Демографические вызовы нового века
		Над темой номера работал Анатолий ВИШНЕВСКИЙ

Вызов иммиграции

По имеющимся оценкам, для того, чтобы хотя бы поддерживать численность населения России на уровне начала XXI века - 146 миллионов человек - нужно было бы, начиная с первого года нового столетия, принимать ежегодно, в среднем, более 700 тысяч человек в год (нетто-миграция, то есть разница между прибывшими и выбывшими) и постепенно наращивать этот объем до 1,2-1,3 миллиона человек в 2030-2035 годах (речь, разумеется, идет не о точных цифрах, а о порядке величин)².

Рисунок 11. Чистая миграция - фактическая в 1981-2000 годах и необходимая в 2001- 2050 годах для поддержания неизменной численности населения, медианные значения серии прогнозов, тысяч человек

Пока эти расчетные величины имеют очень мало общего с действительностью.

На протяжении последней четверти ХХ века миграционный прирост населения России составлял, в среднем, всего 232 тысячи человек в год. Сейчас главные поставщики иммигрантов в Россию - страны СНГ и Балтии, миграционный прирост населения России за счет этих стран за 1990-1999 годы (4,3 миллиона человек) был намного большим, чем за 1980-1989 (1,6 миллиона). Но прирост увеличился не потому, что в Россию въезжало больше мигрантов, а потому что из нее меньше выезжало. Собственно же иммиграция сокращается. Если за 1981-1990 годы в Россию из бывших союзных республик прибыло 8,9 миллиона человек, то за 1991-2000 годы - всего 6,9 миллиона. Кроме того, Россия теряла население за счет эмиграции в «дальнее зарубежье», так что общий миграционный прирост ее населения за 1990-1999 годы составил всего 3,3 миллиона человек - меньше, чем Германии за то же время (3,8 миллиона). Даже если сделать поправку на неполноту учета миграции между новыми независимыми государствами в 1990-е годы, едва ли можно оспорить факт сокращения (а не роста, как часто думают) притока мигрантов в Россию.

Так что, приняв стратегию выправления демографического положения России за счет миграции, пришлось бы предпринять немалые усилия по наращиванию притока мигрантов в страну. Однако пока весьма проблематично само принятие такой стратегии, она не находит поддержки в обществе. В стране сложилась своеобразная мифология, преувеличивающая как количество иммигрантов, так и негативные последствия их присутствия. Сейчас настаивать на привлечении в Россию большого числа иммигрантов политически рискованно.

Но и уклониться от использования «иммиграционного ресурса» невозможно, можно лишь, как это не раз бывало с Россией, сильно опоздать с принятием нужных решений.

Закрыть двери перед иммигрантами - значит смириться с непрерывным сокращением населения, его старением, потерей места в мировой демографической иерархией, непрерывным ухудшением и без того не лучшего соотношения население/территория и т.д.

Опыт многих развитых говорит о возможности другого пути.

Так в Германии отрицательный естественный прирост населения появился намного раньше, чем в России, и остается таковым уже больше 30 лет. Однако население Германии после 1985 года растет, благодаря притоку иммигрантов, перекрывающему его естественную убыль. В целом по Европейскому Союзу миграционный прирост населения за 1990-1999 годы достиг 8,7 миллиона человек, при том что общий прирост населения за этот период составил 12,7 миллиона³. Прогнозируемый на ближайшие 20 лет миграционный прирост превышает 700 тысяч человек в год⁴.

Особенно показателен опыт США. Длящееся уже больше 10 лет сокращение населения России приходится рассматривать на фоне небывалого прироста населения США - на 32,7 млн. человек за 10 лет между переписями 1990 и 2000 годов - самый большой абсолютный прирост за межпереписной период в истории этой страны. Число ее жителей будет увеличиваться и впредь. Согласно прогнозу ООН, США, которые в 1950 году находились на третьем месте в мире (если не считать СССР), сохранят свое третье место и в 2050 году, тогда как Россия за те же сто лет передвинется, как уже упоминалось, с 4 на 18 место. Демографическое положение США сейчас намного лучше нашего: рождаемость - выше, смертность - ниже, естественный прирост - положительный. И тем не менее США принимают очень большое количество мигрантов (8,7 миллиона человек за 1990-1999 годы - столько же, сколько Европейский Союз, хотя население США составляет менее 60% населения ЕС), а долгосрочный демографический прогноз США предусматривает, что миграционный прирост их населения за первую половину столетия составит примерно 45 миллионов человек⁵.

Принимать иммигрантов американцы и европейцы вынуждены своими внутренними обстоятельствами - примерно такими же, какие существуют и в России. Однако это - не единственный вид вынужденности, с которым приходится считаться странам-реципиентам, хотя они и привыкли думать, что они контролируют миграционные потоки в своих интересах. Так, по-видимому, думают и российские власти, полагающие, что все ключи находятся в их руках: как они решат, так и будет, спорить можно лишь о том, какое решение оптимально с точки зрения внутренних интересов России.

Эта логика соответствует тому этапу миграционного взаимодействия развитого и развивающегося мира, который уже закончился. На том этапе главный «мотор», приводивший в движение миграционные потоки, действительно находился в странах-реципиентах. Но коль скоро такие потоки сложились, они приобрели свои собственные движущие силы и, нарастая, все больше отражают ситуацию в странах-поставщиках мигрантов да и в мире в целом. «Золотой миллиард» все больше превращается в мировое меньшинство и все меньше способен противостоять натиску окружающих его миллиардов жителей Третьего мира - еще недавно их было всего 2 миллиарда, потом стало 3, 4, сейчас уже 5, а будет еще больше.

