Рубрику ведет Дмитрий БОГОЯВЛЕНСКИЙ

Демоскоп предлагает своим читателям две статьи тридцатилетней давности, дающие представление не только о спорах, развернувшихся тогда вокруг проблем крупных городов и городских агломераций, но и о стилистике этих споров: самыми сильными аргументами нередко считались идеологические ярлыки, которые навешивались на научных оппонентов. Именно об этой дискуссии упоминает в своих воспоминаниях Г.М. Лаппо, обвинявшийся во взглядах, "не вполне соответствующие положениям марксистско-ленинской теории общественного развития".

Н. Т. Агафонов, С. Б. Лавров, Б. С. Хорев.
О некоторых ошибочных концепциях в урбанистике¹

В 70-х годах в советской географии (прежде всего в географии населения и расселения) получили определенное распространение некоторые, по нашему мнению, глубоко ошибочные взгляды, по существу представляющие собой некритическое восприятие и перенос на отечественную почву зарубежной практики и соответствующих теоретических концепций. Эти взгляды, не вполне соответствующие положениям марксистско-ленинской теории общественного развития, уже подвергались критике в пашей экономико-географической и философской литературе [7,11,12,21,22,28,34,35 и др.], однако пропаганда продолжается. Более того, эти взгляды совсем недавно получили рекламу как некое новое слово в конструктивной географии [9].

Назовем вещи своими именами: речь идет о прямой пропаганде распространенной в западной литературе «схемы эволюции форм расселения: от города через агломерацию к урбанизированным районам и зонам» ([24], с. 119). Последние при этом рассматриваются в качестве высшего типа расселения как в капиталистических условиях, так и в СССР. При этом понятие урбанизации, якобы составляющей содержание этой эволюции, сближается по существу с урбансоциологической концепцией общественного развития, согласно которой само развитие общества сводится прежде всего к урбанизации, понимаемой как некий саморазвивающийся процесс, переход от низших форм расселения к высшим [24].

Такая позиция явно не соответствует марксистско-ленинской теории, согласно которой урбанизация — лишь одна из составляющих общественного развития, т. е. смены способов производства и определяемых ими общественно-экономических формаций. Именно этот процесс лежит в основе эволюции форм расселения, в том числе и урбанизации. Между тем урбансоциологическая концепция исходит из того, что в основе общественного развития лежит не смена способов производства, а смена типов поселений. В соответствии с таким подходом Ю. Л. Пивоваров ([24], с. 119-126) отрывает «схему эволюции форм расселения» от смены способов производства и формаций, которыми не только определяются, но и которым на самом деле соответствуют реальные исторические типы расселения [35]. В связи с тем что критика представлений Ю. Л. Пивоварова уже была дана [7], отметим здесь дополнительно лишь два момента, важные для последующих наших построений.

Во-первых, Ю. Л. Пивоваров в той же монографии выступает против «упрощенной трактовки расселения как только функции размещения, производства» ([24], с. 119). Поскольку конкретные сторонники опровергаемой им позиции не названы, представляется, что в данном случае Ю. Л. Пивоваров несколько произвольно эту позицию трактует. Расселение — действительно функция, но не размещения материального производства (это была бы упрощенная трактовка), а развития (во времени и пространстве) общественного производства. Разница видна невооруженным глазом, но произведенная Ю. Л. Пивоваровым подмена понятий способствует дальнейшим его попыткам рассматривать урбанизацию фактически в отрыве от экономической обусловленности.

Во-вторых, Ю. Л. Пивоваров пишет, что «от привычных таксономических единиц, типа «экономический район^» и «город», центр тяжести комплексной территориальной организации и расселения в условиях развитого социализма постепенно смещается к ареалам с повышенным уровнем концентрации городских поселений и их экономического, в частности промышленного потенциала, т. е. к сильно урбанизированным районам» ([24], с. 121). Здесь достаточно отчетливо проявляется стремление автора оторвать урбанизацию и расселение от экономического районирования. К сожалению, высказывания, которые можно истолковать подобным же образом, все чаще появляются в литературе. Например, в теоретических построениях Г. М. Лаппо экономическое районирование по существу подменяется концепцией «экономического опорного каркаса территории» [18]. Рафинированное выражение эта позиция получила в работах П. М. Поляна [26,27]. Вопрос этот требует особого разговора, выходящего за рамки данной статьи, поскольку здесь мы имеем дело с весьма опасной попыткой ревизии самих основ советской  экономико-географической науки.

