… о законопроекте по абортам

«Борцы с абортами не знают про аборты самых элементарных вещей»

К сожалению, обсуждение вопросов рождаемости и репродуктивных прав в российской публичной сфере никогда особенно не было основано на научных фактах. Совсем не потому, что таких фактов нет. Конечно, мы знаем про российскую демографию куда меньше, чем хотелось бы. Очень не хватает масштабных репрезентативных исследований.
Демографы сетуют на то, что, кроме грубых цифр про то, сколько родилось, умерло и женилось, особенно рассчитывать не на что, а хотелось бы, например. Но чтобы ответить на некоторые вопросы — например, касающиеся связи абортов и рождаемости, — данных и сегодня вполне достаточно. Однако до общественных деятелей и политиков они практически не доходят.
В принципе никаких совсем уж страшных последствий до недавнего времени это не вызывало. Конечно, печально, что в 1998 году Госдума убила финансирование программ планирования семьи или что у нас так до сих пор и нет законодательства о защите репродуктивного здоровья — года три назад собирали в Госдуме рабочую группу, сделали даже проект закона, но... группу распустили, а законопроект положили в стол.
Грустно, когда все кому не лень любят поговорить о том, что «Россия вымирает», но при этом не знают и не хотят знать о том, как российская демография выглядит на фоне мировой (а выглядит она, надо сказать, не то чтобы катастрофически плохо).
Однако, пока специалисты Минздрава спокойно проводили рутинную работу по снижению материнской и младенческой смертности, а политики ограничивались пронаталистскими по замыслу, но безвредными мерами вроде введения материнского капитала (если он в долгосрочной перспективе и не повысит рождаемость, то уж точно не понизит), можно было сетовать на то, что бывает и лучше, но в целом катастрофы на горизонте тоже не было.
Однако сегодня это уже не так. Ситуация изменилась за последние пару лет, а особенно сильно — за последний год. На демографической повестке дня встали... аборты. Дело в том, что с абортами бороться очень удобно.
Во-первых, последние 20 лет их число в России неуклонно сокращалось каждый год без особенного вмешательства властей. И сократилось уже больше чем в 3,5 раза. Мало какие показатели в России такими темпами улучшаются. Как тут не захотеть присвоить себе лавры победителя страшной напасти? Во-вторых, аборты как таковые никто не любит. Надо ещё поискать человека, который бы думал, что много абортов — это хорошо. Ну а в-третьих, борьба с абортами, говорят, хорошо помогает в... загробной жизни. Во всяком случае, началась работа по ограничению абортов в Госдуме с выступления депутата Елены Мизулиной в начале 2010 года на Рождественских чтениях, устраиваемых патриархией.
Правда, настоящее начало масштабной «борьбы с абортами» случилось ещё несколькими годами раньше. Несколько общественных и церковных организаций начали работать на местном уровне с врачами женских консультаций и внедрять к ним штат на ставку психолога православных врачей. Врачи могли быть любой специализации, за психологами никто особенно не гнался — главное, чтобы слушались батюшку. В Ивановской области даже фармацевтов делали «психологами». Но само внедрение такого врача — первый шаг. А второй — договориться с начальством женской консультации, чтобы каждую женщину, попросившую сделать аборт, отправляли на обязательную консультацию к православному «психологу».
Или, как это ещё иногда скромно, по-оруэлловски называют, в «кабинет нравственной поддержки». А уж там, как говорят хозяевам таких кабинетов методические рекомендации, главное — это заставить пришедшую женщину «против её воли» сохранить беременность.
Дальше — больше. В конце 2010 года эстафету от отдельных региональных организаций приняло Минздравсоцразвития, которое стало рассылать по женским консультациям в виде методического письма № 15-0/10/2-9162 те самые методические рекомендации, подготовленные православными активистами. Это, надо сказать, любопытный документ. Мне, например, очень нравится эта фраза, исходящая теперь, получается, от Минздравсоцразвития: «Организатор [предабортного консультирования] должен отслеживать, какой позиции придерживается каждый консультант. Ведь можно отговаривать от абортов, рекламируя контрацепцию».
