|
|
Трудно быть Коном
21 мая 2008 года исполнилось 80 лет Игорю Семеновичу
Кону. Факты его биографии хорошо известны, о них подробно говорится
в его только что вышедшей автобиографической
книге, напомним лишь основные вехи.
Родился в Ленинграде в 1928 году. В 15 лет поступил
в институт (Ленинградский пединститут им. Герцена), в 19 лет окончил
его, в 22 года защитил две кандидатские диссертации, в 32 года стал
доктором наук. С 1950 года преподавал в ряде вузов - в Вологодском
Пединституте (1950-1952), Ленинградском Химфарминституте (1952-1956),
Ленинградском государственном университете (1956-1967), Институте
общественных наук (1972-1974). В 1967-1968 годах заведовал сектором
Института философии Академии наук СССР (Москва), в 1968-1972 отделом
Института конкретных социальных исследований (ИКСИ) Академии наук
СССР. С 1975 года - главный научный сотрудник Института этнологии
и антропологии.
В общем, если не считать необыкновенно раннего старта,
- почти стандартный послужной список советского / российского преподавателя
и "научного работника". Ничего особенно не меняют и некоторые
дополнительные знаки научного признания: академик Российской академии
образования (1989), почетный профессор Корнельского университета
(1989), доктор honoris causa университета Сэррей (1992), член международной
академии сексологических исследований (1979) и т.п. В России есть
немало людей, у которых подобных званий намного больше и они более
значительны (по российской шкале ценностей, разумеется).
Тем не менее, оглядываясь на почти 60-летний, если считать
с 1950 года, путь Игоря Кона в отечественной науке, нельзя не видеть,
что речь идет о совершенно уникальном научном и культурном феномене.
Когда я в 1953 году поступил в университет, наш преподаватель
марксизма-ленинизма, бывший фронтовик, еще молодой человек, на одной
из первых лекций на полном серьезе объяснил нам, что всякий, занимающийся
общественными науками, подобен саперу: он ошибается только один
раз. Этот преподаватель, о котором у меня остались совсем неплохие
воспоминания, сделал, следуя сформулированному им правилу, блестящую
партийно-идеологическую карьеру. Но если бы я сейчас назвал его
имя, никто бы не вспомнил, о ком идет речь.
Игорь Кон все время шел по минному полю, непрерывно
ошибался, взрывы гремели и справа, и слева, а он продолжал идти
и идет, и "ошибается" до сих пор. При этом имя Кона -
не политика, не знаменитого актера или спортсмена - без преувеличения,
знакомо миллионам, причем через это знакомство прошло уже не одно
поколение наших соотечественников - и именно благодаря "ошибкам",
читай, ереси по отношению к устоявшимся "правильностям",
которую он постоянно демонстрирует.
Трудно сказать, что больше впечатляет: объем сделанного
им, разнообразие его научных интересов или его фантастическая способность
идти против течения и заставлять людей пересматривать свои взгляды
по вопросам, о которых они, возможно, даже и не задумывались прежде.
Какой исследовательский институт с его десятками и сотнями сотрудников,
с его годовыми планами, бухгалтерией, спецчастью и несколькими секретаршами
директора, внес больший вклад в развитие наших представлений об
обществе, чем Кон?
Игорю Семеновичу кажется, что его труд не был востребован?
Полно, Игорь Семенович, вам ли жаловаться? Зря вы обращаете внимание
на глушилки, которые включаются каждый раз, когда слышится что-то
новое. У каждого - своя работа. Вы хотите общества без унтер-офицера
Пришибеева? Так не бывает. Но не бывает общества и без Вольтера,
и фельдфебель не может быть его местоблюстителем, хотя желающих
всегда полно.
Сейчас у всех на слуху работы Кона по сексологии. Вот
уж действительно дал повод Пришибеевым. А ведь давно надо было этим
заняться, да те, кому положено было, проспали. Ждали Кона.
Казалось бы, кто же не знает, насколько важна эта тема.
Еще Маяковский предупреждал. "Это хитрая тема! / Нырнет под
событья, / в тайниках инстинктов готовясь к прыжку, / и как будто
ярясь / - посмели забыть ее! - /затрясет; / посыпятся души из шкур".
Казалось бы, кому непонятно - в тех же институтах с бухгалтериями
и секретаршами, да и в недоступно высоких кабинетах - как много
поменялось в жизни человеческой за ХХ век и как много осталось древнего,
извечного, и как все это заново сплавилось. Но что за сплав получился,
вот вопрос.
Его нет для тех, кто живет вчерашним днем и от всех требует того
же. И для осторожных, которые все понимают, но живут по принципам
моего университетского преподавателя марксизма. Но жизнь-то идет!
Сколько написано о дедовщине в армии. Иногда можно даже
подумать, что этот вопрос волнует армейское начальство, а то и начальство
повыше. Но мне давно не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь занимался
научным исследованием этой проблемы (в советское время, помнится,
что-то начинали, а в последние годы не слышно). А нет ли там "под
событьями" "хитрой темы", от которой демонстративно
краснеют (на людях, конечно) наши Тартюфы обоих полов? Как понять
жизнь казармы, в которой собраны молодые парни, как говорится, в
самом соку, если хоть немножечко не подумать "про это"?
Ведь сегодня - это не богобоязненные крестьянские дети XIX века,
а городские ребята весьма информированные (с помощью телевизора
и не только), с очень развитым воображением. Возможна ли здесь какая-то
профилактика и если да, то какая? В каком направлении хотя бы двигаться?
Будь я на вашем месте, господа генералы, я бы начал с того, что
обратился бы за советом к Кону.
Да разве только это? А вся молодежная проблематика?
А СПИД? А семейная жизнь? А однополая любовь? Это волнует всех,
все читают Кона, порой тайком, - а вдруг и в самом деле иметь половые
органы неприлично?
Но Кону-то зачем все это нужно в его 80 лет? Вполне
пенсионный возраст. Жил бы себе спокойно, стриг бы купоны со своих
давних философских штудий, пописывал бы что-нибудь нейтральное и
не слышал бы оскорблений, которыми старательно осыпают его борцы
за нравственность и духовность. Честолюбие? Конечно, не без того.
Но если бы у вас в 22 года было две кандидатские степени, может
быть и у вас развилось бы честолюбие. А с другой стороны, сколько
приходится встречать честолюбцев без всяких степеней и прочих достижений,
вполне удовлетворяющих свое честолюбие с помощью высоких должностей
и любви начальства. Мог бы и он так, вместо того, чтобы, как нарочно,
все время лезть на рожон, не позволяя начальству себя любить.
Было бы, конечно, очень хорошо, если бы все, что совершил
Кон, сделал бы другой человек, более лояльный, что ли, не выходящий
за рамки какой-нибудь одной специальности, считающийся с общепринятыми
мнениями, вообще менее угловатый.
Но что поделаешь: дух дышит, где хочет.
Анатолий Вишневский
|
