|
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:
|
|
|
|
|
|
Сожительства в России: промежуточное звено
или легитимный институт[1]
Артамонова А.В.[2],
Митрофанова Е.С.[3]
(Опубликовано в журнале "Мониторинг общественного мнения:
Экономические и социальные перемены" 2016. №1. с. 126-145)
В настоящем исследовании предпринимается попытка проследить
динамику формирования брачно-партнерских союзов на примере поколений
россиян, социализировавшихся до момента распада СССР и после, когда
все сферы российского общества подверглись изменениям, и в России,
долгое время отличавшейся всеобщностью брака и сравнительно ранним
возрастом регистрации союзов, начал расти средний возраст вступления
в брак (с 1993 г.). Причем число незарегистрированных союзов увеличилось,
а возраст вступления в них снизился[4].
Такие перемены в культуре брачно-партнерского поведения были расценены
демографами как свидетельство наступления в нашей стране Второго
демографического перехода, при котором не зарегистрированные в ЗАГСе
союзы выступают альтернативой браку.
Цель нашего исследования — выявить факторы вступления
людей в сожительства и выяснить, является ли союз такого типа самостоятельным
институтом, функционирующим наравне с браком. Мы попытались дать
актуальные и эмпирически подкрепленные ответы на следующие вопросы:
какие слои населения предпочитают жить в незарегистрированных отношениях;
насколько длительны и стабильны такие отношения; пригодны ли они
для рождения и воспитания детей.
Все термины, обозначающие незарегистрированные близкие
отношения между людьми, кроме партнерства: сожительство, консенсуальный
союз, незарегистрированный союз, фактический брак, — являются синонимами
и предполагают совместное проживание индивидов[5].
Несмотря на лаконичность термина «сожительство», в обществе он не
прижился из-за негативной коннотации слова «сожитель». Однако в
науке этот термин закрепился, поэтому в настоящей работе используется
именно он.
Основной теоретической рамкой нашего исследования послужила
концепция жизненного пути. В социологии и смежных областях жизненные
пути принято изучать как процессы развития, культурно-нормативно
сконструированные жизненные этапы и соответствующие им социальные
роли[6]. В рамках этого направления
социологи изучают период жизни человека с детства до преклонных
лет, раскладывая его на разные сферы: семья, образование, работа.
Настоящее исследование посвящено сфере семьи и сфокусировано
на начале брачно-партнерских траекторий.
В течение последних десятилетий жизненные пути россиян,
стандартизировавшиеся до 1960-х гг. были дополнены такими характеристиками,
как принципиальная открытость и разнообразие индивидуальных маневров.
Матримониальное поведение перестало быть настолько зависимым от
сексуального и репродуктивного, как это было при традиционной модели
демографического поведения[7].
На смену браку пришли альтернативные формы совместной жизни, и наиболее
распространенной из них стало сожительство.
В западноевропейских странах, где незарегистрированные
союзы перестали быть формой отклоняющегося поведения значительно
раньше, чем в России[8], раньше
стали изучать распространение сожительства. Возникло несколько теорий,
объясняющих это явление. Основной является теория Второго демографического
перехода, разработанная Р. Лестегом и Д. ван де Каа в 1986 г.[9]
и, по мнению исследователей, наиболее точно описывающая изменения
в матримониальном поведении[10].
В рамках этой теории на эмпирическом уровне было доказано, что распространению
сожительств способствует не отсутствие благоприятных экономических
условий, а ориентация на саморазвитие и независимость[11].
Второй демографический переход связан с фундаментальными
изменениями жизненного пути человека: свобода выбора брачного партнера
и формы совместной жизни расширилась, подход к последствиям сексуальных
отношений стал более осознанным, появление контрацепции позволило
более тщательно планировать свою жизнь. Фиксированная последовательность
событий индивидуальной биографии сменилась разнообразием жизненных
путей[12].
