Борису Борисовичу Прохорову 70 лет

Б.Б. Прохоров

Детство и юность

В жизни каждого человека наступает момент, когда он задумывается о том, как прошла его жизнь, что было правильно, а что не правильно на пути от детства к беспокойной юности, от юности к спокойной зрелости и от зрелости к умиротворяющей старости. Про старость упоминать не хочется, но куда от нее денешься. Наступил такой момент и для меня. Возраст обязывает.

Я родился 14 октября 1936 года в Ленинграде, в старинном доме на углу набережной Мойки и Невского проспекта. Война зачеркнула радостное детство в любящей семье - началась блокада Ленинграда с голодом, холодом, постоянными обстрелами и бомбежками, потерей близких. Пережив страшную зиму 1941-42 годов, оставшаяся часть нашей семьи через Ладожское озеро чудом выбралась из блокированного города. На несколько лет начались скитания по России - Ульяновск, Пугачев, Саратов, Москва. Эти постоянные переезды, несмотря на связанные с ними лишения, привили любовь к путешествиям. В 1949 году мы вернулась в Ленинград, где я поступил в 7-й класс. С аттестатом о семилетнем образовании попытался поступить в Мореходное училище, потом в школу при Академии Художеств, но по объективным (букет болезней после блокады) и субъективным (сомнения родителей в талантах сына) причинам пришлось возвращаться в школу.

В 1954 году школа осталась позади. Я становлюсь студентом Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института. Сказалась семейная традиция - дед земский врач, отец всю жизнь конструировал медицинскую технику. Жизнь была нелегкая. На старших курсах пришлось работать на "Скорой помощи". Наиболее яркое впечатление студенческих лет - поездка на освоение целины (целинных и залежных земель, как писали тогда в газетах). От Ленинграда до Казахстана через Урал, Сибирь в товарном вагоне. Через необъятную степь на открытой машине. Что может быть лучше и увлекательней.

Иркутск. Институт географии

В 1960 году я окончил Институт по специальности эпидемиология и гигиена. По распределению нужно ехать главным санитарным врачом в маленький районный центр Ленинградской области. Распределение дело святое, нужно отдавать долги Родине. А как же путешествия… И тут совершается чудо. Я случайно узнаю, что в Иркутске создан Институт географии Сибири и Дальнего Востока Сибирского отделения Академии Наук и в этом институте предполагается организовать отдел медицинской географии. Директор Института - ленинградец, профессор Ленинградского университета Виктор Борисович Сочава и заведующий отделом медицинской географии тоже ленинградец, бывший фронтовик, военный врач, полярник Евгений Иванович Игнатьев. И что весьма существенно, Сибирское отделение имеет право первоочередного набора сотрудников и, следовательно, всякое распределение не властно над судьбой выпускника. Только сдал последний экзамен, даже не успел получить диплом, и уехал в первую экспедицию. Мечты осуществляются - пять суток на поезде по Транссибу, красивый город Иркутск на берегу стремительной Ангары, а далее Братск, Нижнеилимск, Илимск, Тайшет, Байкал. Но пока я только временный сотрудник экспедиции. В конце 1960 года меня зачисляют в штат Института. Славная должность - МНС - младший научный сотрудник.

Надо вспомнить, что шестидесятые-семидесятые годы прошлого века - годы активного освоения территории Сибири и Дальнего Востока. Проектировщикам, управленцам и строителям необходима информация о природных условиях осваиваемых районов. Медицинским работникам нужны сведения о природных очагах болезней, притаившихся в таежных дебрях, о составе природных вод и геохимических особенностях почв, которые могут оказать воздействие на здоровье людей, приехавших на сибирские стройки из разных районов страны. Этими проблемами и должен заниматься наш сектор медицинской географии.

Я еще со студенческой поры из лекций по эпидемиологии профессора В.А. Башенина знал, что русские врачи, начиная с середины XVIII века, интересовались проблемами медицинской географии, составляли медико-топографические описания различных губерний России и территорий дислокации русских войск. Военные врачи во время дальних походов российского флота описывали медико-географическую ситуацию в иностранных портах, в которые заходили их суда.

Врачи, естествоиспытатели внесли большой вклад в создание Императорского Русского географического общества. Среди членов-учредителей Общества - два доктора медицины: Владимир Иванович Даль и Карл фон Бэр. В 1845 году именно на квартире Даля, который был не только известным лингвистом и этнографом, но и практикующим хирургом и окулистом, собрались на свое первое заседание учредители Географического общества. Еще один знаменитый врач Антон Павлович Чехов интересовался медицинской географией. Он отправился на Сахалин, чтобы написать докторскую диссертацию о медико-географических условиях далекого острова.

В 1952 году Президентом Географического общества стал академик Евгений Никанорович Павловский - врач, зоолог, создатель учения о природной очаговости болезней. По его инициативе в Географическом обществе в 1954 году возродилась забытая на время отечественная медицинская география. В старинном доме, который был специально построен для Географического общества, началась современная медицинская география. Из этого дома в Демидовом переулке в Ленинграде прокладывались первые маршруты иркутских медико-географов.

Большой вклад отечественных исследователей в теорию и практику медицинской географии позволял очертить ее основные контуры, но этих интересных сведений было явно недостаточно для исследования осваиваемых районов Сибири. В новых условиях была нужна иная медицинская география. Она должна опираться на опыт прошлого, но использовать другие подходы. Классическая медицинская география в первую очередь занималась изучением заболеваемости населения, а нам предстояло давать медико-географическую оценку территории, где население появится позже, и необходимо предвидеть, с какими проблемами оно столкнется. Спектр вопросов вырисовывался постепенно. Они обсуждались в нашем формирующемся коллективе, но ждать появления стройной теории, сидя за письменным столом, было некогда. Перед нами стояли вполне конкретные задачи. Поэтому разработка теории шла параллельно с медико-географическим изучением различных территорий. Как показал опыт, этот путь был наиболее оправданным и конструктивным. Решение практических проблем заставляло совершенствовать теорию и методы, а новые подходы можно было проверять и конкретизировать на реальных объектах.

Очень важно подчеркнуть, что деятельность медико-географов, которые были врачами по образованию, протекала в стенах Института географии и даже гораздо шире в окружении географов всего Советского Союза. Руководство Института не жалело денег на командировки молодых сотрудников на съезды, конференции, семинары. От Ленинграда до Владивостока, от Алма-Аты до Магадана простиралось научное пространство географии, которое мы активно осваивали. Да и сам Институт географии Сибири и Дальнего Востока (ИГСДВ) под руководством члена-корреспондента АН СССР (позже академика) Виктора Борисовича Сочавы скоро стал одним из важных центров географической науки и в стенах родного института мы имели счастливую возможность встречаться с ведущими специалистами в области физической и экономической географии. Я имел счастье не только читать труды и слушать доклады таких крупных исследователей, как А.Г. Исаченко, Т.В. Звонкова, И.М. Маергойз, А.А. Минц, Н.И. Михайлова, В.С. Преображенского, Ю.Г. Саушкина, Н.А. Солнцева, но и непосредственно обсуждать с ними интересующие нас проблемы. Помимо корифеев были и другие исследователи, дискуссии с которыми расширяли наш географический кругозор.