С проявлениями урбансоциологизма смыкается и по существу непосредственно из них вытекает целая концепция в советской географической литературе — ее можно обозначить как аглоцентризм. Именно в урбансоциологической трактовке в качестве высшего типа расселения рассматриваются городские агломерации и мегалополисы. Соответственно в концепции аглоцентризма делается вывод об ориентации расселения при социализме на ничем неограниченную урбанизацию, на переход к урбанизированным и сверхурбанизированным агломерациям, районам и зонам.

Между тем при анализе проблем урбанизации в развитом социалистическом обществе необходимо, как мы полагаем, задумываться о целях научного коммунизма в сфере расселения, о путях реализации задачи «слияния города и деревни» ([1], с. 308), о формировании, в конечном счете, единой системы городского и сельского расселения, т. е. окоммунистическом типе расселения (см., например, [35]).

Наиболее отчетливо в советской географии позиции аглоцентризма выражены в работах Г. М. Лаппо. В частности, в них прямо утверждается, что «надлежит использовать целенаправленно в максимальных (экологически допустимых) размерах» ([13], с. 2) потенциал городских агломераций и даже что «ставить вопрос об ограничении роста городских агломераций в нашей стране преждевременно» ([19], с. 68). Здесь идет речь о формулировке центрального тезиса аглоцентризма, который вместе с тем, как указано там же, явился «центральным тезисом» защиты докторской диссертации Г. М. Лаппо. К этому следует добавить, что аглоцентриские работы вообще полны славословий в адрес крупных городских агломераций и крупных городов [18,19,20,26,27 и др.]. По замечанию Д. Г. Ходжаева и Б. С. Хорева, в них урбанизация объявляется авангардом цивилизации, а агломерация авангардом урбанизации [28].

Философами недавно дана серьезная критика «ультраурбанизма» и аглоцентризма [12, 22]. На этой же позиции стоят и специалисты по научному коммунизму. Пора дать такую критику и в географической литературе. Прежде всего необходимо провести четкую грань между агломерационной теорией и аглоцентристской концепцией, имея в виду, что для той и другой основным источником стали исследования, проведенные на Западе (что, естественно, само по себе не может быть криминалом).

Агломерационная теория имеет очень большую литературу как на Западе, так и в социалистических странах. Заметим, однако, что в западной науке давно уже наступило разочарование в этой теории, произошел поворот от нее к концепции полюсов роста. Мало того, в Англии, Франции и Японии капиталистическое государство пытается осуществлять мероприятия, направленные на более равномерное размещение производства. С этой целью введены экономические и административные меры, которые должны стимулировать размещение промышленности вне пределов крупных городов и агломераций [30,31]. В советской науке преодоление агломерационной теории произошло во взаимодействии концепций территориально-производственных комплексов и Единой системы расселения.

Более чем 20-летний период распространения агломерационной теории в СССР достаточно отчетливо выявил ее сильные и слабые стороны. Кстати, отметим, что в своем позитивном содержании эта теория и сегодня, к сожалению, в целом недалеко ушла от прекрасной статьи П. И. Дубровина [13] и от в свое время известного сборника, где излагались некоторые ее положения [10]. От статьи П. И. Дубровина и следует выводить начало распространению агломерационной теории в СССР (достаточно сопоставить эту статью с единственной географической монографией [20], которая специально посвящена этой теме).

И в советской, и в зарубежной литературе уже неоднократно отмечалось, что эта теория приспособлена в основном для анализа морфологии отдельных агломераций. Применительно к полицентрическим системам расселения, распространенным в СССР и ряде социалистических стран, а главное — к задачам управления расселением в общегосударственном масштабе ее использование весьма затруднительно.