Действительно, что может быть хуже контрацепции! Заканчивается методическое письмо на оптимистической ноте: оказывается, после беседы с предабортным психологом «от 15 до 20% женщин, пришедших за направлением на аборт, готовы принять решение о сохранении беременности. <...> Увеличение рождаемости на 15—20% — это показатель, которого невозможно добиться пропагандой родить ещё одного ребёнка или материальными стимулами, тем более в столь короткие сроки». Приведены в конце 70-страничного письма и контактные данные конкретного чиновника из Минздравсоцразвития: Олега Филиппова, заместителя директора департамента развития медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздравсоцразвития. Мы ещё с ним встретимся ниже.
Ну а в 2011 году к борьбе подключились и некоторые депутаты Госдумы, решившие побороться с абортами. Предложили они вот что: запретить замужней женщине делать аборт без разрешения мужа, вывести аборты из числа бесплатных медицинских процедур, ввести обязательное «предабортное консультирование» по уже опробованной православной модели и обязательную задержку в неделю между обращением за абортом и самой процедурой... И всё это ради высокой цели — уменьшить число абортов и увеличить рождаемость. Ради такого, значит, женщины могут и потерпеть. Терпели же они, в конце концов, столетия без права голоса, без права собственности, без права работать без разрешения мужа... А кое-где на земном шаре и по сей день терпят. Так неужели ж россиянкам жалко, ради спасения отечества-то?
Но трагедия в том, что, даже если кто-то готов оправдать ограничение законных прав человека государственным благом, никакого блага не будет. И чтобы это понять, не нужно владеть высшей математикой. Факты просты и не оставляют места для интерпретаций. Ограничения абортов не ведут к уменьшению их числа. А уменьшение числа абортов не ведёт к повышению рождаемости. То есть депутаты вдвойне неправы.
Но как же так? Неужели они не знают, что делают? Увы, не знают. Вся эта кампания по ограничению абортов, к сожалению, основана на обыкновенном невежестве. Борцы с абортами не знают про аборты самых элементарных вещей.
Депутат Елена Мизулина, глава рабочей группы в Госдуме, разработавшей все эти «противоабортные» поправки, заявляет: «То, что у нас разрешены аборты, — это отдельный разговор. Такая вакханалия существует только в африканских странах и странах Латинской Америки, где вообще эта ситуация не урегулирована». Всё бы хорошо, вот только в большинстве стран Африке и Латинской Америки аборты ещё как урегулированы. Они там, как правило, запрещены. Хорошо ещё, если есть возможность сделать аборт для спасения жизни матери, но даже это разрешено не везде.
Правда, абортов в тех странах действительно очень много, по оценкам — примерно как в России, на уровне 30 абортов на 1000 женщин репродуктивного возраста в год. Разница в том, что там это нелегальные аборты, приводящие к огромному количеству осложнений и материнских смертей. А ещё в том, что в странах, где аборты разрешены, но их число высоко, оно стабильно падает. А вот в странах, где они запрещены, — скорее нет, чем да.
Профессор биоэтики Ирина Силуянова, готовившая вместе с Мизулиной ограничения на аборты, говорит, что аборты запрещены... в Венгрии и Израиле. Где они вообще-то разрешены, но профессор, видимо, знает лучше. А когда ей указывают, что в Польше недавний запрет абортов не поднял рождаемость, она отвечает, что «самое главное... стабильное благополучное моральное состояние общества». Вот уж и правда, если чего и можно добиться этими поправками, так это чувства глубокого морального удовлетворения для их создателей.
Депутат Драганов пишет, что последствия абортов составляют в России 20% от материнской смертности. Всё бы хорошо, вот только проблема в том, что из этих 20% четверть приходится на выкидыши, половина — на аборты на поздних сроках по медицинским показаниям и ещё четверть — на криминальные и неуточнённые аборты. Всего одна из 93 материнских смертей «после аборта» в 2009 году была после аборта по требованию женщины, до 12 недель беременности. И это на примерно миллион сделанных абортов.
Высокопоставленный чиновник Минздравсоцразвития Филиппов хвалит православное предабортное консультирование: «…в Красноярском крае за год сохранили 6 тыс. детских жизней». Правда, есть маленькая проблема.
Начали православных психологов в Красноярске вводить в 2007 году. В 2007-м в Красноярском крае родилось 34 тыс. младенцев. В 2010-м — 38,5 тысячи. Ну никак филипповские 6 тысяч не впихнёшь. А в этом году за первые семь месяцев рождаемость в крае понизилась обратно, в годовом исчислении можно ожидать примерно 37,5 тыс. рождений за 2011 год. Где же спасённые младенцы? Видимо, там же, где гоголевские мёртвые души.