Наиболее активно, конечно, мы общались на работе и в совместных экспедициях со своими коллегами по институту - выпускниками географических факультетов из Москвы, Ленинграда, Риги. С теплым чувством вспоминаю это прекрасное время. Мы были молоды (мало кто был старше 25 лет), самоуверенны, перед нами стояли большие задачи, и мы чувствовали себя свободными от мнений сомнительных авторитетов. В такой обстановке было интересно и весело работать. Среди сотрудников Института выделялся неуступчивым нравом биолог Николай Федорович Реймерс. Я с большим интересом прислушивался к его нестандартным высказываниям о советской науке и ее деятелях. И хотя нас разделяла не такая большая возрастная разница - всего несколько лет - но для меня его мнение было очень интересно.
Первые мои опубликованные работы были связаны с изучением географии эндемических заболеваний, широко распространенных в Сибири (Географическое распространение эндемического зоба в Сибири и на Дальнем Востоке; Использование карт природы при изучении эндемических заболеваний [на примере уровской болезни]). Но ограничиваться изучением только одной группы болезней было неинтересно и не продуктивно в сложившейся ситуации.

Удокан

Первые мои серьезные исследования связаны с севером Читинской области. Горно-таежное Забайкалье стало моей любовью на всю жизнь. Предыстория такова - в горах Станового нагорья в недрах хребта Удокан были найдены очень крупные запасы медной руды. Шла разведка и оценка запасов уникального месторождения. В перспективе ожидалось сооружение медеплавильного комбината и города. В 1961 году на обширной территории, равной Московской области проживало всего насколько тысяч человек. Принимая во внимание важность проблемы, наш институт организовал детальное изучение Северного Забайкалья.
Впервые я прилетел в село Чара - "столицу" тамошних мест - в конце 1961 года. На следующий год был сформирован комплексный отряд по изучению природных, социально-экономических и медико-географических условий горно-таежных территорий и меня назначили начальником отряда. Отряд работал несколько лет. Была изучена территория Чарской котловины и окружающих ее хребтов, проанализированы климатические и другие параметры природной среды каждого отдельного участка и таким образом выявлены районы, наиболее пригодные для размещения населенных пунктов, а также места, где создавать города и поселки нецелесообразно.

На основе проведенных исследований было опубликовано несколько работ. Для плановых и проектных организаций было разработано "Медико-географическое обоснование мероприятий по закреплению населения и сохранению здоровья людей в условиях горно-таежных районов Забайкалья". Накопленный материал стал основой целого ряда публикаций и докладов на научных совещаниях и конференциях (Медико-географическое изучение ландшафтов Станового нагорья (1962); Предварительные итоги медико-географического изучения Каларского района Читинской области (1962); Медико-географические исследования на Читинском Севере (1963); Опыт медико-географического изучения горных ландшафтов (1963) и др.). В 1968 году по итогам работ на Читинском Севере я защитил кандидатскую диссертацию по географии "Опыт медико-географического изучения Северо-Восточного Забайкалья". В 1968 году я переместился с должности мнс на должность заведующего сектором медицинской географии. В этом качестве я проработал до 1980 года. После 1967 года произошла некоторая корректировка программы работ сектора медицинской географии. Я опубликовал несколько программных статей, определявших дальнейшее развитие нашей науки (Опыт медико-географического изучения территориальных комплексов [1967]; Некоторые вопросы теории медицинской географии [1972]; Комплексные медико-географические карты и графическое отображение медико-географической информации [1973] и ряд других).

Длительное творческое содружество нашего коллектива с московскими и ленинградскими проектно-градостроительными институтами, которые занимались проектированием городов на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке, способствовало расширению сферы применения медико-географических материалов и их использования при разработке генеральных планов и генеральных схем районной планировки. Результаты наших исследований передавались непосредственно тем организациям, которые планировали и осуществляли мероприятия по обустройству новых районов.

Первой работой такого плана была "Районная планировка Иркутско-Черемховского промышленного района", в которой важное место было уделено медико-географической оценке условий жизни населения. Помимо обширного отчета, представленного в Государственный институт проектирования городов (Гипрогор), была опубликована коллективная монография (Иркутско-Черемховский промышленный район [1969]). Еще одна работа для Гипрогора называлась "Медико-географические условия территории для обеспечения планировки пригородных зон городов Иркутска, Ангарска, Шелехова, Усолья-Сибирского.

Баргузинская котловина

После окончания работ в районе Удоканского месторождения, у меня сохранился интерес к проблеме условий жизни и заселения межгорных котловин байкальского типа. Кроме того, для совершенствования методов медико-географических исследований был нужен полигон с резко выраженными природными контрастами и разными группами населения. После рассмотрения различных вариантов была выбрана Баргузинская межгорная котловина, где на относительно ограниченной площади были распространены различные типы ландшафтов - от сухостепных до горно-таежных и от альпийских луговых до тундровых и гольцовых. Сейсмически активная территория была богата горячими минеральными источниками, на которых возникли самодеятельные курорты. Проживали здесь различные этнические группы населения - русские, буряты, эвенки, которые занимались различными видами труда - ловили рыбу, охотились, заготавливали древесину, выпасали овец, разводили крупный рогатый скот, сеяли зерновые культуры. Разнообразие природных условий и видов хозяйственной деятельности приводило к различным видам патологии. Исследования на берегах стремительного Баргузина существенно обогатили наши представления об особенностях природных условий Забайкалья и их влиянии на жизнедеятельность населения, а главное помогло уточнить набор методов исследования и широко ввести в оборот медицинской географии картографирование. Итогом работы стал обширный атлас "Медико-географические условия Баргузинского аймака Бурятской АССР". В материалах одного из совещаний по медицинской географии была напечатана его программа. К сожалению, опубликовать сам атлас не удалось, сохранилось только несколько его рукописных копий.

Рекреационное освоение побережья Байкала

Обширные медико-географические работы проводились в бассейне озера Байкал в связи с его рекреационным освоением. Вокруг проблемы хозяйственного использования территорий, примыкающих к озеру Байкал, в начале 1970-х годов велись ожесточенные дебаты. Наконец победила идея, что оптимальным решением будет использовать Байкальский регион как обширный национальный парк или взаимосвязанную систему из нескольких национальных парков с частичной организацией там отдыха, лечения и туризма. Поскольку эта обширная территория была практически не изучена в отношении возможного влияния, составляющих ее ландшафтов, на жизнедеятельность населения и его здоровье, наш сектор по просьбе проектировщиков и, что важно, на их деньги занялся медико-географическим изучением побережья озера и его бассейна.

Результаты работ легли в основу нескольких обширных отчетов. Для ГИПРОГРА наш сектор выполнил медико-географический раздел "Территориальной комплексной схемы охраны природы бассейна озера Байкал". По просьбе ЛенНИИПградостроительства мы подготовили "Рекреационную характеристику территорий национальных парков на озере Байкал". Кроме того, была опубликована серия статей (Медико-географические исследования для рекреационного освоения побережья оз. Байкал [1974]; Медицинская география и рекреационное освоение оз. Байкал (на эстонск. языке) [1973] и др.).

