Интеграция трудовых мигрантов в мегаполисе: локальные модели, контекст идентичности (методология и методы исследования)[1]

А.В. Дмитриев[2], Г.А. Пядухов[3]
(Опубликовано в журнале "Социологические исследования", 2013, №5, с. 49-56)

Глобальный характер интеграционных процессов охватывает множество сфер, в том числе интеграцию трудовых мигрантов в принимающих странах, мотивирует поиск эффективных способов их включения в экономическую, социальную жизнь, минимизацию рисков напряженности и дезинтеграции во взаимодействии с принимающим обществом. Россия не является исключением. Более того, все очевиднее взаимосвязь интеграционной составляющей с противоречивым процессом обретения частью трудовых мигрантов российской гражданской идентичности. Этот феномен имеет множество особенностей и свою внутреннюю логику развития, ряд взаимосвязанных этапов адаптации, интеграции, изменения правового статуса, которым свойственны общие и особенные черты, своя специфика в условиях такого крупного мегаполиса, как Москва, ставшая центром притяжения крупных потоков мигрантов из постсоветских государств и стран дальнего зарубежья.

С целью изучения данной проблемы авторами был разработан научно-исследовательский проект "Локальные модели интеграции мигрантов в социум как ресурс конструирования идентичности". На первом была сформулирована задача: на примере Юго-Восточного административного округа Москвы (далее - ЮВАО Москвы) выяснить, как влияют используемые модели содействия интеграции пребывающих трудовых мигрантов на формирование у них стремления к обретению российской гражданской идентичности.

Выбор Юго-Восточного административного округа не случаен. С целью оптимизации исследования были выделены 3 из 12 районов округа: Кузьминки, Текстильщики, Люблино. В них немало мигрантов из Азербайджана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана. Почему выделены выходцы из указанных стран? Потому, что немало их представителей успешно адаптируются в Москве и составляют весомую долю долговременных/постоянных мигрантов. Часть из них, пройдя необходимые административные процедуры, становятся обладателями разрешений на временное проживание, вида на жительство, а затем, в конечном итоге, получают гражданство Российской Федерации по общепринятой или упрощенной процедуре, либо в соответствии с международными соглашениями интегрируются в социум. В среднем от 20 до 30% представителей этой группы мигрантов заявляют о намерении стать гражданами России.

Исходные посылки. В широком смысле адаптация и интеграция к меняющейся внешней и внутренней среде, непрерывное воспроизводство условий скоординированности, сплоченности социума выступают одним из важнейших условий его существования и развития. На достижение этих целей непосредственно и опосредованно ориентированы экономика, политика, право, культура, а также государство. Причем роль государства является доминирующей, так как содержательный контекст его политики во многом предопределяет вектор развития либо деградации базовых интегрирующих подсистем - особенно экономики и культуры.

В реальной жизни интеграция общества под воздействием объективной логики социально-экономического развития во многом зависит от субъективной деятельности и характера взаимодействия институтов, групп, индивидов. Главным в таком взаимодействии выступает воздействие одного из акторов на другого. Если такое воздействие налаживает конструктивные связи между сторонами, содействует единству социума, сохранению и развитию его ценностей, то оно выступает интегрирующим фактором. И наоборот, негативное содержание воздействия одной либо обеих сторон друг на друга мотивирует напряженность, взаимное отчуждение, дезинтеграционные процессы.

Проблема в том, что на характер взаимодействия трудовых мигрантов и местного сообщества в современных условиях, а также на их идентичность решающее влияние оказывают интересы и ценности тех социальных групп, которые обслуживает квазирыночную модель развития страны и воспроизводимые ею экономические и социальные отношения. В российских условиях они породили неравенство, дискриминацию, иррациональное сознание и различные проявления насилия. Эта модель пульсирует повседневной жизнью в местных сообществах и, естественно, перемалывает в своих жерновах трудовых мигрантов, над которыми, кстати, не меньшее насилие вершит и часть так называемых "своих" состоятельных работодателей из числа этнических соотечественников. Повсеместная распространенность деструктивных практик взаимодействия с трудовыми мигрантами (обман, дискриминация, принудительный труд, нелегальный статус, изоляция, формы работы, сходные с торговлей людьми, ксенофобия и др.) является в сложившихся условиях закономерным следствием, а не случайностью. Эти практики превращаются в норму повседневной жизни, пронизаны особо чувствительным латентным антагонизмом интересов и ориентации.

