Регулирование рынка труда: некоторые результаты сравнительного анализа¹

У.С. Зиберт²
(Опубликовано на сайте Полит.ru 22 декабря 2006 года, адрес: http://www.polit.ru/research/2006/12/22/siebert.html)

Регулирование рынка труда, подрывающее свободу заключения трудовых соглашений, приводит к сокращению количества рабочих мест, повышению требований к производительности труда и сужению возрастных рамок в сфере занятости. В странах, где этот рынок жестко регулируется, за его пределами остается большее количество людей, а средние сроки безработицы оказываются выше. Подобная ситуация, судя по всему, наносит ущерб социальной защищенности работников. Возможно, уровень регулирования рынка труда тесно связан со способностью тех, кто от этого регулирования выигрывает (т.е. людей, имеющих работу), оказывать на политический процесс большее влияние по сравнению с теми, кто от регулирования проигрывает (безработными). Однако определенную роль здесь, возможно, играют правовая система и правовые традиции, существующие в данной стране.

Введение

В политическом плане интересы безработных имеют меньшее значение, чем интересы тех, кто имеет работу. Безработных гораздо меньше, они не объединены в профсоюзы, их интересы в меньшей степени представлены существующими в стране политическими партиями. Более того, они представляют собой крайне разнородную группу... в которую входят люди с различными политическими предпочтениями³.

Регулирование рынка труда ограничивает свободу заключения трудовых соглашений. В его отсутствие работники и работодатели самостоятельно определяют уровень оплаты и условия труда. Однако сегодня эта свобода все больше ограничивается законами о минимальных зарплатах и условиях труда. Сторонники таких законов говорят о целесообразности регулирования, поскольку оно не позволяет работодателям эксплуатировать трудящихся. Оппоненты же утверждают, что подобные законы увеличивают издержки в сфере бизнеса и не позволяют работодателям действовать гибко — а значит, способствуют росту безработицы, особенно долгосрочной.

В последнее время споры по этим вопросам разгорелись с новой силой: появились новые исследования⁴, указывающие на то, что жесткое регулирование рынка труда попросту представляет собой результат введения «гражданских кодексов» французского образца. Законодательство подобного типа, ориентированное на государственное вмешательство, заимствовали многие страны Европы, а затем унаследовали и их бывшие колонии в разных регионах мира. И напротив, бывшие британские колонии (в том числе США) унаследовали английскую систему прецедентного права, в рамках которой судьям и присяжным отводится настолько важная роль, что необходимость в составлении детальных законодательных кодексов просто не возникала. Нормой здесь считается свободное заключение трудовых соглашений без вмешательства государства. Таким образом, если согласиться с этими аргументами, речь идет о «предопределенности пути развития»: жесткое регулирование рынка труда представляет собой не эффективную реакцию на возникшие конкретные проблемы, а элемент антирыночной правовой традиции.

Давайте проанализируем эти проблемы подробнее. Для начала рассмотрим вопрос о том, что собой представляет регулирование рынка труда, а затем — возможное воздействие регулирования на уровень зарплат, условия труда и занятость на примере различных стран и ситуаций. В завершение мы подробнее остановимся на существующих гипотезах относительно факторов, обусловливающих такое регулирование.

Направления регулирования рынка труда

Первое направление регулирования рынка труда — это законы о минимальной зарплате, устанавливающие нижний предел жалованья работников, а также законы о коллективных договорах (регулирующие не только абсолютный минимум оплаты труда, но и нижние пределы зарплат для различных профессиональных категорий), пособиях по безработице, оплате бюллетеней и пенсиях. Второе направление связано с установлением минимально допустимых условий труда. Здесь речь идет об ограничении продолжительности рабочего дня, законах против дискриминации, об участии рабочих в управлении предприятиями (к примеру, предписывающих создание совета трудового коллектива из избранных представителей работников), актах о «защите занятости», ограничивающих право работодателя увольнять работников, законах о передаче обязательств, призванных сохранить существующий уровень зарплат и условий труда при переходе бизнеса к другому собственнику, а также законах об охране здоровья работников и технике безопасности.

За соблюдением этих норм могут надзирать специальные государственные органы, такие как существующая во Франции Трудовая инспекция, контролирующая выполнение положений французского Трудового кодекса⁵. В других случаях за соблюдением этих законов следят профсоюзы. Наличие в стране сильных профсоюзов способствует регулированию рынка труда. Таким образом, элементом такого регулирования являются и законы о профсоюзах и праве на забастовки.