В ходе развития агломерационной теории в нашей стране от нее «отпочковалась» и далее получила определенное распространение концепция аглоцентризма, ставящая во главу угла (не только сейчас, но и в перспективе) территориального развития нашего общества формирование системы крупных городских агломераций, максимальное их развитие [18.19,20] и переход к мегалополисам, которые даже будто бы формируются [26]. Конечно, еще не было возможности сопоставить эту «теорию» с практикой, но уже и сейчас ясно, что с ее помощью нельзя успешно решать проблему перспективной территориальной организации расселения и общества в целом. Это связано, в частности, с тем, что агломерации представляют собой лишь одну из форм расселения, и их размещение имеет локальный, дискретный, далеко не повсеместный характер. Другая, более важная причина бесперспективности названной концепции состоит в том, что ею расселение рассматривается по существу вне связи с закономерностями и формами размещения производства. Складывается впечатление, что сторонники аглоцентризма не замечает (или игнорируют в своих построениях?) постоянно действующую объективную зависимость, в которой аргументом расселения является общественное производство.² Видимо, этим объясняется и тот факт, что в работах аглоцентристов практически отсутствуют попытки исследования урбанизации с позиций воспроизводственного анализа.

Само возникновение агломерированных форм расселения определяется действием объективных экономических законов, а среди них — развитием форм общественной организации труда и агломерацией производства. Механизм действия этих законов, обусловливающих формирование простых и сложных промышленных агломераций, а затем и территориально-производственных комплексов, достаточно раскрыт в советской географической и экономической литературе [5, 6, 34, 36 и др.], однако и до сих пор эти вопросы остаются вне поля зрения географов-аглоцентристов.

Мы не против агломерации, как и не за нее, ибо процессы «выхода» городов за пределы своих границ и развития взаимосвязей между поселениями имеют объективный социально-экономический характер. Весь вопрос в том, как рассматривать агломерацию в контексте формирования системы расселения, соответствующей потребностям и задачам коммунистического строительства в СССР.

Показательно, что даже в тех случаях, когда сторонники ультраурбанизма и аглоцентризма (а в географической литературе их позиции смыкаются) пытаются привести какие-то экономические обоснования эффективности крупных городов и городских агломераций, ими практически не учитываются различия в отраслевой структуре промышленности этих территориальных объектов. Анализ ведется, в основном исходя из ведомственной эффективности, без достаточного учета как территориального разделения труда в стране, так и производственных функций городов и городских агломераций в обозримой перспективе. Не будет ошибкой сказать, что для этих подходов имманентен механический перенос экономических тенденций, выявленных в предыдущем периоде, на перспективу. Экстраполяция стала методической основой для обеих этих концепций. В результате не учитываются тенденции, отчетливо выявившиеся в нашей стране в последнем десятилетии, такие как, например, более быстрый рост в крупнейших городах и агломерациях удельных затрат на охрану природы, а также па технологическую инфраструктуру (включая инженерную подготовку территории), усиление дефицита земель для жилищного и коммунально-бытового строительства и соответственно рост затрат на их подготовку, новые сдвиги в размещении производительных сил страны, изменения доли живого труда в структуре производственных затрат и т. д.

Слабость экономических обоснований в аглоцентристских работах не является случайной. В течение многих лет советская урбанистка развивалась преимущественно в лоне направления, получившего в свое время название «география городов». Для него была характерна тенденция, четко сформулированная еще более полувека назад: «Во главу угла мы кладем отрицание возможности для экономической географии быть составным элементом одновременно в двух разных системах наук (наук географических и наук экономических). Мы считаем, что наша наука есть не только экономическая, но и чисто экономическая. Иными словами, мы настаиваем на полном отрыве от географии в смысле изгнания географических подходов» ([17], с. 76). Реализация этого призыва и привела к тому, что в работах аглоцентристов успешно изгнан географический подход. В то же время, уйдя от географии, они и к экономике по-настоящему не пришли. В итоге и возник отрыв в урбанизации от такой объективной реальности, как экономические районы, произошла подмена методологии методическими приемами (нередко имеющими формальный характер), из научного арсенала исключен воспроизводственный подход. Как нам представляется, именно со слабостью методологического фундамента связано отсутствие в работах аглоцентристов и ультраурбанистов сколько-нибудь серьезных попыток дать анализ изменения соотношения между экстенсивными и интенсивными факторами экономического роста, а также ставшая обычной подмена понятий «рост» и «развитие». В итоге развитие городов все более отождествляется с их экстенсивным ростом.