Норильский промышленный район

Медико-географическая информации использовалась для создания систем жизнеобеспечения различных групп населения на крупнейших индустриальных объектах Сибири - Братск, Усть-Илимск, Норильск, Западная Сибирь, БАМ и др. Часть материалов специальных исследований была опубликована: ("Обеспечение проектов расселения и планировки новых городов в осваиваемых районах Сибири медико-географической информацией" [1975]; "Медико-географические подходы к проблемам оптимизации условий труда и быта населения при экономическом освоении районов с суровой природой" [1976]).

Отдельная страница в деятельности нашего коллектива - выполнения заказа ГИПРОГОРА по оценке медико-географических условий Норильского промышленного района в связи с разработкой генеральной схемы районной планировки. Согласно плановому заданию была проведена медико-географическая таксономизация Норильского промышленного района, а также охарактеризованы в медико-географическом отношении участки, представляющие, по мнению специалистов Гипрогора, наибольший интерес в качестве возможных строительных площадок.

Работы в современном городе, расположенном на Северном полярном круге, печально знаменитая история Норильска, построенного на вечной мерзлоте и человеческих костях узников Нориллага, дикая и суровая красота Таймыра и гор Путорана оставили незабываемое впечатление. Важным результатом этого исследования было подтверждение на фактических материалах гипотеза о том, что пришлое население из разных районов страны неодинаково акклиматизируется в экстремальных условиях Заполярья. Стал очевидным и тот факт, что адаптационные механизмы человека истощаются через 7-10 лет работы на Севере и поэтому держать людей дольше 5 лет в тяжелых условиях северных городов не только антигуманно, но и экономически невыгодно (Медико-географические проблемы освоения районов с экстремальными условиями (на примере Норильского промышленного района) [1976]).

Изучение Норильского промрайона и примыкающих к нему территорий позволило мне окончательно сформулировать и показать на карте различные типы территорий по их пригодности для формирования постоянного населения из пришлых контингентов. В нашей стране существует пять таких типов:

1. районы с комфортными природными условиями, которые благоприятны для жизни выходцев из средних широт;
   
2. районы с прекомфортными условиями, ограничено благоприятные для постоянного проживания людей, адаптировавшихся к умеренному климату;
   
3. районы с гипокомфортными условиями, отличающиеся пониженной благоприятностью и требующие особых систем жизнеобеспечения для нормальной жизнедеятельности людей;
   
4. дискомфортные районы непригодные для формирования постоянного населения из пришлых контингентов. Освоение таких районов целесообразно осуществлять вахтенным и экспедиционным методами;
   
5. районы с экстремальными природными условиями абсолютно непригодные для формирования постоянного населения из жителей умеренного климата, для их освоения нужен специальный медицинский отбор людей и создание специальных систем жизнеобеспечения в вахтовых поселения.

Подробное обоснование принципов определения комфортности территорий для заселения, как и некоторые другие выдвинутые мной концепции были изложены в монографии "Медико-географическая информация при освоении новых районов Сибири (для проектных и плановых разработок). Изд. Наука. 1979".

Освоение Западной Сибири

Вопреки сомнениям скептиков, начиная с 1953 года в Западной Сибири были открыты многочисленные месторождения нефти и газа. В 1960-е годы началось их интенсивное освоение, поэтому наш коллектив приступил к изучению Западной Сибири. Особенно подробно рассматривались северные нефтегазоносные районы Западно-Сибирской равнины, где условия для жизни людей, прибывших сюда на работу, были особенно суровыми. По итогам нескольких лет изучения этой территории была опубликована книга "Географические условия освоения Обского Севера" (1975).

Продолжалось наше сотрудничество с проектировщиками-градостроителями, перед которыми стояла задача создать модель системы расселения в пределах Тюменской и Томской областей. Мы обследовали эти территории, познакомились с архивными и литературными материалами, получили статистические данные в местных медицинских учреждениях. Это дало возможность подготовить "Медико-географическое обоснование целесообразности размещения городов в различных природных зонах Западно-Сибирской равнины и связанное с ним медико-географическое районирование территории с разработкой оптимальных сроков пребывания человека в разных зонах". Принципиальное значение имела карта Западной Сибири на которой медико-географические районы были ранжированы по степени пригодности для проживания населения. Большое значение для профилактики природно-очаговых болезней имела карта "Болезни общие для людей и животных (зооантропонозы)", составленная совместно с местными медицинскими работниками.

Байкало-Амурская магистраль

Начало 1970-х годов было временем широкомасштабной пропаганды строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (сокращенно БАМ). Грандиозная стройка протяженностью 3,5 тысячи километров через горные хребты и заболоченные долины рек, по вечной мерзлоте и территориям с сейсмичностью 10 и более балов действительно захватывала воображение. Эти малоисследованные территории с годовыми перепадами абсолютных температур выше 90⁰ (минус 60 зимой и плюс 35 летом), со стремительными паводками и мощными наледями были привлекательным объектом для медико-географического изучения. Наш сектор, как никто, был готов к этой работе. У нас за плечами осталось изучение межгорных котловин Байкальского типа, по которым должен пройти БАМ, знание условий жизни в горной тайге, знакомство с капризами местных рек и строительством на вечной мерзлоте. Неудивительно поэтому, что мы отправились изучать зону БАМа, тем более, что на эти исследования был четкий социальный заказ.

Длительная исследовательская работа в зоне строительства Байкало-Амурской магистрали завершилась рядом научных отчетов в соответствующие ведомства, разработкой медико-географического раздела "Территориальной комплексной схемы охраны природы зоны Байкало-Амурской магистрали" и изданием книги "Медико-географические аспекты проблемы освоения зоны БАМа" (1977). Мы внесли вклад и в формирование сети медицинского обслуживания жителей зоны БАМа и прилегающей территории.

Генеральная схема расселения населения России

Институт Гипрогор вместе с другими проектными институтами приступил к составлению Генеральная схема расселения населения России. Я руководил подготовкой медико-географического раздела Генсхемы. Было разработано медико-географическое обоснование системы расселения, выполнено районирование по степени комфортности территории. Установлена степень благоприятности условий окружающей среды для проживания людей на различных территориях, составлены соответствующие рекомендации по формированию системы населенных мест. Результаты были отражены на соответствующей карте. Для проектировщиков, разрабатывающих генеральную схему размещения населения на ближайшую и отдаленную перспективу, эта карта явилась научной основой для проектирования сложных региональных систем расселения.

Медицинской географии принадлежит ключевая роль в создании достаточно обоснованной научной базы для дифференцированного подхода к решению проблем расселения в обжитых и во вновь осваиваемых районах. Развитие крупных центров, где сконцентрирован высокий промышленный потенциал, способствует разрастанию всей региональной системы населенных центров. В районах нового освоения, формирующихся преимущественно в районах с дискомфортными и экстремальными условиями на базе добывающей промышленности, медицинские географы рекомендуют строить базовые города и экспедиционно-вахтовые и мобильные поселки, где люди живут временно.

