|
|
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
СССР ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ:
ОККУПАЦИЯ. ХОЛОКОСТ. СТАЛИНИЗМ
Под редакцией
О. Будницкого и Л. Новиковой
М., Политическая энциклопедия,
2014, 432 страницы
|
|
…Основные положения статьи заключаются в следующем:
в тыловых городах и промышленных районах СССР наблюдались
более или менее отчетливо два кризиса смертности, вызванные
войной. Первый - охватывал период с конца 1941 до конца 1942
г. Главными его жертвами были новорожденные, дети младшего
возраста, старики, а также слабые и больные люди, которые
не смогли вынести лишений эвакуации и пережить две наиболее
значительные эпидемии - кори и тифа, - вспыхнувшие в конце
1941 - начале 1942 г. и распространявшиеся на восток вместе
с массой эвакуированных и беженцев. В 1942 г. младенческая
смертность достигла астрономических показателей. В городских
районах РСФСР она подскочила в среднем с 206 смертей на тысячу
новорожденных в 1941 г. до 345 - в 1942 г. В таких городах,
как Иваново, Казань и Киров, умирало около половины всех новорожденных.
Данные о смертности от голода за 1942 г. являются крайне неполными.
Однако имеющиеся сведения позволяют предположить, что во многих
регионах (хотя и отнюдь не во всех) уже в этот период наметился
ее значительный рост. Но сам кризис смертности - второй по
счету за годы войны - разразился уже в 1943 г. и качественно
отличался от показателей смертности предшествовавших полутора
лет. Информация о смертях в сельской местности отсутствует.
Но, как отчетливо показывают данные по городам, главными его
жертвами теперь становились уже не дети или люди пожилого
возраста, а мужчины в возрасте от 30 до 59 лет. Главной причиной
смерти являлся голод или же обострившиеся на фоне голода болезни,
включая хронические, и в первую очередь - туберкулез.
Стр. 197-198.
Смертность от туберкулеза на 10 тыс. населения в тыловых
городах РСФСР
на 1940 и 1943 гг. (стр. 213)
| |
1940
|
1943
|
Разница в %
|
|
1940
|
1943
|
Разница в %
|
|
Кострома
|
16,0
|
37,0
|
131,3
|
Киров
|
36,4
|
50,7
|
39,3
|
|
Шуя
|
18,5
|
40,0
|
116,2
|
Прокопьевск
|
34,0
|
46,0
|
35,3
|
|
Рыбинск
|
27,7
|
59,3
|
114,1
|
Нижний Тагил
|
24,0
|
31,6
|
31,7
|
|
Чебоксары
|
23,9
|
46,9
|
96,2
|
Молотов
|
37,2
|
46,2
|
24,2
|
|
Кизел
|
13,2
|
25,3
|
91,7
|
Саратов
|
26,5
|
32,6
|
23,0
|
|
Москва
|
15,2
|
29,0
|
90,8
|
Сталинск
|
29,4
|
36,1
|
22,8
|
|
Красноярск
|
35,0
|
64,7
|
84,9
|
Ижевск
|
32,9
|
40,1
|
21,9
|
|
Кинешма
|
19,0
|
33,9
|
78,4
|
Горький
|
24,0
|
29,1
|
21,3
|
|
Челябинск
|
33,3
|
58,7
|
76,3
|
Анжеро-Судженск
|
27,1
|
32,2
|
18,8
|
|
Иваново
|
13,9
|
23,9
|
71,9
|
Березники
|
26,5
|
29,0
|
9,4
|
|
Магнитогорск
|
18,5
|
31,6
|
70,8
|
Новосибирск
|
40,3
|
42,6
|
5,7
|
|
Омск
|
34,7
|
57,1
|
64,6
|
Чкалов
|
38,0
|
38,7
|
1,8
|
|
Ярославль
|
18,5
|
29,9
|
61,6
|
Казань
|
44,6
|
41,8
|
-6,3
|
|
Иркутск
|
24,9
|
40,0
|
60,6
|
Барнаул
|
48,8
|
44,4
|
-9,0
|
|
Вологда
|
34,0
|
52,6
|
54,7
|
Томск
|
50,5
|
45,5
|
-9,9
|
|
Серов
|
38,6
|
58,0
|
50,3
|
Кемерово
|
40,6
|
33,4
|
-17,7
|
|
Златоуст
|
27,4
|
40,1
|
46,4
|
Архангельск
|
36,9
|
28,8
|
-22,0
|
|
Куйбышев
|
32,9
|
47,9
|
45,6
|
Ульяновск
|
36,2
|
25,7
|
-29,0
|
|
Кострома
|
16,0
|
37,0
|
131,3
|
Киров
|
36,4
|
50,7
|
39,3
|
|
Шуя
|
18,5
|
40,0
|
116,2
|
Прокопьевск
|
34,0
|
46,0
|
35,3
|
Согласно архивным данным, в СССР в 1944 г. резко сократились общие
показатели смертности среди взрослого населения. Снизилась
и смертность от голода, хотя голодо-туберкулезный комплекс
продолжал оставаться наиболее важной причиной смертности взрослого
городского населения. Однако эти показатели могут дать неверное
представление о том, что общее положение населения значительно
улучшилось. Как показывают источники, несмотря на сокращение
смертности, в тот же период острое переутомление и длительное
недоедание стали все более остро сказываться на состоянии
здоровья не только наиболее уязвимых групп, но и активного
трудоспособного населения. В 1944 г. серьезнейшей проблемой
для государства стала не столько сама смертность (хотя она
также оставалась достаточно высокой), но утрата трудоспособности
работающим населением. Большинству голодающих, если им своевременно
предоставлялся покой и обильное питание, удавалось выжить.