Характерно и то, что в пропаганде крупнейших городов и городских агломераций сторонники этих концепций оперируют в основном преимуществами (в том числе и сомнительными) этих объектов, но почти не уделяют внимания недостаткам. Именно поэтому, видимо, в их работах очень небольшое место отводится анализу социальных последствий суперурбанизации. Рассматривая эволюцию расселения сквозь призму безудержной урбанизации, сторонники этого подхода по существу абстрагируются от будущего сельского поселения. Как указывалось в литературе [8], вместо слияния города и села ультраурбанисты исходят из замены деревни крупногородскими формами поселения. Не преодоление существенных (но отнюдь не всех и не всяких!) различий между городом и деревней, а ликвидация деревни, ее превращение в город — таков общий смысл этой концепции в части сельского расселения.

Следует обратить внимание и на другой аспект рассматриваемых концепций: в них не нашлось места для анализа соотношения между расселением (городскими агломерациями, мегалополисами), с одной стороны, и экономическими районами и территориально-производственными комплексами — с другой. Тем самым, осуществляется отрыв расселенческих концепций от теории и практики территориальной организации но только материального производства, но и общества в целом.³ Ошибочность попыток рассматривать урбанизацию как некую «вещь в себе» ныне понимают и многие буржуазные авторы. Так, известный французский географ И. Клаваль справедливо отмечает, что «анализировать пространственные единицы средней протяженности — значит ограничивать диапазон возможных объяснений» ([38], с. 428).

Частные явления нельзя анализировать без знания общих закономерностей, частные следствия нельзя устранить без изменения их причин. Западногерманский социолог Ю. Фридрихс в новейшей работе, рассматривающей социальную и пространственную организацию общества, пишет, что частные «мероприятия по десегрегации ничего не дадут... пока не будет устранено профессиональное или социально-экономическое неравенство» в целом ([39], с. 296). Между тем в условиях капиталистического общества «каждая экспансия города, увеличение его площади, увеличивает возможность сегрегации» ([39], с. 175). Ю. Фридрихс основным положением своей капитальной работы считает следующее: «социальная организация определяет пространственную, последняя является вторичной по отношению к социальной» ([39], с. 98). Она не может быть одинаковой пли однотипной в капиталистическом и социалистическом обществе, п хотя проблемы урбанизации имеются в обоих случаях, решения должны быть разными.

С конца 60-х годов в советской географии на стыке с другими общественными науками стала формироваться и к настоящему времени получила широкое признание концепция единой системы расселения. В своем сегодняшнем виде она сложилась в итоге системного анализа расселения в масштабе крупных экономических районов, союзных республик, страны в целом. Сейчас термин «единая система расселения» связывается обычно с К. К. Шешельгисом, а формирование и развитие этой концепции — с Б. С. Хоревым. Но здесь целесообразно отметить следующее: концепция ЕСР — логическое развитие, теории социально-экономической географии, она преемственно связана с разработанными ранее концепциями экономического районирования и территориально- производственных комплексов. Действительно, К. К. Шешельгис первым применил термин «единая система расселения», известен и вклад Б. С. Хорева в концепцию ЕСР, но во второй половине 60-х годов и некоторые другие географы (в частности, Э. В. Кнобельсдорф [14,15]) стали от экономического районирования «выходить» на позиции, позже сложившиеся в стройную концепцию ЕСР. Мы говорим здесь об этом не для выяснения чьего бы то ни было приоритета, важно другое: концепция ЕСР — закономерный результат успешного развития советской экономгеографии. Методологической основой этой концепции стали марксистско-ленинские теории экономического районирования и развития народонаселения. В последние годы усиливается её сопряженность с концепцией ТПК. Таким образом, концепция ЕСР разрабатывается с учетом объективных тенденций территориальной организации общества, на основе долгосрочной экономической стратегии и социальной политики КПСС, сформулированной на XXIV съезде и получившей дальнейшее развитие па XXV и XXVI съездах КПСС, на основе последовательного курса КПСС на ограничение роста больших городов [2-4].

Несомненно, в концепции ЕСР еще есть звенья, требующие дальнейшей разработки, необходимо совершенствование ее методических аспектов. Однако к настоящему времени в ней определилось, главное — «равноправное», координированное развитие всех типов поселений в рамках определенных локальных и региональных систем расселения, внутренне спаянных интенсивными межнаселенными связями: организационно-хозяйственными, трудовыми и культурно-бытовыми. Становление концепции ЕСР представляет, по нашему мнению, дальнейшее продвижение в разработке методологических и теоретических проблем урбанизации и расселения в СССР. В разработку концепции ЕСР включается все более широкий круг географов. О практической эффективности этой концепции свидетельствуют опыт ее реализации в Литовской ССР, разработка новой генеральной схемы расселения на территории СССР, работы отдельных научно-исследовательских и проектных институтов (как, например, БелНИИПградостроительства, давшего перспективную схему территориальной организации БССР, или ЛепНИИПградостроительства, в котором выполняется проектирование расселения в Тюменской области, сопряженное с территориальной организацией производства).

