Что мы знаем о лисе?.. Ничего. И то не все Борис Заходер

Чтобы повысить рождаемость, нам нужен новый Сталинград

Доктор экономических наук Сулакшин Степан Степанович, генеральный директор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, знает, что:

во время Великой отечественной войны в России повысилась рождаемость. "Вспомним потрясающие исторические примеры. 1943 г. - жесточайшая война в разгаре, нет семьи, которую бы не затронули потери и горе, сверхлишения и напряжение. И вдруг скачок рождаемости! В чем причина? Сталинград дал надежду и уверенность, что победим, что можно быть за будущее детей спокойным в определенном отношении. И без жилья, которое в стране есть сейчас, без одежды, авто, телевизоров и прочих предметов сегодняшнего материального благополучия рождаемость повысилась".

Сулакшин С.С. Российский демографический кризис:
от диагностики к преодолению. М., Научный эксперт, 2006, с. 71.

Демоскоп знает больше.

Нам кажется, что г-н Сулашкин, правильно указывая на отсутствие авто, телевизоров и даже одежды как на серьезные препятствия повышению рождаемости, которые, тем не менее, не помешали обнаруженному им скачку рождаемости, все же недооценивает главный компонент открытого им демографического чуда: повышения рождаемости в отсутствие мужчин.
Всем известно, что русская женщина способна на скаку остановить коня, войти в горящую избу, может быть, даже родить в этой горящей избе, хотя это уже сложнее. Но о массовых случаях непорочного зачатия русскими женщинами пока сообщений не поступало. А для порока женщинам нужны мужчины.

К сожалению, во время войны, если кто не знает, мужчины бывают отдалены от женщин, причем в такой стране, как СССР или даже только Россия, - на довольно большие расстояния. Потом на войне некоторых мужчин убивают - это тоже надо как-то принять во внимание. Бывают еще и раненые - их обычно больше, чем убитых, и не все они сразу после выздоровления годятся для необходимого в целях рождаемости порока. Кое-кто попадает в плен, а то и вовсе переходит на сторону противника.

В Советском Союзе во время войны было мобилизовано примерно 35 миллионов человек, в основном мужчин в подходящих для рождаемости возрастах, в которых их всего было примерно 50 миллионов. Из мобилизованных около 9 миллионов погибло, умерло от ран или не вернулось из плена. Гибли, впрочем, не только мобилизованные, но и партизаны, и просто мирные жители на оккупированных территориях, причем и в этих случаях риск гибели для мужчин был более высоким, чем для женщин, которым, правда, тоже было не до рождения детей. Но даже те, кто пережил войну и после ее окончания вернулся в своим семьям, пока шла война все-таки отсутствовали. Не обходилась воюющая держава и без заключенных, тоже по преимуществу мужчин.

Скачок рождаемости в этих нелегких условиях был бы настоящим духоподъемным чудом. Демоскоп и до появления новейшего сочинения г-на Сулакшина знал, что в России духовное всегда было важнее материального. Но все же он не мог полностью избавиться от остатков привитого ему с детства материализма и из-за этого связывал рождение детей с определенными материальными процедурами.

Теперь же, после того как он ознакомился с указанным сочинением, он ясно понял, что "материальный фактор более значим для смертности и продолжительности жизни, чем для рождаемости" (стр. 40). Теперь ему ясно, что процедуры - процедурами, но если нет в наличии их необходимых участников, то можно обойтись и без процедур и рожать детей с помощью одной лишь духовности. В этом сказывается "фактор социализированной природы демографического поведения человека. Его духовной демографической мотивации. По крайней мере, для России, ее специфического цивилизационного кода, формировавшегося многие сотни лет, значимость идейно-духовного и социо-психологического фактора, фактора национальной (русской цивилизационной) идентичности, роли самой государственной политики как таковой, существенно выше, чем только материального фактора. Такова Россия. Что для иных хорошо - то для России смерть" (стр. 72).

Все эти возвышенные мысли так захватили Демоскоп, что он тут же захотел узнать, каким именно был скачок рождаемости в далекие военные годы. И вот что удалось выяснить.

