… о роли миграции и мигрантов для Москвы

Всероссийская перепись населения 2002 года едва ли не ярче всего прочего показала, что Москва, как и в советское время, продолжает оставаться главным центром миграционного притяжения и для нашей страны, и в значительной мере для бывших союзных республик.

По предварительным итогам переписи, представленным Госкомстатом правительству РФ, число москвичей составило 10358 тысяч человек. За неполных 14 лет, прошедших с переписи 1989 года, столичных жителей стало больше на 17 процентов. Это, правда, вместе с Зеленоградом (216 тысяч) и рядом поселков, административно подчиненных Москве. Но и за их вычетом постсоветская Москва далеко обогнала большинство крупнейших городов не только Европы, но и мира.

"Лучше меньше..." - сказала партия

В демографическом аспекте Москву целесообразно рассматривать не только в административных границах, но и с ее окружением. В советское время вокруг столицы сложилась многомиллионная агломерация - скопление тесно связанных с центром и друг с другом городов, поселков городского типа и сельских поселений. Главный признак агломерации - общность трудового баланса, то есть такое положение, когда значительная доля жителей одних населенных мест работает в других. В московскую агломерацию входит преобладающая часть столичной области, а по линиям железных дорог агломерация выходит и за пределы последней. Ежедневно сотни тысяч подмосковных жителей едут на работу и учебу в Москву, в несколько раз меньше - из Москвы в Подмосковье, очень многие - из одного подмосковного города в другой.., Московская область - единственная в Центральном экономическом районе, практически сохранившая численность жителей на уровне 1989 года (99,7 процента), В других 11 регионах она заметно снизилась; в Ивановской и Тульской областях - более чем на 10 процентов.

Еще в XIX веке в сугубо сельской России Москва стала городом-миллионером, хотя и уступала по населению Петербургу. В начале прошлого столетия она стремительно росла, к середине 1920-х годов восстановила свое население после разрухи, а с началом урбанизации рост ее населения сделался поистине взрывообразным, По переписи конца 1926 года в ней проживало 2080 тысяч человек, в начале 1939-го - 4609 тысяч. В 1930 году в Москву прибыло, по официальным данным, более 830 тысяч мигрантов, а чистый миграционный прирост составил свыше полумиллиона человек. Высок был и естественный прирост в тот последний год "демографического взрыва", задушенного коллективизацией.

В Москву ехали из всех частей Советского Союза, но преимущественно из ближайших к центру регионов. Громадный миграционный наплыв был связан главным образом с потребностью в рабочей силе - со строительством новых и расширением старых промышленных предприятий, формированием разного рода учреждений, расширением профессионального образования всех уровней. Но также и с насильственной коллективизацией, обратившей в бегство из деревни множество ее наиболее активных и социально ценных жителей.

Столь быстрый рост числа москвичей вызвал опасения директивных органов. Уже в июне 1931 года Пленум ЦК ВКП(б) посчитал "нецелесообразным нагромождение большого количества предприятий в ныне сложившихся крупных городских центрах" и предложил "в дальнейшем не строить в этих городах новых промышленных предприятий, в первую очередь не строить их в Москве и Ленинграде начиная с 1932 года". В 1932 году была проведена паспортизация городского населения, одной из целей которой было регулирование миграции, Нежеланных приезжих не прописывали, а без прописки не брали на работу. Но, как известно, всякому действию соответствует противодействие, и началось использование разного рода обходных путей, впоследствии пышно расцветших.

Превратности Генплана

Курс на сдерживание роста населения столиц продолжило постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР о Генеральном плане реконструкции города Москвы от 10 июля 1935 года. В нем предельная перспективная численность населения столицы принималась в 5 миллионов. В городе разрешалось строить только предприятия, обслуживающие население столицы и ее городское хозяйство. Эти строгие указания (далеко не всегда выполнявшиеся столь же строго) не касались, однако, пригородной зоны, где промышленность, судя по дальнейшему, наоборот, усиленно насаждалась. А затем, при многократном расширении границ города, она оказалась в пределах столицы.

Вся инфраструктура нынешней Москвы создавалась в расчете на эти мифические пять миллионов. В дальнейшем это вызвало многие трудности и проблемы. Вот одна из них; на пересадочных станциях московского метро в часы пик, особенно утром, когда народ спешит на работу, ежедневные ходынки, хорошо известные миллионам москвичей и жителей Подмосковья.

При всех стараниях не допустить "чрезмерного" роста население столицы вплотную приблизилось к расчетной величине уже к началу Отечественной войны. Но особенно стремительно возрастало население ближайших пригородов. Значительная часть жителей ближнего Подмосковья работала в Москве, восполняя недостаток ее собственных трудовых ресурсов. При этом зона проживания этих "полумосквичей" постоянно расширялась по мере развития пригородного железнодорожного транспорта - электрификации дорог и повышений скоростей. К настоящему времени массовые ежедневные трудовые потоки в Москву начинаются там, откуда дорога "от двери до двери" (от дома до места работы) занимает около двух часов.

