Rambler's Top100

№ 645 - 646
1 - 14 июня 2015

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Миграционная аттрактивность городов как индикатор трансформации постсоветского городского пространства России

Особенности стадиального развития Московской агломерации

Исследование РБК: почему вымирают российские города

Город, оторванный от земли, люди, привязанные к городу: заполярная Игарка

Население Тихоокеанской России: ясная цель и свобода предпринимательства

Архив раздела Глазами аналитиков


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:


Google
Web demoscope.ru

Миграционная аттрактивность городов как индикатор трансформации постсоветского городского пространства России

Нефедова Т.Г.[1]
(Опубликовано в научном журнале СКФУ "Наука, инновации, технологии"
2012 Вып. №2. с. 106-135
)

Исследование миграционной привлекательности разных городов актуально в связи с общим повышением роли миграции в России на фоне неизбежной убыли как общей численности населения, так и его трудоспособной части. При этом максимальная убыль населения предполагается к 2015 г., а уменьшение трудоспособного населения просматривается до середины ХХI века[2].

Россия осваивала территорию и возводила города в новых районах, исходя из представления о неисчерпаемости человеческих ресурсов. Во второй половине ХХ века к этому добавилась эйфория от нефтедолларов, позволявших планировать затратные стройки в слабоосвоенных районах. Однако состояние городов в России и их привлекательность для населения сильно зависят от их местоположения, размера и статуса[3]. Развитие промышленности и бурный рост городов приводил к массовым миграциям сельских жителей, а затем и жителей малых и средних городов в крупные города. При этом многие исследователи отмечают, что процесс концентрации населения России в крупнейших центрах еще не завершен[4].

Согласно теории дифференциальной урбанизации, получившей широкое распространение в последние десятилетия ХХ века[5], стадии урбанизации и готовность общества к дезурбанизации определяется темпами миграционного роста (или уменьшения) городов разного размера и населения сельской местности. Начальную стадию урбанизации отличает быстрый рост главных городов не только за счет сельского населения, но и за счет малых и средних городов. На зрелой стадии рост крупных городов максимален, а средние начинают догонять лидеров. Конец урбанизации характеризуется, так называемым поляризационным разворотом, при котором наиболее аттрактивны средние города и постепенно увеличивается привлекательности малых. И, наконец, контрурбанизацию, или дезурбанизацию характеризуют ростом малых поселений (городских и сельских), куда устремляются мигранты из больших городов.

Перед началом 1990-х г. страна находилась на поздних стадиях урбанизации и, казалось, была готова к поляризационному развороту[6]. Хотя некоторые регионы, например Московская область, явно опережали общие для страны процессы, а другие (национальные республики, некоторые южные регионы) отставали. Перемены 1990-х привели к разнонаправленным процессам от временной дезурбанизации до восстановления роста крупнейших центров. Отток из деревни и малых городов продолжался в 2000-х годах и в ближайшие годы будет продолжаться, если не произойдет неожиданных крупных перемен. Таким образом, можно предположить, что урбанизация в России не завершена. Крупный город обладает большими возможностями и для заработка, и для самореализации населения, хотя и имеет множество недостатков (табл. 1).

Таблица 1. Некоторые достоинства и недостатки крупных и малых городов России

Достоинства

Недостатки

Крупный город

1. Ключевая роль в экономике страны

1. Психологические и социальные стрессы

2. Концентрация управления

2. Транспортный коллапс

3. Концентрация человеческого капитала

3. Высокий уровень загрязнения от транспорта

4. Концентрация науки, искусства, образования

4. Сильное социальное расслоение

5. Преимущества карьерного роста

5. Экономическая недоступность жилья

6. Разнообразие работы и повышенный уровень доходов

6. Этнокультурные проблемы

7. Лучшее социальное обслуживание

7. Переуплотнение многоэтажной застройкой

8. Взаимодействие по интересам, а не по соседству

8. Расползание города, с конфликтами землепользования

9. Активное проведение досуга

9. Дезинтеграция города

Малый город (село)

1. Пригодность для спокойной жизни, размеренный режим

1. Пониженное качество социального обслуживания

2. Лучшая экологическая обстановка (если нет загрязняющего предприятия)

2. Монофункциональность и экономические проблемы предприятий

3. Возможность иметь свой дом и сад и воплощать свои идеи обустройства

3. Повышенная незанятость в месте проживания

4. Опорные точки сохранения сельской местности

4. Недостаток необходимой инфраструктуры и часто необустроенность жилья

5. Центры переработки местного сельскохозяйственного сырья и ресурсов леса

5. Проблемы среднего и высшего образования

 

6. Недостаточное разнообразие проведения досуга

7. Проблемы общественного транспорта

8. Взаимодействие по принципу соседства, а не интересов, конфликты социальных слоев

Привлекательность крупных городов усиливается экономическим кризисом и коллапсом градообразующих предприятий в большинстве средних и малых городов, современными институтами (в т.ч. централизация власти), финансово-бюджетными отношениями, тенденциями к укрупнению социального обслуживания, инфраструктурной необустроенностью деревни и малых городов и др. Все это только увеличивает привлекательность крупных центров, особенно Москвы.

