Экономика населения - ее социально-гигиеническое и народнохозяйственное значение[1][2]

С.А. Томилин

Среди всех материальных и культурных ценностей человек есть высшая ценность потому, что только он один обладает способностью трансформировать свою биологическую энергию в ценности культурно-хозяйственного порядка и вместе с тем он является необходимым участником и основным звеном всякого хозяйственного процесса.

Для того чтобы установить наиболее ясное взаимоотношение между ценностями, заключающимися в самом населении, и всеми остальными хозяйственными и культурными ценностями, наиболее удобен тот путь, каким издавна пользуется политическая экономия, последовательно изучая различные этапы хозяйственного процесса: производство, эксплуатацию и амортизацию создаваемых ценностей.

Производство биологических ценностей есть чисто природный процесс, начало которого относится к оплодотворению женщины мужским семенем. В противоположность тому, как это поставлено в каждом культурном зоотехническом хозяйстве, в производстве этом могут принимать участие все взрослые индивиды. В громадном большинстве случаев производство это происходит внутри семьи, т.е. формы более или менее длительного сожития мужчины с женщиной, представляющей первичную социальную ячейку, обеспечивающую человеческому ростку возможность дальнейшего развития. По франкфуртским демографическим исследованиям было установлено, что, в то время как из 100 детей, рожденных в браке, до 20 лет доживало 66, из 100 внебрачных детей этого возраста достигало только 18. Процент внебрачных рождений в большинстве стран Западной Европы составляет менее 10% общего числа рождений, падая в отдельных странах (Англия и Германия) до 4 - 3.

С производственной точки зрения образование биологических ценностей есть никем не оплачиваемый побочный продукт домашней мелкой индустрии, для технической оценки которой характерно все то, что типично вообще для домашней индустрии, т. е. прежде всего полное отсутствие санитарного контроля.

Поскольку производство биологических ценностей в массе имеет чисто стихийный характер, оно никогда непосредственно не регулировалось определенным спросом на человеческую силу, а определялось, с одной .стороны, сексуальным поведением его продуцентов, с другой - субъективными хозяйственными мотивами той мелкой производственной ячейки, внутри которой оно происходило. Во второй половине XIX в. повсюду в Европе производство биологических ценностей стало подвергаться существенным количественным изменениям. XIX в. был веком чрезвычайного развития техники вообще, которая проникла и в область половых отношений. Люди успешно стали учиться удовлетворять свои естественные половые влечения и не платить по векселям природы путем применения разнообразных так называемых превентивных (противозачаточных) средств. С этого времени «рационализация» размножения внутри отдельных семей и классов стала все более распространяться и захватывать все большие круги, что начало сказываться в систематическом неуклонном и последовательном падении рождаемости, окончательный предел которой в настоящее время никем точно не .может быть установлен.

В образовании биологических ценностей подавляющее значение принадлежит женщине. Она вынашивает детский организм девять месяцев внутри себя, питает его соками своего тела, с появлением ребенка на свет продолжает кормить его своим молоком и в течение первых трех лет жизни младенца должна отдавать ему много времени и забот, чтобы обеспечить своему ростку правильное жизненное развитие. Совершенно естественно, что втянутая с развитием капиталистической культуры в производственную жизнь мать-пролетарка, имеющая уже одного-двух детей, не могла не пойти по той же дорожке, на которую уже раньше нее вступили ее товарки по биологическому производству: буржуазная женщина и трудовая интеллигентка. Если для первой излишний ребенок мог являться помехой в ее светском образе жизни, если для второй ребенок вносил осложнения в путь индивидуального развития и профессиональной работы матери, то для пролетарской семьи ребенок стал дорогостоящим, нерентабельным предприятием, ухудшающим и без того незначительные материальные ресурсы пролетарского хозяйства. Если в условиях экстенсивного сельского хозяйства в крестьянской семье новый ребенок мог явиться желанным пришельцем, то по мере перехода этого хозяйства на интенсивное, в связи с ограничением перспектив дальнейшего расселения, крестьянин также утрачивает экстенсивное деторождение и стремится ограничить свое детопроизводство.