В заключение отметим, что в своих построениях наши ультраурбанисты и аглоцентристы опираются преимущественно на опыт наиболее развитых капиталистических стран, считая, что по уровню и стадиям урбанизации они опережают нашу страну, и соответственно механически перенося этот опыт в нашу действительность. Однако хорошо известно, что этот опыт давно уже не вызывает оптимизма у представителей буржуазной урбанистики. На практике именно в развитых капиталистических странах крупнейшие городские агломерации и мегалополисы характеризуются наличием сложных «узлов» проблем: крайне напряженными (и даже критическими) экологическими ситуациями, падением экономического эффекта от агломерации производства, острейшими социальными проблемами, огромным ростом непроизводительных затрат времени в городском транспорте и многими другими.

Известный западный теоретик географии П. Хаггет пишет о «существовании порога, за пределами которого дальнейшее увеличение размера города становится неэкономичным... В любой момент те или иные «узкие места» процесса развития могут создать критическую ситуацию» ([37], с. 375). Все это сказано достаточно мягко, иногда мы находим более резкие, но справедливые оценки: «Метрополитенские районы становятся дисфункциональными... транспорт, газо- и электроснабжение, устранение твердых отходов, все это раздроблено между многими инстанциями и владельцами... координация их действий исключается. Кричащим становится противоречие между социальной и политической системой» ([40], с. 79). Накопление этих проблем, нарастание их напряженности в странах, ранее вступивших на путь урбанизации, приводит (наряду с другими причинами) к стихийному процессу разукрупнения, разуплотнения крупнейших городских агломераций, к дегломерации и децентрализации населения и расселения. Данные о характере миграционных процессов, начавшихся в 60-е годы в США, а в 70-е в некоторых европейских странах (например, во Франции, Великобритании),— весьма яркий тому пример. При этом речь идет по только о переливе населения из центральных ядер крупнейших городов в их пригородные зоны, который в США получил широкое распространение еще в 50-х годах (субурбанизация), но и о миграционном оттоке из крупнейших городских агломераций вообще, даже о сокращении их населения (городские агломерации Нью-Йорка, Среднего Запада и др.) и о более быстром миграционном приросте в периферийных районах.

Следует особо подчеркнуть, что процесс субурбанизации, ведущий к еще большему социально-пространственному расслоению и накоплению новых противоречий, не так однозначен, как это иногда изображается. Для многих людей он вынужден, так как они не могут более платить за квартиру в городе в условиях инфляции и роста квартплаты. Так, из 3.4 млн. семей, покинувших города ФРГ за 1972—1978 гг., 0.5 млн. случаев объясняется именно этими мотивами ([41], с. 587).

Таким образом, объективные современные тенденции общественного развития за рубежом предвещают неизбежный крах ультраурбанизма и аглоцентризма. Поэтому они приводят в замешательство наших аглоцентристов, которые именно в зарубежном опыте до сих пор черпают доказательства своей концепции.