За последние 20 лет резкие изменения институциональных условиях и перемены на рынке труда привели к сильной поляризации состояния городов разного размера и к резкому изменению постсоветского городского пространства. При общем уменьшении численности населения страны, важность межстрановых, межрегиональных и межгородских миграций не раз подчеркивалась и рассматривалась исследователями (Ж. А. Зайончковская, Н.В. Мкртчян и другие). Исходя из представления, что «люди голосуют ногами», задача данного исследования состояла в проверке гипотезы о взаимосвязи состояния городов с их миграционной привлекательностью и в анализе пространственной трансформации суммарных миграционных потоков, отражающих массы перемещений в города разного размера и из них, исходя из их макроположения, размера и статуса. Использовались данные паспортов городов, начиная с 1970 г. по 2011 г. и ежегодные данные Мультистата с 1991 по 2009 г.

Оценки состояния городов и их миграционная аттрактивность

Регулярный мониторинг городов позволил выявить динамику их состояния с разным числом жителей[7]. Для этого использовался ряд показателей паспортов городов, рассчитываемых Вычислительным центром Федеральной службы государственной статистики. Набор показателей в банке данных по городам не очень удачен, но из него были выбраны наиболее индикативные:

  1. инвестиции на душу населения;
  2. доля убыточных предприятий и организаций;
  3. доля не занятых в экономике в общей численности экономически активного населения;
  4. средняя зарплата работников, отнесенная к прожиточному минимуму (за неимением данных о доходах населения);
  5. розничный товарооборот, общественное питание и платные услуги на душу населения, тоже с поправкой на цены;
  6. ввод жилья на душу населения;
  7. обеспеченность жилого фонда канализацией и телефонами.

Ряды по каждому показателю ранжировались сначала отдельно, затем рассчитывались средние значения по всем показателям для данного города.

Коэффициент корреляции миграционного прироста (убыли) населения на 1000 жителей с показателем торгового оборота и общественного питания на душу населения (отнесенный к прожиточному минимуму) в 2010 г. достиг значения 0,66. То есть наиболее привлекательными в последние годы стали крупные центры с развитой сферой услуг. Еще в 2005-2007 гг. столь тесной связи развития торговли и платных услуг с миграционной привлекательностью не было, коэффициент корреляции не превышал значения 0,2. Даже по сильно заниженным официальной доле незанятого населения в городах, размерам его зарплат и бойкости торговли видно, что обеспеченность горожан финансами и услугами падает с уменьшением размера города, а наличие свободного времени нарастает (рис. 1 и 2). Инвестиции в малые города приходят редко, экономика их дотационная, и перспектив для населения практически нет. Многие малые города потеряли свой городской статус. Тем не менее, средние и даже малые города вблизи крупнейших центров, например в Московской области, имеют гораздо более высокие оценки, чем удаленные. Уровень жизни и характер занятий в последних приближается к сельскому.

Рисунок 1. Доля незанятого населения в экономически активном (имеющем или ищущем работу), в %, в городах с разной численностью населения в 2007 и 2010 гг.

Рисунок 2. Оборот розничной торговли и общественного питания на душу населения, отнесенный к региональному прожиточному минимуму в городах с разной численностью населения в 2010 г.

Коэффициент корреляции ввода жилья на душу населения и миграционной привлекательности вдвое ниже (0,3) и относительно постоянен за последние 5-6 лет.

В целом соотнесение миграционного баланса в 2010 г. со средней оценкой состояния города показало не очень тесную положительную связь в целом по России - коэффициент корреляции 0,3. В 2007 г. она была еще меньше (0,2).

В 2007 г. к числу депрессивных, то есть имеющих худшие показатели по перечисленным выше параметрам, можно было отнести 431 город, то есть 60 % малых городов и каждый пятый средний город. К 2010 г. после финансового кризиса доля депрессивных среди малых городов увеличилась до 67 %, при этом доля городов с населением менее 50 тыс. жителей с отличными и хорошими оценками осталась почти прежней - 13%. Но зато меньше стало и больших городов-лидеров за счет увеличения числа городов, получивших хорошие и средние оценки. Депрессивными остаются 12 больших городов, 46 средних и 500 малых. В них сосредоточено 15% населения всех российских городов (в 2007 г. было 12%).

Таким образом, миграционная аттрактивность может служить лишь косвенным показателем состояния городов. Она связана не только с состоянием экономики и возможностями заработать и потратить деньги, но и многими другими факторами, в т.ч. наличием учебных заведений, так как значительную часть безвозвратных миграций составляет молодежь[8], повышенной ролью субъективных, включая когнитивные, факторов привлекательности городов[9]. Кроме того, сами показатели, используемые для анализа состояния городов, как и статистика миграций несовершенны. По оценкам доля неучтенной миграции, например, между регионами России, составляет около 30%[10].

Обустройство городов и миграции

Критерием «настоящего города», который бы учел его облик и бытовые условия жизни, может служить и показатель его обустройства, в частности обеспеченность его жилого фонда канализацией. Отсутствие городского туалета указывает на то, что это старый сельский дом с огородом в городе, порой и в его центре[11].