Характер социально-бытового обустройства городов "на века" и поселков с временным населением различен, что определяет и затраты на обеспечение максимального комфорта для постоянного и временного жителя.

Медико-географическое картографирование

Разработка принципов медико-географического картографирования оказалась очень своевременной, так как в этот период наш институт готовил к изданию комплексный "Атлас Забайкалья", в котором впервые был представлен медико-географический раздел, в том числе карта медико-географического районирования. Стоит отметить, что проблемами районирования я занимался на протяжении всех 45 лет научной работы. Важным этапом в этих исследованиях была большая статья с картой "Медико-географическое районирование Сибири как основа краткосрочных и долгосрочных медико-географических прогнозов" (1969). В результате детального анализа природных условий и состояния окружающей среды было выделено 4 типа территорий, 15 подтипов и более 70 географических вариантов территориальных комплексов. Каждый из них обладает ярко выраженной медико-географической спецификой. Создание карты медико-географического районирования Сибири, которая была впоследствии расширена на всю территорию Азиатской России, позволила впоследствии перейти к формированию теории и проведению работ по экологии человека.

Несколько лет наш коллектив собирал материалы для Атласа Тюменской области. Атлас вышел в свет в 1976 году. В нем был представлен медико-географический раздел, состоящий из карт и подробного текста.

Для обобщения результатов определенного этапа работ по медико-географическому картографированию был подготовлен сборник "Вопросы создания медико-географических карт на районы нового освоения" (1977). Я был ответственным редактором этого сборника и опубликовал в нем статью "Создание медико-географических карт для комплексных региональных атласов".

С работами по картографии была связана моя командировка в Монгольскую Народную республику. Шла подготовка к созданию Атласа Монголии, в котором предполагалось поместить медико-географический раздел. Месяц мы колесили по Монголии с монгольскими коллегами. По итогам поездки был издан сборник "Социально-экономические карты в национальных и региональных атласах" (1980). Я отчитался статьей "Некоторые принципиальные вопросы создания медико-географических карт для национального атласа МНР", в которой перечислил медико-географические карты, которые целесообразно поместить в Атласе.

К вопросам картографирования я до сих пор возвращаюсь постоянно. В 2002 году вышел "Экологический атлас России", в котором помещены составленные мной карты и пояснительный текст к ним: "Медико-географическое районирование" и "Саноэкологическая обстановка". Сейчас работаю над картами для Национального атласа России.

К какой отрасли наук принадлежит медицинская география

Для решения организационных вопросов важное значение имеет положение медицинской географии в системе наук. Среди специалистов до сих пор не стихают споры о принадлежности медицинской географии к той или иной отрасли наук. Обсуждается несколько вариантов.

1. Медицинская география пограничная наука на стыке медицины и географии, иногда сюда добавляется биология. Это наиболее распространенная точка зрения.
   
2. Медицинская география - наука сугубо медицинская и в подтверждение своего мнения приводят примеры по изучению географии отдельных болезней. Но география болезней - это нозогеография, т.е. географический аспект медицинской науки, а отнюдь не медицинская география. Такой взгляд на проблему вызывает наиболее ожесточенные споры.
   
3. Медицинская география - наука географическая, потому, что она изучает территориальные комплексы с использованием географических методов.

Я придерживаюсь последней точки зрения, поскольку география - наука о любых территориальных комплексах, вне зависимости о их "наполнения". Это могут быть комплексы природные, например ландшафты, или комплексы хозяйственные, например ТПК, или медико-географические комплексы.

В 1976 году произошло важное событие в жизни отечественных географов - в Москве состоялся XXIII Международный географический конгресс. Это было чрезвычайно торжественно обставленное мероприятие. Но помимо чрезмерной помпезности, оно представляло большой научный интерес. Наши ученые, в большинстве своем не имевшие возможности выехать за рубеж и свободно общаться с иностранными коллегами, получили такую возможность, правда, на очень короткий срок. На конгрессе работала и комиссия медицинской географии. С удовольствием могу отметить, что в теоретическом отношении советские медико-географы ушли далеко вперед от соответствующих зарубежных исследователей, зато западные специалисты имели явное превосходство в охвате территорий, организации исследований, обеспеченности оборудованием. Советская делегация сделала доклад "Медицинская география в СССР (Тенденции развития)". Я принимал участие в подготовке этого доклада. Мой собственный доклад "Значение медико-прогностических карт для освоения новых экономических районов" вызвал интерес, во-первых, потому, что это был период, когда во многих районах мира шло освоение новых районов, и, во-вторых, из-за использования принципа прогнозов медико-географической ситуации на незаселенные территории.

Основные научные результаты за время работы в Иркутске

Проработав 20 лет в Институте географии Сибири и Дальнего Востока я решил сменить место работы, так как длительное пребывание в одном коллективе, пусть даже и очень хорошем, ведет к застою. Наступает энтропия научных идей. Мне предложили работу в Москве в Лаборатории мониторинга природной среды и климата Госкомгидромета и АН СССР. В этом, вновь созданном научном учреждении предполагалось открыть отдел экологии человека, и был нужен человек на должность заведующего.

Покидая Иркутск я попробовал сформулировать для себя, что же сделано за 20 лет работы. Список результатов выглядел следующим образом.

1. Сформулированы цели и задачи современной медицинской географии, достаточно подробно разработана теория медицинской географии как раздела географической науки, изучающего особые территориальные системы.
   
2. Разработаны принципы и методы медико-географического картографирования и создано большое число медико-географических карт на различные регионы нашей страны, преимущественно в пределах Сибири и Дальнего Востока.
   
3. Сделаны первые шаги в области исследований по экологии человека.
   
4. Разработаны основные подходы к медико-географическому районированию. Обоснована основная единица такого районирования - саноэкосистема.
   
5. Показаны этапы пионерного освоения территории и выявлены главные медико-географические особенности каждого этапа.
   
6. Накоплен опыт медико-географического прогнозирования.
   
7. Найдены пути и формы внедрения результатов медико-географических исследований в практическую деятельность проектировщиков-градостроителей, организаторов медицинской службы, специалистов по охране окружающей среды.

Уже после отъезда из Иркутска в 1981 году на материалах, собранных за годы работы в Сибири, я защитил докторскую диссертацию по географии "Медицинская география районов нового освоения: теория, методы, опыт практических исследований".

Через несколько лет, в 1985 году я вместе с группой медико-географов (Б.В. Вершинский, Е.И. Игнатьев, А.А. Келлер, О.П. Щепин и др.) получил Государственную премию СССР за научные разработки по медицинской географии и их внедрение в практику народного хозяйства. Уже в 1993 году в Санкт-Петербурге в издательстве Гиппократ вышло "Руководство по медицинской географии". В этом руководстве "питерскими" медико-географами и мной были подведены итоги развития отечественной медицинской географии за последние 40 лет.