Однако для экономики эти люди, не способные работать и не
участвовавшие в производстве, были мертвым грузом. В то же
время, чтобы сохранить им жизнь, требовалось выделять для
них часть скудных продовольственных ресурсов, которыми можно
было бы усилить питание еще трудоспособных работников (или
же направить эти ресурсы на обеспечение местных элит, для
которых голод никогда не являлся серьезной угрозой).
Трудное положение, в котором находились рабочие в тот период, отражается
уже не в сведениях о смертности, а в отчетах об уровне заболеваемости,
фиксировавших, сколько времени рабочие отсутствовали на работе
по причине временной нетрудоспособности, связанной с болезнью
или травмой. Большая часть имеющихся у нас документальных
данных относится к Уралу, и — в меньшей степени — к Кузбассу.
Стр. 216-217.
|
Статьи, включенные в сборник, посвящены двум аспектам истории Второй
мировой войны на территории СССР: во-первых, истории Холокоста и
немецкой оккупационной политики, во-вторых, истории советского общества
и сталинизма военного времени. В чем особенности Холокоста на оккупированных
территориях СССР? Как относились к массовому убийству евреев военнослужащие
Красной армии? Насколько распространены были антисемитские настроения
среди населения оккупированных территорий, в советском тылу и в
партизанских отрядах? Каковы были особенности сталинизма военного
времени и как эти особенности проявились в политике, культуре и
в повседневной жизни? Как трансформировалась память о войне в послевоенном
советском обществе и какую роль она играет в современной политике?
На эти и другие вопросы пытаются ответить авторы данной книги: австрийские,
американские, британские, германские, израильские, российские, украинские,
французские исследователи.
СОДЕРЖАНИЕ
Олег Будницкий, Людмила Новикова, Пол Шапиро
Предисловие
Часть первая. ГРАНИ ОККУПАЦИИ: ХОЛОКОСТ, СОПРОТИВЛЕНИЕ,
КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМ
Стивен Мэддокс
Преступления и наказание: карательные отряды в Ленинградской
области, 1941-1944 гг. (Перевод с англ. Л. Новиковой)
Аркадий Зельцер
Холокост глазами красноармейцев
Цви Гительман
Еврейские партизаны в Белоруссии: контекст, конфликт и сравнение
(Перевод с англ. М. К. Дада)
Татьяна Пастушенко
Киевское окружение и уничтожение военнопленных евреев: топография Холокоста
Станислав Аристов
Нацистские концентрационные лагеря на оккупированной территории Украины
Олена Петренко
Субъективная ответственность: участие женщин в Организации украинских националистов
и Украинской повстанческой армии (1930-1950-е гг.)
Маттиас Кальтенбруннер
«Операция Кугель» и «охота на зайцев» в округе Мюльфиртель
(Перевод с англ. Ю. Герасимовой и А. Старкова)
Часть вторая. СТАЛИНИЗМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ: ПОЛИТИКА И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
Майкл Дэвид-Фокс.
Размышления о сталинизме, войне и насилии
(Перевод с англ. И. Махаловой)
Дональд Фильцер
Смертность от голода в промышленных районах тыла в годы Второй
мировой войны
(Перевод с англ. А. Старкова)
Венди Голдман
Не хлебом единым: продовольствие, рабочие и государство
(Перевод с англ. Н. Полковниковой)
Сергей Яров
«Поваренная книга» блокады
Владислав Шабалин
Номенклатурные сообщества советского тыла
Олег Лейбович
Антисемитские настроения в советском тылу
Анна Кимерлинг
Неизвестные солдаты трудового фронта: долгое возвращение домой
Часть третья. ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЕ И ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
Геннадий Эстрайх
Советская казацко-еврейская доблесть в жизни и литературе
Илья Кукулин
Советская поэзия о Второй мировой войне: риторика скрытой амальгамы
Валери Познер
«В шесть часов вечера после войны»: память и ожидания мира
в советском кинематографе военного времени
Мария Майофис
Журавли как символ памяти о войне в СССР середины 1950—1960-х
гг.: первые попытки проработки травмы
Сергей Плохий
Как Сталин потерял голову: Вторая мировая война и войны памяти
в современной Украине
(Перевод с англ. Ю. Герасимовой)
Указатель имен
Сведения об авторах
Abstracts
|