В целом, чем город крупнее, тем лучше выражены его городское обустройство и облик (рис. 3); исключение составляют новые нефтяные и газовые центры на севере и востоке страны, небольшие наукограды и т.п. Свыше 90% жилого фонда с канализацией имеют лишь города с населением свыше 250 тысяч жителей. А наилучшая ситуация в Москве (99,8% жилья) и в С.-Петербурге (98,7%).

Рисунок 3. Обеспеченность жилого фонда канализацией, водопроводом, ваннами и душем в городах разного размера и в сельской местности в 2010 г., в %

Источник: Паспорта городов.

«Настоящих» городов, обеспеченных канализацией более чем на 90%, в 2010 г. в России было всего 297 из 1 056 городов (по которым были данные) и живет в них 61 млн человек. К ним относится большинство столиц регионов. Но есть и малые, и средние города. Получается, что в России в городах, именно в городских условиях, с элементарными удобствами проживает не 74 %, а всего лишь около 60 % населения. И этот простой критерий отражает гораздо более сложные процессы. Население не хочет жить в полугородах и бежит оттуда[12] (рис. 4).

Рисунок 4. Миграционный баланс городского населения на 1000 жителей в городах с разным уровнем обустройства жилого фонда канализацией, 2010 г., в %

В какие города стремилось население?

В 1970-1980-х гг. мигранты пополняли все города, но особенно большие (100-500 тыс. чел.), что соответствовало классической стадии урбанизации. К концу 1980-х годов российское общество, как уже говорилось, находилось уже на ее поздних этапах. В 1991 г., как видно на рис. 5, главные центры показали отток населения, заговорили о начале дезурбанизации. Но причина была в другом. Политический и экономический кризис, дефицит продуктов вызвали привычную для России реакцию - «бегство» из города в деревню. Однако, по мнению специалистов, он все же был не так велик, а отрицательные значения показателей связаны, скорее с недоучетом мигрантов в крупнейших центрах. С добавлением притока мигрантов из бывших республик СССР в первой половине 1990-х годов позитивный баланс крупных городов восстановился, хотя привлекательнее всего за счет приезжих извне, были небольшие города, где дешевле жилье (рис. 6). Их общий миграционный приток сопоставим с крупными городами. На рубеже веков все более важной становится работа, которую можно было найти в крупных центрах, малые города теряют свою привлекательность. В 2000-х годах становится явной зависимость миграционной привлекательности малых городов от местоположения по отношению к крупным центрам, наиболее активно теряли население удаленные города[13]. Исключение составляли лишь центры, в которых обосновались иностранные предприятия или филиалы холдингов, а также некоторые удаленные малые города, которые в силу своего местоположения, в т. ч. на транспортных магистралях вынуждены были взять на себя функции альтернативных вторых центров в регионах, например Шарья в Костромской области с населением 36 тыс. жителей, удаленная от Костромы более чем на 300 км[14].

Рисунок 5. Изменение суммарного миграционного баланса больших и крупных городов России с 1991 по 2011 гг., тыс. чел. по трехлетиям

Рисунок 6. Изменение суммарного миграционного баланса средних и малых городов России с 1991 по 2011 гг., тыс. чел. по трехлетиям

Начало 2000-х годов вообще характеризуется уменьшением официальной подвижности населения. Это связано с истончением притока мигрантов извне и дороговизной приобретения жилья в больших городах. Отчасти уменьшение миграционного потока связано с изменением характера учета мигрантов[15]: с 2000 г. граждан СНГ перестали регистрировать по месту жительства в том же порядке, как и россиян, и вновь включили в учет миграционных потоков с 2007 г. Однако дело не только в этом. Именно с этого периода миграционный поток на постоянное место жительства замещается отходничеством в города на временные работы. Во второй половине 2000-х годов сформировавшийся порядок регистрации в городах и адаптация в крупных центрах самих отходников вновь ведет к увеличению числа переезжающего на постоянное место жительства населения. Вместе с включением в статистику данных о мигрантах, регистрирующихся по месту пребывания на срок 1 год и более, это дало заметный всплеск миграций, хорошо видный на графике на рис. 5, 6.

Формально урбанизация усиливается. При этом очевидно усиление в последние годы роли региональных столиц (рис. 7). Общий тренд усиления пространственных контрастов наиболее ярко проявляется на примере Москвы. За 20 лет ее доля в официальной численности занятых выросла с 6,9 до 9,5%, в розничном товарообороте - с 11,5 до 17,5% и даже в промышленном производстве (несмотря на то, что это один из основных постиндустриальных городов) - с 6,7 до 10,3%[16]. Именно в столицы регионов, особенно в Москву и Московскую область направлялся и основной поток теневой миграции: отходников из регионов России и иностранных рабочих.