При народнохозяйственной оценке высоты показателей рождаемости в той или иной стране следует спросить себя: каково качество[3], если можно так выразиться, «человеческого сырья» в целом, какими сопутствующими экономическими явлениями сопровождается этот процесс, как эта «продукция» отражается на биологической энергии, т. е. на состоянии здоровья его продуцентов, какие материальные затраты необходимы для превращения этого «биологического сырья» в общественно полезные ценности - одним словом, исследовать вое компоненты производства биологических ценностей с экономической точки зрения.

Прежде всего следует заметить, что в природе рождаемость есть тот процесс, которым данный вид сохраняет свою численность, пополняя как естественные потери, происходящие путем отмирания части своих членов, так, и случайные утраты, вызываемые борьбой членов этого вида с враждебными ему представителями других видов и вредными влияниями окружающей среды. Чем больше опасностей заключается во внешней среде для данного вида, чем большим истреблением грозят они его сочленам, тем большей «плодовитостью реагирует вид на опасность своего истребления. Правильнее говоря, только те виды могли удержаться в жизненном соперничестве, которые обладали способностью реагировать на большое истребление большим размножением. Этому закону, в свое время незамеченному Ч. Дарвином (который, попав на удочку Мальтуса, установил обратную зависимость, будто излишняя плодовитость вызывает чрезмерную гибель), долгое время, несомненно, был подчинен и человек, пока он с поступательным ходом культуры не научился сначала ослаблять влияние внешней среды, а потом компенсировать вредные последствия скученности человеческих масс на ограниченных пространствах применением санитарной техники и организацией социальной гигиены.

Все, что мы знаем из истории человеческого размножения на земле, свидетельствует о том, что, несмотря на формальные возможности в виде громадных незаселенных пространств, с одной стороны, и несмотря на значительный потенциал женской плодовитости - с другой, размножение это происходит весьма медленно. Так, например, в средние века столетия проходили за столетиями, а население в Европе оставалось стационарным и даже убывало. Стоит вспомнить одну только «черную смерть» XIV в., от которой погибло из 100-миллионного населения тогдашней Европы 20 млн., чтобы ясно представить себе, какие задержки испытывало население Европы в своем размножении помимо непрестанных голодовок и войн. Все международные демографические показатели с неотразимой убедительностью свидетельствуют о том, что страны с большой рождаемостью есть в то же время страны с большой смертностью.

Данные русской довоенной статистики непреложно свидетельствуют о повышении рождаемости во все годы, непосредственно следовавшие за годами с повышенной смертностью. Общая эволюция показателей рождаемости и смертности, наблюдающаяся за последние 50 лет в Западной Европе, обнаруживает несомненную их тенденцию приблизиться друг к другу. Один и тот же прирост населения, допустим 10 человек на 1000 населения, может быть достигнут при коэффициенте рождаемости в 45 и смертности в 35 человек или рождаемости в 25 и смертности в 15 человек, но народнохозяйственная сторона обоих этих процессов будет протекать в совершенно различной обстановке. В первом случае мы будем иметь значительную перегрузку женского организма, быстрое его изнашивание, разнообразные гинекологические заболевания, преждевременную старость и проч. Обилие рождений вызывает частое наступление смертей еще в детском возрасте, обильное число детей не обеспечивает за ними надлежащего физического ухода. Значительная смертность детей до одного года автоматически ведет за собой процесс вторичного зачатия, которое не наступило бы, если бы предыдущий ребенок остался в живых и кормился грудью своей матери. Во втором случае мы достигаем того же прироста населения при относительно незначительной затрате сил материнского организма, малой детской смертности при больших сбережениях в народных расходах на здоровье.