Уровень регулирования рынка труда в разных странах существенно варьируется. Рисунок 1 основывается на двух индексах — один из них касается законов о «защите занятости», ограничивающих право на увольнение работников, а второй — законов о защите прав профсоюзов.

Рисунок 1. Защита занятости и прав профсоюзах в странах — членах Организации экономического сотрудничества и развития

Примечание: индекс защиты занятости составляется из расчета действующих мер, затрудняющих увольнение работников, в том числе величины компенсации за разрыв контракта и процедурных ограничений — таких, как необходимость санкции третьей стороны на увольнение работника. Индекс охватывает договоры о найме постоянных и временных работников и исчисляется по шкале от 0 до 1. Индекс защиты прав профсоюзов учитывает такие показатели, как коллективные договоры, предписания о создании советов трудовых коллективов, запрет на замену бастующих рабочих штрейкбрехерами и легализацию «забастовок солидарности».
Источники: Employment Outlook. Paris: Organization for Economic Cooperation and Development, 2004, таблица 2.А2.4 (для индекса защиты занятости); Botero J., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Schleifer A. The Regulation of Labor // Quarterly Journal of Economics. 2004. November. P. 1339–1382. (для индекса защиты прав профсоюзов).

Наименьшие гарантии занятости наблюдаются в США (индекс для этой страны составляет 0,2 по шкале от 0 до 1), а наивысший — в Португалии, где индекс равен 1. Высокий индекс Португалии свидетельствует о том, что уволить работника там крайне сложно: законодательство запрещает увольнение без санкции Трудовой инспекции, а неспособность работника справляться со своими обязанностями не является объективным основанием для его освобождения от должности. Великобритания, как мы видим, в этом отношении ближе к США: законодательная защита работников от увольнения там развита слабо.

Что же касается защиты профсоюзов, то наиболее широкими правами они обладают во Франции, а наименьшими — в Великобритании. Во Франции работодатель не имеет права пользоваться услугами штрейкбрехеров, коллективные договоры действуют в масштабе целых отраслей, распространяясь даже на те фирмы и трудовые коллективы, которые не участвуют в соответствующих переговорах, спонтанные «дикие» забастовки разрешены законом, а создание советов трудовых коллективов обязательно. В Великобритании все указанные права были аннулированы в ходе тэтчеровских реформ. Во Франции коллективными договорами охвачены до 90% всех работников, а в Великобритании — только 40%, и это несмотря на то, что во Франции количество членов профсоюзов составляет меньшую долю от общей численности рабочей силы. Как показывает рисунок 1, эти два вида регулирования обычно развиваются параллельно — законодательная поддержка коллективных договоров подкрепляет жесткие меры по защите занятости.

С 1960-х годов регулирование рынка труда, судя по всему, ужесточилось, хотя в некоторых случаях с конца 1980-х здесь произошел определенный «откат назад». Динамика этого процесса в ряде стран — членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) отражена на рисунке 2.

Рисунок 2. Тенденции в области защиты занятости, 1960–1995

Примечание: в данном случае индекс защиты занятости охватывает как постоянных, так и временных работников. Защита временных работников осуществляется с помощью правил, предусматривающих, к примеру, их найм в качестве постоянных работников по истечении определенного периода времени.

Наибольшее смягчение правил регулирования в этой области отмечается в Германии, Италии и Испании. Прежде всего оно проявляется в ослаблении контроля за наймом временных работников: в частности, разрешено заключение контрактов о приеме на временную работу в больших масштабах и на более долгие сроки. Кроме того, сегодня в Испании и Италии разрешены агентства по временному найму. Таким образом, мы наблюдаем разделение рабочей силы на две категории — защищенных постоянных работников и «аутсайдеров» -временных.

Регулирование в области социальной защиты, включая пособия по безработице, оплату бюллетеней и пенсионную систему, также влияет на рынок труда. «Щедрая» система социального обеспечения страхует трудящихся на случай потери работы. Законы о защите занятости представляют собой альтернативную форму такого страхования, обеспечивая работникам более стабильную занятость. С учетом этого можно было бы предположить, что жесткое регулирование занятости и «щедрое» социальное обеспечение взаимозаменяемы. Соотношение между этими системами изображено на рисунке 3.