Рассуждая об этих изменениях на ценностно-нормативном
уровне, Э. Гидденс называет семью и брак институтами-«пустышками»,
поскольку названия остались прежними, а основное внутреннее содержание
изменилось[13]. В традиционной
семье, которая составляла экономическую ячейку, супружеская пара
была частью структуры, в которой большое значение имели связи с
детьми и другими родственниками. На смену этой структуре пришла
пара, не обязательно состоящая в официальном браке, но занимающая
центральное место в семейной жизни, основу которой составляет романтическая
любовь и сексуальное влечение. Как пишет Гидденс, «сегодня более
удачным определением происходящего в личной жизни является образование
и расторжение пар, чем брак и создание семьи»[14].
М. Миллс и ее коллеги дополнили теорию Второго демографического
перехода теорией глобализации[15].
Получившийся комплексный подход определяет сожительство как «эмоциональные
и физические интимные отношения, подразумевающие общее место жительства
и существующие без законодательного или религиозного санкционирования»[16].
Сожительство становится самостоятельным институтом,
распространяясь среди молодежи как наиболее ориентированной на получение
образования и саморазвитие, а не на создание семьи. Во многих отношениях
гибкость незарегистрированных союзов отвечает потребности снижения
уровня экономической и политической неопределенности. Плюрализация
форм брачно-партнерского и репродуктивного поведения вкупе с повышением
общего уровня образования женщин и появлением современных средств
контрацепции обусловили откладывание рождения первого ребенка на
более поздний возраст или полный отказ от деторождения. Молодые
люди предпочитают вступать в сожительство как союз, не всегда предполагающий
узаконивание отношений в будущем, но обеспечивающий некоторые преимущества
брака, в том числе возможность иметь общий бюджет.
Согласно изысканиям группы теоретиков, работающих под
руководством Кирнан[17],
сожительство в процессе распространения проходит четыре эволюционных
этапа: инновации, популяризации, легитимации и хабитуализации. На
первом этапе незарегистрированные союзы мало распространены и встречаются
только среди людей с низким уровнем дохода. На втором — практика
сожительства более распространена, причем она наблюдается практически
во всех социальных стратах, но такие союзы непродолжительны (браки
значительно опережают сожительства по продолжительности), они рассматриваются
в качестве первой ступени к браку, совершенно не подходящей для
рождения и воспитания детей. На третьем — незарегистрированные союзы
начинают восприниматься как альтернатива браку, не уступают ему
по длительности и вполне подходят для реализации родительства. На
последнем этапе сожительства сливаются с браками и эффективно выполняют
все их функции. Структуризация этапов представлена в табл. 1.
Таблица 1. Этапы распространения
сожительств
|
Инновация (сожительство — проявление девиантного поведения)
|
Популяризация (сожительство — пробный брак, его придаток)
|
Легитимация (сожительство — альтернатива браку)
|
Хабитуализация (сожительство и брак не отличимы друг от
друга)
|
Встречаемость
|
Среди малоимущих слоев населения
|
Во всех социальных стратах
|
Длительность
|
Непродолжительны
|
Продолжительны
|
Приемлемость для деторождения
|
Не подходит для реализации родительства
|
Подходит для реализации родительства
|
Мы предположили, что в России сожительство находится
на стадии перехода от этапа популяризации к этапу легитимации, т.
е. хотя оно распространено не только среди людей с низким уровнем
дохода[18] и по продолжительности
не уступает браку, пока не подходит для рождения и воспитания ребенка.
Ожидалось, что сожительство выбирают преимущественно представители
молодых поколений с профессиональным и высшим образованием, нерелигиозные,
проживающие в мегаполисах, а самой распространенной последовательностью
событий, связанных с формированием семьи, для современных поколений
выступает следующая:
1) отсутствие партнера для совместного проживания,
2) вступление в сожительство, 3) легализация сожительства (первый
брак), 4) рождение первого ребенка.
Для проверки этих гипотез использовали методы, применяемые
в социологии жизненного пути: анализ наступления событий и анализ
последовательностей.
Анализ наступления матримониальных событий
В рамках исследования рассмотрено несколько сюжетов,
которые проанализированы при помощи анализа наступления событий.