Стихийный тип рождаемости в сопоставлении с «культурным» типом рождаемости, т.е. таким, при котором ставятся определенные ограничения автоматизму природы, чрезвычайно неэкономен. Он в состоянии обеспечить только очень медленный культурно- хозяйственный рост страны, потому что в его результате в составе всей массы населения значительно преобладают детские возрастные группы. Несмотря на это преобладание, относительно только немногие дети достигают того периода жизни, когда они оказываются в состоянии возместить обществу те издержки производства, которые были понесены коллективом в процессе их выращивания и на подготовку к той или иной форме профессионального труда. Смерть всякого организма, не достигнувшего продуктивного периода жизни, должна рассматриваться как непосредственный ничем не возместимый экономический убыток для коллектива. Это есть биологическое мотовство, расточение сбережений в народном хозяйстве, обременительные накладные расходы на продукцию народного труда в целом. При стихийном типе размножения количество младенцев идет за счет их качества. Уже может считаться прочно установленным тот факт, что для формирования биологически полноценного плода необходим минимально двухлетний перерыв между двумя последовательными зачатиями.

Стихийный тип размножения, связанный с чрезмерной смертностью и как результатом последней со значительным укорочением средней продолжительности человеческой жизни, в конечном счёте ведет к быстрой смене поколений, каждое из которых за короткое время жизненного существования не успевает накопить достаточного количества хозяйственно-культурных ценностей, необходимых для подспорья новым поколениям, выходящим на жизненную арену. Стихийный тип размножения органически несовместим с интенсивной культурой женщины как личности и как члена социального коллектива, обрекает ее на «бесплодную плодовитость», на вечную возню с малолетками, пеленки которых загораживают от нее широкий простор культурно-общественных интересов.

* * *

Проблема качества «человеческого сырья» состоит из целого ряда отдельных вопросов: вопрос соматической и психической полноценности рождающихся детей, вопрос о роли одаренности, таланта в культурно-эволюционной жизни общества и некоторые другие. В настоящее время большинство этих вопросов представляет сплошной хаос, из которого некоторые социально-кастрированные биологи пытаются вывести ряд консервативно-доктринерских формул, в то время как медики, компетенция которых должна бы была заставить заговорить, смущенно молчат. Более или менее ясны требования, какие можно предъявить к соматической структуре рождающихся. Биологическая добротность сырья определяется здоровыми соками родителей, зрелым их возрастом и отсутствием в зародышевой плазме зачатков, которые в индивидуальной жизни потомков разворачиваются в болезненные состояния или создают из этих потомков вялые пассивные существа, так же разрежающие человеческий актив, как азот разбавляет кислород в атмосфере воздуха. Но полная ясность во всех этих вопросах будет достигнута лишь тогда, когда медик из своей скромной роли штопальщика человеческой протоплазмы перейдет на амплуа организатора жизни, «биологического инженера», управляющего жизненным потоком.

Социально-культурное значение «всякой крупной одаренности, будет ли это научный гений или духовный вождь, заключается в том, что всякий талант расширяет диапазон жизни, увеличивает число материальных и психических ценностей, какими пользуются все нисходящие человеческие поколения. С биологической точки зрения, талант есть редкое сочетание в одном лице таких способностей, которые остались несобранными, разъединенными в других индивидах. Если талант есть не что иное, как определенная биологическая вариация, подчиненная закону больших чисел, то вероятность его появления должна быть одинакова во всех социальных классах. Но фактическое выявление потенциала одаренности определяется высотой культуры и социальными условиями данной среды. Поскольку в основе одаренности лежат определенные биологические предпосылки, мы его не в состоянии искусственно создавать, но оберегать и культивировать таланты коллектив обязан не в меньшей степени, в какой он считает для себя возможным хотя бы украшать общественные сады красивыми декоративными растениями.

Мы не обладаем до сих пор никакими точными и объективно доказуемыми сведениями о высоте одаренности того или иного коллектива. Известный интерес представляют выводы американских психотехнических исследований во время воинских наборов обнаруживших, что из числа испытуемых только 20% оказались способными к успешному усвоению дисциплин, преподающихся в высших школах. Но нет никаких сомнений в том, что рядом; с редкими случаями образования талантов в современном коллективе происходит значительное размножение биологических элементов, психика которых в достаточной мере рудиментарна и, несомненно, значительно понижает их «социальную ценность». На каждом почти шагу можно встретить различные формы врожденного слабоумия, начиная от ограниченных формалистов, наивных эгоистов и кончая чрезвычайно пестрой армией всяческих самоопределившихся психопатов. Социальное воздействие и социальная среда в состоянии до определенной степени влиять на внешнее поведение большинства таких людей, но не воздействовать на их внутреннюю психическую структуру.