Многочисленные подмосковные города, поселки и села постепенно сливались с Москвой, и их приходилось включать в ее границы. Самое большое такое включение произошло в 1960 году, когда единовременно в Москву влились пять городов с общим населением в 560 тысяч человек, 12 поселков городского шла с населением 187 тысяч и сельские населенные пункты в пределах МКАД с населением 216 тысяч человек. "Легальных" москвичей сразу стало больше почти на миллион.
А следом стали стремительно расти города следующего пояса, сблизившиеся с Москвой. За 20 лет между Всесоюзными переписями населения 1959 и 1979 годов общее население 29 городов Московской области, расположенных не далее 50 километров от московских железнодорожных вокзалов, выросло более чем вдвое, до 2,1 миллиона человек. И часть этих городов практически слилась с Москвой.

Упорство в заблуждениях

В последние 30 советских лет Москва росла в среднем на 100 тысяч человек в год, почти исключительно за счет мигрантов. Рождаемость в Москве всегда была много ниже средней городской, в 1960-е годы она резко снизилась, население Москвы быстро старело, и к 1989-му началась его естественная убыль (перевес смертей над рождениями) - на три года раньше, чем по России в целом.

В Генеральном плане развития Москвы на 1971-1990 годы предельная численность населения столицы на конец периода была принята в 8 миллионов человек.

В 1970 году автора этих строк включили в группу научных работников, готовивших для партийного руководителя Москвы Виктора Гришина доклад о том, как сделать Москву "образцовым коммунистическим городом". Я отвечал за демографический аспект этого документа. На основе богатой секретной статистики я рассчитал, что к 1990 году население столицы должно составить примерно 9 миллионов человек. Так и случилось в реальности. Однако волевым решением девять миллионов были заменены на восемь. Стремление не допустить "чрезмерного" роста Москвы было характерно до самого конца советского периода.

О степени реальной концентрации населения в московской агломерации хорошо говорит рост доли Москвы и области в населении Центрального экономического района. В 1926 году она составляла пятую часть населения района (21 процент), в 2002-м - более половины (56 процентов).

Преимущественный рост населения Москвы и Подмосковья был в решающей степени вызван их объективными преимуществами (центральное положение в европейской части Союза, достаточно плотное заселение окружающих областей, относительно развитое, грамотное, профессионально подготовленное население старопромышленного центра, лучшее положение относительно важнейших природных ресурсов и т.д. Все это склоняло плановые органы размещать здесь промышленные предприятия. Позднее добавилось и такое важное обстоятельство, как защищенность от ракетно-ядерного нападения.

Официальную позицию директивных органов по развитию Москвы жестко проводил Институт генплана Москвы. Он долго стоял на той позиции, что в Москве должно жить не более пяти миллионов человек, а недостающие трудовые ресурсы пусть размещаются в поселениях-спальнях. Ставка делалась на "маятниковых мигрантов".

Реальное развитие шло вопреки волюнтаристским планам. Это вызвало в свое время проект планового создания вокруг Москвы пояса новых городов-спутников числом 8-10 с общим населением около миллиона человек. Фактически был построен один, Зеленоград. Проект активно обсуждался в научной среде. Были и альтернативные предложения. Так, например, видный географ Б. Родоман на специальной конференции говорил: "Новые города-спутники строятся для того, чтобы разгрузить Москву, расселить еще миллион жителей и создать им более здоровые условия для жизни. Но все эти задачи можно решить и путем простого территориального роста Москвы... Может быть, лучше взять все города-спутники, соединить их в один город, примыкающий к Москве с юга, и решение проблемы будет найдено".

...А единственный плановый спутник Зеленоград пришлось административно сделать районом Москвы. Иначе москвичи туда не переезжали. Прописка "в самой столице" котировалась очень высоко, и терять ее никто не хотел.

"Ясень с видом деревенским"

При свободном выборе места проживания Москва никогда не испытывала бы недостатка в рабочей силе. Сюда охотно ехали и, как теперь говорят, на ПМЖ, и на временные заработки. А вот при административном регулировании работников стало не хватать. И эту проблему стали решать методами, свойственными тоталитарному государству. На предприятиях Москвы появились "лимитчики" - работники, принимаемые на очень жестких условиях в рамках выделяемого предприятию лимита на рабочую силу. Человек обязывался работать только на данном предприятии (и часто только на определенном рабочем месте), проживать в общежитии, имея временную прописку. Через какое-то время (общих правил не было, обычно лет через пять) лимитчик получал постоянную прописку. На деле это означало, что он имел праве встать в заводскую очередь на ЖИЛЬЕ обычным сроком лет на десять. Работу же лимитчикам предоставляли, разумеется, такую, которой пренебрегали москвичи. Однажды по случаю какого-то партийного события пришлось мне с экскурсией пройти по цехам ЗИЛа. В цехе "окраски оперения", где работать, по моему, можно только в противогазе, мы спросили: "Есть ли в цеху москвичи? - Есть. - Сколько? - Один. - Кто? - Начальник цеха". В подчинении у него быль одни лимитчики - крепостные XX века.