Первая группа моделей посвящена выявлению и сравнению
факторов вступления в сожительства и браки как первые союзы (модели
1, 2). Вторая группа описывает, как связаны с зачатием следующие
события: вступление в сожительство и брак как первые союзы (модели
3, 4), вступление в брак после опыта сожительства (модель 5).
Первая группа моделей
Старты матримониальных траекторий, относящиеся к первой
группе моделей, представлены на рис. 1.
Рисунок 1. Брачно-партнерские
траектории для моделей 1 и 2
Для модели, выявляющей факторы вступления в сожительство
как первый союз, подходят два варианта: когда у респондента на протяжении
жизненного пути было первое сожительство и не было ни одного брака
и когда после сожительства у индивида был минимум один брак. Для
модели, выявляющей факторы вступления в браки как в первые союзы,
необходимо, чтобы браку не предшествовало сожительство. Спецификация
моделей 1 и 2 представлена в табл. 2.
Таблица 2. Исходные характеристики
регрессий Кокса для моделей 1 и 2
Элементы модели
|
Регрессии Кокса для моделей
|
1
|
2
|
15 лет — 1-е сожительство
|
15 лет — 1-й брак
|
Событие
|
Вступление в первый союз
|
Объект
|
Респонденты в возрасте от 15 лет
|
Зависимая переменная (время)
|
Количество месяцев от 15 лет до вступления в первое сожительство
|
Количество месяцев от 15 лет до вступления в первый брак
|
Объясняющие переменные
|
· пол · населенный пункт · уровень образования · религиозность
|
· пол · населенный пункт · уровень образования · религиозность
|
Стратифицирующая переменная
|
Поколения
|
Поколения
|
В табл. 3 представлены относительные числа наблюдений
для всех участвующих в анализе переменных.
Таблица 3. Относительное число наблюдения для
предикторов первой группы моделей, %
Переменная
|
Категории переменной
|
РиДМиЖ*
|
ЧСО**
|
Поколения
|
1935—1944
|
16,8
|
—
|
1945—1954
|
21,4
|
—
|
1955—1964
|
26,8
|
—
|
1965—1974
|
21,4
|
—
|
1975—1984
|
13,5
|
48,1
|
1985—1994
|
—
|
51,9
|
Пол
|
мужской
|
32
|
49
|
женский
|
68
|
51
|
Населенный пункт
|
город
|
56,8
|
40,1
|
село
|
43,2
|
59,9
|
Образование
|
высшее
|
22,3
|
33,8
|
профессиональное
|
54,6
|
37,6
|
общее
|
23,1
|
28,6
|
Религиозность
|
верующие
|
82,3
|
65,4
|
неверующие
|
17,7
|
34,6
|
* Здесь и далее: «Родители и дети, мужчины и женщины в семье
и обществе» (2004, 2007, 2011 гг.). ** Здесь и далее: «Человек,
семья, общество» (2013 г.).
Поколенческая структура обследования РиДМиЖ соответствует
возрастной структуре населения России, в которой преобладают люди,
родившиеся с 1945 по 1975 г. Обследование «Человек, семья, общество»
(ЧСО) направлено на выявление особенностей поведения молодых россиян.
Чтобы учесть разницу в матримониальном поведении мужчин
и женщин, в модель включена переменная «пол». Согласно данным Всероссийской
переписи населения 2010 г., доля женщин составляет 54 % от населения
страны. Массив данных панели исследования «Родители и дети, мужчины
и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ) серьезно смещен в сторону
женщин. Перевзвешивание массива всех волн панели не проводили, поскольку
оценить смещение панели в результате выбытия респондентов невозможно.
Массив данных ЧСО не взвешивался, поскольку расхождение с генеральной
совокупностью можно считать незначительным.
Для контроля влияния на поведение респондента среды
его проживания была включена переменная «тип населенного пункта».
В случае панели РиДМиЖ этот показатель брался на момент третьей
волны (2011 г.). Миграционная подвижность населения в России низкая,
поэтому использование текущего типа населенного пункта может лишь
незначительно сместить общие оценки. РиДМиЖ в большей степени охватывает
городское население, тогда как в массиве ЧСО сельские жители составляют
более половины респондентов.