Рисунок 3. Системы социального обеспечения и защиты занятости

Примечание: индекс социальной защиты составлен на основе показателей «щедрости» системы пособий по безработице, болезни и пенсионного обеспечения. К примеру, для системы оплаты бюллетеней в качестве переменных используются количество месяцев, в течение которых работник должен оплачивать страховку по болезни, или трудовой стаж, необходимый для получения права на компенсацию по болезни, размер страховых выплат по отношению к зарплате, сроки получения компенсации и процент реальной зарплаты, который она покрывает. Аналогичные переменные определены и для пособий по безработице и пенсионной системы; их усредненная величина по разным странам вычисляется по шкале от 0 до 1. Естественно, все богатые страны ОЭСР оказались в верхней части шкалы.

На деле, судя по всему, особой зависимости между двумя системами не наблюдается, а если какая-то связь и существует, то она носит позитивный характер. У Швеции, к примеру, высокий показатель по обоим индексам, а у США — низкий также по обоим. Таким образом, анализируя причины регулирования рынка труда, мы не сможем исходить из аргумента о том, что регулирование занятости заменяет отсутствующие пособия по безработице. Более обоснованным представляется вывод о том, что защита занятости и развитая система социального обеспечения обеспечивают интересы одной и той же группы — людей, имеющих постоянную работу.

Кое-что о последствиях

Регулирование рынка труда призвано повысить минимальную зарплату и улучшить условия работы. Следовательно, оно воздействует на такие показатели, как уровень занятости, масштаб долгосрочной безработицы, разброс зарплат и производительность труда. В таблице 1 представлен макроуровневый сравнительный анализ ситуации на рынках труда Великобритании и Франции. Выбор этих двух стран представляется уместным, поскольку именно во Франции и Великобритании родились две главные правовые системы, преобладающие сегодня в мире. Во Франции, как мы видели, регулирование рынка труда куда жестче, чем в Великобритании. Вслед за этим мы сравним деятельность британских и французских филиалов трех транснациональных корпораций, используя для этого данные, полученные автором в результате многолетних исследований. Таким образом, от совокупных данных, приведенных в таблице 1, мы сможем перейти к особенностям работы предприятий в этих различных правовых средах уже на микроуровне.

Таблица 1. Сравнительный анализ рынков труда Великобритании и Франции

Примечания: долгосрочная безработица — ситуация, когда человек не имеет работы больше 1 года. Доля безработных/работающих по отношению к общей численности возрастной группы представляет собой средний показатель за 1985–1990 и 1995–2000 годы.
Источники: Employment Outlook. Paris: Organization for Economic Cooperation and Development, 2004. (доля безработных/работающих по отношению к общей численности возрастных групп, затраты, связанные с подготовкой и досрочным уходом на пенсию Bazen S. The Impact of Regulation of Low Wages on Inequality and Labour Market Adjustment // Oxford Review of Economic Policy. Vol. 16 (2000). P. 63 (доля бедного населения); Card D., Freeman R. What Have Two Decades of British Economic Reform Delivered? Cambridge, MA: National Bureau of Economic Research, 2002 (= NBER Working Paper № 8801), табл. 1, 9, А2 (остальные показатели).

Начнем с анализа воздействия регулирования на уровень зарплат и условия труда (панель А таблицы 1). В первой строке приводятся данные о количестве рабочих часов в год. Как мы видим, для Франции сегодня эта цифра составляет всего 1500 часов — значительно меньше британского показателя (1700 часов). Этого и следовало ожидать, поскольку французское законодательство ограничивает сверхурочную работу. Кроме того, разрыв между двумя странами сейчас больше, чем 10 лет назад, поскольку во Франции введена 35-часовая рабочая неделя. В следующей строке мы видим дифференциал зарплат по принципу 90/10 (заработки 10% самых высокооплачиваемых рабочих сравниваются с заработками 10% самых низкооплачиваемых). Легко заметить, что во Франции разрыв в заработках за последние 10 лет снизился с 3,41 до 3,3, тогда как в Великобритании (а также в США) он, наоборот, увеличился. Разброс зарплат во Франции ограничивается расширенной системой коллективных договоров и законом о минимальной зарплате. В Великобритании и США рыночные силы действуют свободнее — отсюда и больший разрыв в заработках. Таким образом, зарплаты французов выше, а рабочий день — короче. В результате граждане этой страны, у которых есть работа, находятся в лучшем положении, чем британцы.