Поиск своей экологической ниши в Москве

В 1980 году я был избран по конкурсу на должность руководителя группы в Лаборатории мониторинга природной среды и климата Госкомгидромета и АН СССР (сокращенное название ЛАМ). В перспективе группа должна была преобразоваться в отдел экологии человека, но этого так и не произошло. Основная задача группы в ЛАМе - каждые 5 лет готовить том "Охрана окружающей среды" для Комплексной программы научно-технического прогресса. Материалы для этого тома предоставляли многие Институты и организации Советского Союза. Часто эти материалы были формальными отписками, некоторые содержали интересные материалы. Привести их в приличный вид и отредактировать было довольно просто. Время от времени мы должны были напоминать организациям-соисполнителям о государственном задании. Эта деятельность не была очень обременительной и я мог относительно свободно заниматься проблемами экологии человека, которая в нашей стране "набирала обороты".

Участие в работе Ученого совета ЛАМа и в других мероприятиях Госкомгидромета существенно расширили мои знания в области геофизики атмосферы, биогеохимии и гидрохимии в аспекте загрязнения окружающей среды. Тем не менее, к 1986 году мой интерес к деятельности в ЛАМе угас, и я принял предложение перейти в отдел демографии Института социологических исследований АН СССР (сокращенное название ИСИ).

Благодаря моему постоянному интересу к проблемам Крайнего Севера и жизни коренного населения, с которым я тесно общался во время экспедиций, я занял должность заведующего лабораторией социально-экономических проблем малочисленных народов Севера. Главным событием за 3 года работы в ИСИ был Съезд народов Севера, в подготовке которого наша лаборатория принимала активное участие. Съезд проходил в Кремле, на него съехались представители всех 26 малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также различные руководители, которые имели то или иное отношение к проблемам малочисленных народов. Большой Кремлевский дворец был полон. Звучали доклады и яркие выступления с мест, но после завершения съезда мало что изменилось в жизни "пасынков природы". Более глубокое представление о жизни коренного населения было очень важным звеном при построении теории экологии человека.

Благодаря проведению исследований на Севере и изучению условий жизни коренного населения Российского Севера мне удалось побывать на Аляске и в Канаде на международных конференциях посвященных коренному населения северных районов мира. Доклад о конфликтах между аборигенами и организациями, занятыми освоением минеральных ресурсов на территориях проживания коренного населения, я сделал на семинаре Института славяноведения в Париже.

В дальнейшем проблемами Севера я занимался в связи с деятельностью Минтруда РФ по разработке коэффициентов к заработной плате работникам северных регионов. Иными словами, речь шла о том, кому и какую платить северную надбавку за работу на различных северных территориях. Эту работу я выполнял вместе с сотрудниками Института труда Минтруда и Института географии РАН. Вновь эту проблему подняла Государственная дума в которой готовился закон о Севере. В 2005 году наш прежний коллектив эту работу закончил.

Я продолжал поиски своей "экологической ниши". Слава Богу, в Москве это было не очень сложно. В 1989 году было организовано новое научное подразделение - Институт социально-экономических проблем народонаселения АН СССР. В этом институте мне предложили заведовать Лабораторией региональных проблем здоровья и продолжительности жизни. Казалось бы, все прекрасно и можно работать, но у нашего коллектива, который почти в полном составе перешел из ИСИ, не сложились отношения с директором нового института и через 3 года все мы вновь покинули этот институт. Следующий опыт тоже был неудачным. Мы перешли тоже в новый Институт проблем занятости АН СССР и Минтруда СССР. В 1992 году наш директор с головой "нырнул" в большую политику, стал членом правительства. И дела института перестал его интересовать. К руководству один за другим приходили люди, не имевшие представления об управлении большим научным коллективом. Мы вновь оказались на перепутье.

Выручил нас директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН (ИНП РАН) академик Юрий Васильевич Яременко. Он принял весь наш коллектив, состоящий более чем из 20 человек, в свой институт. Способствовало этому и то, что некоторые из нас по разным программам работали с академиком Станиславом Сергеевичем Шаталиным, который был не только академиком-секретарем Отделения экономики Президиума РАН, но и сотрудником этого же института. Связывали нас деловые и дружеские отношения и с некоторыми другими ведущими специалистами института. В институте мы организовали Центр демографии и экологии человека, в котором я возглавил Лабораторию региональных прогнозов здоровья населения.

Здесь я закончил, представляющуюся мне очень важной, работу по классификации социально-исторических типов общественного здоровья, его географических подтипов и локальных вариантов. Понимание тесной связи здоровья населения с социально-экономической ситуацией играет важную роль при создании региональных прогнозов здоровья. Этой же проблеме была посвящена моя книга "Здоровье населения России в ХХ веке" (2001). В последние годы я занят изучением связей между колебаниями социально-экономической ситуации в России и состоянием общественного здоровья в годы реформ.

Атлас "Окружающая среда и здоровье населения России"

Несмотря на большую занятость, я с радостью принял участие в качестве российского редактора и автора карт в работе над российско-американским проектом "Атлас "Окружающая среда и здоровье населения России" (на русском и английском языках)". Идея создания Атласа принадлежала американским специалистам-советологам Грегори Гурофф и Мюррею Фешбаху при активной поддержке Центра по изучению постсоветского периода и его руководителя Сюзан Эйзенхауэр. Сделаю краткое отступление. Идея создания медико-географического атласа Советского Союза обсуждалась на различных совещаниях и конференциях в нашей стране с 1962 года. Проводились специальные совещания, посвященные этому вопросу, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Причин тому было много - высокое начальство не хотело освещения состояния здоровья населения и низкого качества окружающей среды и коммунально-бытовой инфраструктуры, руководители научно-исследовательских институтов не могли решить спор, кто будет самым главным, и конечно, как всегда, не было денег. Но вот, спустя 30 лет с момента появления в России идеи о создании общей картины общественного здоровья и качества среды обитания населения, появились деньги и возможность без участия разного рода начальников создать подобную картину. Предложение американцев привело к формированию неформальной группы российских исследователей - Ю.Е. Абросимовой. В.В. Артюхова, С.П. Ермакова, А.С. Мартынова и Б.Б. Прохорова, которые за 2 года не только создали атлас из 304 цветных картограмм и карт, но и с технической помощью американских коллег издали его на русском и английском языках. Характерный факт - российское медицинское руководство никак не прореагировало на появление атласа. В Москве его презентация прошла в американском посольстве, а основное представление происходило в мае 1995 года в Вашингтоне. Благодаря работе над атласом я смог побывать в столице США.

Наш сложившийся коллектив считал, что атлас должен регулярно обновляться, следуя за изменяющейся конъюнктурой. Единственным выходом был электронный вариант атласа. Он был сделан при поддержке Фонда Дж. Сореса и в 1998 году появился в Интернете (sci.aha.ru). Надежды на постоянное обновление содержания атласа не оправдались из-за отсутствия финансирования. Я был руководителем этого проекта и автором 23 карт. Опыт работы над обоими вариантами атласа показал продуктивность деятельности группы независимых исследователей. Впоследствии эта простая мысль неоднократно подтверждалась при работе по различным грантам.