Всё-таки сильны традиции в России: вроде XXI век на дворе, а чиновники всё так же любят приврать в своих интересах.
И вот эти люди, которые допускают настолько элементарные ошибки, берутся определять государственную политику об абортах. Больше того, уже определяют, а поправки полным ходом приближаются к тому, чтобы стать законом: их большую часть уже обещали включить в законопроект, который сейчас принимается в Госдуме во втором чтении. К концу года мы все легко можем проснуться в немного другой стране.
Что же получится, если всё-таки проверить факты? Быстро выяснится, что никакого повышения рождаемости внедряемые Минздравсоцразвития меры не дадут. Трёхдневную задержку ввели в Латвии в начале 2000-х. Хотели ввести и обязательное «моральное консультирование», но дело не пошло.
Зато теперь Латвию любят хвалить отечественные «борцы с абортами» от православия. Дескать, вот ввели задержку — и число абортов там снизилось на треть. Снизиться оно снизилось, спору нет. Примерно за десять лет. И с такой же скоростью, что и в других балтийских странах.
Между 2002 до 2007 годами в Латвии абсолютное число абортов сократилось на 20%, в Литве — на 23%, в Эстонии — на 18%. Для сравнения, в России за тот же период число абортов уменьшилось на 24%, в Беларуси — на 55%, на Украине — на 58%. Эффект налицо — и он нулевой. С рождаемостью в Латвии тоже нелады — только за первую половину 2011 года население Латвии сократилось на 0,57%. Население России тоже сокращается, но за тот же период оно упало меньше чем на 0,1%. Но про эти факты почему-то «борцы с абортами» умалчивают. В их картине мира аборты запрещены в Венгрии, разрешены в Латинской Америке — чего уж тут мелочиться с какими-то цифрами, в самом деле?
Самое печальное — борьба с абортами и правда возможна, но как раз реальной борьбой политики не спешат заниматься. У такой борьбы ведь совсем другие компоненты — обеспечение доступности контрацепции, бесплатные услуги по планированию семьи, половое просвещение в школах, послеабортный подбор метода контрацепции... Все эти меры доказанно работают и действительно сокращают число нежелательных беременностей — в отличие от предлагаемых министерством и депутатами, которые только вынудят женщин делать аборты на более поздних сроках и увеличат число криминальных абортов и материнских смертей.
Можно, конечно, дождаться, когда поправки, подготовленные Мизулиной, Филипповым, Драгановым и Силуяновой, примут, и тогда быстро станет видно, что рождаемость не повысилась, а число материнских смертей увеличилось. Но речь идёт о человеческих жизнях. За недобросовестность этих депутатов, чиновников и профессоров будут платить совсем другие люди — женщины по всей России.
Что же делать гражданам? Широкая коалиция медиков, демографов и просто неравнодушных людей, выступающих против поправок, считает — нужно не стесняться громче говорить, чтобы дать политикам знать, что думают обычные россияне. Называть ложь ложью и рассказывать правду. Одна из причин, по которой «борцы с абортами» так успешны, — они очень любят работать за закрытыми дверями, в тёплой обстановке, где нет инакомыслящих, а половина присутствующих — представители РПЦ. Они не любят гласность, не любят науку — ведь она твёрдо говорит, что они неправы.
3—5 сентября в нескольких городах прошли уличные акции в рамках Дней единых действий в защиту репродуктивных прав и репродуктивного здоровья россиян — в Москве, Санкт-Петербурге и Перми. Поддержали россиян и сочувствующие в Киеве, Любляне и Тбилиси. А главное, группа медиков и демографов разработала альтернативные поправки к закону «Об охране здоровья граждан РФ», защищающие репродуктивную свободу и право граждан на защиту их репродуктивного здоровья. Короткая выжимка из этих поправок с помощью Молодёжного правозащитного движения была превращена в петицию, обращённую к депутатам Госдумы и чиновникам Минздравсоцразвития. Эта петиция поддержана Российской ассоциацией «Народонаселение и развитие» и Обществом специалистов доказательной медицины, за две недели под ней подписались уже больше 2,5 тыс. человек из более 200 городов России. Конечно, никто не гарантирует того, что депутаты прислушаются к голосу разума. Но ведь не может же быть так, что все 450 депутатов Госдумы не умеют сложить 2 и 2. Точно так же, как вряд ли они хотят взять на свою душу смерти тех женщин, которые могут умереть от криминальных абортов, если поправки примут, и физические и психические травмы тех, кому придётся проходить через обязательное православное консультирование. Во всяком случае, хочется на это надеяться.