В следующих двух строках приводятся показатели производительности труда. Во Франции этот показатель, определяемый как объем ВВП на одного работника, составляет 53150 долларов, существенно превышая аналогичную цифру для Великобритании — 44260 долларов. Впрочем, в этом нет ничего неожиданного, поскольку во Франции уровень занятости значительно ниже. В этой стране неквалифицированные и неопытные работники (у которых производительность труда ниже) вытесняются на обочину — пополняют ряды безработных и временно занятых, или занимаются на государственных курсах повышения квалификации. Как мы увидим, в ведущих французских частных компаниях занято очень мало неквалифицированных или неопытных работников. Таким образом, производительность труда во Франции неизбежно должна быть выше.

Впрочем, дерегулирование экономики, происходящее в Великобритании со времен Тэтчер, судя по всему, способствует росту производительности труда, и мы постепенно догоняем Францию. Эта тенденция отразилась в данных о темпах роста ВВП за один человеко-час (этот показатель представляется более объективным с точки зрения сравнительного анализа, поскольку среднегодовое количество рабочих часов в двух странах сильно различается). В Великобритании этот показатель с 1979 года составляет в среднем 2,1% в год — т.е., он выше французского (2,02%) и намного превышает американский (1,51%).

В последней строке панели А приводятся данные о неравенстве доходов, которое, в отличие от разброса зарплат, во Франции оказывается значительнее, чем в Великобритании. Доля бедняков в общей численности населения во Франции (без учета социальных выплат) составляет 48%, а в Великобритании — 44%. Таким образом, более равномерное распределение зарплат во Франции достигается за счет нижнего порога оплаты труда; обратная сторона этого ограничения — большое количество людей, живущих на социальные пособия. Другими словами, получается, что количество низкооплачиваемых рабочих мест в этой стране невелико, но людям, не способным найти работу, выплачиваются щедрые пособия. В Великобритании рабочих мест больше, но система соцобеспечения развита слабее. Какой из вариантов лучше? Есть немало оснований утверждать, что система, существующая в Великобритании, представляется более правильной. Результаты исследований о факторах, позволяющих людям ощущать себя «счастливыми», указывают на то, что безработные явно предпочитают жизни на социальные пособия работу, пусть и плохо оплачиваемую⁶.

Посмотрим теперь, какая картина занятости вырисовывается на основе панели Б таблицы 1. В первой строке приведены данные о долгосрочной безработице. Высокий уровень долгосрочной безработицы говорит о том, что это явление охватывает прежде всего относительно небольшую группу тех, кому «хронически не везет». К примеру, безработица на уровне 8% может означать, что каждый работник не имеет занятости один месяц в году, а долгосрочная безработица вообще отсутствует, или же, что 8% трудящихся остаются без работы весь год. В последнем случае безработица целиком носит долгосрочный характер. Как мы видим, в Великобритании понятие «долгосрочная безработица» относится к 34% общего числа не имеющих работы. Это большая цифра, но она ниже показателя Франции — 42%.

Регулирование рынка труда способствует «концентрации» безработицы в определенных категориях рабочей силы, поскольку связанный с ним высокий уровень зарплат и выгодные для работников условия найма вынуждают фирмы избегать приема на работу людей, не имеющих хорошей «трудовой биографии». В эту категорию попадают люди, остававшиеся без работы относительно долгий срок (несколько месяцев), и вообще неквалифицированная рабочая сила, которая таким образом остается за бортом.

В следующих строках мы находим новые свидетельства «концентрации» безработицы во Франции. Мы видим, что в этой стране уровень безработицы среди молодежи (возрастная группа от 20 до 24 лет) сегодня составляет 26% — он почти вдвое выше, чем в Великобритании. Молодые работники — типичная «аутсайдерская» группа. Еще одна такая группа возникает на другом конце «возрастной шкалы» — ее составляют пожилые работники 55–64 лет. Неблагополучное положение этой возрастной категории во Франции не оборачивается высоким уровнем безработицы, поскольку из-за существующей системы досрочного выхода на пенсию многие ее представители не регистрируются на бирже труда, а просто уходят на покой. Его проявлением становится скорее весьма низкий уровень занятости в этой группе. Как мы видим, показатель занятости для возрастной группы от 55 до 64 лет во Франции составляет сегодня лишь 34%, тогда как в Великобритании он равен 49%. У французов даже есть образное выражение, характеризующее сложившуюся ситуацию: “Une seule génération travaille à la fois” (несколько поколений одновременно работать не могут). В Великобритании, напротив, уровень занятости более равномерно распределяется по возрастам.