Здесь кроется важный ключ к пониманию противоречий и особенностей процесса интеграции трудовых мигрантов в принимающем социуме, к поиску ответов на вопросы: почему интеграция в социум чаще всего оборачивается дезинтеграцией? Какие конкретные категории социальных субъектов взаимодействуют с обеих сторон? Каким содержанием пронизаны ресурсы и практики, используемые ими в процессе самопрезентации и достижения индивидуальных, групповых интересов? Развивается ли процесс интеграции преимущественно стихийно или же, в какой-то мере, в рамках определенных направлений (программ), заданных соответствующими институтами принимающего общества и страны происхождения мигрантов? Как все это сказывается на идентичности обеих сторон?

Под интеграцией иностранных граждан чаще всего понимается процесс их принятия в обществе. В справочнике Международной организации по миграции, в котором приводится такое определение, подчеркнуто, что ответственность за интеграцию лежит не только на одной группе, а скорее на нескольких сторонах: самих иммигрантах, правительстве, организациях и населении принимающей страны[4].

Более широкое определение дано Европейской комиссией, рассматривающей интеграцию как двусторонний процесс, основанный на взаимных правах и соответствующих обязательствах законно проживающих граждан третьих стран [иностранцев] и принимающего общества, который предусматривает полное участие иммигрантов. Это предполагает, с одной стороны, ответственность принимающего общества за то, что установленные формальные права иммигрантов обеспечивают им возможность участия в экономической, социальной и культурной жизни, с другой стороны, что иммигранты склонны уважать нормы и ценности принимающей страны и участвовать в процессе интеграции без потери своей собственной идентичности[5].

Мы рассматриваем интеграцию трудовых мигрантов как структурированный по этапам двусторонний процесс взаимодействия, предусматривающий ответственность и обязательства принимающего общества и мигрантов. Результатом этого процесса должно быть приспособление взаимодействующих сторон друг к другу, предусматривающее прежде всего безусловное уважение и признание мигрантами норм и ценностей принимающего общества.

Степень интеграции трудовых мигрантов в принимающее общество зависит не только от их намерений, но в первую очередь от готовности общества принять их, использовать для этих целей определенные ресурсы (материальные, организационные, культурно-информационные, правовые).

Интеграция трудовых мигрантов неотделима от их адаптации. Это взаимосвязанные, но не тождественные понятия. Адаптация - это процесс их постоянного приспособления к меняющейся социальной среде страны пребывания. Адаптация и интеграция противоречивы по своей природе и могут с разной степенью интенсивности развиваться в условиях меняющейся социальной среды.

Под локальными моделями содействия интеграции трудовых мигрантов мы понимаем практику работы, обеспечивающую в местных сообществах приспособление взаимодействующих сторон друг к другу на основе культуры прав человека, межнациональных, межрелигиозных отношений и мотивирующих у мигрантов уважение и принятие правил общежития принимающего общества. Понятие "локальные модели" является аналогом предполагаемой ситуации на местах, реальное изучение которой позволяет выявить наличие либо отсутствие определенной работы по интеграции мигрантов в местные сообщества.

Социальными субъектами, призванными содействовать интеграции, выступают органы местного самоуправления, работодатели, представители диаспор, различные коммерческие и некоммерческие организации. Каждый из них по-своему содействует либо противодействует интеграции трудовых мигрантов. Мы исходим из того, что роль координатора этих субъектов возложена на исполнительные органы местного самоуправления в лице районных управ.

Применительно к теме исследования методологически продуктивно понятие "социальные интеграторы", введенное А.С. Ахиезером, под которыми он понимал институты, постоянно нацеливающие людей на воспроизводство целостности соответствующего (со)общества, включая его отношения, (суб)культуру, сам воспроизводственный процесс. В качестве важнейших интеграторов он выделял культуру, нравственный идеал, государство, бюрократию, механизм престижности, деньги, идеологию. По его мнению, социальные интеграторы направлены на предотвращение опасного перехода через порог необратимости дезинтеграции.