Игорь ЯНОВИЧ. «Chaskor.ru», 12 сентября 2011 года

Ещё раз о принуждении рожать нежеланных детей

Уже совсем скоро Дума должна приступить ко второму рассмотрению законопроекта «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в который рабочая группа при комитете по вопросам семьи, женщин и детей под руководством Еленой Мизулиной внесла поправки, серьёзно ограничивающий доступ женщин к абортам. Авторы законопроекта заявляют, что его цели — снизить количество абортов, повысить рождаемость и поддержать мораль и нравственность российского общества.
Однако многочисленные эксперты утверждают, что законопроект совершенно не выполняет заявленные цели. Он направлен на то, чтобы, оставив аборты формально легальными, всеми способами ограничить доступ к ним; предполагается, что в результате женщины будут просто вынуждены рожать. Всё, что он делает, — ограничивает права женщин и повышает все связанные с абортами риски.

Ситуация с абортами
Авторы законопроекта в своих многочисленных интервью и в пояснительных документах к проекту приводят довольно своеобразную статистику и ссылаются на некие исследования, противоречащие находкам Всемирной организации здравоохранения и других исследовательских организаций мирового уровня. Возможно, этому не стоит удивляться — в рабочей группе, которая его разрабатывала, из 19 участников семь были представителями РПЦ (один из которых, протоиерей Обухов, ещё с начала 1990-х борется против любой современной контрацепции, называя её убийством нерождённых детей) и один — ислама. Зато медиков в ней было всего двое, а демографов вообще не оказалось. Их функции выполняли кандидаты биологических наук, которые неожиданно обнаружили несколько миллионов «неучтённых» абортов. Да и другие данные обычно оказываются некорректными или искажёнными.
Поэтому я позволю себе сделать краткую выжимку необходимой информации по положению с абортами в России, которую озвучивали, в частности, на недавней пресс-конференции «Репродуктивные права населения России в опасности».
Всего в России ежегодно совершается около 1 млн абортов, или порядка 30 абортов на тысячу женщин репродуктивного возраста. Авторы антиабортного законопроекта регулярно ссылаются на некие 7 млн «неучтённых» абортов, но достоверность официальных данных Росстата подтверждена независимыми исследованиями, которые установили, что не существует значимого количества абортов, которые бы не учитывались официальной статистикой.
Лишь 10% от совершающих аборты женщин составляют первобеременные — остальные совершающие аборты уже имеют детей. Большинство совершающих аборты женщин находятся в возрастной группе от 30 до 40 лет, более молодые женщины совершают аборты значительно реже.
По данным Минздрава на 2001 год, в структуре материнской смертности аборт составляет 27,7%, то есть около трети, а оставшиеся две трети приходятся на смертность на поздних сроках беременности и при родах. Однако важно учитывать, что к «абортам» Минздрав относит и самопроизвольные аборты (выкидыши), и аборты по медицинским показаниям, и криминальные аборты. Смертность при аборте, сделанном в первом триместре (т.е. на сроках до 12 недель, когда аборт ещё делается по желанию женщины), составляет 0 (ноль) процентов. Смертность при аборте, делающемся во втором триместре (когда его делают только по медицинским показаниям), составляет 55,5%. Однако даже в этом случае смертность вызывается не столько абортом, сколько общим состоянием здоровья женщины, поскольку аборт по медицинским показаниям проводится только при серьёзных заболеваниях. Остальное составляют криминальные аборты и другие причины.
Однако противники абортов не выделяют их количество отдельно, а называют общую цифру, тем самым серьёзно преувеличивая. Поэтому стоит ещё раз повторить: смертность при аборте, сделанном до 12 недель, когда он делается по желанию женщины, — 0 процентов.