Из-за неудач первого периода войны противник временно оккупировал часть территории СССР с население около 80 миллионов человек (около 40% всего населения страны). Разумеется, на этой территории, где велись военные действия, демографическая статистика на какое-то время перестала существовать. Ухудшился демографический учет и на остальной части страны, где происходили перемещения огромных людских масс - мобилизованных, эвакуированных, депортированных. Из-за этого точное число родившихся в годы войны, как в СССР в целом, так и в России, не известно. Подобная неизвестность обычно облегчает жизнь чудотворцев, рассчитывающих на легковерие своей аудитории. Но все-таки и чудотворец должен кое-что знать, чтобы не попасть впросак слишком легко. Любое легковерие имеет все-таки свои пределы.

Выяснилось, что точное число родившихся во время войны действительно неизвестно, но даже человек, имеющий нулевой уровень демографических знаний, едва ли может предположить, что в это время рождаемость в России повышалась. Для этого нужен уровень знаний намного ниже нулевого. Рождаемость в годы войны резко упала, что давно и хорошо известно.

Информация о демографических последствиях войны была одним из главных государственных секретов в послевоенном СССР. Сталин отказался проводить перепись населения и запретил публиковать даже просто данные о числе жителей в стране, не говоря уже о каких-то более детальных демографических сведениях. Но как только Сталин умер, бдительность государственного Левиафана ослабела, и хотя запреты на публикацию полноценных демографических данных сохранялись еще очень долго, кое-какая информация стала просачиваться, скорее всего, просто по недосмотру.

Гордясь нашими успехами в послевоенном культурном строительстве, статистики опубликовали сведения о числе учащихся младших классов. А тут как раз и подвернись недобитый демограф Урланис, и заяви: "Об уровне рождаемости в годы войны можно судить по численности учащихся первых четырех классов" (Урланис Б.Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. М., Госстатиздат, 1963, стр. 29). А ведь его никто не спрашивал, не тянул за язык. Теперь, надеемся, вы понимаете, почему демографической диагностикой, не говоря уже о демографических прогнозах, должны заниматься не демографы, а какие-то другие люди с подлинным государственно-управленческим мышлением?

Ну, и что получилось у этого Урланиса? Представим его результаты в графической форме (рис.1).

Рисунок 1. Число учащихся первых четырех классов в СССР в 1949/1950 - 1958/1959 учебных годах

Примечание. Учащиеся первых четырех классов в 1949-1950 учебном году родились примерно между 1 сентября 1938 и 1 сентября 1942 годов. То же помесячное соотношение родившихся - и для остальных учебных годов.

Если бы не было войны, в 1949/1950 учебном году в четырех младших классах могло бы учиться примерно 24 миллиона человек, а на самом деле училось 22,6 миллиона. Влияние войны сказалось, но незначительно, потому что оно затронуло, в основном, рождения с 1 апреля 1942 (спустя 9 месяцев после начала войны) по 1 сентября 1943 года (5 месяцев, или одна десятая четырехлетнего периода). "А в 1953/54 г., - пишет далее Урланис, - число учащихся первых четырех классов сократилось до 12 млн., т.е. вдвое". При этом надо учесть, что среди этих детей были уже родившиеся до 1 сентября 1946 года. "Так как в 1946 г. рождаемость уже значительно повысилась по сравнению с военными годами, - продолжает гнуть свою линию Урланис, - то из этого следует, что падение рождаемости в годы войны было больше чем в два раза по сравнению с довоенным уровнем" (Урланис Б.Ц., цит. соч., стр. 30).

М-да… Кому же верить? Урланису, до конца дней своих просидевшему в должности старшего научного сотрудника, какими у нас можно пруды прудить, или Сулакшину, генеральному директору Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, каких у нас единицы? Был у нас взлет рождаемости во время войны или ее резкое падение? Согласитесь, это все-таки не одно и то же.

У Демоскопа есть четкие правила. Когда ему приходится выбирать между генералом и полковником, не говоря уже о капитанишке вроде Урланиса, он всегда выбирает генерала. Генерал может быть неправ только в споре с маршалом. Кому-то может показаться, что генерал не очень в теме, но ведь он допущен к знанию "специфического цивилизационного кода", а этого более чем достаточно для решения любых вопросов. Станете вы генералами, и вы узнаете, а до тех пор вам этого не понять.