Если говорить об уровне образования, то в массиве обследования
ЧСО, репрезентирующем молодое население России, по сравнению с РиДМиЖ,
выше доля людей с высшим образованием и ниже с профессиональным.
Для контроля параметра религиозности была создана бинарная
переменная «религиозность» с категориями «исповедую одну из религий»
(верующий) и «не исповедую ни одну из религий» (неверующий). В ЧСО
гораздо меньшая доля респондентов, чем в РиДМиЖ, причисляет себя
к верующим.
В отношении всех переменных проведен корреляционный
анализ, который показал, что переменные независимы, и их можно включать
в модели.
Результаты анализа первой группы моделей
Базовые характеристики моделей показывают, что хотя
бы одна из переменных объясняет изменение зависимой переменной,
т. е. связана с вероятностью наступления сожительства или брака.
Значимость почти всех коэффициентов не превышает 5%, т.е. они статистически
значимы. Коэффициенты модели 1 представлены в табл. 4.
Таблица 4. Регрессии Кокса
для модели 1: вероятность вступления в первое сожительство после
достижения 15 лет
Объясняющие переменные
|
Категории переменных
|
РиДМиЖ: 1444 события
|
ЧСО: 1925 событий
|
Коэффициенты моделей Exp(B)
|
Пол
|
Мужчины
|
Референтная группа
|
Женщины
|
1,181***
|
1,255***
|
Образование
|
Высшее
|
Референтная группа
|
Общее
|
1,654***
|
1,152***
|
Профессиональное
|
1,438***
|
1,145***
|
Тип населенного пункта
|
Город
|
Референтная группа
|
Село
|
0,732***
|
0,944
|
Религиозность
|
Религиозен
|
Референтная группа
|
Нерелигиозен
|
1,411***
|
1,134***
|
*** Коэффициент статистически значим (p < 0,001).
В соответствии с моделью 1 для женщин вероятность вступления
в незарегистрированный союз превышает аналогичный показатель для
мужчин-сверстников примерно в 1,2 раза, что вызвано вступлением
женщин в союзы в более раннем возрасте, чем мужчин. К 40 годам для
обоих полов вероятность вступления в союз любого типа выравнивается.
Респонденты с профессиональным и общим образованием
имеют, в случае респондентов РиДМиЖ, примерно в 1,5 раза, а в случае
респондентов ЧСО, в 1,15 раза больше шансов вступить в сожительство,
чем представители референтной группы — люди с высшим образованием.
Для жителей сельской местности вероятность вступления
в сожительство в 0,7 раз меньше, чем для горожан (РиДМиЖ); для представителей
молодых поколений — как в сельской местности, так и в городах —
эта вероятность не различается статистически значимо (ЧСО).
Те, кто не причисляют себя к последователям одной из
существующих религий, в 1,4 раза (РиДМиЖ) и в 1,1 раза (ЧСО) более
склонны к вступлению в сожительство, чем религиозные люди.
Стратифицирующей для всех моделей исследования выступала
переменная «поколение». Рис. 2 отражает функции риска вступления
в матримониальный союз для представителей каждой из шести когорт
для РиДМиЖ и двух — для ЧСО. Чем к более молодому поколению принадлежит
респондент, тем больше он склонен к вступлению в сожительство в
качестве первого союза. Пунктирная линия показывает наступление
35 лет. Представители самых молодых поколений не достигли этого
возраста, однако уже сейчас можно предположить, что для них накопленная
вероятность вступить в первое сожительство еще немного вырастет.
Рисунок 2. Функции вероятности
вступления в первое сожительство
Модель 2 была построена для выявления факторов вступления
в первый брак без предварительного сожительства (табл. 5).