Посмотрим теперь, как обстоят дела на уровне отдельных фирм.

Таблица 2. Сравнение расходов на рабочую силу и характеристик работников трех фирм (средние показатели за 1992–1995 годы)

Примечание: разница между зарплатой и общей стоимостью рабочей силы связана с обязательными отчислениями в фонды социального страхования и системой корпоративных пенсий. Большинство служащих британского филиала торговой компании заняты неполный день, а потому не попадают в категорию работников, за которых компания должна делать отчисления в национальную систему соцстрахования.

Результаты сравнительного анализа ситуации на предприятиях (аналогичных по масштабам производства и используемым технологиям) в Великобритании и Франции, принадлежащих одним и тем же компаниям, представлены в таблице 2. Интересно здесь то, что выбранные нами «пары» предприятий занимаются одним и тем же: продажей женской одежды в случае с торговой фирмой, производством двигателей в случае с автомобилестроительной компанией и медикаментов в случае с фармацевтической фирмой. Как видно из первой строки таблицы 2, текучесть кадров (связанная с уходом по собственному желанию и увольнением) на британских предприятиях выше, чем на французских, поскольку в Великобритании процедуры найма и увольнения регулируются в меньшей степени. Данные, приведенные во второй строке, показывают, что на британских предприятиях работники реже отсутствуют на рабочем месте: это опять же свидетельствует о более жестком стиле управления (уволить сотрудника у нас по-прежнему легче, хотя в последние годы этот процесс тоже усложнился) и менее щедрой оплате бюллетеней.

В следующих строках приводятся данные о жалованье, стоимости рабочей силы и производительности труда. Зарплаты в британских фирмах немного ниже, чем во французских (а в случае с торговой компанией — существенно ниже), но и общая стоимость рабочей силы значительно меньше. Главной причиной разницы в стоимости рабочей силы является высокий уровень налогов во Франции. Выплаты органам государственного страхования превышают 30%; помимо этого существует ряд других сборов, в частности на профессиональное обучение. Во французской торговой компании средние затраты на одного работника составляют 20290 фунтов, а в британской — почти втрое меньше, 7940 фунтов. Естественно, чтобы компенсировать эти расходы, производительность труда на французских предприятиях должна быть выше, и, как показывают цифры, именно так и обстоит дело: к примеру, во французской торговой фирме объем продаж на одного работника составляет 209900 фунтов в год (правда, на это влияет не только более эффективный труд, но и более высокий уровень цен во Франции), а в британской — 133660 фунтов.

Чтобы выжить в условиях высоких издержек, французским компаниям приходится принимать ряд дополнительных мер. Они сокращают количество сотрудников, используют больше оборудования в расчете на одного работника и тщательнее подбирают персонал. Конечно, на предприятиях розничной торговли, которые не так легко перенести в другое место (в конце концов, француженка не поедет покупать платье в Гонконг), такие адаптационные меры отличаются меньшим масштабом, но и здесь они необходимы. Как все это влияет на уровень безработицы, мы уже видели. В нижних строках таблицы 2 приводятся данные о последствиях жесткого отбора персонала. Сведения о возрасте работников указывают на то, что в крупных французских компаниях, вроде тех, что мы выбрали для примера, занято меньше молодежи, чем на аналогичных британских предприятиях. К примеру, во французской торговой кампании сотрудники моложе 25 лет составляют 35,3% от общей численности персонала, а в британской — 50,3%. Точно так же выглядит ситуация на другом «полюсе» возрастной шкалы: во Франции меньше и количество пожилых работников. Более того, как видно из последней строки, число неопытных работников на французских предприятиях тоже невелико. К примеру, в торговой фирме работников, имеющих трудовой стаж менее 1 года, всего 3,5%, тогда как в аналогичной британской компании их 14,7%. Во Франции упор делается на опытных рабочих «оптимального возраста», поскольку они способны обеспечить высокую производительность труда, необходимую, чтобы оправдать большие зарплаты и хорошие условия. Неопытным работникам в крупных компаниях место получить трудно.