Только тогда, когда станет точно проводиться учет биологических ценностей и всех деталей строения их, будет ясно осознано вредное влияние на коллектив и на темп его поступательного развития всех биологически малоценных элементов, обусловленных стойкой порчей зародышевой плазмы. Дегенерация в ее многоразличных проявлениях, будет ли это эпилепсия, душевные расстройства, некоторые виды социально нетерпимого поведения, – есть- не что иное, как ничем непоправимые распад и дегенерация биологических ценностей, своей ржавчиной заражающие здоровые элементы общества и ложащиеся тяжелым материальным гнетом, на весь коллектив. При лозунге «размножайся кто хочет» борьба с этим разложением биологического материала невозможна. Перед коллективом будущего стоит громадная задача освободить, биологический материал от подтачивающих его изнутри органических дефектов, которые так сильно снижают его «рентабельность» и наполняют человеческую жизнь множеством излишнего горя и страданий.

Проблема «человеческого сырья» в настоящее время подменена проблемой наследственности. С большой уверенностью можно утверждать, что проблема «наследственности» в значительной своей части сводится к проблеме «распределения» зародышевых качеств среди членов нового поколения. Ни одно новое поколение не является копией предыдущего.

Часть членов данного поколения оставляет жизнь, не достигнув воспроизводительного возраста, часть остается безбрачной, а из вступивших в брак некоторые остаются бесплодными. Наоборот, другая часть значительно размножается и занимает своими потомками освобождающиеся «вакансии». В настоящее время: представляет значительный интерес разрешение вопросов: какова дифференциальная рождаемость внутри разных групп населения, каково размножение биологически «малоценных» элементов в сравнении с размножением «полноценных», какова плодовитость в семьях слабоумных, эпилептиков, алкоголиков и т.д.

Несомненно, что высокие производственные затраты на переработку малоценного сырья не в состоянии окупаться и что «рентабельность» его весьма ничтожна. Поэтому врач-социолог прежде всего должен ориентироваться в основных качествах биологического сырья и бороться за него так же, как экономист борется за качество продукции уже обработанного материала, и обеспечить ему возможно более высокую квалификацию. По количеству затрат, вложенных в переработку сырья и в произведенный продукт, мы можем различать «дешевых» и «дорогих» людей. Современный человек как массовый продукт биологического воспроизводства в громадном большинстве случаев очень мало «рентабелен». Если коллектив оказывается не в состоянии обеспечить ему ту ступень культуры, которая достигается грамотностью, то этим самым массы населения исключаются из пределов какой бы то ни было культурной жизни и сколько-нибудь ценного участия в техническом процессе страны.

Статистик С.Г. Струмилин[4] высчитал, что на осуществление всеобщего начального образования в пределах Союза необходимо затратить 1600 млн. руб. Но эффект этих затрат, результатом которых будет значительное повышение производительности народного труда, будет оцениваться по меньшей мере в 69 млрд., т. е. в 43 раза больше. Не удивительно, что ничтожные затраты на охрану биологических ценностей и на их квалификацию, которые производились у нас до революции, выражаются с неизбежной последовательностью в чрезвычайно ничтожной производительности народного труда и его доходности.