Обучение студентов экологического профиля и подготовка специалистов по экологии человека

Конец 1980-х годов вместе с Перестройкой и Гласностью повлиял на активизацию общественной жизни. Ослабление цензуры способствовало заметного повышения интереса населения к проблемам экологии. Среди прочих общественных организаций появился Экологический Союз, председателем его стал Николай Федорович Реймерс, с которым мы работали еще в Иркутске. Я был его заместителем. Члены Союза по мере сил пытались помочь гражданам и организациям в решении экологических конфликтов, участвовали в различных акциях, связанных с охраной окружающей среды, писали соответствующие статьи в газеты и журналы. Одним из результатов деятельности Экологического Союза во взаимодействии с другими организациями и отдельными людьми явилось создание в 1992 году Международного независимого эколого-политологического университета (МНЭПУ). Центральным звеном этого университета был экологический факультет. Деканом факультета стал Н.Ф. Реймерс, который приложил много сил к организации одного из первых в стране коммерческих вузов. Николай Федорович предложил Татьяне Ивановне Алексеевой и мне работать в университете, обеспечивая программу по экологии человека. Собственно никакой программы, как и соответствующих учебников не было, все нужно было создавать с нуля. Так, одновременно с "профессиональной миграцией" из института в институт я вступил на тернистую стезю вузовского преподавателя. В 1993 году в МНЭПУ была организована кафедра экологии человека, и я стал ее заведующим. Курс экологии человека был обязательным на всех факультетах МНЭПУ - политологическом, юридическом, экономическом, менеджмента, журналистики, иностранных языков. У университета не было своего здания, и факультеты были разбросаны по различным районам города, сложно было и с преподавателями. У большинства людей, приходивших работать на кафедру экологии человека были весьма странные представления об этой науке. Приходилось читать лекции сначала им, а потом они доносили эти знания до студентов. Некоторым подспорьем была моя книга "Экология человека: социально-демографические аспекты", вышедшая в 1991 году в издательстве Наука. Пришлось писать учебники, учебные пособия, методические пособия. Вместе с Т.И. Алексеевой мы подготовили программу курса "Введение в экологию человека" (1993). За несколько лет я написал: учебники "Введение в экологию человека: социально-демографический аспект" (1995); "Прикладная антропоэкология" (1998); учебное пособие "Медико-экологическое районирование и региональный прогноз здоровья населения России" (1996). В 1999 году вышел из печати понятийно-терминологический словарь "Экология человека", на подготовку которого я затратил несколько лет. Написала учебник по своей части учебного курса и Т. И. Алексеева. Таким образом, учебный курс был обеспечен учебниками, методическими пособиями и словарем. Позже с широким развитием компьютеризации задачи обеспечения студентов учебными материалами упростилась - я передаю студентам дискету с записанным текстом лекций. Тем не менее, обновление и создание новых учебников продолжается. В 2001 году вышло учебное пособие, написанное в соавторстве, "Экология крупного города (на примере Москвы)". Издательство Академия издало переработанный учебник "Экология человека" (2003) и принципиально новый учебник "Социальная экология" (2005). В Ростове-на-Дону опубликован дополненный и переработанный терминологический словарь "Экология человека" (2005). Необходимо отметить, что по сравнению с началом работы Университета, интерес молодежи к вопросам экологии резко снизился, что объясняется в первую очередь отношением государства к этому виду деятельности. Можно приводить множество примеров, но достаточно указать на один факт - уничтожение Госкомприроды, наследницы Министерства экологии. Участвуя в подготовке студентов экологов и антропоэкологов я, в частности, руководствуюсь надеждой на то, что государственные мужи одумаются и повернутся лицом к экологическим проблемам, и когда это произойдет необходимо, чтобы были знающие специалисты, были книги и учебники, чтобы в глубинах сознания людей (пусть небольшого их количества) сохранялась память о трудах экологов конца ХХ века.

Этапы становление экологии человека

Изучая проблемы освоения пионерных районов, формирования в них населения, рациональной организации труда, я, что эти проблемы не укладываются в рамки комплексной медицинской географии. Появилась настоятельная необходимость эти рамки расширить. Удачным выходом из сложившегося положения представлялось обратиться к идеям экологии человека. Ситуация с этой дисциплиной в 1960-70-ые годы в нашей стране была довольно напряженной. Некоторые видные специалисты, как медики, так и философы называли экологию человека буржуазной наукой, несовместимой с марксисткой теорией. Сложность заключалась и в том, что в СССР цензура запрещала публиковать сведения о загрязнении окружающей среды и состоянии здоровья населения в нашей стране.

Тем не менее, ощущалась потребность в такой дисциплине, которая могла бы решать интегральные проблемы зависимости качества общественного здоровья и других элементов жизнедеятельности людей от состояния окружающей среды. В этот период выдвигались предложения формировать новые дисциплины, которые по своей сути были фактическими аналогами экологии человека. Например, В. Л. Котельников и Ю. Г. Саушкин (1965) обосновывали необходимость развития геодемологии, призванной комплексно решать проблемы оптимизации взаимодействия населения и географической среды в интересах всего человечества, включая и будущие поколения. Сходные предложения были у В.П. Казначеева и М.Я. Субботина (1971), считавших необходимым развивать комплексные исследования по антропобиоценологии для оценки влияния новых измененных условий среды на здоровье людей.

В 1971 году я опубликовал небольшую статью "Медицинская география и экология человека", в которой попытался показать различия и сходство медицинской географии и экологии человека. В более поздних работах я расширил эту тему.

В 1974 году в Институте географии АН СССР прошло странное совещание "Географические аспекты экологии человека". Странность его состояла в том, что науки экология человека в стране не было, а ее географические аспекты, оказывается, были. Роль этого совещания в развитии экологии человека была очень велика: во-первых, экология человека "вышла из подполья" и стала официально признанной научной дисциплиной; во-вторых, определился круг исследователей, которые считали необходимым развивать это научное направление. По итогам совещания вышли два сборника материалов ("Теория и методика географических исследований экологии человека" (1974) и "Географические аспекты экологии человека" (1975). В них были опубликованы доклады А.П. Авцына, В.П. Алексеева, Т.И. Алексеевой, В.Ю. Медведкова, В.С. Преображенского, Н.Ф. Реймерса и др. В этих сборниках опубликованы две моих статьи, которые я считал принципиально важными в тот период. Первая называлась "Территориально-экологический аспект изучения уровней здоровья населения" и вторая - "Система понятий в некоторых дисциплинах, изучающих взаимоотношения "среда обитания население". Совещание 1974 года и доброжелательные отклики на него специалистов способствовал повышению интереса к экологии человека. Одним из следствий этого стала организация Секции "Проблемы экологии человека и рационального использования курортных и рекреационных ресурсов биосферы" Научного совета АН СССР по проблемам биосферы, который возглавлял академик Александр Леонидович Яншин. Секцией экологии человека руководил академик Влаиль Петрович Казначеев.

Одно из серьезных и знаменательных мероприятий, осуществленных Советом по биосфере, проведенное в декабре 1982 года в Новосибирске Всесоюзное совещание по космической антропоэкологии. Космическая экология человека, несомненно, имеет большое будущее и в процессе освоения космического пространства и при использовании космических средств для дистанционных наблюдений за процессами на земной поверхности. По итогам совещания был издан сборник "Прогноз антропоэкологической ситуации с помощью космических средств" (1982). В этом сборнике была опубликована моя статья "Возможности применения дистанционной информации в исследованиях по экологии человека", в которой сделана попытка показать общие проблемы использования дистанционных методов в экологии человека и отразить результаты наших исследований на Байкале, где была использована дистанционная информация для создания прогнозных карт природно-очаговых инфекций.