Таблица 5. Регрессия Кокса
для модели 2: риск вступить в первый брак после достижения 15 лет
Объясняющие переменные
|
Категории переменных
|
РиДМиЖ: 3135 событий
|
ЧСО: 568 событий
|
Коэффициенты моделей Exp(B)
|
Пол
|
Мужчины
|
Референтная группа
|
Женщины
|
1,182***
|
1,553***
|
Образование
|
Высшее
|
Референтная группа
|
Общее
|
0,960
|
0,781**
|
Профессиональное
|
1,098**
|
1,281**
|
Тип населенного пункта
|
Город
|
Референтная группа
|
Село
|
1,224***
|
1,191**
|
Религиозность
|
Религиозен
|
Референтная группа
|
Нерелигиозен
|
0,793***
|
0,686***
|
*** Коэффициент статистически значим (p < 0,001).
Для женщин риск вступить в брак как первый союз превышает
аналогичный показатель, рассчитанный для мужчин одного с ними возраста,
в 1,2 раза (РиЖМиЖ) и 1,5 раза (ЧСО). В случае респондентов РиДМиЖ
риск вступить в брак без предварительного сожительства слабо связан
с уровнем образования. В случае ЧСО ситуация иная: молодые поколения
россиян с высшим образованием с большей долей вероятности вступают
в брак, чем их ровесники с общим образованием, однако они примерно
в 1,3 раза менее склонны к регистрации отношений, чем их сверстники
с профессиональным образованием. При прочих равных условиях для
жителей сельской местности вероятность вступления в брак как первый
союз в 1,2 раза превышает этот показатель, рассчитанный для горожан
всех поколений. Те, кто не причисляют себя ни к одной из религий,
имеют в 0,7 раза меньше шансов вступить в брак без предварительного
сожительства, чем религиозные люди.
Чем к более старшему поколению принадлежит респондент,
тем выше для него вероятность вступления в брак без предварительного
сожительства (рис. 3).
Рисунок 3. Функции риска вступления
в первый брак как первый союз
Вторая группа моделей
Чтобы понять, подходит ли сожительство для реализации
родительства или респонденты предпочитают официально оформлять свои
отношения, узнав о зачатии (так называемый брак вдогонку), мы сравнили
модели вступления в сожительство и брак как первые союзы и брак
после опыта сожительства, где объясняющей переменной выступало наступление
зачатия до момента вступления в анализируемый союз (рис. 4 и табл.
6).
Рисунок 4. Брачно-партнерские
траектории и наступление зачатия для моделей 3, 4, 5
Независимая переменная была построена отдельно для
каждой модели, чтобы зафиксировать факт наступления зачатия строго
до вступления в каждый из анализируемых союзов. Для моделей 3 и
4 построение этой переменной (наступление зачатия отмечено фиолетовым
и зеленым) не вызвало затруднений.
В случае модели 5, из-за отсутствия информации о том,
с каким партнером был заключен тот или иной союз, в ситуации, когда
после зачатия респондент вступил в сожительство, а затем — в брак
(отмечено красным на рис. 4), сложно установить, способствовало
ли зачатие вступлению в сожительство или брак. Мы выявили, более
чем в 80 % случаев между первым зачатием и браком прошло не менее
45 месяцев, а значит, ребенку на момент вступления в брак после
сожительства было не менее трех лет, т. е. зачатие простимулировало
вступление именно в сожительство, а не в брак. Брак, скорее всего,
был призван узаконить права ребенка и семьи на юридическом уровне.
Таким образом, зачатие, наступившее более чем за 45 месяцев до вступления
в брак, следует считать стимулятором сожительства, а не брака, последовавшего
за ним через некоторое время (модель 3).
В ситуации вступления в брак после опыта сожительства
зачатие (отмечено желтым) наступило строго между браком и предшествующим
ему сожительством (даже если это было сожительство второй очередности).
Спецификация моделей 3, 4 и 5 представлена в табл. 6.