Демографическая статистика считает возраст от рождения до 15 лет экономически непроизводительным возрастом. Это верно лишь в очень относительной степени. Это период, в течение которого человек как сырой продукт природы превращается в общественно полезную ценность, привлекаемую к социальной работе, к экономическому и культурному творчеству. Всякая смерть человеческого организма до достижения им 15-летнего возраста есть непоправимая безвозвратная потеря коллектива, прямой убыток в непосредственном хозяйственном смысле и должна относиться к излишним издержкам производства. Это – период разворачивания биологических потенциалов организма, очень чуткого ко всякого рода вредным влияниям среды и слишком еще слабого, чтобы противостоять им так, как это доступно уже сформированному организму. Всякое нарушение его природных биологических потребностей, будут ли это дефекты в питании, ограничение необходимого числа часов сна, загрязнение воздуха и т. д., кончаются жизненным ослаблением его конституции, нарушением гармонического развития организма как определенной замкнутой системы психофизических сил. Если организм, находящийся в периоде роста, ставится в неблагоприятные гигиенические условия, если он недоедает, недосыпает, не обогащается психически, то тем самым он не прерывает своего физического развития, но оно получает извращенный характер. Предупредительная медицина, или, как теперь ее называют, профилактика, должна три четверти своего внимания сосредоточить на этом возрасте. Безуспешно пытаться разубедить человечество в существовании чудес в природе, оно требует теперь чудес даже от науки и хочет приписать науке способность устранять неизбежные последствия вреда, нанесенного живому организму. Наивно-жестокий лозунг всех хозяйственных систем, основанных на порабощении одного класса другим, формулирован в положении «сначала вредить, чтобы потом лечить». В этих условиях медицине не оставалось иной роли, кроме сострадательной сестры милосердия, питающейся скудным бюджетом построенным на «гуманных» основаниях.

По окончании периода своей профессиональной подготовки человек становится участником .производственного процесса, создателем экономических и культурных ценностей. Демографическая статистика, как оказано уже, этот возраст определяет в 15 лет и: на этом строит целый ряд системных вычислений. Фактически производственный возраст для всех групп так называемого умственного труда отодвигается на много лет позже, так как требует для себя гораздо более длительного периода подготовки. Здесь своеобразно отражается то биологическое положение, в силу которого чем более дифференцирован организм, тем больше стадий производственной подготовки он проходит. Но, несомненно, что всякий социальный коллектив в определении периода подготовки, который он дает своим подрастающим сочленам, вынужден считаться и фактически связан масштабом средней продолжительности жизни своих граждан.

Совершенно ясно, что одни возможности профессиональной подготовки даются средней продолжительностью жизни в 32 года и другие - средней продолжительностью в 50 лет. Тем же самым определяются и эффективные результаты характера и качества профессиональной подготовки. Если взрослый организм вступает в хозяйственную жизнь страны без всякой квалификации, то он применяется или в качестве простой физической силы, представляющей систему механических рычагов, или для самых элементарных форм жизненного труда. В первом случае труд его часто гораздо менее выгоден, чем применение энергии высших животных, содержание которых гораздо дешевле, чем затраты, необходимые на восстановление энергии человеческого организма. Здесь мы имеем наиболее наглядный пример деквалификации биологических ценностей, используемых не по линии наибольших возможностей, а в направлении низведения биологических ценностей до элементарной природной стихии, как механическая сила ветра, движение волн и т.д. Во втором случае перед нами человек, не способный к тем творческим направлениям, с которыми связано поступательное развитие культуры, слепо сдавленный традициями, формально выполняющий свои немногосложные функции элементарного порядка.

Вовлекаемый в производственный процесс, объективной целью которого является удовлетворение общественно необходимых потребностей коллектива и увеличение общего числа материальных благ, накопленных предыдущими поколениями, человек раскрывает все свои особенности. Труд человека есть социализированное выражение его основной биологической функции – инстинкта самосохранения, потому что только он один дает возможность ему удовлетворить необходимые жизненные потребности. Трудовой процесс получает хозяйственную осмысленность только в том случае, когда сумма созданных хозяйственных благ превышает число их, необходимое для восполнения затрат, истраченных организмом в процессе работы. Если бы человек в процессе труда добывал себе ровно столько ценностей, сколько необходимо потребить, чтобы привести в равновесие утомленный работой организм, то он ни на йоту не увеличивал бы число наличных ценностей. Если характер труда таков, что человек не в состоянии уравновешивать своих затрат нервно-мышечной энергии, то таким путем его биологическая ценность экспроприируется. Способность восстанавливать равновесие биологических функций есть то, что называется здоровьем. Как только одна из бесчисленных клеточек человеческого организма утрачивает возможность восстанавливать свой нормальный состав, тогда она становится больной клеткой.