Таким образом, можно сделать вывод, что регулирование рынка рабочей силы, призванное улучшить условия и оплату труда, а также обеспечить преобладание коллективных договоров, действительно выполняет эти задачи, но только за счет ограничения занятости для «аутсайдерских» групп: молодых, пожилых и неопытных работников. Прежде всего, эта система приводит к росту долгосрочной безработицы и безработицы среди молодежи.

Конечно, мы проанализировали ситуацию только в двух странах, да и в каждой из них сосредоточили внимание лишь на трех фирмах. Однако детальные статистические исследования ситуации в странах — членах ОЭСР в течение последних 30 лет дают тот же результат⁷. Регулирование не обязательно приводит к росту общего числа безработных, поскольку оно в равной степени препятствует как оттоку рабочей силы с предприятий, так и притоку туда новых сотрудников из числа безработных. Однако оно способствует росту и концентрации безработицы в определенных группах. Кроме того, многое зависит от форм «сращивания» профсоюзов с государством, и от того, насколько коллективные требования рабочих учитывают интересы всех категорий трудящихся. Однако такой «комплексный подход» у профсоюзов возникает не всегда; во Франции, к примеру, он отсутствует.

Чем обусловлено регулирование рынка труда?

Регулирование рынка труда может обусловливаться эффективностью такой политики в качестве реакции на «сбой рыночного механизма» или политической целесообразностью (т.е. воздействием политических факторов на экономику). Однако, в плане эффективности такое регулирование, как мы видели, становится «палкой о двух концах»: от него выигрывают одни (работающие) за счет других (безработных). Подобный результат не назовешь слишком эффективным.

Поэтому более убедительным представляется «политическая» гипотеза о мотивах регулирования рынка труда. За него выступает «среднестатистический» избиратель, видя в этом инструмент перераспределения доходов. При этом, как показано в работе Сент-Пола, «среднестатистический» избиратель — это человек, имеющий работу. Более того, такие избиратели представляют преобладающую категорию трудящихся — работников со средней квалификацией. Безработные (в основном неквалифицированные) в принципе могли бы заменить на рабочих местах представителей этой группы, поэтому последние выигрывают, если в результате регулирования и повышения издержек на рабочую силу неквалифицированные работники вытесняются с рынка. Высококвалифицированные работники и капитал также оказываются в числе проигравших — хотя капитал из-за высокой мобильности в принципе способен избежать негативных последствий повышения издержек, переместившись в другую страну. Тот факт, что за регулирование рынка труда выступают левые правительства, обычно представляющие именно интересы работников средней квалификации, также подтверждает «политическую» гипотезу. В ее пользу говорит и прямая связь между масштабом регулирования рынка труда и влиянием профсоюзов в стране, поскольку именно среди работников средней квалификации членов профсоюзов больше всего.

«Политическая» гипотеза позволяет объяснить и изменения в масштабах регулирования рынка труда. Когда спрос на рабочую силу приобретает большую гибкость, выгоды от такого регулирования снижаются. Глобализация, повышая мобильность капитала и уровень открытости экономики отдельных стран, усиливает гибкость спроса на рабочие руки: именно этим можно объяснить тенденцию к некоторому дерегулированию рынка труда, о которой свидетельствует рисунок 2.

В последнее время, правда, появилась и третья гипотеза на этот счет — теория о зависимости пути развития страны от происхождения ее правовой системы. Как пишут Ботеро и его коллеги, «методы регулирования в разных странах отчасти определяются их правовыми системами, а потому, если общество регулирует какую-то одну сферу деятельности, оно, вероятнее всего, будет регулировать и другие»⁸. Из указанных правовых традиций наибольшее распространение в мире получили французская система гражданского права и английская система прецедентного права. Хайек утверждал, что английская правовая традиция служит основой для верховенства закона, тогда как в странах континентальной Европы из-за столетий абсолютизма традиционно сильны полномочия административного аппарата⁹. В рамках традиции прецедентного права кодексы лишь дополняют неписаные законы, и законодательство по сути формируется судебными решениями, тогда как система гражданских кодексов преследует противоположную цель. В основе первой системы лежит правовой прецедент и институт присяжных, а государственному регулированию — в том числе и на рынке труда — в целом отводится второстепенная роль.