Доказательных исследований о том, что при правильно выполненном специалистом аборте возникает риск осложнений при следующих беременностях, нет. Хотя противники абортов ссылаются на статистику, сравнивающую осложнения беременности у женщин, которые раньше делали или не делали аборты, но это сравнение не учитывает образ жизни женщин, другие факторы, которые могли привести к осложнениям. То есть можно говорить, что при ряде факторов (бедность, сложные жизненные обстоятельства и т.д.) женщина с большей вероятностью делает аборт и с большей вероятностью у неё возникают осложнения при беременности, но прямая зависимость между этими двумя фактами не найдена.
В 2009 году Всемирная организация здравоохранения провела в России исследование, в котором принимали участие иностранные и отечественные специалисты — врачи, демографы и т.д. В выборке было около 800 женщин, а также врачи и другие специалисты, работающие с вопросами абортов. Оно проводилось в трёх регионах — Московской, Свердловской и Ивановской областях, где уровень абортов примерно одинаков. В числе прочего в ходе исследования проверялись методы проведения абортов. Сегодня в России используются три метода аборта: медикаментозный, вакуумная аспирация и выскабливание (кюретаж). Медикаментозный аборт проводится на сроке беременности до 6 недель, вакуумный — до 3 недель, хирургический — до 12 недель. Медикаментозный аборт — наиболее безопасный метод, риск осложнений после которого минимален (в частности, риск бесплодия и осложнений с последующими беременностями после медикаментозного аборта нулевой). Однако этот метод в России используется крайне редко — он составляет всего 3% от общего числа абортов (по данным 2009 года). Это противоречит рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, как противоречат им и другие аспекты практики проведения абортов в России: вакуумный аборт также используется неоправданно редко (23,4%), не применяются современные щадящие методы подготовки шейки матки к операции, в связи с чем повышается риск осложнений и т.п. Аборты в России делаются наиболее травматичными способами из всех возможных.

Право на своё тело
Многочисленные дискуссии о легальности и доступности аборта в цивилизованных странах неизменно приводят к выводу, что любой человек имеет право распоряжаться собственным телом, и, следовательно, женщина имеет право самостоятельно определять, станет ли её тело использоваться для вынашивания ребёнка или нет. Распространено такое сравнение: прямо или косвенно вынуждать женщину вынашивать нежеланного ребёнка — всё равно что принудительно использовать человека для диализа другого человека при почечной недостаточности. Если человек не даёт согласие на диализ, его не имеют права к этому принудить; так и женщина, не соглашающаяся на вынашивание плода, имеет право прервать беременность.
Право женщин на контроль над собственным телом утверждает, например, Ассамблея ООН в постановлении 1607 от 2008 года. В том же документе отмечается, что:
— запрет абортов не приводит к уменьшению их числа, а только к росту криминальных и самодеятельных абортов и «абортного туризма». Это, в свою очередь, ведёт к росту материнской смертности и вреда для здоровья;
— в то же время достаточно доказательств того, что количество абортов уменьшается благодаря качественным стратегиям развития сексуального и репродуктивного здоровья и прав, особенно обязательного сексуального просвещения среди молодёжи, которое должно включать представление о здоровых отношениях, самооценке и давлении окружающих, добровольности сексуальной деятельности, ответственности, а также информацию о контрацепции;
— в странах, где аборты легальны, права женщины тем не менее могут нарушаться в результате создания условий, которые затрудняют ей доступ к легальному и безопасному аборту: отсутствие медицинских учреждений, согласных делать аборт врачей, требование нескольких визитов к врачу, период ожидания и т.д. — всё это препятствия, которые могут при легальности аборта значительно затруднить доступ к нему или сделать его полностью недоступным.
Я хочу ещё раз подчеркнуть этот момент: можно сделать легальные аборты максимально недоступными. Законопроекты, предлагаемые в этом году, направлены именно на это. Входившая в группу разработчиков Ирина Силуянова так и говорит: «Аборты не запрещаются, но вводится законодательная регламентация действий, которые направлены на то, чтобы всеми способами, целым комплексом мер остановить женщину от совершения этого шага».