Рисунок 7. Изменение суммарного миграционного баланса Москвы, С.- Петербурга и региональных столиц с 1991 по 2011 гг. тыс. чел. по трехлетиям

Феномен отходничества с недельным, месячным, и даже полугодовым ритмом не нов для России. Отход крестьян на заработки, особенно зимний, был весьма распространен и в начале ХХ века. По данным[17], в 1906-1910 гг. отхожие промыслы в Московской губернии и соседних с ней уездах практиковала пятая часть крестьян, В других губерниях Нечерноземья - от 10 до 20%. Тогда это можно было определить по количеству выданных краткосрочных паспортов. В первой половине ХХ века крестьяне вновь оказались «крепостными» в колхозах. Поэтому, как только стали выдавать паспорта, они стремились уехать из деревни совсем. В постсоветские годы экономические барьеры проникновения в крупные города увеличились. В то же время количество рабочих мест в сельской местности и в малых городах резко уменьшилось, а и оплата труда стала в разы ниже, чем в крупных центрах. Это стимулировало подвижность населения с целью поиска работы вахтовым способом с перемещениями между домом и местом работы на сотни километров и арендой временного жилья в крупных городах. Это совсем запутало понимание того, сколько же населения реально живет в разных населенных пунктах.

Многолетние обследования периферии нечерноземных регионов показали, что от трети до половины прописанного там трудоспособного населения не работает на месте. Часть его по много месяцев и не живет на месте регистрации. Одни учатся и работают в крупных городах, другие периодически уезжают «в отход», третьи впали в состояние застойной безработицы[18].

Для отходников привлекательны те же города, что и для мигрантов. Значительная часть отходников и составляет потенциал официальных мигрантов с регистрацией. Некоторые фактически живут в городах постоянно, хотя зарегистрированы в сельской местности или в малых городах.

Однако определить масштабы современного отходничества трудно: статистики нет. Оценки их численности различаются от 3 до 10 млн. человек. Подробные исследования, посвященные отходничеству, основываются на отдельных интервью в ряде малых городов в основном Нечерноземья[19] на основе данных выборочных опросов межрегиональных трудовых мигрантов в 2010 г. выявил, что 52% всех таких временных мигрантов в стране привлекла Москва, еще 11% - Московская область. Они собирают отходников из городов и сельской местности всей Европейской России. А их доля в трудоспособном населении выше всего в областях Нечерноземья и республиках Поволжья. Никакой, даже временной, регистрации в столичном регионе у отходников, как правило, нет. Тот, кто не может преодолеть экономические барьеры проникновения в крупнейшие центры, которые заменили советские административные, оседает у их границ (в том числе в городах Московской области).

Помимо отходников огромную долю миграций в города составляют иностранные рабочие. С учетом нелегалов их доля в численности занятых всей страны составляет около 10% (7-8 млн человек)[20].

Таким образом, реальные миграционные потоки гораздо существеннее тех, которые фиксирует статистика, на которую мы вынуждены опираться.

Изменение городского пространства России

Для того чтобы понять, как менялись в пространстве потоки официально зарегистрированных мигрантов в города, пришлось отказаться от стандартного деления на федеральные округа и разделить территорию России на 10 макрорегионов, характеризующихся принципиально разными направлениями миграционных потоков в города и из них.

  1. Европейский Север в составе Мурманской, Архангельской областей, Ненецкого АО, республик Карелии и Коми.
  2. Нечерноземье, включающее города основной части Центральной России, но без Москвы, С.-Петербурга и Московской области, имеющих свои траектории развития.
  3. Собственно столичные центры и Московская область.
  4. Города Среднего Поволжья и Урала от Самарской области, Татарстана, Башкирии до Пермской, Свердловской и т.д.
  5. Города равнинного юга Европейской России, включая Краснодарский и Ставропольский края, Ростовскую область и южное Поволжье.
  6. Города республик Северного Кавказа.
  7. Города юга Западной Сибири.
  8. Отдельно - города нефтяных округов Севера (Ханты- Мансийского и Ямало-Ненецкого).
  9. Города Юга Восточной Сибири и Дальнего Востока.
  10. Города северо-восточных окраин страны от Якутска до Анадыря.

Известно, что три четверти городского населения страны проживает в четырех макрорегионах: в Нечерноземье с Москвой и С.-Петербургом, в Среднем Поволжье, на Урале и на Европейском равнинном Юге (рис. 8). Важно, что именно эти регионы в последние 20 лет стали местом притяжения населения в города (рис. 9), несмотря на усиление сырьевой ориентации экономики страны в целом.

Рисунок 8. Структура численности городского населения по макрорегионам в 2010 г.

Рисунок 9. Суммарный миграционный баланс городов по макрорегионам
за 1991-2011 гг. тыс. чел.

В результате обе столицы и Московская область получили за 20 лет дополнительно около 2 млн только зарегистрированных мигрантов на постоянное место жительство, другие города Нечерноземья около одного миллиона мигрантов, а Европейский юг 1,5 млн человек. В то же время малонаселенные регионы Севера и Востока потеряли более 500 тысяч человек. Таким образом, городское пространство становится все более контрастным с явными «вершинами» и «впадинами» по удаленным окраинам.

Однако в каждом из этих макрорегионов процессы шли по-разному. Северные города, весьма популярные в 1970-1980-х гг., испытали особенно сильный отток населения в начале 1990-х (рис. 10), и, хотя он несколько уменьшился, положение не выправилось до сих пор.

Рисунок 10. Ежегодный миграционный баланс городов Европейского Севера, тыс. чел.