Литература

• [1] К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 20.
• [2] Материалы XXIV съезда К_ПСС. М., Политиздат, 1972.
• [3] Материалы XXV съезда КПСС. М., Политиздат, 1976.
• [4] Материалы XXVI съезда КПСС. М., Политиздат, 1981.
• [5] Агафонов П. Т.. Лавров С. Б., Павчиискии Б. Р. Современные формы общественной организации производства и развитие городов. — В сб.: Проблемы урбанизации в СССР. М., 1971.
• [6] Агафонов И. Т., Лавров С. Б. Основные закономерности размещения социалистической промышленности. — В сб.: Теоретические вопросы экономической географии. Л., 1973.
• [7] Агафонов И. Т., Лавров С. Б., Литовка О. П. О современной урбанизации и оптимальных размерах советских городов. — Изв. ВГО, т. 110, вып. 4, 1979.
• [8] Беленький В. Р. Проблема агро-ипдустрнальных поселении. М., 1979.
• [9] Герасимов И. П. Вклад конструктивной географии в проблему оптимизации воздействия общества на окружающую среду. — Пзв. ВГО, т. 114, вып. 3, 1982.
• [10] Города-спутники. М., 1961
• [11] Дмитриев А. В., Meжевич М. П. СССР—США: социальное развитие в городах (опыт сравнительного анализа). Л., 1981.
• [12] Дмитриев Л. В.. Meжевич М. И. Социалистическая урбанизация и ограничение роста крупных городов. — Социологические исследования, № 4, 1981.
• [13] Дубровин П. П. Агломерация городов (генезис, экономика, морфология). — Вопр. геогр., сб. 45, 1959.
• [14] Кпобельсдорф Э. В. Зона формирующего влияния Ленинграда. ГО СССР. Докл. отдел, и комисс., вып. 11. География населения и городов. Л., 1969.
• [15] Кпобельсдорф Э. В. Ленинградский район расселения. — В сб.: Современные проблемы экономики и населения СССР. Л., 1972.
• [16] Ковалев С. А., Ковальская П. Я. География населения. М., 1980. — [17] Константинов О. А. Предмет и метод экономической географии. М.; Л, 1926.
• [18] Лаппо Г. М. Экономический опорный каркас территории и его роль в расселении. — Матер. IV советско-польского семинара по урбанизации. М.; Киев, 1979.
• [19] Лаппо Г. М. Экономико-географические проблемы развития крупных городских агломераций СССР. — Автореф. докт. дис., М.. 1975.
• [20] Лаппо Г. М. Развитие городских агломераций в СССР. М.. 1978.
• [21] Литовка О. П. Проблемы пространственного развития урбанизации. Л.. 1976.
• [22] Межевич М. Н. Социальное развитие и город. Л., 1979.
• [23] Межевич М. Н. Ограничение роста крупнейших городов в условиях социалистической урбанизации. — В сб.: Географические основы формирования систем расселения. Л., 1981
• [24] Пивоваров Ю. Л. Современная урбанизация. М., 1976.
• [25] Питюренко Е. И. Территориальные системы городских поселений Украинской ССР. Киев, 1977.
• [26] Полян П. М. Опорный каркас расселения и его важнейшие узловые и линейные элементы (на примере Кавказского региона). — Автореф. канд. дис., М., 1980.
• [27] Полян П. М. Крупные городские агломерации Советского Союза.— Изв. ВГО, т. 114. вып. 4, 1982.
• [28] Проблема расселения в СССР. М.. 19S0.
• [29] Проблема современной урбанизации. М., 1972.
• [30] Региональное прогнозирование в развитых капиталистических странах. М., 1974.
• [31] Региональные проблемы и территориальное планирование в социалистических странах Европы. М., 1976.
• [32] Семевский Б. Н. Теоретическая экономгеография. Л., 1981.
• [33] Территориальная структура производственных комплексов. Под ред. М. М. Паламарчука. Киев. 1981.
• [34] Хорев Б. С. Территориальная организация общества. М., 1981,
• [35] Хорев Б.С., Смидович С. Г. Расселение населения. М.. 1981,
• [36] Хорев Б. С. Проблемы городов. М., 1971; 2-е изд.. М., 4975.
• [37] X а г г е т П. География: синтез современных знаний. М., 1979.
• [38] Wirtschafts— und Sozialgeographie, Koln—Berlin, 1970.
• [39] Friederichs S. Stadtanalyse. Soziale und raumliche Organisation der Gesellschaft. Opladen. 1981
• [40] GroCstadt, Mosscn Kommunikationen. Stadt-Land Beziehungen. Stuttgart, 1977.
• [41] Information zur Raumentwicklung. 1980, 71, 11.
  

¹ «Известия ВГО»,1982, №6.
² Такой подход, при котором «телега ставится впереди лошади», вообще характерен для аглоцентризма. Типичным недавним примером «гимна» городским агломерациям при полпом отсутствии экономического анализа является статья П. М. Поляна [27].
³ Необходимость единства территориальной организации в целом, материального производства и расселения убедительно показана в фундаментальной работе украинских авторов [33]. Удачным примером конкретного исследования такой связи является работа Е. И. Питюренко [25].