Платные аборты
Предлагается исключить аборты «по требованию» из обязательного медицинского страхования, сделав их платными. Полагаю, опасность этого предложения очевидна любому здравомыслящему человеку. Платные аборты сейчас выходят далеко за пределы доступного для людей, живущих за чертой бедности, — а это, по самым скромным оценкам, 16% населения России, и их число продолжает расти. Бесплатные аборты необходимы в первую очередь малоимущим женщинам или женщинам, лишённым доступа к средствам, — несовершеннолетним, находящимся в насильственных отношениях, в которых их финансы контролируются мужчиной или другими членами семьи и т.д. Эти же женщины находятся в положении, когда вынашивание, рождение и воспитание ребёнка им материально недоступно. Какой выбор у них остаётся?
— Выносить и оставить ребёнка. Это развитие событий маловероятно. Например, Генри Дэвид в так называемом пражском исследовании 2008 года обнаружил, что среди женщин, которым отказали в проведении аборта по желанию, 37% всё равно его сделали другими способами, а остальные отказались от детей в больнице.
— Выносить и отдать ребёнка в детский дом. Даже само по себе вынашивание беременности и роды представляют собой опасность для жизни женщины (вероятность осложнений в ходе беременности и родов велика, и они возникают и приводят к смерти гораздо чаще, чем после грамотно сделанного аборта). Более того, вынашивание беременности — процесс нелёгкий, у многих беременность сопровождается множеством типичных осложнений, которые ограничивают возможность работать. Не говоря уже о том, что женщине, решившей выносить ребёнка, чтобы потом отказаться от него, приходится либо скрывать беременность, либо столкнуться с тяжелейшим социальным давлением, которое бывает не под силу выдержать даже полностью здоровому человеку со стабильной психикой и уж тем более — беременной женщине.
— Искать более дешёвые варианты абортов — некачественные и нелегальные, представляющие большой риск для здоровья и жизни женщины.
— Делать аборт самостоятельно, народными методами. Эти методы, от хитрых отваров до применения вязальных спиц и проволочных вешалок, крайне травмоопасны и могут привести к серьёзным заболеваниям, бесплодию или даже смерти.
В результате получается, что наименее защищённые женщины оказываются под наибольшим ударом. Достанется и другим, разумеется. Вместе с сокращением социальных показаний, которые раньше учитывали материальное положение семьи, а теперь полностью игнорируют возможность родить и вырастить ребёнка в нормальных условиях, это создаёт печальную картину. Хотя авторы законопроекта говорят, что ограничение будет сопровождаться мерами по поддержанию семьи, но эти-то меры в законопроект не вносятся и пока что по большей части остаются на уровне обещаний и воздушных замков. А недостаточность уже существующих мер неоднократно доказывалась.
Авторы законопроекта считают, что все эти риски стоят «спасённых жизней». Е. Мизулина так и говорит в ответ на вопрос о том, не пойдут ли женщины, лишившись бесплатных абортов, на нелегальные: «Какая-то часть пойдёт, но значительно большая часть пойдёт на то, чтобы рожать ребёнка». Но какая это будет часть? И как будут расти «спасённые» — в детских домах, о которых в России не рассказывает ужастики только ленивый? В семье, но среди постоянной бедности, приводящей к ранней потере здоровья? И сколько жизней будет погублено или поломано в процессе? Сколько нежеланных, навязанных своим родителям детей с поломанной психикой вырастет в нелюбви благодаря этому «спасительному» закону?
Гораздо более успешной была бы практика включения в ОМС или предоставления малоимущим слоям населения бесплатных контрацептивных средств и информирование об их использовании. Такая практика существует во многих странах с низким уровнем абортов и считается одним из важных факторов, повлиявших на уменьшение их количества. Распространение бесплатной контрацепции и информации о ней действительно можно назвать профилактикой абортов.

Время тишины и промывание мозгов
Сторонники «времени тишины», то есть периода между обращением женщины за абортом и его проведением, в ходе которого она якобы имеет возможность поменять своё решение, утверждают, что это снижает вероятность абортов. Однако Всемирная организация здравоохранения возражает против «недель тишины», говоря о том, что они не приводят к значительному снижению абортов, зато ощутимо повышают риск осложнений. «Каждая неделя отсрочки увеличивает вероятность осложнений в полтора раза»,— утверждает доцент кафедры репродуктивной медицины и хирургии Московского государственного медико-стоматологического университета Галина Борисовна Дикке.