Но организм в целом чувствует себя больным много позже – он первоначально пускает в ход все свои защитительные аппараты, зовет на помощь соседние клетки, усиливает работу и приспосабливается путем вызова всех резервных функций к требующимся от него усилиям. Болезнь, а вместе с нею и врач появляются на сцену только тогда, когда все защитительные приспособления испробованы, пущены в ход и оказались бессильны установить равновесие между организмом и средой. Эту функцию вынужден брать на себя врач, единственная задача которого заключается в том, чтобы снять с организма всю излишнюю нагрузку, поставить его в условия возможно меньшей работы, снабдить больные органы возможно большим количеством питательного материала и устранить внешние вредности, если они продолжают еще действовать на организм. Но врач не является распорядителем хозяйственных процессов, в которые вовлечен больной, так же как он не есть распорядитель в его биологическом хозяйстве. В первом – распоряжается общественная экономика, во втором – биологическая энергетика. Поэтому врач, по существу, осужден на паллиативы и там и здесь: и там и здесь с ним мало считается хозяйственная и «биологическая» экономика. Естественно, что урок, который врач для пользы своей должен вынести, это то, что трагедия биологических страданий есть оборотная сторона той же самой медали, на которой вычеканены хозяйственные эмблемы данного социального строя, и что строем, устраняющим страдания, есть не тот, где человек приспособляется к хозяйству, а где хозяйство приспособляется к человеку.

Поэтому нормальное «использование» человека в производственном процессе должно быть построено на том расчете, чтобы человек не переходил за верхние границы своих биологических функций и в процессе отдыха восстанавливал все биологические затраты. Если бы оказалось, что условия производственного труда таковы, что они ускоряют естественную амортизацию человеческой энергии на несколько лет, то они должны были бы быть пересмотрены и из них нужно было бы исключить те влияния, которые вызывают это ускорение. К сожалению, это является началом того времени, когда вce издержки производства и хозяйственные выгоды будут точно известны.

В капиталистическом хозяйстве фабриканта мало тревожит вопрос о преждевременной изношенности работающих на принадлежащем ему предприятии. К его услугам постоянно новые кадры здорового биологического материала. Он сбрасывает со своих плеч на ношу общества необходимость содержания и ухода за преждевременно изношенными людьми, а если общество сделать это не в силах, то тем самым армия пауперизма и нищеты увеличивается. Точно так же капиталиста ничуть не тревожит вопрос, как сказывается вовлечение в производственный процесс женщины, жены и дочери пролетария на их воспроизводительных функциях. Для коллектива же в целом этот вопрос, как и предыдущий, представляется делом первостепенной важности. Зачатая еще в недрах капиталистического общества идея социального страхования, по существу, представляет одну из наиболее революционных идей нашего времени. Когда коллективу приходится уплачивать частью или всецело за преждевременную амортизацию биологического материала, тогда все внутренние противоречия хозяйственной системы получают яркое освещение и требуют дальнейших логических выводов. Когда коллективу приходится выдавать страховые премии за увечья, вызванные плохой организацией производства, или уплачивать инвалидное страхование вследствие того, что производство неправильно организовано, то элементарные соображения хозяйственного расчета вынуждают произвести необходимые улучшения в организации труда.

Всякое накопление хозяйственных ценностей, которому соответствует разрушение биологического материала или преждевременная его амортизация, является мнимым. История может оправдать только отдельные случаи разрушения биологических ценностей, например революции, если результат последних проявляется в значительном обогащении народнохозяйственной жизни и ликвидации тех хозяйственно-политических преград, которые стояли на пути развертывания социальной культуры. Вопрос о количественном соотношении между биологическими и всеми другими культурно-хозяйственными ценностями представляет проблему, еще очень мало затронутую общественным вниманием, хотя кардинальная важность ее должна стоять вне всяких сомнений для каждого сколько-нибудь вдумчивого социолога. Особенно этот вопрос тревожен в наши дни, после международной бойни, результатом которой было колоссальное уменьшение мирового богатства, вызвавшее повсюду значительное обнищание масс населения. Ясно, что та или иная цифра населения сама по себе не может являться самоцельной величиной и что догматизм ревнивых проводников усиленного размножения так же неоснователен, как и социальная ипохондрия неомальтузианцев.