Так что Демоскоп уже почти перешел на сторону генерального директора (это, кажется, все равно, что генерал). В конце концов, ведь Урланис оперировал данными по всему Советскому Союзу, а там были, как теперь выясняется, народы с неподходящим цивилизационным кодом, у них рождаемость могла и снижаться, а у русских повышалась. Вот вам и объяснение.

Все же, на всякий случай, перед тем, как принять окончательное решение, Демоскоп решил заглянуть в материалы переписей населения. Сталин, конечно, противился их проведению, но после того как он умер, его влияние ослабело, и с тех пор было проведено пять переписей. Время идет, все забывается, на что и рассчитывают некоторые чудотворцы. А люди живут себе и живут, в том числе и те, которые родились в годы войны. И их каждый раз пересчитывают наряду со всеми остальными. И каждый раз оказывается, что их очень мало - и притом не только во всем бывшем Советском Союзе, но и в России. Их так мало, что в 1959 году в России 15-летних подростков, родившихся в аккурат в том самом 1943 году, в котором г-н Сулашкин обнаружил потрясающий исторический пример скачка рождаемости, их было меньше, чем 41-летних, появившихся на свет в 1917 году, тоже не самом благоприятном для рождаемости, и к тому же встретивших 1941 год в возрасте 24 года, что очень подходило для призыва на фронт (см. рис. 2).

Рисунок 2. Численность населения России в разных возрастах по пяти послевоенным переписям населения. Жирными линиями выделены родившиеся в 1941-1945 годах. Красной точкой отмечено число родившихся в 1917 году в момент переписи 1959 года

Тут уж и Демоскопу пришлось прикусить язык. Он, конечно, не перестал уважать генералов, но настоящий ли генерал г-н Сулакшин? Сегодня он сказал, что в 1943 году повысилась рождаемость, а завтра заявит, что у него тридцать пять тысяч одних курьеров - и всему верь?!

Он собирается ставить диагноз и даже лечить, но видел ли он больного? И что у него за методы диагностики? К примеру, видел ли он хотя бы раз российскую возрастную пирамиду?

Любой человек, на нее взглянувший, сразу замечает огромный провал как раз в том месте, где находятся поколения, родившиеся во время войны. В 2002 году, во время последней переписи населения, людям из этих поколений было от 57 до 61 года, самым малочисленным - от 57 до 59 (в 1941 и частично в 1942 годах рождались дети, зачатые до войны). Все это с абсолютной ясностью прочитывается на возрастной пирамиде (рис. 3).

Рисунок 3. Возрастная пирамида населения России по данным Всероссийской переписи населения 2002 года

Впрочем, на кой ляд эта пирамида тем, кому, как говаривал Маяковский, "знание точек и запятых заменяет инстинктивный классовый разум"? (Известный своей гибкостью Демоскоп, прислушиваясь к дуновениям времени, заменил бы устаревшее слово "классовый" на более современное, например, "национальный" или, скажем, "расовый" - с точки зрения аллитерации станет даже лучше, чем у Маяковского). Демоскоп и сам подумывает о том, чтобы переименовать себя в Демософа, покончить, наконец, с приземленным описанием всех этих точек и запятых демографической реальности и свободно воспарить в область возвышенного, где уже находятся вызывающие всеобщее доверие провидцы вроде Кашпировского. На это сейчас большой спрос - даже, как выяснилось недавно, среди действительных членов Российской академии наук.

Остается только решить, к кому мы хотим быть ближе - к врачам или к знахарям. Пожалуй, лучше все-таки к знахарям. Врачи, знаете ли, рабы всех этих нынешних методов диагностики, всяких там рентгеновских снимков, анализов крови и даже, не побоимся этого термина, мочи. От себя они и слова сказать не могут. А знахарь - человек свободный. Хочет - называет черное белым, хочет - белое черным. И больному приятнее такая диагностика - его до самой смерти уверяют, что он здоров.