Однако «неделя тишины» — это не просто время на раздумья. Согласно законопроекту, в это время с женщиной будут работать психолог и социальный работник, задача которых — всеми силами разубедить её. Методичка, по которой предлагается вести работу, вызывает у профессиональных психологов и психотерапевтов шок. В ней предлагаются серьёзнейшие нарушения профессиональной этики психологов, начиная с того, что, как там написано, консультанту вменяется «наставлять на путь истинный человека против его воли», в то время как первая заповедь любого психолога — работать с клиентом можно только добровольно.
Остальное содержание методички представляет собой инструкцию по созданию и развитию у женщины чувства вины, стыда и страха. Для этого используются и разговоры, и иллюстрации — показ пропагандистских фильмов, пресловутая визуализация плода и т.д. При этом во всём тексте методички женщина представляется как некое существо, настолько неразумное, что не понимает ни причин, ни последствий своего решения, и поэтому консультант должен её подвести к «самостоятельному» выводу, например, что «если ребёнок родился, то и средства вырастить найдутся».
Авторы законопроекта любят приводить в пример Красноярский край, где такие психологические консультации на базе этой методички стали обязательными в 2007—2008 годах, и там это якобы привело к рождению на 6 тыс. детей больше. Между 2006-м и 2010-м рождаемость в Красноярском крае и правда повысилась на 6 тыс. детей, или на 21%. Рождаемость по России в целом за тот же период повысилась на… тот же 21%. Так что эффект обязательных консультаций — не 6 тыс. дополнительных рождений в год, а нулевой.
Однако такие манипулятивные консультации приводят к риску для женщины, а именно — чувства вины и стыда, которые внушаются на консультации, увеличивают вероятность развития «постабортного синдрома», депрессии и других психологических нарушений. Этот риск существует и без консультаций, из-за социальной стигмы, связанной с абортом, но консультации его усиливают.
Именно поэтому эксперты рекомендуют предоставлять женщинам психологические консультации после аборта, но исключительно профессиональные, добровольные и основанные на уважении к клиентке. Также рекомендуется послеабортное консультирование по вопросам контрацепции, для избежания абортов в будущем. Однако ничего подобного в законопроекте не предлагается.
У «времени тишины» и принудительных консультаций есть ещё один негативный эффект: увеличивается количество визитов к врачу, которые нужно сделать. В ситуации, когда женщина вынуждена отпрашиваться для этого с работы, или брать больничный, или ехать в больницу из района, многочисленные визиты к врачу создают серьёзные затруднения. С одной стороны, она сталкивается с новыми финансовыми сложностями. С другой — в этой ситуации женщины будут более склонны откладывать визит, а значит, затянутся сроки аборта и повысится риск осложнений. Некоторые могут попытаться решить этот вопрос с помощью самостоятельного или нелегального аборта. В результате может вырасти женская смертность, но заявленная цель депутатов — повышение рождаемости — так и не будет реализована.
«В 2010 году эксперты ООН пришли к выводу, что для женщин из российской сельской местности медицинская помощь в репродуктивной сфере и так малодоступна. Если увеличить число обязательных обращений при прерывании беременности, положение женщин, живущих вдалеке от областных центров, станет ещё тяжелее», — считает Любовь Владимировна Ерофеева, врач, генеральный директор Российской ассоциации «Народонаселение и развитие».

Мужчина против
«Наша задача заключается в том, повторю, чтобы, не вводя запрета на аборт, обеспечить некие мероприятия, которые могли бы остановить женщину. Если мужчина не согласен, это тоже фактор, который её остановит и, может быть, приведёт к сохранению жизни ребёнка. В то же время этим обеспечивается отсутствие дискриминации по отношению к мужу, который также имеет право решать, жить его ребёнку или нет. У женщины здесь нет доминантного права». Так говорит Ирина Силуянова о предложении обязать замужних женщин получать на аборт разрешение у мужа. Эта идея возвращает нас в прошлое, когда аборты были преимущественно легальными, хотя обсуждалась моральная сторона вопроса — преимущественно не с точки зрения прав беременной женщины или потенциального ребёнка, а с точки зрения демографических потребностей и прав мужчины-патриарха. Вот и теперь речь заходит о правах мужчины на потомство в обход прав женщины на саму себя.