Когда легальные миграционные каналы, предоставляемые странами-реципиентами, оказываются слишком узкими, возникают нелегальные каналы, что и происходит на наших глазах. По некоторым оценкам, в середине 1990-х годов число нелегальных мигрантов в США приближалось к 5 миллионам, в Европе - к 3 миллионам⁶. О миллионах нелегальных мигрантов говорят и в России. Проблема незаконной миграции все явственнее выходит на первый план, включается в число проблем, в наибольшей степени занимающих политиков и общественное мнение в странах-реципиентах.

За всем этим стоит демографическое давление перенаселенного Третьего мира на страны «золотого миллиарда», оно несомненно будет быстро нарастать и контролировать его будет с каждым годом сложнее, ибо перераспределение населения между перенаселенными и депопулирующими странами само по себе есть некий ответ на многие вызовы, порожденные глобальными демографическими изменениями ХХ века. Но этот ответ, в свою очередь, превращается в новый вызов, и он может стать самым главным вызовом нового столетия.

Сегодняшний миграционный напор может оказаться лишь отдаленным раскатом приближающейся грозы. Демографическое давление «Юга» на «Север» способно приобрести самые разные формы, при определенных критических обстоятельствах может соединиться с военно-политическим давлением, привести к крупномасштабной перекройке политической карты мира и т. п. На фоне такого рода угроз рутинная экономическая миграция, позволяющая «выпускать пар» из перегретого котла «Юга», укреплять мосты между развитым и развивающимся миром и не доводить дело до взрыва, выглядит все же менее опасным решением. Но считать его абсолютно безопасным тоже нет оснований.

Демографические массы обоих «миров» несоизмеримы. Потенциальное предложение дешевой рабочей силы из развивающихся стран практически безгранично, тогда как потребности развитых стран все же довольно жестко ограничены. Существуют и другие пределы их миграционной емкости, связанные с ограниченными возможностями социальной адаптации в странах приема иммигрантов, являющихся носителями других культурных традиций, стереотипов и т.д. До тех пор, пока количество таких иммигрантов невелико, они достаточно быстро ассимилируются местной культурной средой, растворяются в ней, и серьезных проблем межкультурного взаимодействия не возникает. Когда же абсолютное и относительное число иммигрантов становится значительным, а главное, быстро увеличивается, и они образуют в странах прибытия более или менее компактные социокультурные анклавы, ассимиляционные процессы замедляются и возникают межкультурные напряжения, усиливающиеся объективно существующим экономическим и социальным неравенством «местного» и «пришлого» населения.

Все это осознается не сразу, но постепенно промышленные страны, использующие иностранную рабочую силу, начинают ощущать ограниченность своей иммиграционной ёмкости, в них возникает конкуренция «своих» и «чужих» за рабочие места, разворачиваются дебаты вокруг проблемы иммиграции, она становится важной картой в политической игре. В обществе нарастают антииммиграционные настроения и формируется соответствующая мифология, нередко увлекающая даже интеллектуальную элиту.

Сказанное в полной мере относится и к России: как и другие пережившие демографический переход страны, она тоже нуждается в мигрантах, тоже испытывает миграционный напор извне и тоже не может не ощущать объективных границ своей миграционной емкости. Как и везде, они связаны с положением на рынке труда, и, в особенности, с «пропускной способностью» адаптационных и ассимиляционных механизмов и скоростью адаптации и культурной ассимиляции иммигрантов.

Но у России есть и особенности, отнюдь не облегчающие ее положения. К их числу относятся огромные слабозаселенные территории, богатые ресурсами, в том числе такими важными для наступившего века, как пригодные для сельского хозяйства земли, пресная вода, энергоносители. Это усиливает одновременно и потребность России в людях, и ее миграционную привлекательность в условиях нарастающего демографического давления со стороны перенаселенного «Юга». Не слишком радужны миграционные перспективы России, если рассматривать их с точки зрения ее геополитического положения. В частности, массовый приток китайцев на российский Дальний Восток, если бы он имел место, не только не вел бы к глубинной культурной ассимиляции (ввиду непосредственной близости мощного собственного культурного материка), но и мог бы рано или поздно привести к активизации существующих территориальных притязаний Китая.

Разумеется, границы миграционной емкости России, как и любой другой страны, нельзя рассматривать как очень жесткие. Миграционная емкость может быть увеличена путем проведения специальной политики, направленной на расширение «узких мест». Но и такая политика, даже очень активная, может лишь несколько раздвинуть границы миграционной емкости, но не может их устранить.

* * *

К сожалению, наш анализ не располагает к оптимизму. Демографические вызовы, на которые придется отвечать России, чрезвычайно остры. Поиски ответов на них, пока очень вялые, конечно, необходимы, но нельзя не видеть, что жесткие условия внутрироссийских и мировых реальностей не оставляют российскому обществу большого выбора. Нет ничего более опасного, чем плодящиеся, как грибы, в недрах наших министерств чиновничьи «концепции», обещающие скорое решение неразрешимых проблем. Нужно не сеять иллюзии, а попытаться увидеть суровую правду. Только тогда могут начаться и поиски действительных ответов, может быть, очень не тривиальных, на действительные вызовы. А предлагать простые, как мычание, ответы на головоломные вопросы истории - значит разоружаться перед лицом очень серьезной опасности.

2 - Население России 2001. М., 2002, с. 181.
3 - Statistiques sociales europeennes... , p. 47.
4 - Ibid, p. 129.
5 - Statistical Abstract of the United States 2001. Washington 2001, p. 9.
6 - Ronald Skeldon. Myths and Realities of Chinese Irregular Migration. IOM Migration Research Series, 1/2000, p. 12.