Усилиями секции в 1983 году в Архангельске было проведено Первое всесоюзное совещание, посвященное экологии человека. В совещании приняло участие около 100 представителей 27 учреждений Академии наук, Минздрава СССР и РСФСР, Госстроя СССР и др. из 12 городов страны. Проведение первого всесоюзного совещания означало официальное признание экологии человека равноправной дисциплиной среди других советских наук. В Архангельск приехали многие видные специалисты, так или иначе связанные с проблемами экологии человека. Председательствовал на совещания В.И. Казначеев. Среди участников были Т.И. Алексеева, Ю.А. Веденин, В.В. Владимиров, В.С. Преображенский и др. Я был членом оргкомитета и выступал с докладом "Первоочередные проблемы экологии человека в связи с созданием глобального мониторинга окружающей среды". Совещание прошло весьма конструктивно. По его итогам был издан сборник докладов "Проблемы экологии человека" (1986).

В рекомендациях, принятых совещанием, среди прочих было записано: - поручить бюро секции "Экология человека" создать рабочую группу для разработки словаря по экологии человека и рассмотреть пути создания антропоэкологического атласа СССР; поручить секции "Экологии человека" в целях расширения сферы исследований по антропоэкологии и концентрации внимания к решению наиболее актуальных ее проблем провести в 1984 году школу по экологии человека. Отмечу, что словарь по экологии человека я подготовил и издал спустя 16 лет после этого совещания.

Решение, принятое в Архангельске, реализовано в 1984 году, когда в Суздале состоялась первая школа-семинар по проблемам экологии человека. Ее организовали: Научный совет по проблемам биосферы АН СССР, Институт литосферы АН СССР, Институт экспериментальной и клинической медицины СО АМН СССР, секция наук о земле АН СССР, Всесоюзное общество "Знание". Семинар был весьма представительным, на нем помимо специалистов, связанных с экологий человека, были представители пограничных наук - демографии, географии, философии, социологии, медицины, космического землеведения. Я активно работал в оргкомитете, сделал два доклада - "Здоровье населения на различных этапах создания антропоэкосистем"; "Роль экологии человека в решении проблем освоения новых районов". При подготовка резолюции, я предложил пункт об организации реферативного журнала "Экология человека" во Всесоюзном институте научной и технической информации. Предложение это было не только принято, но и осуществлено. Несколько лет я был редактором этого издания. По итогам семинара был издан сборник прочитанных на нем лекций "Экология человека: основные проблемы" (1988).

В 1986 году в Ленинграде прошло совещание "Экология человека в больших городах". На пленарном заседании я делал доклад, подготовленный совместно с В.П. Казначеевым и В.С. Вишаренко "Экология человека и экология города: комплексный подход". Принципиально важным в этом докладе было четкое разграничение понятий экология города и экология человека в городе. Впоследствии в моих учебниках каждое из этих понятий были определены и обоснованы.

Деятельность секции "Проблемы экологии человека и рационального использования курортных и рекреационных ресурсов биосферы" Научного совета АН СССР по проблемам биосферы продолжалась и в 1987 году в Звенигороде состоялась конференция, которая рассматривала проблемы урбоэкологии, т.е. корреспондировалась с совещанием в Ленинграде. Урбоэкология как раздел экологии человека весьма актуальна для всего мира, в том числе и нашей страны, где в городах живет 74% всего населения. На эту конференцию я представил доклад "Динамика энергопотребления и экология человека". Величина энергопотребления представляется мне наиболее точным показателем интенсивности воздействия человека на среду своего обитания.

В 1991 году антропоэкологии собрались в Кириллове-Белозерском для обсуждения предмета экологии человека. Особый интерес вызвал доклад академика Валерия Павловича Алексеева, который возглавил секцию Экологии человека Совета по биосфере. Доклад назывался "Экология человека: предмет, границы, структура, функции". Этот доклад сыграл большую роль в дальнейшем развитии теории антропоэкологии. Я сделал доклад "Демоэкология и саноэкология: проблемы дифференциации и синтеза". Мне казалось, что термин демоэкология больше соответствует сущности проблемы население-окружающая среда. Я и сегодня продолжаю так считать, но поскольку этот термин не прижился в специальной литературе, пришлось от него отказаться. Конференция прошла необычайно продуктивно и очень дружески.

В 1992 году в кремле Ростова Великого антропоэкологи собрались по грустному поводу. В ноябре 1991 года умер В.П. Алексеев. Конференция "Эволюционная и историческая антропоэкология" была посвящена его памяти. Я сделал сообщение о трудах В.П. Алексеева и его вкладе в развитие экологии человека. Основной мой доклад назывался "Экология человека: эволюционный аспект". Конференция в Ростове показала, что экология человека как научное направление развивается. Это была последняя встреча антропоэкологов под эгидой Совета по проблемам биосферы. После событий 1992 года научным работникам стало не до совещаний. Они боролись за выживание, были заняты добыванием грантов различных фондов, выполняли совместные исследования с зарубежными коллегами.

В 2000 году я предпринял попытку восстановить встречи антропоэкологов. С 3 по 5 апреля в Москве прошла Всероссийская научная конференция "Экология человека: от прошлого к будущему", организованная Международным независимым эколого-политологическим университетом, МГУ им. М.В. Ломоносова, НИИ и Музеем антропологии им. Д.Н. Анучина, Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН, Институтом археологии РАН, при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Помимо пленарных заседаний на конференции работали 5 секций: "Роль и место экологии человека в экологическом образовании", "Медицинские и демографические аспекты экологии человека", "Историческая антропоэкология", "Экология человека в городах и сельской местности" и "Антропоэкологическое картографирование, районирование и прогнозирование". Можно считать, что конференция прошла успешно. Следует подчеркнуть, что в ней участвовали не только научные работники и учителя, но и студенты. Некоторые из них выступали с докладами и стендовыми сообщениями. Мне хотелось обратить внимание собравшихся на теоретические вопросы современной экологии человека в докладе на тему "Антропоэкологические аксиомы - теоретическая основа экологии человека". На конференции было много преподавателей-экологов из других городов, поэтому мне представлялся целесообразным сделать доклад "Место и роль знаний по экологии человека в экологическом образовании". Незадолго до конференции в Интернете появилась электронная версия атласа "Окружающая среда и здоровье населения России", в этой связи я считал необходимым сообщить об этом собравшимся и прочитал доклад "Электронная версия атласа "Окружающая среда и здоровье населения России". Конференцию ее участники оценили как удачный опыт обсуждения актуальных вопросов экологии человека и записали в резолюцию пункт о необходимости продолжать проведение подобных мероприятий.