В окружающих Московский регион областях Нечерноземья отток населения из городов фиксировался уже в 1970-х, немного уменьшился в годы перестройки и вновь усилился на рубеже 1990-х. Однако в 1993 г начался резкий всплеск притока мигрантов из северных и восточных регионов страны и из республик бывшего СССР (в 1994 г. - 140 тыс. чел.), который закончился очень быстро, тем не менее, общий миграционный баланс городов остается положительным и колеблется в последние годы на уровне 20-40 тысяч в год (рис. 11).

Рисунок 11. Ежегодный миграционный баланс городов Нечерноземья (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области), тыс. чел.

Диаметрально противоположная ситуация наблюдалась в столице, ее окружении и в Петербурге (рис. 12), где в 1992 г. зафиксированы миграционные потери до 40 тыс. чел. (большая часть за счет Москвы). Положение восстановилось очень быстро. Уровень привлекательности 1980-х г. был восстановлен уже в начале 2000-х гг. и далее превышен. В последние годы эти субъекты РФ ежегодно получают в сумме около 200 тыс. только официальных мигрантов.

Рисунок 12. Ежегодный миграционный баланс Москвы, С.-Петербурга и Московской области, тыс. чел.

Среднее Поволжье и Урал были гораздо более привлекательны, чем регионы Нечерноземья в 1970-х г., но тоже испытали спад потока мигрантов к 1990-м (рис. 13). Для них характерен тот же всплеск миграций в 1994 г. до 140 тысяч человек, но последующий спад был гораздо сильнее, вплоть до отрицательных значений баланса. Хотя к 2011 г. ситуация выправляется.

Рисунок 13. Ежегодный миграционный баланс городов Среднего Поволжья и Урала тыс. чел.

Города европейского равнинного юга России были привлекательны для мигрантов всегда, сюда ехали, скопив деньги на «северах» доживать в теплых краях на пенсии в советское время (рис. 14). В 1990-х сюда ринулся поток мигрантов с востока и из южных республик, достигший в 1994 г. почти 200 тысяч человек. После общего спада миграций на рубеже веков в последние годы подвижность вновь возрастает (в 2011 г. баланс составил 100 тысяч человек). Иная ситуация в городах северокавказских республик. Для их сельского населения характерен активный переезд с гор на равнины и в города. Миграционный поток в свои города был резко нарушен военными действиями в Чечне, (данных по Грозному, к сожалению, в статистике нет). В последние годы значительная часть мигрантов предпочитает города других регионов России (рис. 15).

Рисунок 14. Ежегодный миграционный баланс городов Европейского равнинного
Юга России, тыс. чел.

Рисунок 15. Ежегодный миграционный баланс городов республик Северного Кавказа (без Грозного), тыс. чел.

Для восточных городов характернее наибольший отток населения в начале 1990-х гг. и частичное восстановление привлекательности городов на юге Западной Сибири (60 тысяч мигрантов в 2011 г.) и в гораздо меньшей степени в нефтяных округах и на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока (рис. 16-19). При этом баланс городов северо-восточных окраин с 1990 г. остается отрицательным.

Рисунок 16. Ежегодный миграционный баланс городов Юга Западной Сибири,
тыс. чел.

Рисунок 17. Ежегодный миграционный баланс городов Ханты-Мансийского
и Ямало-Ненецкого округов, тыс. чел.

Рисунок 17. Ежегодный миграционный баланс городов Юга Восточной Сибири,
тыс. чел.

Рисунок 19. Ежегодный миграционный баланс городов Северо-Востока России,
тыс. чел.

В целом 1990-е годы, характеризовались разнонаправленными векторами миграций в разные периоды. Особенно это было характерно для центральной России (рис. 20). На Юге Европейской России положительный баланс постепенно уменьшался, а на востоке колебания через ноль показывали неустойчивость миграционной ситуации.

Рисунок 20. Миграционный баланс по трехлетиям в разных макрорегионах в 1990-х гг.,
тыс. чел.

Совсем иные, более синхронные пространственные изменения миграционных потоков наблюдалась в 2000-х годах. с постепенным увеличением роли основных аттракторов - столичных регионов и городов и южных районов, причем не только в Европейской России, но в меньшей степени и на востоке страны (рис. 21). Таким образом, тенденция расслоения городского пространства усиливалась. Еще в большей степени это отражает изменение миграционной привлекательности городов разного размера в разных регионах.

Рисунок 21. Миграционный баланс по трехлетиям в разных макрорегионах в 2000-х гг.,
тыс. чел.

Серия графиков на рис. 22 показывает, какие города были наиболее привлекательны в разных макрорегионах в постсоветское время (суммарный поток по трехлетиям). На Европейском Севере в 1990-х г. наиболее пострадавшими оказались столицы регионов и средние города (рис. 23). Некоторое снижение оттока в начале 2000-х гг. сменился нарастанием оттока из малых городов, особенно с населением 20-50 тысяч жителей, в то время как крупные центры показали незначительный прирост. В целом городское пространство деформировалось в сторону увеличения роли стотысячников и совсем малых полусельских городков, выживающих лесными промыслами, а общие потери городского населения составили за 20 лет 290 тысяч человек, то есть более 10%.