Важно отметить, что процесс адаптации и интеграции в местных сообществах по-разному влияет на идентичность законно пребывающих трудовых мигрантов, на самоотождествление себя с определенными этническими, социальными группами, занимающими тот или иной социальный статус, на формирование у них стремления к обретению российской гражданской идентичности либо ее игнорирование. Отметим, что на идентичность противоречиво воздействуют разного рода деструкции - дискриминация в вопросах трудоустройства, оплата труда, доступ к социальным, медицинским и образовательным услугам, уровень социальной исключенности и пространственной сегрегации.

Отсутствие системы. До недавнего времени не только местные сообщества, но и федеральные органы исполнительной власти, осуществляющие миграционную политику, не имели ясных представлений о работе по адаптации и интеграции мигрантов. Лишь с 2010 г. обозначился поворот ФМС России к этой проблематике. Он осуществляется по трем направлениям: формирование соответствующих смыслов в общественном сознании, институциональные изменения, координация усилий с заинтересованными ведомствами, общественными организациями.

В июне 2010 г. было создано структурное подразделение - Управление содействия интеграции ФМС России. Его цель - содействие интеграции иммигрантов в российское общество на основе уважения к культуре, обычаям, традициям и жизненному укладу россиян, а также формирование и развитие терпимости в отношениях между местным населением и выходцами из других стран в целях предотвращения этноконфессиональных конфликтов. За два минувших года обозначились некоторые результаты: стали налаживаться контакты с заинтересованными ведомствами постсоветских государств. Руководством Управления предпринимаются попытки обобщить зарубежный опыт, вычленить особенности работы в условиях своеобразного культурно-исторического контекста российского социума. В структуре управления создан специальный отдел по выработке стратегии интеграции[6].

Определенные ожидания в обществе породила дискуссия, развернувшаяся в 2010-2011 годах вокруг подготовки Концепции государственной миграционной политики Российской Федерации на период до 2025 г., которая утверждена Президентом РФ в июне 2012 г. В документе выделен специальный подраздел, касающийся содействия адаптации и интеграции мигрантов, формированию конструктивного взаимодействия между ними и принимающим сообществом.

Изложенные в Концепции принципы работы призваны функционировать на разных уровнях, но ключевые ее направления смогут давать предметные результаты только в местных сообществах. Эта концепция призвана ориентировать как на соблюдение общих подходов и требований ко всем категориям мигрантов (краткосрочным/ временным, долгосрочным/постоянным), так и на специфику работы с отдельными категориями (к примеру, с нацеленными на интеграцию в местный социум, имеющими разрешение на временное проживание, вид на жительство в России).

Движение от произвольных, стихийно формирующихся локальных моделей интеграции к устойчивым стандартам соответствующей работы на муниципальном уровне, происходя в рамках государственных программ адаптации и интеграции мигрантов и членов их семей, создает возможности для проявления организационной инициативы на местах. Одно из следствий функционирования этой концепции - повышение привлекательности России для трудовых мигрантов и стремление закрепиться в стране, идентифицировать себя в принимающем обществе.

Локальные модели. Нами сделана попытка определить, сколько трудовых мигрантов (легальных и нелегальных) пребывает на территории Юго-Восточного административного округа Москвы. По данным службы занятости ЮВАО, за девять месяцев 2012 г. в округе привлечено 40 трудовых мигрантов Азербайджана, 931 - Киргизии, 1380 - Таджикистана, 1580 - Узбекистана. В целом по Москве общая численность официально пребывающих трудовых мигрантов на 1 октября 2012 г. составила 343882 человека, из них 189335 имели разрешения на работу, 154547 - патенты[7]. Однако, если учесть нелегальных мигрантов, численность которых колеблется, по разным оценкам, от 300 до 600 тысяч, то картина будет иная. Они заняты в различных сферах. Если выделить преимущественную специализацию, то для выходцев из Азербайджана - это розничная торговля, из Таджикистана и Узбекистана - работа по найму на стройках либо у физических лиц. Весомая доля мигрантов из Киргизии занята на подсобных работах в торговых центрах. Невольно возникает вопрос - должны ли местные сообщества выстраивать специальные стратегии содействия интеграции постоянных трудовых мигрантов и стремление к обретению российской гражданской идентичности? Очевидно, что ответ на вопрос будет положительным. Другое дело - как выстраивать эти стратегии, какие выделить приоритеты и механизмы с учетом особенностей миграционной ситуации?