Затем на предприятия и стройки Москвы стали проводить организованный набор рабочих. А иногда использовали и "комсомольский призыв", как, скажем, на строительство олимпийских объектов перед Олимпиадой 1980 года. Или - на строительство московского метро.

Ничего этого не нужно было бы, ее ли бы человек мог самостоятельно выбирать место жительства. Большой город предоставляет возможности, каких нет в других местах. Чем он больше тем, как правило, богаче и разнообразнее его среда - экономическая, социальная, демографическая, этническая, культурная. Здесь особенно высока степень личной свободы.

А Москва, кроме всего прочего, в советское время была сильно привилегированным городом. Так что желающих жить в Москве и тогда, и сейчас во равно много больше, чем она способна принять. При подлинной свободе в выборе места проживания среди претендентов мог бы происходить своего рода конкурсный отбор, "явным" аналогом которого можно считать, например, поступление в вуз.

Добрые руки начальства

Увы, Россия так и не смогла отказаться от разрешительной прописки, несмотря на конституцию, закон и многие другие правовые нормы. Неконституционность прописки установили еще советские юристы в предпоследний год Советского Союза. Комитет конституционного надзора (предшественник Конституционного суда) под руководством Сергея Алексеева в октябре 1990 года принял по этому поводу особое постановление

Правительство Москвы до сих по проводит и усиливает "политику сдерживания" чисто административным методами. Его постановления по этом поводу неоднократно отменялись Конституционным судом РФ, но безрезультатно. Мэрия Лужкова их игнорировала.

Однако предотвратить чистый пpиток мигрантов невозможно хотя бы потому, что москвичи согласны занимать далеко не любые рабочие места. Небольшой пример. Мне часто случаете ездить автобусами одного автопарка. Почти в каждом более или менее продолжительном рейсе приходится слушать по радиофону, что парку требуются шоферы, кондукторы, слесари, ученики. Это продолжается беспрерывно долгие годы. И печатные объявления этого парка - "требуются, требуются" - развешаны повсюду. Приглашаются и москвичи, и жители Подмосковья, и даже "новые иностранцы" - граждане бывших союзных республик. Им предлагаются всевозможные блага, вплоть до отдыха на черноморских берегах.
Подобных непрестижных рабочих мест в Москве не счесть. Их занимают преимущественно мигранты, в том числе маятниковые. Для многих это лишь первая ступень освоения столицы, устройства и адаптации в ней, превращения в москвича не только по месту жительства. Этим людям для их собственного и общего блага следует, на мой взгляд, всячески помогать. А не строить частокол всевозможных препятствий, преодолеваемых разного рода обходными, путями, что до сих пор не только продолжается, но и обостряется.

Одно из важных следствий такой, с позволения сказать, миграционной политики - субъективная невозможность выезда из столицы как бы "вынужденных" ее обитателей, по тем или иным причинам "надышавшихся Москвой" (как пелось в некогда популярном романсе о лимитчиках) уже по самое некуда. Громадное их число держится за работу не по специальности, зачастую много ниже своих возможностей из-за опасений, что, потеряв московскую прописку, вернуться при необходимости назад они уже не смогут. По этой причине не желают менять место жительства и многие неработающие пенсионеры, для которых условия жизни в столице скорее тяжелы, чем благоприятны. Между тем население Москвы стремительно стареет.

Недостатка желающих стать москвичами не предвидится и в обозримом будущем. Нужно быть запредельно наивным человеком, чтобы принимать за чистую монету заверения нашего "заботливого" начальства, будто отказ в прописке, поборы с приезжающих или даже их депортация могут предохранить московский мегаполис от наркобизнеса, терроризма и иных преступлений.

Есть мощные объективные ограничители численности населения любого города. В первую очередь - число рабочих мест в нем.

В экономически передовых странах мира никакого "чрезмерного" роста населения столиц не происходит. Более того, все сильнее проявляется тенденция его уменьшения, оттока в другие, более благоприятные для жизни места, "субурбанизации". Можно было бы надеяться, что это ожидает и Москву. Если бы не описанные выше особенности поведения наших властей, в котором "директивную" модель сменила корыстно-циничная.

Виктор ПЕРЕВЕДЕНЦЕВ. "Новое время", 19 октября 2003 года