Рисунок 22. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на Европейском Севере с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Города-аттракторы в разных макрорегионах России

Нечерноземье во многом повторяло общероссийскую картину. Наиболее привлекательными были региональные столицы, хотя временный спад миграционной активности в начале 2000-х гг. на графике на рис. 23 виден явно. Сильнее пострадали города-стотысячники. В целом за 20 лет в максимальном выигрыше оказались города с населением 250-500 тысяч жителей, получившие дополнительно 330 тысяч мигрантов (рис. 24), а также многочисленные средние города и малые с населением 20-50 тысяч, в сумме также получившие более 300 тысяч. Однако повышенная в начале 1990-х г. аттрактивность малых городов постепенно падала, сменившись к концу нулевых оттоком населения. Тем не менее, городское население увеличилось за 20 лет на 960 тысяч постоянных жителей, что составляет 6% городского населения макрорегиона. Именно для этих областей, окружающих столичный регион, все официальные цифры прибавки населения не соответствуют действительности, поскольку значительная часть трудоспособного населения, особенно в малых городах, - отходники, то есть работает в столицах или рядом с ними и подолгу не живет дома.

Рисунок 23. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям в Нечерноземье (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области)
с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 24. Общий приток населения за период 1991-2011 в Нечерноземье (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области) по городам разного размера, тыс. чел.

Совсем иная ситуация была в столичных субъектах РФ. После оттока населения в самом начале 1990-х гг., Москва стала максимально привлекательной с 1997 г. и в целом получила с 1991 г. 900 тысяч дополнительного постоянного населения. При этом происходило постепенное наращивание привлекательности Санкт-Петербурга и стотысячных городов Московской области (рис. 25). Последние увеличились за 20 лет более чем на 300 тысяч, то есть в области как бы появилось три «новых» больших города. Население всей России стягивалось в крупнейшие центры страны (рис. 26), население этих трех субъектов РФ за счет миграций увеличилось почти на 2 млн. человек или на 8%. Роль средних городов Московской области также возрастала. А малые, наряду с другими, были более привлекательны для отходников и гастарбайтеров из соседних стран, но статистика их не фиксирует. Общее число не фиксируемого статистикой населения значительно увеличивает численность реально проживающих в столичном регионе.

Рисунок 25. Миграционный баланс по трехлетиям Москвы, С.-Петербурга и городов Московской области разного размера с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 26. Общий приток населения за период 1991-2011 в Москве, С.-Петербурге и в Московской области по городам разного размера, тыс. чел.

В 1990-е годы явления, наблюдавшиеся в Среднем Поволжье и на Урале, отчасти напоминали общероссийские процессы в Нечерноземье, и общий миграционный баланс за 20 лет тоже оказался значительным - 730 тыс. новых жителей. Это увеличило городское население макрорегиона на 3,5%. Однако в 2000-х городское пространство стало меняться в сторону гораздо более резкой поляризации (рис. 27). Население все больше привлекают города-миллионеры, в то время как все остальные центры (за исключением 500-тысячников в 2009-2011 гг.) показывали отток либо в свои центры, либо в столицы. Тем не менее, за 1990-е годы города стотысячники, средние и малые свыше 20 тысяч успели накопить мигрантов (рис. 28) общей численностью более 300 тысяч человек. В наихудшем положении города менее 20 тыс. жителей, усиливающийся отток из которых нивелировал все прибавки 1990-х г.

Рисунок 27. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям в Среднем Поволжье и на Урале с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 28. Общий приток населения за период 1991-2011 в Среднем Поволжье и на Урале по городам разного размера, тыс. чел.

Совсем иное городское пространство было на юге Европейской России. Здесь практически все города привлекали население и только с 2009 г. из малых городов начался отток (рис. 29). Однако максимальная прибавка населения характерна для городов с населением от 250 тысяч до 1 млн человек (в общей сложности 600 тысяч за 20 лет (рис. 30) и для средних городов (250 тысяч мигрантов). Хотя и стотысячники, и города от 20 до 50 тысяч жителей тоже получили по 200 тысяч новых жителей. Общая прибавка превысила 1 млн 400 тысяч мигрантов, увеличив городское население за счет миграций на 9%.

Рисунок 29. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на равнинном европейском Юге с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 30. Общий приток населения за период 1991-2011 на равнинном европейском Юге по городам разного размера, тыс. чел.

Миграционное пространство в Западной и Восточной Сибири очень контрастно. На юге Западной Сибири даже крупнейшие города в русле общего западного дрейфа миграции в России[21] временами показывали отток. Но к концу 1990-х и 2000-х именно они оставались привлекательными для своего населения и мигрантов из стран СНГ (рис. 31). В результате регион сумел накопить за 20 лет 300 тысяч мигрантов, добавив около 5% городского населения (рис. 32). И даже северные нефтяные округа, показывавшие разную динамику, включая рост малых городов, к концу нулевых пришли к повышенной привлекательности наиболее крупных центров и за весь период сумели накопить 80 тысяч мигрантов.

Рисунок 31. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на юге Западной Сибири (без нефтяных округов) с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 32. Общий приток населения за период 1991-2011 на юге Западной Сибири по городам разного размера, тыс. чел.