Правомерен и другой вопрос - проводится ли в местных сообществах работа по содействию интеграции трудовых мигрантов? Определенный ответ сложно получить хотя бы потому, что до недавнего времени, как отмечалось выше, в масштабе страны отсутствовали соответствующие политика и практика. Но это не означает, что таких усилий не предпринимается. Определенная работа проводится и представлена в стихийной форме, опирающейся чаще на инициативы снизу, чем на предметную помощь органов государственной власти и местного самоуправления. Можно сказать, что на этом уровне ситуативно возникают, функционируют или распадаются те или иные формы, создающие примерные контуры намечающихся локальных моделей интеграции.

Рассмотрим кратко особенности усилий отдельных субъектов. Формально основным координатором должны быть районные управы, контролирующие использование трудовых ресурсов. Чиновники осознают остроту миграционной проблематики и получают соответствующие импульсы из префектуры ЮВАО. Однако на деле нередко переключают решение этих вопросов на действующие в районах структурные отделения Отдела Управления Федеральной миграционной службы по Москве. Подталкивает к тому множество причин, в том числе ограниченный штат сотрудников управ, занятых решением неотложных экономических, социальных проблем развития районов.

В свою очередь, мизерный штат сотрудников районных отделений ОУМС даже при желании не смог бы успешно проводить работу по содействию интеграции, так как загружен текущей работой по оформлению разрешительных документов и проведением минимума обязательных контрольных мероприятий за пребыванием мигрантов. Выступая нижним звеном вертикали УФМС России, районные отделения реально представляют остроту проблем на местах, возникающих из-за отсутствия необходимой инфраструктуры, материальных, информационных ресурсов и кадров, владеющих знаниями и навыками содействия интеграции мигрантов. В повседневной деятельности им приходится постоянно преодолевать и психологический прессинг обоснованных и необоснованных слухов о коррупции, теневых практиках, бытующих в общественном сознании вокруг деятельности миграционной службы. Не лучше ситуация и у сотрудников, соприкасающихся с мигрантами в рамках регламентированных служебных обязанностей, далеких от вопросов интеграции.

Еще большее удивление вызывают практики многих работодателей. Несмотря на некоторые их особенности в различных сферах занятости (строительство, торговля и др.), в массе своей они сходны с худшими образцами давно минувших дней и погружают мигрантов в закрытую атмосферу скользящего трудового гетто, отчуждающего их от общества, обрекающего на бесправие, деградацию и ожесточение. Высокая прибыль от дешевого труда гастарбайтеров - главный мотиватор беспредела работодателей. По словам мэра Москвы С.С. Собянина: "Сегодня мигрант для предпринимателя - золотая кубышка. Им выгоднее работать с иностранцами'[8]. Безусловно, есть и примеры позитивного взаимодействия работодателей с мигрантами, но они явно не преобладают в общей картине.

Другие субъекты, соприкасающиеся с трудовой миграцией, - представители диаспор, коммерческие и некоммерческие организации, разного рода посредники - демонстрируют пестрый, внешне хаотичный, но внутренне взаимосвязанный и целесообразный для себя веер практик, нацеленных на достижение узкогрупповых интересов. Особняком стоят средства массовой информации, для многих из которых миграционная проблематика служит обширным полем для всякого рода акций.

Во взаимосвязи с указанными формами и безотносительно к ним мигранты во время пребывания в Москве соприкасаются с различными социальными интеграторами, специфически проявляющимися в местных сообществах, таких как власть, право, политика, русский язык, культура, рынок, деньги, трудовая деятельность, средства массовой информации. Воздействуя на жизнедеятельность местного населения, они создают повседневный социокультурный фон, своего рода относительно устойчивую среду намечающихся слабых контуров локальных усилий по содействию адаптации и интеграции приезжающих.