Таблица 6. Исходные характеристики
регрессий Кокса для моделей 3, 4 и 5
Элементы модели
|
Регрессии Кокса для моделей
|
3
|
4
|
5
|
15 лет — 1-е сожительство
|
15 лет — 1-й брак
|
1-е сожительство — 1-й брак
|
Событие
|
1-е сожительство
|
1-й брак
|
1-й брак после 1-го сожительства
|
Объект
|
Респонденты от 15 лет
|
Респонденты после вступления в 1-е сожительство
|
Зависимая переменная
|
Количество месяцев от 15 лет до вступления в союз
|
Количество месяцев от 1-го сожительства до 1-го брака
|
Объясняющая переменная
|
Наступление зачатия до вступления в анализируемый союз
|
Результаты анализа второй группы моделей
Чтобы оценить роль зачатий в процессе формирования
матримониальных союзов, построено по три регрессии Кокса для каждой
базы данных. Из-за малого количества событий, подходящих под заданные
траектории, регрессии Кокса, построенные для моделей 3, 4 и 5, получились
невысокого качества, поэтому подробные результаты по ним приводиться
не будут. Однако значимые результаты были агрегированы, проанализированы
и представлены в виде схем (рис. 5 и 6).
Рисунок 5. Роль зачатия в
процессе вступления в союзы разных типов (РиДМиЖ)
По данным всех трех моделей, построенных для РиДМиЖ,
выявлено, что зачатие стимулировало наступление 20% первых сожительств,
23% первых браков и 16% браков после опыта сожительства. Согласно
регрессионным коэффициентам, для тех, у кого наступило зачатие,
вероятность вступления в сожительство в 4 раза больше, а вступления
в брак как первый союз — в 3 раза больше, чем для тех, у кого зачатие
не наступило. В модели 3 (вступление в брак после опыта сожительства),
значимость коэффициента сильно превышает 5%, т.е. не зачатие, а
иные факторы стимулируют вступление в такой брак.
Согласно данным обследования ЧСО (рис. 6), зачатие
стимулировало наступление 6,9% первых сожительств, 21% первых браков
и 6% браков после опыта сожительства. Если отличие от РиДМиЖ по
доле простимулированных браков составляет всего 2%, то простимулированных
деторождением сожительств в ЧСО меньше почти в 3 раза, а браков
после опыта сожительства — в 2,6 раза. В выборке РиДМиЖ, где представлены
более зрелые индивиды, сожительства показали себя пригодными для
воспитания детей практически наравне с браками. А в выборке ЧСО,
где представлены более молодые респонденты, еще не обладающие достаточной
независимостью и свободой от родителей, в случае рождения детей,
отношения чаще оформлялись официально, что могло служить неким гарантом
серьезности намерений молодых людей в глазах родителей.
Рисунок 6. Роль зачатия в
процессе вступления в союзы разных типов (ЧСО)
Анализ последовательностей наступления
матримониальных и репродуктивных событий
Для корректной работы с последовательностями возрасты
наступления событий были ограничены. В выборке РиДМиЖ присутствуют
представители пяти поколений, причем самым младшим респондентам
на момент проведения третьей волны было 25 лет; в ЧСО представлено
еще более молодое поколение. Чтобы уловить изменения, происходящие
в матримониальном поведении россиян, необходимо уравнять шансы представителей
всех поколений вступить в союз первой очередности. Возраст вступления
в первый союз был ограничен 35 годами, что позволило избежать влияния
нетипичных возрастов вступления в первые союзы представителей старших
поколений.
В рамках анализа последовательностей построены хронограммы
для матримониальных и репродуктивных событий обоих обследований.
Для того чтобы проследить переходы между разными событиями, мы добавили
союзы второго порядка, что позволило зафиксировать не только типичные
траектории жизни респондентов и длительность нахождения в каждом
из статусов, но и уловить разницу в поведении представителей разных
поколений.
В табл. 7 представлены индивидуальные матримониальные
траектории респондентов по поколениям. По горизонтали каждой хронограммы
расположены возрасты респондентов от 15 до 35 лет. Самые молодые
респонденты еще не достигли верхней границы возраста, поэтому в
случае современных поколений нам пришлось работать с цензурированными
данными (отмечены серым). По вертикали представлены частотные распределения
событий (от 0 до 1).
Таблица 7. Последовательности
матримониальных и репродуктивных событий
Из рисунков видно, что самой частой последовательностью
во всех поколениях является следующая:
- период одиночества, к которому может относиться
как фактическое одиночество, так и пребывание в партнерстве, не
предполагающем совместного проживания;
- вступление в брак;
- наступление первого и второго зачатия.