В Восточной Сибири и на юге Дальнего Востока ситуация еще более контрастна. Только столицы регионов были и остаются привлекательными для населения, для остальных городов характерен перманентный отток населения (рис. 33.). В результате восточно-сибирские и дальневосточные города в большинстве своем потеряли население, особенно сильно стотысячные и малые города (рис. 34). А общий миграционный отток городского населения (несмотря на привлекательность столиц) составил 130 тысяч человек, что составляет 1,3% городского населения. Таким образом, городское пространство региона менялось за счет трансформации его внутренней структуры.

Рисунок 33. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.

Рисунок 34. Общий приток (отток) населения за период 1991-2011 на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока по городам разного размера, тыс. чел.

На северо-востоке страны население теряли практически все города (рис. 35), а общий миграционный баланс городского населения составил за 20 лет минус 175 тысяч человек, так что потери достигли 20% городского населения этого макрорегиона.

Рисунок 35. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на Северо-Востоке России с 1991 по 2011 г., тыс. чел.

Таким образом, миграционные потоки в постсоветский период подтверждают гипотезу о продолжении в России урбанизации. Городское население в целом увеличилось с 1991 по 2011 г. только за счет мигрантов, переехавших на постоянное место жительства, почти на 5 млн. человек.

По изменению конфигурации городского пространства России постсоветский период можно разбить на 4 этапа:

  1. начало 1990-х - упадок потоков мигрантов в крупнейшие центры и рост небольших городов в основном за счет приезжих из бывших республик СССР, северных и восточных регионов России;
  2. вторая половина 1990-х - постепенное восстановление привлекательности крупных центров за счет внешних и внутренних потоков;
  3. начало 2000-х г. - уменьшение официальной миграционной активности и усиление нерегистрируемых трудовых миграций (отходничества) в крупные центры;
  4. вторая половина и конец нулевых годов резкий рост крупных центров за счет малых городов (то есть высасывание своего населения и частичное укоренение в городах отходников и гастарбайтеров).

В целом к 2009-2011 гг. фиксируется усиление поляризации внутрирегиональных пространств.

В течении всего постсоветского периода можно констатировать два основных географических направления миграций в города: первый поток - в Европейскую часть России, особенно в юго-западные регионы, и второй - мощный поток в центральные районы России, особенно в столичный регион. При этом происходила концентрация населения в районах с относительно большой численностью горожан и опустошение малонаселенных районов, то есть общая поляризация городского пространства усиливалась.

Общий западный дрейф городских миграций сохранялся весь период, тем не менее, в последние годы повышение привлекательности столиц своих регионов в Западной, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке говорят о некотором «окукливании» восточных регионов. При этом опустошение всех остальных городов в этих регионах усиливается.

Если не считать Москву с Московской областью и С.-Петербург, стягивающих население со всей России, то поляризация внутрирегионального пространства по потокам официальных мигрантов между городами разного размера внутри регионов сильнее в восточных районах. Причем, если разнонаправленность миграционных потоков в начале 2000-х гг. между малыми и крупными городами была характерна для сибирских и дальневосточных регионов, то к 2009-2011 гг. она проявилась ярко и на Урале и в Среднем Поволжье. По меткому замечанию Ж.А. Зайончковской, «Восток в России начинается уже с Волги»[22]. В Европейской части России поляризация привлекательности городов разного размера также усиливается за счет отходников в Москву, Московскую область и в столицы регионов, хотя и не фиксируется статистикой.

И в советское время в результате быстрой урбанизации в крупных городах была велика доля горожан в первом поколении. Повышение привлекательности крупнейших центров еще заметнее нарушает иерархический ход миграций. Не происходит социального отбора населения: из сельской местности в малые и средние города, из малых в большие и крупные. Вместе с отходниками и гастарбайтерами это привело к большой доле неадаптированного к жизни в крупных городах населения.

В целом объективные миграционные процессы в городах указывают на усиливающееся сжатие освоенного пространства России. Сжимающийся к крупным городам рынок труда отчасти компенсируется модернизацией городской и сельской экономики. Однако и она все в большей степени ограничивается пригородными и южными районами. Развитие в отличие от советского периода становится все более очаговым не только в городах, но и сельской местности[23]. В российских условиях его тормозят качество человеческого капитала в местах миграционных потерь наиболее активной части общества, стремящейся в крупные центры, и инфраструктурная необустроенность малых городов и сел.