Идентичность мигрантов и этапы интеграции. Разнообразные проявления своей идентичности и стремление к обретению российской гражданской идентичности трудовые мигранты не могут не испытывать влияния пребывания в местных сообществах. Особое воздействие оказывают изменения правового статуса, связанные с наличием либо отсутствием разрешения на временное проживание (на 3 года) или вида на жительство в Российской Федерации (на 5 лет, с правом его продления), открывающих возможности для интеграции и приобретения российского гражданства. При формально равных возможностях интеграции в местный социум различные категории мигрантов имеют в реальности неравные шансы. Это предопределено не только сроками их пребывания и степенью адаптации, к примеру, краткосрочных мигрантов (пребывающих менее одного года) либо долгосрочных/постоянных (пребывающих свыше 1 года), а также наличием поддержки родственников, диаспоры и др. Можно утверждать, что этапы интеграции в какой-то мере складываются по цепочке, выстроенной на основе соответствующих неформальных и формальных статусов: краткосрочный мигрант - долгосрочный/постоянный - получение разрешения на временное проживание - получение вида на жительство в Российской Федерации. Завершающим этапом является приобретение российского гражданства. Вычленение указанных этапов весьма условно, так как на практике включается в действие немало механизмов, позволяющих отдельным мигрантам миновать последовательность этапов (наличие официальных, а также неформальных каналов). Если бы таких механизмов не было, то среднестатистический трудовой мигрант должен был бы затрачивать на прохождение всех этапов не менее 8 лет, прежде чем получить гражданство России. Фактически для мигрантов из отдельных стран созданы максимально благоприятные условия. Самый короткий путь - получение гражданства РФ в упрощенном порядке и в соответствии с международными соглашениями. В первом случае срок рассмотрения заявлений - до шести месяцев с момента подачи заявления и всех необходимых документов, во втором - до трех месяцев, причем до этого, в соответствии с соглашением между РФ Белоруссией, Казахстаном и Киргизией, граждане данных стран должны получить разрешение на временное проживание и вид на жительство в РФ. Одними из лидеров прохождения подобных процедур являются граждане Киргизии.

Помимо этого даже для тех иностранных граждан, кто будет получать гражданство в общем порядке, предусмотрены определенные возможности сокращения сроков. В соответствии с законом решает и контролирует весь блок вопросов с документальным оформлением пребывания, изменения правового статуса мигрантов, в том числе получения вида на жительство и российского гражданства, Федеральная миграционная служба, ее уполномоченные территориальные органы. Следовательно, эти органы и их структурные подразделения в местных сообществах контролируют один из важнейших правовых рычагов интеграции мигрантов и, в определенном смысле, содействуют материализации их "идеальных" устремлений к обретению российского гражданства.

Получение мигрантом статуса гражданина России не интегрирует его автоматически в местный социум и нередко служит лишь ее начальным этапом. В еще большей степени это относится к тем, кто получил гражданство РФ в упрощенном порядке. Причины вполне объяснимы: таким лицам еще предстоит довольно длительный процесс освоения норм и ценностей принимающего общества. Однако многие из них, даже переживая на начальном этапе немало разочарований от различных трудностей, испытывают удовлетворенность и стараются идентифицировать себя не только как гражданина России, но и как москвича.

Важнейшую роль в продвижении к заветной цели - получению вида на жительство, а затем и российского гражданства - играет получение разрешения на временное проживание (далее - РВП). Срок действия разрешения - три года, продление его законом не предусмотрено. Ежегодно постановлением правительства РФ утверждается квота на выдачу иностранным гражданам и лицам без гражданства разрешений на временное проживание в России с распределением по субъектам РФ. За девять месяцев 2012 г. в Москве оформлено 7318 разрешений на временное проживание и 6148 видов на жительство[9], в Юго-Восточном административном округе, соответственно, 197 и 473. Мигрант, получивший РВП, может и не стремиться к приобретению российского гражданства.

Среди определенных групп местных сообществ и мигрантов разыгрываются нешуточные страсти за право получения РВП, хотя официальная процедура получения РВП отлажена ФМС России. Однако, как явствует из сообщений средств массовой информации, в Москве и регионах функционирует также глубоко эшелонированный незаконный теневой рынок услуг, на котором пересекаются интересы всякого рода посредников, вращаются значительные суммы денежных средств и ведется бойкая торговля своеобразным "правом на российскую гражданскую идентичность". Осуществляется подобная услуга путем содействия в получении РВП и приобретении гражданства РФ в сжатые сроки. Вряд ли нужно объяснять, что среди теневых покупателей "права на российскую идентичность" немало людей, которые, мягко говоря, не совсем желательны для России.

