсупов замечает, что в некоторых семьях занижали число сыновей:

«По рассказам переписчиков, в отдельных семьях матери просили не указывать в опросном листе сына-подростка или юношу, и им шли навстречу. А в одной семье, например, было 7 сыновей и одна дочь. Мать семейства попросила записать в опросный лист только старшего сына, а остальных мальчиков школьного возраста пришлось, по ее настоянию, записать как девочек, правда не изменив их реальный возраст».

Однако, маловероятно, чтобы такое поведение было массовым. Согласно расчету, по данным переписи в Чечне и Ингушетии в возрасте 0-14 лет не хватает 5-6 тысяч мужчин, что с учетом указанной выше ошибки переписи дает примерно 3,5 тысячи. В чеченской диаспоре в России, напротив, обнаруживается избыток около 2 тысяч мальчиков. Естественно, что эмиграция горожан была выше, чем сельских жителей, а среди чеченцев, оказавшихся в Ингушетии, то есть уже стронувшихся с места, выше, чем у оставшихся дома. Такая же тенденция наблюдалась при выезде чеченцев за границы России. Среди 36 тысяч чеченцев, эмигрировавших в Польшу в 2000-2007 годах, на 1000 мальчиков приходится 912 девочек, то есть избыток мальчиков составляет примерно 400 человек⁶.

При нормальной структуре населения повышенное число мужчин должно постепенно по мере старения сменяться численным преобладанием женщин, поскольку во всех возрастных группах у современного человека мужская смертность превосходит женскую. В переписи 1979 года соотношение полов выравнивается у чеченцев между 20 и 30 годами, в 1989 году несколько раньше, вероятно из-за повышенной миграционной активности мужчин. Отмеченная тенденция соотношения полов хорошо прослеживается у чеченцев Дагестана (табл. 3). Небольшое отклонение в возрасте 20-29 лет объясняется преобладанием женщин среди беженцев из Чечни и повышенной подвижностью мужчин в этой возрастной группе (отъезд с целью обучения в институте, в поисках работы, служба в армии). У старших поколений (65-69 лет) возможной причиной является округление возрастов к 55, 60 и 70 годам.

В отличие от Дагестана в Чечне и Ингушетии наблюдается нарушение постепенного нарастания женского перевеса. Здесь отмечается большая нехватка мужчин сразу в молодых возрастах, а после 40-45 лет соотношение мужчин и женщин постепенно переходит к «нормальному», такому же, как в Дагестане уровню. Очевидно, что исчезновение мужчин 18-45 лет объясняется потерями в ходе боевых действий и эмиграцией. Сравним соотношение полов по возрастным группам чеченцев с другими народами Северного Кавказа (табл. 4).

Таблица 4. Число женщин данного возраста, приходящееся на 1000 мужчин, по переписи 2002 года у народов Северного Кавказа

* Место чеченцев среди 7 народов восточной части Северного Кавказа по величине отклонения от среднего значения для данной когорты.
** Место чеченцев среди 12 народов Северного Кавказа по величине отклонения от среднего значения для данной когорты.
Источники: Перепись 2002, т. 4, кн. 2; Перепись 1979, т. 4 ч. 1, кн. 1. е 1979 года в возрастной разбивке: до 7 лет, 7-10, 11-15, 16-19, 20-29,
30-39, 40-49, 50-54, 55-59, 60-69, ст. 70. Пятипроцентная выборка переписи 1989 г. данные Е. Андреева.

Можно заметить, что у всех народов, кроме чеченцев и ингушей, соблюдается общая закономерность возрастания доли женщин с увеличением возраста. О причинах расхождения для детских возрастов уже говорилось выше. В поколениях старше 45 лет, убыль которых связана преимущественно с болезнями, а не военными действиями, чеченцы оказываются близко к середине  разброса, отклоняются от среднего в разные стороны. С народами восточной части Северного Кавказа чеченцы этого возраста составляют довольно однородную группу, отличающуюся от народов западной части. В ряде случаев в этих возрастах отмечается близость с данными переписей 1979 и 1989 годов. В возрастных когортах 18-44 года у чеченцев и ингушей наблюдается намного большая нехватка мужчин, чем у других народов Северного Кавказа. Не приходится сомневаться, что причиной такой недостачи являются военные потери и повышенная миграция.

Таким образом, можно утверждать, что закономерности изменения  численности возрастных групп чеченцев и соотношения в них мужчин и женщин укладываются в общую картину этих явлений у народов Северного Кавказа. Это свидетельствует о том, что, несмотря на огромное преувеличение численности населения, половозрастная структура чеченцев и ингушей существенно не искажена, что позволяет, в частности, использовать ее для оценки военных потерь.

¹ Муса Юсупов. Чеченская республика // На пути к переписи. М. 2003; Перепись в Чечне. Этнография переписи 2002. М. 2003
² Муса Юсупов. Итоги переписи в Чечне // Этнокультурный облик России. Перепись 2002 года. М. 2007.
³ Мкртчян Н. Миграционная ситуация в Южном федеральном округе / Проблемы миграции и опыт ее регулирования в полиэтническом кавказском регионе. СГУ 2003.
⁴ Демографический ежегодник СССР, 1990, с. 156; Демографический ежегодник России, 2002, с. 64.
⁵ Табл. 1; Данные польского Biuro Informatyki I Ewidencji Cudzoziemcow, любезно предоставленные Magdalena Kozlowska.
⁶ Сведения любезно предоставила Magdalena Kozlowska.