Следующую конференцию мы организовали в 2003 году. Она называлась "Жизнедеятельность населения и антропоэкологическое образование на грани веков". Представленные доклады были объединены в несколько групп: 1.Отражение различных сторон жизнедеятельности населения в образовательных программах. 2.Учебные программы дисциплин, входящих в сферу деятельности кафедр экологии человека. 3.Экология человека и гигиена - общность целей и различие методов. 4. Историческая антропология в учебных программах по экологии человека. 5.Роль антропоэкологического образования в решении современных проблем населения в России. 6.Адаптация и реабилитация в контексте экологии человека. Мне казалось важным внести ясность в терминологическую путаницу, которая наблюдалась и наблюдается в понятийной базе экологии человека. Свой доклад я назвал "О соотношении понятий экология человека и социальная экология".

Экологическая экспертиза

Повышение общественного интереса к экологическим проблемам способствовал тому, что в Государственной экспертной комиссии Госплана СССР (ГЭК) помимо экспертных заключений по чисто экономической части крупных индустриальных проектов, стали рассматривать и их экологические особенности. Министерство экологии тогда отсутствовало и на ГЭК Госплана легло решение экологических проблем. В 1984 году меня ввели в состав ГЭКа, который состоял из 40 человек, преимущественно академиков и член-корреспондентов АН СССР. По каждому конкретному проекту создавалась экспертная подкомиссия обычно во главе с членом ГЭК и состоящая из независимых экспертов. Конечно, главными в экспертизе были экономические вопросы - стоимость, рентабельность, срок окупаемости и пр. Но иногда экологическая неприемлемость проекта перевешивала доводы проектировщиков. Так было, например, с проектом переброски северных рек на юг, с серьезными прениями был отвергнут проект сооружения Катунской ГЭС, серьезные замечания экологов заставили Мингазпром серьезно пересмотреть проект освоения полуострова Ямал. Я участвовал во многих экспертизах. Иногда ради интересов населения идти против мнения "зеленых". Так было в случае экспертизы строительства водовода в уральском городе Кировград. Я был председателем экспертной подкомиссии, рассматривавшей этот проект. Ситуация сложилась сложная. Жители нового района Кировграда, застроенного 9-этажными домами, из-за ошибки гидрогеологов оказались без воды. Было принято решение построить водохранилище в 40 километрах от города и провести от него водовод. Но строительство водохранилища незначительно изменяло ситуацию на одном из участков вновь созданного заповедника. Вопрос стоял так: или сохранить в неприкосновенности заповедник и оставить жителей города без воды или дать населению воду, но потревожить еще не успевший начать свою деятельность заповедник. На защиту заповедника выступали газеты, журналы, защитники природы, которые с подачи одного очень активного молодого человека знали только одно - губят родную природу. Я поехал в Кировград и на месте увидел сложившуюся ситуацию - каково жить в многоэтажном доме и не иметь возможности пользоваться туалетом, ванной, постирать белье и просто приготовить пищу. Я вернулся в Москву и доложил членам комиссии о положении дел. Решение ГЭК было единогласным - строить водовод, а заповеднику компенсировать ущерб за счет земель Гослесфонда. Пример с Кировоградом очень характерен для понимания того факта, что интересы населения могут вступать в противоречие с интересами заповедного дела или рационального использования природных ресурсов. Это одно из важных положений экологии человека.

Хочу отметить важную сторону деятельности ГЭК - обязательное знакомство с состоянием дел на месте. Мы летали на Ямал и с вертолета, а потом на земле осматривали территории месторождений и строящейся железной дороги, были на площадках строящегося автомобильного завода и на других объектах.

После создания Министерства экологии СССР, которое просуществовало очень недолго, и Министерства экологии РСФСР, которое просуществовало гораздо дольше, но было ликвидировано под мощным давлением нефтяного и газового лобби, экологические проблемы перешли в эти ведомства, тем более, что и Госплан перестал существовать. Вместе с переменой центра экологических экспертиз и моя деятельность на этом поприще перешла в Департамент Государственной экологической экспертизы Министерства экологии (Госкомприроды). Определяющую роль в развитии экологической экспертизы в нашей стране сыграл федеральный закон "Об экологической экспертизе" принятый в 1995 году. Наиболее слабая и расплывчатая статья этого закона касается защиты интересов населения при создании ОВОС и проведение экологической экспертизы. Я неоднократно обращался к руководству Департамента экспертизы о необходимости создания методического руководства именно этой части экспертизы, но постоянные перемены в Госкомприроде и перетасовка кадров не смогли реализовать эти предложения. Мой вклад в эту проблемы заключался в том, что раздел о антропоэкологических аспектах экологической экспертизы я подробно осветил в своем учебнике "Прикладная антропоэкология" и рассказываю об этом на лекциях студентам.

Что сделано для формирования и развития экологии человека

Заметную часть своей жизни я посвятил работам в области формирования и развития экологии человека как самостоятельного научного направления в современной отечественной науке, поэтому, подводя итоги, считаю важным отметить ряд принципиальных положений. Были разработаны ключевые моменты теории этой науки, которые сформулированы в виде антропоэкологических аксиом. Показано место экологии человека в системе наук и определено ее место среди смежных дисциплин. Определен и подробно охарактеризован объект изучения экологии человека - антропоэкосистема. Систематизирована понятийная база экологии человека, разработан и опубликован понятийно-терминологический антропоэкологический словарь. Конечно, в направлении дальнейшего развития теории экологии человека предстоит еще очень большая работа, которая ляжет на плечи других специалистов, но можно считать, что начало ей положено.

Не осталась без внимания и организационная сторона вопроса. Создана первая в стране кафедру экологии человека в высшем учебном заведении. Ее деятельность оснащена учебниками, учебными пособиями, методическими разработками. На кафедре был подготовлен ряд студентов, часть которых занимаются проблемами экологии человека.

Я принимал активное участие в создании Центра демографии и экологии человека в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН. Имел непосредственное отношение к организации и редактированию реферативного журнала "Экология человека".

В период серьезного отношения к экологическим проблемам в нашей стране удалось ввести элементы экологии человека в экологическую экспертизу.

Заключение

Перед глазами прошли 46 лет, в течение которых я занимался научной работой. Срок достаточно большой. За этот период удалось кое-что сделать для развития двух родственных наук - медицинской географии и экологии человека. Много это или мало, не мне судить. Было сложное время для жизни и для развития науки. Тем не менее, я доволен прожитыми годами. Я занимался любимым делом, встречался с хорошими и интересными людьми. Осуществилась детская и юношеская мечта о путешествиях. Я бродил в горах Забайкалья и Восточного Саяна, поднимался к ледникам Заилийского Алатау, пересекал степи Монголии, был на Ямале и Таймыре, жил и работал на Байкале, видел Аляску и Квебек, гулял вокруг Белого Дом в Вашингтоне. Мне посчастливилось бродить по залам Музея Родена в Париже, о чем я даже и мечтать не мог, стоя перед его творениями в Эрмитаже.

Итак, подведем итог. Все в жизни было гораздо лучше, чем представлялось в сложные и тяжелые годы войны, блокады, эвакуации. Надеюсь, что еще несколько лет мне удастся поработать. Эта надежда и определяет мою дальнейшую жизнь.

2006 год