Вопрос о соотношении между ценностями, заключающимися в самом населении, и всеми остальными хозяйственными ценностями и составляет существо «проблемы населения». Если эти соотношения подчинены закону исторического изменения, что так выразительно было в свое время подчеркнуто К. Марксом, то это именно обстоятельство и должно обязывать произвести теперь возможно более глубокий анализ этих взаимоотношений и установить определенные соотношения оптимума между количеством населения, с одной стороны, и всеми культурно-хозяйственными ценностями – с другой. Это тем более необходимо, что тот «автоматизм репродукции», который – плохо, хорошо ли, другой вопрос – регулировал в течение тысячелетия размножение населения, исчез навсегда и безвозвратно.

Официальная статистика легализированного аборта, несомненно, не исчерпывающая этого явления в целом, свидетельствует о стихийной потребности женщин приостанавливать свою генеративную функцию, что на примере Украины в течение последних лет дает следующий рост этого, в санитарном отношении отрицательного, явления, поскольку он неблагоприятно отражается на здоровье женщин. Число произведенных абортов на Украине: 1924-1925 гг. - 89 648; 1925-1926 гг. - 149 648; 1926-1927 гг. - 241 983. Не менее интересным является наблюдаемое в последние годы явление чрезвычайно быстрого темпа понижения рождаемости. Коэффициент плодовитости в городах Украины (на 1000 женщин в возрасте 15-45 лет): 1924 г. - 122,6; 1925 г. - 117,6; 1926 г. - 108,9; 1927 г. - 99,5.

Специальные обследования должны выяснить, в какой степени в наблюдаемых явлениях мы имеем дело с влиянием экономических факторов на население. Во всяком случае, ясно, что в процессе репродукции биологического материала наметились чрезвычайно серьезные сдвиги, которые подлежат тщательному изучению с народнохозяйственной точки зрения. Это тем более важно, что, в сущности говоря, вся как социальная, так и, в частности, санитарная политика нашего государства может быть сформулирована как политика охраны биологических ценностей. Законы социального страхования, законы о труде, мероприятия по охране детства и материнства – все это есть не что иное, как принципы охраны биологического материала, полученного нами в наследие от бесчисленного ряда поколений, от системы варварского хозяйства, расточительно потреблявшего все ценности, заключающиеся в населении.

Интенсификация народного хозяйства, повышение производительности народного труда – есть проблема не только непосредственно экономическая: она не может быть разрешена без анализа многочисленных вопросов, имеющих отношение к структуре строения биологического материала в целом. Каково желательное соотношение возрастных групп, чтобы обеспечить максимум производительности народного труда и чтобы последний не вынужден был тратиться на поддержание тысяч человеческих жизней, погибающих ранее вступления их в производственный возраст жизни, и как это может быть достигнуто? Какова средняя «доходность» человеческой жизни и каким путем может быть она повышена? Во сколько обходится народному хозяйству в целом громадная детская смертность, малая доживаемость до экономически активного возраста? Эти и десятки других вопросов требуют, чтобы к современной структуре населения подошли с хозяйственно-экономической точки зрения и сделали из анализа ее все прикладные выводы. Настоящий очерк и ставит своей задачей формулировку некоторых начальных положений из этой, пока еще недостаточно затронутой общественным вниманием, главы из обширной темы – организации социалистического хозяйства. Но два основных вывода должны быть сделаны немедленно.

Первый из них заключается в том, что наличная структура всех биологических ценностей, как она представлена в возрастной группировке населения, экономически ничтожно рентабельна и что рентабельность эта останется без изменений даже в том случае, если государство истратит громадные средства на приобретение новых орудий производства и на улучшение производственной техники, на что преимущественно и обращено в настоящее время внимание государства. Полученная в результате повышенной производственной техники прибыль не явится народным сбережением, а будет в значительной части растрачена на содержание экономически пассивных групп населения и на тот «биологический балласт», громадное наличие которого парализует хозяйственные успехи страны.