В целях проверки обоснованности этой гипотезы для большинства стран были разработаны индексы «формализации права». Они показывают, что формализованная правовая система приводит к увеличению издержек, связанных с принудительным соблюдением контрактов (взысканием выплат по просроченным чекам или задержанной арендной платы), а также созданием новых фирм. Проще говоря, формализация «ухудшает качество контрактных институтов»¹⁰. Рисунок 4 позволяет сопоставить эти индексы для разных стран — членов ОЭСР.

Рисунок 4. Происхождение юридических систем и формализация права

Примечание: индекс формализации права исчисляется на основе показателей законодательного регулирования простейших гражданских дел (вроде просрочек квартплаты), а также количества различных юридических процедур, необходимых для открытия нового предприятия, времени (в днях), которое на это уходит, и соответствующих расходов (Botero J., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Schleifer A. The Regulation of Labor // Quarterly Journal of Economics. 2004. November. P. 1339–1382).

Наибольшая формализация права характерна для стран, чья юридическая система происходит от французской: здесь средний индекс равен 13,5, а в государствах с правовой системой английского происхождения — только 2,5. Германская и скандинавская системы располагаются между этими полюсами. Более того, показатель формализации права объясняет и различия между странами по некоторым аспектам регулирования рынка труда. На рисунке 5 представлено соотношение между индексом защиты занятости и формализацией права по странам — членам ОЭСР. Как мы видим, эти показатели тесно группируются вокруг единой линии — разброс здесь меньше, чем в случаях, когда осями графика служат «политические» переменные вроде мощи профсоюзов или левой ориентации правительства.

Рисунок 5. Связь между законодательством о защите занятости и формализацией права

Тем не менее, теория, связанная с происхождением правовой системы, вызывает ряд вопросов. Во-первых, сомнения возникают в связи с самим понятием юридической обусловленности пути развития. По мнению экономистов, реальными причинами регулирования рынка труда являются стремление исправить недостатки рыночных механизмов (теория эффективности) или реакция на требования «среднестатистического» избирателя (воздействие политических факторов). Экономисты полагают, что даже если то или иное явление сложилось исторически (будь то расположение букв на клавиатуре или левостороннее движение), когда выгоды от его изменения превышают трансакционные издержки, такое изменение происходит. Следует, однако, признать, что в данном случае речь идет о трансакционных издержках совершенно иного масштаба. Ликвидация Трудовой инспекции и реформа Трудового кодекса, в котором насчитывается не одна тысяча страниц — задача нелегкая. Кстати говоря, создать такую инспекцию гораздо легче. Таким образом, теория пути развития, при всей своей нетрадиционности, пожалуй, имеет смысл применительно к регулированию рынка труда.

Однако в связи с этой теорией возникает и другая проблема: она построена по принципу «черного ящика». Возможно, вместо происхождения правовой традиции на деле действует не поддающийся измерению третий фактор, связанный, к примеру, с социал-демократическими взглядами избирателей. В ответ на подобную критику Ботеро с соавторами утверждает, что происхождение правовой системы предопределяет степень регулирования рынка труда даже применительно к странам с недемократическим строем¹¹. Получается, даже диктаторские режимы не свободны от влияния правовой традиции.

Можно, однако, заметить в этой связи, что происхождение правовой системы «всего лишь» создает препятствия на пути заключения частных контрактов, но эти барьеры можно обойти. К примеру, жесткие стандарты защиты занятости оборачиваются для бизнеса дополнительными расходами, но, если это сопровождается снижением зарплаты (поскольку работникам нравится такая защита, и они не требуют прибавки), ситуация в целом особенно не меняется. Асемоглу и Джонсон на материале целого ряда стран показывают, что экономический рост и уровень занятости зависят от прочности демократических институтов (что в свою очередь предопределяется их историей в колониальную эпоху)¹². Если в стране обеспечиваются гарантии демократических прав, формализация юридической системы не имеет особого значения. Впрочем, это возражение не касается стран — членов ОЭСР, на которых сосредоточивается внимание в настоящей статье, поскольку все они относятся к государствам с развитой демократией. Конечно, вопросы контрактного права имеют второстепенное значение по сравнению с демократическим строем. Тем не менее, наличие препятствий в сфере заключения контрактов имеет важное значение, особенно если уровень зарплат не может свободно корректироваться с учетом жестких стандартов на рынке труда.