Нас интересуют другие вопросы. Кто и как отбирает из среды трудовых мигрантов кандидатов на получение РВП? Какие используются при этом критерии - уровень квалификации, образования, экономическая востребованность местных сообществ, знание русского языка и миграционного законодательства, родственные, этнорегиональные связи или платежеспособность мигранта? Какова в этом роль работодателей, представителей диаспор, национально-культурных объединений? Каков качественный состав лиц, получивших РВП? Как соотносится их численность с реальной потребностью местного сообщества в иностранной рабочей силе конкретной квалификации? И, наконец, как воздействует этот процесс на идентичность мигранта и насколько изменяется ее вектор после соприкосновения с теневыми практиками натурализации?

Очевидно, что без детального знания ситуации невозможно обеспечить качественный отбор из среды мигрантов будущих законопослушных граждан страны. В противном случае, общество будет вновь и вновь сталкиваться с новым пополнением сограждан, которые не только не захотят "интегрироваться", но и сами будут навязывать населению свои правила. Подобная тенденция уже просматривается и вызывает соответствующую реакцию россиян: рост антимигрантских настроений, ксенофобию. По данным Л.М. Дробижевой, возрастает межэтническая агрессия, 68% населения сегодня испытывают неприязнь по отношению к представителям других национальностей.

Перспектива. Интеграция мигрантов в ближайшей перспективе должна происходить в рамках особенностей реализации первого этапа государственной миграционной политики Российской Федерации (2012-2015 годы), предусмотрена разработка и принятие федеральных нормативных правовых актов, создание инфраструктуры для проживания трудовых мигрантов на основе государственно-частного партнерства, инфраструктуры для интеграции и адаптации мигрантов, включая центры информационной и правовой поддержки, курсы изучения русского языка, истории и культуры Российской Федерации, центры содействия иммиграции в Россию, в том числе за рубежом. Самая большая сложность в том, чтобы суметь выстроить взаимосвязанные звенья работы в местном сообществе, ее приоритеты, увязывающие специфику взаимодействия с различными группами трудовых мигрантов с потребностями социально-экономического развития сообществ.

Стержнем такой работы будет содействие формированию у мигрантов стремления к обретению российской гражданской идентичности. Этот смысловой стержень имеет еще один исключительно важный аспект - политико-психологический. Почему именно этот аспект? Потому, что он позволяет расширять пространство доброжелательных взаимодействий, восстанавливать у граждан некогда единой державы (а ныне "иностранцев"), разрушенные за минувшие 20 лет представления о ценности взаимной поддержки, взаимоуважения, дружбы, мотивирует стремление жить и работать в России, укреплять сотрудничество между народами. Для того чтобы такая мотивация превращалась в устойчивую тенденцию, необходимо соблюдение множества условий, не связанных напрямую с трудовой миграцией и не зависящих от нее. Речь идет о превращении России в современное развитое и привлекательное государство, в котором гражданская идентичность воспринимается как ценность, отражающая сплоченность, достойную жизнь и возможности развития для каждого человека, независимо от его социального положения, этничности, религиозных и иных убеждений.

[1] Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект N 12-06-00-116а.
[2] ДМИТРИЕВ Анатолий Васильевич - доктор философских наук, член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Института философии РАН.
[3] ПЯДУХОВ Григорий Акимович - кандидат исторических наук, доцент Пензенского государственного университета.
[4] Справочник по терминологии в области миграции (русско-английский). М., 2011
[5] Руководство по разработке эффективной политики в области трудовой миграции в странах происхождения и назначения. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ); Международная организация по миграции (MOM); Международная организация труда (МОТ). 2006: 166 - 167
[6] Интервью с начальником Управления содействия интеграции ФМС России Т. А. Бажан на радиостанции "Эхо Москвы" 10 августа 2011 г. URL: http://www.fms.gov.ru/press/publications/news_ detail.php?ID=47407 (дата обращения: 15.08. 2012).
[7] Официальные статистические данные о деятельности УФМС России по г. Москве/ URL: http://www.fmsmoscow.ru/ (дата обращения 26. 10. 2012).
[8] Собянин С.С. URL: http://www.m24.ru/ (дата обращения 25. 10. 2012)
[9] Официальные статистические данные о деятельности УФМС России по г. Москве/ URL: http://www.fmsmoscow.ru/ (дата обращения 26.10.2012).