[1] Нефедова Татьяна Григорьевна - доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии РАН.
[2] Зайончковская Ж.А. Федеральные округа на миграционной карте России // Регион: экономика и социология, 2012. № 3. С. 3-18.
[3] Зубаревич Н.В. Регионы России. Неравенство, кризис, модернизация. М.: Независимый институт социальной политики, 2010; Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Динамика и состояние городов в конце ХХ века // Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен / под ред. Т. Нефедовой, П. Поляна, А. Трейвиша. М.: ОГИ, 2001; Мкртчян Н.В. Миграционный баланс российских городов: к вопросу о влиянии размера и положения в системе центро-периферийных отношений// Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН / гл. ред. А.Г. Коровкин. М.: МАКС Пресс, 2011. С. 416-430.
[4] Лейзерович Е.Е. Ход концентрации населения в центральных частях субъектов РФ после 1990 года // Трансформация российского пространства: социально-экономические и природно-ресурсные факторы (полимасштабный анализ). Сб. докл. XXV секции МАРС / ред. С.С. Артоболевский, Л.М. Синцеров. М.: ИГ РАН, 2008. С. 173-181; Мкртчян Н.В. Миграция молодежи в региональные центры России в конце XX - начале XXI века // Известия РАН. Серия географическая, 2013. № 6. С. 19-30.
[5] Fielding A.J. Migration and urbanization in Western Europe since 1950 // The Geographical Journal, 1989. P. 60-69; Geyer H.S. and T. Kontuly. A theoretical foundation of the concept of differential urbanization // International Regional Science Review, 1993. P. 157-177; Richardson, H.W. Polarization reversal in developing countries // Papers of the Regional Science Association, 1980. Р 67-85.
[6] Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Теория «дифференциальной урбанизации» и иерархия городов в России на рубеже XXI века // Проблемы урбанизации на рубеже веков / отв. ред. А.Г. Махрова. Смоленск: Ойкумена, 2002. С. 71-86.
[7] Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Динамика и состояние городов в конце ХХ века // Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен / под ред. Т. Нефедовой, П. Поляна, А. Трейвиша. М.: ОГИ, 2001.
[8] Мкртчян Н.В. Миграция молодежи в региональные центры России в конце XX - начале XXI века // Известия РАН. Серия географическая, 2013. № 6. С. 19-30.
[9] Замятина Н.Ю., Пилясов А.Н. Россия, которую мы обрели: исследуя пространство на микроуровне. М.: Новый хронограф, 2013.
[10] Зайончковская Ж.А., Ноздрина Н.Н. Миграционный опыт населения региональных центров России // Проблемы прогнозирования. 2008. № 4. С. 98-112.
[11] Нефедова Т.Г. Социально-экономическое пространство Ближнего Севера // Потенциал Ближнего Севера. Экономика, экология, сельские поселения / под. ред. Н.Е. Покровского, Т.Г. Нефедовой, М.: Логос, 2014. С. 15-73.
[12] Правда, есть и обратная сторона недоурбанизированности городов - сельская рурбанизация - строительство многоэтажных домов и благоустроенных коттеджей в сельской местности. В последние годы в связи с распространением локальной канализации уровень обустройства села повысился и составляет около 40%. Однако если население в советское время и было переселено из деревянных в благоустроенные, в т.ч. многоэтажные дома в селах, то это, как правило, не меняло сельского образа жизни с огородами рядом. В 1990-х годах оттуда быстрее уезжало население, не привязанное к привычному приусадебному хозяйству. Исключение составляют центры южных сел, возглавляющих муниципальные районы.
[13] Мкртчян Н.В. Миграционный баланс российских городов: к вопросу о влиянии размера и положения в системе центро-периферийных отношений// Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН / гл. ред. А.Г/ Коровкин. М.: МАКС Пресс, 2011. С. 416-430; Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Города и сельская местность: состояние и соотношение в пространстве России // Региональные исследования, 2010. №2.
[14] Нефедова Т.Г. Социально-экономическое пространство Ближнего Севера // Потенциал Ближнего Севера. Экономика, экология, сельские поселения / под. ред. Н.Е. Покровского, Т.Г. Нефедовой, М.: Логос, 2014. С. 15-73.
[15] Мкртчян Н.В. Миграционный баланс российских городов: к вопросу о влиянии размера и положения в системе центро-периферийных отношений// Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН / гл. ред. А.Г/ Коровкин. М.: МАКС Пресс, 2011. С. 416-430.
[16] Регионы России, 2012.
[17] Рыбников А.А. Основные вопросы плана сельского хозяйства. М.: Новая деревня, 1928.
[18] Нефедова Т.Г. Социально-экономическое пространство Ближнего Севера // Потенциал Ближнего Севера. Экономика, экология, сельские поселения / под. ред. Н.Е. Покровского, Т.Г. Нефедовой, М.: Логос, 2014. С. 15-73.
[19] Плюснин Ю.М и др. Отходники, М.: Новый хронограф, 2013; Смирнов С.Н. «А я еду за работой. Туман не приложится» (межрегиональная трудовая миграция в 2010 г.) // Доклад на III Международной конференции Сообщества профессиональных социологов «Новые социальные смыслы окружающей среды: глобализационные перспективы, сохранение природы, сельские поселения. Костромская область, Мантуровский район, 1-3 июня 2012 г.
[20] Плюснин Ю.М и др. Отходники, М.: Новый хронограф, 2013.
[21] Зайончковская Ж.А. Федеральные округа на миграционной карте России // Регион: экономика и социология, 2012. № 3. С. 3-18.
[22] Зайончковская Ж.А. Федеральные округа на миграционной карте России // Регион: экономика и социология, 2012. № 3. С. 3-18.
[23] Нефедова Т.Г. Социально-экономическое пространство Ближнего Севера // Потенциал Ближнего Севера. Экономика, экология, сельские поселения / под. ред. Н.Е. Покровского, Т.Г. Нефедовой, М.: Логос, 2014. С. 15-73.

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (2001-2014)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.