Частота встречаемости этой модели поведения постепенно
снижается при переходе от советских поколений к постсоветским, перерастая
в траектории, где после первого брака следует второй или период,
когда человек вынужден воспитывать детей без партнера. Традиционная
форма матримониального поведения уступает место другим последовательностям,
что подтверждает предположение о деинституционализации путей жизни.
Выделяются траектории, где браку предшествует одно
или два сожительства (сожительства как пробные браки), а также прослойки
тех, кто никогда не был в браке и воспитывает одного-двух детей
в первом или втором сожительстве (сожительство в данном случае продолжительно,
партнеры имеют хотя бы одного ребенка, т.е. оно выступает самостоятельным
союзом). Такие прослойки становятся все более и более заметными
для каждого последующего поколения, а значит, распространение сожительств
постепенно переходит от этапа популяризации к этапу легитимации.
Сопоставив факторы вступления в первые сожительства
с факторами вступления в браки, мы попытались определить стадию
распространения сожительств в России.
Для советских поколений (данные РиДМиЖ) вероятность
вступления в сожительство как первый союз выше для женщин, представителей
поколений 1965—1974 гг., лиц, получивших среднее или профессиональное
образование, жителей городов и нерелигиозных людей. Вероятность
вступления в брак как первый союз слабо связана с уровнем образования:
она выше для женщин, религиозных людей и жителей сельской местности.
Для современных поколений (данные ЧСО) вероятность вступления в
союзы разных типов зависит только от пола (у женщин больше шансов
вступить в любой матримониальный союз), уровня образования (люди
с профессиональным образованием более склонны вступать в сожительства,
чем в браки) и религиозности (для причисляющих себя к одной из религий
риск вступить в брак выше, чем для нерелигиозных).
Зачатие часто предшествует сожительствам и бракам как
первым союзам, но не выступает сильным стимулом к регистрации отношений.
В выборках обследований присутствуют респонденты, воспитывающие
ребенка в незарегистрированных союзах. Анализ последовательностей
позволил выявить, что в более молодых поколениях происходит увеличение
прослойки людей, воспитывающих одного или двоих детей в незарегистрированных
союзах. В таких случаях сожительство следует считать самостоятельным
институтом, альтернативой браку. Анализ показал, что наиболее часто
во всех поколениях встречается последовательность событий, начинающаяся
с периода одиночества (фактическое отсутствие партнера или пребывание
в партнерстве, не предполагающем совместное проживание) и заканчивающаяся
вступлением в брак с последующими первым и вторым зачатиями.
Помимо тех, кто никогда не был в браке и воспитывает
одного-двух детей в одиночестве или в сожительстве, для представителей
современных поколений выделяются и траектории, где браку предшествует
сожительство (как первое, так и второе), переходящее в брак. В этих
случаях сожительство является пробной версией брака.
Современные поколения начинают свои брачно-партнерские
биографии с сожительства как союза, предполагающего меньшую степень
ответственности, чем брак, и не препятствующего получению образования,
саморазвитию, но в то же время обладающего преимуществами брака
(общий бюджет, жилье), что особенно важно в период неопределенности.
Изменение норм и ценностей в современном мире приводит к тому, что
люди придают меньшее, чем прежде, значение религиозным, общественным,
семейным традициям, начиная формировать и наполнять свой жизненный
путь, опираясь на собственные приоритеты. Поэтому более свободные
в своих взглядах горожане, молодежь, нерелигиозные, образованные
люди становятся локомотивом изменений в матримониальной сфере.
Таким образом, распространение сожительств в России
действительно подходит к этапу легитимации. В современном российском
обществе формы брачно-партнерского и репродуктивного поведения становятся
разнообразнее и непредсказуемее. На смену упорядоченной последовательности
событий индивидуальной биографии приходит разнообразие жизненных
путей.