В ответ ей хочется привести великолепное эссе Ричарда Ньюмана «Его сексуальность, её репродуктивные права» (1987). В нём говорится о том, что мужчина не должен и дальше пытаться следовать патриархальной установке, согласно которой он имеет право распоряжаться телом женщины для своего удовольствия и рождения своих детей. Право заниматься или не заниматься сексом, право рожать или делать аборт целиком и полностью за ней. Что касается его отношения к сделанному или не сделанному аборту, «поскольку он не может подвергать сомнению её право на аборт, моральная дилемма в отношении её беременности — это его проблема, а не её». Мужчина, по мнению Ньюмана, должен признать, что после оплодотворения дальнейший процесс развития или неразвития беременности не подлежит его контролю, а также принять на себя ответственность за то, чтобы обсудить с женщиной до секса, какие действия она будет предпринимать в случае беременности, и не заниматься с ней сексом, если её планы его не устраивают.
Подход, предлагаемый Силуяновой и её единомышленниками, не возлагает на мужчину никакой ответственности, зато предоставляет ему право контролировать тело и жизнь женщины. О том, какой потенциал для насилия даёт этот подход, я уже писала в статье «Репродуктивное насилие».
Стоит заметить, что идея эта не нова. В 2007 году уже вносился аналогичный законопроект, и комитет по охране здоровья тогда отклонил его, мотивируя это тем, что предложение противоречит конституции, нарушает равенство прав и свобод мужчин и женщин, ставит в разные условия замужних и незамужних женщин, что также противоречит конституции, а также может представлять угрозу для здоровья и жизни женщины.

Врач не хочет
В законопроекте есть статья 70 «Лечащий врач», в которой закрепляется норма о возможности отказа лечащего врача от проведения аборта женщине, если беременность непосредственно не угрожает её жизни и здоровью. Об отказе от проведения аборта должен быть проинформирован руководитель медицинской организации, которому вменяется в обязанности организовать замену.
С одной стороны, эта идея вызывает куда больше понимания, чем все остальные: в конце концов, врачи тоже люди и у них могут быть свои идеи и соображения. Но с другой стороны, нередки ситуации, когда замена врача невозможна — например, когда аборт требуется срочно, или когда акушер-гинеколог один на сельский район. В этих ситуациях под ударом в очередной раз оказываются женщины. В 2002 году подобный законопроект отклонил профильный комитет Госдумы по здоровью и спорту, потому что он противоречит Клятве российского врача, в соответствии с которой врач обязан «быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, действовать исключительно в интересах пациента, независимо от убеждений».
Есть и другие причины отказываться от этой меры: согласно опыту других стран, она приводит к росту коррупции — врачи заключают соглашения с частными клиниками и, ссылаясь на свои убеждения, направляют пациенток на платный аборт.
Недавнее исследование в США, где врачи могут отказываться от выполнения аборта по личным убеждениям, показало, что количество врачей, готовых его делать, составляет всего 14%, то есть один из семи. Основные причины отказа — религиозные убеждения, особенно у католиков и евангелистов, а также то, что врачи боятся стать жертвами активистов-пролайферов (борцов с абортами), которые уже неоднократно убивали врачей, выполняющих аборты.

Стоит ли игра свеч?
Вполне очевидно, что законопроект не может выполнять заявленные цели — снижение количества абортов и повышение рождаемости. Здоровью населения он тоже не идёт на пользу, учитывая все риски криминальных абортов, затягивание сроков и т.п. Что касается морали и нравственности, трудно понять, каким образом всё вышеперечисленное их повышает, — скорее наоборот, увеличивает пространство для обмана, преступлений и насилия.
Да и сам по себе он является источником насилия против женщины, потому что при формальном разрешении абортов делает всё, чтобы реализовать эту возможность на практике женщине было как можно более трудно. Во имя нравственности и пользы для страны женщину всеми средствами вынуждают рожать.
P.S. Инициативная группа «Бороться с абортами, а не с женщинами», Общество специалистов доказательной медицины и Коалиция РАНиР (Российской ассоциации «Народонаселение и развитие») «Гроздь рябины» выступили с петицией «В защиту репродуктивного здоровья и репродуктивных прав россиян» о внесении в законопроект альтернативных поправок, разработанных экспертами (демографами, врачами, социологами и т.д.). Проводятся митинги и другие акции, направленные против предлагаемого законопроекта и в пользу альтернативных поправок.

Ольга БУРМАКОВА. «Chaskor.ru», 3 сентября 2011 года