До революции в России средняя продолжительность жизни исчислялась в 32 года, иначе говоря, складывалась из 15 лет экономически непродуктивной жизни и 17 лет продуктивной. Значит, всякое увеличение продолжительности жизни на год, на два и больше изменяет соотношение экономически непродуктивных и продуктивных лет в пользу последних и в итоге дает определенную выгоду всему коллективу[5].

Если в балансе современной смертности на Украине 41% умерших составляют лица, не достигшие экономически активного возраста, то всякое уменьшение этого процента, достигаемое улучшением и расширением социальной профилактики, гарантирует коллективу некоторые экономические выгоды. Второй вывод, логически связанный с первым, заключается в том, что все затраты на здравоохранение, ставящие своей задачей продлить срок амортизации человеческих жизней, необходимо рассматривать как экономически наиболее рентабельное использование сумм из производственного фонда народного хозяйства. Если в настоящее время еще нельзя с математической точностью указать, каково должно быть распределение затрат на цели хозяйственные в узком смысле этого слова и на цели реконструкции и квалификации «человеческого материала», то во всяком случае эта задача должна стать объектом специального научного анализа, являющегося базой планового социалистического хозяйства.

Не странно ли, в самом деле, что, в то время как повсюду в Западной Европе и у нас в Советском Союзе существуют научно-исследовательские институты, занимающиеся специально изучением молочного хозяйства, угля, рыболовства и пр., нигде нет учреждения, в котором отдельные вопросы экономики изучались бы не только в односторонне производственном отношении, но и с точки зрения анализа характера и темпа потребления человеческой энергии в производственном процессе. Какова амортизация рабочей жизни в отдельных производствах, как влияет рационализация труда на социально-гигиенический быт рабочего, каково соотношение между производительной и воспроизводительной функцией пролетарки, какая степень квалификации рабочего является наиболее рентабельной, какова типичная судьба рабочей жизни и сотни других вопросов, освещающих проблемы «человеческой экономики», остаются неисследованными.

Некоторые из этих тем, правда, разрабатываются частично в отдельных исследовательских институтах. В последнее время в немецкой социологической литературе поднят вопрос о необходимости создания специального исследовательского института по «человеческой экономике».

Было бы желательно, чтобы и у нас в Советском Союзе, где анализ всех этих проблем может ставиться без буржуазной вуали, было создано соответствующее учреждение. И, во всяком случае для начала, вовсе не представляет трудности организация отдела «человеческой (рабочей) экономики» при одном из нескольких наших институтов труда или других научных установлений.

[1] Томилин С.А. Экономика населения - ее социально-гигиеническое и народнохозяйственное значение.//Томилин С.А.Демография и социальная гигиена. М.: Статистика. 1973. С. 146-158
[2] В настоящее время качественные аспекты воспроизводства населения вновь привлекли пристальное внимание не только демографов и генетиков, но и философов, социологов, психологов, социал-гигиенистов (см. «Вопросы философии», 1970, № 8, с. 129—134; 1971, № 1, с. 36—45; 1971, № 2, с. 55—64; «Demografia», 1970, № 1—2, p. 21— 30).— Ред.
[3] В настоящее время качественные аспекты воспроизводства населения вновь привлекли пристальное внимание не только демографов и генетиков, но и филосо­фов, социологов, психологов, социал-гигиенистов (см. «Вопросы философии», 1970, № 8, с. 129—134; 1971, № 1, с. 36—45; 1971, № 2, с. 55—64; «Demografia», 1970, № 1—2, p. 21—30). — Ред.
[4] СмС. Г. Струмилин. Проблемы экономики труда. М., Госполитиздат, 1957, <с. 164. — Ред.
[5] По вычислению демографа Ю.А. Корчака-Чепурковского средняя продолжительность жизни для современного украинского населения 43,5 года для мужчин и 46,7 года для женщин (эти данные относятся к 1925-1926 гг. - Ред.).