Выводы

Как мы видели, регулирование рынка труда предусматривает установление минимального уровня зарплат и определенных условий труда. Кроме того, оно подразумевает механизм мониторинга — через профсоюзы, трудовую инспекцию, или то и другое сразу.

Регулирование, как мы продемонстрировали, приводит к росту зарплат и улучшению условий труда, поэтому экономистам стоит прежде всего обратить внимание на такой вопрос, как вытеснение с рынка менее квалифицированных работников. Пожилые, молодые, неопытные, необразованные работники или те, кто числился безработным достаточно долгий срок, не соответствуют жестким требованиям к производительности труда. Наш вывод заключается в том, что подобное вытеснение действительно имеет место. Другой фактор заключается в том, что финансирование развитой системы соцобеспечения требует повышения налогов, а это также препятствует созданию новых рабочих мест. Преимущества регулирования заключаются в выравнивании уровня оплаты и условий труда, сокращении количества «неблагоприятных» рабочих мест. Ценой этого становится сокращение общего количества рабочих мест и разрастание системы соцобеспечения. А исследования общественных настроений показывают, что безработные предпочли бы иную комбинацию: большее количество рабочих мест при меньшем уровне соцобеспечения.

Что же касается факторов, обусловливающих меры регулирования, способствующие росту безработицы, то здесь обе теории — «политическая» и «правовая» — имеют свои сильные стороны. Политическая гипотеза основывается на существовании эгоистических интересов. Среднестатистический избиратель получает преимущества в виде высокой зарплаты и хороших условий труда, а безработные представляют собой слишком разношерстную категорию, чтобы реально влиять на характер политического курса. Это, однако, не объясняет, почему в одних странах политика в области занятости строится на принципах свободного рынка, а в других — нет. Преобладающий избиратель во всех странах имеет одни и те же интересы, поэтому здесь должен действовать некий дополнительный фактор. В данном случае свою роль играет происхождение правовой системы, поскольку она определяет путь развития страны. Некоторые государства в свое время попали под влияние интервенционистской французской или немецкой правовой системы и продолжают идти в том же русле из-за высоких трансакционных издержек, связанных с ее изменением. Другим странам повезло больше: они унаследовали рыночную традицию английского прецедентного права. И пока мы в состоянии защитить эту традицию, мы сможем сдерживать рост долгосрочной безработицы и обеспечивать более целесообразную возрастную структуру занятости.

¹ Перевод статьи осуществлен и предоставлен русским проектом Института Катона.
² У.С. Зиберт (Siebert) — профессор Бирмингемского университета (Великобритания). Написано для Института экономического анализа, Великобритания (Institute of Economic Affairs).
³ Saint-Paul G. Exploring the Economy of Labour Market Institutions // Economic Policy. 1996. October. P. 268.
⁴ см., например: Botero J., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Schleifer A. The Regulation of Labor // Quarterly Journal of Economics. 2004. November. P. 1339–1382.
⁵ Jefferys S. Liberte, Egalite and Fraternite at Work. Basingstoke: Pelgrave Macmillan, 2003. р. 133
⁶ см., например: Frey B., Stutzer A. Happiness, Economy and Institutions // Economic Journal. Vol. 110 (2000. October). P. 918–938.
⁷ Siebert W.S. Notes on Labour Market Flexibility: Questions for a New Economy // Urban and Regional Prosperity in a Globalist New Economy / Ed. by R. Cheng, R. Meadows, R. Sudgen. Cheltenham: Edward Elgar, 2003.
⁸ Botero J., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Schleifer A. The Regulation of Labor // Quarterly Journal of Economics. 2004. November. P. 1371.
⁹ Hayek F.A. The Constitution of Liberty. London: Routledge&Kegan Paul, 1960. Jefferys 2003.
¹⁰ Acemoglu D., Johnson S. Unbundling Institutions. Cambridge, MA: National Bureau of Economic Research, 2003 (= NBER Working Paper № 9934).
¹¹ Botero J., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Schleifer A. The Regulation of Labor // Quarterly Journal of Economics. 2004. November. P. 1365.
¹² Acemoglu D., Johnson S. Unbundling Institutions. Cambridge, MA: National Bureau of Economic Research, 2003 (= NBER Working Paper № 9934).