[1] Исследование выполнено
в рамках проекта № 14-05-0055 «Изучение динамики формирования и
развития семей и процессов рождаемости на данных выборочных обследований»
по конкурсу исследовательских проектов научно-учебных групп Программы
«Научный фонд НИУ ВШЭ».
[2] Артамонова Алена Вячеславовна
— студентка первого курса магистратуры НИУ ВШЭ, Москва, Россия.
[3] Митрофанова Екатерина Сергеевна
— магистр социологии, младший научный сотрудник НИУ ВШЭ, Москва,
Россия.
[4] >Вовк Е.А. Незарегистрированные
отношения: разновидности брака или альтернатива ему // Человек.
Сообщество. Управление. 2005. № 2. С. 67—90.
[5] Существует еще некорректный
термин «гражданский брак» — выражение, возникшее после 1917 г.,
когда церковному браку стали противопоставлять ныне обычный, а тогда
совершенно новый феномен — зарегистрированный в ЗАГСе гражданский
брак. Поэтому прижившееся в обществе словосочетание «гражданский
брак» — синоним не сожительства, а брака.
[6] Elder Jr., Glen H. Age
Differentiation and the Life Coursev // Annual Review of Sociology.
1975. P. 413-433.
[7] Митрофанова Е.С. Демографическое
поведение поколений россиян в сфере семьи и рождаемости // Экономический
журнал Высшей школы экономики. 2011. Т. 15. № 4. С. 519-542.
[8] Mills M. The transformation
of partnerships. Canada, the Netherlands, and the Russian Federation
in the age of modernity. Amsterdam : Thella Thesis Population Studies
Series, 2000.
[9] Kaa D. J. van de, Lesthaeghe
R. Two Demographic Transitions? Population : Growth and Decline,
1986. P. 9—24.
[10] Zakharov S. Russian
Federation: From the first to the second demographic transition
// Demogr. Res. 2008. N 19. P. 907-972; Avdeev A., Monnier
A. Marriage in Russia : A Complex Phenomenon Poorly Understood.
Popul. Engl. 2000. Sel. 12. P. 7-49.
[11] Gerber T. P., Berman
D. Entry to Marriage and Cohabitation in Russia, 1985—2000 : Trends,
Correlates, and Implications for the Second Demographic Transition
: La mise en couple en Russie, 1985—2000 : tendances, facteurs associes
et implications par rapport a la seconde transition demographique
// Eur. J. Popul. Rev. Eur. Demographie. 2010. N 26. P. 3-31.
[12] Захаров С.В. Трансформация
брачно-партнерских отношений в России: «золотой век» традиционного
брака близится к закату? // Родители и дети, мужчины и женщины в
семье и обществе / под науч. ред. Т.М. Малевой, О.В. Синявской;
Независимый институт социальной политики. М.: НИСП, 2007. С. 75-126.
[13] Гидденс Э. Ускользающий
мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь Мир, 2004: 66
[14] Там же, 67.
[15] Mills M., Blossfeld
H. The Second Demographic Transition Meets Globalization: A Comprehensive
Theory to Understand Changes in Family Formation in an Era of Rising
Uncertainty // Life Course Research and Social Policies. 2013. Vol.
1: 28
[16] Исупова О.Г. Мы просто
живем вместе // Демоскоп Weekly. № 565-566. 2-15 сентября 2013 г.
[17] Kiernan K. Cohabitation
in Western Europe: trends, issues and implications // Just Living
Together: implications of cohabitation on families, children and
social policy / ed. by Booth A. and Crouter A. NY : Lawrence Erlbaum
Associates, 2002. P. 3-31; Sobotka T., Toulemon L. Overview Chapter
4: Changing family and partnership behaviour: Common trends and
persistent diversity across Europe // Demographic Research 2008.
Vol. 19. N 6. P. 85-138; Matysiak A. Is Poland really «immune»
to spread of cohabitation? // Demographic research. 2009. Vol. 21.
N 8. P. 215-234.
[18] Гурко
Т.А. Трансформация брачно-семейных отношений // Россия: трансформирующееся
общество / под ред. В.А. Ядова. М.: Канон-пресс-Ц, 2001. Раздел
2. С. 272—283.
|